Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

It's in the water baby
It's in the pills that pick you up
It's in the water baby
It's in the special way we fuck
It's in the water baby
It's in your family tree
It's in the water baby
It's between you and me
Placebo “Post Blue”

Ты развернулся и посмотрел на меня.
- Зачем?
И что тебе ответить? «Потому что я подонок и у меня нет ничего святого»? Ты это хочешь услышать? Ну нет, так не пойдет. Пошел ты. Почему я вообще должен оправдываться? У меня наконец появляется перспектива нормальной жизни, а я должен оправдываться.
- Мне уже исполнилось 30 лет. Я хочу какого-то постоянства… спокойствия. Я хочу определенности в жизни. И большой дом. С уютной спальней, светлой теплой столовой и…
- Фак, Вилле, какая на хер столовая?! Куда тебя заносит?! Ты не такой! Я же тебя знаю!
Ты обиженно надул губки. Ты очарователен… Но мне надоело это. Надоело уже видеться раз в два месяца в дешевых гостиницах и раз в месяц слышать в телефонной трубке твои «героиновые слезы». До смерти надоело вообще-то. А еще надоело объяснять тебе каждый раз, что мы с Лаури лишь коллеги, а с Юрки друзья. И что Миге у меня иногда ночует потому, что у него подружка – истеричка, а не потому что мы спим вместе.
Ты потянулся в карман за сигаретой.
- Хартлесс, ты же бросил, - прошептал я, глядя в окно.
- Ничего не помешало мне начать снова, - пробурчал ты, доставая зажигалку.
Вскоре дым ударил мне в нос. Черт тебя дери, Молко! Я ведь и сам бросил… буквально вчера. Рука сама потянулась за пачкой в куртку. Брайан, усмехнувшись, протянул зажигалку.
- Почему я не бросил тебя, когда у меня родился сын? И почему ты убегаешь от меня как только тебе подвернулась подходящая девчонка? Что помешает нам так же видеться?
Черт, ты все так усложняешь… Я думал, будет легко.
- Я люблю ее…
- Фак, да хватит врать!
Ну вот, кричишь. Без истерик не обошлось. Очень жаль.
- Ни хрена ты не любишь ее! Что я не знаю, как ты любишь?! По-настоящему?! Уж я-то видел… Да ты ту подставную куклу больше любил! Которую тебе нашли, чтобы слухи о нас утихли!
- Йонна…
- Да, именно. Ты с этой хоть целовался, а?! Или просто видел пару раз да биографию читал?!
- Я ее уже год знаю. Мы познакомились в Амстердаме, когда…
- Да по хрен мне, где вы познакомились, мать твою!!! Неужели трудно сказать, что я тебе надоел?! Что я просто не нужен тебе больше?! Вилле, я старше тебя, у меня семья: прекрасная женщина и маленький сын, но мы до сих пор вместе. Но мы видимся. Потому что ТЫ нужен мне. И я нахожу для тебя время.
Как быстро меняется твое настроение. Только что кричал, а теперь здраво рассуждаешь. Да, на самом деле ты прав. Это ужасно трудно. Трудно сказать тебе, что ты мне не нужен. Тем более, что это будет ложь. А я правда не хочу врать! Ты говоришь: нахожу время. Черт, звонок на мобильник в час ночи после двух месяцев отключенных телефонов и молчания, слова: «Встретимся? Я жду тебя в номере 12», всего одна ночь на эмоции, признания, разговоры, которых не получается и секс, а потом чуть заметный поцелуй и твои шаги на лестнице – это время?! Это то время, которое ты находишь для меня?!
- Мне нужны постоянные отношения. Когда ты можешь верить, что вечером тебя ждут, а утром вы вместе сможете попить кофе.
Ты молчишь. Ты молчишь, яростно сдирая лак с ногтей. Насупленный, оскорбленный и обиженный. Трудно поверить, что ты старше меня на целых четыре года. Я затянулся и кинул сигарету на пол. Нужно заканчивать. Ей не нравится, что я так много курю. И что поздно возвращаюсь. Когда она приходит раньше. Нет, на самом деле она замечательная. У нее большие и добрые зеленые глаза, развивающиеся рыжие волосы и чудесная улыбка. Она готова отдать мне всю жизнь, родить от меня ребенка и быть самой примерной женой в мире, но… Но ты прав, мне этого не надо. То есть надо, но… но я действительно не такой. Ну и что, я сильный – перевоспитаю себя!
- Брайан, ты не такой как я. Ты прекрасно можешь совмещать все. И концерты, и гастроли, и семью, и меня. Но я так не смогу! Я разорвусь на части.
Ты молчишь. Ты все еще молчишь. Я надеюсь, это не означает продолжения истерики через несколько минут.
- И потом… Мне слишком тяжело с тобой. Мне тяжело, - ты поднял на меня свои огромные возмущенные глаза,- думать о том, где ты, позвонишь ли ты… Тяжело засыпать неделю после нашей встречи одному. Тяжело думать о том, почему ты отключил телефон.
Ты смотришь на меня несколько минут, иногда открывая рот, будто хочешь что-то сказать, но то ли не находишь слов, то ли не решаешься.
- И да, мне тяжело сломя голову нестись на другой конец города, как только ты позвонишь. Потому что у меня действительно начинает формироваться СВОЯ жизнь. Потому что я боюсь, что каждый раз может быть последним.
Ты опустил свои глаза и посмотрел на мою брошенную сигарету.
- И теперь ты бросаешь меня как курево, - очень тихо сказал ты и встал с дивана.
Я с тоской наблюдал за тем, как ты застегиваешь куртку, которую час назад сбросил с такой радостью. Ты подошел к зеркалу и стер растекшуюся тушь. Повернулся и окинул меня долгим, тяжелым взглядом и скрылся за дверью без слов. Твои быстрые шаги на лестнице, звук колокольчика на двери и всё.
Отель погрузился в ночь. Тишина накрыла внезапно. Вдруг мне стало невыносимо страшно. Страшно за себя. Что теперь будет? Как я теперь без него? А вдруг не смогу? Зазвонил мобильный телефон.
- Алло, - сказал я не сразу сухим тоном.
- Вилле, ты где? Знаешь, сколько времени? Отец звонил, просил зайти завтра! Вилле! Алло!
- Да, да, я понял. Я скоро буду. Наверное…
- ВИЛЛЕЕЕЕ!!!! Какое наверное?! Три часа ночи, пудинг превратился в холодную противную жижу, заходил Юрки, забрал шампанское, я выпила весь чертов индийский чай, а тебя где-то носит!
- Алис, я приду, просто тут… тут проблема одна… Молко… Молко должен вернуть мне куртку, я сижу и жду его, а он опаздывает.
- Он, конечно, не мог зайти домой… Ладно, но я спать пошла. Тут по телеку уже все интересное закончилось!
Тишина, не отключается, ждет пока я не попрощаюсь…
- Пока, свитхарт.
Вот теперь противные гудки в трубке. Она такая живая… и веселая. Слишком. Она добрая и, черт подери, громкая. Как я десять лет назад…
Я подумал и отключил телефон. Она все равно ляжет спать, а я погуляю. Ночной Хельсинки просто прекрасен… Если не натыкаться на шпану.
Я шел по улице и холодный ветер дул мне в лицо. Моросил дождь, сигарета то и дело потухала. Из окна какого-то дома громко играла музыка. Еще минута и она затихла. Неужели соседи вызвали полицию? Эпизод напомнил мне мою молодость. Когда родители только купили мне отдельную квартиру. Каждый вечер ко мне приходили друзья, и мы зажигали до утра. Частенько нас успокаивали полицейские. А иногда пару человек даже увозили в вытрезвитель. Я улыбнулся. Как же это было давно.
И кажется, что к еще более раннему времени относится наше знакомство с Молко. Это был какой-то клуб, где выступало несколько коллективов. Мы, Брайан с парнями и еще кто-то. Нас еще мало кто знал, а Молковское Пласибо уже пользовалось успехом у публики.

Ты стоял на сцене, явно обколотый и пел какую-то безумно трогательную песню. Наш выход был сразу после тебя, и я наблюдал сбоку из-за кулис. Напряжение в зале за твое выступление настолько выросло, что больше половины народа уже было без маек, в слезах и растекшейся туши. Я помню, что мне тогда захотелось тоже быть в зале, плакать и медленно покачиваться в такт завораживающей музыки. После выступления вы откланялись и ушли. Ты прошел мимо меня, голосом маленькой стервочки что-то у кого-то требуя. Даже не заметил… Не обратил внимания.
Наше выступление после Пласибо было бледным и неинтересным. Я сам это понимал и, как ни странно, не хотел менять ситуацию. Нас худо-бедно приняли, немного поаплодировали и проводили даже с одобрением.
На пути в темную улицу (я даже не заходил в то время гримерку, мы с парнями сразу ехали по барам и клубам и просаживали гонорар), проходя мимо какой-то двери, я услышал стоны. Стоны человека, который собирается покончить жизнь самоубийством. Ну, мне тогда так показалось. Не знаю, что меня дернуло – может бродивший во мне ром, может проснувшееся чувство сострадания, но я без стука ворвался в комнату.
И какая меня ждала картина? Ты лежишь на продавленном стареньком диванчике в судорогах и стонешь, чтобы тебе принесли героину или хотя бы что-нибудь покурить. Как только я вошел, ты дернулся и закричал.
- Где этот факин героин! Фак! Мне сейчас это нужно!!! Фак, факин мир со всеми факин людьми, факин растениями и факин животными!!! АААА!!!!
Мне следовало бы закрыть дверь с той стороны и быстро уйти, забыв о происходящем, но я стоял как дурак и не мог оторвать взгляд. Ты извивался, драл в клочья диванное покрытие, кричал, матерился и совсем забыл обо мне. Твое худое тельце выглядело так, будто сейчас переломится сразу в нескольких местах. Вдруг ты резко выгнул спину, вытянул ноги и руки вдоль туловища и замер.
- Стефан!.. – тихо-тихо позвал ты, - Стефан! Ты мне нужен! Очень…
И ты тихонько заплакал. Тельце дернулось, и ноги будто сами поджались к груди, а руки закрыли лицо. Вот картина: я стою возле двери с широко раскрытыми глазами, смотрю на тебя, а ты – маленький черный комочек, судорожно рыдающий на диване. И тут меня что-то дернуло – я подошел к тебе, присел на корточки и протянул сигарету. Просто сигарету, но ты посмотрел на нее так, будто это ангел спустился с небес, чтобы взять тебя за руку, поставить на ноги и сказать: «Хей, парень, держись! Тебе еще рано класть на этот свет! Вставай!». Вот так ты посмотрел на простую сигарету своими глазищами. Трясущейся рукой ты осторожно взял ее из моих рук и поднес ко рту. Но сигарета выпала и покатилась по полу под диван. Ты застонал. Тихо, безысходно и немного обиженно. Из глаз снова брызнули слезы, а руки принялись размазывать тушь и сопли по лицу. Не в силах смотреть на это, я достал еще одну сигарету, сам вставил ее тебе в рот и подпалил. А ты, все еще ничего не соображая, даже не затянулся. Сигарета потухла. На нее капнула крупная слеза. Пару секунд подумав, я сам подкурил ее и снова засунул тебе в рот. Ты вопросительно посмотрел на меня.
- Затянись.
Ты послушно втянул в себя дым и вздрогнул. Закрыл глаза, выпустил дым через нос, затянулся еще раз, снова выпустил дым и взял сигарету в руки. По лицу медленно расползлась улыбка.
В полной тишине ты докуривал сигарету, а я все сидел на корточках и смотрел на тебя снизу вверх. Докурив, ты бросил бычок на пол и тихо сказал: «Еще».
У меня было пол пачки. Я выкурил одну, ты остальные. Все в полной тишине. Потом ты посмотрел на меня, будто первый раз видишь, и сказал:
- Сядь на факин диван.
Я послушно уселся рядом, только сейчас почувствовав, что ноги жутко затекли.
- Рассказывай, - сказал ты.
- Что? – я совершенно не понял, что ты имел в виду.
- Рассказывай, - повторил ты, - кто ты, что ты и зачем здесь.
Твой голос снова звучал стервозно и требовательно. Будто все тебе должны. Я рассматривал твои колени.
- Хорошо, - подвел ты итог моему молчанию, - ты знаешь где достать какие-нибудь таблетки в этом факин городе?
- Нет.
- Фак. Факин город. Вот и Стефан не знает, - сказал ты, как бы что-то объясняя мне.
- Ясно.
Миге с ребятами уже уехали тогда, но это я узнал потом. Сейчас я мучительно искал предлог чтобы уйти.
- Может, поищем наркоту? Вместе? – скорее даже утвердительно, а не вопросительно сказал ты.
И я согласился. Потом была сумасшедшая ночь, несколько клубов, непонятные люди, странные огни, курево, коктейли и таблетки, таблетки, таблетки… Потом я опоздал на поезд и пришлось еще несколько часов ждать на вокзале. С тобой. Ты привязался ко мне, и, казалось, боялся остаться один. Потом я заставил тебя вспомнить номер Стива, и я договорился с ним, что он подъедет и заберет тебя. Мы попрощались, я сел на поезд и уехал в Хельсинки.
Через пару недель в моей квартире раздался телефонный звонок.
- Алло, - как всегда сухо ответил я.
- Привет, помнишь меня? – голос показался знакомым, но каким-то неприятный и странным.
- Да, - осторожно сказал я.
- Фак, не ври мне, ты, мать твою, хоть ты не ври мне! Фак, - и я вспомнил. Вспомнил этот требовательный стервозный голосок.
- Молко? – спросил я, и он осекся. - Молко, это ты?
На том конце засмеялись.
- Я. Хочешь встретиться?
- Где? – сразу спросил я, потому что встретиться хотелось. Непонятно почему, но хотелось.
- Я сейчас в факин Хельсинки, в отеле «Chence» в факин 17 номере.
- Я скоро буду, - сказал я, натягивая куртку.
Ты ждал меня, сидя на подоконнике и распивая бутылку виски.
- Привет, - сказал ты, не оборачиваясь, когда я захлопнул за собой дверь.
- Привет.
- Хочешь факин виски, - сказал ты и протянул бутылку.
Я подошел к тебе, взял бутылку и сел на другой конец подоконника. Сделав несколько глотков, я отдал бутылку тебе и достал сигарету. Жестом руки ты потребовал себе тоже. Мы молча курили и рассматривали друг друга.
- Как ты? – наконец спросил я, лишь бы что-нибудь спросить.
Ты улыбнулся и стал рассказывать. Про сбежавшую подружку, про Стефана, про случайный секс с каким-то парнем, имя которого ты даже не спросил, про сложности с записью альбома, про критиков, про турне по Европе… Потом рассказывал я. Все, что накопилось, что беспокоит, про группу и про личную жизнь, которая не складывается. Потом мы уже оба говорили, перебивая друг друга и буквально выливая всю свою жизнь. Ты рассказал о том, как первый раз накрасился, как в пять лет потерял любимого плюшевого тигра, как познакомился со Стивом…
Мы до утра разговаривали, выпили несколько бутылок виски, глотали какие-то таблетки и скурили огромное количество сигарет. Потом ты попрощался и ушел, а я еще сидел там же. За номер ты, конечно, не заплатил. Хорошо, что у меня были с собой какие-то деньги.

Капля дождя попала мне прямо в глаз, и он тут же заслезился. Я снял шапку и вытер лицо. В тот раз ты несколько месяцев не звонил и не появлялся. Я часто думал о тебе. Ты казался совершенно не таким, как на сцене. А еще с тобой было интересно. Действительно интересно. Ты мог насмешить, мог заставить грустить, мог действительно расстроить или ввести в прострацию, но с тобой было не скучно. К тому времени я уже успел хлебнуть «взрослой» клубной жизни, моя группа была знаменита в Финляндии и нередко выступала в Европе. Мы уже собирали стадионы. И я уже немного разочаровался во всем, мне уже наскучило однообразие водки, наркотиков и случайных девочек. Или иногда мальчиков. А ты был как глоток кардинально нового коктейля. Приток абсолютно новых ощущений. Я стал присматриваться к твоим выступлениям по телевизору. Прислушиваться к твоим песням и выступлениям на радио. Как ты себя повел, что ты сказал, кому подмигнул… Мне стало интересно сравнивать: что сделал бы я. А однажды, после нескольких бутылок водяса в компании Юрки, я задумался: а что, если бы ты подмигнул мне? Что, если бы у нас с тобой что-то было? Мысль была пьяной и обрывочной, но я вспомнил о ней на следующий день под вечер. Следующие несколько недель я думал только о тебе. Нужно было записывать альбом, а мой голос не хотел меня слушаться. Да и ноги несли меня мимо студии в бар. Я чувствовал себя настолько непривычно, что просто не хотел разбираться. Но мысли о Молко просто преследовали меня. Вскоре я не мог спать, я не мог есть, я не мог пить. Я сидел перед окном и тупо смотрел вниз на проезжающие машины. Я дергался каждый раз, когда звонил телефон. Я надеялся, что это ты. Как же это было давно… Будто в другой жизни. В конце концов, я потерял тогда надежду, потому что звонил мне лишь представитель звукозаписывающей компании и орал, что я не выполняю контракт. Я поставил телефон на автоответчик и вообще забил на все.
И вот ты позвонил.

Автоответчик загудел, послышалось щелканье и прорезался голос:
- Фак, я надеялся, ты дома, - послышался всхлип, - факин мир, факин телефон, - на заднем плане кто-то стал кричать, - Вилле, короче позвони мне, ладно? Фак, почему ты не дома…
Все время, пока ты говорил, я сидел в оцепенении, но тут подорвался и взял трубку.
- Алло! Молко! Не бросай трубку, я дома!
- Ааа… Вилле… - на том конце кто-то хлопнул дверью, - Вилле, мне так плохо…
- Где ты?
- Я? Я… я в Берне.
- Далековато…
- Вилле, я не могу больше… Они ушли… - ты говорил так, будто тебе тяжело и с болью дается каждое слово, - я… тут… я… Фак! И сигарет… нету. Кончились, - ты засмеялся, - Западло, да?!
- Ты в отеле? – решение пришло мне в голову мгновенно.
- Да, я в «Grace»
- Номер?
- 132… Вилле… Я… Фак, я не знаю, что я хотел сказать! – с той стороны телефона тебя накрыла истерика.
- Жди.
Я положил трубку, встал и стал одевать джинсы. За то время, пока я страдал по тебе, мои руки ослабели, и теперь они не хотели слушаться меня. Кое-как я собрался, позвонил в аэропорт, взял деньги и помчался к тебе.
Через четыре часа я открыл дверь в пустой номер. Тебя там не было. Мой ослабший организм попытался упасть в обморок, но я усилием воли заставил себя войти и осмотреться. Я прислушался. В ванной текла вода. Преодолевая свое волнение, я распахнул дверь в ванную и увидел тебя. Ты сидел в ванной в одежде, на пол стекала вода, на полу плавали телефон и пустая вонючая бутылка из-под дешевого вина. Твои губы были синими, руки тряслись, а глаза то распахивались, то закрывались.
Я подошел к тебе, не решаясь ничего сказать или прикоснуться. Я нечаянно дотронулся до руки, она была холодна как лед. Тут до меня дошло, что надо вытащить тебя. Непослушными руками я закрутил краны и взял тебя за руку. Ты заскулил. Я взял вторую руку и потянул на себя. Я был настолько слаб, что не мог поднять тебя. Тебя – худощавого как ребенка, легкого словно пушинка. Я подхватил тебя подмышки и изо всех сил потянул. Я поднял тебя и упал назад. Ты упал на меня. Мы лежали на холодном полу, в воде: я без сил, ты без сознания.
Потом я пришел в себя, смог встать и дотащить тебя до кровати. Я раздел тебя, уложил и укутал в плед. Вызвал горничную. Пока она убирала в ванной, я сидел в кресле и потихоньку приходил в себя. Помог заказанный виски. Пол бутылки оживили меня, и я смог встать, закрыть дверь за горничной и покурить. Ты спал. Твое дыхание было размеренным и спокойным, губы приобрели нормальный цвет.
Я просидел до утра, боясь разбудить тебя или оставить одного. Ты проснулся ближе к обеду и сразу начал материться. Ты ругался около десяти минут, непослушным языком пытаясь выговорить изощренные ругательства, потом затих и огляделся вокруг. Ты заметил меня, и уголки твоих губ немного поднялись.
- Вилле! Ну что за факин мир! И ты здесь…
Я молчал, не зная, что ответить. Ты тоже молчал и почти радостно смотрел на меня.
- Я рад, что ты со мной, - наконец сказал ты, - сигареты не будет?
Я прикурил тебе сигарету и сел рядом. Ты лежал под одеялом такой раскрасневшийся и улыбающийся, смотрел на меня снизу вверх и курил. Повинуясь секундному позыву, я нагнулся и поцеловал тебя в щеку.
На твоем лице сразу отобразилось столько эмоций, что я еле поборол в себе желание засмеяться. Ты был безумно удивлен, растроган и… обрадован.
- Ты приехал ко мне из Хельсинки? – спросил ты, улыбаясь горделивой улыбкой.
- Да. Я приехал из Хельсинки.
- Фак, Вилле! Ты даже не представляешь, что это значит для меня, - ты поймал мою руку и крепко сжал в своей, - ко мне еще никто никогда не приезжал из Хельсинки.
Ты сказал это таким трогательным тоном, что я тихо и хрипло засмеялся. Ты улыбнулся еще шире, поднес мою руку ко рту и поцеловал. От руки по всему телу у меня прошла дрожь. Ты требовательно схватил меня за рубашку и притянул к себе.

Сзади раздался громкий сигнал машины. Я показал водителю фак, но все же отошел с дороги. Водитель что-то кричит, но я не слышу его. В тот раз ты поцеловал меня. Ощущения… ощущения были такие, будто я в первый раз целуюсь. Мы долго лежали вдвоем и… и просто обнимали друг друга. И целовались. А потом пили виски, снова целовались, курили, и, кажется, даже лапали друг друга. Я не помню, это было давно. Помню, что вечером мы сели на поезд и уехали в Амстердам. Мы были вместе целую неделю. Ходили по клубам, пили, что-то курили, глотали таблетки и занимались сексом. О да, тогда мы уже спали вместе. Через неделю мы опомнились и разъехались по своим делам. Я записывал альбом, ты гастролировал и записывал дуэты с разными группами. Через пару недель ты позвонил, и мы проболтали всю ночь. А через три дня я сел на самолет и полетел в Лондон. Помню твое лицо, когда я заявился в какой-то клуб на твое выступление.

Ты пел песню, улыбаясь и бурно жестикулируя, и вдруг увидел меня. Я стоял прямо возле сцены и тоже улыбался. Все оставшиеся песни ты пел, глядя на меня, а после концерта я зашел в гримерку и ты сразу на меня накинулся.
- Вилле, фак, ты здесь! Я так рад… Вилле, - это уже стон вырвавшийся, когда моя рука прошлась по твоей спине.
- Брайан, ты великолепен, - прошептал я и накрыл твои губы своими.
Мы занимались сексом прямо в твоей гримерке, на полу. Ты громко стонал, я кричал еще громче, кто-то зашел и быстро вышел обратно, но мы не обратили внимания.

Я зашел в круглосуточный супермаркет и купил пива. Как сейчас помню тот вечер. Мы исступленно целовались и не могли надышаться друг другом. А после я попрощался и улетел в Хельсинки. Обратно. Записывать альбом. Ну, расстались мы с тобой тогда не надолго… Через три дня ты стоял и ждал меня возле моей квартиры с бутылкой виски.
Так мы мотались по Европе несколько месяцев. Это потом были редкие встречи во второсортных отелях и грубые выяснения отношений. Это потом ты грозился порезать себе вены, если я не прекращу общаться с Линде. Конечно, то, что он мой электрогитарист, тебя ни в коей степени не трогало. А тогда мы были на пике молодости, на пике страсти… Нам было плевать на всех вокруг. Вскоре страсть утихла. Мы не виделись неделю, две, три… И никто не звонил. Я был в прекрасном расположении духа, ходил по клубам, спал с фанатками и почти забыл о тебе. Ты оказался «за кадром». Отношения утихли. Никто не ссорился, не кидал никого, мы просто перестали видеться. Но через пару месяцев мы все же встретились. На фестивале в Германии. ХИМ были хэдлайнерами, все было мне по колено, к тому же был прекрасный солнечный день…

Фанаты орали, дрались, пили пиво и ломали гитары. Короче, шел обычный второй день фестиваля. Все немного затихли – я вышел на сцену. Затихли на долю секунды. Потом волной накатились крики, визги, свист… Я улыбнулся в своей манере и затянул «Gone with the Sin». Толпа приняла песню даже лучше, чем обычно. Все пели вместе со мной, не хотели отпускать со сцены, а когда я ушел еще долго аплодировали. За сценой было темно, валялись какие-то палки, оборудование, и шастали непонятные люди. Я поспешил свалить и отправился прямиком в бар. Виски там был отвратный, но пиво очень даже ничего. В баре какая-то пьяная толпа громко смеялась, кричала и приставала к приходящим. «Фак» - глубокомысленно подумал я тогда и поспешил забиться в дальний угол. Попадать не хотелось. Но, не судьба. Через несколько минут я услышал стервозный голос, громко обсуждающий персону «человека, грустно пьющего пиво». Я упорно не обращал внимания, пока компания не пихнула на меня какого-то ненормального. Но – судьба такова, что этим ненормальным оказался ты. Ты развалился на моем столе, держа во рту сигарету и хихикая. Меня пока что не замечал.
- Здравствуй, любимый, - тихо сказал я, мрачно смотря на тебя.
Ты затих, в шоке глядя на меня.
- Не ожидал? – ласково спросил я.
Ты помолчал еще несколько секунд, а потом стал ржать. Конечно же, мне ничего не оставалось, как заржать вместе с тобой.
- Ладно, - сказал ты, встав со стола и обращаясь к своей компании, - мы пойдем прогуляемся, я скоро вернусь.
Мы вышли из бара и направились в сторону гостиницы.
- А может, у меня нет времени? – спросил я.
- Ты не звонил мне, - сказал ты, - мой факин телефон не зазвонил ни разу за эти факин месяцы.
- Тебе никто не звонит кроме меня?
- Не язви, тебе это не идет.
- Конечно, - пробурчал я, закуривая сигарету.
- Фак, может, поделишься? – ты смотрел на меня своим сучьим взглядом, ища по карманам ключ от своего номера.
- Я не знал, что ты здесь.
Ты, наконец, нашел ключи и открыл дверь.
- Вот так факин сюрприз, да, Вилле?
Ты все же отобрал у меня сигарету и резкими движениями подкурил ее. С наслаждением выпустил дым и зашел в номер, жестом приказав следовать за тобой.
- Молко, ты сука,… - начал было я, но ты перебил.
- Да я знаю, не думай, что ты очень оригинален, фак, - ты ходил по комнате, открывал шкафы и полки, вываливал вещи и как бы между делом кидал мне реплики, - Думаешь, ты единственный, кто владеет этой страшной факин тайной?
- Что ты, мать твою, делаешь?! – не выдержал, наконец, я. Твое поведение меня бесило.
- Ищу факин презерватив, - держа сигарету во рту, пробубнил ты и открыл очередной ящик.
От этой реплики я даже сел. Меня накрыло волной бешенства, раздражения и протеста.
- А может я не хочу тебя трахать? – сказал я, стараясь не рассматривать твою задницу.
- Ой, да ты что? – резко повернулся ко мне лицом ты, - ты меня не хочешь?
Ты положил сигарету на тумбочку и, плавно покачивая бедрами, отправился в мою сторону. Ты облизал палец и провел им по моей щеке. Я почувствовал предательское движение внизу живота. К горлу подполз комок, слова не хотели выходить из горла.
- Вот, поэтому я и ищу факин презерватив, - подвел ты итог моему молчанию и снова ушел к шкафу.
- У меня есть, - пробурчал я спустя некоторое время.
- Фак! Мать твою, факин человек, и ты до сих пор молчал? – ты возвел глаза к потолку и подвигал губами без слов, - мы потеряли столько факин времени…
Ты подошел ко мне и сел рядом.
- Ну ладно, я тебя простил, - сказал ты и тут же прервал поток моего возмущения, - я скучал.
Из твоих губ это прозвучало так трогательно, что я сразу же забыл обо всем. Я мог лишь улыбнуться и…

И, конечно, заняться с тобой сексом. И делать это регулярно утром, днем, вечером и ночью в течение следующих четырех дней. Нет, я был не против, не думайте! Глупости, я просто ни о чем не думал. Потом мы опять разъехались, но, вот парадокс, вскоре я приехал в Лондон. Просто так. И прожил там с тобой три месяца. А следующие три ты жил у меня. А потом мы вместе ездили по Европе. И все следующие три года мы виделись довольно часто. И даже несколько раз выступали вместе. Пиво закончилось, я выкинул бутылки и повернул по направлению к дому. В те годы очень мало людей знали о наших отношениях. А потом нас крупно застукали. Мы совсем потеряли страх и отправились на свидание в один крупный французский ресторан на Сене…

Приятный ветер дул мне в лицо, город уже погрузился во тьму, горели огни Эйфелевой башни, и ты сидел напротив меня. Вдобавок ко всему еще совсем рядом играла шарманка, так что твой противный голосок был практически не слышен и можно было себе представить, что ты говоришь что-нибудь романтичное и цензурное. Мы держались за руки и пили очень вкусное красное вино. Весь мир не имел значения. Мы даже пару раз целовались. Казалось, никто нас не замечает. Но, по прошествии часа нашего свидания, на мой неотключенный телефон позвонил продюсер и спросил, что это мы там вытворяем. Пришлось нам брать ноги в руки и нестись на другой конец города в какую-то грязную студию. Оказалось, репортеры сделали весьма недвусмысленные снимки. Нам пришлось наскоро попрощаться и разъехаться по гостиницам.

Мой дом уже виднелся за поворотом. Вот, всего несколько шагов, и я там. Тогда мне нашли Йонну. Не знаю, кого тебе, но не виделись мы очень долго. Боялись. Боялись оба, что потеряем толпы фанаток, признание, популярность, деньги… Нас с Йонной фотографировали на каждом шагу, придумывали красивые истории и брали «правдивые» интервью. Нам сделали одинаковые татуировки создали миф о приближающейся свадьбе. А потом у нас случилось «трагическое расставание». Мое сердце было разбито, рейтинги на максимумах, синглы взрывали чаты, а ты… а о тебе я все реже вспоминал. Нет, я помнил, я желал встречи с тобой, я действительно чувствовал «потребность в тебе», но все реже и реже… Ты отошел на задний план и стал воспоминаньем. Но, настроение – штука непонятная. Короче, однажды вечером я решил тебе позвонить. В твоем мобильнике долго шли гудки, но, в конце концов, послышалось заспанное…

- Вот фак, факин фак мир, кто бы это мог быть? Алло!
- Спишь? – спросил я.
- Нет, фак, в это время я обычно танцую факин танго со своим факин холодильником! Фак! Кто это! Факин фак, какого мне звонить в… эй, ты! Сколько там времени?! И кто ты, мать твою?! Фааак…
- Время?.. У меня 10 вечера. А ты где?
- Фак, ты даже не знаешь где я?! Да зачем тебе это, фак! Фак! Я в Вене… Фак, кажется в Вене…
- Значит и у тебя десять вечера…
- Фак, я сплю уже почти сутки… Фаааак…
- Что случилось? – спрашиваю я и подготавливаюсь слушать.
- О… - ты начинаешь рассказывать о безумной вечеринке, сексе и героине, а я молча слушаю, потягивая пиво. Ты говоришь около часа со всеми грязными, мелкими подробностями, а потом вдруг спрашиваешь, - я надеюсь, ты не мой младший брат?
- А он у тебя есть? – удивляюсь я.
Ты смеешься.
- Нет, но вдруг… Вот фак, так кто ты?
- Это Вилле, - говорю я и слышу сосредоточенное молчание.
- Вилле? – переспрашиваешь ты и дышишь в трубку, - фак, Вилле… - твой голос дрожит. По щекам наверняка льются слезы, - ты… ты позвонил! Фак, я не слышал тебя факин кучу времени… Вилле… Где ты? Ты рядом? Ты придешь?
- Я в Хельсинки, - грустно сказал я, - я не могу. Завтра утром у меня интервью и фотосессия. Прости, детка…
- Вилле, я лечу к тебе! Жди! – и ты кинул трубку.
Через час ты позвонил и сказал, что ждешь в отеле. Я примчался к тебе. Сразу же. Мы даже ничего не сказали друг другу – сразу кинулись целоваться. Ты плакал, я кричал, мы разбили какую-то вазу, кто-то стучал в стену, но это было не важно. Важно было то, что мы снова вместе. Утром ты быстро поцеловал меня, оделся и уехал.
Вернулся ты через две недели – тот же сценарий. А потом еще через две. И еще. И мы уже больше почти не разговаривали. Не смеялись и не сидели на подоконниках. Мы просто спали раз в две недели. Иногда реже. Иногда у меня или у тебя не получалось. Однажды ты пропал на три месяца. И даже не объяснил. В какой-то газете я прочитал, что твоя подружка беременна. Я поздравил тебя, ты только ухмыльнулся. Вот мы и здесь. В этой лаже.

Я открыл квартиру и зашел в коридор, пропахший благовониями и сигаретами. Зазвенели колокольчики, с тумбочки что-то упало, я запнулся о ковер и с тихим матом схватился за зеркало. Зеркало пошатнулось, с него посыпались бусы, откуда-то потекла вода. Я осторожно прислонил зеркало к стене и аккуратно снял куртку. Бросил ее на пол и прошел в гостиную. Там все было разбросано, диван чем-то залит, пол ровным ковром устлан дисками, на абсолютно чистом столе стоял ноутбук. Я усмехнулся и стянул с себя рубашку. В квартире было тихо, дверь в спальню закрыта. Я прошел туда и посмотрел на Алису. Она спала, обнимая одной рукой плюшевую собаку по имени Вилле. Сразу вспомнился тот старый анекдот: «Вот мой дом, моя кухня, моя спальня, вот моя жена, а рядом с ней лежу я». Я осторожно лег на кровать и закрыл глаза. Спать не хотелось. Я думал о Брайане. Где он сейчас? Что с ним? Увидимся ли мы еще? Наши отношения – долгая история, мы часто ссорились и расставались, но теперь… теперь все серьезно. Сколько ему уже лет? 33? 34? 35? А ведь когда мы только познакомились, он был еще юным. А я вообще… Столько лет… но я долго думал о том, чтобы прекратить это… слишком даже долго, наверное. На самом деле сейчас у меня есть все. Все, что мне нужно. Дом, девушка, будут дети, группа популярна, новая пластинка почти готова. Тебе нет здесь места. В моем мире. И я не должен скучать. Еще впаду в депрессию… Опять начну спиваться, ночевать на улицах… Кому это надо? Никому. А с тобой только так и можно… Какая же ты все-таки сука, Молко…

Утро накрыло внезапно, как и мое решение. Я позвонил в аэропорт и заказал один билет до Лондона в один конец. Ты сидел в аэропорту и ждал меня. Ты сказал, что знал, что я приду. Самолет улетел в Лондон без нас. Мы отправились в Амстердам. Что ж, я выбрал. Я выбрал для себя то, что выбрал. И срать мне на весь факин мир.