Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

POV Jost
1.
Если бы я сам смог поймать тот момент в своей памяти, когда ситуация вышла из-под контроля, мне было бы определенно легче. И глаза не пришлось бы закатывать - лишь бы забыться и не смотреть на все это. И остается только одно - наблюдать и разгадывать. Как ребус, но не из двух составляющих, а из гораздо большего их числа. И никаких подсказок, только одна, если ее можно считать за таковую.
Главное звено - Билл. Он как опорная точка Чертова Колеса, а мы все - как лучи, отходящие от него. И каждый в своей кабинке. И каждый не знает друг о друге.
Количество его любовников уже превысило все нормы.
А я жду.
И прекращать не хочу эту вереницу, и смотреть на нее сил нет. И врут все как один потом мне - "у меня ничего с ним не было. Серьезного". А я сижу потом в баре, как кретин, допиваю последний стакан очередного яда и смеюсь сам для себя, прогоняя то противное, такое колкое из сердца. А они утверждают - не спали с ним.
А как же.
Верим.
Охотно.
Доказательство того, что верю - улыбка кислая - моя, не сдобренная даже намеком на искренность.

Сижу в холле отеля и наблюдаю, как спускаются наши несравненные близнецы.
- Билл, иди на хуй!- кричит старший и пихает второго в бок, сталкивая с лестницы,- я тебе еще раз повторяю, катись отсюда во-о-о-он!
- Сам катись, недоебок - хватается за перила, чтобы не упасть,- сука, блять... ненавижу

И так день через день. А ведь фанатки верят еще, наивные, что они друг без друга - как без воздуха. И смотрят так, как на неземных - так же хотят. Чтоб умереть за другого - прямо как в романах про любовь. А те, что нескромные - хотят инцеста. Чтоб как в плохих романах про любовь, с ограничениями по возрасту.
Жаль их. Инцестом там и не пахнет. Лишь бы не убили друг друга, об одном молюсь.
Хотя зачем я вру. Я же вообще не молюсь. Просто мечтаю.

Подхожу к ним, пока они не столкнули один другого.
- Что опять не поделили?- я как всегда в роли мудрого и справедливого. Только бы не стоял в джинсах так сильно, при виде крашеной морды и шеи в побрякушках, тогда можно было бы вжиться в эту роль стопроцентно.
- Да ничего, все нормально,- в унисон.
И эта общность во всем, когда думают и отвечают - единственное напоминание о том, что все-таки близнецы, все-таки братья.
- Если нормально, тогда просьба: не орать матом на весь отель. Мне за вас стыдно,- смеряю обоих презрительным взглядом и изо всех сил пытаюсь рассердиться, чтобы за этой негативной эмоцией постараться скрыть свою радость по поводу того, что мой андрогинный возлюбленный снизошел. С утра. Вовремя.
- Йост, блядь, еще ты не парь - Том бросает мне, уже практически сбегая кубарем вниз с лестницы - отъебитесь все от меня!
- Что за херня, Билл?- смотрю ему в глаза и вижу, что он действительно чем-то расстроен. Тоска вперемешку с усталостью и какой-то нездоровый блеск. И эта тощая рука, сжимающая лестничные перила, будто упадет сейчас, и колено, слегка подрагивающее, но все же мне видно. И пусть не пытается скрывать, все равно узнаю.

- Дэвид,- начинает говорить сразу, как только я замечаю синяк на его предплечье. Даже майку надел с коротким рукавом - не боится меня совсем - просто мы с Томом подрались вчера в номере...
- Это он тебя ударил?- я уже сам схватился за перила, в приступе молниеносной ярости, возникшей откуда-то из глубины, непроизвольно совсем. Напрягаюсь, сжимая перила сильнее, чем сам Каулиц. Еще мгновение - и я убью Тома, посмевшего прикоснуться к моему...в общем неважно.
- Нет,- Билл успокаивает мгновенно - это мы из-за ЭТОГО подрались. Сам понимаешь...
И глаза такие, еще тоскливее сделались. Может, я слишком сентиментален, но мое сердце при взгляде на него сжалось так сильно, что стало по-настоящему больно, даже прострелило слегка. Он, купающийся в обожателях, небрежно оставляющих синяки на тонкой коже, стоит сейчас, немного сонный и совсем не взрослый и искренне переживает, что Томми не понимает его. Билл и искренность давно не дружат, но сейчас он такой честный, такой правдивый в своих переживаниях, что просто поражаешься. Как давно ты не был таким настоящим, не лгущим никому, не лгущим себе в первую очередь??
Я знаю, что ты можешь быть воплощением всего того, о чем я мечтаю. Ты можешь, но делаешь это очень редко.
Хотя какая мне разница, ведь я люблю тебя даже тогда, когда ненавижу.

Словно на вопрос отвечает-пожимает плечами и спускается вниз, случайно задевая меня костлявым локтем. Развернуться бы сейчас, схватить, прижать к себе и гладить по волосам, пришептывая: " Все хорошо, все хорошо..."
Но не развернусь. Не сейчас, не через неделю. А так и буду стоять, мыли приводить в порядок, ловить их нестройный ряд и выравнивать, выравнивать...пока не встанет во главе этого ряда самая нужная мне мысль: ему 17 лет, он мой подопечный, у меня есть невеста.

Но эта мысль где-то затерялась...

Иногда я четко осознаю, что хочу обладать им полностью - и не только физически. Чтобы он принадлежал мне целиком, без остатка, весь. Чтобы просто принадлежал мне.
Одному.
Чтобы не делить ни с кем утром его улыбку и тянущиеся ко мне руки.
И только я бы обнимал, только я бы слушал ночью мерное дыхание рядом с собой. И знал бы его мечты - что вот обо мне, и ни о ком другом больше.
Мне не раз снилось, как мы идем по аллее, держась за руки и говоря о всяких милых, бессмысленных пустяках. И будто прохожие не видят наших сцепленных рук, наших наполненных любовью взглядов.
Другой любовью.
И при этих детских, наивных мечтах, я прекрасно осознаю, что такого говнистого сопляка как Билли еще нужно поискать.
И я не знаю, почему так сильно люблю его. И не хочу прекращать грезить о том, что он другой.
А когда я понимаю, что той всепоглощающей любви, о которой мечтаю я , он дать мне не сможет, я мгновенно возвращаюсь из космоса мечты, обратно на землю.

Смотрю на собирающихся парней. За столиком уже сидит Георг, увлеченно рассматривая подошву своего кроссовка. Ему у нас в группе лучше всех - никаких проблем и претензий. Обоюдно.
Следом подсаживается Том, вернувшийся, по всей видимости из туалета, потому что лицо все в каплях - охлаждал свой пыл. Георг вроде тупой с виду, но Тому вопросов не задает- понимает. Значит, он наоборот, самый умный из нас получается.

По лестнице вприпрыжку спускается Густав. В голове проносится " только не хлопай по плечу и не говори ПРИВЕТ ДЭЙВИ, КАК ДЕЛА? своим бодреньким голосочком.
- Привет, Дэйви, как дела?- понять, моя это мысль или реальность, помогает вполне ощутимый хлопок по плечу.
Не отвечаю Густаву, да ему и не особо нужно, раз он продолжает прыгать вниз, не дожидаясь моего ответа. Сама вежливость, твою мать!

Начинаю волноваться, потому что не вижу Билла. Он же спустился, так куда подевался?

Но уже через пару мгновений выплывает с банкой энергетика в руке. Это кто у нас больше не пьет эту гадость?
Нет, ругать не буду - ему и так тяжело сейчас.
Не забыть набросить на него куртку, чтобы скрыть чьи-то следы. Интересно, чьи?

Но все в сборе, и времени думать о глупостях почти не остается. Разве что на подсознании, тихонечко, чтобы в глазах никто не заметил - искриться же будут, словно закапали в них что-то. Поэтому и говорю как можно больше и быстрее, с одной целью - прогнать, прогнать все неважное, и оставить только то, что касается работы.

- Так, сейчас в автобус, едем до Франкфурта, там фотосессия сначала, послезавтра благотворительный концерт, споете пару песен, но приедет много звезд, поэтому фанера отменяется. Вещи все собрали?
- Да - отвечает один Густав. Георг просто кивает головой, а близняшек это будто вовсе и не касается.
Звезды.
Им лень с утра ответить продюсеру.
Окей.

- Блядь, как меня заебали эти сборные концерты, где все только и сравнивают нас с америкосами!
Старший Каулиц на взводе и даже не пытается этого скрывать, язвит по делу и без. Впрочем, обычная ситуация, когда за окном морнинг, а голове любимый братик с засосами. Я бы тоже психанул.

- Томми, радуйся, что вы почти не отстаете от них по рейтингу.
Отвечаю вежливо, без желчи в голосе, чтобы успокоились, надо работать ведь. А хочется так иногда, взять и выпороть просто, без зазрений совести. Отшлепать жестким ремнем тощие задницы, чтобы синяки неделю не сходили. Тогда не будет ни пререканий, ни опозданий, когда важные дела происходят.

- Ну-ну. Через сколько отбываем?
Том остыл, но майку не перестает теребить, значит, все-таки еще нервничает.
- У вас есть двадцать минут.

Все расходятся, но Билл почему-то остается сидеть на диване, будто разговоры про Франкфурт касаются его меньше всего - ни при чем вроде как.
-Ты чего…?
-Дэвид, слушай… тут такое дело...

Подходит ко мне, словно крадется, знаю - будет просить о чем-то. Передать Тому подарок или записку, они так часто, уже не удивляюсь. Билл доверяет мне передавать такие записочки, потому что уверен во мне - я никогда не прочитаю. Так и есть - мне просто не интересно, каким способом и какими словами Билл вымаливает прощение у братика. Одно дерьмо.

- Давай - протягиваю руку в ожидании письма прощения для близнеца.

-Нет, я не то... у тебя же есть квартира во Франкфурте, да?

-Ну…и…?

- Ты не мог бы дать мне ключи на вечер… у нас же свободное время…не хочется в отеле просто…Том...
Въезжаю в такое короткое предложение довольно долго, раньше такого не приходилось слышать. А ты обнаглел, Каулиц.

-эээ...- мнусь пару секунд, но вовремя спохватываюсь, прежде чем ведро едкой ревности выливается мне в сосуды.
Мне нужно знать чьи. Чьи. Чьи. Мне нужно знать.

-Конечно, без проблем. А сейчас поехали, надо погрузить вещи.

Пока хохочущая половина группы вваливается в автобус, натыкаясь на недовольные лица второй половины, я размышляю о том, какой же я молодец. Хитрый, сука - это про меня. Каулиц будет в моей квартире уже через несколько часов. И я все выясню... и перестану, наконец, догадываться обо всем. Врага надо знать в лицо.

Почему-то у нас привычка ехать первые минут тридцать, сидя всей гурьбой за овальным столиком в автобусе. Каждый занимается своим делом, но сидим все равно вместе.
Оба Г читают письма фанаток. Этим только они у нас в группе занимаются - им не так много приходит как этим двум засранцам, которые всем видом демонстрируют то, что еще чуть-чуть, и они выцарапают друг другу глаза. Г и Г смеются, зачитывая фанатские перлы, а иногда становятся серьезными, натыкаясь на проникновенное. Их сердца еще можно тронуть, а вот наших принцев...
Билл жует жвачку и копается в своей огромной белой сумке, тихонько бурча себе под нос о пропавших цацках, закончившейся пудре и всякого рода ерунде.
Том же весь погружен в чтение смсок, которые бесперебойно приходят на его номер.
- Выключи звук, раздражает...
Билл отрывается от своего занятия, презрительно взглянув на Тома в пол-оборота - пренебрежение показать.Что наплевать, что просто реально достал гребаный телефон.
Том недовольно фыркает, но звук все-таки выключает. Понимает, что это действительно неприятно, постоянно слушать противное пиликанье. И вдруг выдает ни с того ни с сего, вероятно, просто забылся, что не один:

- Нет, эта крошка сведет меня с ума! такая прикольная!

Довольный. На реплику реагирую только я - ухмыляюсь. Остальные как в бронепоезде. А я смотрю на Тома и думаю: он всегда в девочках. Всегда и везде. Обнимается, целуется...Но я никогда не видел, как он их водит к себе в номер - хотя и живем рядом. Он просто мастер бесшумности и ненавязчивости. И очень аккуратный, раз никто еще до сих пор не залетел и не приходил с претензиями. Молодец, что еще сказать.

2.

Дорога была недлинная, но невыносимая. Каулицы постарались сделать так, чтобы хуево было всем. Иногда я даже поражаюсь, как я их ненавижу!!! Меня просто трясет, когда их выпендреж переходит все границы дозволенного, я еле сдерживаюсь. Но стоит только этому сопляку подойти и спросить что-нибудь у меня, как все будто рукой снимает,
странно так, и я совсем уже не понимаю ничего. Не могу даже понять, чего мне хочется больше: облапать эту обтянутую дорогими джинсами задницу, или просто поговорить по душам, только руку сжимая в ладонях.

По приезду в отель, младший первым делом напоминает про ключи.

-Да, Билл, держи. Только не долго, ориентировочно до скольки?

Я очень хитрый. Я безумно хитрый.

-Ну не знаю, как получится.
Немного смущается и оглядывается назад. Смотрит- не идет ли кто по коридору, стыдится до сих пор.

- Так, раз не знаешь, давай договариваемся, чтобы никто не волновался. С 9 до 4-х утра, устроит?
Смотрю в глаза, пытаюсь словить взгляд, но он уворачивается от визуального контакта. И зачем-то теребит воротник на моей полурасстегнутой рубашке, слегка задевая кожу шеи своими пальцами. Он изучает узор на рубашке? Очень занимательно, пусть и дальше занимается этим столь полезным делом.
Только вот пусть не касается так.
Или касается, но по-другому.
-О! Это даже сверх! Спасибо Дэвид, даже не знаю, как благодарить.

Когда он такой, меня ведет. Я хочу скорее уйти, потому что в паху начинает становиться жарко, и если он заметит, то смущаться начну я.
Блять, его трогательное "спасибо Дэвид", это не развратное "Дэвид, трахни меня", но я не могу. Это действует на меня как-то особо, непередаваемо.
Билли мягкий, теплый и очень нежный.
И вот в такие моменты я забываю, что это неправда.

Ровно в восемь я уже в своей квартире. У меня всегда есть дубликат ключей, потому что я осмотрительный и осторожный, а не потому что у меня такое уже бывало.
Именно, у меня опыт шпионажа впервые. Но я не удивляюсь собственным довольно странным начинаниям – ради обладания задницей Билли я готов даже пристрелить, не то, что просто по-детски пошпионить.
И я даже боюсь подумать о том, на что я способен, ради обладания его сердцем.

Я ищу уголок, чтобы спрятаться.
Меня всего трясет, потому что наблюдения за спальней возможно только из-за шторки, что само по себе небезопасно - засекут. Причем сразу же.
Но мою гениальную голову посещает не менее гениальная идея.
Гостиная - смежная комната с кабинетом, дверь в котором - мое любимое стекло. Смотришь через него с одной стороны - ничего не видно, а взглянешь с другой - видно, будто и вовсе без стекла.
Возрадовавшись тому, что в своем время поставил эту чудо - дверку, я закрываю спальню и все остальные комнаты на ключ, поэтому неизвестный гость будет трахать Билли лишь на этом маленьком диванчике- у них нет выбора.
Зато я буду видеть абсолютно все, даже не щурясь в щелку.

Время идет так медленно, когда ты сильно ждешь чего-то, и раздражать начинает все: эти полусумерки за окном, этот звук часов, натянутая тишина, такая, что сам слышу свое дыхание, немеющие руки, покрывающиеся холодным потом, так что потирать их приходится друг об друга, и даже эта дверь-обманка из стекла. Раздражает все.

В момент поворота ключа в замке, пульс достигает неимоверной скорости - и не угнаться, а только ждать, и сейчас надо быть смелым как никогда - смотреть и не заплакать как ребенок от обиды, что не ты на месте того, кому дарят подарок.
Билл - пустая подарочная коробка, просто красиво декорированная, блестящая, сверкающая мишурой, отполированная до блеска. Я знаю, что он мерзопакостная сука, язвительный ублюдок, считающийся только со своим мнением, но я хочу его так, что боюсь не выдержать сейчас и просто разбить чертову преграду между нами.

Я узнал кретина, которого приволок Каулиц. Редактор желтой газетенки, которого Билл подцепил в прошлый раз, когда мы были во Франкфурте на какой-то вечеринке. Я прекрасно помню улыбки, ужимки и будто случайные касания во время интервью.
Меня давно не надо учить и я сразу знаю - если Билл превращается в ангелочка с белыми крылышками и розовеющими от стыда щечками, значит, интервью продолжится. И я не мог этого допустить по двум причинам: во - первых, журналист сомнительный и может просто продать в свое же издание кадры с Биллом, во-вторых, я... Я и только я должен быть на месте всех тех, кто целует сладкие губы этого малыша.
Нет, я снова вру... во - вторых было, во-первых, и только потом, во - вторых, я подумал о том, что пункт о газете должен быть во-первых... черт...
На той вечеринке я просто утащил Билла за шиворот и просил Саки не выпускать его из номера всю ночь.
Блядь, приходится платить охраннику, который и так весь день носится как курица с яйцом с Биллом и всей охуенной компанией, за дежурство возле номера. Это просто уму непостижимо! Но я доверяю эту миссию только ему, потому что кого-кого, а Пелку Билли точно не соблазнит и не обведет вокруг пальца.

Когда жертва сексуальной фантазии Каулица появилась в поле моего зрения и я увидел знакомое лицо, жевалки на скулах заскрипели от злости.
Мобильная связь - величайшее изобретение человечества. И Билли Каулиц тоже об этом знает, не хуже меня.
Я кретин, потому что упустил из виду то, что они могли успеть обменяться телефонами.
Но сейчас реально похуй.
Я хочу смотреть, как тощий недоносок, который почему-то заставляет меня потеть при виде его, будет извиваться и стонать, кричать и захлебываться ощущениями.

Билл садится на диван и немного сползает вниз, оказываясь в полулежачем положении, что может говорить только об одном - крошка хочет, чтобы у него отсосали.
На морде сплошное пренебрежение и желание удовлетворить свой безмерный эгоизм.
Мне даже стало жалко Штефана, котрый явно надеялся на другую реакцию своей обожаемой звезды.
По ходу, о том, какая тварь младший Каулиц, знаю только я.
Наивные придурки.

Билл раздвигает ноги и ждет, когда смущающийся Штеф начнет действовать.
Тот опускается на колени и начинает стягивать с Каулица джинсы трясущимися руками.
Я хочу убить журналюгу, но увидеть Билла в неглиже я хочу намного больше.
Блядь...

Мне почти ничего не видно, потому что Штефан загораживает вид своей спиной.
Я умру от возбуждения, если не начну дрочить себе прямо сейчас.
По - видимому, я хочу умереть, поэтому жду еще немного.

Штеф лезет целоваться к Билли, но тот отвечает чисто механически, даже руками не обнимает
Светлая макушка журналиста опускается к шее нашего несравненного, потом ниже, расстегивая рубашку - к соскам.
Он целует его везде, целует исступленно - дорвался до звезды, лижет и гладит по бедрам.
Вижу, что он старается.
Вижу, что у него секс с парнем не впервые, и он прекрасно знает, что надо делать для получения удовольствия. Но лицо Билла, похоже на надгробную плиту с выцветшей фотографией - не меняется в течение всего этого времени.

-Ты что, совсем не возбудился? - слышу голос Штефана
Билл что-то тихо отвечает, мне почти не слышно.
До меня доходит только одно. После прекрасно исполненной прелюдии, член Билла не особо среагировал.

Ему явно обидно, даже более чем, но он не сдается и начинает сосать.
Может, это было и отвратительно, я не знаю, но мне показалось, что делал он все умело, даже очень.

Ни одного стона из ротика крашеной дряни, только короткие непонятные посапывания.
Он элеметарно не кончил.

- Билли, в чем дело… я не понимаю... ты же сам меня позвал...
-Ну, видишь, снова не вышло...- мне показалось, или он зевнул?
- Я что, плохо делаю минет? Скажи, я не обижусь!!!

Я слушаю их диалог и понимаю, что все те, кто побывали якобы в постели Билла, получали точно такое же. Теперь я действительно начинаю верить, что, возможно, и, правда, у всех у них "не было ничего серьезного" с зазнавшимся малолеткой.

- Нет, дело не в тебе...
- Тогда в чем?? я ни хуя не понимаю!
- Просто я слишком сильно люблю другого...

Такая простая и понятная фраза остужает кричащего Штефана мгновенно.
И я больше не хочу дрочить.
Я хочу вон из квартиры и наугад, в первую попавшуюся квартиру, и колотить стекла.
Он просто любит другого.

Журналист вскакивает с пола, второпях застегивая свои джинсы, которые он так и не успел полностью снять, быстро натягивает футболку, которую он явно намеревался поднять с пола не так скоро, хватает сумку и наверное в таком же бешеном ритме он будет бежать и с лестницы, и мне кажется, что я даже слышу, как он кричит таксисту: " БЫСТРЕЕ ОТСЮДА", но он напротив, будто отключается возле двери и, спокойно обернувшись, говорит:

- Не поверишь, но я понимаю тебя как никто другой...
И обещает Биллу не рассказывать никому и ни о чем. А в пол зачем смотрит - не в глаза- не ясно.

Билл благодарно кивает, и я готов растерзать его в эту минуту. Надо быть полным кретином, чтобы связаться с журналистом - это ведь все равно что с трибуны крикнуть, что он трахается с продюсером.
Йост, прекращай мечтать, когда на кону поставлено столько.
Если Штефан проболтается, что наш Билли больше по мальчикам, группе хана.
Хотя... тогда мы признаемся, что журналист этой никчемной газетки даже не довел короля тинейджеров до оргазма.
Главное, не сказать Биллу МЫ признаемся. Просто намекнуть.

Билл, равнодушно поправляя ремень на джинсах, вскоре уходит, оставляя меня одного наедине с диванными подушками, спрятавшими в себе его запах, и с еще большими сомнениям, от которых я не только не избавился, а
которых приобрел на десяток больше.

Билли влюблен. Надо же, какая новость.
Сарказм не поможет - мне плохо так, что резать вены - ничто, по сравнению с болью в сердце.
Любит. Билли. Мой Билли. Любит кого-то, но не меня. Он отвратительный ребенок.
Но я не могу без него.

Хочется расстрелять секунды, в которые я услышал о его любви.
И чтобы не совершить преступление, мне нужно найти ответ.

А раз нужно, значит, будем искать.

Итак, Билл 24 часа в сутки находится рядом со мной и я знаю всех и каждого, с кем он общается.
Ответ всплывает в голове сразу, но я пытаюсь все-таки разобраться логически.
Мелкие детали совместного существования с детьми начинают мелькать в голове роем.
Вот Билл подходит ко всем утром, здоровается только с ним, садится рядом с ним, вечером идет к нему в номер есть пиццу, переписывается с ним смсками даже в автобусе, хотя лежат на полках рядом - один внизу, другой - наверху,
смеется над его шутками, интересуется его здоровьем и любит хлопать ему по брюшку - потому что мягкое, у него не такое.
Это Шефер.
Я абсолютно уверен.
И теперь я ненавижу Шефера, потому что я хочу быть на его месте.
Вот только сам Густав, я уверен, ничего не знает о чувствах Каулица - он убежденный натурал и у него есть девчонка, с которой Билли создает видимость хороших отношений, но на самом деле он ненавидит ее.

Точно-точно, однажды Билл пожаловался мне, что она на Густи плохо влияет, и он стал отдаляться от группы.
Теперь мне ясно, откуда столько заботы и заинтересованности.
Каулиц влюбился в милого, доброго, юморного Густава.
И это пиздец.

3.
Возвращаюсь в отель, и прямо возле входа меня ловит Саки, чтобы сообщить, что все наша малышня разбрелась кто куда: Густав спать, Георг режется в игровые автоматы, а близнец по имени ТоБи отправился в буфет.
Я охуеваю по поводу шутки Саки насчет Томми и Билли.
Близнецы пошли в кафе ВМЕСТЕ?????
Я просто обязан на это посмотреть, так как наверняка, сегодня по этому поводу выпадет зеленый снег в оранжевую крапинку.

Заглядываю в кафешку - сразу вижу костлявые спины Каулицев. На Томе сегодня( как странно) всего лишь одна майка, поэтому даже под ней видны выпирающие позвонки. Ловлю себя на мысли, что мне всегда хочется покормить этих полудохлых детей.

Останавливаюсь в двух шагах от их спин - хочу слышать, о чем они говорят, впервые вместе за эту неделю. Но из разговора мне абсолютно ничего не понятно.

- Билл, сколько минут?
- Примерно пятнадцать.
- Думаешь, этого хватило?
- Вполне, я уже не могу больше...
- Но...
- ИДИ НА ХУЙ!!

Билл вопит так громко, что я вздрагиваю. Все посетители оборачиваются на нас. Сука, он, что не помнит, как я учил скрывать эмоции в общественных местах?
Злюсь на него, но одновременно и радуюсь, что снега в крапинку сегодня не будет - они опять поругались.

Странно, здороваются со мной оба так, будто заметили меня уже давно. В принципе, Билл сидел в пол-оборота и
вполне мог меня увидеть боковым зрением, но это чушь, потому что тогда бы они перестали трепаться. Кстати, я так и не понял, что там про минуты они говорили.

- Извините, что подслушал, про какие минуты шла речь?

Билла трясет.
Наверное, Том вывел его ТАК за то время, пока меня не было, что он триста раз пожалел, что пошел с ним ужинать.
И я знаю почему Том с ним пошел - потому что тот вернулся рано.

- Дэвид,- Билл пытается успокоиться, и поэтому слегка нервно пьет свой сок,- я сказал Тому, что Наташа замажет мой синяк на плече за пятнадцать минут и все наши проблемы уйдут сами собой. Но Тому похуй, ему главное изгадить мне личную жизнь. Лучше бы за своими шлюхам присматривал!!!

- Билл,- я сохраняю спокойствие, хотя это и нелегко, после увиденного сегодня,- просто Том не может смириться с твоей ориентацией, и все.
- Да какая ему в жопу разница???- Билл снова начинает орать, но я показываю ему, чтобы он вел себя потише, все-таки мы в людном месте.
- А вот давай, и спросим у Тома: Том, какая тебе в жопу разница?

Том смеется над раскрасневшимся Биллом и над моим вопросом. Но не по-доброму смеется. Я бы сказал, зло ухмыляется.

- Дэвид, вот ты хочешь, чтоб твоя рабочая блядь, с которой ты заколачиваешь деньги, заразилась чем-нибудь, а?

Старший Каулиц ошарашивает. Во-первых, от мысли, что Билл моя блядь, мне становится жарковато, но вопрос его здоровья заставляет содрогнуться.

- Но Том...
- Ни хуя не сечешь, Дэйви. Пускай ебется хоть с тремя, лишь бы заразу не притащил. Как бы он меня не выбешивал, он мой брат, и я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

- А ты, а ты...!!!!!- Билл шипит, сжимая губы,- а ты от девок тоже можешь притащить!!!
- Я предохраняюсь в отличие от тупых крашеных пидорасов!!!

Я понимаю, что снова очередной скандал. Только вот разнимать не хочется - Том полностью прав. И в этот раз мне даже хочется его поддержать. Хотя бы потому, что я не уверен, что сегодня в моей квартире у Билла были с собой презервативы.

- Ах еще и тупых....!!!!!- Билл на взводе, и я хочу его заткнуть собой, чтобы из него шел пар не от злости, а от удовольствия.- Том, блядь!! Не беси меня!!! Тебя твоя курва разыскивает, так что съебись отсюда!

Том вскакивает и нарочно сдергивает скатерть со стола.
На пол летят стаканы, блюдца вместе с несъеденными пирожными и мои денежки. Ведь платить за все это придется мне.

Жаль.
Скатерть была белоснежная.
С цветочной вышивкой.

4.
Утром стучу в номер к Биллу.
Раньше всех к нему, чтобы собрался.
И я хочу разъебать весь отель - Билла нет в номере.
Вчера я нашел ответ, и хочу удостовериться в том, что не ошибся.

Я поражаюсь своему уму и догадливости.
Конечно он у Шефера.
Значит, Густи прекрасно знает о чувствах моей крошки. И знает более чем.
Билл открывает мне дверь полностью собранный и счастливый.

- А я уже гото-о-о-ов!!!- показывает мне язык и играючи разводит руки в стороны, мол, посмотри на меня Дэйви, не к чему придраться.
Это я еще тебя под одеждой не проверял на наличие засосов и синяков, рано радуешься.
Билл вдруг неожиданно попадает взлядом на мой стояк и тут же смущенно улыбается.

-Дэвид... мне кажется, ты заработался...

Сука, знал бы, что из-за тебя стоит, не поверил бы. Сам-то натрахался ночью с Шефером, раз сияешь как медный грош.
Блядь, я до сих пор не могу поверить.
Наш мишка с добрыми глазами трахает эту плоскую блядину по имени Билли Каулиц.
Я хуею.
И не выдерживаю.

- Да, блядь, заработался!!!!!- ору как сумасшедший, вталкивая Билла в номер и захлопывая дверь,- а тебе не надоело ебаться с нашем очаровательным ой ой ой Густи, а? Я тебя спрашиваю, тебе не надоело блядство в группе
разводить????!!!!
Чувствую, что мое лицо побагровело от ярости, но мне плевать, потому что я хочу знать ответ и как можно быстрее.
Я еще в своем уме, поэтому молчу про Штефана.

- Дэвид, ты с ума сошел... Густав, ты слышишь, что он несет?

Густав выбегает из душа на наши крики и реально не въезжает в ситуацию - вижу по глазам.
Следом за ним - Лиза, его девчонка. Прикрывается полотенцем и не знает, куда смотреть, лишь бы не на меня - стыдно.

- Дэв, Билл он это… ты что…как ты мог…он только сейчас ко мне зашел, утром!
- Все, собирайтесь, я жду вас внизу, у нас фотосессия... опоздаем...

Не чувствуя пола под ногами выхожу, но сзади мне на спину вешается Билл. Сразу чувствую, что это он - парфюм.

- Дэвид, Дэвид... ты что правда подумал…нет…ты что... ты что..- и гладит меня по спине, не пускает идти.
- А что я еще могу думать, Билли....а?

Он отпускает меня и просто идет рядом, наверное, чувствует, что я могу просто наебнуться с этой крутой лестницы.
Но он не изменяет себе и все-таки толкает мимо проходящего Тома.
Том уже не реагирует.

5.
Фотосессия тянется нереально долго и мне кажется, что еще пара минут, и Каулицы рухнут прямо под лучами прожекторов.
Сфотографируем эту кучку костей, ха-ха. Не смешно.
Билл позирует покруче Наоми, и поэтому его я хочу трахать намного сильнее, чем любую из моделей, которых я перевидал и переимел за свою жизнь немало.
Размалеванная швабра по имени Билли сводит с ума.
Я уже вижу, как он выходит с места съёмок, расталкивает непонимающих фотографов и подходит ко мне. Просто шлет всех нахуй и вжимается в меня, упираясь своим уже твердым в живот.
И я не жду – я, наконец, пробую то, о чем мечтаю каждую ночь - его губы. Я уже начинаю играть с его языком, чувствуя металлическую сережку во рту, уже начинаю посасывать его нижнюю губку и ловить его тихие полустоны, и я уже начинаю залезать рукой в...
Как вдруг меня толкает Том и, улыбаясь, спрашивает:

- Дэвид, ты чего как вкопанный? На Билли что ли у тебя так встало?
И ржет.
Да, блядь, на Билли - так и подмывает ответить. Но вокруг куча народу, а я еще хочу заработать побольше. Мне рано отказываться от такой золотой жилы как Токио Отель.

Токио Отель...Кто-нибудь еще верит в байки про то, откуда взялось это название? Конечно, ведь мало кто помнит, что моя дерьмовая группа называлась BED&BREAKFAST. Моя группа была маленьким, занюханным отелем, комнатой для постояльцев на одну ночь. И когда я впервые увидел свою будущую любовь Билли Каулица, я понял, что у него отель должен быть не таким, как мой. У него отель будет в Токио.
И я сделал все, чтобы воплотить и его, и свою мечту тоже.

- Том, если б у меня каждый раз вставал на Билли, я бы уже умер от недотраха. Посмотри лучше на ту визажистку, что крутится рядом с твоим братишкой.
Мое вранье такое идеальное, что у Тома даже не возникает мысли о фальшивости слов. Какие же они наивные! Маленькие, глупенькие детишки, которым просто необычайно повезло встретить меня.
Надеюсь, они научатся у меня всему, что им будет так необходимо в жизни.
А о том, что везде и всегда нужно ВРАТЬ ВРАТЬ И ВРАТЬ, я научу их в первую очередь.
Но не сейчас.

6.
То, что никакой любви, а тем более секса между Биллом и Густавом нет, я понял уже через пару дней. Густи постоянно названивал своей девчонке, она даже приезжала пару раз, когда мы ездили во Францию, и Каулиц сам постоянно убеждал меня в том, что мне реально мерещится.
Блядь, я же не мог сказать, что слышал о его страстной любви к кому-то?

Тот бред, который поселился в моей голове спустя примерно месяц, после того вечера в моей квартире во Франкфурте, был спровоцирован самим засранцем: он поругался с Томом сильнее, чем обычно и рыдал у меня на плече.
Потом обнял крепко-крепко и уткнулся теплыми губами мне в шею. И тихо сказал:

- Ты пахнешь уверенностью.
Я тогда переспросил его, потому что не въехал в то, что он вкладывал в столь замысловатое сравнение.
- Ну, с тобой надежно, понимаешь. С тобой я знаю, что все идет по четкому плану и вряд ли свернет с намеченного пути. С тобой не страшно...

Он уже перестал плакать и просто смотрел на меня, изучая глазами каждую морщинку на моем, столь отличавшемся от его будто выточенного профиля, лице.
И в ту секунду, когда я поймал его взгляд, я понял, что тот, кого так сильно любит Каулиц - именно я.
Потому что ТАК смотреть нельзя.
Либо нужно быть талантливейшим из актеров, либо действительно любить.

После этого душещипательного разговора в студии, я стал наблюдать за Биллом и ужаснулся тем промахам, которые я допустил.
Возможно, просто раньше такого внимания с его стороны ко мне просто не было.
Но, скорее всего, я действительно просто заработался и не замечал.

Как Билл бегал и суетился, когда я случайно пролил кофе на себя и сильно обжегся, как он приносил мне апельсины и клубничные тянучки, когда я свалился с гриппом и пролежал в кровати больше недели... А когда он подарил мне на день рождения группы свой самый любимый браслет, как символ того, что у нас все получилось, я окончательно убедился.
Билли любит меня.
И это тоже пиздец.
Но приятный.

7.
Сегодня Билл с Томом совершенно не ругаются и ведут себя более, чем хорошо. Всего лишь четыре матерных слова было зафиксировано за завтраком и два - по приезду вечером в отель после отличного интервью, которое понравилось даже ребятам.
Всего 6 ругательств за день - это очень мало и я просто порхал от счастья, но не столько из-за этого, сколько из-за поведения Билла. Он строил мне глазки прямо при всех, трогал за коленку, пока мы ехали в машине, и даже один раз поцеловал в щеку - за то, что я отпустил его на 10 минут забежать в новый магазин, глянуть на побрякушки. Я мог бы расценить это как дружеский жест. Но Том, когда вышел вместе с ним просто отлить в туалет, иначе не дотерпел бы, меня в щеку не целовал.
Я понял - Билли мне намекает.
И я вопреки правилам, пойму его намек.
Прямо сегодня.

Пока все разбредались по своим номерам, Билли украдкой всунул мне в руку записку. Обычно он делает это тогда, когда сильно поругается с Томом и хочет с ним поговорить, а тот не желает его слушать. И я всегда покорно, не вскрывая, эти записочки передаю.
Но сегодня я знаю, что эта записка для меня.
Они не ругались с Томом раз, и он предлагает мне сегодня настойчивее, чем обычно - это два. Поэтому сомнений быть не может - сейчас я прочту то, чего даже не мог представить себе во сне.
Я читаю, и оказываюсь в раю: " в 00:15 у меня. И никаких но..."

И уже в 00:14 я нерешительно захожу в незапертую комнату.

II.
POV BILL

Если я буду делать это и сегодня, то скоро умру. Я больше не могу, а только дела нет никому. Ну, или почти никому. И все летит, как в пропасть, и ты вслед за всем, только вот не поймать - как ни крути ,миллиметр от пальцев, да остается.

Ругачка с Томом на лестнице, он снова пихает меня в бок. Сколько раз говорил, чтоб так не делал - больно же, потом сам удивляется. Это только в детстве можно было, когда за леденец дрались - кому вишневый достанется.
Тогда хоть сколько толкаться - не больно, потому что просто не концентрируешься на боли, так хочется конфету.
А сейчас все не так.
Сейчас каждый взгляд врезается в память, как гвоздями прибитый, чтобы только не забыть, чтобы только помнить как можно дольше.

Дэвид собирает нас всех в холле, а я жду быстрее, чтобы поговорить с ним о важном. Не хочу, не имею ни физических, ни душевных сил говорить об этом, но снова приходится, потому что я должен.

После наездов Тома, так искусно выполненных, идет моя очередь, и я несмело прошу Дэйва одолжить мне ключи.
Я просто не могу больше, когда знаю, что Том за стенкой.
Я просто не могу больше, когда Густав снова улыбается мне.
Я просто не могу больше, потому что уже давно нашел ответ...

Дэвид дает мне ключ, и я должен изобразить радость.
Изображаю, но внутренне смеюсь над Дэйвом, который говорит, чтобы я возвращался не позже 4-х утра. Я же наперед знаю, во сколько я вернусь.
Ты еще не успеешь закончить поужинать, Йост.

И мне так сильно плевать, что безмозглый Штефан пытается вылизывать мой член, который толком и не напрягся, потому что я здесь не для секса, а для галочки в моем договоре.
Я уже ненавижу то, на что сам согласился.
Но я должен проверить.
МЫ должны проверить.
Конечно, Штефу обидно. И мне его жаль, он же человек. Почему-то именно ему захотелось открыться, и рассказать, что я люблю.
Сказать это слово ВСЛУХ, ГРОМКО, не шепотом, как обычно, и не в спешке.
Прост