Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

название фика: "Мы с девчонками не разговариваем!". Только это не фик.
пейринг: Помидор/Аленка, Петр Громов/Эльдар, Вадим/Полина, Данька/Танька.
рейтинг :R,пожалуй.
жанр: приключенческая повесть.
предупреждение: смерть персонажей.
саммари: повесть о том, что в летнем лагере приключения обязательно найдут героя, и испортят ему всю жизнь.

Часть первая. Ключи.

Глава 1. Путевка в летний лагерь.

Около трех недель назад я приехал в летний лагерь «Сосновка». Меня туда устроила тетя, которая крайне редко к нам приезжала, и оттого постоянно чувствовала себя в чем-то виноватой. Я этому чувству не мешал, потому что получал все, что хотел. На этот раз мне захотелось не мороженого, не поход в кафе «Север», и даже не ролики (ну их, и так нос весь исцарапанный, отвалится еще), а месяц целый в самом лучшем детском лагере. Тетя Виолетта, подобно щуке из известной сказке, желание мое исполнила, после чего полчаса заглядывала мне в глаза и жалобно спрашивала, понравилось ли мне. Я, как водится, небрежно отвечал: «Сойдет», зная, что будет мне за это и не порпрошеное мороженое, и непотребованный «Север». Словом, эффект щуки сработал на все 100.
Я вообще-то сказки люблю. И русские-народные, и греческие-мифологические. Только так, чтобы много опасности было, а потом счастливый конец, чтоб с самого начала казалось, что ничего не получится. И чтоб волшебство было. А то какой интерес, когда Геракл какой-нибудь раза два кулаком или мечом махнет – и все довольны? Нет, драка, определенно – не мой метод. А уж как классно в сказках говорят – «изрек», «подобно», «вопрошал»… Вот так к маме подойдешь и скажешь: «Я голоден подобно волку», и мама сразу считает, что я умный. И даже не спрашивает, что у меня там по развитию речи, или по математике. Получается у них, что Вадим Неведов скоро автографы будет в магазинах книжный раздавать, ну да пусть развлекаются, мне-то что.
Словом, как следует отпраздновав мой день рождения, родители выслали меня в «Сосновку».
«Сосновка» эта не зря свое название получила, сосновый бор там был громадный, я даже сначала испугался немного. Но потом опомнился – ну бор, ну и что… и не водится там ничего страшного, и воспитатели вон они, рядом. В воспитательском корпусе.
Вот границы лагеря мне страшно не понравились. Ну что за ерунда – доски гнилые валяются, и сетка на них заржавевшая натянута, на ветру болтается как белье на балконе. С одной стороны лагеря забора вообще не было – зато был обрыв, песчаный такой, кое-как корнями сосен укрепленный. Внизу была река, с ярко-желтым пляжем. Река-то оказалась мелковатой – даже для нас, так что ничего запрещающего на пляже не наблюдалось, только на кабинке раздевалки кто-то умный написал: «не пей, козлом будешь».
Все это безобразие мне показывал парень по имени Егор. Егор-помидор – так его тут прозвали, и было за что – он весь был толстый, красный, а на макушке болтался белесый хвостик. Впрочем, подружился я с ним быстро – помидор чрезвычайно заинтересовался плиткой белого шоколада, которую я невзначай выложил на тумбочку у кровати. Наша комната, на тридцать кроватей, была пуста, поэтому я точно был уверен, что кроме Помидора на мою удочку никто не попадется.
- Ешь, если хочешь, - безразлично сообщил я, - Только покажешь мне потом лагерь? А то как-то, - и я развел руками, дескать, ничего тут не знаю.
В итоге, после помидоровой экскурсии, мы пошли на речку купаться.
- Неплохие тут леса, прямо былинные, - лениво проговорил я, когда мы спускались к реке, - Только вот не водится ли здесь чего… и где наши воспитатели?
- Ой, - Егор споткнулся о корень сосны, и чуть не полетел в воду, - Так ты что, ничего о наших не знаешь?
Вместо ответа на столь неудобный вопрос, я скорчил замысловатую рожицу.
- У нас до них не добраться. Им сейчас не до нас, они заняты очень, - неуверенно заговорил Егор, - Они там, - и указал на верхушку стеклянного здания, которое было видно даже отсюда, - На самом верху, на пятом этаже. Нам сказали, чтобы мы выучили их имена. Я вот, - тут Помидор стал круглее от самодовольства, - Выучил. Зиновий Громов, он тут главный. Николай Морской, Анатолий Смертов – заместители его. Дина Артемьева, Дельфина Минаева, Арсений Марсов – это воспитатели наши. Венера Киприянова – повариха. Вот…
- Странные какие-то имена, - сказал я, залезая в воду, - Особенно эта… Венера.
- А она татарка. Я ее даже видел, но мне не верят, - пробурчал Егор.
- А я думал, у вас тут девчонки выдумщицы, - решил не поверить и я. С удовольствием наблюдая, как Егор возмущенно покраснел, я вылез из воды и разлегся на полотенце.
- Мы с девчонками не разговариваем, - как-то странно сказал Помидор, - И они с нами не разговаривают. У нас война.
- Да ну? – от удивления я даже приподнялся, - Это еще почему?
- Ну… короче, мы… -начал объяснять Егор, но тут мне на голову опустилась резкая и тяжелая боль, и я провалился во тьму, успев подумать, что солнечный удар так не…

Глава 2. Известно кто.

Очевидно, темнота обладала магическим действием на сознание – я не только отключился, но еще и пропустил воистину сказочное превращение берега реки в больничную палату на две койки.
- Это… где я? – пробормотал я, приподнимаясь на койке, пытаясь понять, что, собственно, произошло.
- Известно где. В медпункте, - сообщил мне с соседней койки сурового вида парень. Он был старше меня года на два, голос у него был значительно грубее, к тому же чувствовалось, что этакий персонаж может так врезать, что не очухаешься. Я решил вести себя дружелюбно до тех пор, пока нас не будет разделять по крайней мере 2 километра.
- А что со мной случилось? – я продолжил своеобразное интервью , - Кто это меня… так?
Вопрос был вполне правомерным – на моем затылке появилась солидная шишка.
- Известно кто – Ленка-коленка, - с некторым уважением отозвался парень, - У нее есть один ударчик… коленкой. А тебя Ленка – поленкой.
- Чем? – удивился я, - Поленом, что ли?
- Ну, - подтвердил мой собеседник.
- А как я здесь оказался? – спросил я, ощущая, что шуточки у этого парня довольно идиотские.
- Известно как, - парень хмыкнул, - На ручках у нас, как маленький. Так что ты теперь нам обязан – мне и Ваське. Ох, повезло тебе – чуть опоздали бы, и тебя тоже в плен… как помидора. Ну да его не жалко, лишний человек. А тебя, кстати, парень, как зовут?
- Вадим, - спокойно ответил я, испытывая огромное желание прибавить «известно, как».
- А я – Петр, - со значением произнес «Известнокакич».
- Петька, то есть? – попытался я упростить запоминание.
- Слушай ты… Вадька… тут меня все называют так, как я скажу. Петр Громов я, понятно? Я тут самый старший. И я сын начальника лагеря, и у меня даже есть ключи. То есть, - тут он помрачнел, - Были. Можешь смело винить себя в том, что теперь их у нас нет.
- Разве у твоего отца больше нет ключей? – ехидно поинтересовался я.
- У меня больше нет доступа к отцу. Они все, - тут в голосе Петра появилась тихая, но достаточно ощутимая ненависть, - Сказали нам играть дальше, и ушли туда, в конференц-зал на пятом этаже. К ним больше не ходит лифт! Они вообще больше ни во что не вмешиваются. Но я считаю, - тут Петька все же несколько подобрел, - Что это к лучшему. Им нет дела – ну так пусть. Ключи мы у девчонок отнимем, и раз ты виноват, ты будешь за отнимку отвечать!
«Отнимку», - презрительно произнес про себя я, но вслух ответил только:
- Здорово!
- Ну так и обсуждать нечего. Сейчас придет Эльдар, нас подлечит – и за работу.
Я кивнул, выражая готовность ждать Эльдара, и отвернулся к стенке, обдумывая создавшуюся ерунду.
То, что я оказался главным в «отнимке» - это неплохо. Если я отниму эти самые ключи у девчонок, то Петька будет считать меня нужным. Но если ключи я не верну, то… впрочем, почему это я не верну ключи? Что мне, девчонок, что ли, боятся?
Или стоит их бояться?
Ударила же одна из них меня по голове – вон, шишка есть.
- Слушай, но ведь если поленом слишком сильно ударить – можно убить, - не поворачиваясь, сказал я Громову.
- А то! – охотно подтвердил Петька, - А ты думаешь, что играть воевать просто?
- Но… но это же понарошку! – неуверенно возразил я.
- Сам ты понарошку, - грубо ответил Громов, - Сам увидишь.
Это замечание мне не понравилось. То есть – здесь никто вообще не следит за тем, насколько опасны могут быть э-э… военные действия?
- А что с Помидором сделают? – запоздало спросил я. Ответом мне был мощный храп Громова-младшего. Появления Эльдара он решил ждать с максимальным комфортом.
Я угрюмо посмотрел на стенку. Потрескавшаяся краска создала много любопытных картин – пляшущая с ленточкой, как у гимнасток, фигурка, гусь в печке, зимнее дерево… синеватые в черных трещинах картины привлекали как… как…
Я почти провалился в черную, как трещина, сон, но тут кто-то стеклянно зазвенел по комнате.
Я обернулся. У стеклянного медицинского шкафа стоял стройный мальчик в слишком длинном белом халате. На голове у него красовалась синяя медицинская шапочка, подвернутая, но все равно слишком большая, сползшая на ухо. Он был примерно моего возраста, только вот красивее был раз в сто.
- Привет, - спокойно, без интереса, сказал парень, - Я Эльдар.
- Угу, - кивнул я, садясь на койке, - Мне Петр говорил.
Петр мои слова подтвердить не мог – спал по-прежнему.
- Что у тебя болит? – Эльдар говорил ровно, с какой-то странной, непонятной, правда, интонацией, - Тебя ударили?
- Да. Вон, шишка на голове, - буркнул я.
- Повернись, - приказал «лекарь», - Да, шишка. Все?
- Да! – разозлился я, - Все!
- Смажу сейчас, - сообщил Эльдар, - Йодом.
Я наконец, разобрался, почему мне не понравился его голос. Он был томным, как у человека, который вот-вот заснет, или уже спит. И никогда не соберется проснуться. Хотелось встряхнуть его за ворот халата, но меня остановило красочное видение: как Эльдар выскальзывает из халата, и, по-прежнему спокойный, идет будить Петра. Не ради мести, а потому что ему чего-то там надо смазать йодом. Тьфу!
Йод пощипывал, и я этому даже обрадовался. От Эльдарового йода можно было ожидать, что будет щекотно, или приятно, но никак не больно.
- Петя, проснись, пожалуйста, - Эльдар пошел будить Петра. Я ожидал, что Эльдару влетит, но, к моему удивлению, Петька только невнятно что-то пробормотал, вроде бы: «Ведь просил же…». Ему тоже достались несколько мазков йода для ссадин на руках и синяка на коленке (тут же вспомнилась Ленка). После вышеперечисленных лечебных процедур счастливый обладатель халата и шапочки вышел.
- Тьфу! – наконец выразился я, надеясь получить поддержку Громова, - Какой-то он…
- Эльдар? – Петр пожал плечами, и продолжать мое «тьфу» не стал, - Так… известно, положение отчаянное. Я познакомлю тебя с ребятами. Решай, кого берешь с собой, тут даю тебе полную свободу. А потом – мигом, за ключами.
- слушай, а что с Помидором сделают?- шепотом спросил я, - Надеюсь, Ленке его не отдадут?
- Лучше бы Ленке, - поморщился Петр, - Тем более, что я ей хорошенько врезал, она еще надолго МОЮ коленку запомнит.
- Ты что, ударил… - у меня от удивления перехватило голос.
В конце-концов, давняя мечта любого мальчишки – ударить девчонку. Во имя мировой справедливости. Они нас могут бить – а мы их – нет? Но мечта-мечтой, а на деле в ушах начинает звенеть родительский наказ: «Девочек бить НЕЛЬЗЯ!»
- Ну, - согласился Петр, - ударил. Ты скажи по-честному, разве тебе никогда не хотелось..?
Я энергично кивнул . Меня захватил безумный восторг. И так месяц! Полной, абсолютной свободы! Взрослых тут нет, а девчонки наконец-то приравнены к парням! Нет, они, конечно, могут тоже ударить, но я могу ответить! И мне никто не скажет, что я…
- Что, радостно? – хмыкнул довольный Петр, - Идем. А то что мы тут как павшие герои?
Я слез с койки и пошел за Громовым.
Мы прошли через стеклянную, остро-медикаментозную приемную. На подоконнике открытого окна, в солнечном луче, сидел Эльдар. Шапочку он снял, и его темные волосы в свете солнца сияли как необыкновенная аура.
- Я зайду еще, - бросил Эльдару Петр, а потом торопливо вышел из медпункта. Я шел медленнее, и успел увидеть, что на томном лице Эльдара… решительно ничего не отразилось. С таким же успехом Петр мог сказать это белому столу.
- Что, коленка еще болит? – спросил я у Петра, пока мы шли по тропинке к двухэтажному корпусу №2, где находились спальни.
- Угу, - согласился Громов, - Так… смотри, вон там, на том берегу речки – девчоночьи корпуса. Речка у нас, сам понимаешь, мелкая, хомяк не утонет, но мост через нее есть. Чтобы вниз не корячится. Девчонки мост охраняют, не дуры. Но охраняют так, что по нему можно пробраться. Данька объяснит.
- Данька? Спросил я с интересом, - Это кто?
- А, вон он, - и указал на долговязого светловолосого парня в очках, лениво покачивающегося на ржавых качелях. Удивительно – но качели не скрипели, поэтому тишину нарушало только сопение Петьки.
- Ты иди, с ним поговори, а я позову тех, кого тебе надо выбрать, - заявил Громов.
- Это как? – ахнул я.
- известно как, - подмигнул мне Петька, и пошел, прихрамывая, в корпус. Я же побрел к Даньке.
- Привет, - Данька радостно мне улыбнулся, - Новенький, да?
- Меня Вадимом зову. А ты Данька?
- Не отрекаюсь, - мудрено ответил мне Данька, чем сразу же заслужил мою симпатию – так говорить мог только близкий мне по духу человек.
- Чудесно, - выразил свои мысли я, - Мне тут Петька про ключи поручил. И про мост сказал, и про тебя.
- А, мост, - Данька слез с качелей и показал на холм, за которым была речка, - Пойдем, покажу.
- Тут ребята должны… - предупредил я.
- К мосту пойдут, не маленькие, - отрезал Данька.
С холма мост был виден идеально.
- Смешная конструкция. Как железнодорожный, - фыркнул я.
- Согласен, - Данька довольно заулыбался, - Видишь, под деревянным настилом балки? По ним можно пробраться. Мы как-то раз под мост заплыли, и все увидели.
- Но выход с моста все равно просматривается. Как же я смогу незамеченным пробраться?
- Там канавка есть. Грязная, пыльная – зато незаметная, - просветил меня стратег Данька, - Пользуйся, полководец.
- Спелись, я смотрю, - раздался у нас за спиной голос Петьки, - Так, хватит ерунду молоть. Смотри на бойцов, - сердито (понять бы, почему сердито) заговорил Петр.
Бойцов было мало. Точнее – три штуки, причем у меня появилось впечатление, что их подбирали по принципу «кого не жалко». Одни – вертлявый рыжий негодяйчик, лет семи, которого мне представили как Влада. Второй – решительный угловатый крепыш с орлиным носом. И третий…
Я сначала решил, что Петр нашел где-то одувачик-мутант. Потом понял, что это был мой боец, крошечное, лет шести, создание с торчащими во все стороны пушинками-волосами.
- Это Глеб, - ткнул пальцем Петр в орлиноносого, - а это Кирилл, - и показал на одуванчика.
Одного достиг Петр Громов – дара речи я лишился, и противостоять злому умыслу не мог.
- Пойдете через час. У девчонок обед, большинство в столовке будут. Ключи, что б ты знал, что искать – длинные такие, серебристые, на кольце – брелок, череп. Хранятся они либо у Аленки, либо у Татьянки. Аленка – это главная. Сразу поймешь. А Танька у них как комнатная собачка, повсюду бегает, но проще ее найти у купальни. Парни тебе покажут, - решительно говорил Громов. А у меня появилось нехорошее ощущение, что посылают нас расчетливо и безжалостно под Ленкино полено.

Глава 3. Через реку.

Час пролетел незаметно – и ладно бы, если б толково. Более-менее я мог доверять только Глебу, ему бы я доверил свою оборону от полена или чего-нибудь еще, сугубо девчоночьего. Влад носился по поляне, на которой мы расположились, и не собирался останавливаться. Планы его не интересовали. Его интересовало одно – когда же мы наконец двинем девчонке по шее, и может ли он самостоятельно кого-нибудь пнуть. А Кирилл сидел на пенечке и что-то меланхолично напевал себе под нос. Похоже что третьего нам дали в команду как полкового поэта – песенки явно были самодельными. Пару раз я расслышал то-то вроде: « Жарко солнышку летом, и оно уходит, а у нас тогда зима в полном гололеде». Припев был несуразным. Как и сам Кирюша. Как и вся эта ситуация.
- Ладно, Глеб, - закончил я изложение плана вполне обычными отговорками, - По ситуации решим, верно?
Глеб опустил голову, и наконец хмуро произнес:
- Громов от нас избавиться решил.
- Слушай, ну даже если нас девчонки… того, побьют… ну, обидно, конечно. Не ведь ничего же страшного по-настоящему не произойдет, правда?
Я сам удивился, насколько неискренне прозвучали мои слова.
- Ты, Вадим, конечно, верно говоришь, - нехотя согласился Глеб, - Но мне это все не нравится. Знаешь, почему меня одного нормального тебе передали?
- Ну не дурак же Петр, он же ясно понимает, что ключи от столовки нам необходимы, а мне одному с этими двумя каши не сварить, - попытался отшутиться я.
- А ты знаешь, что у Петра готов второй отряд, для того, чтобы ключи отнять? – отрицательно помотал головой Глеб, - И уж поверь мне, там действительно стоящие люди, не то, что у нас.
- Это на всякий случай, - мой голос сорвался на неприличный писк.
- Ну да, - хмыкнул Глеб, - Они нас посылают, - тут он оглянулся, и, наконец, мрачно сказал, - На верную… ну, ты понимаешь.
- Ну не убьют же нас! – прикрикнул я на Глеба, - Это же все типа игры, правда?
Глеб промолчал, но по его лицу было заметно, что «типа игры» - это явно не то определение. Задумываться над этим было глупо, ясно было, что и надежный с виду Глеб оказался с бзиком, в данном случае – с излишней впечатлительностью.
- Ладно, идем. Аккуратно, к мосту, а там – как Даня сказал.
- А ты Даньке доверяешь? – в спину крикнул мне Глеб, но я уже решительно шагал к мосту, который показал мне Даня с холма.
Сам мост был с нашей стороны удачно прикрыт подлеском, и, не особенно скрываясь, мы добрались до обрыва. Узенькая тропинка вела под мост, и эти два-три песчаных метра мы уже преодолели ползком, пытаясь одновременно смотреть и на девчоночий берег, и туда, куда мы ползем. Юркнули под мост – и присели на одну из балок.
- Вроде бы несложно, правда? – произнес я, посматривая на балки. Расстояние между ними было небольшим, так что перебраться с одной на другу было легко. И даже начало канавы, упомянутой Данькой, было отсюда видно. Жизнь показалась мне не такой уж плохой, а уж Глебовы опасения…
- Так, я – первый, за мной Кирилл, потом – Влад, последним – Глеб.
- Давай быстрее уже! – буркнул Глеб, - Все это мне уже поднадоело!
Я кивнул, и перелез на следующую балку, а потом – еще а одну. Когда оказался прямо над серединой реки, убедился, что высота приятно, но не страшно кружит голову. Нет, невысоко, и все-таки – течение здесь кажется довольно быстрым, да и глубина здесь, вероятно, больше – вон, вода темная…
А следующая балка легко ушла вниз. Падая, я успел удивиться, отчего мне так нестрашно.
С оглушающим плеском я погрузился в омерзительно-теплую воду. Удар о воду был сильным, но я успел понять, что если я сейчас…
Кашляя и отплевываясь, я выплыл на поверхность – и тут же получил первый знак внимания от дозорных-девчонок – в плечо мне ударил увесистый камень, а рядом шлепнулась палка.
- На берег! – заорал я, и в бешеном темпе начал выполнять свой собственный приказ, искренне надеясь лишь на то, что вот этот берег – девчоночий. Ну же, еще немного… уф!
Я выскочил из воды и нырнул под песчаный выступ. Ко мне метнулись две перепачканные тени, в которых я с некоторым облегчением узнал Кирюшку и Влада.
- Уф, вы… - воскликнул я, - Так, быстро сейчас – вон к тому кусту!
И мы побежали, осыпаемые «снарядами» - шишками, комьями земли, палками прочей дребеденью – к тому кусту, а оттуда – к большой сосне. У Кирюши под давлением обстоятельств будто выросли крылья, вместе с дополнительной парой рук – он успел запустить в незамеченных мною девчонок палкой, при этом уворачиваясь от девчоночьих снарядов. Бой начался, одним словом, судорожно и неправильно – это нас и спасло. Никто не ожидал, что мы будем бежать напрямую к купальне – на нее мне указал Влад. А мы бежали, и вполне успешно. Скрываться больше не имело смысла, но, как оказалось, в этом и необходимости-то не было. Через две или четыре перебежки мы наткнулись на мелкую девчонку в голубой гигантской, как зонтик, панаме. В руках эта мелочь держала наши ключи, длинные такие, серебристые, на кольце – брелок, череп. Наши ключи!
Я рванул ключи у нее из руки, и услышал горький плач, причем – такой горький, что у меня защипало в носу, как от простуды.
- Это же Танька! – услышал я за спиной голос Влада, - А ну-ка дадим ей по шее!
Рыжий мой помощник подскочил к созданию, льющему слезы в три ручья, и размахнулся. Голубая панамка защищаться вроде бы не собиралась, но ее превосходно защитили свои – раздался стук, и Влад осел на землю, обиженно вопя – брошенная сосновое полено, похоже, сломало ему руку. Со стороны леса к нам приближались двое, и вид у них был совершенно жуткий.
Возглавляла отряд…э-э… воительница. Такую я видел в раскраске по мифам народов мира – и назывались они там валькириями, девчонки такие. Ничего красивого в ней не наблюдалось, но отсутствие симпатичности с лихвой заменяла упрямая и упертая решимость, готовность драться до предела. В руках она держала такую же упрямую и упертую колотушку, и держала вполне по-боевому.
Вторая вояка держалась более скромно. У нее были совершенно удивительные черные волосы до пояса, спутавшиеся, правда, но все равно классные. Она была вооружена сетью. В сети запутались листья, из-за чего эта девчонка была похожа на паучка.
- Заходи слева, - как сквозь сон услышал я слова первой девчонки, с поленом. Она была старше меня на пару лет, и вооружена, так что – было чего бояться.
- Погоди! – заорал я неожиданно для себя самого, - Меняю ключи на Егора-помидора!
Пожалуй, самым неожиданным для меня было то, что в эту минуту я вспомнил о Помидоре.
- А мы ключи и так отнимем, - каким-то хитрым голосом заявила «валькирия», - Чего, думаешь, что не отнимем?
- Если я сейчас побегу – не догоните, - продолжил я свою речь, - Я вообще, если хотите знать – по физкультуре отличник, и бегаю быстрее всех! Сто метров за семь с половинкой секунд пробегаю! –отчаянно врал я, - Сбегу – и не видать вам ключей, а так…
Я остановился и перевел дух. Во взгляде воительницы промелькнуло что-то достаточно обнадеживающее.
- Меня Аленкой звать, - милостиво сообщила она с царственным кивком, А ты, видно, новенький? Я тебя на линейке не видела.
- Недавно приехал, на месяц. Ну так как – меняемся, а, Аленка?
Аленка прищурилась, и хитрющее на меня посмотрела. Я отчего-то засмущался, и внезапно подумал, что не такая уж они и некрасивая – это ей просто румянец, который от быстрого бега – не идет, а так она… да и старше меня, к тому же. Я покачал головой.
- Ну, говори!
- Галочка, приведи с кем-нибудь вместе нашего Егора, - наконец произнесла Аленка, - И уведи Таню, конфету ей дай – смотри, как расстраивается.
Танька в панамке лила слезы как натуральный Ниагарский водопад. Поэтому, когда ее увели, в лесу стало довольно тихо. Аленка спокойно смотрела на меня, не обращая внимания на присмиревшего Кирюшку и бледного, как мел, Влада.
- Я здесь главная, - заговорила Аленка, - Среди девчонок. Я тут распоряжаюсь с умом, наших у вас в плену не было никогда. У нас вообще лучше. Даже наша сторона лагеря, и та лучше. Эта ссора – просто глупо, правда?
Аленка посмотрела на меня своими хитрыми карими глазищами – как горячим шоколадом облила, даже жарко стало.
- А из-за чего все началось? – спросил я с интересом.
Аленка поморщилась.
- Ваш Громов считал, что мы должны делать все, как они скажут. И что он – главнее всех, если у него папа – начальник лагеря. Но ведь это несправедливо, так? У меня здесь работают мама, и тетя, и сестра в будущем году приедет… А вон и Галочка с вашим Егором идет.
И, хотя я видел Егора в просвете между соснами, что-то подсказало мне обернуться.
За моей спиной стояла еще одна девчонка. Я еле увернулся – еще бы чуть-чуть, и меня бы огрели поленом второй раз за день. Я, не особенно размышляя, ударил ее кулаком в лоб.
Похоже, девица этого как-то не ожидала. На ее веснушчатом лице отразилась сложная череда чувств, самым сильным из которых было удивление, переходящее в ярость. Я завопил: «Бежим!», и, ни капли не сомневаясь в своих спутниках, побежал к реке.
Обратный путь оказался еще более суматошным – приходилось спасаться бегством от весьма серьезных противников… противниц… к тому же, тяжело вооруженных. Уже на самом берегу реки мне в спину ударило что-то тяжелое, и я, не удержавшись, скатился по обрыву, но то были уже последние неприятности – речку я переплыл без проблем, даже с удовольствием. Причина необыкновенной легкости обнаружилась на берегу – встречали нас более двадцати ребят.
- Не принес? – спросил тут же один из встречающих – Громов. За его плечом, как призрак, стоял Марат в своем белом халате.
- Принес, - торжествующе сообщил я, и оглянулся.
Мои «бойцы» - в их число я великодушно включил и спасенного Егора – тоже вылезали из воды. Влада, по-прежнему белого и ничего не понимающего, волокли Кирюшка с Помидором. Я взмахнул ключами, и брелок в виде черепа зазвенел как колокольчик.
- Ну и чудесно, - без тени одобрения ответил Петр, - А с этим чего, с Володькой?
- Кажется, Аленка сломала ему руку, - небрежно заявил я.
- Ты что, с Аленкой виделся? – ахнули несколько ребят, - И с ее свитой?
- Отняли ключи у Таньки, - я проводил взглядом Марата, уводившего трясущегося Влада, - И наткнулся на Аленку. Мои бойцы проявили себя с лучшей стороны, ну вы понимаете, - говорилось мне легко и по-взрослому, - А еще мы видели Галочку, и еще одну…
- Круто! – пронеслось по берегу реки. Я впитывал чужое восхищение, наслаждался им – еще бы, теперь-то я всенародный герой! Куда там Петьке!
- А почему взяли в плен Глеба, и что у вас там случилось с балкой? – прервал восхищение резкий голос Петра.
Я почувствовал, что жаркий день наполнился нехорошей прохладцей. Я был абсолютно уверен, что Глеб просто струсил, и не прыгнул в воду… А уж что случилось с балкой…
- Я… что с Глебом такое произошло – не знаю, как упал в воду… - растерянно пробормотал я.
- Он на мост вылез, с вами не упал - услышал я спокойный голос Даньки, и мне стало немного легче, - Но там его уже ждали девчонки. Он ничего и сделать-то не успел. Помочь ему мы не могли, Далеко были. А балки…
На берегу реки установилась холодная и мертвая тишина.
- Балки были кем-то подпилены, - сообщил Данька, - То есть – и так понятно, что девчонками. Я посмотрел аккуратно – чудо, что вы до середины моста добрались. Там подпилы рано начинаются, ты в воду полетел – ну и соседние балки не удержались, Глеб последним полз, ему повезло бы, если бы на мост не полез.
- Да ну, разгадали девчонки вам замысел и тайный ход, - заговорил кто-то из толпы, я так и не понял – кто, - И что же? Зато Егор у нас, и ключи у нас – пойдем уже обедать! Вадька молоток, правда?
И ребята шумно с ним согласились, как будто именно этих слов и не хватало для полноты картины.

Глава 4. За обедом.

Столовая была ничего себе такая, с серенькими стенами, просторная, и, что приятно, прохладная. На стенах большой прямоугольной комнаты были развешаны пейзажи с какими-то безрадостными туманными картинами.
Я, как положено победителю, сидел совсем близко от Петра и Марата – кроме меня этой чести удостоились мои бойцы и Данька.
Когда мы вошли, тарелки с первым и вторым, а так же стаканы с компотом, уже стояли на столах, поэтому к еде мы приступили быстро, а еще быстрее в столовой начался кавардак – мелочь (в том числе и Кирилл) полезли в дружескую драку, в комнате стало шумно.
- Марат, что там с Владом? – спросил я, неторопливо кусая кусок черного хлеба, предлагаемого к супу, - А то как-то…
И я пожал плечами. Признаюсь, мне было не слишком хорошо оттого, что я вспомнил о Владе только сейчас.
- Рука не сломана, - все тем же тающим, сонным голосом отвечал мне Марат, - Ушиб сильный. Сейчас лежит в нашей спальне.
- Почему не в палате? – я решил восполнить недостаток внимания усиленной строгостью, - Там что, раненых толпа?
Мой допрос привлек внимание Петра. Реакция на этом мой строгий, но в сущности, невинный вопрос, у Петра была ненормальной – он весь побелел, и нервно затрясся:
- К медпункту не подходить! Ваш этот… Влад – он выписан, ясно! И не ходить туда, пока я не скажу, ясно?
- Владу нужен покой! – продолжал я атаку, - А в общей спальне…
Петр неторопливо, но основательно вылез из-за стола, и подошел ко мне. Лицо его покрылось красными пятнами, и мне стало не по себе. Чего этот ненормальный собирается делать?
Петр резко схватил меня за шиворот, и легко поднял над стулом. В столовой наступила резкая и мертвая тишина.
От этой тишины Петр опомнился, и шмякнул меня на стол. Моя футболка пропиталась недоеденным супом, и я обиженно заорал:
- Ты че? С ума сошел?
Долго приобретаемый сказочно-изысканный стиль покинул мою речь, словно смытый супом.
- Нормуль, - произнес загадочное слово Петр, - Все нормуль.
Он с треском опустился на свой стул, и продолжил есть пюре, с шумом запивая его компотом. Я медленно слез со стола, и вышел из столовой.
Я услышал, как за моей спиной хлопнула дверь, и оглянулся, надеясь увидеть Петра с его извинениями, но на бетонном крылечке стоял Марат.
- Он поступил грубо! – голос Марата звучал бодро, если не сказать – звонко. Как будто Марат внезапно проснулся от заколдованного сна.
- Да ладно, - я махнул рукой, - Это лишнее…
Но Марат не желал возвращаться к своему нормальному полусонному состоянию. Глаза его яростно сверкали, от чего он стал похож на какого-то Георгия-Победоносца с увиденной некогда иконы.
- Я его не прощу! – упрямо заявил Марат, - Не прощу, не прощу! Никогда!
Полоумный Марат спрыгнул с крыльца (ойкнув при этом – видимо, отбил пятки), подбежал ко мне, порывисто обнял, после чего рванул со всех отбитых ног в сторону своего медпункта.
Я недоуменно пожал плечами (футболка при этом противно прилипла к лопаткам, прочно приклеенная супом), и развернулся в сторону спального корпуса. Но не успел я сделать и полшага, как дверь столовки опять хлопнула. Но и на этот раз это был не Петр с извинениями, а Данька – со стаканом компота.
- Держи, - стакан он протянул мне, - С нашим положением, голодным из столовки уходить просто опасно – Петька уже один раз проворонил ключи, что ему еще раз мешает. Но, - тут он перехватил мой мрачный взгляд, - Ты еще можешь пожевать свою футболку.
Я взял стакан, и в три глота выпил компот – во вкусу, кажется, клубничный.
- Я, признаться, так и не понял, что там такое произошло с Петром, - честно сообщил я Даньке, понимая, что сочувствия иначе не добьюсь.
Данька не ответил, и пошел вперед. Я не отставал, и плелся за ним, как побитая собака.
- Ну ты можешь сказать? – обиженно спросил я.
- Не здесь, - коротко ответил Данька, - Идем к реке.
Мы вышли на какой-то странный участок берега, его я еще не видел. Здесь река огибала каменистый уступ, так, что подойти незамеченным к нам при всем желании было сложно – кусты в этаком месте просто не росли.
- Здесь можно, - Данька говорил резко и отрывисто, - Надежное место, но часто сюда ходить не стоит – Петр вовсе не так уж и глуп, заподозрит, что я тут секретами делюсь, а дальше…
Он мрачно замолчал, в задумчивости накручивая на палец прядь своих длинных светлых волос.
- Ну так чего? – не вытерпел я.
- В этом лагере творится черт знает что, - наконец заговорил он, и его очки таинственно блеснули в рассеянном тучами солнечном свете, - Начнем с того, что никого из взрослых тут нет.
- А разве в корпусе…
- А толку с этого корпуса? – возмутился Данька, и тут же испуганно понизил голос, - Можно подумать, это чем-то поможет.
- А Петр что же? – напомнил я.
- Медпункт – это его база, - тут Данька смутился, - Ну и Марат… Оказывается ему всяческое покровительство, будто Марат Петру – брат родной. А с этой полусонной рыбиной – каши не сваришь, глуп как пробка, ладно хоть в медицине кое-что понимает.
Я тут же с Даней не согласился, и тщательнейшим образом описал поведение Марата у крылечка.
- Надо же, а ты ему понравился, - хихикнул Даня, но тут же снова стал серьезным, - А вообще тут смешного ничего нет. Если Марат из-за тебя на Петра войной пойдет… Во-первых, это просто глупо. Марат против Петра – все равно что бабочка против истребителя. А во-вторых, Петра сегодня только обилие свидетелей остановило от обыкновенного, извини, мордобоя. Думаешь, ему слабо?
Я покачал головой. Супное пятно уже порядком высохло, и теперь неприятно царапало кожу.
- Так что будь осторожнее. Теперь о ключах. Как вы их достали?
Не скрывая своего героизма, я поведал в деталях наши приключения.
- Отнял ключи у Таньки? – на это сообщение Данька отреагировал несколько болезненно, - И что она?
- Разревелась, - отрапортовал я, - А что?
- Да так, - Данька махнул рукой.
- Любопытно, почему они вообще ей ключи доверили, - задумчиво произнес я.
- Да тут как раз ничего любопытного нет, - Даня улыбнулся, - Танюшка – чудный ребенок, ангелочек просто, - он поймал мой изумленной до крайности взгляд, и расхохотался, - Да Аленка просто души в ней не чает, Танюшка то, Танюшка се, мы на линейке просто ухохотались. Она ей какая-то родственница, к тому же выглядит трогательно, как кролик какой-то мелкий…
- А еще я какую-то с сетью видел, - решил ознакомиться я со всеми участниками битвы, - Это кто?
- Это Наталка-Арахна, - гордо ответил Даня, - Из Аленкиной свиты. Знаешь, кто такая Арахна?
- Да знаю, - отмахнулся я, - Ну, еще такую, всю в веснушках видел.
- Ленка-коленка, - представил мне мою обидчицу Даниил, - Это ведь она тебя – поленом? Лучшее ее оружие. Это все свита, Аленка без них никуда не ходит. Веришь, или нет, но Аленка эту войну точно выиграет, у нее все куда лучше, чем у Петра организовано.
Я кивнул, и сполз с камня. Я, конечно, мог ошибаться… но, по-моему, за одним из деревьев кто-то был.
- Там есть кто-то, - тихо сказал я Даньке.
- Вижу, - едва слышно прошипел он, - Успеем?
Я покачал головой. Успеть можно было только в том случае, если бы я действительно обладал совранной Аленке скоростью. Данька тоже не производил впечатление великого чемпиона по бегу.
- Надо попробовать, - прошептал я, и рванул в сторону шпиона, надеясь хотя бы увидеть его. Но было поздно – похоже, что шпион все понял. За деревьями было пусто, солнце красиво подсвечивало лес, и казалось, что уж в этом месте точно не может быть никакой войны и никаких заговоров.
- Ну как? – Даня подошел ко мне, - Никого?
- Уже улизнул, - согласился я.
- Или улизнула, - пожал плечами Даня, - Думаешь, наша территория для девчонок – табу?
Я услышал незнакомое слово, и напрягся – но тут же постарался как можно невозмутимее возмутится:
- Здесь же обрыв такой, что… И потом – разве осталась хоть какая-нибудь секретная переправа?
- У нас – нет, а у девчонок…
Даня подошел к обрыву и стал пристально вглядываться в противоположный берег. Я приблизился к нему, желая увидеть объект такого пристального внимания.
По песку противоположного, куда более низкого берега, прыгала громадная, как зонтик, голубая панама.