Отправлено: 12.01.08 04:32. Заголовок: WK: "Перечитай меня снова"; romance, R, Ран/Кен, Йодзи/Оми - продолжение от 08.02

Название: Перечитай меня снова
Ник: Saviri
Бета-ридинг: Verlis
Жанр: Romance
Рейтинг: R (уж больно буква хорошая!)
Пейринг: Айя (Ран) Фудзимия /Кен Хидака, Йодзи Кудо / Оми Цукиено (условный)
Аксиомы к теореме:
• действие происходит после первого сезона аниме;
• Санрюдзин (Эсцет) мертвы, но Айя-чан все еще в коме (скажите спасибо, что вообще не убила – просто кошмарно раздражает!);
• Вайсс по-прежнему живут в «Koneko»;
• Шварц находятся на вольных хлебах – со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Размер: «простынь»
Фик закончен и будет выкладываться по мере бета-вычитки.
П.С. Возможен сиквел (только возможен!)
Предупреждение: Сопли, слезы, ООС. Чрезвычайно тупые гэги и куча проходных персонажей. Ах да, еще флафф – куда ж без него…
Краткая аннотация: Прошло два года совместной жизни – и лодка любви разбилась об острые камни быта. Что делать: вычерпывать воду или бодро идти ко дну? И что выберет Кен – зная, что Айя активно дырявит днище?..
Отказ от прав (Disclaimer): не мое! А что, похоже?
Проект Weiss принадлежит господину Коясу и иже с ним. Я не владею ничем и прибыли, соответственно, не извлекаю. Сюжетная линия позаимствована из «Летучей мыши» (либретто Эрдмана и Вольпина плюс исправления Дреера для экранизации) – хотя осталось от нее до печального мало…
От автора: фик написан в подарок для Натаниэль – в благодарность и за заслуги: он первый человек (не считая моей беты), который признался, что да, он-таки читал мои фики! Кроме этого, он умеет заставить работать, конструктивно критиковать и – самое главное – восхитительно писать. В общем, спасибо тебе огромное!
Если я не ошибаюсь, ты ненавидишь, когда Кудо называют «Йодзи». Мои соболезнования… А еще ты, кажется, не любишь резкие переходы между флаффом - и не флаффом (см. «Йодзи»)

 Отправлено: 07.02.08 18:20. Заголовок: Saviri :sm11: :s..

Saviri


А продолжения все нет и нет.

 Отправлено: 08.02.08 15:06. Заголовок: Может, у автора что-..

Может, у автора что-нибудь случилось?

 Отправлено: 09.02.08 00:31. Заголовок: Tisch * застенчиво..

Tisch

* застенчиво *
Может, на "ты", а?

Tisch пишет:

цитата:

Просто, меня действительно задевают ситуации, когда человек, которого происходящее на прямую касается, не в курсе, зато третьи лица, обо всем прекрасно осведомлены.

Знаю - и саму это кошмарно бесит! Но... * смутилась * в общем, это не я писала - это Вайссы делали))

А касаемо того, что

цитата:

это не критика вашего сюжета

-
Меня критиковать - "мона и нуно" - так что ежели чего не нравится - пишите письма: "на деревню - дедушке"


beside

beside пишет:

цитата:

продолжения будет много...

Впервые, на моей памяти, я оправдаю общественные ожидания.


Irma

Irma пишет:

цитата:

А у меня... Внутреннее Око, как у незабвенной Терлони, наличествует

Вставляй око назад - иди читай)))

 Отправлено: 09.02.08 00:33. Заголовок: Wintrin Wintrin пи..

Wintrin

Wintrin пишет:

цитата:

Может, у автора что-нибудь случилось?

Тьфу-тьфу-тьфу! )))


beside, Yuko, Irma, Tisch, Wintrin - и все-все-все!
Исправляюсь.

 Отправлено: 09.02.08 00:44. Заголовок: Свесив голову на гру..

Свесив голову на грудь, Кен долго стоял под тепловатыми струями. Карие глаза зажмурены, и открывать их не хочется. Никакого желания – страшно, противно. Словно лопнула внезапно мыльно-радужная пелена, и оказалось, что мир сплошь состоит из битого стекла, о которое – куда бы ни пошел – непременно порежешься.

Мыслей не было – другое дело воспоминания. Слова, каленым железом пронзавшие мозг: книга, прочитанная гребаная книга. И еще вопрос – один, но иссушающий до самого дна: как? Как он мог?!

Слез не было. Кен ожидал, что будет плакать. Черт, он был уверен, что будет. Но слез не было. Судорожно сдавило горло, остро щипало в глазах – а слез не было. Ни единой. В голове царила звенящая пустота. Тело, совсем недавно свинцово тяжелое, вдруг стало хрупким и невесомым.
«Один неосторожный шаг – и я разобьюсь на осколки. Совсем как хрустальная туфелька Золушки, вот только принц меня не подберет… Мое волшебство рассеялось – пусть даже полночь все еще не наступила…»
Мазнув махрой по запотевшему стеклу, Хидака с недоумением уставился в зеркало. Невыносимое жалкое зрелище. Бледный, всколоченный, с помертвевшими пустыми глазами и перекошенным ртом. Скулящий, тонко воющий – пусть даже сам того не понимает.

– Свет мой зеркальце скажи,
да всю правду доложи:
я ль на свете всех милее?«»

Отражение ответило кривляющемуся Хидаке невменяемой ухмылкой абсолютного шизофреника. Пар оседал на холодном стекле и, конденсируясь, стекал прозрачными тонкими ручейками, размывая тем самым зеркального Кена.
«Боль, – отметил Хидака невесело, – для меня только боль. Всегда, везде – даже в зеркале. Зеркальный я стекаю, я настоящий распадаюсь на куски».

Кен не знал, что следует делать.

«Зато знаю, чего я хочу. Увидеть. Как он меня предает. Я хочу это видеть. Не только хочу – должен».
Кое-как промокнув напряженные плечи, брюнет швырнул изгвазданную одежду в корзину для белья и, завернувшись в полотенце (нагая дамочка, хватай возможность!), побрел к себе в спальню. Надсадное гудение в ушах не прекратилось, немного стихло – после душа, что ли? – но Кен был благодарен и за это.

"Как?»

Натянув на влажное тело первое, что попалось под руку – мешковатый комбинезон из темно-синей джинсовой ткани, Сибиряк изобретательно изыскивал возможность. Не было ни колебаний, ни малейших сомнений. Он просто решил для себя, чего хочет – и вот теперь пытался сообразить, каким же образом добиться желаемого.
А дело было, в общем-то, довольно просто. Очередная миссия – вот только кого предстояло убить? Себя? Любовь? Доверие? Кен нахмурился: ну уж никак не доверие. Оно отмучилось аккурат когда Хидака подслушал тот злополучный разговор.

«Лучше б не слышал, – подумалось ему малодушно. – Не слышал, не знал, не догадывался. Жил бы себе в карточном домике счастливо – ну, или как там получится – и терпеливо ждал, пока Айя перетасует карты и выкинет удачный расклад… Слабак!» – Кен встретился глазами с отражением, перекочевавшим вместе с ним из ванной в спальню, и, криво ухмыльнувшись, залепил себе в челюсть. Цинично искривленный рот мгновенно наполнился кровью.
– Ну как? – спросил он хрипло у себя. – Проснулся, ты? Лунатик хренов…
Медленно подвигал челюстью: болела. Возможно, к завтрему появится синяк.
– Ну надо же, – протянул Хидака едко, – как не вовремя…

Айя не должен ничего заподозрить.
А, значит, следует вести себя как обычно.
Привычный, назубок заученный, давно уже прочитанный Кен. Безотказный, наивный, преданный – как собака. Послушно выполняющий команды Кен. Сидеть, стоять, голос.
Брюнет оскалился и хищно зарычал.

«Смогу ли я?»
«Я не смогу».
«Что я с ним сделаю, когда увижу? Когда услышу его голос – такой красивый, такой нежный, такой насквозь лживый?»
Стоило Сибиряку закрыть глаза – и в мыслях сразу возникал его любовник.

«Мой – и чей еще? – подумал он горько. – Чей только не?..»

Красная ниспадающая на глаза челка, заостренное лицо, матовая аристократически бледная кожа…
Кисти инстинктивно сжались в кулаки, и ногти больно впились в кожу.
«Я убью его, – подумал он отстраненно. – Убью или хотя бы покалечу».

Кен пристально изучал свое отражение. Глаза на исказившемся лице горели угольями: ни о каком смирении или покорности не могло быть и речи. Одна лишь горечь, боль и яростная жажда причинить страдания, такие же – если не больше.
Ран поймет. Он сразу увидит.

«Я не смогу солгать. Ему ли, вообще – не смогу. Даже если очень нужно».
«А правду не сказать сумеешь?» – промурлыкал в сознании внутренний голос.

Криво ухмыльнувшись, Кен пятерней начесал на глаза лохматую длинную челку, радуясь, что за прошедшие недели так и не выкроил время сходить к парикмахеру. Затем ссутулился и, нарочито шаркая, вышел из комнаты, хотя его буквально раздирало от глупого желания бежать, вопить, ворваться и вцепиться Айе в глотку.
«Оми, – продолжала советовать интуиция. – Нужно успокоить Оми. Иначе Цукиено кинется к остальным – и тебя тут же раскроют».

А ведь действительно, согласился Хидака, успевший напрочь позабыть о Бомбейце. Казалось, он пронесся мимо Оми в другой жизни – или по крайней мере пару лет назад.
«Найти и заручиться поддержкой – у самого не хватит способностей, чтобы быстро, не привлекая внимания разузнать все подробности».
Брюнет кивнул. Снова верно. Закрывать из ложного чувства гордости глаза на собственные недостатки, поставив тем самым под удар предстоящую операцию, Хидака не собирался. На что, на что – на это у него мозгов хватало.
Цукиено обнаружился у прилавка: нервно выстраивал китайскую горку из керамических горшков.
«Интересно, успел ли он уже?.. Да нет, вряд ли. Хотя…»

– Оми! – окликнул Кен мягко, опуская тому руку на плечо.
– Кен-кун? – голубые глаза с пытливым беспокойством прошлись по лицу товарища. Очевидно, отметил Сибиряк отстраненно, малыш и впрямь проводит слишком много времени среди оргтехники – даже сейчас не смотрит, а сканирует. Наверное, осмотр Цукиено удовлетворил: лукавая мордашка засветилась от облегчения. – С тобой все?..
Договорить Омитчи не успел. Откуда-то с верхнего этажа раздался грохот, за которым тут же последовал невероятно прочувствованный мат.
– Кен-кун? – в глазах Бомбейца вновь заплескалась тревога. – Чего это такое было?

Ответ на свой вопрос он получил практически сразу. В комнату, кряхтя и постанывая, вполз недовольно потирающий поясницу Йодзи. Заметив младших, Кудо побагровел и, прохромав поближе, швырнул на прилавок устрицу:
– Какая сволочь набросала наверху моллюсков?!
«Ага, – отметил про себя Кен, – значит, я пропустил как минимум одного».
Взгляд Оми неуверенно заметался от разъяренного блондина к спокойному Сибиряку, с травмированной поясницы – на устрицу, неопровержимой уликой возлежавшую на конторке.

Зеленые глаза Балинеза подозрительно сузились:
– Хидака, – прошипел он, словно паровой утюг последней (вертикальное и горизонтальное отпаривание, 2 режима подачи пара + тефлоновое покрытие парового котла) модели. – Твоих рук дело?!
– Моих? – Кен с интересом рассматривал ногти. – С какой такой радости? Боюсь, Йо-тан, ты что-то перепутал. Мне-то лично устрицы ни к чему…
Оми поперхнулся и с недоверием уставился на Сибиряка. У Йодзи отвисла челюсть:
– Т-ты… Ты на что это сейчас намекаешь? – рявкнул Кудо. – Или, может, я их сам там себе набросал?!
– Потише, Йодзи, – осадил брюнет бесстрастно. – Будь я на твоем месте, не рисковал бы голосить так громко. Это если ты не желаешь восстанавливать свою репутацию у местных дам. А впрочем… – добавил Кен ядовито. – Вряд ли ты будешь в силах…

Йодзи с недоумением и перепугом рассматривал обычно дружелюбного Хидаку, внезапно его лицо прояснилось – и Балинез неуверенно позвал:
– Шульдих, это ты, что ли?
– Шульдих? – едко переспросил брюнет. – А розовые слоны тебе еще не мерещатся?

Беспокойство во взгляде Кудо смешалось с суеверным страхом: похлопав себя по карманам, он выудил из-под топика декоративное костяное распятие и живо ткнул Хидаку в нос. Ничего не произошло – разве что Сибиряк закатил глаза и выразительно покрутил у виска указательным пальцем.
– Гм.. Оми, – позвал блондин с опаской. – У нас чеснок есть?
– Йодзи-кун, может, ты того… устрицы сначала попробуешь?
– Какие на фиг устрицы?! Мне кажется, в Хидаку чего-то вселилось…
– Что именно? – не понял Оми.

Йодзи нахмурился:
– Откуда ж я знаю… Но судя по симптомам, вроде нечисть…
– На себя посмотри, – огрызнулся брюнет. – В самого-то уже давно пора вколотить осиновый кол и закопать на перекрестке – исходя из симптомов…
– Йодзи-кун, прекрати! – вмешался Оми, смерив товарища укоризненным взглядом. – Кен-кун себя сейчас и так плохо чувствует, а ты еще…
– Плохо? – раздался от двери тихий голос Фудзимии. – Кен, тебе плохо?
«Пришел, – подумал Кен тупо. – Наконец-то явился».

Хидака с недоверчивым любопытством исследовал свою реакцию: ни тебе шквала эмоций, ни гневного взрыва – только по-прежнему шумит в ушах. Кен опустил голову, пытаясь поглубже запрятать лицо, едва ли не кожей ощущая исходящую от него волну разрушительной ярости.
«Ран все увидит. Не может не увидеть, не почувствовать».

– Кен, ты меня слышишь? – переспросил Фудзимия с беспокойством. Подойдя к любовнику, отбросил со лба густые темно-каштановые пряди и осторожно коснулся прохладной ладонью пылающего лба. Кен инстинктивно дернулся и выгнул спину – ерзая под узкой рукой, желая оттолкнуть, отбросить, словно прикосновение жгло.
Ударить Айю. Ударить, бить – убить. Хидака недоуменно моргнул: глаза застилала туманная пелена, мутная, кроваво-красная – такого же цвета, как айины волосы.
«Такого цвета будет его кровь – когда я наконец ее пролью».

Пальцы правой руки рефлекторно сжались в кулак – реакция на врага: нажать на центр ладони и активизировать когти.
– Да ты же весь горишь!
– Нэ, Айя, все в порядке, – пробормотал он охрипшим от ненависти голосом. – Не бери в голову и не переживай. Не хочу, чтобы ты отвлекался во время миссии, думая обо мне.
– Бака, – констатировал Ран, взъерошив шоколадного цвета челку и ласково убрав ее за ухо. «Словно собаку погладил». – Я постоянно о тебе думаю.

«Даже когда трахаешься с кем-то случайным? – Кен встряхнув головой, заставляя волосы упасть и вновь надежно скрыть сведенное гневом лицо. – А впрочем, да, тогда – особенно. Ты говоришь, что у тебя уже есть парень…»

Фудзимия смерил любовника обеспокоено-задумчивым взглядом:
– Кен, если ты болен, наверное, стоит пойти полежать. Или, быть может, мне вызвать врача?…
– Я же сказал: не беспокойся, – отмахнулся Хидака с досадой. – Все будет хорошо. Да и что со мной может случиться? Я не один – вон, Оми за мной приглядит. А вы идите. Мы ведь не хотим, чтобы вы опоздали на миссию? Зло непременно должно понести наказание.
Пару секунд Айя молча смотрел на него, после чего кивнул, и, мимоходом клюнув в щеку, направился к выходу. Взгляд, который бросил на Хидаку Йодзи, был гораздо более внимательным и продолжительным, однако, пожав плечами, блондин сунул руки в карманы низко посаженных джинсов и проследовал за Фудзимией.

«Вот именно, – повторил Сибиряк про себя. – Зло должно понести наказание. Зло, предательство и предатели».

Закрыл глаза, внимательно прислушался и начал мысленно отсчитывать секунды: одна, две, три… сейчас они спускаются в гараж… четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… садятся в машину… тринадцать… Йодзи откидывается на сидение: разумеется, вести свою машину другим он не позволит ни при каких обстоятельствах. Двадцать один… Ремни безопасности. Поворот ключа в замке зажигания, глухой рев мотора, переходящий в сытое урчание напоенного чистейшим бензином двигателя… Щелчок пульта дистанционного управления. Пятьдесят четыре… Шестьдесят семь… Медленно отъезжают ворота… Восемьдесят два…

Словно подтверждая правильность расчета, под окнами раздалось гудение движка. Несколько секунд Хидака просто стоял, прислушиваясь к реву удаляющегося автомобиля. Ну что же… Он открыл глаза. А вот теперь нужно действовать быстро. Времени остается не так, чтобы очень. Три – максимум четыре часа. Интересно, где именно они планируют переодеться? Вряд ли в машине. Скорее снимут комнату в отеле. Уж Йодзи-то хорошо известны места, где комнаты на час сдают без лишних разговоров. Хотя, возможно, Айе тоже.

«Убью. Я обязательно его убью».

– Оми, – позвал Сибиряк и, не дождавшись ответа, повернул голову – лишь для того, чтоб обнаружить, что Бомбейца нет: уже ушел. Задумчивый взгляд на часы – пятнадцать минут седьмого. Магазин закрывается в семь, но времени, чтоб уделять его посетителям, нет.
Настойчиво – и вместе с тем ненавязчиво Хидака выпроваживал последних. В другое время нерешительному вежливому Кену было бы довольно сложно отделаться от толпы, однако сейчас, бросив взгляд на мрачное лицо и угрюмо выпяченную челюсть, покупатели уходили без вопросов. И даже фанклуб, сгоравший от желания услышать о последних сдвигах в личной жизни их кумира, удалось изгнать без проблем.
– Потом, – пообещал Хидака. – Все потом. Завтра.

Странное дело, но первой магазин покинула Котоне. Правда, далеко, не ушла – обосновалась у витрины. Удивленные такой покорностью, остальные вышли следом, кто маша рукой, кто желая удачи. Столпившись, фанатки с любопытством наблюдали за убиравшим жалюзи брюнетом.
– Бросит, – донеслось до Кена с тротуара безапелляционное утверждение Котоне.
– Ну и с чего ты это взяла? – удивились в толпе.
– Вы его лицо видели? С таким обычно не на свидание – на убийство идут…
– Бедный Кен-кун, – запричитали жалобно. – А ведь он так старался! И что же нам теперь делать?!
– Прибрать к рукам, – хищно ухмыльнулась блондинка.
Заметив, что Хидака все еще за ними наблюдает, Котоне выбросила вверх большие пальцы и истошно завопила:
– Кен-кун, давай!
Брюнет ухмыльнулся.
– Три к одному, что он ее бросит.
– Пять к одному.
– И кто у нас сегодня принимает ставки?
– Черт, опять я деньга дома оставила. А вариант-то практически беспроигрышный…

 Отправлено: 09.02.08 00:56. Заголовок: С чувством хорошо вы..

С чувством хорошо выполненного долга Хидака подергал замок и выглянул в окно. Хмурое – под стать настроению – небо затягивали мрачные тучи.
«Хоть бы гроза», – подумал Кен мстительно, припоминая про открытый верх автомобиля Кудо. А впрочем, позлорадствовать он еще успеет. Сначала нужно найти Оми – перехватить мальца прежде, чем тот уйдет делать этот дурацкий, подвернувшийся так некстати проект. Проворно взбежав по ступеням к комнате Бомбейца, Кен громко постучал и вошел внутрь, не дожидаясь ответа:
– Омитчи, нужно, чтобы ты…

Подскочив от неожиданности, Цукиено что-то перепугано пискнул и поспешно запрятал за спину бумажку, которую мгновение назад рассматривал с открытым упоением:
– Кен-кун, ты что здесь…
Хидака сощурил глаза – и угрожающе осклабился.
– Ты что-то хотел?… – продолжил Оми нервно. – Потому что я…
– Торопишься, – подсказал брюнет едко. – Торопишься клеить макет. А, может, не только макет…

Внезапно схватив Цукиено за руку, Кен живым волчком крутанул его вокруг собственной оси и выхватил из ослабевших пальцев бумажный квадратик. Хидака видел подобный всего лишь однажды, да и тогда это длилось секунды – но даже этого хватило, чтобы изображение намертво врезалось в память. Слишком уж хорошо ему запомнилось все, что происходило сегодня.
Бомбеец было запротестовал, но натолкнувшись на взбешенный взгляд Сибиряка, испуганно попятился и машинально зашарил по столу в поисках дротика.

– Нэ, Омитчи! – присвистнул брюнет, с издевкой помахав бумагой. – Графиня де Трефор, ну кто б подумал… Для старших классов она малость старовата, однако не мне судить человека, стремящегося к образованию. Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтоб я тебе чего-нибудь купил. Клей у графини, наверное, свой, да и бумага найдется. Я, правда, грешным делом думал, что на званых вечерах принято заниматься чем-то… менее академическим, что ли, чем изготовление макетов, но кто этих аристократов разберет! А уж тем более гайдзинов…
– Кен-кун, – голубые глаза Цукиено неуверенно забегали. – Я все сейчас объясню – ты только отдай…
– Объяснишь? – Хидака благодушно улыбнулся. Так добрый, уезжающий надолго дядюшка улыбается любимым племянникам. Заметив эту улыбку, Цукиено посерел.

– Кен-кун, – пробормотал он слабо.
– Вы договорились встретиться там? – поинтересовался Сибиряк холодно.
Оми выдохнул что-то невразумительное.
«Очевидно, я действительно страшен», – отметил брюнет отстраненно.
– Встретиться? – наконец-таки сумел выдавить Цукиено. – Я не понимаю… Встретиться – с кем?
– Оми… – от тона Хидаки веяло могильным холодом.
– Кен-кун! Ты знаешь, что насилие – не выход!
Взвесив приглашение в руке, Кен смерил товарища задумчивым взглядом, после чего изрек:
– Допустим, знаю.
Облегчение, разлившиеся по лицу Оми, было столь неприкрытым, что Сибиряк невольно сам себя зауважал. Вот только сейчас было не слишком подходящее время для самолюбования.

– Ран и Йодзи, – напомнил он веско. – Где именно вы договорились встретиться?
Бомбеец открыл рот и вытаращил глаза:
– Т-ты знаешь? Ты… Кен-кун… ты, Айя-кун…
– А ты? – спросил Хидака тихо. – Как долго знаешь ты?
– Кен…
– Оми! Как. Долго?
После неловкой паузы.
– Уже почти полгода…
В голубых глазах парнишки появилось неприкрытое сочувствие. Он потянулся к Кену – предлагая то ли защиту, то ли утешение.
«Полгода, – повторил Хидака, сатанея. – Все знают – и скрывают. Ну как же – берегут. Такая забота….»
– Только не надо меня жалеть! – рявкнул он. Оми испуганно отпрянул назад. – Не надо меня жалеть, – произнес Кен уже тише.

Цукиено поспешно закивал. Во взгляде, брошенном на правую руку Хидаки, плескался неподдельный ужас. Только сейчас до Сибиряка вдруг дошло, что он успел угрожающе скрючить пальцы.
– Господи, Оми, перестань от меня шарахаться. Я ничего тебе не сделаю. Не тебе.
Бомбеец кивнул, после чего вскинул голову и обеспокоено осведомился:
– Йодзи?
– Ему тоже, – вздохнул Кен устало. – Ну?
Оми неловко приблизился к товарищу и осторожно коснулся его плеча:
– Кен-кун, – произнес он мягко. – Я правда…
– Оми, где?
– Они не знают, – пробормотал тот тихо, отводя глаза.

– Что?! – несмотря на смертельную усталость, Сибиряк почувствовал удивление. – Ты хочешь мне сказать, что это совпадение?!
– Нет, я… – Цукиено нервно прикусил губу. – Я просто…
– Оми! – прорычал Хидака, теряя терпение.
– О, Господи! – всплеснул руками Бомбеец. – Я просто хотел увидеть Йодзи! Это что, преступление?!
– Увидеть?! – Кен потер глаза, отчаянно чувствуя, что он чего-то не понимает. – Да ты же видишь Кудо каждый день – глаза б мои на него не смотрели!
Цукиено потупился и нежно заалел.
– О-о-о! – Хидака осел на ковер прямо там, где стоял. – О…

Осторожно выудив из ослабевших пальцев приглашение и критически осмотрев, Омитчи сдул с бумаги несуществующие пылинки и бережно опустил ее на столешницу.
Кен между тем отчаянно мотал головой.
– Кен-кун, с тобой вообще все в порядке?
– Как? – спросил Хидака слабо. – Когда?
– Ну, я… – Оми смущенно поковырял носком ботинком коврик. – Собственно, уже давно…
«Девушка, – всплыло вдруг в памяти. – А я-то думал, у него есть девушка. Черт, я надеялся, что у него есть девушка!»

Отчаянно хотелось выпить. Выпить – и застрелиться.

– Йодзи-кун, – Оми почувствовал необходимость оправдаться. – Он никогда не обращает на меня внимания. Так, как мне бы хотелось, – Цукиено зарделся и посмотрел на Кена с тоскливым выражением лица. – Вокруг него всегда вертятся женщины и … Я подумал, что, может, если в незнакомой обстановке – он наконец-то обратит внимание. Заметит меня… Хотя бы раз. Один-единственный шанс – это все, что мне нужно!
– Оми, – Кен помассировал затылок, отметив про себя, что утром он действительно был прав, и дерьмо в его жизни прибывает просто катастрофически. – Даже на мой взгляд твоя идея лишена какой-либо логики. Кудо – натурал стопроцентный, и парни – пусть даже женоподобные – его интересуют мало. Женщин старше восемнадцати на этом сходняке будет как грязи. И даже если Йодзи не устроит ни одна, я сильно сомневаюсь, что с такого горя он начнет кидаться на тебя. Скорее станет уделять внимание спиртному. Так что шансов у тебя никаких.

На лице Цукиено появилось привычное для него упрямо-сердитое выражение, и у Хидаки зачесались руки – так сильно захотелось врезать.
«Какого черта Оми это делает? – подумалось Хидаке с раздражением. Уж Кен-то мог порассказать, как это тошнотворно больно – любить человека, который не любит тебя. Которому ты безразличен. Которого приходится делить с другими, черт, да какой там делить – всего лишь подбирать куски, объедки, которые тебе бросают в благодушном настроении. А Йодзи – это вам не Айя. Уж этот и скрывать-то ничего не станет. Ни скрывать, ни благопристойность поддерживать – даже видимость…

Выражение лица Цукиено из упрямого превратилось в решительное. Сродни решимости, с какой летят на пламя бесцветные ночные мотыльки – желающие прикоснуться к полыхающему огню и обжечься. И ничего-то после них не остается. Только удушливый запах гари и опавшая с крыльев пыльца.
– Кен-кун…
– О, Господи, – взорвался Кен. – Да делай ты, что хочешь!
– Правда? – не поверил Цукиено.
– Естественно. Почему нет? Вы все только это и делаете, – огрызнулся Хидака сердито.
– Кен-кун?..

Карие глаза, потемневшие до цвета гагата⁷ , смотрели твердо, не мигая. Бесстрастные, суровые, странным образом постаревшие, полные едкой горечи и цинизма. И ни малейшего следа присущих Кену шаловливости, ребячества и озорства. Против воли Бомбеец почувствовал, что начинает дрожать.
«Что ты с ним сделал, Айя-кун?»
Бросая косые взгляды на далекого и крайне непривычного Хидаку, Оми не мог не задаться сравнением, что если опьяненный кровью Сибиряк внушал страх, то спокойный, полный рационально-рассудочной ярости Кен был просто ужасающ. Ужасающ и невменяем. Некстати пришло в голову, что у Хидаки с Фарфарелло могло оказаться куда больше общего, чем трепетное отношение к католицизму.

В этот момент Кен тяжело вздохнул, тряхнул волосами – и снова стал похожим на себя. Громкого, кричащего, слегка суетливого, неуверенного и, вместе с тем доброжелательного, заботливого – в общем, в привычного Хидаку. Вот только смертельно уставшего, слабого и немного больного:
– Оми.
Цукиено улыбнулся, старательно не подавая виду, что готов пуститься в пляс от облегчения. Такого Кена он знал. Знал, любил и мог общаться, не опасаясь за свою безопасность.

Вот только тот, кошмарный никуда не исчез. Остался, затаился и нырнул куда-то вглубь, утащив с собой смертельную ауру и убийственный блеск черных глаз. Спрятался до поры до времени за дружелюбным фасадом – третья ипостась Кена Хидаки – готовый вернуться в любую минуту, возникни такая необходимость или желание. И это следовало хорошенько помнить. Но кто бы думал, что их Сибиряк мог быть таким?
Кен брезгливо подцепил приглашение пальцем:
– Что это вообще за фигня?

– Хм? – замечательная возможность сменить тему и отвлечься от тревожащих мыслей. – Де Лаланн? Ну-у… Она довольно богата. Известна – по крайней мере, среди европейцев. Тридцать два – тридцать три. Вдова – уже четыре года. С тех пор официально скорбит, без остановки катаясь по миру. Вообще-то ее вечеринки – довольно большое событие: пробиться на них практически невозможно. Понятия не имею, как Йодзи удалось заполучить приглашения. Хотя… – подросток мечтательно улыбнулся. – Это ведь Йо-тан…
В голосе Цукиено звучало неприкрытое обожание.

«Господи, – подумалось Кену тоскливо. – И почему я раньше ничего не замечал? Никто из нас не замечал?!»
Хидака вздохнул. А кому было замечать? Сам он увлеченно разгребал проблемы. Айя ударился в блуд. А Йодзи … Кен скрипнул зубами. Если кто и мог заподозрить неладное, то, разумеется, Балинез. Однако тому было проще не видеть – вот он и не замечал. Свое благополучие блондин всегда котировал превыше…
– Ага, – брюнет в упор уставился на Цукиено. – Это ведь Йодзи…

– Кен-кун! – Бомбеец гордо вздернул нос. В блюдцеобразных глазах без труда читалось: «Ну, давай, скажи мне – чего ты там хочешь сказать!»
Хидака криво ухмыльнулся:
– Ни за что! Ты уже вырос из коротких штанишек – пусть даже продолжаешь их носить… Ладно, – Кен мудро решил, что беспокоиться о новых проблемах он станет после того, как окончательно разберется со старыми. – Просто отксерь мне это чертово приглашение – или чего ты там с ними делаешь.

– Ммм… – голос Омитчи звучал немного виновато. – Видишь ли, Кен-кун, такое дело… Они лимитированные и номерные.
– То есть? – не понял Сибиряк.
– Я говорил, что эти вечеринки популярны? Ну вот… Чтобы отсечь нежелательных посетителей, печатается определенное количество карточек – каждая под личным номером. Это как с лотерейными билетами, – пояснил Цукиено доходчиво. – Подделать или скопировать невозможно.
– Подожди-ка, – вскинулся Кен. – Если подделать приглашение и впрямь нереально, то как же ты… Я думал, ты скопировал свое у Йодзи. Но если это невозможно… ОМИТЧИ, откуда у тебя это чертово приглашение?!

Казалось, Цукиено вот-вот провалится под землю:
– Мхмхмх…
– Оми, – Кен пристально сверлил замявшегося парнишку глазами. – Откуда?
– Ну, я собственно... Это ведь не так уж важно, чем я занимаюсь в свое личное время…
– ОМИ!
– О, Господи! Подумаешь, поспит денек-другой – здоровый сон еще никому не вредил!
– ЧЕГО?! – брюнет почувствовал, как, убыстряя ход, завертелись в голове разномастные шестеренки.

– Кен-кун, ты вообще хорошо себя чувствуешь? – Оми ненавязчиво тянул на себя уголок приглашения. – Может, тебе прилечь? Выпить успокоительного. Или снотворного. А завтра утром, в солнечном свете все будет выглядеть гораздо лучше.
– Оми! – прорычал Сибиряк, чувствуя, как начинает биться вена на виске. Попытался было ухватить Бомбейца за шкирку, но тот ловко уклонился и, загородившись прикроватным столиком, с упреком взглянул на товарища. – Кен-кун, ты обещал, что ничего мне не сделаешь!
– Оми. Сегодня у меня был очень тяжелый день, – проинформировал Хидака с чувством. – Продолжишь в том же духе, и я наглядно продемонстрирую, насколько тяжелый. Итак?

– Ну, – голубые глаза воровато забегали. – Просто когда я увидел свой шанс...
Кен поднял руку вверх:
– Опустим подробности. Я не желаю знать, что именно ты там вообразил себе про Кудо.
– В общем, я немного порылся в системе, – Цукиено застенчиво улыбнулся, – просмотрел список приглашенных. Ну, дальше просто...
– Ага, – кивнул Хидака, способный без особого труда додумать остальное. Действительно, чего уж проще. Когда ты открываешь дверь и видишь перед собой такое вот чудо – в коротких шортиках, с перепуганными глазами, сжимающее в руках декоративную корзину незабудок – подвоха в общем-то не ожидаешь. Хочется ласково засюсюкать, взъерошить светлую макушку и поискать каких-то конфет – неосторожно подставляя спину...

Кен укоризненно покачал головой. Цукиено глядел на старшего со столь невинным видом, что приходилось изо всех сил бороться с неуместным порывом всмотреться в воздух над светловолосой головой – не светиться ли, часом, нимб.
«Ангелочек, твою м-мать…»
Как-то некстати подумалось, что раз уж осторожный в общем-то Бомбеец зашел так далеко, то очевидно его здорово зацепило. А это значит, что Кудо ожидает невероятно неприятный сюрприз. Хидака расплылся в довольной ухмылке:
«Ну что же, аллилуйя!»

– Адресат-то хоть жив?
– Кен-кун, ты меня обижаешь.
– Значит, – подытожил Сибиряк, возвращаясь к насущному. – Приглашение на одно лицо – и только одно…
Окончание фразы тяжело повисло в воздухе.

Голубые глаза Бомбейца неверяще расширились:
– Ты не посмеешь!..
– Ой ли? – выражение лица Хидаки было спокойным и немного насмешливым. Такой Кен Оми абсолютно не нравился. Ни манипулировать, ни тем более упросить его, вот такого, не получалось. Разве что попробовать отнять это чертово приглашение, ради которого Оми пошел на такие жертвы.
– Ну попробуй, – согласился брюнет, словно сумев прочитать его мысли. Некоторое время они внимательно смотрели друг на друга: голубые глаза – в стремительно темнеющие карие.

Затем Цукиено внезапно рванулся вперед. Отдернув руку, Кен спрятал приглашение за спину и широко, по-волчьи осклабился. Медленно, словно примериваясь, они кружили в молчаливой драке, ожидая, кто же не выдержит первым – и нападет. Нападет, откроется, подставится под удар.
Во взгляде Бомбейца застыло отчаянье: черт, мне просто необходимо туда попасть! Однако бесстрастное спокойствие, горевшее в гагатовых глазах Хидаки, мгновенно гасило любую решимость.
«Черт! – провыл парнишка мысленно. – Я не хочу с ним драться!»

Но отступиться – сейчас? Сдаться – после того, через что пришлось пройти, чтобы заполучить это чертово приглашение?! Оставить все на полпути и скомкать план, который – если только удастся – приведет к тому, о чем Оми упрямо мечтает не один уже год подряд?! Невозможно! Немыслимо!
«Я не хочу с ним драться», – повторил Цукиено с отчаяньем. Помнится, раньше Фудзимия часто сетовал на то, что Кен, горячая голова, часто действует не подумав. Привычка, в общем-то, довольно вредная – но как же некстати Сибиряк решил от нее избавиться!

Посоветовав себе сосредоточиться на стычке, Оми подобрался для очередной попытки. На этот раз, вместо того, чтобы бросаться на Кена, он попытался хитро провести подсечку. Однако тот лишь взмыл в прыжке с ленивой грацией огромного кота, после чего изящно приземлился на ноги – и, блокировав рукой нацеленный в скулу удар, ехидно ухмыльнулся, оттолкнув противника в сторону. Бомбеец тяжело ударился о стену и некоторое время тупо таращился на товарища.
«Черт, он только что меня – того…»

Тяжело сглотнув – неужели Кен его сейчас действительно ударил?! – Цукиено снова встал в стойку:
– А время, знаешь ли, идет, – напомнил он брюнету нервно.
Кен безразлично пожал плечами.
– Я не отступлю! – произнес Оми в отчаяньи.
Хидака только вздохнул.
– Может, как-нибудь решим дело миром? – предложил Бомбеец нерешительно.
«Иначе плакали тогда мои планы…»

– И рад бы, но… Не вижу как, – протянул Сибиряк с сожалением.
Брюнет не притворялся – действительно жалел.
«Разумеется, жалеет – это ведь Кен. Несмотря на пугающие перемены, это все еще Кен. И он конечно же жалеет – Хидака просто не умеет по-другому».
Боевой запал Цукиено стремительно таял. В конце концов, Сибиряк имел такое же право пойти на этот чертов раут, как и Оми. Разумеется, Бомбеец не хотел – и не собирался! – сдаваться, ни в коем случае, нет! Но то, что он желал себе счастливой личной жизни, вовсе не означало, что ему не хочется помочь товарищу!

– А если я найду другой способ протащить тебя внутрь? – кажется, ему только что пришла в голову отличная идея.
– Ткнешь дротиком в кого-нибудь еще? – усмехнулся брюнет.
– Ты понимаешь, что приглашение – это лишь половина проблемы?
– Хм? – Кен недоуменно сморщил брови.
«Ага! – возликовал Оми. – Теперь главное – развить успех! И заинтересовать Сибиряка – чтобы как минимум выслушал».

– Это ведь не просто раут – маскарад. Тебе еще нужна одежда. А в мою, – напомнил парнишка злорадно, – ты просто не влезешь.
– И? – Кен выжидающе смотрел на Цукиено.
Лицо Омитчи приобрело плутоватое выражение:
– Положись на меня.
Ответная улыбка Хидаки вышла кривоватой, однако не менее хитрой.

_______________________________________________________________

7 - Гагат или "черный янтарь" - плотная разновидность каменных углей; мягкий, черный податливый камень.