Отправлено: 04.02.08 00:34. Заголовок: Fruits Basket. Первое лето. Кё/Юки .PWP. R

Название: ПЕРВОЕ ЛЕТО
Фендом: Fruits Basket
Автор: Dara
Вычитка: aki-no neko
Пейринг: Кё/Юки
Рейтинг: R
Жанр: PWP
Категория: Яой
Предупреждение: нет
Отказ от прав: С написания и выкладки данного произведения, опять же, ничего не имеем.
Содержание: Действие происходит сразу после окончания анимэ

 Отправлено: 04.02.08 00:35. Заголовок: Юки старательно пыта..

Юки старательно пытался видеть Кё прежним – раздражающим и надоедливым. И все. Но каждый раз, когда он мысленно обращался к нему – перед глазами появлялся Зверь.
Он убеждал себя, что выбор: «принимать или нет» уже сделан. И теперь для него не должно иметь значения, что там запечатано под привычным образом рыжего шумного кота. И поэтому старался не смотреть на Кё слишком часто, чтобы тот даже мысли не допустил, что его разглядывают. Но потом вдруг ему приходило в голову, что его попытку минимизировать встречи взглядами можно растолковать, как желание избегать контактов, потому что ему неприятно. А значит нужно все - таки стараться смотреть, как обычно – не слишком много и не слишком мало.
Как раньше – не получалось. По-новому, не знал как.
Возможно, Кё чувствовал его мучения. Возможно..? Вероятнее всего, точно чувствовал. Ведь будь он тысячу раз надоедливым и шумным, идиотом он не был. Может, с этого чувства неловкости все и началось? Кё старался меньше времени проводить дома, сбегал, слонялся по лесу до ночи, а когда появлялся, Юки обходил его стороной, извинялся при каждом неосторожном соприкосновении, краснел и опускал глаза. Тору старательно улыбалась, пытаясь всем угодить и сгладить острые углы, Шигуре задумчиво молчал.
Это повторялось каждый день самого мучительного и душного лета на памяти Юки. Настолько жаркого, что в городе плавился асфальт, листья деревьев оседали под тяжестью пепельного налета пыли и воздух – тяжелый, невыносимо едкий, пахнущий бензином, сушил горло и забивал легкие. Это лето радовало только продавцов воды и владельцев манящих кондиционированной прохладой кафе.
В доме Сома чуть легче.
Чуть… Потому что хотя деревья и отбрасывали тень, она не спасает. Раскаленный, неподвижный воздух гудит, одуряюще сладко пахнет розами и растрескавшейся, пересохшей землей. Далеко вокруг в этом застывшем, сонном мире разносится чуть приглушенный, мелодичный стрекот цикад.
Кё, ошалевший от безумного, пьянящего коктейля обострившихся в раскаленном воздухе запахов, может только забиться в тень на веранде, тупо следить за лениво бегающими по земле жуками и, время от времени, тянуться к бутылке со сладковато-теплой водой. Лезть на крышу выше его сил.
Юки часа два уже сидит в гостиной у стола, подперев рукой щеку, и смотрит на неподвижную, словно нарисованную акварелью, картину: серовато-голубой набросок далеких, тонущих в летнем мареве гор, изумрудную полосу леса, алые кляксы распустившихся роз и ярко-рыжую, утомленно склоненную голову Кё.
Юки скользит взглядом по загорелой шее, голому кусочку кожи над воротником светлой, клетчатой рубашки, по выступающими позвонкам, спине, обтянутой прилипшей, потемневшей тканью, по руке с едва-едва проступающими линиями мышц, запястью, обвитому, на первый взгляд, такой тонкой, ненадежной нитью с нанизанными крупными бусинами. Какая хрупкая преграда, если задуматься…
Кё словно чувствует этот сумрачный, пристальный взгляд, резко поворачивается:
-Чего?
Мгновение они глядят друг другу в глаза – глубокая, прохладная синева спокойного океана против расплавленного, пронизанного золотыми мерцающими нитями, солнца.
Юки краснеет и быстро отводит взгляд, равнодушно бросив:
-Ничего.
Мучительно стыдно оттого, что его поймали за откровенным разглядыванием. Он вовсе не хотел, чтобы Кё подумал… Впрочем, что теперь об этом говорить. Юки вздыхает и роняет голову на сложенные руки. Жуткое лето – невозможно разумно мыслить, двигаться, говорить. Словно вынули кости и податливое, как воск, тело послушно растеклось, как вода, вышедшая из берегов.
Именно поэтому вошедший в гостиную Шигуре вдвойне отвратителен своей почти неприличной бодростью. Мужчина быстро скользит цепким, обманчиво безразличным взглядом по лениво развалившимся на максимально возможном расстоянии друг от друга мальчишкам и недобро улыбается. Юки нахмурившись, наблюдает за лицом Шигуре. Впрочем, на большее его не хватает. Пусть делает, что хочет. Только бы не трогал. Потому что сдвинуться с места Юки ничто не заставит.
Юноша поводит плечами, стараясь уменьшить соприкосновение влажной горячей кожи с намокшей тканью рубашки. По лопаткам словно проводят жадной рукой. Юки морщится. Он не любит, когда его трогают. Ему вбили в голову с детства, накрепко, что он – неприкасаемый.
Только Шигуре может найти тот самый, единственный повод, который поднимет Юки и заставит выйти из дома в этот расплавленный, пропитанный медово-густым запахом цветов, пронизанный текучей мелодией засыпающих цикад, день.
Мужчина садится напротив, несколько секунд задумчиво смотрит на растянутые в замысловатый узор тонкие нити разлитого чая – картину, которую только что начертил тонкий острый палец Юки и, наконец, между прочим, равнодушно бросает:
-Твоя клубника точно не выживет, если дождя так и не будет.
Юки вздрагивает. Ассоциативная цепочка на удивление быстро выстраивается в болезненно пустой голове: клубника – Тору – улыбка – спокойствие замкнутого мирка, никто не тронет, не вмешается. Кажется, достаточный стимул, чтобы заставить тело двигаться.
Шигуре удовлетворенно хмыкает и, не поднимая взгляда от стола, продолжает:
-Вот и Кё-кун, наверняка, поможет. Порадует Тору-сан.
Неугомонный рыжий застывает. Юки кажется, что уши, виднеющиеся из-под взлохмаченных вихров, поднимаются, как у провинившегося кота, впитывая слова мужчины. Юки хватает секунды, чтобы понять, чем ему может грозить столь заботливое предложение Шигуре. Но это же время понадобилось Кё, чтобы выстроить в своей голове какую-то свою картинку радостей, что сулит ему выполнение задания. Поэтому два голоса звучат одновременно: непривычно - порывистое, слишком яростное: «Нет» Юки и спокойно-равнодушное: «Да».
Юки судорожно глотает раскаленный, неподвижный воздух и поспешно опускает голову: «Нет, это вовсе не потому, что я избегаю тебя или как будто что-то изменилось. Вовсе нет. Просто…» - рвется сквозь мучительную, удушливую волну стыда. Только вот что «просто»? И было бы легче всего, если бы Кё сейчас бросился на него, и, может... может быть! он даже позволит дотянуться до себя в наказание… Юноша хмурится и инстинктивно напрягается, ожидая нападения. Но это во сто крат болезненнее удара…
Кё мгновение смотрит каким-то странным, потерянным взглядом исподлобья на своего вечного врага, а потом соскакивает с веранды и, спрятав сжатые кулаки в карманы, уходит по дорожке прочь от дома.
Он не пожелал поддержать иллюзию того, что все как и прежде.
Мир идет длинными, уродливыми трещинами. Юки начинает тошнить от приторного, удушливого запаха перезрелых роз, уже прячущих в глубине, нотой «сердца» сладковатый запах скорой смерти.
-Иди, - усталый, почти просящий голос Шигуре за спиной.

Они молчат всю дорогу. Молчат, пока носят воду из реки. Молчат, наблюдая за тонкой, переливающейся радугой в ярком солнечном свете, струйкой воды, бьющей о поникшие ростки. Капли разбрызгиваются, замирают мерцающими жемчужинами на широких пыльных листьях, секунду дрожат, словно стараясь удержаться, и скатываются вниз, мгновенно впитываются в ненасытную иссушенную землю. И нежные, в серебристых прожилках лепестки оживают, доверчиво расправляются, тянутся к испепеляющему огненному кругу солнца.

 Отправлено: 04.02.08 00:36. Заголовок: Когда все сделано, К..

Когда все сделано, Кё не торопится уходить, ложится на траву, закрывает глаза. Ведь малодушием было бы для Юки сейчас сбежать? И он тоже остается, садится чуть поодаль, склонив голову на бок, задумчиво теребит пуговицу на рубашке. Снова молчание. Такое же вязкое, непреодолимое, как это проклятое, патокой растекшееся лето.
Длинные полосы яркого света ложатся на лицо Кё. Он едва заметно хмурится, закрывая глаза рукой. Солнечные лучи игриво скользят по раскрытой ладони, путаются в рыжих прядях, соскальзывают на подбородок, собираются мерцающей лужицей в ямочке над верхней, по детски, капризно вздернутой губой, нежно гладят золотистую кожу. Солнце его любит.
Он так легко находит общий язык со всеми. Мгновение и ты уже пойман внутрь огненного вихря, понимаешь, что ведешься, тянешься к нему, не боясь. Было бы так, если бы люди, как и Юки, видели Зверя? Эта мысль обжигает стыдом. Запретная мысль. Злая… Недопустимая…
Но разве это давящее, непереносимое молчание не свидетельствует о простой вещи – как бы ни было велико желание спрятаться, все действительно изменилось в ту дождливую ночь. Иначе они бы уже подрались, Кё выкрикнул яростно все, что он думает об этом мире, и о Юки в частности, и сбежал. И пошатнувшаяся, потерявшая равновесие простая и ясная картина бытия была бы восстановлена.
Но Кё молчит, утомленным, безжизненным жестом прикрыв глаза рукой от солнца. Юки хмурится, задумчиво склонив голову к плечу. Каково это, носить в себе нечто столь отвратительное, как опухоль, выедающую внутренности? И сколько бы мы не говорили: «больной не виноват», сможем ли заставить себя не видеть это черное пятно - клеймо, вместо самого человека?
Тонкие, плотно сомкнутые губы Кё вдруг кривятся усмешкой:
-Что, судьбы мира решаешь?
Юноша шевелит пальцами, недовольно отодвигает длинную нить травинки, щекочущую подбородок, открывает глаза, щурится от ослепительно-белого света. Его взгляд, устремленный на Юки совсем уже неприлично насмешливый, поразительно глубокий и взрослый, а в янтарных глазах у самой радужки беснуются золотые блики солнца. Юки краснеет, глупо, по детски, опускает глаза:
-С чего ты взял?
-Так всегда. Мучаешься, что правильно, что нет, как сделать лучше для всех. Кто бы знал, что действительно правильно…
Усмешка Кё отдается горьким привкусом во рту Юки. Он невольно поднимает руку и удивленно проводит по губам пальцами.
-Тоже мне, философ, - отзывается он, отворачиваясь.
Спустя минуту его внимание привлекает короткий щелчок и шипение. Глаза расширяются - безмятежное синее спокойствие разбивается - темнеют, приобретая головокружительную глубину ледяного зимнего океана, когда Юки видит, что Кё осторожно, сжав тонкими пальцами сигарету, прищурившись, неторопливо выпускает в небо тонкую серую струйку дыма. Он вообще ничего не говорит, не успев даже удивиться оглушительной, несвойственной ему вспышки гнева. Словно с головой окунули в ледяную воду – сплошная чернота – оглушительная тишина.
И вот он уже упирается коленом в живот Кё, чувствуя, как инстинктивно напрягаются мышцы, приобретая одновременно каменную твердость и упругость. Юки тянется к сигарете. У него преимущество. Потому что его вечный враг уже изначально лежит и просто не успевает ничего сделать, обалдев от внезапного натиска. Сигарета летит в траву. Тело Кё напрягается, глаза приобретают красноватый оттенок пламени, сощуриваются. Стремительное движение и секунду спустя, пальцы охватывают запястья Юки.
Сплетаясь, шипя, катятся по земле, не вспоминая про боевые искусства, напрочь забыв о правилах и своем прежнем опыте, отчаянно, зло, по- мальчишески дерутся, кусаясь и пихаясь.
И вот так, биться без правил, словно от этого зависит жизнь, неожиданно лучше получается у Кё. Он прижимает Юки к земле, левой рукой накрывает его лицо, зажимая и нос и рот, лишая возможности дышать. Горячее тяжелое тело давит, стискивая, вызывая приступ неконтролируемой паники, отчего Юки начинает извиваться, пытаясь сбросить пальцы, отвоевать хоть глоток отравленного расплавленным солнцем воздуха. И замирает, задохнувшись. Ладонь Кё пахнет дымом сигареты – горько - маняще, запретами и свободой, но одновременно, совсем по-детски, молоком. Ногти царапают бледную кожу, оставляя длинные красные следы. Но еще болезненнее вдруг прижигает щеку ледяное чужеродное прикосновение прохладных круглых бусин – так близко… так иллюзорна их защита…
Юноша застывает, широко распахнутыми, испуганными глазами глядя на Кё –только бы не задеть, не порвать эту нить! Видит, как потухают беснующиеся солнечные блики, зрачок расширяется, поглощая янтарное тепло. Нажим пальцев уменьшается – секунда раздумья и, кажется, они сейчас совсем соскользнут, враз лишенные силы. Проклятье… Да что творится! Юки глубоко, до головокружения вдыхает горячий воздух и яростно вонзается зубами в ладонь, накрывшую его лицо.
Кё вздрагивает, теряясь, но тут же, усмехнувшись, сильнее прижимает тонкое, гибкое тело к земле, практически ложится сверху. Не пошевелиться. Стиснутая зубами кожа соленая и мягкая. Душно. Это жара сведет с ума. Солнце ослепляет, выжигает изнутри – иначе как объяснить, что все у Юки горит, мучительно сжимается, и требует только одного – вырваться. Но проклятая предательская слабость растекается по рукам – и можно только мотать головой, утопая в вязком, засасывающем запахе сухой травы, клубники и дыма. Кё удивленно смотрит на то, как его вечный, холодный, насмешливый враг краснеет и слабо хватается за ладонь, удерживающую его, пытаясь сдвинуть. Это ли не долгожданная победа?
Кё скатывается на землю, садится, подозрительно глядя на лежащего Юки, ждет нападения. Но тот не шевелится, растеряно глядит в сторону, накрыв рот ладонью. Это ли не победа?! Торжествующий смех рвется наружу. И нет смысла сдерживаться. И Кё, откинувшись на примятую, сладко пахнущую траву, хохочет. Сквозь смех, он может только выдавить:
-Я… все же… победил…
Юки переводит на него растерянный взгляд и садится. Да, наверное, так и есть. Накатившая в момент драки паника еще не прошла - у него до сих пор мелко дрожат пальцы и горло сдавило так, что не вздохнуть. Но когда он видит смеющегося Кё, его яркие янтарные глаза, вспыхивающие солнечными бликами, волна облегчения встряхивает тело, словно сметая все ограничители, скидывая тиски, удерживающие его долгие дни. Отчаянный смех мешается с неудержимым желанием разрыдаться.
Осторожная, будто пробная улыбка. По-другому он не умеет. Кё замолкает, подозрительно глядя на застывший взгляд влажных, блестящих глаз и на эту отстраненную, потерянную улыбку.
-Ты чего?
-Не надо.
Как хорошо дышать без сжимающих тисков – легко, полной грудью, пусть даже и этим медово-сладким, тягучим воздухом.
Так просто понять – да, все изменилось. Но разве плохо, что впервые смех человека напротив не раздражает, а вызывает нестерпимое желание улыбнуться в ответ?
Юки откидывается на траву. Солнце не так уж и слепит – тонкие нити, как в глубину океана, тонут, размываясь, высвечивая сапфировую чистоту глаз юноши.
Кё залюбовавшись на миг, вспоминает вдруг, на кого он смотрит, самодовольно фыркает и удобнее устраивается на траве. Теперь они совсем рядом, соприкасаются локтями – кожа нагрета солнцем и от этого жутко неудобно, но ни один из них не думает отстраняться.
Кё задумчиво тянет травинку, мнет ее, пока пальцы не окрашиваются зеленым. Выкидывает, тянется к новой…
Рука перебирается к созревшей клубнике, неторопливо обрывает ягоды.
-Ты мог бы давно пригласить ее на свидание… - вдруг спокойно, продолжая разглядывать абсолютно чистое, пронизанное тонкими золотыми нитями, небо говорит Кё.
-Что?! – непонимающе переспрашивает Юки.
-Тору. Ты ведь злился, потому что она уделяет мне время.
Нет, он злился вовсе не поэтому. Но никогда, ни за что не признается в этом.
-Это не твое дело, ты – назойливый, глупый… - привычно откликается юноша, но Кё прерывает его, равнодушно, даже небрежно бросая:
- Но ты ведь не знаешь, что делать в таких ситуациях, да? Поэтому боишься.
-О чем ты?
-О свиданиях.
Юки хочется вскочить и оставить этого дурака наедине с его глупыми мыслями, но… почему-то остается. Эта тема вызывает странное волнение, словно вдоль позвоночника провели ледяными когтями – ощущение опасности и дрожь подступающего возбуждения. Как во сне…
-Ты что ли много знаешь? – подчеркнуто презрительно отвечает Юки.
Кё хмурится, откусывает сразу половину сорванной клубники, поводит плечом:
-Ну… ничего интересного, я полагаю: кино, за руку подержаться, поцеловаться, ну и…
Юноша спотыкается на полуслове, замолкает. Скулы покрывают яркие, четко проступающие на золотистой ровной коже, пятна. Красиво… - механически отмечает Юки. И тут уже его накрывает удушливая волна.
-Это жара меня убьет, - заканчивает Кё, закрывая лицо рукой, словно чтобы стереть бегущую по виску дорожку пота.
-Большой опыт? – приподнимая тонкую бровь, изумляется Юки.
Рука соскальзывает с лица, открывая широко раскрытые, удивительно посветлевшие глаза:
-Как ты себе это представляешь? Нет, ну конечно, оказаться с котом на руках оригинальное окончание свидания, но…
Кё фыркает и отворачивается. Юки только сейчас замечает, что нос у него едва заметно вздернут, и если лежать вот так, близко можно увидеть несколько светлых веснушек, на тонкой, ровной коже.
-Я думал… ведь Кагура…
Спасение только в том, что они совсем, демонстративно не смотрят друг на друга. Это странный разговор… и с кем? Как могло так случиться? Локоть Кё упирается в бок – острый, горячий… Неудобно и жарко… так стыдно и мучительно… но Юки не отстраняется, а будто бы даже едва заметно двигается, увеличивая соприкосновение.
-Ну, вот еще! – зло, еле внятно хмыкает. – Даже ради тренировки – нет.
Юки не может сдержать смешок.
-Чего? – пихает его Кё в бок. – Ты даже Тору боишься пригласить пройтись по парку! Обратись к Аяме, он тебя научит… смелости.
Юки взвивается, как отпущенная пружина, шипит:
-Еще раз…
Ледяным острым осколком по обнаженной коже, рассекая, проходит внезапное необъяснимое волнение, когда он видит прямо перед собой ярко-алые от ягодного сока, узкие губы, пьяняще пахнущие клубникой. Глаза – насмешливо прищуренные, как застывшая янтарная смола, сохранившая оттиск прошедшего – безвременная, омытая золотыми потоками солнца. Глаза-все понимающие, глядящие выжидающе. Так близко. Солнце плавит тело в воск, делая податливым и гибким. Кровь густеет, медленно движется по венам, вместе с душным, ядовитым маревом, размягчающим кости и мышцы, размывающим очертания еще недавно такого неподатливого, напряженного тела.

 Отправлено: 04.02.08 00:37. Заголовок: -Чего? – тихо спраш..

-Чего? – тихо спрашивает Кё, не отводя глаз. Он понимает, что тонет, все глубже и глубже уходит в глубину синего, обманчиво спокойного океана.
-Ты съел клубнику. Она не для тебя, дурак! – пытаясь сбросить дымку, затягивающую весь мир, произносит Юки.
Глубокий вздох, как перед прыжком в воду – сразу, с головой…
-И чего?
Как гулко, сильно бьется сердце, отдается во всем теле, кровь стучит в висках, застилая глаза теплой влажной темнотой. Ничего… ничего кроме расплавленного забивающего поры солнца и узких, упрямо сомкнутых губ… Мир уплывает. И Юки, чтобы удержаться на поверхности отчаянно тянется к единственному, оставшемуся реальным…
Обжигает…Еще хуже… Невыносимо сладко – словно надкусил клубнику и совсем чуть-чуть, отдаленным фоном горько-дымно. Мучительно хорошо.
Только вот глаза с испуганно дрожащими на радужке бликами, смотрящие прямо на Юки, изумленно раскрываются, веснушки на носу темнеют, вдруг ярко проступая на покрасневшей коже. Кё стремительно отстраняется и резко, наотмашь бьет по руке, пытающейся его удержать. Пальцы слабо сжимаются, ловя воздух, и бессильно ложатся на колени.
Кё вскакивает, готовый бежать, сбитый с толку огненной вспышкой, разлетевшейся сотней искр, когда с его ртом соприкоснулись чужие губы. Но пустой, едва слышный голос останавливает его:
-Снова убегаешь?
Разве..? Все совсем не так! С чего бы это ему…
Сердце заходится бешеным, торопливым стуком. Горячий воздух выжигает легкие. Слова переполняют, но сгорают, не успев вырваться, забивая рот только сухим, безвкусным пеплом. И остается только вновь опуститься не землю, вытолкнуть едко, с трудом разлепив болезненно – горящие губы:
-Он тебя испортил…
Для чего нужно было говорить это? Чтобы видеть, как бледнеет лицо Юки и глаза приобретают вновь тот самый сапфировый оттенок зимнего океана. Все, что угодно… Все, только чтобы разбить эту ледяную корку. Ее края больно режут. Кё словно захлебывается кровью, даже на языке медный привкус. И хочется выплюнуть его, но ведь это будет так, словно он желает избавиться от послевкусия поцелуя.
-Это просто игра, да? – осторожно, не глядя в глаза Юки, спрашивает юноша.
-Ты ведь хотел потренироваться… - намеренно равнодушный ответ.
Позволительно все…
-Да.
Проклятое лето, сжигающее без остатка…
Кожа Юки почти прозрачная, такая тонкая, что отчетливо видно голубоватые дорожки на виске, а ресницы длинные, дрожащие, как крылья бабочек. Кё тянется прикоснуться, кончиками пальцев проводит по линии скулы, удивленно, изучая. Игра…
Они сталкиваются носами, краснеют и снова настойчиво тянутся друг к другу. Губы раскрываются. Кё и не думает закрывать глаза, он хочет видеть все - понять, довести до совершенства и уже и в этом надеется победить своего вечного врага. Его прямой, настороженный взгляд жутко раздражает Юки и отдается в затылке дрожью. Хочется только, чтобы эти янтарные ясные глаза отпустили его. Поэтому он чересчур торопливо проводит языком по верхней, упрямо вздернутой губе, жмурится от испуганного, судорожного выдоха Кё, и осторожно прихватывает нижнюю.
И уже сам задыхается, когда вдруг на него набрасываются, стискивая, прижимая к земле горячим тяжелым телом. Поцелуй со вкусом зеленого чая и клубники… С запахом сигаретного дыма – запретный, неумелый и срывающий все «нельзя». Задыхаясь, кусаясь – так что воздуха не хватает, но нет сил оторваться, и плевать уже на все, даже если задохнешься. Мучительнее расцепиться, чем не дышать…
Губы влажные, вызывающе яркие…
-Кусаешься… - сквозь рваное, прерывистое дыхание шепчет Юки.
-Не нравится? – хмурится Кё.
-Нравится… - на выдохе, опустив потемневшие глаза.
Лихорадит, бросая то в холод, то в жар.
-Что дальше?
Вопрос, заводящий в тупик. Всегда – не имеющий ответа. Но Кё ждет, отдавая право выбирать другому, тяжело дышит, облизывая припухшие губы, не думая даже отпускать притиснутого к земле Юки. И тот, осторожно высвобождает руки, тянется к рубашке юноши. Пальцы трясутся, не справляясь с оставшимися еще застегнутыми после драки двумя пуговицам. Он, сосредоточенно закусив губу, смотрит только на Кё, готовый при малейшем изменении выражения его лица, остановиться. Ткань сползает с круглого плеча, обнажая напряженные мускулы груди и предплечья – Кё все еще полулежит сверху, опираясь на руки.
Пальцы Юки осторожные, будто спрашивающие разрешения. Легкие касания – удивленные и восхищенные – вдоль ребер, вниз по напряженному животу. Кё следит за перемещениями ладони и вдруг замечает на тонком запястье покрасневший след от его недавнего удара. Резко отстраняется, садится сверху, сжимая коленями бедра Юки, и берет его ладонь. Длинный неровный след… Тянет к себе руку, прижимается губами. Он не умеет говорить: «Прости», но то, что делает, гораздо глубже слов – целует, совсем по-кошачьи зализывает след от удара, трется носом о пахнущую цветами кожу. Юки вздрагивает – ощущения влажного языка подобны ожогам, он хочет вырваться, но только плотнее вжимается в бедра, стиснувшие его тело.
Позволено все, что угодно… Кё склоняется ниже, трется щекой, лижет шею, быстро расстегивает пуговицы на рубашке – и прикусывает кожу оголившегося живота.
Руки Юки обвивают за плечи, притискивают – плотно, душно, не вздохнуть. Сквозь рваное, громкое дыхание, юноша слышит срывающийся голос Кё:
-Сделай… что-нибудь…
Да что тут сделаешь?! О чем вообще просит? Каким он оказался жадным…
Ближе, еще ближе… так, что между ними не остается даже воздуха – трутся друг о друга – кожа мокрая, скользкая, и должно было бы быть неприятно, но вот только - наоборот - мучительно хорошо. Целуются взахлеб, так, что губы начинают болеть. Голова кружится от душного, пропитанного запахом роз и клубники воздуха. Хоть немного прохлады… Совсем чуть-чуть… но вместо этого еще ближе, сведенными накрепко за шеей Кё руками, прижимать к себе живое ослепительное солнце.
-Ну… сделай же… что-нибудь…
Охрипший, полный боли шепот встряхивает, выгибает. Юки одной рукой продолжает удерживать извивающееся, мокрое тело Кё, другую опускает вниз, между ними, проводит по сведенным мышцам живота, вдоль пояса сползших на бедра штанов, тянет ремень.
Этого достаточно… То, что тонкие пальцы Юки торопливо расстегивают, спускают с него штаны – даже еще до прикосновения, вызывает острое, тянущее возбуждение – одна мысль о происходящем заставляет сорваться короткий стон с прикушенных губ.
-Что? - вздрагивает Юки, испугано замерев.
Что-то не так? Он совсем не знает, как правильно… Как сделать, чтобы было хорошо, и не было больно…
-Так… странно…
Кё не отстраняется, просто соскальзывает вбок, чтобы они лежали друг напротив друга, и чуть отодвигается, позволяя руке Юки свободно двигаться. Он, не отрываясь, следит за его лицом, которое само по себе возбуждает больше всего: огромные глаза, блестящие на солнце всеми оттенками синего – растерянные и голодные; порозовевшие скулы и припухшие губы.
И, кажется, вот-вот и Кё утонет, растворится в неподвижном дрожащем воздухе, пьяняще пахнущим возбуждением, цветами и пряно – землей.
Он не хочет исчезать один. Пусть и Юки растворится в этом удушливо-жарком, невыносимом лете. Вместе…
Кё пробегает пальцами по розовой скуле, гладит приоткрытые губы, скользит по груди, вниз, к поясу брюк, застывает, когда дыхание перехватывает от вида еще более расширившихся глаз, пораженно уставившихся на него, но тут же продолжают свое движение, не встречая сопротивления.
Они так и продолжают, молча, не отрывая взгляда, смотреть друг на друга, кусая губы, соскальзывая в засасывающую вниз, бесконечную, как океанские глубины, пропасть. Накатывающие волны все выше – и теряется ощущение твердой земли под ногами – нескончаемое падение вверх и вниз, ко дну, пока вдруг Кё не выдыхает судорожно и не закусывает до красных следов сгиб пальца.
Юки заворожено смотрит на ресницы, вздрогнувшие и медленно опустившиеся, прикрывая темные, ничего не видящие глаза. Этого ему достаточно. Он осторожно отодвигает бессильно замершие пальцы, сам сжимает себя, гладит, не отводя глаз от расслабленного, полусонного лица Кё и, наконец, выгнувшись, пытаясь сдержать судорожный вздох, прижимается лбом к мокрой щеке юноши.
Странное оцепенение… Палящее солнце и запах смятой травы… Это их страшная тайна. Их первое лето…
Пальцы не разжать, словно склеились на шее Кё. Юки с усилием разлепляет их, откатывается, садится – тело покрыто липкой, влажной пленкой и это, казалось бы, должно быть очень неприятно. Но юноша вообще ничего сейчас не может чувствовать. Опустошен…
Солнечный удар.
Кё проводит рукой по животу, смазывая белые потеки и бесцеремонно вытирает ладонь о рубашку, потом поднимает глаза на Юки и неожиданно сонно улыбается:
-О, ты бы сейчас себя видел…
Юки вздрагивает и нервно оглядывается, не зная с чего начать. Он примерно представляет, как выглядит: волосы взъерошены, в них застряли травинки, локти зеленые от травы – и глаза… глаза наверняка пьяные, такие же сонные и сытые, как у Кё. Если так, то неудивительно, что взгляд того пробегая, цепляет и расстегнутые брюки, и перепачканный живот, и неприлично спущенную с плеч рубашку, теряет свою сонливость, становится расфокусированым и жадным.
-Пора возвращаться, кажется, - неуверенно произносит Юки, торопливо застегиваясь и отряхиваясь.
Кё не столь щепетилен со своей внешностью – он рывком поднимается с земли, застегивает штаны и кивает:
-Пожалуй, - и вдруг хитро сощуривается. – Я смогу победить тебя!
Юки глядя на помятую траву, словно здесь только что бились на смерть, поводит плечом:
-Тебе придется много тренироваться.
Он чувствует довольную улыбку заласканного кота в ответе:
-Знаю. Завтра?
И остается только улыбнуться в ответ – мягко и немного смущенно:
-Завтра…

Они едва успели к ужину. Тору тревожно посмотрела, старательно не обращая внимания на их встрепанный вид, и только покачала головой:
-Сколько можно драться…

 Отправлено: 04.02.08 00:38. Заголовок: Шигуре, склонив голо..

Шигуре, склонив голову, долго разглядывал топчущихся у крана и привычно шипящих друг на друга мальчишек и когда они вошли в гостиную, подозрительно не глядя друг на друга, только усмехнулся:
-Смертельно голодные, наверное.
Еще как! Юки чувствовал, что его тело рассыпалось в пыль, растеклось по траве, и было собрано вновь, но как-то неправильно – с огромной дырой, бездонной, ненасытной, требующей еще… И юноша вовсе не уверен, что пищей сможет наполнить пустоту, разверзшуюся внутри. Поэтому, как бы он не хотел есть, все, что получается, это заставить себя проглотить чай. И поднять лихорадочно блестящие глаза… И встретить дикий, потерянный, пронзающий насквозь взгляд…
Они поднимаются одновременно и молча направляются к лестнице.
-Куда… - вопрос расстроенной Тору прерывает ледяной, непоколебимо – спокойный голос Юки:
-Нужно заниматься.
-Но…
-Пусть идут, - расслабленно машет рукой Шигуре. - Это на пользу обоим.
Спиной к стене – близко… так близко… Тишина и только неровное, торопливое дыхание. Шаг в сторону… Не сбежишь! Назад некуда… Только вперед, опрокидываясь в бесконечно – мягкую, манящую синеву… Нить, на которой они балансируют, едва ощутимая, даже тоньше той, что сдерживает Зверя.
Стой… Последнее предупреждение. Можно пропасть… Шаг в сторону… Он тоже…Не отпустит… Тонкие сильные пальцы стискивают плечи… Взгляд опускается…
-Это ведь ничего не значит? – как заклинание, умоляюще.
-Ничего…
Нить обрывается…

Губы не перестают болеть. Никто и не собирается давать им возможность зажить – вот такие припухшие, яркие они слишком большой соблазн. Тело Юки расцвечено багряно-алым диковинным рисунком, проступающем на бледной, тонкой коже, будто созданной для того, чтобы языком, зубами творить на ней невиданные картины. Движения приобрели грациозную осторожность и совсем уже по взрослому, аристократическое изящество, которое вместе с хрупкостью и отстраненно – безадресной улыбкой заставляют людей на улице оборачиваться, жадно разглядывать его. Юки все еще не по себе от липких, чересчур откровенных взглядов – но теперь он знает, где можно спрятаться.
И его улыбка вовсе не безадресная – она для того мира, где душное, невыносимо жаркое лето может спалить тебя без остатка, не причиняя боли, где можно, краснея, вечерами перед зеркалом разглядывать покрывающее тело узор для того только, чтобы найти еще одно – пустое, незаполненное место.
Зверь никуда не делся. Просто Юки теперь точно знает ответ. Нельзя научиться видеть человека отдельно от черной, выедающей его дыры опухоли. Можно только принять ее как часть того, кто дорог.
Он возвращается домой, еще на пороге его начинает бить лихорадочную дрожь, которая не отпускает последние дни.
-Я дома!
Тишина… Пугающая, мертвящая… Предчувствие смерти…
Шигуре откликается из гостиной:
-С возвращением!
-А где… - он спотыкается на имени – язык и губы вместо букв помнят только вкус клубники и молока…
-Представляешь Кё – кун решился, наконец, пригласить Тору - сан на свидание!
Правильно… Все правильно…
Нечто жесткое, кристаллически-острое растет в горле, не позволяя дышать…
Так и должно было быть… Но отчего тогда что-то взрывается, и осколки режут изнутри, так, что, кажется, Юки захлебывается кровью… Он прижимается к стене, чтобы ощутить хоть что-то реальное в ставшем вдруг зыбким, туманном мире и хватается за горло. Сердце частит, захлебываясь выхлестывающейся болью.
-Юки?! – слова достигают разума тягучими, смазанными, абсолютно лишенными смысла, только лишь обрывками, разрываемыми в клочья. И не приносит облегчения ревнивая, злая мысль – «у них все равно ничего не получится». Никому от этого не легче…
Жаркое лето кончилось. И лихорадочное нетерпение, и огонь, чуть не выжегший дотла - все, что составляло их запертый мир – доступный лишь двоим, давший вдруг трещину, ушло безвозвратно, вместе с медовым душным маревом, пропитанным запахом перезрелых роз, пылью и стрекотом цикад.
Ничего серьезного…

Конец.

 Отправлено: 04.02.08 01:21. Заголовок: Замечательно. Соверш..

Замечательно. Совершенно потярсающе. У вас такое Лето... Спасибо.

 Отправлено: 04.02.08 01:37. Заголовок: vzmisha4 Спасибо! А..

vzmisha4
Спасибо!
Автор рад, что ему удалось передать атмосферу настоящего жаркого лета.

 Отправлено: 04.02.08 01:59. Заголовок: vzmisha4 Спасибо бо..

vzmisha4 Спасибо большое уже от самого автора! Очень важно было передать именно атмосферу. Рада, что, по всей видимости, что-то получилось!

 Отправлено: 04.02.08 05:03. Заголовок: Dara, aki-no neko э..

Dara, aki-no neko
это просто великолепно! Самый лучший фанфик по этой паре, который я читала...
Очень сильно...
Шикарная атмосфера! Всё, от общего и до мельчайших деталей!
Потрясающее лето! Я его почувствовала и цикад слышала...
Огромное спасибо за этот фик!!!

 Отправлено: 04.02.08 12:55. Заголовок: Это великолепно! Мне..

Это блестяще! Мне безумно понравилось
Очень красивый стиль, великолепно прописанные характеры. Автору - глубочайший респект и благодарность.
Не побоюсь сказать, что по данному фандому это лучший фик из всех, что я читала)

 Отправлено: 04.02.08 15:46. Заголовок: Inaya Эргана Спаси..

Inaya Эргана Спасибо огромное за комментарии! Очень люблю эту пару и хотелось написать что-нибудь достойное (впрочем, всех героев Fruits Basket люблю...). Рада, что получилось! Очень рада!

 Отправлено: 04.02.08 17:30. Заголовок: Dara ,aki-no neko ....

Dara ,aki-no neko ...это и правда шикарно))) Очень красиво вышло!!! Самый сладенький и просто потрясающий фанфик на этот пейринг...я рада))) Спасибо большооое))) Вот вам огрооомная куча цвяточков за такое чудо)))

 Отправлено: 05.02.08 00:01. Заголовок: Marise Спасибочки з..

Marise
Спасибочки за комментарий. И отдельно - за цветочки. Цветочки я люблю
И когда мое творчество радует, мне очень приятно)) Сразу хочется написать что-нибудь еще)

 Отправлено: 05.02.08 00:18. Заголовок: Dara Сразу хочется ..

Dara

цитата:

Сразу хочется написать что-нибудь еще)

А напишите!

 Отправлено: 05.02.08 00:30. Заголовок: планы на будущее

Эргана
Обязательно! В работе сейчас третья часть к уже выложенным фикам по WK и еще один кроссовер А потом, возможно, вернусь к Fruits Basket.

 Отправлено: 05.02.08 12:56. Заголовок: Dara пишет: А потом..

Dara пишет:

цитата:

А потом, возможно, вернусь к Fruits Basket.

Корзика это просто здорово))) Тем более, Dara ,у тебя так здорово получается)))) А пейринг тот же будет,или чем другим порадуешь???

Dara пишет:

цитата:

Цветочки я люблю И когда мое творчество радует, мне очень приятно))

Обращайтесь))) А творчество...оно ведь действительно радует))))))

 Отправлено: 05.02.08 23:09. Заголовок: Marise Я тоже очень..

Marise Я тоже очень-очень люблю это аниме. Все герои интересны, каждый по своему... Поэтому, честно, даже не знаю, что за пейринг будет)) По этому аниме интересно писать любой

 Отправлено: 06.02.08 14:02. Заголовок: Dara пишет: По этом..

Dara пишет:

цитата:

По этому аниме интересно писать любой

Dara , согласна))) Это одно из моих самых-самых любимых аниме...эээ...не яойного стиля))) А пейринг,и правда,каждый будет исключителен по-своему))) Удачи))) Ждемсс новых шедевров

 Отправлено: 07.02.08 00:11. Заголовок: В неяойном анимэ, ка..

В неяойном анимэ, как показывает практика, можно найти больше хороших и небанальных пейрингов.

 Отправлено: 07.02.08 01:35. Заголовок: славный получился фи..

славный получился фик ^_^ на самом деле достаточно ожидаемое продолжение для нас, привыкших все подгонять под законы реального времени и пространства... автор не изменяет и своему умению на мелочах покзать насколько хрупкими могут быть человеческие отношения, словно леска с бусинками, стягивающая запястье Кё, насколько тонка грань между любовью и ненавистью, притяжением и отвращением... удачи автору!!! ждем продолжения ^_^

 Отправлено: 07.02.08 16:07. Заголовок: Замечательный фанфик..

Замечательный фанфик!

 Отправлено: 08.02.08 00:23. Заголовок: ga1axy После таких ..

ga1axy После таких отзывов хочется писать дальше! Спасибо большое. Да, пожалуй, очень точно сказано. Этот комментарий прекрасно соотносится с тем, что я хотела сказать! Рада, что смогла точно выразить свои мысли.
Lili Спасибо большое! Буду стараться продолжать в том же духе!

 Отправлено: 27.02.08 18:16. Заголовок: это мой любимый )))..

это мой любимый )))

 Отправлено: 29.02.08 04:40. Заголовок: ga1axy Да??? Странно..

ga1axy Да??? Странно. Если честно, не ожидала. У меня другой

 Отправлено: 29.02.08 05:03. Заголовок: ну Кен/Айя конечно ж..

ну Кен/Айя конечно же вне конкуренции... но тут все так нежно... так романтично... он тоже любимый... они все любимые... афтар!!!!!!!!!!! Вы чудо!!!! разрешите подарить вам цветочек

 Отправлено: 02.03.08 14:32. Заголовок: ga1axy спасибо... :..

ga1axy спасибо... и за цветочки, и за слова... приложу все усилия, чтобы радовать и дальше.