Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

Глава 1.

Погода портилась. Днем по небу бродили тучи, мягкие и светлые, как клубы дыма. Со временем они темнели, будто наливаясь свинцом, приобретали резкие очертания, и к вечеру между ними уже не мелькало ни кусочка неба.
Предчувствуя надвигающуюся непогоду, жители Тисовой улицы спешили спрятаться в своих домах. Первый раскат грома прокатился по небосводу, и одинокая капля упала на горячую землю. Дворы опустели, в окнах зажегся свет. И лишь один из домов так и остался безмолвен. Окна были выбиты, искореженная дверь висела на одной петле, весь пол первого этажа покрывал толстый слой земли.
Лестница была наполовину разрушена, щепки острыми зубцами скалились в пространство. По коридору, проникая во все щели, задувая под единственную целую дверь, гулял сквозняк. Неожиданно дверь распахнулась, сильный порыв ветра всколыхнул шторы, прятавшие за собой ныне одинокого жильца дома.
Темноволосый юноша, сидевший на подоконнике, казалось, всматривался в небо, то ли любуясь молниями, сверкавшими в вышине, то ли просто наслаждаясь буйством стихии. Но нет, изумрудные глаза его были пусты, а взгляд ничего не выражал. Пару часов назад он лишился людей, с которыми был связан узами крови. У них он провел все свое детство, был презираем ими, они оскорбляли и издевались над ним, но все же они были людьми. Никто не вправе решать, кому жить, а кому умереть. «Нет, – перебил он собственные размышления, – я имею такое право».
С самого рождения он начал терять близких людей. Это его крест – быть всегда одному. Мать и отец отдали за него свои жизни. В шесть лет он осознал, что никому не нужен на этом свете – поступки дяди и тети были этому достаточным подтверждением: они сваливали на него всю грязную работу, позволяли кузену и его дружкам избивать племянника. В школе с ним не общались - он всегда был изгоем: странный, не такой, как все, Избранный. Он не помнил ни одного счастливого Рождества или дня рожденья.
Тёмными глухими ночами мальчишка, боявшийся темноты, лежал в чулане под лестницей и мечтал. Мечтал, как однажды родители придут и скажут, что он нужен им, и что он больше не одинок. Мечтал, что они заберут его к себе, будут утешать, когда ему плохо, и радоваться вместе с ним, когда ему весело. Они будут любить его, обязательно будут. Но никто не приходил. Каждый следующий день был так же сер и уныл, как и предыдущий, а ночи… ночами ему снились сны, вернее, сон. Он слышал голос женщины: она кричала, и от её крика сердце обливалось кровью. Мальчик просыпался в холодном поту и ещё долго не мог забыть застилавшую глаза зелёную вспышку. Он как-то спросил об этом у тёти, и та, побледнев, ответила, что это после аварии, в которой погибли его родители. В Сочельник, когда родственники выходили на задний двор взрывать хлопушки, ребенок выбирался из своего чулана, и, глядя на фигурку ангела, венчавшую рождественскую ель, просил только одного: пусть родители пошлют ему сюда, на Землю, человека, которому он будет нужен.
Когда за ним приехал Хагрид, мальчик понял, что вот он – его шанс больше не быть одиноким, стать не просто одним из многих, а кем-то значимым, шанс стать волшебником. Ему сразу понравился мудрый добрый маг – Альбус Дамблдор.
Мальчик был счастлив, у него появился дом – Хогвартс – и два верных друга – Гермиона Грэйнджер и Рон Уизли. Всё было бы хорошо, если бы Гарри не пришлось в конце года сразится с Волдемортом. На втором курсе убийца его родителей вновь пытался избавиться от Гарри и вернуть себе тело. Тогда ещё «надежда магического мира» не понимал, почему Дамблдор сквозь пальцы смотрит на происходящее в школе. Почему принуждает вернуться в ненавистный ему дом родственников, которые как огня боялись этого «проклятого» дара – магии. Боялись и ненавидели.
Поттер всегда болезненно относился к упоминаниям о родителях и, конечно же, не смог сдержаться, когда тётушка Мардж оскорбила их. Всплеск магии был чудовищной силы. Редко кому удавалось воспользоваться беспалочковой магией, не используя заклинание, всего лишь пожелав что-то. Но Гарри был Избранным – он смог.
В тот год Мальчик-Который-Выжил научился ненавидеть. Сириус Блэк казался ему воплощением низости и подлости. Блэк был трусом. Кем же ещё может быть человек, предавший лучших друзей, практически свою семью, ради ублюдка с манией величия?
Но в лице Сириуса, как оказалось, подставленного Петтигрю, Гарри обрёл настоящую семью. Крестный стал для мальчика лучшим другом и советчиком, каким был некогда для Джеймса Поттера. Гарри долго не мог понять, как Дамблдор допустил, чтобы невинный человек провел в Азкабане столько лет. Лишь то, что директор помог Сириусу избежать казни, вновь вернуло Избранному веру в седобородого мага.
На четвёртом году обучения в Хогвартсе вера Гарри снова подверглась сомнению. Почему директор школы позволил несовершеннолетнему ученику участвовать в опаснейших испытаниях Турнира? А потом было возрождение Темного Лорда и смерть Седрика. И долгие-долгие ночи, когда, очнувшись от апатии, парень занимался самокопанием. Казалось, ещё немного - и Поттер поймёт нечто важное, волнующее, способное перевернуть жизнь юного волшебника…
Гарри смог понять это только сейчас, сидя на подоконнике в пустом доме. Один в пустом мире.
После смерти крёстного Избранный замкнулся в себе. Он разочаровался в первой любви, разочаровался в жизни – окончательно и бесповоротно. Гарри ненавидел себя – это он был виноват в смерти Бродяги, он, а ещё эта сука Лестрейндж. Лютая ненависть вскипала в крови при каждом воспоминании, она травила его изо дня в день, подчиняла себе, заставляла жаждать чужой смерти.
Пророчество не было для Поттера чем-то важным: он с самого начала понял, что ему не жить в одном мире с красноглазым маньяком. Весь шестой год прошёл для Гарри как во сне. Вспыхнув, словно птица феникс, жизнь осыпалась к ногам.
Смерть Альбуса Дамблдора всколыхнула и без того неспокойный магический мир. Орден Феникса был в отчаянии. А Гарри умирал. Да-да, он уже вторую неделю медленно умирал в тишине и спокойствии Тисовой улицы. Когда он вернулся, тётя тут же накинулась на него с поручениями, но, взглянув в его глаза, резко замолкла и отшатнулась – они были бессмысленными.
Казалось, все в магическом мире забыли о Мальчике-Который-Выжил; ему не пришло ни одного письма: ни от друзей, ни от Ремуса, ни от Ордена. Он снова остался один, теперь уже навсегда. Просто некого было больше терять. Рон? Гермиона? Они отдалились от него ещё после пятого курса. Просто их любили, у них были семьи, были люди, готовые их оберегать... Сам же Гарри обязан был защищать весь магический мир. А этому миру было наплевать, что юноша, повзрослевший за последние пару часов больше, чем за шесть лет, никогда не знал ласки. Он не знал нежных рук матери, почти не чувствовал искренней заботы и поддержки. Что он видел в своей жизни? Смерть и войну, предательства и насмешки, статус Мальчика-Который-Выжил, всеобщую ненависть и зависть…

…Дом огласили сотни хлопков, с первого этажа послышался испуганный крик тёти. Мгновение – и она замолкла; удар тела об пол подсказал, что навсегда. Рёв дяди Вернона - и взрыв мерзкого хохота, видно, Пожиратели Смерти получали от своей важной миссии неимоверное удовольствие. Хлопнула дверь… визг Дадли, очередной безумный смех, и вот уже нет последнего Дурсля.
В маленькой комнате на втором этаже, на узкой продавленной кровати лежал темноволосый юноша, главный враг Волдеморта, лежал и бессмысленно смотрел в потолок. Он отчётливо понимал, что происходит, понимал, что все Дурсли мертвы. Да и он сам наверняка тоже сейчас умрёт…
Гарри даже не вздрогнул, когда услышал тихие шаги на лестнице, только продолжал изучать витиеватый узор из трещин на потолке. Страха перед смертью не было, но какой-то противный голосок на краю сознания твердил, что все происходящее неправильно… Небольшими толчками, задевая разбросанные на полу книги, дверь начала открываться. Нехотя обернувшись, Гарри увидел приземистого человека с затравленным взглядом. Тот, направив на Поттера палочку заметно подрагивающей рукой, откашлялся и крикнул:
– Он здесь!..
Ухмыльнувшись и удобнее устроившись на кровати, Гарри продолжал наблюдать за мнущимся на пороге Пожирателем Смерти, чувствуя себя при этом форменным самоубийцей. Послышались торопливые шаги, и за спиной первого приспешника Волдеморта появился второй. Заглянув в комнату и столкнувшись взглядом с Поттером, он что-то грозно прорычал и резко взмахнул палочкой, на конце которой загорелся красный свет…
Дальше все происходило как на испорченной кинопленке. Сознание заволокло туманом, спутывающим все мысли. Как будто со стороны он наблюдал за тем, как Пожиратель начал произносить заклинание, а сам Избранный вдруг накинулся на него. Было чувство триумфа и неудержимой ярости, ощущение наконец-то обретенной свободы, когда пальцы сомкнулись на горле темного мага…
А дальше лишь тьма.
Очнулся Поттер на первом этаже от тихого стука дождя в окно. Он с ужасом посмотрел на стекло, с одной стороны которого текли прозрачные светлые капли, а с другой зловещие красные. Его руки также были перепачканы чужой кровью, в голове царил хаос, глаза застилала багряная пелена. Только в разрушенной ванной, наблюдая за тем, как вода уносит алые потоки, он окончательно пришел в себя. Вернулась прежняя апатия, которая сопровождала его последнее время…

Сейчас герой магического мира мял в ладонях письмо от друзей, полученное всего пару минут назад. Хотя письмом это можно было назвать лишь с натяжкой. Жалкие несколько строк, выведенные ровным почерком Гермионы.

«Гарри, ты ведь понимаешь, отчего мы не пишем о сам-знаешь-чем. Нам нельзя писать ничего важного: вдруг письмо попадет не в те руки. Сейчас мы заняты тем, что тебе поручил директор. Пока ничего не удалось добиться. Будь осторожен и, если что-то случится, сразу же сообщи нам об этом. Гермиона».

Туманно и расплывчато, ни одной фразы, из которой он мог бы хоть что-то для себя выяснить. Похоже, что повторяется прошлогодняя история. Может быть, он ошибался все это время насчёт друзей? А ведь ещё год назад Гарри готов был отдать за них свою жизнь, верил, что и они пойдут на это ради него…
Ещё пара секунд прошла в безмолвии, лишь новые раскаты грома прерывали мёртвую тишину. Наконец, как будто решившись, юноша резко поднялся и окинул взглядом комнату.
На сборы не ушло много времени. Книги и большую часть одежды он решил оставить здесь, в последнем оплоте его отчасти нормальной жизни. Выпустив сову из клетки, Гарри привычным движением накинул на плечи мантию-невидимку.
Входная дверь скрипнула и приоткрылась равно на столько, чтобы невидимый Поттер смог выйти на улицу. Он и сам не знал, что послужило последним толчком на этом пути, но решил покончить со всем как можно быстрее. Единственным местом, куда бы он мог пойти, был дом Сириуса. Конечно, мало шансов, что там не заметят его присутствия, но он не мог не попытаться…
Поттер сел на метлу и взмыл в небо. Он и не думал, что чёрные громады туч над головой будут придавать ему решимости, а грохот, с которым появилась вспышка молнии, будет возрождать к жизни заледеневшую душу. Дома под ним казались игрушечными, а редкие в эту погоду прохожие напоминали суетливых букашек, без цели снующих по улицам города.
Когда Избранный начал спускаться, была уже глубокая ночь, а небо так и не прекратило своих стенаний. Изрядно продрогший, он уверенно шагнул вперёд, мысленно произнося адрес штаб-квартиры Ордена Феникса. Дома перед ним расступились, а между ними появился старый мрачный особняк Блэков, такой неуместный в окружении маггловских многоэтажек.
Раздался тихий звон, и защитные заклятья признали Поттера. Он медленно поднимался по истертым каменным ступеням, оттягивая тот момент, когда ему придется окунуться в воспоминания. Сириус… Гарри помнил, как они вместе готовили этот дом для Ордена, помнил то ощущение тепла и защищенности, которое постоянно возникало в присутствии крёстного. Помнил он и то, как тело Сириуса скрылось в Арке Смерти, и непроходимая пустота возникла в душе. Некогда затянувшаяся рана вновь закровоточила.
Нежно проведя рукой по излучающему тепло дереву, Гарри осторожно толкнул дверь. В доме царила тишина.
– Здравствуй, – прошептал он в пустоту.
Лестница под ногами тихонько заскрипела, хотя Гарри пытался ступать как можно аккуратнее. Его старая комната пустовала, пол покрывал тонкий слой пыли.
«Что ж, всё только начинается».

Разумеется, автору было бы приятно услышать чужое мнение.