|
Отправлено: 24.04.07 08:44. Заголовок: Re:
Горсть гравия постучалась в оконное стекло, и по комнате разнесся дребезжащий звон. Драко оторвался от любования собой в растерявшем от восхищения комментарии зеркале и подошел к окну. Внизу, безжалостно попирая героическими ногами мамины клумбы, подпрыгивал от нетерпения Гарри Поттер. «Варвар», - с нежностью подумал Драко и распахнул створки.
- Ты с ума сошел?
- Эй, Драко, спускайся!
- Ты с ума сошел? Тебе же нельзя видеть невесту…то есть жениха…, - Гарри потемнел лицом, - то есть меня, - Малфои всегда славились умением выкручиваться из неприятным ситуаций, - нельзя видеть меня до свадьбы!
- Если ты сейчас не спустишься, то никакой свадьбы не будет.
- Что?!
- Я слишком нервничаю, поэтому непременно что-нибудь разобью или сломаю. Или потеряю. Что-нибудь ценное, например, кольца.
- Кольца? Как, их же взял Уизли…Поттер!
- Я. Подумал, что у меня они будет в большей сохранности, чем у него. Но если вдруг с ними что-то случится… Ты только представь: полный зал гостей, все напряжены – и пропали кольца. Худшая примета; не быть браку счастливым! Но кое-что все же можно сделать, - Гарри хитро улыбнулся. – Спускайся. И успокой меня.
- Ты рехнулся, я рехнулся, - Драко осторожно взобрался на подоконник, выпрямился и состроил трагическую рожицу. – Второй этаж. Лови.
***
Миссис Уизли долго ругала брачующихся за помятые костюмы и потерянные пуговицы. Гарри, умиротворенный и расслабленный, покорно выслушивал упреки. Драко мечтательно жмурился и игрался с кольцом, снимая и надевая его на безымянный палец, многозначительно смотрел на Гарри. Тот розовел и пытался глядеть строго. Миссис Малфой только вздыхала.
|
|
Отправлено: 24.04.07 09:09. Заголовок: Re:
Лето. Июль. Уже неделю стоит тридцатиградусная жара
Прайвет-драйв словно вымерло. Люди сидят по домам, лежат в кроватях на липких от пота простынях, бессильно раскинув руки-ноги. На полную мощность работают кондиционеры, натужно разгоняя вязкий воздух, уныло бормочут телевизоры, одна получасовая передача сменяется другой. Дикторши-метеорологи с опаской предсказывают засухи и падеж скота.
Гарри – в саду. Тетя, лежа на диване и мучаясь мигренью, со страдальческим выражением лица прижимая ко лбу мокрое полотенце, слабо махнула рукой и послала Гарри проверить оставшиеся в живых цветы. Уж лучше пусть солнце нещадно печет черноволосую голову, чем сидеть в душной комнате с зарешеченными окнами, маясь от безделья.
Воздух кипит. Повисло душное пыльное марево. Лоток с мороженым на углу остался без присмотра, но даже думать о растекшейся липкой грязно-белой массе противно. К соседскому забору привалилась бродячая собака, тяжело дыша и вывалив изо рта серо-розовый язык. И ведь благообразная хозяйка этого забора, до скрипа в зубах приличная седая старушка, не прогонит бездомную дворнягу, потому что в этот момент пытается справиться с взбунтовавшимся желудком, не перенесшим подкисших слив.
Лежащий во дворе поливочный шлаг подсказал Гарри идею. Как выяснилось, идея была плоха. Мощный напор ледяной струи чуть не пробил дырку в солнечном сплетении. Шорты намокли, вода сбегала по встопорщившимся мурашками ногам, хлюпала в кроссовках. Гарри по-собачьи встряхнулся и побежал за дом, на заброшенную спортивную площадку. Баскетбольное кольцо на ней поставили еще в те годы, когда Вернон и Петунья Дурсль тешили себя надеждой, что их мальчик вырастет великим спортсменом. Теперь площадка завалена всяким хламом, в нем блаженствовали крысы, зато навес в углу давал тень.
***
Сухие травинки колют спину, но вставать так лень… Навес не спасает: солнце бьет в глаза, хоть они и закрыты, проникает сквозь тонкую кожу век, слепит до радужных пятен. Гарри вертит головой, стараясь избавиться от луча, пробравшегося через дырку в полотняной завесе.
Гарри ждет.
В голове шумит, кажется, Гарри все-таки умудрился перегреться на солнце. Но апатия мешает предпринять хоть какие-нибудь действия по спасению своего организма. Последняя ленивая мысль, и наваливается сон-обморок.
***
Что-то пребольно ткнулось в висок, и Гарри разлепил глаза. Сова. Письмо под лапой. Сова. Письмо.
Птица, не дождавшись от адресанта ни реакции, ни печенья, разобиделась и улетела прочь.
Как во сне Гарри вскрыл конверт. Содержание его было предельно лаконично.
«Я жду»
Жестяная крышечка от пива – порт-ключ. На свой страх и риск.
***
Приземляется Гарри на колени и еще долго сглатывает горькую слюну, стараясь отогнать дурноту.
Из пяти органов чувств работаю только три – после ослепительного света темень еще гуще. Руки ощупывают холодный каменный пол в поисках слетевших при падении очков. Под ногти забивается мелкий морской песок. Неясный рокот прибоя, солено-свежий запах, гулкое эхо. Кажется, это пещера. И тут…?
Пока глаза привыкали к темноте, слух, обострившийся до предела, различил осторожные шаги.
- Это ты? – до плеча неуверенно дотронулась рука. – Гарри! – и Сириус подтащил крестника к слабо освещенному выходу из пещеры.
- Гарри! Мерлин, как я рад тебя видеть! – Сириус крепко держал его за плечи, жадно вглядываясь в лицо.
Сириус словно помолодел за те несколько недель, что они не виделись. И дело даже не в заросших щетиной щеках, четко обозначившихся скулах, потрепанной одежде, как мешок висящей на изможденном теле. Сириус по-прежнему беглый преступник, за чью жизнь никто не даст и ломаного кната, но в его глазах рядом с тоской поселилось некое чувство. Что-то, напоминавшее ему старые добрые времена, когда Мародеры шли на риск ради риска. Новая цель - борьба восставшего против несправедливости. Новая цель – забота о сыне своих погибших друзей.
Гарри смотрит, смотрит и не может насмотреться. То мучение, которое он испытывал каждое лето, с тех пор как впервые попал в Хогвартс, осталось где-то на Прайвет-драйв, среди пыльных роз и выцветшего воздуха. Здесь – темно и прохладно, здесь – Сириус. Здесь – то, что в кипящем воздухе пригорода Лондона казалось призрачным и нереальным. Но таким желанным…
Сириус тоже глядит, глядит и не может наглядеться. Порывистые, душные, искренние объятья, до звона в ушах, до скрипа ребер. На секунду – и вот оба уже смущены собственной эмоциональностью.
- Извини, Гарри, я грязный, - кажется, Сириус слегка покраснел. – Холодная вода не располагает к чистоте, - что-то наподобие усмешки мелькнуло на его выцветших губах.
Гарри немного растеряно смотрел на крестного. Тот ушел в темноту пещеры и с чем-то возился, покряхтывая и шепотом ругаясь. Гарри испытал ни с чем не сравнимое разочарование от самой светлой мечты. Хотелось чего-то большего, чего-то настоящего и искреннего, волшебнее магии и реальнее снов.
- Но, знаешь, - Сириус вынырнул из неприятного полумрака, - вечером вода теплее.
***
По берегу, держа кроссовки в руках, оставляя цепочку легких следов, бредет мальчик лет четырнадцати. Большой лохматый пес самого угрожающего вида плещется на мелководье. Выбегая на берег, он шумно встряхивается. Мальчик, смеясь, отворачивается от брызг, песка и воды, но черный пес, кажется, повсюду. Наскакивает и опрокидывает на землю. Нависает над Гарри и радостно облизывает ему лицо. Гарри заворожено глядит на собаку и зарывается руками, лицом, губами в мокрую спутанную шерсть.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Много-много и навсегда! 
