Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

«…Неудивительно, что когда пришла пора решать, в кого мы будем обращаться, ты выбрал именно пса. Такой уж у тебя был характер – у тебя, урожденного Блэка, верный, по-собачьи преданный характер. Неудивительно, что в родной семье тебя не любили. А уж когда Шляпа определила тебя в Гриффиндор… Выражение твоих глаз тогда я запомню навсегда – наивная щенячья радость и злое, решительное торжество – словно вызов. Вызов всем им - твоей семье.
И все ради кого? Ради смешного в своей бесшабашности черноволосого паренька – Джеймса Поттера. Объекта обожания всех – начиная от учителей и заканчивая первокурсницами. Ради меня…
Потом – особенно на последних курсах – я часто видел это выражение, этот мрачный вызов всему миру, но оно очень быстро сменялось приветливой, даже чуточку нежной улыбкой – стоило мне только посмотреть на тебя. Мы улыбались друг другу, а окружающие хмурились… Правда, недолго. Мы же ведь были всеобщими любимцами… Наша верная четверка – Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост.
Бродяга.
Помню, как ты скалился на Хвоста и Лунатика, когда они осмеливались назвать тебя так. Это позволялось только мне. А если другие и осмеливались на дерзость, ты все равно не отзывался. Мне вообще позволялось многое. Трепать твои уши, когда ты, вернувшись с очередной изматывающей отработки у Филча, перекидывался в пса и растягивался у камина. Дурачась, тянуть тебя за край мантии, не давая сделать и пары шагов. Подшучивать над тобой… А потом ночью, чуть отодвигая полог, шептать торопливо-смущенное: «Прости… Я не перегнул палку, сравнивая сегодня твое зелье с соплями тролля?» И слышать в ответ сдержанно-усмехающееся: «Дурак ты, Поттер...»
Но иногда мне удавалось тебя задеть. Ты тогда просто молчал… И это было ужасно. В такие моменты я всегда боялся, что потеряю тебя…
И потому не мог дождаться ночи, чтобы, стараясь не шуметь, перебраться на твою кровать и начать стягивать с твоей головы одеяло. Ты беззвучно и терпеливо сопротивлялся, пока я не начинал щекотать тебя сквозь покрывало. Вот тогда ты свирепел. Шипение: «Сколько раз тебе говорить…», мой сдавленный смех: «Ты такой смешной, Бродяга!», возня на широкой кровати… Твоя полная победа – прижимаешь меня и усаживаешься сверху. Ухмыляешься и склоняешься близко-близко… И я закрываю глаза, не понимая, почему становлюсь таким бессильным. «Что, загрызешь меня теперь?» - слышу твое дыхание. Ты на миг замираешь… «Ага, как же. Иди спать. Спать, говорю, иди! » - пытаешься спихнуть меня, но я лишь мило улыбаюсь, глядя на тебя из-под растрепанных волос.
Наконец сдаешься ты – с обреченным вздохом спрыгиваешь с места битвы, накрываешь меня одеялом и ложишься на мое место. Я зарываюсь носом в твою подушку и весело интересуюсь: «Ты же ведь не обижаешься на меня, Бродяга?» Из-за полога слышится усталый стон. «Все, Поттер. В следующее полнолуние я тебя убью!» Хихикаю и затихаю. А через какое-то время вновь слышу твой шепот: «Приятных снов, Сохатый…» - «И тебе, Бродяга…»
Но следующие полнолуние наступало, и мы забывали о каких-то обидах и мелких ссорах. Каждый месяц случалось величайшее событие – наши ночные прогулки с оборотнем. Ты всегда первым превращался – чтобы рвануться наперерез Люпину, если что пойдет не так. Я – последним, потому что очень уж неудобно было все время цепляться рогами за потолок. Однажды случилось это «если что». Я замешкался, пряча мантию-невимдимку, а Ремус уже перекинулся в волка. Не знаю, как ты успел – бросился, сбивая его с ног, собачьи глаза глянули жалобно, почти молящее: «Быстрей же!»
Потом мы, конечно, долго смеялись над этим… Но именно тогда я понял, почему с тобой всегда было так спокойно. Просто в тебе была решимость защищать меня – до конца, до последней капли крови. И я долго не мог понять, чем же заслужил такую благодать, но потом оставил глупые попытки нахождения смысла. Тем более что жизнь становилась все увлекательней и ярче… Да и разве могла она быть другой у меня – лучшего ловца, любимца девчонок, окруженного верными друзьями? В любой миг способного на самую хулиганскую авантюру – такую как балансировать на самом краю Астрономической башни… Или отправиться в Запретный Лес – просто чтобы на следующий день на Зельях кинуть в себе в котел особую траву, собираемую в полночь, и оказаться лучше Нюниуса?
Но я бы никогда не решился ни на что такое, если бы рядом не было тебя. Верный пес. Ты следовал за мной повсюду и всегда поддерживал меня – даже если заранее понимал, что идея обречена на неудачу. Даже если я в какой-то момент переставал верить, твое насмешливое: «Решил сдаться, Поттер?» вселяло в меня силы и уверенность в успехе. Так было с Картой Мародеров… Так было с Лили.
Я увлекся ей, и увлекся ни на шутку. Наверное, потому, что она была единственной со всего курса, кто никогда не вздыхал по мне и не звал меня на свидания. Она была холодна, как зеленый лед в ее глазах. Она вскружила мне голову. Я не думал ни о ком, кроме нее – по вечерам, в спальне, болтал без умолку о том, какая она красивая, хорошая, смелая честная… а ты все слушал и улыбался. Верно и преданно улыбался мне, не говоря ни слова. А я и не думал, что делаю тебе больно. Я всегда был дураком… Но ты прощал мне и это тоже.
Но я был упорным, я добился своего – эта девушка была моей. Она влюбилась в меня, и в миг нашего первого свидания я подумал: «Ну наконец-то! Я люблю ее, а она меня! Все у нас будет хорошо и замечательно…» Так оно, по сути и было – для чужих глаз: слюбилось, стерпелось, потом свадьба, сынишка…
Но в ту ночь – когда я без сна лежал поверх одеяла и придавался мечтам – кое-что произошло. Ближе к утру, часов в пять, я ни на шутку всполошился – тебя все еще не было в спальне. В душе стало как-то тихо и пусто – дело сделано, очередная цель достигнута… Я убеждал себя, что это безразличие – к зеленым глазам и матовой коже – просто усталость, желание спать, и ничего больше… Но почему-то до головной боли хотелось ощутить твой запах и услышать твой голос.
Терзаемый бессонницей и беспокойством, я спустился вниз, в гостиную… Чтобы увидеть там тебя, в собачьем обличии распростертого на полу и тяжело дышащего. Ты был не ранен, просто измотан – я помог тебе перекинуться, дотащил до кровати, уложил и сел рядом, выговаривая за глупость и безрассудность. Ты слушал, не перебивая, а потом вдруг открыл глаза и твердо сказал, что она меня не достойна. И вот тогда я все понял.
Всего лишь пройденный этап. Очередная игрушка. Ты был прав. Но я не мог теперь ее бросить. Это было бы нечестно и малодушно. Эгоистично…
Я лег рядом с тобой, вдыхая этот запах, от которого почему-то бросило в жар… А ведь кучу раз засыпал на твоей постели… Только вот без тебя.
Руки обняли меня за талию. Я прижался к тебе – доверчиво и дерзко. И потому мы долго-долго учились заново целоваться – вместе, вдвоем… Никогда не забуду эту ночь. Самую счастливую в моей жизни.
…А после все пошло своим чередом. Ты был рядом. Оберегал. Защищал. Хранил. Я бегал на свидания с Лили. Ты каждый вечер ждал моего возвращения. Обнимал, что-то шептал… Мы целовались и засыпали вместе.
Проделки становились все отчаяннее и злее - я так надеялся, что она бросит меня. Но нет. Зеленые глаза обжигали холодом, слова жалились, а потом я опять был вынужден был касаться ее губ… Она была мне сестрой. Не больше. А тебя…. Да я любил тебя, Бродяга. Всегда любил. Но мы оба не нашли сил хоть что-то изменить. Хотя могли бы.
Перед выпускными экзаменами мне казалось, что я схожу с ума. Ты ревновал. Она ревновала. Я вынужден был лгать ей и чувствовать вину перед тобой.
На выпускном я напился почти до бессознательного состояния. Убегал от нее по всему залу, вис у тебя на шее и нес всякую чушь. В конце концов, тебе это надоело – я помню, как сильные руки подхватили меня, а потом я, наверное, на какое-то время отключился, потому что дальше помню уже пустую спальню, твою кровать и руки, стягивающие с меня мантию.
Ты хотел уложить меня спать… Как же. Меня понесло по-страшному. Схватив ворот твоей рубашки, я стал неистово целовать тебя, – как же мне весь вечер хотелось это сделать! – а ты не удержался на ногах и свалился прямо на меня…
«Ревнуешь? Ревнуешь, Бродяга?» - шептал я, пока ты торопливо раздевал меня. «Хочешь, чтобы я был твоим?! Так бери! Прямо сейчас! Я весь твой, пойми это наконец, вшивая псина!!!»
«Да ты ведь пьян, Поттер!»
«Да плевать… Сириус… Бродяга… Поцелуй же меня… Еще разочек… Я должен просить?!»
…Все произошло как-то само собой. Это была вторая незабываемая ночь в моей жизни – это безумство, стоны, крики, поцелуи. И ты, Бродяга. Только ты существовал тогда.
Не знаю, как мы жили в разлуке. Дни тянулись долго-долго, и мне было постоянно страшно. Однажды, незадолго до нашего с Лили переезда, я сказал тебя об этом – что мне страшно без тебя.
Ты только рассмеялся тогда, притянул меня к себе… И это была третья незабываемая ночь. Прости, Бродяга. Я всегда был таким дураком.

А темнота все сгущалась и сгущалась, душила меня, но я вспоминал большого черного пса и знал, что могу быть сильным.
И когда Темный Лорд ворвался в наш дом, я умирал не ради ребенка и жены. Я умирал ради тебя, Сириус.
И за секунды перед смертью я думал о тебе и о наших трех ночах.
Я люблю тебя, Бродяга. »

- Раскайся в том, что не перешел на мою сторону, Поттер! – гремящий голос Волан-де-Морта.
Раскаиваться? В чем угодно, но не в этом.
- Потому что сейчас ты умрешь!
Бродяга… Понятно, почему ты выбрал именно обличье пса…
- АВАДА КЕДАВРА!!!