Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

- Я спрашиваю ещё раз: кто ты? – арранкар игнорирует перепалку между квинси и новоявленным противником. Гораздо важнее узнать, что же за фигура появилась на доске.
- Это неважно. Для тебя - неважно. Можешь и свое имя при себе оставить. Хотя… - странный шинигами смеется безумно пошло. – Я должен знать, что написать на колбе, в которой заспиртую твоё тело!
Новый приступ хохота.
И тут сдают нервы квинси. Это должно было произойти. Правда, Заэль не ожидал такой прыти от раненного мальчишки. Тот вскакивает, концентрирует остатки рейацу и достает лук. Карающей молнией мерцает формируемая стрела. Арранкар уже готов устало вздохнуть: снова… то же самое. Как же мальчишка глуп: ничего не понял. Как вдруг…

Исчезает квинси, исчезают прочие противники, исчезает всё Хуэко Мундо.
Заэль подозревает, кто тут такой резвый…
- Итак, теперь мы можем поговорить спокойно, - голос у мужчины то ли скрипучий, то ли хрипящий…
Арранкар оборачивается, попутно оглядываясь вокруг: пустая комната средних размеров, голые каменные стены. Не будь здесь достаточно тепло, можно было бы спутать помещение с покоями Лас Ночес. Полумрак, хоть и неясно, откуда идет свет: окон в комнате нет. «Лабораторный полумрак», - поправил себя Заэль.
- Если мне не изменяет память, - арранкар элегантно складывает руки на груди, - Вы собирались меня убить. И заспиртовать.
- Вот именно! Я убью тебя аккуратно, а этот мальчишка… Он только и умеет, что портить материал!! – кажется, в скрипе голоса тайчо одного из отрядов Готей 13 появились нотки жгучей ненависти.
- Так значит, вы все-таки знакомы… - Заэль «утомленно» касается тонкими когтями виска и обворожительно улыбается.
Судя по всему, во время той эскапады детей в Сейрейтей, этому чучелу в маске досталось от мальчишки. Раз так, уничтожить шинигами не составит труда. Пусть даже на нем – капитанское хаори. Вот только нужно понять, где он оказался по воле этого мужчины.
- Вы, кажется, хотели узнать, кто я? Заэль Аполло Гранц, Октава Эспада.
- Чудненько, чудненько! – шинигами снова отвратительно сучит пальцами, украшенными вульгарным синим маникюром.
- Кажется, хорошие манеры в Сейрейтее не в чести? – арранкару всё же неплохо бы узнать, кому он противостоит.
Противник только отмахивается:
- Киротсучи Маюри, джуинибантай-тайчо, - задумчивый взгляд скользит по Заэлю.
Интересно, как ему удается даже через маску передать выражение своего лица. Кажется, с самоконтролем у тайчо проблемы.
– Может быть, ты сдашься сам? Сотрудничество, скажем так? Не хочу портить такой образец… - и с умственными способностями тоже.
- Не думаю.
- Жаль, - ему и правда жаль. Забавно.
Шинигами вырывает из маски один из штырей, бросает в Заэля. Это крюк на длинной веревке… Арранкар брезгливо уворачивается от выпада.
- Боюсь, это бесполезно, - он ухмыляется. – Но я шокирован, - и тихий мелодичный смех.
А вот Маюри смеется неуравновешенно.
Новый бросок.
- Ну, раз вы так хотите тратить время… - Аполло уклоняется снова. – Может быть, расскажете, где мы оказались?
- А ты любопытный мальчишка, - крюк завертелся на веревке быстрее. Хочет взять измором? Вряд ли ему удастся. Арранкар продолжает танцевать. – Это моя альтернативная реальность.
- Боюсь, мне не понять… - приходят на помощь уроки Ичимару-сама.
Когда тебе говорят, что лесть прошибает любые ворота… стоит прислушаться. Заэль вовсе не намерен находиться здесь долго, а потому играть будет грубо. И к тому же, ему слишком сильно хочется узнать, что это за шинигами. И что под маской… Откуда тянется этот крюк и что ещё скрыто в этом теле.
Много вопросов, но ответов нет. Пока что.
И он – смеется.
- Конечно, не для умишка какого-то арранкара. Я всегда знал, что Айзен глуп: такой хороший образец и настолько умственно безнадежен.
А вот это было опасно. Но спокойствию и терпению Заэль тоже успел научиться. У Тоусена-сама. И в конце концов, он лучший из лучших, несмотря на номера и прочие регалии.
- Это место было заранее построено в моих мыслях. Проблема заключается в том, чтобы затащить сюда кого-нибудь, кроме себя. Тут нужна помощь артефакта… Визуализатор. Он насильственно перестраивает мышление существа на пару секунд. Штука полезная, хоть и восстанавливается годами. Чертов мальчишка! Тратить такие средства на такого, как ты. Уверен, среди зверушек Айзена есть и поинтересней!
Заэль дернул щекой: он мог стерпеть многое, но такие хлесткие фразы… Что ж, ещё немного и тайчо поплатится. Тот, между тем, продолжал:
- Сейчас мы находимся вне времени, в двух пространствах. То, что произойдёт здесь, будет иметь тот же результат в том мире, с той лишь разницей, что займет долю секунды в там, несмотря на длительность пребывания и действия здесь. Я поймаю и убью тебя здесь, вернусь туда и отправлю твоё бездыханное тело в Сейрейтей.
Вот почему так сифонит рейацу шинигами. Она давит со всех сторон, неприятная, редко встречаемая, но по структуре – очень и очень похожая. Арранкар ведь – наполовину шинигами. Так почему бы не воспользоваться обратным ходом?
- Этот мир можно изменять? Мыслью?
- Его могу менять только я.
- Я всё же попробую…
Позади шинигами с грохотом появляется стол, на котором разложен набор хирурга-линчевателя. Киротсучи-тайчо едва заметно вздрагивает. Удивился. Маска вновь не скрывает ничего. Зачем она нужна?
- Кажется, я тоже могу.
- Нет. Просто надо же мне приготовить тебя к вечному бытию в моей коллекции. Не люблю откладывать приятные дела на «потом».
- Какие похожие мысли…
Маюри не задумывался над изменениями своего пространства во время пребывания в нем. Попался…
Шинигами тянется за мечом. Интересно, удобно это, когда ножны трутся о пах? Может быть, тайчо двенадцатого обделен мужскими радостями, раз носит оружие на столь видном месте?
Занпакто шинигами показал свою вторую форму… Кажется, надо принимать меры, потому подставляться под неизвестный шикай капитана – чересчур неосмотрительно.
- Вот в это Вы поверите? – Заэль взмахивает рукой, и Маюри обнаруживает на своих руках кандалы.
Цепь между наручниками хоть и длинная, но проходит за спиной, а, кроме того, связана другой, конец которой – в руках у арранкара! Киротсучи-тайчо пытается сделать шаг шунпо и убить врага прежде, чем… Но Заэль резко тянет за конец: цепь проходит через лебедку, приделанную к потолку, - и руки тайчо взмывают вверх. Слышен звон падающего на пол меча и хруст в суставах.
- Да как ты смеешь!
- Похоже, это всё же в Ваши планы не входило? – Аполло посмеивается, закрепляя конец цепи на крюке в стене. Взмахивает рукой и с его когтей на тело шинигами капает отвратительная субстанция. – Знаете, я бы тоже не прочь обзавести новым трофеем в своей лаборатории, но мне нужно разорвать Ваше тело. Иначе Айзен-сама будет недоволен.
Липкая черная жижа сползает по рукам Маюри. Заэль ловко снимает сгусток с тайчо, и через пару секунд в его руках оказывается очень правдоподобная кукла.
Арранкар открывает её, смотрит в лицо шинигами:
- Прощайте, Киротсучи-тайчо! - он запускает руку в куклу и, наконец, заглядывает внутрь. – Что за дрянь!!
По длинным пальцам Аполло течет вязкая зеленая слизь. Кукла падает на пол.
Тайчо заходится своим смехом, который теперь звучит не только пошло, но ещё и довольно. Уверен, что ещё не проиграл.
Думает, что арранкар – белоручка?
Ну уж нет. Ярость заставляет забыть об осторожности, и Заэль хватает шинигами за горло! Маюри дергается, но не от хватки на своей шее. Слышится хруст и глухой вопль, правое плечо шинигами выворачивается из сустава и, прорывая одежду, тонкий клинок без гарды летит в лицо Заэлю. Тот едва успевает уклониться, но острое лезвие всё равно задевает его щеку. Рука на горле Маюри сжимается беря в кольцо сильных пальцев трахею, сжимает её, точно собираясь выдрать. Но – недостаточно: ногти мешают. Пальцы другой едва-едва касаются пореза на лице. На мягких подушечках алеет кровь. Аполло коротко вздыхает и ослабляет хватку, шинигами заходится кашлем. А арранкар безумно хохочет, убирая руку вовсе.
- Кажется, просто умереть – слишком сложно для Вашего понимания.
И шинигами отчего-то смеется.
Ну что ж… Сколько ещё игрушек в нем спрятано?
- Думаю, Вам понятно, что мне необходимо видеть, в каком месте Вашего тела «назревает» сюрприз.
Арранкар концентрируется, пытаясь убрать одежду тайчо, но фокус не проходит снова. То ли он потерял нужную волну, то ли убрать что-то отсюда труднее, чем заставить что-либо появится. Ну, это не проблема. Заэль собирает свободную рейацу… она отчаянно вырывается из-под контроля – чужая, но в итоге послушно оплетает пленника и, пока арранкар шествует к столу, чтобы взять скальпель, шинигами лишается одежды. Аполло внимательно осматривает тело Маюри, практически сразу наталкиваясь взглядом на два нароста на спине. Скальпель коротко рассекает воздух – из тела шинигами вылетает еще два ножа. В бицепсе ещё здоровой руки обнаруживаетсь две маленькие ампулки с остриями.
- Яд? – Заэль смеется, приседает, осматривая наклоненную вниз грудь и торс.
Кажется, на этом сюрпризы закончились. Разве что – под маской.
Арранкар обходит мужчину и вглядывается в ничего не выражающие «нарисованные» глаза. Интересно, под маской лицо – такое же красивое и правильное, как и всё тело? Заэль не может удержаться: облизывает губы перед тем как двумя резкими движениями поддеть штыри, торчащие из маски. Подушечками пальцев Аполло чувствует, как дрогнула маска, отделяясь от лица. Но он удерживает её на месте. Киротсучи коротко вскрикивает, по скуле течет струйка крови: видимо, арранкар оказался не очень осторожен и задел кожу.
Ну ничего: кровь шинигами была насыщенного красного цвета. Или так кажется из-за плохого освещения. И выглядит завораживающе на этой бледной коже. У мужчины непозволительно соблазнительное тело, а страдания и дрожь боли только придают ему очарования. Заэль ловит себя на мысли, что с большим удовольствием попытал бы этого шинигами. Сейчас… вот только сейчас… Надо убедиться, что всё… что больше не спрятано в этом теле орудий убийств. Аполло глубоко вдыхает и отнимает маску от лица шинигами. Тот пытается спрятать лицо, посмотрев вниз, дергает вывихнутое плечо. Слышна ругань.
Арранкар бегло осматривает маску, отбрасывает её в сторону, а затем хватает Маюри за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Желтые неподвижные зрачки вцепляются в его лицо. Заэль криво усмехается, чуть подаваясь назад, подальше от этой жгучей ярости и презрения. И для того, чтобы лучше рассмотреть.
- Дрянь! Как ты смел снять маску!! Уничтожу!! – голос звучит низко, но уже не так сипло, точно у куклы.
Пропорциональные черты лица. Чересчур красивый. Есть, что прятать. Единственное уродство – заплаты на краях скул и висках… Видимо, оттуда и идут эти шнуры с крюками. Надо попробовать достать.
Но это – потом.
А сейчас… Заэль знает, что он хочет! Знает, как начать шоу профессионального палача сегодня. Как задело шинигами обнажение лица, как его трясет из-за того, что противник вскрыл его всего… Переживаешь, что враг касается тебя, да? Видит твою слабость?
Ну что ж! В эту игру Аполло умеет играть.
- Посмотрим, как ты застонешь, когда я буду везде. Унижение, Маюри. Я умею унижать. Теперь ты мой. Я порежу тебя на лоскуты, но сперва вобью в грязь. Знаешь, Айзен-сама не говорил, что мы должны убивать быстро. Тебя интересней уничтожать долго и по частям. Не то, что тех «детей».
Арранкар наклоняется и впивается своими тонкими губами в правильный контур губ шинигами, жестоко схватив того за челюсть, чтобы не смел сжать зубы. Грубо. А Заэлю и хочется так: разбить эту красивую марионетку. Теперь шинигами – его кукла: болтается на ниточке. Ловкий сильный язык врывается в рот Киротсучи и нагло вылизывает его изнутри, пробираясь глубже с каждой секундой. «Шпагоглотатель» - прозвище в яблочко, да только для такой профессии нужно иметь длинный язык. Шинигами содрогается, когда кончик языка медленно проводит по его гландам. А Заэль прерывает поцелуй и интересуется:
- Неужели понравилось? – издевательски морщится татуировка на лице.
- Тварь! – в этой ненависти можно утонуть.
Значит, арранкар на верном пути. Он от души бьет шинигами по губам. Но они всё ещё целы. Неважно. Голова Маюри отклоняется в сторону так, что становится видна рана в вывернутом плече, та, которую капитан нанес себе сам.
Аполло склоняется снова и решительно вылизывает проступившую кровь, а затем рвет края раны, зацепив зубами какую-то из мышц. Шинигами вполне однозначно кричит.
Кричи, кричи, тайчо двенадцатого отряда. Как же ты достиг таких высот, будучи такой кисейной барышней? Или поэтому и достиг?
Кровь его тяжела на вкус. Приятно трепещет плоть под губами и руками.
Заэль ухмыляется: чувствует, как наливается желанием его тело. Он не оставляет своего занятия. Только впивается когтями в одну из ран на спине шинигами, делая его вопль ещё громче, поддевает края кожи и тянет на себя, сдирая лоскут вместе с кусочками мяса.
- Прекрати, скотина… - голос шинигами срывается, в нем намешано столько боли и страха… Вот только…
- Обязательно, - соглашается Заэль.
Он же не слепой. Кажется, найдена, наконец, идеальная игрушка: полноценный мазохист. Жаль, что игра будет только одна. Арранкар прижимается к груди шинигами, слегка прогибаясь назад. И скользит рукой вдоль плоского сильного торса.
- Обязательно, - повторяет Аполло, накрывая ладонью на возбужденную плоть шинигами.
Арранкар тихо смеется, Маюри медленно сглатывает.
А тонкие пальцы скользят по члену жертвы.
- Не смей трогать меня! – Киротсучи выплевывает эту фразу.
- Кхм… - скептическое.
Потому что шинигами уже сам подается бедрами навстречу ладони.
- Какой быстрый, - Аполло смеется снова. – Жди!
В пальцах мелькает скальпель, и на теле шинигами набухает кровью неглубокая царапина через всю грудь. Тот сдавленно шипит и отворачивается от своего палача.
Заэлю уже не смешно: давление внизу живота требует удовлетворения.
Он обходит свою жертву и, просунув колено между ног Маюри, заставляет его расставить ноги шире. Шинигами еле удается устоять: он из последних сил притягивает здоровую руку к себе, буквально вырывая сломанную из сустава. Больно должно быть. Ничего, ещё не вечер.
Заэль кладет ладонь на крестец мужчины, грубо скребет по нему когтями. И смеется. А Маюри прогибается в пояснице, пытаясь сделать прикосновения арранкара хоть на толику менее болезненными.
- Хорошая шлюха! Уговорил.
Аполло принимается возиться со своей одеждой.
Он не видит легкой довольной полуулыбки на лице Киротсучи. Конечно, она практически сразу исчезает под гримасой боли, когда внутрь пробирается пара пальцев с длинными когтями. Точно тонкие колья.
Зараза. Ни смазки, ни подготовки…
Заэль врывается глубоко, с силой и смехом, который тут же заглушается громким воплем жертвы.
- Узкий ты, шинигами!
Ему неудобно двигаться – не так глубоко, не так резко, как ему хочется.
Цепь звенит и обрывается. Маюри от неожиданности не успевает подставить здоровую руку и ударяется грудью и лицом об пол, падая на колени. Но эта боль – ничто. Потому что ровно через секунду в тело шинигами вонзается арранкар. С громкими комментариями, похабными стонами и радостным хохотом победителя.
Где уж за этим услышать беззвучное: «Ашисоджи Джисо, слияние». Где уж в такой эйфории заметить, что занпакто, едва касающийся своей рукоятью тела хозяина, перетекает в тело шинигами.
Заэль не дает Маюри опереться о здоровую руку. Он тянет цепь на себя, заставляя «пахать» лицом по холодному полу. Слышно, как хлюпает внутри жертвы при каждом ударе. Лучше и не думать, что там порвалось. Но кровь улучшает скольжение. Ритм всё убыстряется. Арранкар не прекращает полосовать спину и торс своей игрушки.
Пик наступает.
Но внутри Маюри горит такой пожар, что почувствовать, как в него изливается горячая сперма, он не может. Только облегченно вздыхает, когда Заэль, сыто простонав и слизнув с его спины ещё пару капель крови, пинает его и отпускает, позволяя упасть на пол.
Через несколько мгновений арранкар стоит перед Маюри уже одетый, с миной победителя на лице. И прижимает скальпель к горлу шинигами.
- Начнем отсюда, как Вы считаете?
Легкий нажим и кожа поддается… но холод стали исчезает, звенит об пол медицинский нож. Аполло оседает следом, делает пару нетвердых шагов назад и падает, облокотившись о стену.
- Что за… - и даже фразы закончить не может.
В тишине слышно лишь хриплое дыхание Маюри. Затем – звон цепи. Тайчо двенадцатого поднимается сперва на колени, потом, превозмогая боль, на ноги.
- Теперь я знаю, что написать на колбе с твоим телом.
Он сдавленно хихикает.
И приседает перед арранкаром. Кажется, уже и вовсе забыл о своих мучениях. В его глазах – охотничий азарт и плеск адреналина, хотя это неестественная желтизна не должна выражать ничего.
Здоровой рукой Маюри подтягивает к себе лицо арранкара: удивление так и застыло на нем. Он всё ещё не понимает. А Маюри доволен: ни одной дыры в образце. Да и для него самого визит в Хуэко Мундо ещё не окончен. Парой составов можно поправить дело, а у него ещё много фокусов в рукаве.
Но мальчишка хорош.
Губы шинигами элегантно растягиваются в улыбке.
- Спасибо тебе. Мне понравилось.
Легкий поцелуй.

НАЗВАНИЕ: Ведьма.
РЕЙТИНГ: PG-13
ЖАНР: сперва был стеб, потом... что-то странно, ф общем. Может даже кинк. Пра Заэля ф двух лицах.
Тут мы скажем спасибо оговоркам по Фрейду - ну нельзя же так глотать мечи!.. Бесстыдник. Я в психологии что-то где-то понимаю только интуитивно, но... ф общем некоторыми умозаключениями я пришла к выводу, что Заэдь не обязательно физически, но психически, может быть назван гермафродитом. Опять дурю, да. Я знаю.
Но, это трибьютик от меня нашему Восьмому. Ибо да, он жиф.
Для Ren aka Calcifer.
ДИСКЛЕЙМЕРЫ: Заэль - Тайто, но будь он мой...._)))
ОТ АВТОРА: никуда и ни на что умное не претендую. Я вообще делаю временные ряды.
А... да... там опять пеньюар...

Для арранкаров ещё одной неожиданностью, последовавшей за обретением "человеческой" внешности, стало появление некоторых особенностей, а точнее - приятных привычек, хобби. Вещь, в принципе, ненужная, но так как особо никому не мешала, то Владыка не видел смысла запрещать «невинные» забавы элиты. Тем более, что некоторым - только запрети, горя не оберешься.
Большая часть Эспады оказалась коллекционерами… но не все.

Так, Улькиорра собирал "зеркальные камни".
Когда используешь церо в пустыне и не такое случается… В Уэко, кроме прочих прелестей, имелись течения отрицательной рейацу. При использовании церо в этих течениях, "луч смерти" приобретал не только расщепляющую мощь, но и не менее убийственную температуру. Раскаленный стеклодувный тигель показался бы холодной батареей по сравнению с этим. А ещё в Уэко был восхитительный белый песок, из которого получалось бы совершенно прозрачное стекло, без всяких очисток, буде кому-нибудь взбрело в голову его здесь делать. Ну а так, песок и стеклообразная вязкая жидкость собирались в комки и застывали "зеркальными камнями".
Шиффер, конечно, не впадал в эксцессы и помешательства, стоило ему увидеть сей предмет, но если бы кто-то случайно зашел в его комнаты и застал его за переставлением и перекладыванием этих камушков на широкой длинной полке, то в Уэко разом бы кончились запасы валерианы: Улькиорра улыбался...

Так, Ноитора собирал любовные победы.
То, что его фраксионес во главе с Теслой просто спят и видят, как он в очередной раз покалечит их, и сердца их источают радость от того, что он обратил свой прекрасный лик в их сторону, - обсуждению не подлежало.
Его куда больше интересовали победы на стороне.
Ну, скажем, Нериэл. Ооо! Она была от него просто без ума. И никогда не умела прятать страсть за презрением. Да ещё бы ей не ненавидеть его. Любовь её не была взаимна. В конце концов, Ноитора устал от приставаний поклонницы и избавился от надоедливой девчонки. Но галочку в список поставил.
Вторым номером шёл Заэль. Это не вина Ноиторы, что Аполло - гомофоб, и не может принять своё влечение. Но его расположение ничем другим объяснить нельзя. Ноитора только голодно облизывался вслед Заэлю, да досадовал на то, что "перерождение" наградило некоторых лишними рамками.
Ну, а уж когда арранкар удостоился весьма однозначного объятия от Ичимару-сама (тот факт, что тормозить после последовавшего за объятием ускорения пришлось в Теслу, причем – неудачно, именно так тот и потерял глаз, герой-любовник рассматривал, как проявление неуёмной похоти и стремления поиметь его прямо здесь и сейчас), у Ноиторы выросли крылья, и он ринулся покорять неприступную вершину.
Вот только Халибел роль сей вершины отвергала и покоряться совершенно не желала...

Так, Старк собирал самогонный аппарат. Но тот упорно не собирался. Айзен-сама успел заметить, что в образе арранкара ему видятся знакомые пьяные черты тайчо восьмого отряда, Кёраку Шунсуя, и поспешил спрятать единственную вещь, подходившую на роль перегонного куба (дистиллятор для ароматического масла, через который он сам гонял особый состав капель для глаз – близорукость в один присест не проходит) в своей комнате. А так как при всем своём пацифизме и пофигизме, Старк всё же обладал зачатками субординации, уважал Владыку и не смел посягать на личные вещи оного, аппарат рисковал так и остаться несобранным. Впрочем, изредка Ичимару-сама внимал флегматичным и тоскливым страданиям Старка и извлекал "куб" из комнаты Айзена, но в силу своего природного сволочизма, не мог оставить на видном месте. В игру "найди клад" арранкар, пока что, обыграть Гина не смог...

Так, Гриммджо «собирал» мат. Вот только это хобби Владыке не нравилось: больно уж громкий рык имел Джагерджек, чтобы им ещё и материться на весь Лас Ночес. А потому главный источник познаний ярого бойца в лице Гина был предупрежден на сей счет. Ичимару согласился, в обмен на некоторые условия. С тех пор Гриммджо приходилось довольствоваться своим скудным уже набранным запасом и собирать другую коллекцию – синяки, царапины и засосы. Впрочем, порой Ичимару-сама, забывшись, выдавал некоторые раритеты, пополняя лексикон…

Так, Аароньеро собирал маски, сдирая их с ещё "живых" Пустых, сдуру забредших в Лас Ночес.
Так, Халибел собирала резинки для волос. Правда, пока что коллекция состояла всего лишь из двух, но..

Так, Заэль собирал "какую гадость..." (и заливную тоже). Впрочем, Айзен-сама одобрял коллекционирование такой ерунды и разведение в подвалах Лас Ночес богатой Кунцткамеры. Ему, как исследователю, это увлечение было куда как понятно. А запах формалина и эманации замораживающих заклинаний магии арранкаров и вовсе приводили его в счастливое расположение духа. Тем более, что Заэль был достаточно рассудителен и избирателен в своём развлечении. Изредка Владыка даже отпускал его на грунт за новыми опытными образцами, не говоря уж о том, что в Общество Душ Аполло наведывался раз в неделю, не меньше.
Вот только, было ли это хобби?

В полумраке лаборатории, в морозящем влажном холоде "приветливых" рядов колб с застывшими гадам, в ужасающей душащей тишине слышен мягкий, игривый голос.
- Свет мой зеркальце, скажи... Я ль на свете всех милее, всех прекрасней и белее?
Заэль откладывает ярко розовую помаду на стол, кокетливо подмигивает своему отражению в маленьком косметическом зеркале, взмахивая длинными, выкрашенными черной тушью ресницами. Затем долговязый мужчина поднимается и дефилирует по узкому коридору, между широких столов, на которых в пугающем порядке разложены медицинские инструменты, расставлены реактивы и образцы. Он приближается к другому зеркалу, огромному, забранному тяжелой занавесью. Шпилька в пятнадцать сантиметров, короткий белый пеньюар и тонкое длинное колье на шее вовсе не смущают мужчину. Шаг от бедра, голова слегка склонена влево, на губах - флиртующая улыбка.
Заэль подходит к зеркалу, сдергивает с него ткань и, всмотревшись в своё отражение, отвечает себе сам, проводя ладонью по шее, груди, паху... роняя ладонь:
- Ты прекрасна, спору нет; но я – прекраснее.
Длинный язык бесстыдно проползает между розовых створок губ… Горячее дыхание оседает влагой на холодном зеркале.
Заэль довольно и тихо посмеивается.