Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

Парень лежал на кровати, подтянув колени к подбородку, и плакал. Беззастенчиво, не скрываясь, без всхлипов, не навзрыд. Просто по раскрасневшейся коже щек стекала соленая влага. Слезы не встречали преграды ни из сомкнутых век – он даже не моргал, рассматривая пустоту, ни из волевых усилий остановить их – казалось, он был не в этом мире, оставив в комнате лишь свою телесную оболочку. Темнота внутри, черно-серая действительность вокруг. Ему было неинтересно.

Легкое движение заставило сосредоточить зрение. В дверном проеме появился черный силуэт. Это был брат. Из-за света, который бил в спину, он казался лишь тенью. Билл не прошел, а словно проплыл по комнате. Шаги его были не слышны, будто он вовсе и не касался пола.

Сев на край кровати, он провел ладонью по щеке Тома с невероятной нежностью, убирая слезы. Затем взял его руки в свои и тихо-тихо попросил:

- Не плачь больше из-за этого… Обещаешь?

- Не буду… Обещаю. – Эти слова раскаленным железом выжгло у него на сердце. Не напоминание, обязательство, которое он теперь будет выполнять, как бы грустно и больно не было. - А ты?..

- Всегда буду рядом. Ты же помнишь… - Подушечками пальцев Билл провел по едва заметному шраму на ладони. Это был их секрет, их клятва, их ритуал. Об этом не знал никто, даже мама, которой потом пришлось обрабатывать порезы на руках сыновей. Об этом помнили лишь нож, оставивший отпечаток на нежной коже, и два сердца, обменявшиеся кровью. Напоминание.

- А это…

- Действительно было. И ничего не изменить. – Скрежет тормозов, осколок в сердце – для одного, глубокий порез на щеке – для другого. И этот шрам Том никогда не станет убирать с лица пластической операцией. Еще одно напоминание.

- Но ведь…

- Ничего страшного, я все равно не покину тебя. – Он поднял ладонь Тома к своей груди, дав почувствовать, как бьется сердце – в унисон с его. Оно эхом отдавалось где-то за ребрами. Казалось, что вместо одного удара Том ощущал сразу два. Как напоминание.

Они рассматривали друг друга, просто держась за руки. Билл был таким, каким его в последние годы видел только брат. Волосы, собранные в хвост, ни грамма косметики, без которой он выглядел совсем еще ребенком, обычные джинсы и футболка, полное отсутствие аксессуаров. Самый родной, очень красивый, такой земной без всей этой мишуры.

Брат посидел так еще немного, больше ничего не говоря. Потом наклонился к Тому и легко коснулся его губ своими. Встал и вышел из комнаты, растворившись в свете коридора…

***

Том открыл глаза. Вместе с действительностью пришли воспоминания и понимание того, что это был всего лишь сон. На щеках все еще не просохли влажные дорожки, оставленные слезами. Он полусидел на кровати, облокотившись спиной о стену, а на коленях у него лежала фотография. С карточки на Тома смотрело лицо, знакомое каждой родинкой, каждой морщинкой в уголках улыбчивых глаз. Бледная фарфоровая кожа. Крашеные, черные, как смоль, волосы. Приоткрытые губы, нижняя – более пухлая, виден ряд чуть неровных зубов. Коньячного цвета глаза. Лоб, брови, нос, щеки, подбородок. Все до боли родное… Ставшее смыслом жизни... Билли…

Грубоватые подушечки пальцев неуклюже, но нежно прошлись по глянцу фотографии, обведя овал лица. Наверно, впервые за долгое время взгляд не цеплялся за траурно-черную рамку, пытаясь смыть ее слезами, а проникал туда, внутрь, за бумагу, к радостной улыбке, светящимся счастьем глазам, в теплый июльский день, который их любил. И его чувства, все это время сдерживаемые, оставленные на память, разом вырвались из груди, разрывая легкие и ломая ребра. И унеслись куда-то прочь, заполнив собой весь мир, вернув ему свет и краски. И этот вновь оживший мир стал навым напоминанием. И нить, казалось, разорванная навсегда, оставившая на сердце незаживающие раны, снова обвила его, заживляя свои же порезы, и протянулась далеко-далеко, может, в небеса, может, в самое пекло, снова соединяя две половинки одной души.

И что-то спокойное и мудрое появилось в глазах. Пальцы дотронулись до мягких теплых губ, а затем – до портрета. Решительно поставив фотографию на тумбочку, он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он еще будет сюда возвращаться не раз. Но уже не для того, чтобы выплеснуть свою боль в ночь, а чтобы поделиться своей радостью… С тишиной? С братом. Потому что ЕГО жизнь не закончилась. ИХ жизнь продолжается.