Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

«Капает», - думает Ран. «С крыши. Надо отойти». Но не двигается с места.
Капли падают Рану на лоб; он вспоминает о древней китайской пытке, когда преступника привязывали к стулу, а над ним висел дырявый кувшин. Вода не лилась, а сочилась по капле, била по голове маленьким молоточком через строгий интервал времени и сводила человека с ума. Ран морщится, поводит головой и смотрит по сторонам. Ничего особенного, но наваждение уходит, когда Ран видит рядом с собой мусорные баки, Йоджи, курящего уже третью сигарету, а если повернуть голову, скользнуть взглядом по длинной стене дома без единого окна - улицу, уже горящую вечерними огнями, а на земле - окурки, валяющиеся под ногами, грязь и остатки снега.
Вчера в Токио выпал снег. Попытался выпасть.
Чтобы отвлечься от горьких мыслей, Ран вспоминает старые хайку.

Первый снег
Лежит, всеми забытый,
На заднем дворе.

Йоджи следит за улицей и находится на связи, значит, роль Рана здесь самая простая – взмахнуть катаной и разрезать очередную тварь тьмы. Если верить словам Манкс, сегодня объект будет один, в легком подпитии и не ожидает никаких неприятностей. И прошло уже – Ран кидает взгляд на часы – семь минут с тех пор, как он должен появиться.
Ран поднимает голову и видит луну в последней фазе.

Осенняя луна.
О, если б вновь родиться
Сосною на горе.

Боль настигает: привычная, подкатывающая к горлу, всегда, как в первый раз, острая. Ран закрывает глаза, пытается дышать ровно и ни о чем не думать, но разум играет с ним в «белую обезьяну» - хорошо хоть мысли теперь не об одинокой сосне. Ран смотрит на улицу и вспоминает, что в доме напротив кто-то уже повесил на дверь рождественский венок, хотя до праздника еще больше месяца.
На периферии взгляда он ощущает едва заметное движение, рука рефлекторно сжимает рукоять катаны, но, повернув голову, он видит, что это всего лишь Йоджи. Всего лишь Йоджи, который разминает затекшие от долгой неподвижности плечи, тянет руки назад и прогибается.
- Мне кажется - он уже не придет, - говорит он, заметив настороженный взгляд Рана. – Самый крайний срок прошел.
- Мы будем стоять здесь столько, сколько потребуется, - отвечает Ран угрюмо.
Йоджи не возражает и не соглашается; снова прислоняется к стене и в очередной раз щелкает зажигалкой.

Ко мне на заре в сновиденье
Пришла моя мать...
Не гони ее криком своим, кукушка!

Хайку Ран читал сам – в семь лет добрался до отцовской библиотеки. Доступны ему были две книги – сказки и сборник средневековой поэзии, прекрасно оформленный и иллюстрированный репродукциями гравюр. Сказки были длиннее, картинок меньше – одна на всю сказку – поэтому Ран читал хайку. Детская память цепкая. Через два года он знал все наизусть. Мама так гордилась Раном и просила его прочитать, а он дулся, хмурился и убегал. Она расстраивалась.
Осень – время поэтов-романтиков и самоубийц. Самоубийц подсчитывает статистика, поэтов… никто подсчитать не в состоянии. И у тех и у других время небывалой активности. Остальным же остается только изо всех сил думать о хорошем, чтобы не сойти с ума. Когда же снег?
«Холодно», - думает Ран. «Бессмысленно».
…Голос Йоджи будто хватает Рана за шиворот и вытаскивает из воды:
- Ая, что если ты узнаешь, что завтра умрешь?
Слово – последнее – бьет по ушам, заставляет сердце забиться чаще. Первая мысль: что с ним, он что, собирается?.. Но паника уходит быстро, стоит только посмотреть на Йоджи, который даже забывает про свою сигарету и внимательно смотрит на Рана. Ах, да, наверное, в его голову опять пришла какая-то идея, которую ему не терпится высказать.
- Хватит болтать ерунду, - отвечает Ран недовольно. Но Йоджи не собирается отставать так просто:
- Ая, подумай, что бы ты сделал? Я позвонил бы Номико, Микото-чан, этой… блондинистой, а может, и не позвонил бы, – Йоджи увлекается, начинает слушать себя и забывает про Рана.
Что бы он сделал?.. Конечно, он бы сразу пошел к сестре, рассказал ей, что вынужден ее оставить. Потом договорился бы с врачом о денежных начислениях, записал дополнительный номер счета, на котором лежат деньги, отложенные отцом на учебу Рана. Нашел бы Сакуру, попросил помощи. А что еще?.. Ах, да, навестил бы родителей.

На холм могильный
Принес не лотос святой,
А простой цветок.

… - Ты, я вижу, глубоко задумался. Не расскажешь мне, о чем? – слышит Ран голос Йоджи, который замечает, что его проникновенную речь игнорируют.
- О Сакуре, - не подумав, буркает Ран и с неудовольствием отмечает, что брови Йоджи поползли вверх.
- Да, конечно, - протягивает он, жадно затянувшись. – Ты, в некотором роде, ей…
- Замолчи, - обрывает его Ран.
Йоджи слушается, но явно остается недоволен. Молчание становится напряженным.
- Знаешь, - не выдерживает он, - а я даже не знаю, что я буду делать. И не буду я звонить Номико, и Микото-чан и остальным. Они, скорее всего, забудут меня на слудующий день. Вот так-то, - он усмехается.
Ран думает, что это неудивительно. Учитывая количество подружек Йоджи и его отношение к ним...
- А потом пойду и сдамся полиции, - выдыхает Йоджи.
Рана передергивает. Если Йоджи хотя бы в мыслях допускает такое, то он точно придурок.
- А для такого самурая как ты, Ая, смерть в битве, наверное, предпочтительнее?..
«Предпочтительнее? Это предпочтительнее? То, с чем сталкиваешься каждый день, что снится по ночам, что давно уже перестало казаться справедливым, то, что называешь своей работой?.. Неужели он думает, что я хочу умереть так, как этот жирный политик, который пытался поймать катану руками, а вместо этого еще до того, как умереть выл от боли, потеряв два пальца? Как этот старый наркоман-педофил, которому Оми втыкал дротики прямо в запястья, припечатывая его к полу? Как неудавшийся бизнесмен, которому длинными когтями Кен разрезал живот – кишки вывалились прямо на паркет, и Оми упал, поскользнувшись на них. На их месте я могу оказаться в любой момент, неужели он считает, что это – битва, и это - предпочтительнее?»
- Ты ничего не понимаешь, - холодно отвечает Ран.

Наша жизнь - росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь - и все же...

Йоджи нервно смеется. Пальцы, держащие сигарету, еле заметно дрожат:
- На мою могилу принесут цветы из «Конеко». Есть ли что-нибудь более нелепое? Мы продаем цветы, мы выращиваем цветы и для чего? Для того чтобы они украшали наши могилы. Ба, да Критикер даже занятие нам подыскали без отрыва от производства!
Йоджи смеется громко, не сдерживаясь, Ран смотрит искоса и не видит причин его останавливать.
- Иногда я беру пару цветочков, иногда букет – и тащу на свидание девушке. Когда она спрашивает, чем я занимаюсь, я отвечаю: «Флорист», и она непременно скажет что-нибудь вроде: «Ах, как это мило!» или подобную чепуху. Знаешь, Ая, я ненавижу цветы. Ненавижу эти чертовы срезанные, вянущие цветы. Ненавижу выбрасывать их охапками и вдыхать запах гнили. Ненавижу, когда приходит Манкс, и мы идем на миссию, а я стряхиваю с волос листья и лепестки хризантем.
Ран вспоминает охапки цветов в палате Айи; каждый день новые. Интересно, ночью там тоже пахнет гнилью? Ран вовремя вспоминает о высококлассном сервисе.

Как же это, друзья?
Человек глядит на вишни в цвету,
А на поясе длинный меч.

Кудо замолкает и смотрит в пустоту. Ран замечает, что луна ушла за тучи.
- Я не хочу умирать, Ая, - глухо говорит Йоджи. – Я не хочу. И буду, черт возьми, стараться выжить, что бы со мной не делали. Пусть мне не для кого – но я надеюсь, что будет для кого. Цель в жизни себе можно и выдумать. Например, создать какой-нибудь фонд. Давай создадим фонд, Ая, м?
Ран думает об Айе. Не о той Айе, которая лежит сейчас, закрыв глаза на больничной койке, а о младшей сестренке, смешливой, капризной и балованной. «Не грусти, Ран», - говорила она ему, теребя при этом за щеки, - «Не расстраивайся. Все наладится». Щекам было больно, но Ая очень хотела, чтобы он улыбнулся.
- Но если какая-нибудь гадина скажет мне, что я завтра умру, - задумчиво протягивает Йоджи, - то я сначала удостоверюсь, что с тобой все… и с Кеном и с Оми все будет в порядке.
«Ая», - думает Ран. – «Я обещаю быть рядом, когда ты откроешь глаза».
Внезапно в наушнике что-то щелкает, а потом шипит. Ран рефлекторно подносит руку к уху и слышит голос Манкс:
- Эй, Йоджи, Ая, как вы там?
- Манкс, объект так и не появился! Мы прождали его почти целый час, - раздражено шипит Йоджи.
- Я знаю, - устало отвечает Манкс. – Сегодня он почему-то решил изменить свой маршрут. Миссия переносится на следующий понедельник. Вы свободны, - и отключается.
Ран видит, как Йоджи довольно потягивается и его тянет самого расправить затекшие мышцы. Рукоять катаны нагрелась в руке, тем приятнее переложить ее в другую. Вместе они выходят из тупика и идут к месту, где припарковали машину.
- Ну вот, - довольно говорит Йоджи, вытягивая сигарету из пачки, а на лице его всегдашняя улыбка, - в следующий раз я заставлю идти Кена и Оми – не отвертятся. Я вообще-то замерз, как пес.
Ран смотрит по сторонам – на улицах пусто, но огни магазинов и клубов горят, завлекая посетителей. Слишком поздно для добропорядочных граждан, слишком рано для тусовщиков.
Внезапно что-то холодное касается его лица, потом еще раз, потом еще два. Он поднимает голову и видит, что пошел снег. Тучи заволокли все небо над городом, это не пара снежинок, будет настоящий снегопад.
Снег решил попробовать выпасть еще раз.

Уж осени конец,
Но верит в скорую весну
Зелёный мандарин.