Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

С неба текла вода.
По крайней мере, Кену нравилось думать именно так. Он представлял себе, как скопившаяся вода чуть-чуть наклоняет край неба, а потом еще чуть-чуть… и проливалась, прямо на него.
Сегодняшний ливень был просто умопомрачительным, с трудом можно было разглядеть что-то на расстоянии вытянутой руки. Кен промок насквозь, но продолжал стоять в саду, задрав голову наверх и наслаждаясь каплями, стучащими по его лицу, попадающими в рот и нос.
— Кен, может хватит, а?.. — из приоткрывшегося окна выглянул Йоджи. — Ты с ног до головы мокрый… Если заболеешь, мне придется завтра вместо тебя на работу выходить, а у меня свидание…
— Я не заболею, — мечтательным голосом ответил Кен. Это была правда — ни разу еще Кен не подхватил даже насморка, промокая каждый раз во время дождя до нитки.
— Оставь его, Йоджи, ты же знаешь! — укоризненный голосок Оми доносился откуда-то из кухни.
Окно с треском захлопнулось, оставив Кена наедине с дождем.
Яростный вопль рассек громкий шелест ударов капель о землю — Кен кричал, потому что ему нравилось кричать. В этом было что-то неповторимо-дикое, когда все вокруг зависит только от тебя, от твоей удачи, силы и смелости…
Кто-то быстро вбежал на заднее крыльцо "Конэко". Заметив это, Кен одним прыжком перемахнул через низенькую оградку и заслонил спиной дверь.
— Привет, Айя.
— Можно я войду?
— Добрый вечер, Айя. Не правда ли, чудесный дождь.
— Кен, я замерз и промок.
— Я очень рад тебя видеть, Айя.
— Привет, Кен! — холоду в голосе Айи Фудзимии, бессменного вождя Вайсс, мог бы позавидовать даже Кроуфорд, отчитывающий в это время Шульдиха за то, что он не явился на задание, и все пришлось делать бедному Наги.
— Проходи, я смотрю ты совсем замерз! — сияющий Кен распахнул перед Айей дверь, даже не пытаясь получить поцелуй, и пропустил его внутрь. Йоджи и Оми тут же принесли полотенца.
— Айя, будешь горячий шоколад? — Кен встал в дверях кухни, вытирая голову полотенцем.
— Нет.
— Айя, принести тебе шоколад в комнату? Он с корицей.
— Я устал и хочу спать.
— Айя, я принесу тебе шоколад наверх. С корицей, как ты любишь.
Фудзимия ничего не ответил, поднимаясь наверх, а Кен за его спиной беззвучно расхохотался. Йоджи и Оми только головами качали — к подобным представлениям они давно привыкли. Дай Айе волю, и он от всего на свете откажется. Есть будет ровно столько, сколько нужно чтоб не умереть с голоду и иметь силы держать в руках катану. Единственное, что Айя делает добровольно и часто — это принимает душ. Впрочем, кровь с рук убийц не отмывается никогда, как бы часто ты не скреб руки розовым мылом.
Кен оказался единственным, кто может заставить Айю сделать что угодно. Самому Кену это не в тягость — он получает удовольствие от этих однообразных диалогов. Впрочем, Кен получает удовольствие от всего, что делает.
Разлив собственноручно приготовленный, еще дымящийся, шоколад по кружкам, две Кен сразу поставил на поднос, бросив к ним десяток шоколадных печенин.
Оми сел у телевизора, а Йоджи ушел спать.
Поднявшись наверх, Кен обнаружил, что Айя еще в ванной. Устроившись в кресле, сибиряк с головой погрузился в какую-то книжку из Айиных запасов — он получал удовольствие от чтения, сживаясь с персонажами книг, переживая и сочувствуя, — как вдруг из соседней комнаты донесся протяжный стон.
— О нет, неужели опять!.. — в пол-голоса пробормотал Кен, выходя в коридор. Дверь в комнату Йоджи слегка приоткрыта. Ну точно, так и есть — мечется в постели. Опять ему кошмары снятся.
— Йоджи, все хорошо, Йоджи, — Кен легко коснулся его лба ладонью. Тот застонал, вскрикнул — и задышал реже, спокойней. Кошмар ушел. Завтра утром он, скорее всего, и не вспомнит об этом сне.

— Вот, я принес шоколад и печенье, — Айя расчесывал мокрые волосы, в одном полотенце стоя посреди комнаты.
— Я не хочу есть…
— Иди сюда, — поставив поднос на тумбочку, Кен с ногами забрался на постель, сбросив ботинки. Айя подчинился, отложив расческу. — Пей!
— Я не… Бульк… Кен! Он же горячий!!!
— Прости, Айя. Заешь печенинкой, сразу легче будет. — в этом "прости, Айя" не было ни капли искренности, смех так и рвался с губ сибиряка.
Мрачно глядя в никуда, Айя съел все печенье. Кен, посмеиваясь, допил свой шоколад.
— У тебя все губы в крошках… — непристойным тоном прошептал Кен, наклоняясь над Айей и сцеловывая надуманные крошки. Айя застонал, когда руки Кена, блуждающие по телу, сорвали с него полотенце. Кен любил так же как и жил — с полной отдачей, доводя каждый раз и себя, и Айю до полного исступления.
Громкий звон разбитой посуды заставил Айю подскочить:
— Кен! Ты опять забыл убрать поднос с тумбочки!
— Ха-ха-ха! — сибиряк уже захлебывался собственным смехом. Таким макаром они с Айей били посуду примерно раз-два в неделю.
— Кен, ну что ты смеешься, — укоризненно продолжил Фудзимия. — Мы так останемся без посуды, не говоря уж о том, что придется убирать осколки.
— Ты просто представь, о чем сейчас подумал Оми…
Не удержавшись, Айя улыбнулся. Действительно…
Оставив неприятную часть уборки осколков на утро, парочка вскоре затихла. Айя уютно свернулся в кольце рук Кена. Айя всегда быстро засыпал, когда спал с Кеном, а не один. А вот сибиряк долго лежал, наслаждаясь теплом любовника, и прислушиваясь к мерному шелесту слегка притихшего дождя по крышам.
Дождь всегда приносил Кену счастье. Когда он родился, ливни шли неделю, и с таким упорством, что затопило все дороги, движение транспорта было остановлено, многие хайвэи перекрыты. Все важные события, которые Кен помнил, так или иначе для него были связаны с дождем.
Свой первый футбольный матч Кен выиграл под дождем, купил первый мотоцикл, познакомился с первой девушкой… Стал Вайсс, и даже увидел Айю Кен тоже в дождливый вечер. Первый раз они с Айей переспали тоже в дождливую ночь. Миссии, приходившиеся на дождливую погоду, всегда заканчивались быстро и легко.
Конечно, Кен не мог сказать, что он верит в эту примету, скорее, его забавляло данное совпадение. Это было романтично, необычно и интересно — и Кен любил дождь. Он ни разу не заболел, промокнув насквозь, рассекая по шоссе в самый сильный ливень, он ни разу не попал в аварию. Как после всего этого можно не любить дожди?
Поэтому Кен лежал в мягкой постели, обнимая доверчиво жмущегося к нему Айю, и улыбался в темноту, даря дождю одну из своих улыбок.

Проснулся Кен рано утром — раньше Айи, что было абсолютно невозможно. После приснившегося сна осталось чувство беспокойства, и Кен попытался вспомнить, что же такое ему снилось. Что-то неприятное происходило в этом сне с Айей, Оми и Йоджи.
По сравнению со своими друзьями, Кен считал себя совершенно счастливым человеком. Ему не снились постоянные жуткие кошмары, как Йоджи. Он не был убежден, что его жизнь кончена и кроме убийств он ничего не умеет, как Оми. И он не существовал как Айя, только для того, чтобы платить за лекарства сестры.
Наверное именно поэтому он готов был сделать все, чтобы облегчить их жизнь. А может быть ему просто нравилось делать приятное своим друзьям. Он готовил всякие вкусные вещи, развлекал их, смешил. Любил.
Неожиданно снизу раздались тихие женские голоса. Слух у Кена был великолепным, поэтому он немедленно выскользнул из постели, стараясь не потревожить Айю, и натянул джинсы. Застегивая на ходу рубашку, он бесшумно спустился по лестнице, и разговор в подвале услышал еще оттуда.
Мэнкс и Бирман. Но что они делают здесь так рано?..
— Подняться и поторопить их?.. — более грубый голос — это Бирман.
— Фудзимия встанет через десять минут. Пусть спят.
— Неужели это крошечный магазин дает им какую-то прибыль?..
— Ну, если учесть, сколько им платит Персия, то иначе они бы давно померли бы с голоду.
— Персия мог бы платить им больше — тогда они могли бы не работать и выполнять больше миссий и действовать эффективней.
— Слишком велика вероятность того, что очнется сестра Фудзимии — и он уйдет. А если уйдет Фудзимия, уйдут и остальные. Но меня беспокоит Кудо.
— Кудо? Это блондинчик-то?..
— Да. Психологи говорят, что он на грани. Но сама знаешь — из Вайсс так просто не уходят.
Дальше разговор перешел на какую-то ерунду, и Кен бесшумно вернулся обратно.
— Айя, — он растолкал спящего. Как обычно, абиссинец проснулся мгновенно.
— Да?
— Внизу Мэнкс и Бирман. Айя, я должен уйти. Пусть Йоджи за меня поработает. Это важно.
— Хорошо, Кен, — много разных недостатков у Айи — но Кену он верил на все сто, и никогда не настаивал на объяснениях.
— Я вернусь как только смогу.

Шоссе, еще мокрое после вчерашнего дождя, охотно приняло мотоциклиста, который мчался в одиночестве, выжимая из своего железного зверя все, на что тот был способен. Свистел ветер, деревья и дома сливались в одну цветную стену, сердце билось все быстрее, и Кен кричал — от переполняющей его эйфории.
Кен был создан именно для этого — для скорости, жизни, адреналина в крови — и для счастья. Его глаза сверкали, а кровь бурлила все сильнее. Те же чувства Кен испытывал и в бою — не во время убийства, когда беззащитная жертва смотрит в полной панике тупыми телячьими глазами — а в настоящем бою, когда ты один против десятка, свистит металл, ударясь о металл, терпкий запах крови щекочет ноздри, а адреналин бушует, заставляя совершать самые безумные вещи… И когда в глазах твоих врагов — страх, а потом, ты один, усталый, грязный, опустошенный — стоишь посреди трупов и улыбаешься в пустоту — может быть, тому, что снова жив…

В шесть утра большинство людей еще спит. Шварц тоже не были исключением. Кен забрался на балкон и стал очень громко думать. Не прошло и десяти минут, как открылась дверь и из комнаты выполз неприлично сонный Шульдих в хлопковых голубых брюках.
— Хидака?.. Что тебе надо, котеночек? Не можешь сам покончить с жизнью?
— Кроуфорд согласится взять нас к себе?
— Что?.. — Шульдих аж поперхнулся. — Хидака, ты в своем уме?..
Кен быстро прокрутил в мыслях сценку разговора Мэнкс и Бирман.
— Им очень плохо — и Йоджи, и Оми, и Айе… У вас столько денег, думаю, для Кроуфорда не будет проблемой платить нам больше, чем платит Персия.
— Хидака, а как же всякая лабуда о "тварях тьмы"?..
— Мы были молодые и глупые. И потом, вы спасли Айю — это даже сам Ран признает.
— Шульдих? — на балкон вышел сам Кроуфорд — уже одетый в свой обычный костюм. — О, у нас гости. Доброе утро, Хидака. Правда, парадная дверь внизу. И звонок там же.
— Я не хотел вас разбудить…
— И поэтому ты разбудил моего телепата?..
Кен опустил голову.
"Ни грамма раскаяния, котеночек. Знаешь, думаю, Кроуфорд согласится — если ты ему честно все расскажешь. Он любит странные эксперименты."
— Мистер Кроуфорд… Вы можете взять Вайсс к себе?
— А зачем вы мне?.. У меня есть телепат, телекинетик и берсерк — зачем мне четыре человека, один из которых страдает от кошмаров и вот-вот сорвется, другому плевать на все, кроме полумертвой сестры, третий в конец отчаялся и мечтает о смерти и… Ну тебя я бы мог взять.
Кен опустил голову.
— А как ты собираешься уговорить Фудзимию, Хидака?
— Это будет не сложно.
— Ты правда так считаешь?
— Да.
— Если я скажу "да", у меня будет гарантия, что вы будете подчиняться моим приказам так же как…
— Я, — вставил Шульдих.
— …как Наги.
— Да, — без колебаний ответил Кен.
— И Фудзимия?
— Конечно. На самом деле он не любит власть — просто у него нет другого выхода.
Кроуфорд задумался, а потом его взгляд словно поплыл.
"Видение".
— Ты так любишь своих друзей, Хидака?.. — на этот раз в голосе и взгляде Кроуфорда появилось искреннее уважение. — Я обещаю тебе, я позабочусь о них, так же как о своих ребятах, — договорив, Кроуфорд пожал Кену руку и ушел в дом.
— Ого! Интересно, что же он там увидел?.. Ладно, Хидака, давай, двигай за своими. О! Брэд сказал мне, что вы должны быть вооружены. Кажется, Персия не захочет отпустить вас.
— Спасибо. Я понял.
Кен спрыгнул с балкона и прыгнул в седло. Верный мотоцикл промчал его по улицам Токио до "Конэко". Там его встретил грустный Оми и злой Йоджи.
— Ну слава богу, Хидака! Я уж думал, ты вообще не явишься! Какого черта?
— У меня были дела.
— Дела? У тебя? В жизни не поверю! Все, я пошел! Айя в подсобке, злой как… В общем, очень злой. Мэнкс ему чего-то там наговорила.
— Я поговорю с Айей, ладно, Оми?.. Позови, если понадобится помощь.
Йоджи слинял, отставив передник на стуле. Кен направился в подсобку.
— Привет, Айя. Я вернулся.
— Хн.
— Айя, что тебе сказала Мэнкс?
— Не важно.
— Айя, о чем говорила с тобой Мэнкс?
— Кен, какая разница? Все равно ничего не изменится…
— Изменится, Айя. Скажи мне!
— Ладно… — Айя вздохнул, неожиданно выказывая слабость. Кен поспешил обнять его. — Она сказала, что мы плохо выполнили прошлую миссию. Нам заплатили только половину обещанных денег. А мне за этот месяц в больнице платить еще…
— Можешь взять мою часть. Мне нужны деньги только на бензин, ты же знаешь, я все равно почти ничего не трачу…
— Да, зато ты купил Оми новый компьютер, Йоджи машину, и постоянно помогаешь мне с сестрой. Мы не заслужили тебя, Кен.
Сибиряк лишь усмехнулся. Он поверил Кроуфорду и не сомневался, что тот — непонятно по какой причине — готов помочь. Кен не понимал, что такого он сделал, что Кроуфорд так серьезно к нему отнесся, но терять такой шанс не собирался.
— Я сделал еще кое-что, Айя.
— Хн?..
Кен поцеловал Айю — долгим, страстным поцелуем.
— Стой, Кен. Что еще ты сделал?.. — переспросил Айя, когда Кен добрался до молнии на брюках.
— Ммм, Айя, как ты можешь в такой момент помнить о том, что я сказал?..
— Кен!
— Хорошо. Мы не пойдем вечером на миссию.
— Как это?.. Кен, ты…
— Я в своем уме и не рехнулся. Мы больше не будем Вайсс.
— Ты предлагаешь бежать?.. Но… Айя… И Критикер будут искать нас, чтобы убить…
— Мы не убежим. Мы станем Шварц.
— Что-о?! Ты хочешь, чтобы мы пошли на поклон к Кроуфорду?!
— Айя, твоя сестра. Для нее это единственный шанс. Я подслушал утром разговор Мэнкс и Бирман. Персия специально платит так мало, чтобы мы никуда от него не делись. Я уже сходил к Кроуфорду. У него было какое-то видение, после него он обещал, что позаботится о… нас.
— Ты и в самом деле сделал это?..
— Да.
— Ох, Кен…
— Кроуфорд заплатит столько, сколько будет нужно, чтобы спасти твою сестру. А Шульдих сможет избавить Йоджи от кошмаров. Оми будет не так одиноко — рядом будет Наги.
— Кен… — Айя крепко обнял его. — Хотя, признаться, идея пойти к Кроуфорду была не из самых умных.
— Ну а когда я поступал умно?.. Я поступаю правильно, Айя и пока этого достаточно.
— Пока…
— Кен-кун! — раздался крик Оми.
— Не говори им пока ничего, — бросил Айя. — Я все подготовлю.
— Кроуфорд велел приходить сразу с оружием.
— Хорошо. Я учту это.

Кен вышел в магазин. Как и почти во всем, что он делал, ничто его не беспокоило. Он сделал свой выбор. Кроуфорд не подведет — это точно. И Персии придется оставить их в покое.
— Кен, смотри сколько девочек… Они все хотят розы!
Кен улыбнулся — так, как умел только он — открыто и широко, и девчонки тут же обратили на него внимание.
— Кен-кен, вы такой чудесный!
— Кен, а вы выберете мне розы? Хочу розы из ваших рук!
— Кен…
Мысленно посмеиваясь, сибиряк принялся за работу. Но заворачивая цветы и подавая их школьницам, он думал только о том, как изменится их жизнь. Уже завтра утром они проснутся зависящими от Брэда Кроуфорда, оракула. Но это явно станет большей свободой, чем ранее. Кен ухмыльнулся, представив себе, какой будет дурдом в особняке Кроуфорда. Шульдих, читающий мысли и ядовито их комментирующий. Наги и Оми, сцепившиеся у компьютера. Йоджи, пытающийся найти себе собутыльника на вечер. Интересно, споется… или сопьется?.. ли он с Шульдихом? Хотя, скорее всего, Кроуфорд не потерпит такого произвола. Злобно зыркающий по утрам Айя — будет ли его взгляд действовать на Фарфарелло, Наоэ и Шульдиха?
— Кен!
Интересно, а чем занимаются Шварц днем? Это Вайсс вкалывают в магазине как проклятые, неужели можно будет целый день заниматься тем, чем хочешь?.. Играть в футбол, читать, смотреть телевизор… Валяться с Айей на диване и обниматься. Готовить шоколадный торт — Айя его очень любит. Кто готовит у Шварц? Наверное, Шульдих. Наги учится, Кроуфорд занят, Фарфарелло… Ну он же псих вроде как?..
— Кен!
— Ой! Оми?..
— Ты уже три минуты протягиваешь этот букет в пустоту. Покупательницы убежали, у них уроки в школе начинаются. Что-то случилось, Кен?
— Пока нет.
— А я бы хотел…
— О чем ты?..
— Хотел бы, что бы что-то случилось. Мне надоело все это, понимаешь?.. Я хочу умереть.
— Оми, пожалуйста, не говори так! Если ты умрешь, я…
— Что? Будешь плакать? — неожиданно цинично продолжил Оми. — Будешь. А потом утешишься в объятиях Айи. А еще через неделю у вас будет новый четвертый — может быть даже лучше меня.
— У нас никогда не будет нового четвертого, Оми. Клянусь.
— А что ты сделаешь? Скажешь, простите, Персия-сама, но я обещал Оми, и мы будем работать втроем. Так? Ага, разбежался. Ты не представляешь себе всей подлости Персии. Он вовсе не тот идеалист, которым прикидывается. За нами постоянно наблюдают, тренируют на нас будущих ищеек. Почти во всей одежде жучки, показывающие наши перемещения, если что-то… Кен? Кен? Ты чего?
Кен стоял белый как мел. Персия все знает. Сколько прошло времени? Час? Два? Сейчас за ними приедут. И убьют.
— Айя-я! Оми, закрывай магазин… Нет, не трогай… Хватай свой комп, господи, только бы Йоджи еще не ушел… Перехвати Йоджи… Что ты стоишь, БЕГОМ!!!

Йоджи Оми вытащил из душа. Айя понял все с полуслова. Оми и балинез долго переглядывались, но, как обычно, хватило одного взгляда Айи, чтобы ни у кого не возникло и мысли не повиноваться.
"Кроуфорд восхищен, Кен. В его первом видении, вы спохватились на два часа позже… И вас едва не перестреляли на пороге магазина. Скажи Рану, что Наги уже забрал его сестру из клиники и увез ее в надежное место."
— Наги забрал твою сестру, — выпалил Кен. — Она в безопасности.
— Ого, — поразился Йоджи, — кажется, Кроуфорд и в самом деле настроен серьезно!
"Шульдих, а ты где?"
"Далеко, котенок. И помочь не смогу. Но к вам направлен Фарфарелло."
Тут же из-за угла вынырнул беловолосый псих.
— Привет, — чуть растягивая, и ни на кого не глядя, сказал он. — Кроуфорд велел привести вас домой.
— Едем, — скомандовал Айя.
Их настигли на пересечении двух следующих улиц — они оказались перегорожены двумя здоровыми БТР.
Кен на мотоцикле, не размышляя, перемахнул через них, затормозив с другой стороны баррикады. Как и Айя, Кен не любил огнестрельное оружие — их миссии слишком часто были связаны с тишиной. К тому же, как стал подозревать Кен, Персия, похоже, элементарно экономил на патронах. Поэтому, бесшумной тенью, сибиряк прокрался к троим агентам, стоящим чуть в стороне. Едва слышный хрип, бульканье и стон — и три тела падают на асфальт, заливая его кровью. Багнаки же Кена — практически чистые, с такой скоростью он двигается.
С другой стороны БТР идет настоящий бой — но Персия и не представляет, насколько на самом деле могут быть эффективны несчастные котята Вайсс, когда кто-то стоит между ними и совсем другой жизнью, о которой еще вчера они и мечтать не могли.
— Кажется, Кроуфорд не будет разочарован, — Фарфарелло слизывает кровь со своего клинка. Оми подбирает пару автоматов. Айя настороженно оглядывается по сторонам, подозревая, что кто-то может быть еще жив.

Четверо Вайсс, смущенно переступая с ноги на ног стоят посреди прихожей великолепного особняка. Ну ладно, Йоджи уже расселся в кресле, Оми изучает сигнализацию, Айя застыл как ледяная статуя. Кто там у нас смущается?.. Ага.
— Прошу, проходите, — по лестнице спускается Кроуфорд. Его взгляд останавливается на Кене. — Мои условия, Вайсс. Их всего два. Первое — мои приказы исполняются мгновенно и точно так, как я скажу. Если я говорю — прыгайте — вы прыгаете. Иногда мои приказы могут казаться вам странными — но помните о том, что я — оракул. Правда, к сожалению, даже мне не всегда удается изменить будущее. Второе условие — никаких свар между собой и моими ребятами. Не можете выяснить ситуацию — обращайтесь к Шульдиху. Ваша проблема — Шульдих — обращайтесь ко мне. Но привыкайте, что в этом доме все всегда знают, о чем вы думаете. Немец трепло, он не умеет держать никаких секретов, а ваши для него как на ладони.
В свою очередь мои обязательства… Я уже говорил об этом с Кеном, — снова странный, пристальный взгляд. — Сестру Рана уже поместили в лучшую клинику. Через две недели она очнется. После этого… Фудзимия, ты внимательно меня слушаешь?.. После того как она очнется, я отправлю ее за границу. Во-первых, там реабилитационные центры намного лучше, а во-вторых, здесь ее убьют. Это видение, Фудзимия.
Айя покорно кивнул — на его лице странное выражение ошалевшего счастья.
— Думаю, что ваши проблемы морально-этического характера с легкостью будут решены Шульдихом. Это касается всех вас. Денег я плачу много. Но большую часть суммы оставляю у себя — и увеличиваю ее на бирже. У каждого из нас есть счета во всех странах мира. Для вас я открыл эти счета сегодня. Мы убиваем только тогда, когда нам нравится заказ. Если один из моей команды говорит "нет", мы не станем этого делать. Если я говорю "это не обсуждается" — значит, это не обсуждается. Вопросы есть?
— А… — начал было Оми.
— Оборудование тебе покажет Наги и объяснит чем как пользоваться. Кроме компьютеров, у нас много другой техники. Ты будешь отвечать за нее наравне с Наги.
Довольный Оми кивнул — а Кен с радостью подумал, что уже забыл, когда у него в последний раз светились глаза.
— Клубы, выпивка, девочки? — спросил Кудо, высоко подняв бровь. Кроуфорд проигнорировал явный вызов.
— Сюда ты не приводишь никого. Если явишься пьяным и будешь шуметь — вылетишь на улицу. В свободное время шляйся где хочешь, если я не скажу иначе. Еще вопросы?
У Айи и Кена вопросов не было.
— Тогда прошу наверх. Наги покажет ваши комнаты.

Кена и Айю поселили в одной комнате.
— Ух ты, — завалился к ним с ходу Йоджи, — у вас уютно. Правда, по размеру она такая же как моя. И как у Оми.
— Наверное, здесь все комнаты одинаковые, — пожал плечами Кен. — Нас с Айей все устраивает.
Он встал, собираясь выдворить Йоджи, но тот и сам понял, что является лишним.
Заперев дверь, Кен упал на кровать рядом с Айей.
— Как ты?
— Не верится как-то. Если бы Персия хотел, Айю вылечили бы почти мгновенно.
— Больше мы от него не зависим.
— Это точно, — Айя не пожелал больше разговаривать, уткнувшись губами в шею Кена.
Кен чувствовал себя совершенно счастливым — потому что Айя рядом с ним — или Ран, раз его сестра вот-вот придет в себя?.. — был теплый, мягкий и нежный. Айя редко нежничал, еще реже сам проявлял инициативу. Кен вспомнил, как они стали любовниками. Это было довольно давно.

У самого Кена по жизни не ладилось с девушками — одна улетела, другая оказалась шизофреничкой, третья его бросила… Айя же не желал и пробовать с кем-то встречаться, а его мрачное настроение просто зашкаливало.
— Айя, я сварил шоколад.
Молчание.
— Айя, горячий шоколад. Принести?..
Раздраженное молчание.
— Айя, горячий шоколад для тебя. Печенье нужно?
Злой взгляд.
— Айя, давай я отнесу к тебе в комнату.
Игнорирование.
Что ж, Кен терпеливый. Поднявшись, он обнаружил Кена, сидящего на кровати.
— Вот, Айя. Твой шоколад.
Уничтожающий вздох — и чашка в руках Айи. Длинные тонкие пальцы удерживают горячее стекло.
— Вот видишь! А мог бы сразу согласиться.
— Кен! Уйди.
— Знаешь, а у тебя губы липкие, — встав с кровати, Кен поцеловал его — спокойно, уверенно, не позволяя Айе занервничать или уклониться. А дальше Кен точно знал, что делать. Не прекращая поцелуя, уронить абиссинца на постель, снимая с него свитер и расстегивая джинсы. Когда на Айе остались только боксеры, он наконец занервничал.
— Кен…
— Это я. Не отвлекайся, Айя. Я не пьян, и я не Йоджи — я не оставлю тебя завтра просто потому, что сегодня мне хотелось развлечься. Я совершеннолетний, и я этого хочу.
Эта речь, для возбужденного Кена, чувствующего Айю в своих руках была слишком длинной — но свою задачу выполнила. То ли эти слова и в самом деле убедили абиссинца, то ли у него были свои какие-то причины — но отказываться он не стал.
А утром Кен проснулся раньше Айи — потому что знал, что иначе проснется в полном одиночестве. И прижав к себе сонное, теплое тело, Кен уверился, что теперь все будет немного иначе — если Йоджи и Оми он не мог толком помочь, что по крайней мере Айя никогда не останется без утешения.

Стук в дверь разбудил утомившихся любовников.
— Эй, парни! — это Йоджи. — Кроуфорд велел всем быстро собраться внизу.
— Хм, интересно, по ночам он тоже будет выдергивать нас из постелей?.. — хмыкнул Кен, одеваясь. С этой процедурой Айя справился быстрее.
— Критикер будут здесь минут через пятнадцать, — произнес Кроуфорд. — Персии показалось мало бойцов, потерянных сегодня. Он хочет видеть вас — живыми или мертвыми. Живыми, впрочем, для того, чтобы убить. Особняк неплохо защищен — им придется использовать "Муху". Это все, что я видел. Дом каменный, он не сгорит, так что мы остаемся здесь. Принимаем бой внизу и отходим наверх. Им придется сражаться с нами на нашей территории и по нашим правилам.
По команде, Наги что-то нажал — своей силой — и по всему особняку поползли вниз стальные щиты.
— Они не смогут стрелять внутри, опасаясь рикошетов. Нас же прикроет Наги. Шульдих обеспечит связь. Йоджи и Оми, вы сражаетесь вместе с Фарфарелло — думаю, вы хорошо сработаетесь. Кен, Айя и я — работаем вместе.

Кроуфорд отдал еще не мало распоряжений, осведомил бывших Вайсс о многочисленных секретах в доме.
Спустя обещанные двадцать минут, в одной из стен, с грохотом и огнем, образовался проем, в который хлынули люди. Отличное вооружение, бронежилеты — все то, чего обычно так не хватало котятам на миссиях.
Бой был стремительным, при поддержке паранормов драться оказалось одно удовольствие. Наги надежно закрывал от пуль, а шипение Шульдиха в голове "правее", "сзади", "назад", "атакуй" — позволяло не задумываться особо над тем, что кого-то можно пропустить. Изредка в сознаниях сражающихся вспыхивали короткие картинки — это Шульдих транслировал всем видения Брэда. Поначалу Кену это мешало, но он быстро привык.
Впрочем, как Вайсс быстро убедились, видения Кроуфорда не были совершенными, и "видел" он далеко не все.
В дом влетела граната — это, скорее, был акт отчаянья, потому что шесть первых, брошенных одновременно, в ту же секунду вылетели обратно. А эту Наги не заметил. Или не успел… Граната упала прямо под ноги Айе и Кену… Все, кроме них и Шульдиха, уже были наверху — но ребята не успевали катастрофически…
Айя бросился в сторону, сбивая с ног Кена, вцепившись ему в запястье "скалолазной" хваткой, перебрасывая через себя…
Шульдих с его суперскоростью, должен был успеть оказаться на другом конце дома… Но не успел. Не смог. Не справился. Кроуфорд не предвидел, Наги не понял…
Окровавленное тело упало к ногам Айи и Кена, успевших подняться. У Айи оказалась рассечена левая рука — задело осколком.
— Жив! — сообщил Айя, пощупав пульс.
— Уноси его, — велел Кен. Это был приказ — из тех, которых невозможно ослушаться. — Давай, Айя, иначе он умрет. А ты и так ранен. Я справлюсь.
Что-то неясное, то ли предчувствие, то ли интуиция заставила Айю быстро поцеловать Кена в губы, унося окровавленного телепата наверх. Остальные, под руководством Кроуфорда, оборонялись с другой стороны.
"Прикрыть Айю," — билось в голове Кена, выделывающего самые безумные трюки, не позволяя нападавшим прорваться к лестнице. Багнаки двигались с невероятной точностью, а скорость, казалось, боец позаимствовал у Шульдиха. Бронежилеты не могли спасти от точных ударов смертельных когтей.
Но и Кен все же был один против многих… многих… многих… многих…
Опустив Шульдиха на пол за спинами остальных Шварц, Айя с катаной наперевес бросился к Кену… Каждый удар его катаны был смертельным, Ран Фудзимия вышел на тропу войны…
Он убил всех, никого не осталось в живых. Абиссинец, которого не смог удержать даже Наги телекинезом, сел в машину Йоджи и уехал в департамент.
Он убил Персию на рабочем месте, не пощадив заодно и его верных секретарш.
А потом Ран Фудзимия понял, что сестра больше не держит его в этом мире.

Шел дождь. Не ливень стеной, нет, просто мерзкий осенний дождь. Гадкая погода. Холодно, сыро, мокро.
Ран сидел на мраморном паребрике. Шептать "за что" или кричать в ночь "почему он" было уже глупо. Ран уже накричался и нашептался — до хрипа и стонов. До волчьего воя.
Мстить уже некому. Все мертвы.
Айя очнулась — и Кроуфорд отправил ее в Америку, к своей семье.
Умереть Рану не дали — Йоджи и Оми не оставляли его одного даже в ванной, а потом желание умереть исчезло, сменившись апатией. Наверное, в этом виноват бы Шульдих. Выживший Шульдих… Он долго говорил что-то о том, что Кен был счастливей их всех вместе взятых — и умер счастливым. И что никто из них, сколько лет бы не прожил, не поймет того, что чувствовал Кен, ЖИВЯ.

Больно.
Очень больно.
Дьявол, ну почему, почему, Кен?!
Слезы опять потекли по щекам Рана. Горькие, жгучие слезы, смешивающиеся с дождевыми каплями. А Кен так любил дождь. Так любил…
Ран вскинул голову — чтобы вновь завыть, давая волю чувствам — и вдруг увидел, что небо над ним словно провисло, исторгая воду.
Отдельные крупные капли неслись к земле, чтобы разбиться о мраморную плиту с красивой гравировкой "Хидака Кен". Ниже были годы жизни и какая-то надпись, что-то вроде "погиб, защищая тех, кого любил…" Ран ее даже не прочитал ни разу — там было слово "любил" — а сам Ран так и не сказал ему… Вообще ничего не сказал.
Дождь не переставал, словно не желая оставлять Рана в одиночестве.
— Ты здесь, да, Кен?.. — вдруг озвучил свою безумную мысль абиссинец.
Но ему никто не ответил.
А с неба текла вода.

THE END