Отправлено: 10.09.08 19:17. Заголовок: ГП. "Жизнь в зеленом цвете" часть пятая ГП/ФУ/ДУ, ГП/БЗ, ГП и другие NC-17, ангст/AU (продолжение2)

Название: Жизнь в зеленом цвете,пятая
Автор: MarInk
Бета: Teufel
Пеиринг: Гарри Поттер/Фред Уизли/Джордж Уизли,
Гарри Поттер/Блейз Забини, Гарри Поттер и др.
Рейтинг: NC-17, слеш
Специальное придупреждение: пренуждение, экзекуция, жестокость, изнасилование, смерть персонажей, ООС.
Жанр: ангст/AU
Содержание: У всякой монеты есть две стороны, не говоря уж о ребре. Такие близкие и не способные когда-нибудь встретиться, не могущие существовать друг без друга, орёл и решка [особо проницательным: да-да, читай не орёл и решка, а Гриффиндор и Слизерин] ВСЕГДА видят мир с разных сторон, но однобокий мир мёртв. Гарри предстоит убедиться в этом на собственной шкуре, посмотрев на мир с той стороны, с какой он не хотел, но на самом деле смотрел всегда...
Разрешение получено.

 Отправлено: 10.09.08 19:33. Заголовок: Глава 14. Ты – боч..

Глава 14.

Ты – бочка Данаид, о, Ненависть! Всечасно
Ожесточенная, отчаянная Месть,
Не покладая рук, ушаты влаги красной
Льет в пустоту твою, и некогда присесть.
Шарль Бодлер, «Цветы зла».

«УКАЗОМ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА
Отныне и впредь распускаются все школьные организации, общества, команды, группы и клубы.
Под организацией, обществом, командой, группой или клубом понимается собрание на регулярной основе школьников в составе от трёх человек и выше.
За разрешением на возобновление деятельности организации, общества, команды, группы или клуба следует обращаться к главному инспектору школы (профессору Амбридж).
Школьные организации, общества, команды, группы и клубы не имеют права функционировать без ведома и одобрения главного инспектора.
Учащиеся, замеченные в создании каких-либо (либо принадлежности к каким-либо) организации, обществу, команде, группе или клубу, созданным без санкции главного инспектора, подлежат немедленному отчислению из школы.
Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 24.
Подпись: Долорес Джейн Амбридж, главный инспектор Хогвартса».
Заботливо вывешенный счастливым до поросячьего визга Филчем плакат с этим указом занимал всю доску объявлений в холле. Гарри покачивался с носка на пятку и одновременно хмурился и улыбался. Его не могло не тревожить то, что, если их – четырнадцать человек! – застанут где-то вместе, то у них не будет даже никакой легальной причины объяснить, почему они тут собрались, это ведь запрещено… «А вот интересно, если я регулярно встречаюсь с Фредом и Джорджем, чтобы целоваться и, если и место, и время удобное, заняться любовью – это считается «организацией, обществом, командой, группой или клубом», а? Нас ведь трое…» - Гарри усмехнулся. Его не могла не радовать мысль о том, что эта затея с учительством приобретает всё более отчётливые формы бунта против Амбридж в частности и существующих порядков вообще. Пусть даже ему самому это грозило невесть чем.
То есть, очень даже «весть» чем. Боль, кровь.
Подумаешь, какая новость.
Гарри развернулся и чуть не налетел на близнецов, только что подошедших к плакату.
- По-моему, нас всё-таки кто-то подслушал, - с сомнением протянул Гарри. – Очень уж она вовремя это сделала… или кто-то сразу разболтал.
- Не-а, - Фред покачал головой. – Если бы кто-то разболтал, это сразу было бы заметно. Мы знаем, что будет с тем, кто подписал пергамент и выдал секрет. Собственно, Гермиона у нас консультировалась.
Гарри поперхнулся смехом.
- Значит, там был кто-то, шпионящий для Амбридж, - рассудил Джордж. – В этой «Кабаньей голове»…
- Потому что если это совпадение, то чересчур уж удачное, да-да, - мрачно добавил Гарри.
- О, кстати, квиддичным командам теперь тоже надо просить разрешение, - Фред присвистнул. – Наверное, нам она его не даст. Хотя если мы пару недель будем вести себя на её бесполезных уроках, как паиньки…
- А если не будете, капитан команды вас убьёт и закопает на квиддичном поле, - поддел Гарри близнецов.
- Не убьёт, - оптимистично решил Фред. – Где она ещё таких защитников найдёт?
- И правда, - фыркнул Гарри, - вы сами как два бладжера. Поэтому-то вы с ними отлично ладите.
- А ты как снитч, - Фред показал Гарри язык. – Такой же маленький и наглый.
- Что есть, то есть, - ухмыльнулся Гарри.

Квиддичная команда Слизерина получила разрешение от Амбридж без малейших проблем; «инспектора Хогвартса» не остановило даже то, что Гарри был ловцом. Надо полагать, Малфой и Боуд деликатно объяснили ей суть драматической коллизии «Поттер – квиддич», немало преувеличив, а может быть, и исказив эту самую суть немного – они явно понимали, что ловца лучше вряд ли отыщут… факт оставался фактом: Гарри ненавидел играть за Слизерин, и Амбридж улыбалась в два раза противнее, завидев своего самого беспокойного ученика. Гарри оставался в таких случаях сух и бесстрастен – сколько бы ни доложили Амбридж её осведомители о той «организации, обществе, команде, группе или клубе», который был затеян им и гриффиндорцами, они не сообщили ей главного: указ только добавил энтузиазма всем, кто хотел учиться у Гарри. Конечно, четырнадцать человек по сравнению с сотнями обитателей Хогвартса – это довольно мало… но с чего-то же начинать надо, не так ли?
На Истории магии, как обычно, было сонно и скучно; Гарри конспектировал спустя рукава рассказ Биннса о войнах великанов с кем-то там ещё, когда ему на парту приземлилась сложенная вчетверо записка. Незнакомым почерком в ней значилось: «Сегодня очередь старост пятого курса Слизерина патрулировать школу. Во время отбоя будь в гостиной, Поттер. И только посмей что-нибудь выкинуть!!!».
Гарри поискал взглядом Дафну Гринграсс, очевидно, побоявшуюся подходить к нему лично, и кивнул. На лице Дафны – которой, надо полагать, Снейп сделал внушение по поводу поттеров, обязанностей старосты и всего на свете – был написан неподдельный страх, разбавленный какой-то крысиной готовностью укусить в любой момент, и Гарри стало её немного жаль. Это же надо жить с до такой степени запудренными мозгами… Надо будет сегодня вести себя как можно более мирно, лишних шуток не ляпать… эх, патрулировать надо всю ночь, от отбоя до подъёма. Как бы Гринграсс не свихнулась за это время…

Проверка Снейпа свежеиспечённым инспектором Хогвартса была, с точки зрения Гарри, весьма занимательна; взять хотя бы количество лет, которое Снейп провёл в Хогвартсе как преподаватель – почти четырнадцать. Когда Гарри был год, Снейп стал учить в Хогвартсе Зельеварению… а ещё у Снейпа на руке Чёрная Метка, а значит – он был Пожирателем. После исчезновения Вольдеморта Дамблдор проявил… великодушие? Шантажистские умения? Заключил какую-то сделку?.. и нанял Снейпа, репутация которого, надо думать, была не ахти к тому моменту…
А новость о том, что Снейп, оказывается, со дня зачисления в штат упрямо претендовал на должность преподавателя ЗОТС, и вовсе повергла Гарри в тихий шок. Оставалось только догадываться о мотивах как Снейпа, так и Дамблдора, который упорно все четырнадцать лет отказывался подпускать зельевара к ЗОТС. Вообще говоря, Пожиратель Смерти, бывший или не бывший, должен отлично знать Тёмные Силы – и, соответственно, чем от них можно защититься…
Трелони, судя по гневному виду, уже получила результаты проверки, и оные результаты её не порадовали; она не раздавала учебники, а расшвыривала – растрёпанная, с поджатыми губами, сердитыми глазами. Гарри на лету поймал обеими руками предназначавшийся ему и Забини и скорбно покачал головой. При этом она сердито бормотала себе под нос что-то вроде: «шестнадцать лет… да как она смеет… испытательный срок… могу и уволиться… мы ещё посмотрим…». Гарри никогда не питал приязни к похожей на огромную стрекозу любительнице предсказывать ему скорую мучительную кончину, но Амбридж – это было слишком жестоко. Как по воробьям атомной бомбой.
- Эй, Забини… Забини, ты собираешься хоть что-то на уроке делать? – на успех своих призывов Гарри не надеялся, но этот способ убить немного времени был ничем не хуже других.
- Отвали, Поттер, - прозвучало ожидаемо.
- СОВ провалишь, - пригрозил Гарри, не сомневаясь, что ничего Забини не провалит.
- А тебе-то что?
- Так я тоже провалю, если ни черта не буду делать! – шаткость этого аргумента отлично сознавали оба – и Гарри, и Забини. То, что предполагалось делать на Прорицаниях, сложно было охарактеризовать как что-то полезное для грядущих экзаменов.
- Предполагается, что я должен заботиться о твоей успеваемости?
- Не предполагается… тебе самому не скучно так просто сидеть?
- У меня есть о чём подумать, Поттер. Если ты этого делать не умеешь, это, опять же, не мои проблемы, - после этих слов Гарри захотелось дать Забини пинка. Ну сколько можно?!
- Забини, в кого ты такой зануда?
- Отвали, Поттер.
- Ещё и с бедным словарным запасом, - удовлетворённо констатировал Гарри и погрузился в довольно занимательную книгу «Азиатские антидоты к ядам животного происхождения». Забини, умудрившись небрежно развалиться на своём пуфике, сидел, закрыв глаза и не выказывая тяги к продолжению разговора; у Гарри, изредка бросавшего на Забини взгляды из-под ресниц, создалось впечатление, что слизеринец попросту заснул.
Трелони не обращала на них ни малейшего внимания, занятая исключительно своей глубокой обидой на Амбридж; Гарри это более чем устраивало.
Квиддичная тренировка в этот день отняла кучу времени; Боуд, не ожидавший, что станет капитаном, гонял всех в три шеи, желая оправдать своё назначение (или избрание – Гарри понятия не имел, как люди становятся капитанами команд; хотя бы потому, что его самого это вряд ли когда-нибудь будет касаться), особенно отрываясь на Гарри. Поистине оригинальной была затея Боуда запустить в небо разом три снитча и велеть ловцу без всех трёх не возвращаться. Гарри от злости так рьяно ловил их, что свесился с метлы, зацепившись за неё сгибом правого колена, и поймал в каждую руку по снитчу, чуть не вывихнув плечо. За третьим Гарри гонялся полчаса и в конце концов зажал его между подбородком и ключицами; крылышки возмущённого мячика щекотали Гарри шею, но на провокации ловец не поддался. Боуд в ответ на демонстрацию успехов только кивнул и выпустил их снова, заставив Гарри подумать много неприличных слов; услышь их от него Дафна Гринграсс, она непременно грохнулась бы в обморок.
Кстати о Гринграсс.
Гарри удалось вернуться в подземелья за двадцать минут до отбоя, и его напарница уже сидела там с таким несчастным видом в окружении стайки сочувствующих подруг, что у него зубы свело. При виде злобного (а что бы и не быть злобным, если устал, хочешь есть и знаешь, что всю ночь придётся бить ноги по бесконечным коридорам?) Гарри Гринграсс тихонько пискнула и вжалась в кресло как можно дальше; Гарри, не обратив на неё внимания, вихрем пронёсся в спальню, где рассовал по карманам мантию-невидимку и мешочек с рунами (всё своё ношу с собой). Подумав, он присоседил к ним так и не выпитое ещё сливочное пиво; из еды у него ничего не хранилось, и Гарри надеялся, что сладкое пиво хотя бы заглушит голод. Если бы не Григрасс, можно было бы заскочить на кухню к эльфам и получить от безотказного Добби хоть три поздних ужина сразу… но отослать её спать вряд ли получится, коль скоро она так решительно настроена, что сама напомнила Гарри о патрулировании.
Вообще говоря, можно было и поиметь совесть на этот раз; всё это время Гарри плевал с Дракучей Ивы на обязанности старосты, свалив всё, что должно было делаться, на безропотную Дафну. И такую малость, как одна ночь, наполненная исключительно невинными прогулками по школе, он мог ей предоставить. Оставалось надеяться, что в порыве смертного ужаса она не пульнёт Гарри в спину чем-нибудь малоприятным.
Попробовав пригладить волосы и в очередной раз убедившись в бесполезности этой затеи, Гарри на всякий случай обновил защитные заклинания на кровати, сунул палочку в карман и вышел из спальни.
Дафна уже ждала его, стоя у выхода из гостиной. Уголок её рта заметно подрагивал, как будто она не могла решить, смеяться ей или плакать; Гарри очень надеялся, что ему не придётся иметь дело с девушкой в истерике. Успокаивать он вообще умел плохо, и его испорченная, как лежалый персик, репутация не позволила бы ему справиться с этим на раз-два-три – разве только ухудшить положение вещей.
- Идём? – Гарри изо всех сил старался выглядеть безобидным.
Кажется, все его старания пропадали втуне.
- Идём, - выдавила из себя Дафна, но с места не двинулась.
Гарри недоумённо посмотрел на неё, и до него дошло: она стояла ближе к выходу, и было бы только логично, если бы она вышла первой. Но поворачиваться к нему спиной она, по всей видимости, не собиралась. Он раздражённо закатил глаза, что не добавило его напарнице оптимизма, и вышел из гостиной.
Хогвартс уже опустел; помимо них двоих, непосредственно патрулирующих школу, можно было ещё повстречать Филча с миссис Норрис – но гораздо выше были шансы его не повстречать, ибо размеры Хогвартса в принципе позволяли бродить по нему пару лет, не встретившись с другим человеком, который так же бесцельно шарится по коридорам и комнатам. Дафна сразу же отстала от Гарри на три-четыре метра, и он мог поклясться, что она ни на секунду не выпускает палочки из рук.
- Нам надо обойти всю школу? – он очень старался, чтобы тон вышел спокойным, а для начала разговора сошла бы почти любая фраза. Ну, кроме таких, как «Йо-хо-хо, вот тут-то тебе и сдохнуть на месте!».
- Д-да, - нервно ответствовала Дафна, ничуть не удивившись вопросу. – Ст-только раз, сколько ус-успеем.
- А я раньше не замечал, что ты заикаешься, - невинно «изумился» Гарри, которого эта реакция не столько забавляла, сколько бесила.
Дафна благоразумно промолчала.
- С чего начнём-то? Сначала подземелья, потом башни по очереди? – попытался Гарри внести свою лепту.
- Д-давай… - пожалуй, она не протестовала бы, предложи он начать патрулирование с Запретного леса (хотя за пределы замка, к счастью, вообще не полагалось выходить) – себе, как ей думалось, дороже.
Гарри вздохнул и свернул в боковой коридор у самого спуска в подземелья; насколько ему помнилось, этот коридор проходил по периметру всей территории подземелий. Если знать, куда идти, можно по спирали коридоров обойти все подземелья минут за сорок быстрым шагом. Если, конечно, не придётся каждые десять минут выводить напарницу из обморока.
Вот как сейчас, например. Гарри успел только услышать полное ужаса «Ахх…» и звук падения. Обернувшись, он узрел дивную картину – тихую, спокойную, не дёргающуюся Гринграсс. Надо сказать, палочку из рук она так и не выпустила. Вот только с чего она упала? Тут даже споткнуться не обо что…
- Вероятно, она испугалась меня, - предположил голос позади Гарри.
- Ну что Вы, Барон, – возразил Гарри. – Если бы она боялась Вас до такой степени, все давно бы знали. Шутка ли, пять лет…
- Не отрицаю. – согласился Кровавый барон, которому вздумалось в недобрый час прогуляться по подземельям. – Возможно, стрессовая обстановка и мои смутные очертания впереди – это было слишком для её девичьей психики…
- Вот это зрение, - с некоторой завистью сказал Гарри. – Я Вас даже не заметил, пока Вы не заговорили… Как Вы думаете, оставить её здесь? Пусть отдыхает, а я и один Хогвартс отпатрулирую…
- Даму? – укоризненно спросил призрак. – На холодном полу? Гарри, право слово, Вы же джентльмен…
- Кто Вам это сказал? – досадливо пробормотал Гарри, вытаскивая палочку. – Ennervate! И можно было бы трансфигурировать носовой платок в одеяло и накрыть её…
Барон только хмыкнул. Дафна рывком села, выставив палочку перед собой.
- Не подходи ко мне!
- Не буду, - успокаивающе пообещал Гарри. – Кстати, ты палочку не тем концом держишь, осторожней.
В попытке взять палочку за нужный конец Дафна уронила её на пол, подняла, снова взявшись не так, опять уронила и подобрала правильно. Гарри наблюдал за этой эпопеей с тяжёлым сердцем. Патрулирование обещало быть долгим и невесёлым…
- Что ж, я покину вас, - решил Кровавый барон. – Прошу извинить меня, Гарри, мисс Гринграсс, но у меня есть этой ночью неотложные дела…
- Конечно, Барон, - отозвался Гарри. – Удачи Вам в Ваших делах.
- Спасибо, Гарри, - призрак слегка поклонился и медленно растворился в воздухе.
- Ну что, идём дальше? – бодро поинтересовался Гарри.
- Идём, - обречённо отозвалась Гринграсс.
Подземелья были пусты и темны; Гарри, не желая пугать нервную напарницу ещё больше, воспользовался для освещения банальнейшим способом – Люмосом, хотя его тянуло вызвать на ладони привычный огонёк. Звук шагов Гарри, отдававшийся эхом в каменных коридорах, заставлял Гринграсс вдрагивать.
- Надо полагать, ничего вопиющего и опасного, кроме меня, по подземельям сегодня не бродит, - заключил Гарри, вспрыгивая на первую ступеньку лестницы, ведшей вверх.
Гринграсс не ответила, но на слух Гарри определил, что она следует за ним.
Холл был слишком велик, чтобы один Люмос осветил его как следует; Гарри с сомнением покосился на Дафну и, решив, что в случае чего мадам Помфри справится с инфарктом, шевельнул палочкой:
- Lumos Maxima.
На неожиданную вспышку света Гринграсс отреагировала предсказуемо – шарахнулась в угол, уронив по ходу пустые доспехи, к своему несчастью посталенные у неё на пути, и выкрикнула:
- Petrificus Totalus!
- Protego! – отреагировал Гарри; щит рассеял Петрификус, и Гарри торопливо поднял руки. – Ты что, света боишься? Так скажи, зачем нападать сразу!
Гринграсс медленно опустила палочку.
- Ты… только хотел сделать свет ярче?
- Если бы я вздумал тебя убить, ты бы об этом узнала уже на том свете! – рявкнул Гарри; Гринграсс слабо дёрнула палочкой, но наставлять её на Гарри не стала. – Слушай, меня достало, что ты себя ведёшь, будто я – второе пришествие Фредди Крюгера. Может, свалишь спать, а я допатрулирую спокойно?
- Я – староста, и должна выполнять свои обязанности! – Гринграсс вызывающе вздёрнула подбородок.
- Тогда, будь любезна, не веди себя, как готовый пациент психиатрического отделения Сейнт-Мунго, - мрачно посоветовал Гарри, отворачиваясь. – Ещё раз запустишь в меня чем-нибудь – отлевитирую в гостиную Слизерина и оставлю там на ночь.
Не успел Гарри и наполовину пересечь холл, как Гринграсс подала голос – дрожащий такой голос, неуверенный:
- А кто такой Фредди Крюгер?
- Это нехороший дядя с ножами вместо пальцев, - Гарри честно попытался воссоздать в памяти облик обитателя улицы Вязов, виденного всего пару раз в далёком детстве. – Он ходит и убивает всех, кого захочет.
- Гадость какая, - прочувствованно сказала Дафна. – Они в окрестностях Хогвартса не водятся?
- Это маггловский фольклор, - прыснул Гарри. – Они нигде не водятся, можешь спать спокойно.
- Маггловский?! – возмутилась Гринграсс.
Гарри остановился, обернулся и внимательно посмотрел Дафне в глаза. Она как-то потерялась под его взглядом и отступила на шаг.
- А ты что-то имеешь против магглов или магглорожденных? – не то, чтобы Гарри собирался затевать политическую дискуссию посреди ночи, но ему было любопытно.
- Н-ничего… ты, к-кажется, собирался патрулировать…
- Собирался, - согласился Гарри и пошагал дальше. Если посоветовать ей сходить к логопеду, наверняка спросит, кто это такие и не часть ли маггловского фольклора…
Из холла вели три дороги – одна в Большой Зал, другая в левое крыло замка, третья, соответственно, в правое крыло. Гарри выбрал первый вариант, как самый короткий, оставив долгие, почти бесконечные блуждания по основной части замка на потом.
В Большом зале хозяйничал Пивз, стараясь испакостить стены фосфоресцирующей краской, которую спёр неизвестно где. Кому в Хогвартсе, скажите на милость, она вообще нужна? Только полтергейсту.
- Пивз, прекрати безобразничать! – странно, но Дафна, очевидно, полагала себя достаточным авторитетом, чтобы заставить Пивза отказаться от очередной проказы.
Пивз с радостью оставил своё занятие ради того, чтобы полетать над Гарри и Дафной, с энтузиазмом размахивая ведром с краской (капли так и разлетались во все стороны, и Гарри подозревал, что голова у него местами уже светится нежно-фиолетовым) и распевая:
- Поттер бука, Поттер бяка,
Убил дедушку лопатой,
Поттер злюка, бука, бяка,
Он швыряется Авадой!
Гарри поморщился.
- Ужасно, - признал он. – Заткнись, Пивз, у меня уши вянут.
- Поттер-доттер-обормоттер,
Ночью он по школе ходит,
Ночью он по школе бродит,
А потом находят трупы!
- Уже лучше, - оценил Гарри попытку, - но рифмы всё равно нет никакой. Пивз, ты заткнёшься или нет?
- Потти наш опасный псих,
Все его боятся,
Он кидается на них,
Начинает драться!
- Я тебя предупреждал, - сказал Гарри. – I in lacunari!
Пивза подбросило, несколько раз перевернуло и внесло в потолок.
- Надеюсь, раньше утра он оттуда не вылезет, - от всего сердца понадеялся Гарри, отпрыгивая от летящего прямо ему на голову ведра с краской.
Соприкосновения с полом ведро не выдержало, расколовшись на две части. Краска образовала на полу Большого зала симпатичное, на взгляд Гарри, озеро.
- Гадкий маленький тёмный маг!! Как ты посмел намусорить?!
- Мистер Филч, это не я, это Пивз… - сделал Гарри безнадёжную попытку оправдаться.
- Молчать!! – взвизгнул Филч.
Разбирательство обещало быть долгим.
- Мистер Филч, - вступила в разговор Дафна, - выслушайте меня, пожалуйста. Мы – старосты Слизерина…
Гарри прислонился плечом к стене и откупорил бутылку со сливочным пивом; разборки с Пивзом и Филчем и по отдельности отнимали множество душевных и физических сил, а уж одна за другой…
Миссис Норрис ходила рядом с Гарри кругами, подозрительно принюхиваясь; судя по всему, после второго курса она, как и её хозяин, недолюбливала Гарри, хотя лично ей он ничего плохого не делал.
- Уйди, животное, - тоскливо предложил Гарри, которого клонило в сон.
Миссис Норрис не вняла просьбе и заходила ближе; она всё приближалась и приближалась, пока не начала задевать ноги Гарри при каждом развороте. Её прыжок застал Гарри врасплох – она что, хотела проверить по запаху, не пьёт ли он чего-нибудь запрещённого? – и он совершенно случайно разжал пальцы.
Бутылка не нашла другого места для приземления, кроме головы миссис Норрис.
- Я начинаю подозревать, - пожаловался Гарри отключившейся кошке, - что сегодня не мой день. То есть не моя ночь.
- Мерзкий слизняк!! Что ты сделал с моей миссис Норрис?! – «а нельзя разговаривать не на повышенных тонах? У меня в левом ухе звенит…»
- Я в левое крыло, ты в правое, за десять минут до подъёма у нашей гостиной, хорошо? – Дафне ничего не оставалось, кроме как кивнуть, и Гарри позорно улизнул из Большого зала, оставив её разбираться со взбешённым Филчем в одиночку.
Не по-мужски – может быть. Хотя вполне по-слизерински…

* * *

Спустя несколько минут Гарри успел пожалеть о решении пуститься патрулировать Хогвартс в одиночку. «Да что со мной такое? Никогда не боялся темноты, а тут как-то на душе нехорошо…». «Может, оно нехорошо, потому что с тобой на самом деле произойдёт что-нибудь нехорошее?», - предположил внутренний голос. Гарри не стал ему отвечать, но на всякий случай замотался в мантию-невидимку – так было немного спокойнее.
Первый этаж. Пусто. Второй этаж. Пусто. Гарри не задерживался, бегло проходя по коридорам и не особо внимательно прислушиваясь, нет ли шума за закрытыми дверями классов.
Третий этаж. Пусто. Четвёртый этаж. Пус… нет, не пусто. Гарри замедлил шаг, вслушиваясь. Так и есть – за дверями пустого класса Трансфигурации слышались голоса. Гарри обхватил пальцами ручку двери и тихонько потянул на себя; дверь отворилась, и он проскользнул внутрь.
- После камеди аравийской акации – унция иголок дикобраза… - Драко Малфой сверился с какой-то книгой. – И чтоб не завтра подействовало, а сейчас – сорок капель крови рунескопа…
Малфой начал вполголоса отсчитывать капли. Но ведь тут был не один голос…
- Драко, а я тебе здесь зачем? – в голосе Малькольма Бэддока звучало искреннее любопытство. – Ты ведь такой умный, тебе не нужно помогать варить зелье…
Малфой накрыл котёл крышкой и повернулся к Бэддоку.
- Совершенно верно, - согласился он, ухмыляясь. – Но ты поможешь мне потом его использовать.
- А как использовать? – Бэддок восторженно глядел на Малфоя, а Гарри мороз продирал по коже.
С первого курса ночная версия Драко Малфоя вызывала в Гарри подобие страха; под лучами лунного света слизеринец казался бесплотным, как сгусток тумана. Глаза словно увеличивались в размерах с наступлением ночи – Гарри готов был поклясться, что днём они не занимали почти половину бумажно белого лица, не сияли так, лишая способности думать, пригвождая к месту. Бескровные губы сложились в улыбку, и лунный свет мягко высветил жемчужные зубы; это было бы красиво, полагал Гарри, если бы не было так отталкивающе.
- Я уже использовал это зелье однажды, и оно отчего-то не сработало, - Малфой присел на парту, за которой сидел Бэддок, и двумя пальцами приподнял подбородок мальчика. – Я буду очень тебе обязан, Малькольм, если ты мне поможешь… Мне можешь помочь только ты…
- Только я? – заворожённо повторил Бэддок.
- Только ты, - Малфой снова улыбнулся и провёл ладонью по щеке Бэддока.
Гарри неслышно подобрался к столу и заглянул в оставленную Малфоем без присмотра книгу. Весь разворот был посвящён одному-единственному зелью. «Flamma de stupila», значилось крупным шрифтом вверху страницы. Гарри напряг зрение, чтобы разобрать мелкий текст снизу, но тут Малфой спрыгнул с парты и направился к побулькивающему котлу – чёрт-чёрт-чёрт, едва не задел…
Гарри прижался к стене у самого окна – в кабинете Трансфигурации большие окна, они пропускают много света, они совсем не похожи на крошечные окошки подземелий; Малфой, удовлетворённо кивнув, помешал зелье палочкой и перелил дымящуюся, слегка пахнущую гарью жидкость в высокий непрозрачный стакан.
- Малькольм? – мягко позвал Малфой. – Иди сюда.
Бэддок не подошёл, а подбежал; Гарри мог дать руку на отсечение, что, будь у Бэддока хвост, он бы им сейчас вилял. Слишком доверчивый для слизеринца. Слишком восторженный. Гарри прикрыл глаза, вспоминая то немногое, что знал об этом второкурснике. Сирота или из очень бедной семьи – трёпаные мантии, старые учебники. Стеснительный и робкий, Бэддок ходил, не поднимая головы. Гарри не мог ручаться, но ему казалось, что у Бэддока нет друзей. Ни в учёбе, ни в жизни школы Бэддок не представлял собой ничего особенного; неудивительно, что, когда Драко Малфой, сам Драко Малфой, признанный лидер змеиного факультета, красивый-умный-богатый, позвал его помочь в чём-то, Бэддок согласился, даже не спросив, что, собственно говоря, от него требуется.
Бэддок поднёс стакан к губам, чуть сморщив нос от запаха зелья, и приоткрыл губы; Гарри выбросил вперёд руку с палочкой, потому что чувство опасности прошило его позвоночник сверху донизу, но Малфой успел первым.
- Expelliarmus. Incarcero. Silencio, - Гарри свалился, как подкошенный; верёвки обвили его плотным коконом. – Пей, малыш, это кто-то невидимый хотел нам помешать.
- Правда? А кто?
- Выпьешь – расскажу, - пообещал Малфой.
Бэддок кивнул и снова поднёс стакан к губам. В распоряжении Гарри оставалась только анимагия, но дракон в тесном классе мог не только разрушить полшколы, заставив несколько этажей просесть, но и гарантированно убить всех присутствующих, просто задавив массой.
Пить зелье было легко; Бэддок прикончил стакан в несколько глотков и отставил в сторону, глядя на Малфоя сияющими глазами.
- Я всё сделал правильно?
- Конечно, Малькольм, - голос Малфоя прозвучал нежно – такого тона Гарри ещё никогда не слышал от капризного, избалованного, жестокого блондинчика. – Через несколько секунд оно подействует.
- Драко, - Малькольм отчётливо побледнел и прижал руку к солнечному сплетению. – Драко, мне почему-то плохо.
- Всё идёт как надо. Подожди ещё немного.
- Но оно жжёт, так больно… - пальцы Бэддока судорожно сжались, ткань мантии треснула, и ослепительная вспышка ударила по глазам Гарри.
Запахло гарью – жирной, противной гарью; костёр, в котором жгли человеческую плоть. Гарри затошнило; глаза слезились, и он ничего не мог толком разглядеть.
- Кучка пепла, - констатировал Малфой спокойно. – Tergeo. На Бэддоке действует, на Поттере не действует… странно. Ну, хотя бы в рецепте нет ошибки. Кстати, Поттер, когда делаешься невидимым, твоя тень всё равно заметна – это тебе так, для общего развития.
Острый носок ботинка небрежно ткнулся Гарри под рёбра.
- Не стану даже спрашивать, что ты тут забыл. Petrificus Totalus! Finite Incantatem Incarcero! – Малфой сдёрнул с Гарри мантию-невидимку и отшвырнул в угол. – Могу только сказать, что ты зря сюда явился. Как удачно, что я решил варить сегодня зелье именно здесь… Mobilicorpus.
Гарри шмякнуло о парту. Сияющее под светом луны лицо Малфоя возникло над Гарри; волосы, глаза и кожа мерцали и почти просвечивали.
- Знаешь, Потти, в этой жизни есть многое, что доставляет удовольствие. Но две вещи главенствуют: секс… и власть, - рука Малфоя легла на грудь Гарри; холод тонких пальцев чувствовался сквозь два слоя ткани. – И чем ты старше, Потти, тем больше ценишь второй пункт.
Гарри со своей стороны не мог сказать, что он так уж ценит второй пункт, но его мнение никого по большому счёту не интересовало.
- Вот и сейчас… ты здесь обездвижен, обезоружен и абсолютно, совершенно, окончательно бессилен, - пальцы Малфоя задумчиво поглаживали ткань мантии Гарри – легко, невесомо, почти неощутимо. – Я могу сделать с тобой всё, что мне заблагорассудится. И мне ничего за это не будет, потому что никто нас здесь не найдёт. Знал бы ты, какое это удовольствие… - серые глаза подёрнулись мечтательной дымкой. – Спасибо тебе, Потти, за такой подарок.
- Однако, - голос Малфоя обрёл некую деловитость, - что же мне с тобой сделать? Я, право, теряюсь. Столько возможностей… ну, для начала, за памятные двадцать баллов… Crucio!
Боль скрутила его изнутри, выжимая, выворачивая, сжигая; глаза готовы были лопнуть от боли, и сердце билось тяжело, неровно, быстро, гулко ударяясь о рёбра; этот звук распространялся по телу Гарри, волнами, постепеннно, так идут круги от брошенного в воду камня, и боль сопровождала его, не давая сделать вдоха, боль, бьющая фонтаном, мутным, неухоженным…
- Северус был так расстроен из-за этих баллов, - пояснил Малфой. – Он не знал, кто их снял, но из-за этого у нас стало тогда на пять баллов меньше, чем у гриффов. Это, сам понимаешь, непростительно. Так что думай, Потти, что говоришь. Хотя зачем я раздаю тебе полезные советы? Всё равно не пригодится. Не думал же ты, что опять выживешь?.. Хотя как тебя убить – это, конечно, вопрос. Авада – это скучно и неизобретательно. К тому же ты уже выжил однажды после неё. Я пока подумаю, а чтобы ты не скучал, Потти – Crucio!
Когда и эта боль закончилась, Гарри обнаружил себя тяжело дышащим и выжатым как лимон; он не плакал, но глаза слезились сами. Похоже было, что в них лопнул не один сосуд; смотреть было больно, но опустить веки он не мог – Петрификус Малфоя позволял только дышать.
- Со второго курса удивлялся, как с таким наследием ты можешь быть таким идиотом, Потти, - Малфой задумчиво покачал головой. – С твоей кровью… если бы у тебя вдобавок имелась ещё хоть капля мозгов, ты бы мог зажать в кулаке всю школу. Хм… насчёт крови – это, определённо, идея. Пусть-ка ты ею истечёшь, Потти – потому что решительно недостоин такого наследия, скажу я тебе. Ты его самым натуральным образом *******, так что я только логически завершу процесс.
Очередным Левикорпусом Гарри был усажен на пол и прислонен спиной к парте. Малфой сменил палочку на ту, что принадлежала Гарри.
- Caedo… вот так, любо-дорого смотреть, Потти… - боль от пореза была неожиданно сильной – после Круциатуса кожа стала слишком чувствительной. – Истечёшь к утру. Если не ошибаюсь, первым уроком у нас как раз Трансфигурация с гриффами? То-то радость будет облезлой кошке, когда она найдёт здесь твой труп… ай-яй-яй, в каком неудачном месте ты решил покончить с собой, Потти. Заклинание произнесено твоей палочкой, а меня здесь и вовсе не было – милый Блейз подтвердит, что я всю ночь спал в своей постели, а если понадобится – подтвердит, что в его… Спокойной ночи, несжигаемый Потти. Желаю качественно издохнуть наконец, а мне всё-таки спать иногда надо.
Лёгкие шаги Малфоя постепенно утихали; дверь тихонько закрылась, и Гарри остался наедине с запахом гари. В голове стучали молоточки; невозможно было ни думать, ни сосредоточиться; Гарри смутно помнил, что у него есть какая-то возможность спастись, но не помнил, какая. Кровь горячей струйкой текла по шее и груди, пропитывала мантию и остывала; дышать было трудно. Слёзы стягивали лицо и слепляли ресницы. Гарри чувствовал себя сломанной куклой, которую вполне закономерно отправили на свалку, и только слабо надеялся, что куклам тоже можно когда-нибудь успокоиться и не чувствовать боли.

…Больно. Плохо.
Но ведь это не навсегда?..

- Гарри Поттер! Сэр Гарри Поттер!! – чужой тонкий голосок доносился до Гарри сквозь всё нарастающий звон в ушах.
Голосок торопливо забормотал какие-то странные слова, и Гарри неожиданно получил возможность растянуться на полу и закрыть глаза.
«Вот оно, блаженство».
- Сэр Гарри Поттер! Сэр Гарри Поттер в порядке?..
- Нет, - пробормотал Гарри, еле разлепив пересохшие губы – только бы отстали.
- Добби может помочь сэру Гарри Поттеру? Гарри Поттер? Сэр Гарри Поттер, не умирайте! Добби отнесёт Гарри Поттера к мадам Помфри!
- Нет! – Гарри заставил себя говорить громче. – Не надо… к мадам Помфри. Ни за что.
- Но Гарри Поттер истекает кровью, сэр! Гарри Поттер умрёт, если его не лечить!
- Добби, - выдавил Гарри из себя, пытаясь сообразить, что делать дальше. Было ясно, что спокойно умереть ему не дадут. Значит, надо было выживать. Опять… – Мне нужны лекарства и покой, но ни в коем случае не надо идти к мадам Помфри. Сможешь достать мне зелья, какие скажу? И отведи меня куда-нибудь, где я могу лечь.
- Добби не знает, где можно уложить Гарри Поттера, чтобы он выздоравливал… плохой Добби!
- Не надо наказывать себя! – торопливо остановил его Гарри. – Лучше подумай… пожалуйста, подумай как следует, есть в замке какая-нибудь безопасная комната, которая нас выручит?
Радостный писк эльфа едва не разорвал барабанные перепонки Гарри:
- Добби знает! Добби знает комнату, которая выручит! Выручай-комната!
- Что за комната, Добби?
- Выручай-комната, сэр Гарри Поттер! В неё можно войти только тогда, когда она нужна кому-нибудь. Она на седьмом этаже, напротив гобелена, где тролли забивают дубинами Барнабаса Безбашенного, сэр! Когда мимо неё пройдёшь три раза, дверь в неё появляется в стене, сэр, и там будет всё, что нужно для того, о чём думал! Добби знает, мистер Филч регулярно находит там моющие средства, когда они у него заканчиваются, сэр Гарри Поттер! Про неё почти никто не знает, потому что попадают туда слуайно, а потом не могут её найти. А на самом деле комната всегда там, сэр, она только ждёт, чтобы стать кому-нибудь нужной, сэр!
Седьмой этаж. А здесь – четвёртый.
- Добби, я не дойду.
- Добби аппарирует туда с Вами, сэр!
- В Хогвартсе ведь нельзя аппарировать…
- Домовые эльфы, сэр, могут аппарировать везде, потому что они не могут медлить, когда что-то делают! Добби отведёт сэра Гарри Поттера в Выручай-комнату?
- Да, конечно, Добби.
Мгновенная дурнота аппарации – разобрали и собрали заново, и кто знает, не потеряли ли часть при сборке? – и Гарри понял, что это уже седьмой этаж. Здесь не пахло гарью, только немного пылью.
- Нужно три раза пройти мимо, сэр Гарри Поттер, - эльф с силой, которой Гарри от него не ожидал, поставил Гарри на ноги и повёл. – Думайте о лечении, сэр Гарри Поттер, пожалуйста!
Ноги Гарри заплетались, как у пьяного; он пытался думать о лечении, о ровных рядах флаконов с зельями, о мягкой кровати с белоснежными простынями, о покое и чистоте.
- Получилось, сэр Гарри Поттер!! – Добби не довёл – донёс Гарри до появившейся в стене двери и втащил внутрь. – Теперь сюда никто не войдёт, сэр, потому что Выручай-комната уже занята! Как хорошо, что Добби сегодня убирал гриффиндорскую гостиную и кабинет декана Гриффиндора, сэр…
- Добби, - аккуратно пристроенный на именно такую, как мечталось, кровать Гарри неимоверно хотел закрыть глаза и послать всех и вся к чёрту, но позволить себе этого он не мог. – Моя палочка с нами?
- Да, сэр Гарри Поттер! – пальцев Гарри коснулось прохладное дерево.
- Спасибо, Добби. Curo, - порез на шее затянулся, но было потеряно уже слишком много крови, чтобы оставить это просто так. – Найди здесь, пожалуйста, кроветворное зелье, укрепляющее и то, на котором должно быть написано «Ante cruciamenta».
Зелье, нейтрализующее последствия второго Непростительного… Гарри прочёл о нём вскоре после того, как впервые испытал на себе, что такое Круциатус.
Дозы зелий Гарри отмерял интуитивно; кроветворного он выпил больше всех, а «Ante cruciamenta» глотал до тех пор, пока не прошла противная слабость во всём теле и не наступила не внушающая опасений расслабленность. Ещё не меньше десятка раз он просил Добби отыскать тот или иной флакон; но наступил момент, когда Гарри понял, что истощился как колдомедик, и позволил себе просто откинуться на подушки.
- Добби… сколько сейчас времени?
- Половина пятого, сэр!
- Разбуди меня за полчаса

 Отправлено: 10.09.08 19:34. Заголовок: Глава 15. Меня все..

Глава 15.

Меня всегда интересовало, как становятся
секретными агентами. Теперь всё стало ясно:
человека в эту сферу бизнеса просто приглашает
приятель, который там уже работает.
Роберт Шекли, «Агент Х, или конец игры».

- Что это такое? – Гарри отлично знал, что это такое, но по понятным причинам не мог посвятить в своё знание профессора МакГонагалл. – Пятно крови? – преподаватель Трансфигурации брезгливо поморщилась. – Чем только занимаются эльфы… Excuro!
Гарри мог заранее сказать ей, что ничего не выйдет, но не факт, что она поверила бы ему, хотя в холле и в Большом зале имелось по не отмывавшемуся ничем пятну крови Гарри. Хотя, если бы она поверила, ему пришлось бы объяснять уже, чем он сам тут занимался ночью, а это в планы Гарри не входило.
- Tergeo! Excuro! Lavo! Да что же это такое…
Гарри мог бы поклясться, что за высоким лбом профессора Трансфигурации начинают зарождаться нехорошие подозрения; МакГонагалл лично участвовала в безуспешных попытках убрать пятна крови Гарри с пола в холле, и провести параллели – это было бы нетрудно, пожалуй, даже для Кребба с Гойлом.
- Excuro, - шепнул Гарри, выставив кончик палочки в сторону пятна – одновремено с профессором МакГонагалл, пробовавшей ещё какое-то заклинание.
Вот так-то лучше.
МакГонагалл удовлетворённо хмыкнула и повернулась наконец к классу.
- Итак, начнём урок…
Гарри записывал лекцию, то и дело сдувая чёлку с глаз; боковым зрением он замечал Малфоя, поглядывавшего на Гарри чуть ли не каждые пятнадцать секунд. Ну да, если не присматриваться специально, то можно и не разглядеть тонкий маленький беловатый шрам на шее, в районе артерии.
К списку малфоевских непоправимых ошибок добавился ещё один пункт – Бэддок. Никому не нужный безобидный малыш, которого Малфою вздумалось использовать в качестве лабораторной крысы.
Кучка пепла.

- Фредди! Джорджи! – Гарри плюхнулся за гриффиндорский стол между охотно давшими ему место близнецами. – Как дела?
- Отлично, - близнецы обняли его за плечи, Фред левой рукой, Джордж правой. Весь зал украдкой косился на них, гадая, не увидит ли продолжения шоу с поцелуями. «Билеты купили? Нет? Тогда сушёный крысиный хвост вам, а не шоу..» – А ты как?
- Нормально, - махнул Гарри рукой, едва не сбив кубок с соком. – Я вот что хотел сказать… - он перешёл на шёпот. – Я нашёл место, где мы можем заниматься Защитой. Передайте всем, чтобы сегодня в восемь вечера были на седьмом этаже, напротив гобелена, где тролли забивают дубинами Барнабаса Безбашенного.
- Там же нет подходящих комнат, - припомнил Фред. – Ты знаешь о Хогвартсе что-то, чего мы не знаем? – синие глаза близнеца искрились интересом и предвкушением большой шалости.
- Совсем немножко, - улыбнулся Гарри. – Куда мне до вас, короли ночного Хогвартса… Жареной картошкой не поделитесь?

* * *

- Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость, - пробормотал Гарри, стукнув палочкой по Карте Мародёров. По правде сказать, в последний раз он пользовался ею слишком давно, чтобы быть уверенным, что это действительно правильные слова, но Карта беспрекословно отреагировала, покрывшись переплетением чернильных нитей.
Гарри поднёс Карту ближе к лицу и удовлетворённо кивнул, увидев, что Филч ходит по второму этажу, мисси Норрис по третьему, а Амбридж вообще сидит в своём кабинете. Портключ-феникс перенёс Гарри на Астрономическую башню; оттуда до седьмого этажа было куда ближе, чем от подземелий.
В одну сторону – размеренно, не торопясь… «Мне нужна комната для занятий ЗОТС. Мне нужна комната для практических занятий ЗОТС. Хорошая комната. Большая. Чтобы пятнадцать человек свободно занимались…»
В другую сторону. «Мне нужно место, чтобы учиться и учить ЗОТС. Место, где нас не найдут… надёжное место…»
Третий раз. «Комната для занятий ЗОТС… со всем, что может пригодиться, надёжно укрытая от посторонних глаз… место для усиленных тренировок…»
Гарри открыл зажмуренные от усердия глаза и победно выкинул вверх сжатый кулак – в стене красовалась дверь, которой здесь раньше не было.
Просторная комната, освещённая факелами – как подземелья, была именно тем, что требовалось. Много свободного места, манекен для отработки заклятий в углу, большие подушки, обитые шёлком – вместо стульев, которые и сломать можно случайным Ступефаем, огромное количество полок – книги, книги, книги; и вредноскопы, Зеркала Заклятых, сенсоры секретности – обо всё этом аврорском инвентаре Гарри до сих пор только читал. Именно то, что нужно…
Гарри ласково провёл кончиками пальцев по кожаному корешку «Заклятий для самозащиты»; очень хотелось взять книгу и начать читать здесь же, но до прихода остальных оставалось минут пять.
- Вау… - выдохнул кто-то позади Гарри.
- Привет, Невилл, Джинни, Майкл, - отозвался Гарри, скользя ладонью по стройным рядам книг и бегло проглядывая названия. – Садитесь пока на подушки, подождём остальных.
Гермиона, Рон и близнецы пришли следующими.
- Что это за место?
- Это Выручай-комната, - Гарри уже занял одну из подушек; на ней оказалось очень удобно сидеть по-турецки, если не ёрзать – в противном случае пятая точка неотвратимо сползала по шёлку на пол.
- Первый раз о ней слышу… - Гарри сомневался, что Гермиона могла найти упоминание о Выручай-комнате в учебниках.
Когда все собрались, Гарри хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
- Итак, мы в комнате, где нас никто не застанет, и можно начать заниматься…
- Прости, Гарри, можно, я перебью? – Гермиона просительно поглядела на Гарри. Он пожал плечами. – Спасибо. Ребята, я думаю, у нас должно быть название!
- Название? – хором переспросили близнецы. – Зачем?
Гермиона покраснела, но свою точку зрения отстаивала твёрдо.
- Это поспособствует укреплению командного духа и чувства единства. Только нам нужно такое название, чтобы по нему нельзя было догадаться, о чём идёт речь, и мы бы спокойно могли его произносить.
- Доблестная Армия? – нерешительно предложил Невилл.
- Слишком напыщенно, - отвергла Джинни.
- Армия Поттера! – внёс контрпредложение Колин Криви.
- Точно никто не догадается, о чём идёт речь, - Эрни МакМиллан выразительно скривился.
- Но ведь и по словам «Доблестная Армия» можно догадаться, - безмятежный голос Луны Лавгуд без труда перекрывал общий гомон, хотя говорила она негромко. – По-моему, «Армия Поттера» звучит слишком просто, но хорошо.
- Между прочим, Амбридж для того сюда и прислали, чтобы не дать Гарри говорить правду, - добавил Рон.
Гарри только успевал крутить головой от одного говорящего к другому. Они что, серьёзно?
- Антиамбриджская лига, - фыркнул Ли Джордан. – Знаете, если серьёзно, то… слушайте, если Гарри попросит, вы пойдёте за ним в бой?
Гарри захотелось икнуть. Более интелектуальной реакции ему на ум не приходило.
- Да, - ответили все; кто-то уверенно, кто-то с сомнением.
- А если он прикажет, вы пойдёт за ним в бой?
- Да-а…
- А если, - Ли подался вперёд, его глаза горели каким-то нездоровым, по мнению Гарри, энтузиазмом, - он скажет вам остаться и не лезть в битву, потому что это опасно… если будет война, и только он сможет возглавить армию… если он скажет вам ни в коем случае не идти в битву, потому что вы можете погибнуть… вы пойдёте за ним? Вы будете воевать за него?
Гарри задержал дыхание и зажал рот рукой – икнуть хотелось неимоверно.
- Да! – грянули все без малейшей заминки. Гарри стало нехорошо от неприкрытого фанатизма, светившегося в их взорах – тем более нехорошо, что этот фанатизм был неожиданен и для них самих. Даже от близнецов, которые нежно любили его, Гарри такого не ожидал, что уж говорить о полузнакомых людях вроде Сьюзен Боунс, Майкла Корнера и Ханны Аббот? «Да что со мной всё время какие-то крайности? То ненавидят, то преклоняются… лучше бы ненавидели!»
- В таком случае, - почти обыденным тоном сказал Ли, принимая менее рискованную позу – он уже начал съезжать со своей подушки, - мы – Армия Поттера. Тут и сомнений быть не может. Сокращённо – Эй-Пи. Никто не догадается.
- Знаешь, приятель, - задумчиво сказал Джордж, - да тебе как пропагандисту цены нет…
Гермиона шустро начертала на листе, где все расписались в прошлый раз – «Армия Поттера», и пришпилила лист к стене.
- Вот так! – заключила она довольно.
Гарри мощнейшим усилием воли и старательным сокращением мышц диафрагмы подавил своё иррациональное желание икнуть и поднялся с места.
- С названием определились, прекрасно, - холодно сказал он. Тенденции, обозначившиеся в процессе обсуждения названия, ему совсем не нравились. – Думаю, теперь мы можем начать работать.
Армия Поттера, господамы? Моя армия? В таком случае, не жалуйтесь, когда я сдеру с вас по нескольку шкур за один приём…
- Поскольку у вас всех разная подготовка, начнём с азов, - во рту у Гарри немного пересохло от того, что всё внимание было направлено на него, но вся нервозность куда-то ушла. Что бы он ни сказал, они выслушают и подчиняться. Он, в конце концов, пришли сюда именно за этим. – Expelliarmus и Protego, разоружение и защита. Становитесь в пары и начинайте тренироваться.
- Ты думаешь, Expelliarmus поможет против Сам-Знаешь-Кого? – с сомнением протянул Майкл Корнер.
- Чтобы бороться с Пожирателями Смерти, необязательно знать Непростительные. Есть много на первый взгляд невинных заклятий, которые светлая сторона использовала в первой войне против Вольдеморта, - все передёрнулись, как по команде. – Например, Stesio, заклятие анестезии – если его направлять не на плоть, а на кровь противника, оно убивает практически мгновенно, - Гарри любил исторические книги именно за такие вот подробности живой жизни, мелькавшие среди ворохов дат и имён. Хотя нельзя сказать, чтобы ему была по душе эта конкретная подробность; для этого он слишком не любил убивать. О том, что авторство идеи принадлежало милому и весёлому профессору Флитвику, в чьём послужном списке было более двадцати мёртвых Пожирателей, Гарри и вовсе решил не упоминать, дабы не травмировать чью-нибудь непривычную психику. – Но чтобы обучать вас чему-то серьёзному, я должен привести в порядок базу. Не стоит строить дом без фундамента. Впрочем, - добавил Гарри мягко, - те, кто считает, что для них это слишком просто, могут уйти.
Никто не ушёл; более того, Майкл Корнер резко покраснел, опустил гоову, пробормотал что-то вроде «простите…» и занял своё место в паре с Джинни.
- Начинайте, - кивнул Гарри. Ему почти хотелось мстить им всем за слова «Армия Поттера», за «простите…», за «Да!», за подписи на листе пергамента с потрёпанными краями. Из-за этого всего он чувствовал себя обязанным им чем-то… чувствовал себя в ответе за них. Это чувство было слишком непривычным… слишком тяжёлым. «…если он скажет вам ни в коем случае не идти в битву, потому что вы можете погибнуть… вы пойдёте за ним? Вы будете воевать за него?». Гарри готов был побиться головой об стенку, но заниматься этим было некогда.
Кто-то худо-бедно умел обращаться с Разоружающим заклятием, кто-то мог только заставить оппонента отпрыгнуть назад. Определённо, нужно было выстраивать весь фундамент самому. Луна Лавгуд, впрочем, была непредсказуема и здесь – она то изящно выбивала палочку из рук Невилла, то заставляла его волосы встать дыбом. Сам Невилл краснел, бледнел и закусывал губы; когда и ему удалось разоружить запоздавшую с щитом Луну, Гарри обратил более пристальное внимание и на остальных.
Близнецы разоруживали друг друга так лихо, что можно было представлять их образцом; единственным недостатком их тренировки было то, что реальные условия она, увы, не отражала ни в малейшей мере: вряд ли им попадётся соперник, так же понимающий всё с полувзгляда и намёка на движение, как собственный брат-близнец. Но если не считать этого, придраться было не к чему.
Явно чувствующий себя проштрафившимся Майкл Корнер и сосредоточенная Джинни работали отлично, только лишние искры летели.
Сьюзен Боунс и Ли Джордан не столько занимались разоруживанием, сколько кокетничали друг с другом; впрочем, когда они всё же вспоминали об Expelliarmus, через раз оно выходило вполне приемлемым.
В паре Рон-Гермиона верх очевидно одерживала Гермиона; Рону только однажды удалось её разоружить, тогда как непреходящая отличница, перегнавшая по оценкам весь параллельный курс Рэйвенкло, разоружала его методично и хладнокровно, раз за разом.
Эрни МакМиллан и Ханна Аббот старались честно, но получалось у них мало что. Гарри оценил про себя их бойцовские способности как очень… средние. «Показать им всем, что ли, как это делается? Так… мне нужен свисток», - искомое обнаружилось на соседней книжной полке. Гарри дунул, и резкая трель заставила всех дисциплинированно застыть, как были.
- Accio палочки Невилла и Сьюзен, - обе палочки были выбиты с такой силой, что залетели на книжные полки. Гарри кинул их хозяевам – красный от смущения Невилл даже успел поймать свою; Сьюзен не успела – за неё это сделал Ли Джордан. – Неплохо для начала, но можно и лучше. Ли, подойди сюда. Нападай.
- Expelliarmus! – незамедлительно отрегировал Ли.
- Protego! – Гарри успел раньше, чем Ли договорил. – В этом и есть преимущество этого заклятия щита – оно короче, чем большинство заклятий нападения, к тому же в нём нет соседствующих гласных, как, например, в Expelliarmus – оно быстро произносится. Но защищает далеко не от всего, к чему мы ещё вернёмся позже… Теперь защищайся, Ли. Expelliarmus!
- Protego! – выпалил Ли, бессменной комментатор хогвартских квиддичных матчей и мастер быстрой речи.
Всё равно не успел. Луч Экспеллиармуса Гарри был пресечён щитом, уже достав Ли; палочка гриффиндорца отлетела в сторону – не в руки разоружившего, как должна была бы, но достаточно далеко, чтобы машинально потянувшийся следом Ли не выхватил её из воздуха.
- Accio палочка Ли! – Гарри поймал палочку на подлёте и отдал хозяину. – Как видите, щит тоже не панацея. Не боясь обвинений в плагиате, могу сказать: постоянная бдительность! – послышались смешки. – Развивайте реакцию. В настоящем бою никто не будет ждать, пока вы соберётесь с мыслями.
Гарри снова заходил между тренирующимися парами; его слуха достигали не только заклятия, но и обрывки посторонних разговоров.
- Ты представляешь, у меня родители в Министерстве – так они мне сказали поддерживать Амбридж! – насупленный Майкл Корнер вернул Джинни её палочку.
- Ну, у меня отец тоже в Министерстве, - утешающе откликнулась Джинни. – Я думаю, они поймут, что зря так велели…
- А мой папа поддерживает любые действия против Министерства! – раздался за плечом Гарри победный голос Луны Лавгуд, которая слушала разговоры других, пока Невилл выпутывал голову из подола мантии. – Папа всегда говорил, что от Фаджа можно ждать чего угодно. Только подумайте, сколько гоблинов он убил! И потом, он заставляет Департамент тайн разрабатывать всякие страшные яды и тайно подсыпает их своим врагам. И ещё у него есть глобалденный рассекайфер...
Гарри невольно улыбнулся.
- А что это такое? – заинтересованно спросила Сьюзен Боунс.
- Это страшное оружие! – вдохновенные выпуклые глаза Луны обратились к Сьюзен. – Если взмахнуть им один раз, можно убить сотню человек. Конечно, Фадж редко пользуется рассекайфером, потому что иначе за него некому будет голосовать, но хранит его под кроватью.
- Откуда ты знаешь, что под кроватью? – уточнила сбитая с толку Сьюзен.
- Это все знают, - слегка удивлённо откликнулась Луна. – Странно, что ты не знаешь…
- О… - только и сказала Сьюзен. Гарри подавил смешок.
Ещё спустя полчаса Гарри решил, что пора заканчивать, иначе кого-нибудь непременно поймают в коридоре; пятикурсникам не позволялось быть в коридорах после девяти, и если старосты могли как-нибудь безболезненно отболтаться от Филча или чересчур любопытного патруля, то остальные – вряд ли.
- Всё на сегодня, - объявил Гарри.
- А когда следующее занятие? – Колин Криви был настроен, похоже, тренироваться хоть круглые сутки.
- В среду на следующей неделе, в половине восьмого всех устраивает? Лучше договариваться каждый раз заново.
- Конспирация… - понимающе кивнул Эрни МакМиллан.
Все разошлись; остались только Гарри, Фред и Джордж. Гарри устало упал на подушки и потёр глаза.
- Ну что, новоявленный полководец, устал? – Фред присел рядом, обхватив руками колени.
Гарри укоряюще покосился на близнеца, но проблесков совести на его лице не усмотрел.
- Не издевайся, а? – попросил Гарри. – Развели тут цирк… Армия Поттера… если он прикажет идти в бой, вы пойдёте?.. А если прикажет Ли Джордану идти в сортир и утопиться в ближайшем унитазе, Ли послушается?
Близнецы расхихикались так беззаботно, словно Гарри высказывал претензии только для проформы.
- Вряд ли. Только если ты обоснованно докажешь, что это поможет избавиться от Вольдеморта и прочтёшь лекцию о необходимости жертв во имя общего дела – тогда, может быть… - Джордж вытянулся на мягких подушках рядом с Гарри, закинув руки за голову.
- Нет, серьёзно, - Фред коснулся губами виска Гарри. – Все собрались здесь не столько из-за Вольдеморта, сколько из-за тебя. И если что – это ты будешь вести нас в бой.
- И вы туда же?!
- Туда же, тем же, по тому же месту, - охотно согласился Фред. Сердиться на него было положительно невозможно. – Можешь злиться сколько угодно, но когда магический мир будет поминать твоё, а не Мерлина имя во всяких двусмысленных ситуациях – вот тогда ты вспомнишь эту комнату и вдохновенно вещающего Ли…
- Я её и так никогда не забуду, - проворчал Гарри. – И, надеюсь, до таких времён не доживу… Я вон на экзамене по Прорицаниям на третьем курсе предсказал себе не дожить до совершеннолетия.
- Балбес, - Джордж нежно скользнул сухими губами по скуле Гарри, провёл кончиком языка по крошечному шраму над щекой, оставшемуся от какого-то давнего падения. – Даже и не думай!
- За меня есть кому об этом подумать… аххх… - Гарри сдавленно выдохнул, когда рука Фреда легла на мгновенно увеличившуюся в размерах выпуклость в джинсах Гарри.
- Вот ты и не думай, - Джордж прихватил губами немного кожи на шее Гарри. – Слишком много думать вредно, мозги лезут изо всяких мест – обратно не соберёшь…
Гарри засмеялся бы, но руки Фреда под рубашкой начисто отбили у него охоту проявлять какие-то посторонние эмоции.
Шёлковые подушки были словно специально предназначены для того, чтобы на них сплетались сразу три тела… Смазку Выручай-комната тоже предоставила. Вредноскопы тихонько потрескивали, неистово крутясь под аккомпанемент стонов и судорожных вздохов, и неясные тени в Зеркале Заклятых, казалось, жадно приникли к самой поверхности в припадке белой зависти…

* * *

На очередном так называемом уроке ЗОТС Гарри сидел над раскрытым Уиляйлом, изредка переворачивая страницы для всё той же конспирации, и размышлял о том, как найти безопасный способ связи со всеми из… тьфу, идиотское название… из Армии Поттера. Каждый раз самому соваться за гриффиндорский стол рискованно, шептаться с Роном и Гермионой на совместных уроках возможности мало – на Зельеварении и о не секретных вещах не особо пошепчешься, а на Трансфигурации тем более… да они к тому же часто и с разными факультетами, никогда не угадаешь, с Гриффиндором ли будет сегодня заниматься Слизерин… и неплохо было бы, если бы никакой сторонний наблюдатель вроде Амбридж не смог уловить никакой особой связи между членами Эй-Пи (сокращение отлично прижилось в речи). Какой-нибудь автономный способ…
Какая-нибудь вещь, которую все носят с собой… что люди с собой носят? Деньги? Их можно случайно потратить… Гарри перебрал в уме сотни всяких мелочей, которые человек по идее часто таскает с собой, но ни одна не подходила… Урок успел благополучно закончиться, но и в Большом зале Гарри, погружённый в глубокие раздумья, раз за разом зачерпывал суп из тарелки, забывая отправлять содержимое ложки в рот.
Что, ну что люди всегда таскают с собой?
Хм... Гарри подхватился с места и понёсся в библиотеку.

- До самого занятия хочу сказать вам пару слов. Чтобы не приходилось лишний раз светиться в Большом зале, - Гарри вытащил палочку, - будем общаться на расстоянии.
- Это как? – подалась вперёд Гермиона.
- Вот так, - туманно сказал Гарри. – Дайте-ка мне все сюда свои палочки.
Гарри сгрёб палочки в пучок, зажал его в ладони и прошептал несколько предложений на латыни – у любопытной Гермионы слегка шевелились уши от жгучего желания разобрать его слова.
- Отлично. Разбирайте. Вот здесь, у того кончика, за который все берутся рукой, есть серийный номер. Мистер Олливандер всегда его выжигает, чтобы Министерству было проще проводить регистрацию палочек, ну и для своих внутримагазинных нужд. Суть не в этом, а в том, что всякий раз, когда я назначу занятие, я изменю серийный номер на своей палочке, и на ваших он тоже изменится. Это Сменочары. И если даже Амбридж поинтересуется, что у вас в карманах, на палочку она вряд ли будет обращать внимание, тем более на такие крохотные циферки, - Гарри растерянно замолчал, увидев странное выражение лица Гермионы. – Что-то не так?
- Сменочары? – повторила она.
- Ну да.
- Это же уровень ТРИТОНа!
- Правда? – удивлённо спросил Гарри. – Ну и ладно, какая разница, что за уровень… главное, что это никак недоказуемо, даже если кто-то вздумает попялиться на ваш серийный номер, в них никто, кроме самого Олливандера, всё равно не разбирается…
- Почему ты не в Рэйвенкло? – восторженно спросил Майкл Корнер.
- С таким-то мозгами… - добавил Эрни МакМиллан.
Гарри помрачнел. Почему? Да по кочану!
- Сортировочная Шляпа сказала, что знания для меня не цель, а средство, поэтому для Рэйвенкло я не гожусь. Да, и ещё о чарах: когда серийный номер сменится на дату и время, палочка нагреется – так, как при покупке. И будет тёплой, пока вы за неё не возьмётесь и не посмотрите, что там с номером. Поэтому не рекомендую кидать палочку где попало, можете пропустить занятие. Ломать тоже лучше не надо. Колдовать мои чары не помешают… только одно ограничение.
- Какое? – Сьюзен Боунс рассматривала серийный номер своей палочки.
- Аваду Кедавру против кого-нибудь из нас ваши палочки теперь не потянут. Их суть связана Сменочарами. Не буду нагружать подробной лекцией, но вместо Авады, направленной в кого-нибудь из Эй-Пи, у вас выйдет совершенно неожиданная вещь. Всё остальное – без ограничений.
Кто-то нервно хихикнул.
- Думаю, Авадами друг в друга мы не будем кидаться, - хладнокровно решила Гермиона. – Ты здорово придумал, Гарри.
- А эти чары снимаются?
- А ты решила кого-то здесь заавадить? – с интересом спросил Гарри у смутившейся Ханны Аббот. – Снимаются, но я не вижу смысла в том, чтобы снимать их раньше, чем они перестанут быть нужны. Ещё вопросы есть? Нет? Начинаем занятие!

* * *

Занятие выдалось особенно интенсивным, потому что всем хотелось проверить, действительно ли Сменочары не помешают колдовать; Гарри валился с ног, отпуская всех из Выручай-комнаты. В подземелья он вернулся в достаточно плохом настроении, чтобы почувствовать настоятельную потребность пнуть кого-нибудь при виде всего Слизерина от мала до велика, собравшегося в гостиной. Да ещё и Снейп во главе.
Разумеется, Снейп не мог не заметить Гарри; право же, при виде испорченных зелий Невилла выражение лица декана змеиного факультета выражало куда меньшее отвращение, чем в тот момент, когда Гарри вошёл в гостиную.
- Думаю, теперь, когда все наконец-то в сборе, я могу изложить то, ради чего собрал вас здесь, - из этих слов Гарри сделал резонный вывод, что не он один прерывал своим приходом пытающегося что-то изречь Снейпа. – Вот уже несколько дней, как никто не видел Малькольма Бэддока, ученика второго курса Слизерина. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь о его местонахождении?
Гарри вздрогнул и поймал взгляд Малфоя. До сих пор Гарри ничем не показывал, что помнит всё, что видел в ту ночь – как будто ничего из ряда вон выходящего и не было. И теперь блондин, изучающе разглядывая Гарри, пытался понять, чего ждать.
Молчание повисло в гостиной. К счастью, Снейп не заметил нервозности Гарри, занятый в основном прожиганием взглядом несчастных однокурсников Бэддока, которые, судя по смятению на лицах, не только не знали, где он («Ещё бы они знали…»), но и даже не обратили толком внимания на его отсутствие.
- Никто ничего не может сказать? – требовательно повторил Снейп.
Молчание.
- В таком случае, попрошу всех вернуться в свои спальни и постараться всё-таки припомнить хоть что-нибудь, - Снейп развернулся, готовясь уйти, и Гарри сорвался с места.
- Профессор Снейп!..
- Да, Поттер? – всем своим видом Снейп крайне доступно выражал мысль: «Не до тебя, несносный мальчишка». Гарри мог себе представить, на каких ушах стоит вся администрация школы из-за пропажи ученика…
- Мне нужно с Вами поговорить.
- Вы уверены, что мне нужно с Вами поговорить, мистер Поттер?
- Да, - решительно кивнул Гарри и первым выскользнул из гостиной, пока Малфой втихомолку не наложил Силенцио.
- Я слушаю Вас, - с прохладцей подал голос Снейп, закрыв за собой проход в гостиную.
Гарри судорожно вздохнул и решился.
- Можно… не искать Бэддока. Он мёртв.
- Вы как-то к этому причастны, Поттер? – Снейп не выказал ни малейшего удивления или хотя бы шока от этой новости.
- Лично я – нет, - угрюмо отозвался Гарри. – Малфой испытывал на Бэддоке зелье под названием «Flamma de stupila». От Бэддока осталась кучка пепла.
- Вот как? И откуда же Вам это известно, мистер Поттер, если Вы никак в этом не замешаны?
- Я… я в ту ночь патрулировал школу… я ведь староста… я услышал голоса в кабинете Трансфигурации, зашёл, а там Малфой поит Бэддока тут же сваренным зельем… и Бэддок вспыхнул, - Гарри терялся всё сильнее с каждым словом, произнесённым под тяжёлым, сковывающим не то что язык – движения – взглядом Снейпа.
- А что же Вы делали всё это время, мистер Поттер? – Гарри захотелось стать мокрицей и прилепиться к стене где-нибудь в самом дальнем углу подземелий.
- Сначала я не понял, что происходит, а когда хотел выбить из рук Бэддока стакан, Малфой меня заметил и обездвижил.
- Когда он Вас заметил? – полувопросительно повторил Снейп.
- Я был невидим, но не подумал, что тень видна.
- Так-так… а что было потом, мистер Поттер? – Снейп сложил руки на груди.
Гарри внезапно почувствовал лёгкую дурноту от накатившей злости. Он что, не верит? Не думает, что его драгоценная блондинистая шлюшка на такое способна?
- А потом, - прошипел Гарри, надеясь, что хотя бы не перешёл от ярости на серпентарго, - Ваш обожаемый Малфой порезал мне горло и оставил истекать кровью, обездвиженного!
- В таком случае, почему Вы ещё не мертвы? – Снейп приподнял бровь.
- Мне помогли, - выдавать Добби Гарри не собирался; наверняка домовые эльфы Хогвартса должны подчиняться учителям, а не ученикам, и мало ли что… - Вот порез, я сам его залечил, когда смог, - Гарри запрокинул голову, прижимая кончики пальцев к шраму. – И можно ли у Вас спросить…
- О чём, мистер Поттер?
- Что Вы собираетесь предпринять теперь, когда знаете, куда делся Бэддок? – и Гарри, Снейп отлично знали, что на самом деле вопрос обозначает: «Будет ли Малфою за это хоть что-нибудь? Или опять отмажешь?»
- Это всецело моя проблема, мистер Поттер, - отозвался Снейп. «Отмажу».
- В таком случае, я считаю необходимым рассказать об этом директору Дамблдору, - предпринял Гарри попытку образумить Снейпа. «А против директора попрёшь? Готов поспорить, это он тобой всю жизнь вертит, а не наоборот…»
- Не стоит отвлекать директора Дамблдора, мистер Поттер. Всё необходимое я передам ему лично, - «Во-первых, не лезь, куда не просят. Во-вторых, кто тебе сказал, что директор Малфоя не отмажет?»
- Вы можете упустить важные подробности… - «Он ведь не совсем идиот, чтобы позволять Малфою творить всё, что в голову придёт. Тогда от Хогвартса мало что останется».
- Уверяю Вас, мистер Поттер, никаких подробностей я не упущу. Кроме того, всё, что Вы говорите… мягко говоря, это недоказуемо, - «И опять же, это не твоё дело». – Вам пора вернуться в свою спальню.
- Какая же Вы мразь… - тоскливо сказал Гарри. И то правда, если припомнить, сколько всего сходило Малфою с рук в прошлом, почему какой-то несчастный Бэддок должен что-то изменить?
Если бы Гарри мог, он хлопнул бы дверью гостиной, но с магическим проходом такой номер попросту не прошёл бы.
- Что, Потти, - подал голос Малфой, - плох тот солдат, что не мечтает спать с генералом?
До замедлившего в недоумении шаг Гарри дошло только через несколько секунд.
Это было бы даже забавно, если бы не… вся ситуация.
- А что, Малфи, ты ревнуешь? – прищурился Гарри.
Малфой побелел. Гарри, злой на весь мир, продолжал отыгрываться словесно:
- Ну что ты, не плачь, Снейп к тебе всё равно вернётся. Как-никак, с глубокого детства тебя трахает… Petrificus Totalus! - «нападать на меня вздумал…»
Факультет Слизерин, не успевший разойтись по спальням, молча наблюдал за тем, как Гарри обездвиживает признанного лидера всего подрастающего поколения змеёнышей.
- Не тяни ручонки к палочке, - почти ласково посоветовал Гарри. – Если наш декан в порыве любви к твоей заднице выгораживает такое мелкое дерьмо, как ты, это не значит, что я поступлю так же.
Гарри остановился и пару раз глубоко вдохнул и старательно выдохнул. Не хватало только натворить от злости глупостей. Тем более с такой прорвой свидетелей.
- Ты паршивая тварь, Малфой. Ты думал, никто не узнает, что Бэддока убил ты? Так вот, официально сообщаю всему гадюшнику, который смотрит тебе в рот: ты убил Бэддока несколько дней назад, когда у тебя не оказалось под рукой лабораторной крысы. Само собой, заменить её на никому не нужного Бэддока тебе было проще некуда… Обещаю тебе официально, Малфой: когда в твоей жизни наступит самый большой ******… это будет моих рук дело. Моих, Малфой, - Гарри позволил всей ненависти, которую чувствовал, прорваться в голос – ставший неожиданно низким, вибрирующим. – Можешь думать, что хочешь, плести всем своим верным жополизам, которые сейчас меня слушают, что угодно – они всё равно знают, что я сказал правду. Finite Incantatem!
Малфой не замедлил вскочить и наставить на Гарри палочку; на щеках редко выслушивавшего о себе столько правды за один раз Малфоя проступили лихорадочные красные пятна, руки подрагивали, рот был плотно сжат в одну линию.
- Не советую тебе затевать дуэль, - прищурился Гарри. – Сам знаешь, что проиграешь. Кроме того… ты настолько дерьмо, что с тобой драться – только руки пачкать.
Гарри левой рукой сжал портключ, затерявшийся в складках мантии и исчез из гостиной, успев только заметить, как у всех присутствовавших вытянулись лица.

«Идиот, - Гарри привалился к колонне, поддерживавшей крышу смотровой площадки Астрономической башни. – Кретин. Ещё бы побольше чего-нибудь наболтал. Выдал наличие портключа, правды наговорил… правдобор хренов…» Ледяной ветер и крупные градины били его по пылающим щекам и лбу. Удар грома едва не заложил уши.
Шаг с площадки. Миг изменения – без воспоминаний о солнце, только с холодом, только с градом, бьющим по нежной человеческой коже – и уже по драконьей чешуе, превосходящей в прочности любой металл…
Гарри выпустил в небо яростную струю огня и устремился вверх – туда, где рождались молнии.

 Отправлено: 11.09.08 18:55. Заголовок: Глава 16. Эх, учить..

Глава 16.

Эх, учить вас, молодых, еще, не переучить...
Сергей Лукьяненко, Юлий Буркин, «Остров Русь».

Весь конец октября дул ураганный ветер и лил затяжной дождь; Гарри засыпал и просыпался под стук капель о каменные стены и стекло окон, делал под этот аккомпанемент домашние задания, под обжигающе холодной водой, сплошным потоком льющейся с небес, летал на квиддичных тренировках, которых становилось всё больше, потому что первый квиддичный матч сезона, Слизерин-Гриффиндор неотвратимо приближался. И Гарри, кажется, был единственным во всём Хогвартсе, кому был безразличен результат; вся школа раскололась на два неравных лагеря – «зелёных» и «красных». «Зелёные», как водится, были сами за себя; «красные» же были практически носимы на руках, хотя, как непредвзято считали Фред и Джордж, не имели почти никаких шансов выиграть.
Гарри с удивлением узнал, что Рон стал новым вратарём Гриффиндора; остальные слизеринцы восприняли это без удивления, но с азартом – рыжего травили, как могли в рамках закона и школьного устава. С точки зрения самого затюканного издевательскими комментариями свежеиспечённого голкипера, это был самый настоящий саботаж; Гарри с трудом сдерживал смех, не посвящая Рона в ту сакральную тайну, что со своим собственным ловцом слизеринцы обращаются куда как хуже (хотя с их стороны это было, следует признать, недальновидно).
Боуд в своём стремлении дотренироваться до победного порой доходил до абсурда, гоняя игроков каждый день по нескольку часов; раза по два в неделю на квиддичное поле являлись одновременно Снейп и МакГонагалл, потрясающие какими-то бумагами, для выяснения вопроса о том, чья же, чёрт побери, очередь тренироваться. Пока деканы спорили, а гриффиндорцы молча сжимали кулаки, слизеринцы взлетали и начинали тренировку, рассудив, что на пустые разговоры времени нет; таким образом, конфликт исчерпывался в их пользу в большей части случаев.
Чего Гарри не мог понять – так это почему такой ерунде как квиддич, уделяют столько внимания. Ну, игра. Ну, интересно. Положим, ловить снитч забавно и увлекательно; возможно, гоняться за квоффлом и колотить по бладжеру – тоже. Но вот почему во всё это были погружены по уши люди, не только не входившие в команды, но и с грехом пополам умевшие сидеть на метле, Гарри решительно не понимал. Даже Невилл, уж на что неспортивный человек, смущаясь, сказал Гарри, что болеть будет за свой факультет (что, собственно, не удивило слизеринского ловца), но уверен, что победит Слизерин; и, дескать, жаль, что Гарри не в Гриффиндоре – потому что тогда их команду никто бы никогда не победил.
Сожаления по поводу того, что он не в Гриффиндоре, Гарри слышал теперь часто; некоторые члены Эй-Пи, явившиеся тогда в «Кабанью голову» только из любопытства и по настоянию Гермионы, постепенно прониклись к нему непреложным доверием и удивлялись, почему он учится в Слизерине. Они считали его хорошим, и это слово было ещё одной вещью, которая, хоть убей, не доходила до Гарри. Он мог понять, когда говорили «хорошая метла» или «хороший чай», но как это толковать применительно к человеку? Добрый? Это не про Гарри. Белый и пушистый? Увольте. Отзывчивый и открытый? Пальцем в небо.
Ноябрь пришёл вместе с холодом; трава покрывалась инеем, а озеро – слоем льда, но снега не было, и от этого почему-то было ещё холоднее. У Гарри краснели от холода руки, пока он писал лекции, и на переменах он грел ладони дыханием. Многие ходили в перчатках, многие в тёплых мантиях, предназначавшихся, вообще-то, для выхода на улицу; впрочем, раз натянув тёплую одежду, все остальные забывали о холоде. Для Гарри же это было мучительно; замерзать было медленной пыткой, садистской, изощрённой – огонь в Гарри возмущённо бился и требовал тепла, требовал зноя, солнечного света. Но свинцово-серое небо не могло предоставить Гарри ничего из перечисленного, и ему оставалось греться у костра на Астрономической башне, закутавшись в три свитера сразу, или, что бывало не так уж часто, согреваться теплом близнецов, которые, казалось, никогда не мёрзли, сохраняя живость ума и бодрость тела в любых обстоятельствах. Порой Гарри за это называл их электровениками и терялся в ответ на просьбу объяснить, кто это такие.

Утро матча между Слизерином и Гриффиндором было ярким и морозным; в такой день хорошо гулять по парку, а вовсе не думать о соперничестве факультетов. Гарри встал раньше всех и потихоньку ушёл из спальни; теперь он часто уходил прежде, чем все остальные просыпались – ему неприятно было даже дышать одним воздухом с Малфоем.
Перед матчем как минимум две трети школы соизволили подняться необычно рано – возможно, специально для того, чтобы с энтузиазмом размахивать всяческими предметами с символикой факультета, который поддерживали. От ало-золотых флагов Гриффиндора рябило в глазах, и Гарри обратил взгляд к овсянке – которая, впрочем, тоже не сказать чтобы отвечала его эстетическим запросам. Знакомый голос застал его врасплох, и Гарри выронил ложку. «Слишком я дёрганый стал…»
- Доброе утро, Гарри.
- Доброе утро, Барон, - вяло буркнул Гарри и проглотил ложку овсянки. Гадость.
- Как Вы оцениваете шансы своей команды на победу? – сегодня, по-видимому, продолжался урок светских бесед ни о чём.
Гарри пожал плечами.
- Поймаю снитч – победим. Не поймаю – бабушка надвое сказала.
Призрак засмеялся; его смех походил на клокотание кипящей воды. «Кошмар какой. В такие моменты и понимаешь, как важно быть серьёзным…»
- У Вас поистине слизеринское самомнение, Гарри.
- Ловец решает судьбу матча, - скучным голосом сказал Гарри, покачивая за черенок засахаренную вишенку, до этого венчавшую пирожное. Эльфы сегодня особенно расщедрились на десерты. – Сто пятьдесят очков – эта цифра очень часто перевешивает все прочие…
Вишенка норовила отвалиться от черенка, но Гарри раскачивал её очень осторожно; она болталась буквально на ниточке, но всё никак не падала.
- Скажите, Барон, неужели Вы пришли только для того, чтобы послушать прописные истины в моём исполнении?
- Я всего лишь хотел убедиться, что мой факультет и сегодня не отдаст победу в матче никому другому.
- Почему Вы в этом так уверены?
- Вы хотите послушать прописных истин от меня, Гарри? – призрак улыбался. – Тот, кому не нужна победа, получает её. Тот, кому не нужны деньги, обретает их без усилий. Тот, кому не нужна власть, становится единственным законом для многих и многих людей. Да что долго думать, Гарри, Вы живой тому пример.
Гарри поморщился. Вишенка размеренно раскачивалась.
- Странное правило. По логике выходит, что тот, кому что-нибудь нужно, никогда этого не получит.
- Отчего же, Гарри, непременно получит. Но только тогда, когда это утратит для него всякое значение.
Гарри вопросительно приподнял брови. Призрак развёл руками.
- Можете верить мне или не верить, Гарри, но так и есть. Человек, страстно чего-то желающий, не получит этого, пока не охладеет к своей мечте. Проверено неоднократно… мне очень много лет, Гарри, и я наблюдал этот закон в действии, пока был жив и пока был мёртв. Возможно, это некий закон равновесия…
- Видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте… - пробормотал Гарри.
Сама по себе теория была не лишена смысла, но применительно к некоторым конкретным случаям теряла оный, на взгляд Гарри.
- А если мечта невыполнима?
- Я не претендую на абсолютное знание, Гарри, - сразу же пошёл на попятный Кровавый барон. – Могу только предположить, что невыполнимая мечта обладает свойством не забываться, в отличие от мечты реальной.
- А если… если она всё-таки забылась? – Гарри разговаривал уже не столько с Бароном, сколько с самим собой, но призрак всё равно считал нужным отвечать.
- В таком случае, Гарри, это была не мечта. Это было что угодно, от зависти до восхищения, от ненависти до вожделения, но…
«Я хотел, чтобы у меня опять была моя семья. Я хотел учиться в Гриффиндоре. Моя семья мертва, и я уже почти четыре с половиной года учусь в Слизерине. И мне уже перестало хотеться всего этого – семьи и верных друзей, которые не станут подливать тебе яд в сок за завтраком… я уже привык к тому, что есть. И что же это было, если не мечта?..» Гарри вспомнилось зеркало Еиналеж на первом курсе и два разных варианта его сокровенных желаний.
Значит ли то, что первая версия сокровенной мечты потеряла свою значимость, что вторая – это то, чего он хочет на самом деле?
Гарри путался в логических цепочках. Если он хочет переубивать всех и уйти, он этого не получит – согласно странной теории Кровавого барона, которую тот почему-то обозвал прописной истиной. Но это на самом деле так легко получить… так просто… и он мог бы сделать это в любую минуту. Но если не делает, значит, не хочет, а отсюда следует – получит…
Тьфу. Гарри очень отчётливо почувствовал, как шарики в голове заезжают за ролики.
- Гарри, Вы не спите?
- Нет… - Гарри перехватил черенок вишенки другой рукой и продолжил над ней издеваться. Будь она человеком, у неё давно проявились бы все симптомы морской болезни.
- Я полагаю, теперь Вы понимаете, почему я уверен в победе Слизерина. Вам нет никакого, ни малейшего дела до того, чем закончится матч, и снитч Вам ловить не хочется. Поэтому он придёт к Вам в руки сам, как делал предыдущие четыре года.
- Между прочим, мне приходилось и гоняться за ним подолгу, - обиженно заметил Гарри.
- Но разве Вы при этом хотели именно выиграть?
Гарри растерянно моргнул. Он никогда не хотел выигрывать для Слизерина.
- Послушайте, имеет ли тогда какой-то смысл всё это… ну, боевой настрой, вера в победу, лозунги «наше дело правое», «но пасаран», и всё такое… не зря ведь люди тысячи лет используют такую тактику?..
- Я всегда думал, что люди настолько хотят убедить себя в этой грядущей победе, чтобы она перестала их волновать и воспринималась как нечто само собой разумеющееся, - задумчиво сказал Барон. – В таком случае мечта снова перестаёт владеть человеком безраздельно, и теория работает.
Гарри ошарашенно открыл рот. Забытая вишенка благополучно отвалилась от черенка и упала в тарелку с овсянкой.
- Конечно, я всего лишь старый призрак, - добавил Барон. – И всё, что я могу наговорить за завтраком юному избранному – это только старческий лепет. Измышления, достойные заполнять неловкую тишину за столом. Они, конечно, могут оказаться небезынтересны, но вряд ли будут полезны.
Гарри моргнул. Старческие измышления? А кто-то только что звал их прописными истинами?..
- Привычка прибедняться – тоже слизеринская черта? – поинтересовался Гарри.
- Может быть, Гарри.
Гарри выудил вишенку из каши ложкой и положил в рот. Она была щедро пропитана ромом и слегка обожгла ему язык – так же, как весь разговор с Кровавым бароном.

Значок старосты на груди Гарри – надетый, если честно, с одной только низменной целью позлить Малфоя – пускал солнечные зайчики. Ветер трепал Гарри волосы и забирался под мантию, заставляя ежиться от холода. «Поймать этот чёртов мячик побыстрее – и сбегать на кухню к эльфам… они должны расщедриться на горячее какао».
- Капитаны, обменяйтесь рукопожатиями, - по команде мадам Хуч Боуд сдавил пальцы Анджелины Джонсон, но та даже не поморщилась.
«Зачем играть нечестно, если можешь выиграть честно? – задался Гарри философским вопросом. – Столько лишних сил и нервов тратить…»
В воздухе было хорошо, так хорошо, что Гарри забыл о холоде. Летать было приятно в любом обличье, но человеческая кожа воспринимала порывы воздуха так чутко, в отличие от чешуи… хотя маневрировать на крыльях было, безусловно, легче, чем на метле.
Гарри взлетел повыше, чтобы быть подальше от бладжеров, и оглядел поле. Снитча не наблюдалось; Кэти Белл, зависшая метрах в десяти от Гарри, тоже пришла к этому неутешительному выводу. Игра разворачивалась вокруг квоффла.
Ли Джордан надрывался, комментируя матч, но не мог перекричать злорадный шум слизеринской трибуны и разочарованный – всех остальных: бледно-зелёный, до крайности неуклюжий Рон пропускал мяч за мячом. Гарри слегка посочувствовал ему и облетел поле по кругу; квиддичная мантия под порывами ветра хлопала по метле за спиной Гарри. Упрямый золотой мячик не появлялся. Счёт стремительно увеличивался в пользу Слизерина. «Ещё полчаса в том же духе – и Кэти Белл может спокойно ловить снитч, - меланхолично подумал Гарри. – Правда, Боуд будет рвать, метать и брызгать слюной, но это уже не мои проблемы, а его…»
- Боуд передаёт мяч Пьюси, Пьюси пролетает мимо Спиннет – ну же, Алисия, возьми мяч! – ну нет, так нет – отличный бросок бладжером, Фред, или Джордж, без разницы… Квоффл переходит к Блетчли… - старался Ли Джордан.
Золотая искра мелькнула внизу, у самой травы; Гарри наклонил древко метлы и помчался туда, не отрывая взгляда от пляшущей искорки, перелетавшей то туда, то сюда. Ниже, ещё ниже, ещё немного… Кэти Белл отставала ненамного; метла у неё была хуже, но изначально она была ближе к снитчу, чем Гарри. Гарри налёг на метлу; ветер свистел в ушах, заглушая все прочие звуки, только протянуть руку, и матч закончится…
Сухой стук – и снитч, ударенный в бок очень «удачно» отбитым кем-то бладжером, уносится в сторону со скоростью обозлённого дракона. Хотя кто бы не разозлился, если бы ему врезали штукой, которая больше него в несколько раз?
Опс. А вот теперь надо бы не впечататься носом в землю… Гарри плавно повёл древком вверх, прутья хлестнули по траве, носок левой кроссовки коснулся земли. «Если бы мётлы умели говорить, моя высказала бы всё, что обо мне думает…», - Гарри свечкой взмыл в небо и только полминуты спустя понял, что Кэти Белл выровняться не успела.
Свисток мадам Хуч прервал игру. Мадам Помфри хлопотала над неподвижной, распластанной на земле Кэти. Гриффиндорские трибуны бесновались; Гарри различил несколько фраз вроде «Поттера на мыло!», «Долой змеёнышей!» и тому подобное, столь же малоинформативное.
Он продолжал кружить над полем, выискивая снитч – заняться, собственно, было больше нечем – и вдруг сообразил, что ему напоминает эта ситуация. Чемпионат мира по квиддичу, напряжённое лицо Крама, окружённый врачами Эйдан Линч… со стороны, наверное, казалось, что Гарри злонамеренно вывел из строя гриффиндорского ловца, использовав финт Вронского.
«Я же не нарочно..», - Гарри растерянно смотрел, как Кэти Белл медленно садится, прижимая руки к лицу, а мадам Помфри подсовывает ей стакан с каким-то зельем. «Я не хотел делать ей больно…»
Играть сегодня Кэти Белл больше не могла, и запасного игрока у сборной Гриффиндора не было, но он им и не понадобился. Расстроенный своим «финтом» Гарри нервно метался над полем туда-сюда, пока снитч не появился метрах в пяти – сначала Гарри даже показалось, что это яркий-яркий солнечный луч, но в ноябре такого солнца не бывает. Крылатый мячик поувиливал немного, но больше для приличия, чем не желая быть пойманным, и Гарри обхватил его пальцами почти сразу. Прохладный снитч бил крылышками; в победе не было не только удовольствия, но и мало-мальского смысла.

- Какая же ты сволочь, Поттер! – слова Анджелины Джонсон пылали неподдельной ненавистью, и Гарри лишний раз порадовался, что больше не чувствует этого.
- Я не хотел, чтобы она разбилась!..
- Это теперь так называется?! – сверкнула глазами Анджелина; за её спиной приземлялись остальные члены гриффиндорской команды, хмурые и мрачные. Хотя с чего бы им веселиться?
- Я даже не думал, что она полетит следом! – раздражённо фыркнул Гарри. – Я увидел снитч и погнался за ним, вот и всё!
- Конечно, конечно! – обвинения Анджелины были глупыми, но её, кажется, поддерживали остальные члены команды – кроме Рона, слишком занятого своим провальным дебютом в квиддиче, и близнецов, косившихся на Анджелину с явным неодобрением. – Разумеется, ты, чёртов слизеринец, желал ей только добра!..
Это была уже больная мозоль. И с прошествием лет она не становилась менее чувствительной, чёрт его знает, почему.
- Прекрати, Джонсон! – Гарри начинал потихоньку закипать. – Это игра! Она жива, всё в порядке, а если вы проиграли, то сами виноваты!
Эти слова только взбесили капитана гриффиндорцев.
- Всё в порядке?! Ты хоть знаешь, сколько костей Кэти сломала?!!
- Я тоже мог разбиться! – огрызнулся Гарри, совершенно не понимая, зачем он остаётся здесь и ведёт этот беспредметный разговор.
- Но не разбился ведь! – процедила Анджелина. – Скользкий слизеринец… её подставил, а сам выровнялся.
У Гарри задрожали губы. После подобного он, как правило, затыкал собеседника насильно, но поднимать палочку против девушки… к тому же дуры редкостной, судя по всему, что она несёт… а что тогда делать?
- Хватит, Энджи, - Фред и Джордж закрыли Гарри собой, встав плечом к плечу. – Это игра. Он не виноват, что Кэти не успела выровняться.
- Фред? Джордж? – Анджелина по-настоящему растерялась. – Вы что, защищаете его? Слизеринца? Да он просто маньяк, как вы этого не видите?
- Чтобы что-то увидеть, надо смотреть на человека, - сумрачно сказал Фред.
- А ты смотришь в жёлтые газеты, - добавил Джордж. – Энджи, Гарри действительно ни в чём не виноват. Поэтому успокойся, пожалуйста, и давай уйдём уже с поля.
Анджелина порывисто отступила на шаг и плачуще воскликнула:
- Ребята, да как вы можете ему верить? Он же людей убивает… он Седрика…
Кажется, Дамблдор в прошлом году всё разъяснил... хотя какая разница тем, кто хочет, выражаясь фигурально, просто вывалить Гарри на голову ушат дерьма?
- Энджи, - голос Джорджа звучал очень напряжённо, - замолчи немедленно.
- Мы очень тебя просим.
- Иначе мы перестанем быть твоими друзьями.
- Фред, Джордж, - беспомощно сказала Анджелина. – Все терпели, когда вы его целовали, на руках носили… но сейчас он виноват, а вы его защищаете, маньяка-убийцу!..
- Анджелина, - голос Фреда звучал сухо и официально; Гарри ни разу не слышал ни от одного из близнецов такого тона. – Если ты сейчас скажешь ещё что-нибудь, порочащее Гарри, мы выйдем из команды.
Анджелина шарахнулась, как от удара, и в ужасе прижала руку к губам.
- Он вас околдовал, да? – прошептала она. – Напоил вас приворотным зельем? Или наложил Империус?
Близнецы синхронно содрали с себя квиддичные мантии, оставшись в джинсах и футболках, и швырнули снятое под ноги Анджелине. Неестественно яркий красный с золотыми просверками отвратительно смотрелся на жухлой траве и твёрдой земле.
- Можешь начинать поиск новых защитников прямо сейчас, - у Фреда был спокойный голос, но скулы побелели. Джордж тоже не выглядел счастливым и довольным. – Мы не вернёмся в команду.
Вот что такое немая сцена…
- Гарри, как ты? – Фред положил руку Гарри на плечо.
- Нормально… - промямлил Гарри. – Только холодно здесь…
- Тогда пойдём, - Джордж, следуя примеру брата, отвернулся от ошеломлённой Анджелины и всех прочих. – Ещё заболеешь…
- Не заболею, - машинально возразил Гарри. – Потому что я с фениксом одной крови.
Объяснение вышло образцово невнятным, но на другое Гарри способен не был.
Но близнецы поняли. Они всегда понимали всё, что Гарри не способен был сказать вслух от удивления ли, от стыда, или от чего-нибудь ещё.
- Всё равно пойдём, - улыбнулся Джордж. – Матч ты уже выиграл… может, отпразднуем вместе?
Кто, кроме близнецов, мог искренне праздновать поражение своей команды с ловцом победившей? У Гарри перехватило горло. Он не знал, смеяться ему или плакать.
- Пойдём, - Гарри кивнул и не успел опомниться, как близнецы взяли его за руки.
Он никогда и ни с кем не ходил, держась за руки. Оказывается, это так чудесно, когда чьи-то тёплые пальцы ободряюще сжимают твою ладонь.
- Фред, Джордж, вы что!.. – Анджелина обрела дар речи. – Вы… в самом деле не будете больше играть? И куда вы идёте с ним?! Он же убьёт вас, или напоит очередным приворотом, или…
- Хватит, - Рон придержал капитана за локоть. – Энджи, правда, ты уже наговорила куда больше, чем нужно.
- И ты туда же? – она с отвращением высвободила руку и отступила на шаг. – Чёрт побери!..
Споткнувшись на полуфразе, Анджелина замолчала, поджала губы – совсем как МакГонагалл – и, гордо развернувшись, отправилась в замок.
Вот это была победа, так победа.
Гарри робко взглянул на близнецов; Фред и Джордж явно пребывали в задумчивости.
- Нет, играть – это ерунда, - сказал Фред рассеянно. – Опять же, бладжером теперь по голове не въедет…
- А вот летать – это здорово… - мечтательно добавил Джордж.
Гарри собрался было почувствовать свою вину, но близнецы не дали ему такой возможности; они хитро-хитро взглянули ему в глаза и хором пропели:
- Ты же покатаешь нас как-нибудь на драконе?
- Разумеется… - Гарри был немного сбит с толку.
- Ну тогда тем более пойдём, - несколько нелогично заявил Фред и потянул Гарри к замку. Джордж последовал примеру брата. – Хочешь, зайдём на кухню к эльфам и попросим у них горячего какао?
«Они что, читают мои мысли?..»

* * *

Хагрид вернулся из Мерлин-его-знает-откуда – выгнанный поутру вместе со всеми на тренировку («Мы выиграли, отлично, но расслабляться нельзя, меня все поняли?») Гарри видел с высоты своего полёта, как истоптан снег у хижины хогвартского лесника. И куда же это, интересно, Хагрида отправлял Дамблдор?..
- Привет, - Гарри пару раз усердно долбанул носками ботинок о косяк, сбивая с обуви снег; за ночь после матча Хогвартс с окрестностями обзавёлся слепяще-белым глубоким покровом. – Как дела?
- Мерлинова борода! – Хагрид выронил из рук дымящуюся чашку с чаем. – Ты что ль, Гарри?
- А ты меня не ждал? – Гарри очень наивно, искренне и открыто посмотрел Хагриду в глаза.
Лесник смешался и принялся, сопя, вытирать чай со стола огромным носовым платком в красно-зелёную клетку.
- Ты это… проходи, - предложил Хагрид, потому что Гарри продолжал терпеливо торчать у порога, демонстрируя хорошее воспитание и дожидаясь приглашения. «Ёж – птица гордая, пока не пнёшь – не полетит», - откомментировал Гарри собственное поведение, прикрывая за собой дверь. Пока он топтался на пороге, хижина благополучно успела выстудиться до уличной температуры, и изо рта Гарри при каждом выдохе вырывались облачка пара.
- Что с тобой стряслось? – в голосе Гарри звучал неподдельный шок.
Шевелюру Хагрида покрывала корка запёкшейся крови; левый глаз опух и превратился в узенькую щёлочку, еле видную среди множества фиолетово-чёрных синяков. Лицо и руки были сплошь в царапинах, причём некоторые ещё кровоточили. Двигался Хагрид с большой осторожностью, возможно, у него были сломаны рёбра.
- Ничего, - весьма неумело соврал Хагрид.
- Твоё «ничего» поразительно смахивает на «кое-что», - веско заметил Гарри. – Кто на тебя напал?
- Никто на меня не нападал, - твёрдо сказал Хагрид. – Ты как лето провёл, нормально?
- Да почти так же, похоже, как и ты, - хмыкнул Гарри.
- Ты что имеешь в виду? – Хагрид вздрогнул. – Тебя рази посылали к кому-нибудь?!
- Я бы сказал, куда меня хотели послать надолго, но не хочу ругаться, - вздохнул Гарри. – А к кому посылали тебя?
- К ве… слушай, это тебе знать не положено, - Хагрид воинственно выпятил подбородок, готовый защищать неокрепшую психику Гарри от лишних сведений до последней капли крови.
- Ну не положено, так не положено, - покладисто согласился Гарри. – А я вот на каникулах с дементорами общался…
- ЧТО?! – Хагрид уронил вторую чашку с чаем, только что приготовленную; Гарри быстро убрал локти со стола и отодвинулся подальше вместе со стулом, пока чай не залил ему всю мантию. – Какие ещё дементоры?!!
- Извини, я ничего не могу тебе рассказать, - развёл Гарри руками. – Ты же мне не рассказываешь…
Хагрид смерил Гарри мрачным взглядом, достал откуда-то большой скомканный кусок ткани, бывший некогда не то скатертью, не то простынёй и с остервенением принялся вытирать чай со стола.
- Нехорошо ты поступаешь, Гарри, - буркнул Хагрид, больше не рискуя наливать чай – надо думать, простыни кончились. – Это ж секрет, чем я занимался это время…
Хагрид не сказал «поступаешь по-слизерински», но уловить между строк этот смысл не составило бы труда и гиппогрифу. Гарри снял очки, положил их на стол и устало потёр глаза. Боуд совсем его вымотал, выпустив снитч раз двадцать подряд и зачаровав бладжеры так, чтобы они гонялись исключительно за ловцом; и перепалка с Хагридом, в которой тот поднимал снова эту навязшую в зубах болезненную тему, была не самым релаксирующим занятием.
- Ты думаешь, я выдам твой секрет?
Хагрид смешался, не зная, что ответить. «Да» - невежливо, друга обидеть можно, но правда; «нет» - тогда придётся рассказывать, а нельзя…
Гарри придвинулся к столу вплотную, снова облокотился о него и спрятал лицо в ладонях.
- Я так устал, Хагрид, - совершенно искренне пожаловался Гарри. – Меня все так ненавидят… мне никто не верит, все считают психом и лгуном. Ты тоже мне не веришь?
- Верю, конечно! – поспешил заверить его Хагрид. – Раз Дамблдор сказал, значит, что ты правду всю говоришь о Турнире – так оно и есть.
- А без Дамблдора ты мне веришь? – Гарри приподнял голову, испытующе всматриваясь в лицо Хагрида. – Ты спас меня от Дурслей, когда мне было одиннадцать… а теперь ты не доверяешь мне, пока тебе не скажут, что мне можно доверять?
В такой трактовке это действительно выглядело неприглядно. И пусть даже тот факт, что именно Хагрид явился за Гарри к Дурслям, не имел по сути никакого отношения к предмету разговора в частности и проблеме веры вообще – само воспоминание должно было смягчить Хагрида и сделать более сговорчивым.
- Доверяю, к’нечно, - голос Хагрида звучал достаточно уверенно, чтобы Гарри рискнул:
- Тогда давай расскажем друг другу, как провели лето… мы же всё ещё друзья, Хагрид?
- А ты сомневался, да? – насупился лесник. – Гарри, ты… это… мы ж с тобой четыре года друзья.
- В таком случае, куда тебя отправляли? – напомнил Гарри о предмете спора.
- К великанам, - неохотно ответил Хагрид. - В общем, так. Как только кончился учебный год, мы с Олимпией отправились в путь, вдвоём. И, скажу я тебе, она ничего не боится, никаких трудностей. Подумайте: образованная женщина, в хорошей одежде... Я всё думал, ну куда ей карабкаться по горам да ночевать по пещерам? А она ничего, ни разу даже не пожаловалась.
Олимпия – это, видимо, мадам Максим. Гарри уверился, что у Хагрида и директрисы Шармбатона всё сложилось очень даже хорошо. Ну, хоть у кого-то в личной жизни не каша.
- Добраться до великанов трудно, в смысле, людям трудно, так что без указаний Дамблдора мы бы пропали. Мы туда добирались целый месяц... Сами-то мы полувеликаны оба, - пояснил Хагрид, спохватившись. – Потому, сталбыть, нас и отправили.
Гарри кивнул в знак того, что слушает и воспринимает.
- Выследить нас с ней было – раз плюнуть. Мы знали, что к нам приставлен хвост из Министерства, и притворялись, что просто вместе путешествуем. Сначала отправились во Францию, будто бы посмотреть школу Олимпии. Ехали долго, мне же колдовать запрещено, а Министерство только и искало повода к нам придраться. Но потом от болвана, который за нами следил, удалось оторваться, недалеко от Ди-Джона...
«Дижона, что ли?»
- Потом мы всё-таки чуток поколдовали... На польской границе мы столкнулись с парочкой троллей – вот уж психи так психи! – а в Минске, в пивной, у меня случилась небольшая драчка с вампиром. А так всё прошло гладко. А потом мы добрались до места и стали искать великанов, следы ихних стоянок... Там уже всякую магию пришлось отложить. Перво-наперво, великаны не жалуют колдунов – мы же не хотели сразу их разозлить. Ну, и во-вторых, Дамблдор нас предупредил: Сами-Знаете-Кто тоже будет их разыскивать. И велел быть тише воды ниже травы, особенно около великанов – на случай, если поблизости окажется кто из Пожирателей Смерти. В общем, нашли мы их. Выходим как-то на холм – а они туточки, под ногами, считай. Повсюду костерки и тени громадные... Как двигающиеся горы...
Хагрид сделал паузу. Гарри выжидающе кивнул.
- Дождались мы утра, страшно же было спускаться к ним в темноте, - продолжил рассказ Хагрид. – Часика этак в три утра они все заснули – прям где сидели, там и повалились. А мы не спали. Во-первых, боялись, как бы кто из них не проснулся и не сунулся в наше укрытие, а во-вторых, храп стоял – не поверишь. Из-за этого храпа под утро даже лавина сошла. Ну а как рассвело, мы отправились к ним.
- Вот так запросто и отправились? – Гарри был заинтригован.
Хагрид хмыкнул.
- Без проблем, - ответил он. – Нас Дамблдор научил, что надо сначала дары Гургу преподнести. Гург у великанов – это самый большой, самый уродливый и самый ленивый. Только и делал, что ждал, пока другие принесут ему еды. Всяких там коз и прочее. Звали его Каркус. Росту в нём было фута двадцать два-двадцать три, а весу – на парочку хороших слонов. И шкура как у носорога. Короче, понятно.
- А сожрать вас вместо коз он не пробовал? – с интересом спросил Гарри.
- А мы всё делали, как сказал Дамблдор – высоко подняли дары, смотрели Гургу прямо в глаза и не обращали внимания на прочих. И все затихли и только глядели, как мы к нему идём, а мы дошли до его ног и положили перед ним дары.
- А что за дары?
- В первый день мы ему вручили ветвь губрейтианова огня, - Гарри понимающе кивнул; он слышал это название пару раз на уроках профессора Флитвика. Негаснущий огонь – довольно редкая вещь. – На второй день – шлем нерушимый гоблинской работы…
- А почему вы это растянули на несколько дней?
- Чтобы сначала они увидели, что мы держим свои обещания. Сказали: «придём завтра с другим подарком» - и пришли завтра с другим подарком. Чтоб создать о себе хорошее впечатление, ясно? И дать им время – пусть проверят первый подарок, поймут, что он и правда хороший, и захотят получить ещё. А вообще, эти Каркусы, они такие: пристанешь к ним с чем-то непонятным, они тебя и прихлопнут как муху, чтоб не надоедал. Поэтому мы, кланяясь на ходу, поскорее убрались с глаз долой и нашли себе хорошую пещерку. Там и переночевали. А наутро, когда шли назад, Каркус уже вовсю нас выглядывал. На второй день уже сели и поговорили. Сам он, правда, по-английски ни бельмеса, но нашлась там парочка среди великанов, кто смог растолковать, чего мы от него хотим.
- И что он сказал?
- Да не так чтобы много, - ответил Хагрид . – Он больше слушал. Но кое-какие обнадёживающие вещи всё же были. Он, скажем, слыхал про Дамблдора, как тот боролся против истребления последних великанов в Британии. И вроде ему, Каркусу, даже было интересно узнать, чего ему хочет сказать Дамблдор. И другие великаны, особенно те, кто тумкал по-нашему, подошли поближе и тоже слушали. В тот день мы ушли довольные, обещали вернуться наутро с новыми подарками. Но в ту же ночь всё пошло наперекосяк. Эх, не годится им, великанам, жить стадом, - печально промолвил Хагрид. – Особенно таким огромным. Против природы не попрёшь – убивают друг друга и всё тут. Каждые несколько недель – по полплемени. Все постоянно дерутся: и мужчины, и женщины, и те, кто раньше был в разных племенах... Это не говоря про драки за еду, за место у огня, за спальные места. Вроде бы, раз такие дела, раз вся порода вот-вот вымрет, им бы успокоиться, а они...
Хагрид тяжко вздохнул.
- В ту ночь разразилась настоящая битва. Мы смотрели сверху, с порога пещеры. Долго-долго, много часов. Шум стоял – с ума сойти. Когда взошло солнце, снег был весь красный – а Каркусова башка валялась на дне озера. А у племени был новый Гург, по имени Голгомат, – Хагрид вздохнул ещё тяжелее. – Лезть с дарами к новому Гургу через два дня после того, как братались со старым, было как-то не очень, и вообще мы подозревали, что он не станет нас слушать, но не попытаться было никак нельзя.
- Я бы и пытаться не стал, - заметил Гарри.
- А зачем же мы столько времени потратили? Чтоб через два дня отправиться восвояси? Пошли с подарком, который хотели дарить Каркусу. Только я ещё рта не раскрыл, а уж понял – ни черта не выйдет. Голгомат сидел в шлеме Каркуса и лыбился, нагло так. Огромный, из самых крупных там. Чёрные космы, такие же зубы, на шее ожерелье из костей. Человечьих по виду. Но делать нечего, выкатил я перед ним рулон драконьей кожи и завёл свою песню, мол, дар Гургу великанов... Ну, а через секунду уже болтался вниз головой, двое его дружков меня схватили...
- Это тогда ты все эти следы получил? – Гарри кивком указал на синяки и ссадины Хагрида.
- Не, эти позже… А Олимпия-то, Олимпия какова! Выхватила палочку и давай колдовать! Раз, раз! В жизни такого не видал! Долбанула тех двух, которые меня схватили, по глазам конъюнктивитным заклятием, они меня и выпустили. Да только стало ещё хуже – великаны страсть как не любят, когда против них применяют магию. Пришлось поскорей уносить ноги. И уж после соваться к ним в лагерь нечего было и думать.
- Но вы там были дольше, чем три дня, - полувопросительно сказал Гарри.
- Мы там пару дней отсиживались, наблюдали… - Хагрид нахмурился. – Узнали, что Голгомат не всех магов не жалует, а только нас. Пожирателей Смерти за ноги не подвешивал.
Гарри присвистнул. Вольдеморт определённо не терял времени.
- А что там с дементорами-то у тебя, Гарри?
- Ничего особенного, - пожал плечами Гарри. – В Литтл-Уингинге появились дементоры, напали на меня и моего кузена. Я отогнал их Патронусом, и в Министерстве устроили дисциплинарное слушание по поводу того, что я колдовал на каникулах. Дамблдор пришёл на слушание, сделал Фаджу «козу», и меня оправдали, хотя хотели исключить.
Хагрид некоторое время переваривал информацию.
- Кошмар какой… дементоры в Литтл-Уингинге! А ежли б ты не умел против них ничего, что бы было?
- Ничего бы не было, - Гарри задумался. – Ну, для меня и Дадли – точно ничего… нас же собирались Поцеловать без суда и следствия…
Хагрид поперхнулся воздухом, представив себе такую перспективу.
- А ещё эти идиотские статьи о той сволочи, что под меня подделывается и убивает людей, - Гарри зябко обхватил себя за плечи. – Никто даже не задумывается, что это может быть неправдой.
- Чай будешь, Гарри? – грустно спросил Хагрид.
- Давай, - согласился Гарри. – Знаешь, Хагрид, у древних китайцев было такое проклятие…
- Какое?
- Они говорили: чтоб тебе жить в интересные времена, - Гарри усмехнулся.
- А ко мне вчера эта… Амбридж приходила, - поделился Хагрид новостью. – Сказала, инспектировать будет мои уроки. Вела себя при этом, будто я преступник или умственно отсталый…
Гарри вспомнил, что Трелони уже на испытательном сроке, а МакГонагалл с Амбридж в жёсткой конфронтации, и тяжело вздохнул.
Чем дальше, тем времена становились интереснее.

 Отправлено: 11.09.08 18:58. Заголовок: Глава 17. Сон его п..

Глава 17.

Сон его переходил в кошмарные видения.
Говард Лавкрафт, «Ужас в Данвиче».

Снег продолжал сыпать, как сумасшедший; день за днём, день за днём крупные белые снежинки, изящные и хрупкие, неустанно падали с неба, и сугробы вокруг Хогвартса всё увеличивались – некоторые уже давно перегнали Гарри по росту. Как ни странно, стало немного теплее – может, потому что прекратился бешеный ветер. Можно было подумать, что кто-то там, наверху, решил сделать конец ноября и начало декабря спокойными – как будто для контраста с началом года.
Солнце показывалось очень редко; всякий раз, когда Гарри смотрел на небо, оно было серым и испещрённым белыми пятнышками падающего снега. Хогвартс был погружен а атмосферу уныния и глухой тоски; может быть, из-за погоды, может быть, из-за серии статей Риты Скитер, где она «исследовала» множество разных вещей, от жажды власти и подростковых комплексов до гомосексуализма и высшей Трансфигурации. Разумеется, не было статьи, где хотя бы с десяток раз не зацепили бы Гарри.
А ещё может быть, что от декрета об образовании номер двадцать пять, вышедшего сразу после квиддичного матча Гриффиндор-Слизерин. «Настоящим главный инспектор Хогвартса получает непререкаемые полномочия, согласно которым он может назначать любые наказания, налагать любые санкции, лишать учащихся школы любых ранее данных им привилегий, а также отменять решения остальных членов преподавательского состава касательно упомянутых наказаний, санкций и привилегий. Подпись: Корнелиус Фадж, министр магии, орден Мерлина первой степени, и т.д. и т.п.» Амбридж ходила по школе, раздуваясь от осознания собственной важности и используя этот декрет направо и налево; три факультета ходили по струнке, бросая на инспектора Хогвартса ненавидящие угрюмые взгляды, слизеринцы – все, за исключением Гарри – ходили по школе с видом полноправных хозяев. Порой Гарри думалось, что Эй-Пи ещё не распалась только потому, что он был изгоем на своём факультете, и всякий, имеющий глаза, мог это видеть. Впрочем, глаза во всей школе, похоже, имелись только у членов Эй-Пи, а со стороны остальных на обычные неприязнь, ненависть и страх по отношению к Гарри наложились ещё и презрение с яростью, предназначавшиеся Слизерину в целом. Гарри каждый день благодарил Мерлина за то, что не может больше этого чувствовать – только видеть, замечать по косвенным признакам; но при этом его грызли два факта: во-первых, это было не навсегда, и метафорическая дверь в мозгу грозила открыться в любой момент, во-вторых, благодарить следовало вовсе не какого-то замшелого Мерлина, а живого и осязаемого Блейза Забини, обиженного на Гарри до глубины души. И Гарри, обдумывая каждое слово, которое сказал тем вечером, признавал, что был идиотом и сволочью; и самое меньшее, что он мог сделать – это извиниться, но Забини не оставлял ему и этой возможности. Даже на Прорицаниях, где они по-прежнему «работали» в паре, Забини игнорировал Гарри; это его показное безразличие и раздражение воздвигали между ними стену, о которую даже боязно было биться – в воображении Гарри она была окутана колючей проволокой.
Это было похоже на жизнь в бутылке – весь остаток ноября и больше половины декабря. Приглушённые звуки, неразборчивые шепотки за спиной, одиночество – толстые стеклянные стены вокруг; иногда удушье от отчаяния, горечь и неимоверная усталость. Гарри не знал наверняка, но ему казалось, что пятнадцатилетние дети не могут, не должны так уставать – только те, кому уже перевалило за семьдесят; тупое, свинцовое безразличие – будь, что будет, не потому, что я доверяю судьбе, а потому, что мне уже всё равно, я слишком устал, чтобы видеть хоть какую-то разницу.
Гарри заглушал всё это книгами; так яростно, пожалуй, он не учился даже на первом курсе, когда только начинал понимать, как устроен этот чёртов магический мир. Он глотал теперь знания непрожёванными кусками, читал книгу за книгой, писал эссе вдвое-втрое больше заданной длины, тренировался в одиночку в Выручай-комнате до изнеможения; упав на подушки весь в поту, тяжело дышащий, с ноющими пальцами и плечами, раздражённый тем, что не может практиковаться в нападении и защите больше, чем практикуется, он призывал с полок десяток-другой книг и читал их до поздней ночи, пока глаза у него не закрывались сами собой. Гарри теперь часто ночевал в Выручай-комнате, чаще, чем в собственной спальне. Никто всё равно не мог проверить, там ли он – защитные заклинания Гарри аккуратно и регулярно обновлял. Но время от времени Гарри всё же ложился спать в подземельях, памятуя о том, что за защиту заклинаний могут проникнуть домашние эльфы, и об этом известно также и Снейпу. Вообще говоря, в обязанности декана входило проверять иногда факультетские спальни на предмет отсутствия детей в своих постелях. Даже странно, что Гарри ни разу не сделали выговора на эту тему. То ли Снейп не утруждал себя проверкой, полагая, что, коль скоро никто не попадается на ночных блужданиях по школе, то пусть блуждает, то ли считал нужным прикрывать Гарри. То ли Дамблдор велел Снейпу не докучать Гарри такой ерундой, как соблюдение комендантского часа; когда Гарри в размышлениях доходил до этого места, его пробирал нервный смех. Слава Мерлину, книги помогали не думать об этом всём, и Гарри жадно читал день за днём, вынуждая преподавателей раз за разом ставить его в пример остальным. Пару раз это даже обидело Гермиону, которую он начал потихоньку вытеснять с пьедестала Главной-Всезнайки-Хогвартса, но не мог же Гарри объяснить ей, почему он учится хорошо. Это было бы достаточно муторное объяснение, учитывая, что большую часть своей жизни Гарри скрывал от окружающих и исповедоваться кому бы то ни было не собирался.
Если вдуматься, нормального человека все эти изнасилования, вольдеморты, яды и прочее довели бы до сумасшествия. И, безусловно, нельзя сказать наверняка, что они не довели до этого его самого. Скорее уж, правило сработало и с ним – почему бы и нет?

На последнем перед каникулами занятии Эй-Пи Гарри объявил, что ничего нового они сегодня проходить не будут, только повторят пройденное – чтобы у изученного было меньше шансов выветриться из голов.
- Практикуйте всё, что хотите, из того, что мы учили. Всем всё понятно? Приступайте, - замолчав, Гарри понял, что все как-то выжидательно на него смотрят. – Что случилось?
- Гарри, - Гермиона робко потянула его за рукав – кажется, прикасаясь к Гарри, она чувствовала себя более уверенно. – Ты не мог бы показать нам…
«Задницу, что ли?», - раздражённо подумал Гарри.
- … показать заклинание Патронуса.
- Никто из нас не умеет его вызывать, - подхватила Сьюзен Боунс.
- Это было бы здорово, - глаза Майкла Корнера блестели от любопытства.
- Покажи нам, Гарри. Пожалуйста, - Невилл выглядел таким робким, словно просил одолжить пару сотен галлеонов.
- Ну, в принципе… - Гарри не был против самой идеи, но не был уверен, что всё ещё может вызвать Патронуса. Что он использует в качесте счастливого воспоминания? Где у него такие?
- Правда, покажи нам, - поддержал Фред. – Никогда ещё не видел настоящего Патронуса.
Гарри вздохнул. В последнее время он вздыхал то и дело – это странным образом успокаивало.
- Все знают, что такое Патронус и как его вызывают? – несколько человек помотали головами. – Тогда я сначала объясню. Патронус – это воплощение лучшего, что есть в человеке, квинтэсенция всего хорошего, что в вас есть. Как правило, он выглядит как существо, близкое вам по духу или что-то для вас значащее. Например, мой Патронус – это анимагическая форма моего отца. Чтобы вызвать его, необходимо сосредоточиться на лучшем воспоминании в вашей жизни. Необходимо не просто вспомнить, но и почувствовать себя счастливым, как тогда – только в таком состоянии можно вызвать Патронус. Это заклинание считается сложным по двум причинам: во-первых, не у всех достаточно жизненного опыта, чтобы счастья хватило на полноценный Патронус, во-вторых, эти чары требуют большой концентрации. Сконцентрироваться вообще крайне трудно, а перед лицом дементоров вдвойне. Я полагаю, все помнят, что действие дементоров оставляет мало шансов быть счастливым.
Все покивали – никто ещё не забыл нашествие дементоров в Хогвартс-экспрессе и на матче Слизерин-Хаффлпафф на третьем курсе.
- Самая большая проблема, пока практикуешься, это найти подходящее воспоминание. Это на самом деле сложно, - Гарри задумался, покусывая нижнюю губу. Он не вполне был уверен, что сам вызвал Патронуса летом в Литтл-Уингинге – могло быть так, что мёртвый Седрик ему помог? Потому что сконцентрироваться тогда получилось хреново, что ни говори… и сейчас Гарри совсем не чувствовал себя в настроении вызывать Патронусов. Он не мог припомнить навскидку ничего счастливого. Например, вчера вечером в этой комнате он вспомнил подряд двадцать сжигающих заклятий, от Incendio до Cremo, и был собой доволен. Но это, разумеется, совершенно не то.
- Покажи?.. – Рон замолчал на полуфразе – Гарри поднял руку.
- Хорошо. Наверно, во втором семестре я даже буду вас этому учить.
Гарри вытащил палочку и задумался. Сойдёт воспоминание о последнем матче, когда близнецы ради него отказались от мест в команде и разругались с Анджелиной Джонсон? Мелочная, неправильная радость… но она была.
Может, и сойдёт. Со стимулятором.
Гарри дотянулся до сидевшего слева Фреда и переплёл свои пальцы с его. Близнец выглядел слегка удивлённым, но не возражал; это прикосновение всколыхнуло в Гарри то самое настигшее его на квиддичном поле состояние ребёнка, получившего подарок, на который никогда не расчитывал… счастье понимания, что тебя не бросили. Не оставили. Не предали. Жар тонких рук и звонкий смех…
- Expecto Patronum!
Величественный олень ступал по комнате – такой чёткий, что можно было разглядеть каждую шерстинку и отличить радужку от белка; серебристое сияние держало любопытных, сразу возжелавших потрогать несчастное животное, на приличном расстоянии. Олень неторопливо обошёл комнату и, кивнув своему создателю, растаял в воздухе.
- О-о… - восхищённо протянула Джинни. Её даже не смутил тот факт, что Гарри зачем-то держался за руки с её братом – слишком её впечатлил Патронус.
- А теперь начинаем занятие! – велел Гарри. – Встаём, берём палочки и к делу!
Его слушались беспрекословно; казалось даже, что им всем это нравится – когда им уверенно говорят, что делать, объясняют ошибки, поощряют и выговаривают. Его маленькая армия. Они действительно пойдут в бой, если он прикажет; Гарри хотелось верить, что всё дело в пропагандистских способностях Ли Джордана. В конце концов, Гарри не собирался никого тащить в бой. Он и сам способен справиться, если что.

* * *

В этом году в школе на каникулы оставались многие; и Гарри не мог на Рождество перебраться в спальню седьмого курса Гриффиндора, под крылышки Фреда и Джорджа. Это огорчало, но было закономерно; «хорошенького понемножку», полагал тот парень наверху, который управлял судьбой Гарри, и дёргал за ниточки, делая своему подопечному очередную пакость.
Гарри засиделся за задёрнутым пологом кровати допоздна; книга по ментальной магии, позаимствованная в Запретной секции без ведома мадам Пинс, оказалась интересной и невероятно толстой. Почему-то ни одна книга по этому разделу магии не была в свободном доступе; можно подумать, много кто пылал желанием заниматься таким трудоёмким делом. То, что изучал Гарри, было не более чем пособием для чайников, как выразились бы магглы; в магическом мире такого термина не было, зато сами пособия были – к счастью для чайников.
Он читал, пока не заснул, не погасив Люмос на привешенной к пологу палочке; чтобы свет не мешал, Гарри уткнулся лицом в подушку.
Внезапная боль вспыхнула в шраме; она всё усиливалась и усиливалась, вырывая у Гарри слёзы и редкие вскрики; он спал, и ему было так больно, как никогда раньше; и в один момент ему стало так больно, что голова, по ощущениям, разлетелась на кусочки, как гнилая тыква, и он, сумев на секунду открыть глаза, забылся полусном-полуобмороком.
…Его тело было гладким, мощным, гибким. Он ловко проскольнул на животе между блестящими прутьями металлической решётки, по холодному полу. Было темно, но он прекрасно видел всё вокруг, правда, в каком-то странном, пульсирующем свете... Он повернул голову. Вроде бы, в коридоре никого нет... Хотя... Там, впереди, на полу, свесив голову на грудь, сидит какой-то человек ... Контуры его тела мерцают в темноте...
Гарри высунул раздвоенный язык, пробуя воздух на вкус... И почувствовал запах этого человека... Он жив, но задремал... Сидит перед дверью в конце коридора...
Гарри томило желание укусить этого человека... этому надо противостоять... у него другая, очень важная задача...
Но человек шевельнулся... Он вскочил на ноги, и с его колен упал серебристый плащ; Гарри видел над собой размытые, дрожащие очертания человека... Тот вытащил из-за пояса волшебную палочку... У Гарри не осталось выбора... Он взметнулся над полом и нанёс несколько сокрушительных ударов, один, другой, третий, каждый раз глубоко вонзая зубы в человеческую плоть, чувствуя, как ломаются рёбра, ощущая горячий поток крови... так знакомо, почти привычно… она такая сладкая – человеческая кровь… кости хрустят, как крекеры, он сминает их…
Человек кричал от боли... потом затих... беспомощно привалился к стене... кровь хлестала на пол...
Больно… во лбу… так больно…
- Поттер, мать твою, ПРЕКРАТИ ОРАТЬ!!
Гарри рывком сел, задыхаясь от страха: он же не хотел больше никого убивать, никогда, ни за что, снова кровь на языке, снова боль… Голова раскалывалась вся, целиком, боль текла по телу вместе с кровью; каждый удар сердца отдавался в шраме огнём, и Гарри вздрагивал.
Мистер Уизли. Это был мистер Уизли. На него напали… Гарри напал…
- Надеюсь, ты больше не планируешь вопить среди ночи? – раздражённо поинтересовался тот же голос, что его разбудил.
«Нет. Не планирую». Гарри, морщась от боли, натянул джинсы и футболку, сунул ноги в кроссовки и выскочил в общее пространство спальни.
Забини, собиравшийся забраться обратно в собственную постель, обернулся.
- А, так ты решил продолжить свои вокальные упражнения в другом месте? – едко поинтересовался он. – Похвально, Поттер.
Малфой лежал с отдёрнутым пологом и, закинув руки за голову, с интересом наблюдал за встрёпанным Гарри. Но, к его глубочайшему сожалению, бесплатного спектакля в виде полночной перепалки Гарри и Забини не последовало – Гарри кинул на Забини странный диковатый взгляд и выбежал из спальни.
Пустые коридоры. Длинные лестницы. Бег – шаги гулко отдаются, отражаются эхом от стен; Гарри нёсся через ступеньки, бежал, что было сил, дрожавшие на полу пятна лунного света мелькали в глазах; голова болела и кружилась, хотелось упасть и заплакать, но Гарри решительно не мог себе этого позволить.
Гриффиндорская башня. Гарри резко затормозил перед портретом Полной Дамы, охранявшей вход. Блин, и какой же у них сегодня пароль?..
- Пропустите меня, пожалуйста, - безнадёжно попросил Гарри.
Обитательница портрета была явно не в восторге от того факта, что её разбудили. И к тому же разбудил ученик другого факультета, не знающий пароля.
- Нет пароля – нет прохода, - сухо ответствовала она.
- Мне очень нужно... мне срочно надо поговорить с Фредом и Джорджем Уизли, - умолял Гарри.
- Подождёшь до утра, - Полная Дама была неумолима.
- Мне нужно сейчас!.. – Гарри сорвался на отчаянный крик. – Послушайте... если горгульи у кабинета директора открывают мне без пароля, может, и Вы откроете?
Полная Дама вытаращилась на Гарри в полном недоумении.
- Там ты и есть тот Наследник, о котором по школе пятый год ходят слухи? А доказательства есть?
Гарри без лишних слов выхватил палочку, шепнул заклинание и взрезал себе ладонь. Кровавый след на портрете некоторое время портил светлое платье Полной Дамы, а потом впитался.
- Да, - неохотно признал портрет. – Ты – Наследник. Но из этого не следует, что я должна пропускать тебя без пароля.
- Следует, - возразил Гарри, кожей чувствуя, как уходит время. – Я требую открыть мне! По праву моей крови!
Полная Дама скривилась и с явной неохотой отодвинула свой портрет. Походило на то, что портреты тоже должны были ему подчиняться, но явно не желали.
Дверь спальни мальчиков, над которой было написано «Седьмой курс», открылась под рукой Гарри без пререканий. Где находятся кровати близнецов, он помнил отлично; и совсем не удивился, обнаружив их спящими вместе в постели Джорджа.
- Фред, Джордж, проснитесь, - Гарри присел на край кровати, задёрнув полог. – Проснитесь, пожалуйста...
- Гарри?
- Что случилось?
Фред тёр сонные глаза, Джордж убирал спутанные волосы с лица; они выглядели такими милыми, такими безмятежными, что Гарри не выдержал и спрятал лицо в ладонях.
- Что случилось? – близнецы обняли его за плечи.
Боль ослепляла; он отвык от неё, он забыл, как это бывает. Его рвало бы от боли, если бы он не помнил, что для этого нет времени, он не может себе этого позволить...
- На вашего отца напали. Мне приснилось... Он в Министерстве, там на него напала огромная змея, она кусала его, столько крови повсюду... – выдохнул Гарри.
- Тебе приснился кошмар, - неуверенно запротествовал Джордж.
- Нет! – выкрикнул Гарри и судорожно сглотнул – ужин с каждой новой порцией боли подкатывал к горлу. – Это не сон, это было на самом деле! Я был этой змеёй, это я сделал!..
- Ты уверен?
- Да... на него в самом деле напали, надо срочно звать какую-нибудь помощь... – выдавил из себя Гарри.
- Мы пойдём к директору, - решил Фред.
Гарри молча кивнул. Какой бы сволочью Дамблдор ни был, вряд ли он оставит Артура Уизли умирать. В конце концов, это восстановило бы против директора Хогвартса всю семью Уизли.
Глубоко заполночь Дамблдор всё ещё был в кабинете; из-за закрытой двери с медным молоточком в форме грифона доносились голоса. Фред постучал и, не дожидаясь «Войдите», толкнул дверь.
Дамблдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой; перед ним лежали какие-то бумаги, горела свеча. Он чуть подался вперёд и попал в круг света: белоснежная ночная рубашка, расшитый малиново-золотой халат. Впрочем, на лице – ни тени сна.
- Добрый вечер, молодые люди, - приветливо сказал он. – Что привело вас ко мне?
- Директор, сэр, Гарри приснился сон... – заговорил Фред.
- Это не сон, - перебил Гарри. Это было. Мистера Уизли... его покусала змея. Огромная змея. В Министерстве. Он сейчас истекает кровью. Это было наяву...
- Как ты это видел? – спокойно спросил Дамблдор. – Наблюдал сверху, или, быть может, стоял рядом?
- Я... я был змеёй. Я сам сделал это... – Гарри запнулся и замолчал.
Дамблдор кивнул с таким видом, словно ничего другого и не ожидал.
- Эверард! – громко позвал он. – И Вы, Дилис!
Волшебник с желтоватым лицом и короткой чёрной чёлкой и пожилая ведьма с длинными серебристыми локонами с соседнего портрета сразу открыли глаза, хотя за секунду до этого, казалось, очень крепко спали.
- Вы слышали? – спросил Дамблдор.
Волшебник кивнул; ведьма сказала: «Естественно».
- У этого человека рыжие волосы, и он носит очки, - добавил Дамблдор. – Эверард, Вы должны поднять тревогу, пожалуйста, сделайте так, чтобы его нашли те, кто нужно...
Оба кивнули, скрылись за рамами своих портретов и исчезли. На одной картине остался лишь занавес, служивший фоном, а на другой – внушительное кожаное кресло. Гарри заметил, что многие бывшие директора и директрисы – хотя они весьма убедительно похрапывали и даже пускали слюни во сне – украдкой бросают на визитёров любопытные взгляды, и наконец-то понял, кто разговаривал в кабинете, когда они подошли к двери.
- Эверард и Дилис относятся к числу самых знаменитых людей, стоявших во главе Хогвартса, - Дамблдор стремительно обогнул Гарри и близнецов и подошёл к фениксу, спавшему на шесте у двери. – Их известность такова, что портреты обоих имеются во всех важных магических учреждениях. А поскольку они вправе свободно перемещаться по собственным изображениям, то всегда могут разузнать, что где происходит...
Дамблдор нежно погладил Фоукса по золотистому хохолку; феникс мгновенно проснулся и поднял голову.
- Нужно будет предупредить, - очень тихо сказал директор.
Феникс кивнул, обвёл взглядом комнату, махнул Гарри крылом и исчез во вспышке пламени.
Через камин Дамблдор вызвал в свой кабинет деканов Слизерина и Гриффиндора и ввёл их в курс дела. Снейп, сразу было видно, не был счастлив необходимостью посреди ночи пробуждаться из-за Гарри Поттера, и Гарри устрашился бы количеству отработок, число которых мелькало в обещающем взгляде Снейпа, если бы ему ещё было до этого дело.
На самом деле ему было плохо; шрам продолжало жечь, словно какой-то садист с силой водил по отметине раскалённой кочергой, в висках слоны танцевали канкан, ноги подкашивались. Гарри цеплялся за близнецов, чтобы не упасть, и они, очевидно, принимали это всего лишь за волнение и испуг после такого сна. Он и был бы испуган, если вдуматься; если бы не был придавлен, разбит и смят в лепёшку скопившимися в стенах Хогвартса ненавистью, страхом, презрением, отвращением, яростью... они ждали его, ждали, когда он ослабеет и впустит их... беловато-синяя, искрящаяся волна боли, не сдерживаемая ничем, захлёстывала его – она слишком долго копилась, чтобы быть хотя бы немного сдержанней...
Любовь близнецов могла бы помочь, но они не знали ничего ни о боли, сжигавшей Гарри, ни о ментальной магии... они сильно тревожились об отце и немного о Гарри, которому снятся такие нехорошие сны.
Со стены справа, с самого верха, послышался крик: это вернулся слегка запыхавшийся Эверард.
- Дамблдор!
- Какие новости?
- Я кричал, пока не сбежались люди, - волшебник промокнул брови висевшим у него за спиной занавесом, - сказал им, что слышал, как внизу что-то двигается. Они сомневались, верить мне или нет – Вы же знаете, внизу нет портретов, с которых я мог бы что-то видеть – но всё же пошли проверить. Так или иначе, через несколько минут они уже принесли его. Выглядит он неважно, весь в крови... когда его уносили, я перебежал на портрет Эльфриды Крэгг, чтобы хорошенько всё рассмотреть ...
- Прекрасно, - кивнул Дамблдор. – Насколько я понимаю, Дилис увидит, как его доставят...
Буквально через секунду ведьма с серебряными локонами тоже вернулась на свою картину. Она, кашляя, упала в кресло и сообщила:
- Да, Дамблдор, его привезли к Сейнт-Мунго... пронесли прямо под моим портретом...у него жуткий вид...
- Благодарю Вас, - кивнул Дамблдор и развернулся к профессору МакГонагалл.
- Минерва, я прошу Вас пойти разбудить остальных детей Уизли.
- Разумеется... – профессор МакГонагалл, в тапочках, клетчатом халате и ночном чепчике, вышла из кабинета.
- С ним... всё будет в порядке? – непривычно робко спросил Фред, делая шаг вперёд.
Гарри уже не услышал ответа Дамблдора – лишившись половины поддержки, на ногах Гарри уже не устоял и упал на пол, как мешок с картошкой. Падение словно взболтало всё содержимое головы. Нестерпимая боль иглой прошила Гарри от виска до виска, и он потерял сознание.

- Гарри! Гарри! Очнись! Ennervate, ну же… - обеспокоенный голос Сириуса вырвал Гарри из забытья.
Голова Гарри покоилась на коленях Джорджа. Шрам неотвязно ныл, атмосфера была душной и давящей, но ничего такого, как в Хогвартсе. Высокие тёмные потолки, паутина и мебель, которая с виду готова покусать любого неосторожного, который на неё присядет. Гриммаулд-плейс, двенадцать.
- Зачем... очнуться?.. – пробормотал Гарри, снова закрывая глаза. Ему не нравится этот мир – так зачем, чёрт побери, силой выдёргивать его из обморока?
- Слава Мерлину, ты пришёл в себя, - облегчённо вздохнул Сириус. – Фред и Джордж сказали, ты ужасно всех напугал, когда упал. Почему ты потерял сознание?
Гарри зажмурился сильнее. Ему не хотелось думать, что с ним будет, когда он вернётся в Хогвартс.
Была, кажется, такая сказка... о Русалочке, которая с помощью магии обрела ноги вместо хвоста, но каждый раз, когда она ступала по земле, это было больно, словно она ходила по лезвиям ножей... а она ещё и танцевала...
Вот это, примерно, и произойдёт. Незамысловатое событие «Танец Русалочки». Зажигательный такой рок-н-ролл.
- Мне... мне было больно. Я упал. Может, ударился головой...
- Больно? Что болело? – Сириус выглядел всерьёз встревоженным, а уж о близнецах и говорить было нечего.
- Шрам, - часть правды Гарри скромно умолчал.
- Этот шрам? – Фред не уточнил, но всем и без того было ясно, какой из шрамов Гарри имеется в виду.
- Да. Он с самого начала болел... сильно. Я кричал во сне, мне сказали... я всех в спальне разбудил.
- Они переживут, - решил Джордж. – А сейчас как ты себя чувствуешь?
- Сейчас он немного болит. Совсем чуть-чуть. И слабость небольшая... я полежу, и всё пройдёт, - торопливо заверил Гарри.
- Полежит он, как же, - фыркнул Фред. – Сириус, у тебя в доме есть какие-нибудь лекарства? Укрепляющее, восстанавливающее?
Сириус растерянно пожал плечами.
- Не знаю... при моих родителях тут точно ничего такого не водилось, а когда дом стал штабом Ордена, если что-то и было, при мне никто никогда не пользовался...
- Ясненько, - Фред осторожно переложил Гарри на диван и встал. – Пойдём, братец Фордж, сварганим лекарство одному чересчур скромному мальчику из чего найдём.
Гарри засмеялся бы, если б у него были силы.

После того, как Фред и Джордж напоили Гарри неизвестного происхождения гадостью – при отвратительном вкусе гадость пахла свежей клубникой, и Гарри подозревал, что это была злостная уловка со стороны близнецов, призванная обмануть бдительность больного, в гостиной воцарилось тягостное молчание. Заботиться больше было не о ком, и Фреду, Джорджу, Рону, Джинни, Сириусу и самому Гарри нечем было отвлечься от грызущей тревоги за мистера Уизли. Послание от миссис Уизли не привнесло оптимизма: «Отец пока жив. Я срочно отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только будут новости, я сообщу. Мама». Слово «пока» определённо не так уж обнадёживало.
Это было тягостно – сидеть (в случае Гарри, правда, лежать) в гостиной далеко заполночь, смотреть на огонь в натянутом молчании и думать о мистере Уизли, за жизнь которого боролись сейчас целители Сейнт-Мунго. В жизни Гарри ещё не было такой длинной ночи. Один раз Сириус неуверенно предложил пойти спать, но ответом ему послежили только возмущённые взгляды; Гарри держался поближе к близнецам – ему было холодно, и они обнимали его, но думали при этом не о нём. Впрочем, Гарри было достаточно их тепла; не ной шрам так надсадно, он, наверное, смог бы уснуть, пока они все ждали новостей... а может, и не мог бы – памятуя о том, что ему уже приснилось сегодня ночью.
В десять минут шестого дверь распахнулась, и вошла миссис Уизли – бледная, но улыбающаяся. Гарри даже не слушал, что она говорит – облегчение затопило его: он никого не убил, мистер Уизли сумел выжить...
- Даже думать не хочу, что могло бы случиться, если бы не ты, Гарри, - миссис Уизли крепко обнимала несопротивляющегося Гарри. – Артура могли не найти вовремя, и было бы слишком поздно! Но, спасибо тебе, он жив, к тому же Дамблдор успел придумать хорошее объяснение, почему Артур был... там, где он был. А иначе ты даже не представляешь, в какую беду он мог бы попасть!..
Гарри было, мягко говоря, неловко выслушивать искренние благодарности, но он молча вытерпел все незаслуженные похвалы своей персоне.
Сириус тоже получил от миссис Уизли свою порцию благодарности – за то, что присмотрел за детьми. Крёстный в ответ отмахнулся и пошёл готовить завтрак на всех, горько бросив через плечо, что рад был сделать хоть что-нибудь. Гарри мог бы поспорить с Сириусом на тему того, насколько это приятно – по жизни находиться на передовой, но вряд ли крёстный стал бы слушать.
Во второй половине дня, после того, как немного поспали, они все вместе отправились в больницу Сейнт-Мунго. Тонкс и Грюм сопровождали их, пока они ехали в метро; Гарри сомневался, что от двух человек в случае нападения будет большой толк, но, в любом случае, от него ничего не зависело.

Они стояли перед большим старым зданием из красного кирпича, где располагался магазин под названием «Отто Драт & Заблес Тид Лтд». Здание имело унылый, заброшенный вид. В витринах были кое-как расставленны несколько щербатых манекенов в перекошенных париках, одетых по моде десятилетней давности. На покрытых вековой пылью дверях висели одинаковые большие вывески: «РЕМОНТ».
- Так, - сказала Тонкс и поманила своих подопечных к витрине, пустой, если не считать на редкость уродливого манекена в зелёном нейлоновом переднике и с выпавшими искусственными ресницами. – Все готовы?
Все кивнули, столпившсь около неё. Тонкс наклонилась очень близко к стеклу, так, что оно запотело от её дыхания и тихо обратилась к уродливому манекену:
- Здорово! Мы пришли навестить Артура Уизли.
Манекен еле заметно кивнул и поманил визитёров пальцем на шарнирах. Тонкс подхватила под руки Джинни и миссис Уизли, шагнула сквозь стекло и исчезла.
Фред, Джордж и Рон вошли следом. Гарри оглянулся на кишащих людей: обшарпанные витрины «Отто Драт & Заблес Тид Лтд» никого не интересовали, и исчезновение целых шести человек прошло совершенно не замеченным.
- Вперёд, - рыкнул Грюм, пихая зазевавшегося Гарри в спину; они вместе шагнули в витрину и оказались словно под прохладным водопадом – но тут же вышли с другой стороны, нимало не промокнув.
Там, куда они попали, не было ни манекена, ни витрины, в которой тот стоял. Перед ними простирался переполненный приёмный покой больницы. Многочисленные маги и ведьмы сидели рядами на шатких деревянных стульчиках. Некоторые выглядели вполне нормально и лениво перелистывали старые номера «Ведьмополитена»; зато на других было страшно смотреть: слоновьи хоботы, лишние руки, торчащие из груди, фиолетовые ослиные уши, свиные пятачки – пациент с последней проблемой живо напомнил Гарри Дадли. В приёмной было шумно, как на улице – многие пациенты издавали весьма странные звуки. Изо рта какой-то дамы с потным лицом, которая непрестанно обмахивалась «Ежедневным пророком», через равные интервалы с пронзительным свистом вырывалась струя пара, а в углу сидел неряшливый маг, который при каждом движении начинал звенеть как колокольчик; при этом его голова так отчаянно вибрировала, что бедняге приходилось держать себя за уши, чтобы она не отвалилась.
Между рядами ходили волшебники и ведьмы в светлых жёлто-зелёных мантиях. Они задавали вопросы и делали пометки в блокнотах, совсем как Амбридж на своих инспекциях. На груди у каждого, заметил Гарри, была вышита эмблема: перекрещенные волшебная палочка и кость. Надо полагать, это и были целители.
Миссис Уизли узнала в справочном бюро, куда им идти, и повела всех за собой. Гарри удивило, что палаты здесь не нумерованные, а поименованные – мистер Уизли, например, лежал в палате имени Дая Льюэллина.
Тонкс и Грюм остались в коридоре; Гарри, не чувствуя себя членом семьи Уизли, тоже хотел не входить, но миссис Уизли затащила его туда едва ли не силком.
Маленькая полутёмная палата освещалась сбившимися в кучу в середине потолка хрустальными шарами; в палате было только три пациента, считая мистера Уизли. Последний выглядел вполне бодрым, хотя и изрядно осунувшимся.
- Привет! – мистер Уизли отбросил газету. – Молли, Билл только что ушёл, сказал, попозже обязательно к тебе зайдёт.
Гарри не хотел ничего слышать о Билле и был рад, что тот ушёл.
- Как ты себя чувствуешь, Артур?..
Гарри держался в стороне, пока мистер Уизли общался со своей семьёй. Он вообще подозревал, что лишний здесь.
- Гарри, - окликнул его мистер Уизли.
- Да, мистер Уизли?
- Огромное тебе спасибо, - по-видимому, мистер Уизли не держал на Гарри зла. Ну, он ведь и не знал, что Гарри был змеёй, не так ли? – Если бы не ты, я бы так и истёк там кровью.
- Пожалуйста, - неловко пробормотал Гарри; ему казалось, он покраснел весь, с головы до ног. – Я... с Вами всё теперь будет в порядке?
- Конечно, Гарри, не беспокойся обо мне, - широко улыбнулся мистер Уизли.
Гарри был счастлив, когда они все вышли, и Грюм с Тонкс зашли поговорить с мистером Уизли.
Близнецы немедля вытащили телесного цвета шнуры – свои знаменитые Подслуши – и протянули всем по концу. Гарри, следуя примеру тех, кто уже однажды пользовался этим приспособлением, сунул кончик себе в ухо и прислушался.
- ..они всё обыскали, но змеи не нашли. Такое впечатление, Артур, что она напала на тебя, а потом взяла и растворилась в воздухе... Но вряд ли Сам-Знаешь-Кто рассчитывал, что змее удастся пробраться внутрь?
- Думаю, он послал её на разведку, - пророкотал голос Грюма, - ведь ему самому пока ничего не удалось сделать. Видно, он пытается разузнать, с чем ему предстоит иметь дело. Если бы не Артур, мерзкая тварь пробыла бы там гораздо дольше... Стало быть, Поттер утверждает, что видел, как всё произошло?
- Да, - напряжённо сказала миссис Уизли. – И знаете, похоже, Дамблдор давно ждал, что с Гарри случится нечто подобное.
- Да уж, - отозвался Грюм, - но мы всегда знали, что в этом пареньке есть что-то странное.
«Да ну? – мрачно подумал Гарри. – Интересно, и что бы это такое могло быть?»
- Утром я говорила с Дамблдором, - прошептала миссис Уизли. – Мне показалось, он очень беспокоится за Гарри.
- Конечно, беспокоится, а как же иначе, - проворчал Грюм, - если мальчишка видит всякие вещи глазами змеи Сами-Знаете-Кого. Поттер-то, ясное дело, не понимает, что всё это значит, но если Сами-Знаете-Кто завладел им...
Гарри отбросил Подслуши; ему не хватало воздуха.
- Какая чушь, - дрогнувший голос выдал Гарри с головой; он совсем не был уверен, что это чушь. Быть может, этим можно было объяснить многое... например, то, как всю поставленную защиту прорвало болью в шраме. Кто мог это сделать, кроме Вольдеморта?
Фред и Джордж обняли его за плечи, и он попытался не замечать испуганных, шокированных взглядов Рона и Джинни.

 Отправлено: 11.09.08 19:00. Заголовок: Глава 18. Командир..

Глава 18.

Командир, командир, не учи меня стрелять…
«Агата Кристи», «Командир».

В доме номер двенадцать по Гриммаулд-плейс Гарри хлопнулся на кровать в спальне, которую делил летом с близнецами, и попытался заснуть. Сон всё не шёл, хотя тело явно было не против; та пакость, что близнецы дали ему ночью, значительно улучшила его самочувствие, но противная слабость всё ещё оставалась, и руки дрожали, как с похмелья. Правда, не то, чтобы Гарри знал на собственном опыте, что такое похмелье; он только видел не раз утренние мучения дяди Вернона, переотмечавшего какую-нибудь удачную сделку.
Пожалуй, Гарри предпочёл бы, чтобы его мучило похмелье, а не мысли о том, что Вольдеморт забрался ему в мозги.
- Гарри, ты на ужин не пойдёшь? – близнецы присели рядом. – Если хочешь, мама принесёт тебе что-нибудь наверх. Она сказала, ты выглядел больным, пока мы возвращались.
- Нет, я не хочу есть, - соврал Гарри. – Спасибо.
Близнецы помолчали немного, но Гарри знал, что они снова видят его насквозь.
- Гарри, Грюм – старый придурок.
- А? – такого начала Гарри не ждал.
- Он параноик, это все знают. И уж поверь, если бы Вольдеморт сидел у тебя в мозгах, это было бы видно.
- Да ну? – с горечью отозвался Гарри. – Все и так думают, что я псих, убийца, маньяк... кто там ещё? Вольдеморт в моих мозгах никого не удивит. Они всегда знали, что во мне есть что-то странное, - издевательски процитировал Гарри выдержку из устного творчества Аластора Грюма и спрятал лицо в подушку.
- Идиот, - отозвался Фред.
- Мы – не все, - голос Джорджа звучал почти обиженно.
- Ткни нам пальцем, кто знает тебя лучше нас.
- И будь уверен, если бы у тебя в голове поселился кто-нибудь посторонний, уж кто-кто, а мы с Фредом заметили бы.
Гарри оторвал голову от подушки и виновато взглянул на близнецов.
- Простите... я не хотел вас обидеть. Просто я...
- Просто ты что?
Гарри сделал пару глубоких вдохов и выдохов и выложил близнецам историю о своей эмпатии и о том, как грустно всё заканчивается, когда люди тебя не любят. Правда, при этом он существенно отцензурировал некоторые моменты, но суть, в том числе и то, что атака Вольдеморта через шрам прорвала кое-как наложенную защиту, он передал, не искажая.
- Как с этим можно справиться? – Фред, как истинный гриффиндорец, сразу же задал главный вопрос.
- Мы можем как-нибудь помочь? – добавил Джордж.
Гарри пожал плечами. Он сказал близнецам, что сумел как-то заблокировать эту способность в начале года, но как и что сделал – решительно не помнит. Дескать, это было очень больно и очень давно, не взыщите, лёгкий юношеский склероз. Так что про любовь и её целительную золотистую силу Гарри поведать не мог – иначе пришлось бы делиться с близнецами всей «проблемой Забини», которую Гарри предпочитал отложить как-нибудь на потом и разрешить лично. Кроме того, от любви Забини, которой он не ждал и не хотел, ему хотелось защититься, закрыться – только поэтому он сумел тогда что-то сделать. Закрываться же от близнецов Гарри не хотелось совершенно.
- Не знаю... перед сном вчера я начинал читать кое-что по ментальной магии... знаю, болван, что раньше не позаботился, но на повестке дня были другие дела... – Гарри свернулся клубком на кровати. – Даже если Вольдеморт и не сидит безвылазно у меня в голове, он её точно иногда навещает... вот как этой ночью.
- Понятно, - Фред и Джордж устроились на кровати по обе стороны от него. – Как думаешь, в библиотеке Блэков есть что-нибудь об этом?
- Должно быть, - Гарри воспрянул духом. – Завтра же начну копаться. Думаю, Сириус будет не против.
- Он не будет против, даже если ты попросишь у него разрешения использовать все здешние книги на туалетную бумагу, - хмыкнул Джордж.
- Неужели они настолько скучные? – рассмеялся Гарри.
- Нет, он настолько тебя любит, - серьёзно ответил Фред. – Мы слышали ещё летом, что он составлял завещание.
- Почему? – Гарри встревоженно приподнялся на локте. – Ему что-то угрожает? Он же должен быть здесь в безопасности...
- Он здесь и есть в безопасности, - успокаивающе отозвался Фред. – А составлял на всякий случай, только и всего. Ты не дослушал. Он всё оставляет тебе.
- Мне? – широко распахнул глаза Гарри.
- А кому ещё? У него больше никого нет.
- Ну... Ремус, - неуверенно предложил Гарри.
Близнецы синхронно вздохнули.
- У них всё так и не ладится. Они вместе, но между ними словно чёрная кошка пробежала. Им трудно... особенно потому, что Сириус сидит взаперти, а профессор Люпин работает для Ордена. К тому же профессор, считает Сириус, взрослый и сам сумеет о себе позаботиться, а ты нет.
- Звучит так, будто он собирается умереть до моего совершеннолетия, - нахмурился Гарри. – Если ему интересно моё мнение, то я не собираюсь этого допускать.
- Вряд ли он собирается, - пожал плечами Джордж, - но возможность такую учитывает... хотя она очень мала, если вспомнить, что он безвылазно сидит здесь.
Гарри закусил губу. Ну уж нет. Если Сириус полезет на рожон в приступе острой тоски по адреналину, умереть у него не получится. Гарри за этим проследит.

* * *

Наверное, впервые мрачный дом номер двенадцать был полон гостей; по крайней мере, таких весёлых и непосредственных точно. Сириус, не проявлявший никаких признаков своей тоски по приключениям, радовался, как ребёнок, предстоящему Рождеству в компании своего крестника и семьи Уизли. Всё вокруг стараниями Сириуса было увешано гирляндами остролиста и золотого и серебряного «дождя», на отчищенных потёртых коврах блестел волшебный снег, не холодный и не тающий, огромная ёлка, добытая Мундугнусом Флетчером неведомо где и как, загораживала гобелен с древом Блэков целиком, а на головы домашних эльфов, приколоченные к стене, были надеты бороды и шапочки Санта-Клауса – при виде последнего украшения Гарри пробило на долгий здоровый смех. В доме постоянно пахло разной вкусной едой, каждое утро Гарри просыпался в объятиях близнецов и будил их поцелуями, а в день Рождества Гарри, снова проснувшись раньше Фреда и Джорджа, обнаружил в ногах постели три горки подарков. Жизнь была прекрасна, если не думать о предстоящем возвращении в Хогвартс. Но до этого было ещё достаточно далеко...
На это Рождество Гарри получил от Сириуса и Ремуса собрание книг «Практическая защитная магия и её применение в борьбе с силами зла». Книги были новенькие, ещё пахли типографской краской; движущиеся цветные иллюстрации были хорошим подспорьем. Чудесная вещь как для самостоятельных тренировок, так и для Эй-Пи (будь оно неладно, это идиотское название, придуманное Колином Криви).
Хагрид презентовал Гарри небольшой лохматый коричневый кошелёк с зубами; надо думать, зубы охраняли от воров, но Гарри не сумел положить туда ни кната из опасения за пальцы. Гм... чем плохое решение проблемы карманных краж? Всего лишь избавиться от причины, их вызывающей... от денег в карманах.
От Рона и Гермионы вместе Гарри получил огромную коробку шоколадных лягушек. Еда – отличный подарок, когда понятия не имеешь, что ещё понравилось бы человеку.
Подарка от Тонкс Гарри не ожидал, и был тем более рад, когда обнаружил, что она подарила ему крошечную действующую модель «Молнии». Как ни странно, наблюдать за тем, как игрушечная метла нарезает круги по комнате, было действительно забавно.
От миссис Уизли, как обычно, были кипа пирожков с мясом и свитер. И опять в цветах Слизерина. На этот раз на зелёном фоне была вывязана серебряная змея, начинавшаяся внизу слева, пересекавшаяся живот и грудь Гарри и заканчивавшаяся за правым плечом. Внушительная такая змея. Гарри не сомневался, что миссис Уизли таким своеобразным способом ещё раз выражает ему благодарность за то, что он вовремя предупредил Дамблдора насчёт мистера Уизли, но легче Гарри от этого не стало.
И Добби тоже прислал Гарри подарок: очень странную картину собственного авторства. Гарри долго вертел её так и этак, соображая, как она должна висеть, но так и не понял. От его чертыханий по этому поводу Фред и Джордж проснулись и незамедлительно уронили его обратно в лежачее положение, обхватив за талию.
- Счастливого Рождества, Гарри! – Фред поцеловал Гарри в губы, нежно и заботливо, не собираясь идти дальше – только напоминая о любви.
Одному Мерлину известно, как это слюнявое слово, затасканное в хлам ещё до рождения упомянутого Мерлина, стало занимать в жизни Гарри столько места и значить такую кучу всего.
- Счастливого Рождества, Гарри, - промурлыкал Джордж, поставив Гарри засос на ключице.
- А это тебе от нас, - хором сказали близнецы, выуживая из-под кровати яркую коробку.
Гарри с некоторой опаской – от близнецов можно было ожидать чего угодно – открыл коробку.
- Здесь наши новинки. Даже те, которых ещё нет в продаже. Плюс совершенный эксклюзив, тот самый лосьон, который мы тебе дарили тогда на день рождения, помнишь? – Гарри помнил. – Совершенно кошмарный рецепт, пока не можем поставить на поток, поэтому варим по вот такой бутылочке в полгода – на собственные нужды. И на твои, разумеется.
- А это что за гиббон с двумя фингалами под глазами? – Фред с любопытством воззрился на картину от Добби.
- Не видишь, что ли? – хихикнул Джордж и показал на надпись внизу картины. – Это же Гарри. Вылитый!
Гарри попытался стукнуть Джорджа по затылку одной из подаренных Сириусом и Ремусом книжек, но, разумеется, не преуспел – близнец, продолжая злорадно хихикать, уклонился; книжка упала на пол, сам Гарри потерял равновесие и упал на Джорджа.
- Совсем забыли тебе сказать, - Фред растянулся рядом, обнимая Гарри одной рукой за талию.
- Это ведь ещё не весь подарок.
- М-м? – удивился Гарри.
- Лучший твой подарочек – это мы! – хором продекламировали близнецы.
Гарри улыбнулся и притянул обоих поближе к себе.

- Я же вам так и не успел подарить свой подарок, - вспомнил Гарри получасом позже, расслабленный и счастливый; чёлка прилипла ко лбу, губы припухли, и надо было искать в своём невеликом гардеробе какую-нибудь водолазку, чтобы прикрыть все следы поцелуев на шее и ключицах.
Нет, можно было бы и вылечить, не проблема; но Гарри не хотелось.
- Ещё какой-то подарок? – очень натурально удивился Джордж в макушку Гарри.
- Ага, - хмыкнул Гарри. – Не ожидали, правда? Сейчас…
Гарри выскользнул из-под одеяла и полез в тумбочку.
- Вот. Долго думал, что которому из вас подарить, так и не додумался. Пусть это будет вам обоим сразу.
Фред принял у Гарри из рук пакет с изображением придурковатого на вид Санта-Клауса и заглянул внутрь; Джордж разворачивал несколько слоёв золотистой бумаги на твёрдом прямоугольном предмете. Гарри наблюдал за ними, кусая губы; что, если подарки не понравятся?
Фред распотрошил подарок быстрее; внутри были самые редкие ингредиенты для зелий, которые Гарри смог найти (они же соответственно были и самыми дорогими, но это его уже не волновало), и книга, завалявшаяся во «Флориш и Блоттс» в самом дальнем углу склада: «Как устроить Большой Конфуз». Гарри пролистал её, прежде чем купить, и убедился, что там полно интересного и дельного – с точки зрения того, кто любит приколы, конечно же.
Джордж отложил в сторону смятую бумагу и уставился на большую колдографию в тёмной деревянной рамке. Это фото сделал Колин Криви после одного из занятий Эй-Пи: тогда Фред и Джордж задержались, споря с Гарри насчёт того, как надо держать палочку при исполнении чар спутывания следов; спор продлился недолго, потому что в процессе демонстрации кто-то из них троих споткнулся и рухнул на шёлковые подушки, увлекая оставшихся двоих за собой. Они смеялись, щекотали друг друга, толкались и перешучивались минут десять, пока не заметили застывшего в дверях Колина с фотоаппаратом наперевес и не выгнали его, напомнив, что уже поздно, и если Филч его поймает, то Гриффиндор не досчитается энного количества баллов. Разумеется, позже Колин не отказался сделать для Гарри увеличенную копию; более того, он был щенячьи счастлив быть полезным своему кумиру.
Колдография получилась отличная, на взгляд Гарри; правда, на ней они больше целовались, чем толкались, но это было скорее преимуществом, чем недостатком. От изображения веяло беззаботностью, счастьем и нежностью; всем тем, о чём Гарри хотел бы помнить постоянно, особенно в те моменты, когда кто-нибудь в очередной раз пытался его прикончить.
- Вау... – хором протянули близнецы, глядя каждый на своё.
Поменявшись подарками, Фред и Джордж снова досконально их изучили. Гарри весь изнервничался и подумывал было уже начать грызть ногти.
- Вау, Гарри... – повторили близнецы. – Спасибо...
- Не за что... – Гарри, к своему изумлению, почувствовал, что краснеет.
- Нет, правда... мы эту кожицу королевского тритона два месяца ищем...
- ...а это фото... здорово... ты не против, если мы его на стену в спальне повесим?
- В Хогвартсе, что ли? – не понял Гарри.
- В Хогвартсе мы её будем хранить под подушками по очереди, - Гарри заподозрил, что Фред таким образом шутит, но близнец был совершенно серьёзен. – Я имею в виду, дома, в Норе.
- Да конечно, - Гарри пожал плечами. Близнецы были вольны делать со своим подарком всё, что им заблагорассудится. – А если... ваша мама зайдёт и увидит?
- Пусть смотрит! – весело отозвался Фред.
- По-моему, она давным-давно всё поняла, - добавил Джордж и поцеловал снова заалевшего Гарри в скулу.
- Д-да?! – Гарри решительно не представлял, как он теперь будет смотреть в глаза миссис Уизли.
- Не беспокойся, - рассмеялся Джордж.
- Если все счастливы, то она не станет протестовать, - задумчиво сказал Фред.
- Но вот если бы мы вдруг тебя обидели...
- ...то нам осталось бы заказывать гробы по размеру.
- А не наоборот? – недоверчиво уточнил Гарри. – В смысле, логично, если бы она больше беспокоилась о вас...
- А мы сами кого хочешь обидим, - беспечно отозвался Джордж.
- А после того, как мы тебя в непотребном состоянии вытащили перед твоим вторым курсом, мама уверилась...
- ...что ты нуждаешься в заботе и защите.
- И что от нас ты это всё получаешь...
- ...ведь получаешь же?..
Гарри поднёс к губам руки близнецов и осторожно, благоговейно поцеловал острые костяшки их пальцев. Другого ответа ему в голову не пришло.

* * *

Библиотека в доме номер двенадцать была лучше, чем в Хогвартсе; здесь не было книг общеобразовательного характера по школьным предметам. Большая часть книг была посвящена тёмной магии – ну и защите от неё, одно без другого не идёт, как Кастор без Поллукса – и разным другим областям магии, частенько малоизвестным. Например, ментальной. Гарри нашёл ту самую книгу, что начал читать в Хогвартсе перед тем, как увидеть сон о змее и засел в библиотеке на полдня.
Ближе к середине книги Гарри нашёл название, которое было ему уже знакомо: теория чувств и ощущений. Забини упоминал её ещё первого сентября... «Сам я не эмпат, но теорию чувств и ощущений изучил». «Ну, раз я эмпат, то мне сам Мерлин велел», - Гарри сурово приказал мгновенно проснувшемуся чувству вины заткнуться – нашло время! – и вчитался в теорию.
«Теория чувств и ощущений была впервые сформулирована Клавдием Забини-Блэком в тысяча двести сорок втором году. Род Забини издавна славился специалистами в ментальной магии; широко известно, что Забини происходят от одной из ветвей рода самой Кассандры. [«Широко известно? Я так ни сном ни духом...»] Прорицания, эмпатия, окклюменция и легилименция [«Это ещё что за звери?»], а также артименция [«Час от часу не легче...»] и некоторые другие ментальные искусства были широко распространены и развиты в этой семье. Как знаменитейший эмпат своего времени, Клавдий Забини-Блэк создал теорию, проливающую свет на простейшие взаимодействия чувств и ощущений.
Первый постулат теории гласит, что всякому ментальному воздействию есть противодействие, и не обязательно ментальное. Принужденный страдать от чужих отрицательных эмоций эмпат может заглушить пагубное воздействие воспринимаемой неприязни путём получения положительных эмоций – своих или чужих. Примером возможной защиты может послужить оргазм или прикосновение любящего человека; при условии, что последний знает, что делает. Противодействием данные эмоции можно назвать в том случае, если атака является исключительно эмпатической.
Необходимо отметить, что точно так же резкая физическая боль способна прервать приём каких бы то ни было эмоций. Знакомый с соответствующими теориями маг способен рассчитанными пытками замкнуть эмпата на собственных эмоциях последнего, позаботившись о том, чтобы сделать их как можно более отрицательными.
Второй постулат теории чувств и ощущений гласит, что на всякое ментальное воздействие имеется и щит. Как правило, щиты эмпата – те же воспоминания, что требуются при вызове Патронуса; либо же чувства и ощущения, которые принято относить к разряду приятных, радостных и захватывающих.
Необходимо отметить, что щиты тем легче сломать, чем неопытней эмпат. Защита, выстроенная необученным эмпатом, легко ломается легилиментором любой квалификации [«Кем-кем?»].
Третий постулат теории гласит, что всякое чувство или ощущение имеет свой антипод. Любовь – ненависть, боль – удовольствие, страх – смелость, осторожность – небрежность, et cetera. К подобной противоборствующей паре можно также отнести эмпатию и полную к ней неспособность.
Необходимо отметить, что пророки обладают той разновидностью эмпатии, что принято называть латентной, или скрытой. Способные чувствовать колебания будущего, они невосприимчивы к эмоциям других, но способны излучать с большей силой, чем обученный эмпат.
Следствия из изложенных выше постулатов таковы...»
Автор книги, Финеас Найджелус Блэк, всё так же нудно и однообразно (но хотя бы понятно и доступно, несмотря на незнакомые термины) излагал последствия, коих насчитывалось не менее полусотни. Гарри внимательно изучил все.
У него появилось несколько вопросов к Забини, но как подступиться с ними к последнему, Гарри решительно не представлял.
А также у Гарри появились вопросы, которые могли быть решены безотлагательно – например, что такое окклюменция, легилименция и артименция? Он собрался было покопаться в соответствующей секции библиотеки и выяснить всё это, но тут появились близнецы и практически насильно утащили его ужинать. Дескать, нечего одну книжную пыль глотать, пора попробовать что-нибудь более питательное. Проклятое воображение Гарри подкинуло ему пару образов, заставивших его покраснеть; судя по хитрющим физиономиям близнецов, именно на такой эффект они и рассчитывали.

* * *

- Гарри, дорогой, - позвала миссис Уизли, заглянув в гостиную, где Гарри пытался читать о том, чем легилименция отличается от артименции [артименция – термин, предложенный автором Enahma; означает ментальное искусство навязывания ложных воспоминаний, впечатлений, видений; отличается от легилименции, чья цель – разрушить защиту окклюментиста и извлечь из его сознания и памяти какую-либо информацию], близнецы с переменным успехом пытались его отвлечь, утверждая, что в последний день каникул читать – это кощунство, Рон играл с Гермионой в шахматы, а Джинни пыталась научить Косолапсуса ходить на задних лапах. – Ты не мог бы спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Снейп.
- Кто-кто? – Гарри выронил книгу из рук.
- Профессор Снейп, - повторила миссис Уизли таким тоном, как будто ничего более обычного, чем Снейп, пришедший поговорить со своим самым ненавистным учеником, придумать не могла. – Пойдём скорей, у него мало времени.
«Вот блин...»
Спускаясь в кухню, Гарри лихорадочно перебирал в памяти все свои прегрешения и не находил ни одного, из-за которого Снейпу потребовалось бы сюда являться. В конце концов, завтра Гарри вернулся бы в Хогвартс, в «распростёртые объятия» своего декана – так к чему тратить время, которого, как выяснилось, и так мало, и являться на Гриммаулд-плейс?
В кухне царило тягостное молчание; Снейп сидел с неестественно прямой спиной, Сириус, сложив руки на груди, рискованно покачивался на стуле, балансируя на двух задних ножках. На столе перед Сириусом лежало распечатанное письмо.
- Добрый день, - насторожённо сказал Гарри, прикрывая за собой дверь.
- Садитесь, Поттер, - неприязненно отозвался Снейп. Кажется, он готов был покусать Гарри.
Гарри сел, отчего нет?..
- Знаешь что, Снейп!.. – яростно выпалил Сириус. – Нечего тут распоряжаться. Это, как-никак, мой дом.
- Мне было велено переговорить с тобой наедине, Поттер, - сказал Снейп; знакомая сардоническая усмешка искривила его губы, - но Блэк....
- Я его крёстный! – выкрикнул Сириус.
- Я здесь по приказу Дамблдора, - продолжал Снейп. Его язвительный голос, напротив, делался всё бархатней. – Но ты, Блэк, можешь остаться, я знаю, ты любишь быть... причастным.
- Что ты имеешь в виду? – стул, на котором сидел Сириус, с громким стуком встал на все четыре ножки.
- Только то, что, по-моему, тебе сейчас очень... м-м... неуютно, ведь ты не делаешь ничего полезного, - Снейп деликатно подчеркнул последнее слово, - для Ордена.
Сириус покраснел от злости. Губы Снейпа победно изогнулись, и он повернулся к Гарри.
- Меня прислал директор, Поттер. Он хочет, чтобы ты в этом семестре изучал окклюменцию.
- Магическую защиту от проникновения в разум извне? – недоверчиво уточнил Гарри и сполна насладился выражением неподдельного шока на лице Снейпа. – Дамблдор думает, что это Вольдеморт... э-э, как бы сказать... послал... внушил мне тот сон со змеёй?
- Совершенно верно, Поттер, - кивнул Снейп, оправившись от удивления. – Кроме того... профессор Дамблдор, Поттер.
- Ага, - рассеянно кивнул Гарри. – А кто будет меня учить?
- Я, Поттер, - кислая мина Снейпа явственно обозначала всё, что зельевар думал о дополнительных занятиях с Гарри.
- Почему Дамблдор сам не может учить Гарри? – рыкнул Сириус, также прекрасно обойдясь без «профессора».
- Потому, я полагаю, что директор обладает правом делегировать наименее приятные из своих обязанностей кому-то из подчинённых, - шёлковым голосом объяснил Снейп – нарочито внятно, как ребёнку. – Смею тебя уверить, я на это не напрашивался. – Он встал. – Поттер, жду Вас в понедельник, в шесть часов вечера. В моём кабинете. Если кто спросит, у Вас дополнительные занятия по зельеварению. Как у, - Снейп снова скривился, - особо одарённого студента.
Гарри с трудом сдержал ухмылку; оказывается, усердные занятия дают и такой, весьма удачный и неожиданный побочный эффект – раздражённого невозможностью обозвать своего студента тупицей Снейпа.
- И учтите, Поттер, никто не должен знать об окклюменции. В особенности Долорес Амбридж.
Гарри кивнул.
- Минутку, - сказал Сириус неожиданно спокойно и сел ровно. – Если я только узнаю, Сопливус, что своей окклюменцией ты портишь Гарри жизнь, будешь иметь дело со мной.
- Дело с тобой? – насмешливо оскалился Снейп. – Как трогательно. С человеком, который вот уже полгода безвылазно сидит в доме своей матери, опасаясь за свою жизнь...
Сириус взметнулся со стула, выхватывая палочку.
- Ты хочешь назвать меня трусом, Сопливус?
- Именно так, Блэк, - сощурился Снейп. Когда и как зельевар успел вынуть палочку, Гарри не заметил.
Сириус перемахнул через стол, оказавшись рядом со Снейпом, и зашипел:
- Учти, Сопливус, мне плевать, что Дамблдор думает, будто ты переродился. Я-то знаю...
- Вот как? И отчего же ты не поделишься своими подозрениями с ним? – Снейп поднял палочку. – Или ты думаешь, что он не послушает советов человека, который успешно сидит у себя дома, в надёжной защите от происков Тёмного Лорда?..
Сириус, снова багровый от злости, начал было выкрикивать какое-то заклинание, а Снейп отшатнулся, чтобы защититься, но Гарри был быстрее.
- Expelliarmus! – Гарри поймал обе палочки, зажав в кулаке. На щеках Гарри цвел раздражённый румянец. – Хватит! Ведёте себя хуже первоклашек, оба! Как раз в то время, когда Вольдеморт набирает силу, вы начинаете грызться! Мало ли что там было у вас в школе! Я же не пытаюсь убить Малфоя каждый раз, как вижу!! Вы оба старше меня почти на двадцать лет, неужели так трудно вести себя цивилизованно?!!
Гарри сорвался на крик в конце своей обличительной речи; частью от осознания того, что орёт не на кого-нибудь, а на собственных крёстного и декана, частью от вполне оправданной злости – нашли время вцепляться друг другу в глотки! – частью от того, что хотел, чтобы до них, чёрт побери, дошло хоть что-нибудь.
Хотя, судя по круглым, как блюдца, глазам Сириуса, и сжатым в ниточку губам Снейпа, Гарри выбрал в корне неправильную тактику. Теперь оба, как только придут в себя, сровняют его с землёй, едва ли не впервые в жизни придя в чём-то к согласию.
Дверь кухни отворилась, и вошли сияющие от счастья Уизли и Гермиона. Посредине гордо шагал мистер Уизли в полосатой пижаме и макинтоше.
- Я здоров! – провозгласил он на всю кухню. – Абсолютно здоров! Гарри, зачем ты тут так кричал?
- Э-э... – очень красноречиво ответил Гарри.
Должно быть, со стороны это смотрелось забавно; Сириус и Снейп в паре футов друг от друга, со злыми лицами, и Гарри, зажавший в кулаке сразу три палочки, со сдвинутым бровями и закушенной нижней губой.
- Что тут происходит? – обеспокоилась миссис Уизли, выглядывая из-за плеча мужа.
На лице Снейпа отразилось глубочайшее омерзение.
- В понедельник, в шесть вечера, в моём кабинете, Поттер, - с этими словами Снейп безошибочно выдернул из рук Гарри свою палочку, бросил в камин горсть летучего пороха и исчех в зелёном всполохе.
- Гарри, что здесь случилось? – миссис Уизли сразу нашла крайнего.
Гарри беспомощно взглянул на Сириуса.
- Небольшой... ликбез, - медленно ответил крёстный и быстрым шагом вышел из кухни.

* * *

Весь остаток вечера Сириус был угрюм и удручен – в те моменты, когда он забывал, что нужно смеяться шуткам близнецов и Тонкс и вести себя, как радушный хозяин; впрочем, Гарри не требовалось ловить выражение хмурой, звериной тоски на лице Сириуса – эмоции хлестали из крёстного волной, затопляя комнаты, и Гарри оставалось только удивляться, как остальные ещё могут улыбаться. Улыбка самого Гарри неизменно получалась натянутой, как кожа на барабане, и близнецы вечером долго допытывались, в чём дело. Гарри сначала отнекивался, потом рассказал.
- Ну ты даёшь! – Фред заливисто расхохотался.
- Наорать на Снейпа! – вторил ему Джордж.
- И остаться живым и невредимым! – Фред, продолжая смеяться, взъерошил Гарри волосы.
- За это надо медаль давать, - заключил Джордж.
Гарри невольно тоже улыбнулся, но почти сразу посерьёзнел.
- Но Сириус меня всё равно беспокоит.
- Тут ты бессилен, - развёл руками Джордж.
- Если бы Сириус мог участвовать на равных в делах Ордена, он бы и сам высмеял Снейпа, - добавил Фред. – А так...
- Дамблдор ни за что не разрешит Сириусу выйти из дома. Тем более, что первого сентября на Кингс-Кросс Люциус Малфой его узнал и поставил Министерство в известность – мол, в анимагической форме по Лондону ошивается опаснейший преступник, будьте бдительны.
Гарри фыркнул.
- Из Малфоя наглость прёт большими кусками, честное слово! Сам-то, что ли, белый и пушистый...
Фред поцеловал Гарри в висок. Джордж устроил голову на коленях Гарри.
- Увы и ах, ситуация будет такой, какая есть, ещё неопределённо долгое количество времени...

Отправляться обратно в Хогвартс близнецы, Гарри, Рон и Гермиона должны были на «Ночном Рыцаре» в охранительном сопровождении Люпина и Тонкс. Сириус провожал их только до порога дома, как и миссис Уизли.
- Фред, Джордж, на улице холодно, наденьте варежки, - ворковала миссис Уизли.
- Мам, - слегка раздражённым хором отвечали близнецы, - нам уже не по тринадцать лет...
Но миссис Уизли не оставляла попыток утеплить Фреда и Джорджа; те, в свою очередь, продолжали сопротивляться. Рон, Гермиона и Джинни заинтересованно наблюдали за этим спектаклем из серии «Отцы и дети: противостояние идеологий», а Гарри прощался с крёстным.
- Сириус... – Гарри хотел попросить крёстного не делать глупостей, чтобы опровергнуть обвинение в трусости, но Сириус перебил:
- Вот, возьми-ка.
- Что это? – в руке Гарри оказалось нечто завёрнутое в ткань и размером с небольшую книжку.
- Это способ связаться со мной, если что... например, если Снейп тебя совсем достанет... Нет, здесь не разворачивай! Молли будет протестовать, - Сириус покосился в сторону миссис Уизли, и у Гарри возникло подозрение насчёт того, что этот таинственный способ связи уже обсуждался в кругу взрослых, и миссис Уизли успела категорически его не одобрить. – Но я хочу, чтобы ты связался со мной, если будет нужно. Хорошо?
- Конечно, - не стал спорить Гарри. – Сириус, послушай...
- Что?
- Пожалуйста, не делай ничего необдуманного, - договаривая, Гарри уже понял, что совершил ошибку – лицо Сириуса словно окаменело. – Я не хочу потерять ещё и тебя, ладно?
- Я всё понял, Гарри, - Сириус горько усмехнулся. – Я не буду вести себя, как первоклашка.
Кровь бросилась Гарри в лицо.
- Извини, что я кричал тогда, просто...
- Просто мы оба вели себя, как двадцать лет назад, только и всего, - снова перебил Сириус и подтолкнул Гарри к двери, где собрались уже все остальные. – Пока, Гарри.
- Пока, - со вздохом согласился Гарри.
Едва дом номер двенадцать растворился в воздухе, повинуясь своим охранным чарам, Ремус вскинул правую руку с палочкой, и ярко-фиолетовый автобус возник словно бы из ниоткуда. Из открывшейся дверцы выскочил паренёк едва ли не моложе Гарри, тощий, веснушчатый и с ушами, напоминавшими ручки от кастрюли:
- Добро пожаловать в...
- Да, да, спасибо, мы знаем, - перебила Тонкс. – Ну, быстро, быстро, залезаем...
И она подтолкнула Гарри к входу в автобус.

Уже выйдя из автобуса, все начали прощаться с Тонкс и Люпином, пожимать им руки и обмениваться последними церемониальными фразами. Люпин задержал Гарри, пока остальные жали руки Тонкс, и тихо сказал:
- Гарри, я знаю, что ты не любишь профессора Снейпа, но он прекрасный окклюментор, а мы очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?
- Конечно, - кивнул Гарри. Если уж он столько лет абстрагируется от подколок Снейпа на уроках зельеварения, то большое ли дело абстрагироваться и на окклюменции? – Ремус...
- Что? – Люпин слегка вздрогнул; со дня встречи в доме Дурслей летом Гарри называл его только «профессор Люпин».
- Позаботься о Сириусе, хорошо? Ему плохо сейчас...
- Да, Гарри, - склонил голову Ремус; неяркое зимнее солнце высветило несколько прядей преждевременной седины в волосах оборотня.

* * *

Гарри явился в кабинет Снейпа ровно в шесть. Зельевара видно не было, и Гарри посчитал себя вправе оглядеться.
Кабинет совершенно не изменился с тех пор, как Гарри был здесь в последний раз. Массивный письменный стол, сотни банок с фрагментами животных и растений, плавающими в прозрачной жидкости (Гарри вечно забывал, как она называется), закрытый наглухо шкаф. На столе стояла свеча, и в круг её света попадала массивная пустая каменная чаша с незнакомыми Гарри рунами по бокам. Это был мыслеслив – то самый, который Гарри видел у Дамблдора в прошлом году, или другой, не суть важно. Зачем он здесь? Хотя с этими ментальными искусствами никогда не поймёшь... Гарри пожалел, что пришлось уехать из дома на Гриммаулд-плейс – там было ещё столько непрочитанных книг!..
Снейп выявился из темноты так незаметно, что Гарри едва не подскочил.
- Заприте дверь, Поттер, - веле Снейп негромко.
Гарри запер, мысленно задаваясь вопросом: как, ну как он дошёл до жизни такой?..
- Итак, Поттер, Вам известно, для чего Вы здесь. Директор просил научить Вас окклюменции...
«Он думает, у меня склероз? Вчера только говорил!»
- Как Вы сами упоминали, окклюменция – это область магии, изучающая способы защиты сознания от постороннего влияния и проникновения извне. Тёмный лорд – превосходный легилиментор. Надо ли объяснять Вам, Поттер, что такое легилименция?
- Нет... сэр, - добавил Гарри, поймав свирепый взгляд Снейпа.
«Сэр, вашу м-мать. Спросить, что ли, как там Бэддоку на том свете?.. Хотя совсем по-хамски будет, а злить его сейчас без толку...»
- Проклятие, которое, вопреки ожиданиям, не убило Вас, видимо, создало между Вами и Тёмным лордом некую связь. Очевидно, что временами, когда Ваш мозг расслаблен и особенно уязвим – во сне, например, - Вы способны понимать мысли и испытывать эмоции Тёмного лорда. Директор считает, что это следует прекратить. Он пожелал, чтобы я научил Вас блокировать сознание от Тёмного лорда.
- Сэр, а почему я был в сознании змеи, но это считается атакой именно Вольдеморта?
- Не называйте его по имени, Поттер, - поморщился Снейп. – Тёмный лорд тоже был там. Он управлял змеёй. Полагаю, даже Вы могли бы догадаться, если бы дали себе труд пошевелить мозгами.
Гарри мысленно досчитал до десяти.
- И теперь Тёмному лорду известно: у Вас есть доступ к его мыслям и чувствам, - размеренно продолжил Снейп. – Также он, скорее всего, догадался, что эта связь обратима; а именно, понял, что и сам может проникать в Ваше сознание...
- И может попытаться мной манипулировать? – перебил Гарри. – Сэр? – раздражённо добавил он.
- Может, - равнодушно согласился Снейп. – Что и возвращает нас к тому, с чего мы начали – к окклюменции.
Гарри кивнул. Всё это звучало логично и многообещающе.
Снейп достал палочку – Гарри напрягся – и прикоснулся кончиком к своему виску. Потом отстранил её, и за палочкой потянулась невесомая серебристая (Гарри положительно начинал ненавидеть этот цвет; куда ни ткни, всё вокруг серебряное, а что не серебряное, то зелёное, от василиска до Авады) лента. Снейп осторожно опустил её в мыслеслив; потом ещё одну и ещё. Затем взял мыслеслив и аккуратно поставил на полку, никак не обяснив свои действия.
- Встаньте, Поттер, и приготовьте свою палочку.
Гарри, начиная отчего-то нервничать, приготовил.
- Можете попытаться разоружить меня с помощью заклинания или защититься любым другим способом, какой только придёт в голову.
- А что Вы будете делать? – Гарри с опаской и недоверием покосился на палочку Снейпа.
- Я попробую проникнуть в Ваше сознание, - вкрадчиво проговорил Снейп. - Посмотрим, насколько Вы сможете этому сопротивляться. Говорят, Вам неплохо удавалось блокировать проклятие подвластья. Сейчас Вам понадобятся приблизительно те же навыки... Итак, приготовьтесь. Legillimens!
Гарри выкрикнул только «Pro…», а «…tego» договорить уже не успел – реакция у Снейпа была великолепная.
Комната поплыла перед глазами и исчезла; в голове, будто обрывки фильма, замелькали бессвязные, но очень яркие образы – настолько яркие, что они затмили собой всё остальное.
Вот ему снова пять, и он смотрит, как Дадли катается на новом красном велосипеде – сердце, детское и глупое, разрывается от зависти... А вот он поднимает палочку, наставляя её на тролля, и кричит: «Stupefy!!»... Армия дементоров медленно наступает на него с обеих сторон чёрного, маслянисто блестящего в лунном свете озера... Астрономическая башня, боль, ненависть к самому себе – шаг вперёд и ветер в ушах... Мрачная спальня дома на Гриммаулд-плейс... вспышки рыжих волос, озорные и серьёзные синие глаза, улыбающиеся губы, так близко...
«Нет!!..»
Если на бульдогов Гарри было давным-давно плевать с высокой колокольни, то ничего настолько личного, как отношения с близнецами, он демонстрировать не собирался.
А если кто-то вздумает туда полезть... как отвечают драконы тому, кто посягает на что-то, что принадлежит им?..
Пальцы пронзило болью, и Гарри понял, что почти упал на пол – успел только в последний момент выставить руки вперёд и наткнулся ими на каменный пол; ударился бы и коленями, но они зависли в сантиметре от пола. Гарри поднял глаза на Снейпа – тот задумчиво рассматривал большие волдыри ожогов на обеих руках.
- Поттер, Вы сознательно применили Инсендио?
- Да, - Гарри встал и отряхнул руки; кое-где была почти содрана кожа о жёсткий камень, но это были мелочи. – Я хотел защититься... Вы же сами сказали – любым способом, какой придёт в голову...
- Вы впустили меня слишком глубоко. Потеряли контроль.
- Вы видели то же, что и я? – спросил Гарри, не уверенный, что хочет знать ответ.
- Местами, - усмехнулся Снейп. – Чья это собака?
- Тёти Мардж, - пробормотал Гарри. Это было чертовски унизительно...
- Ладно, для первой попытки не так уж и плохо, - Снейп снова поднял палочку. – Вы всё-таки сумели остановить меня, хотя потеряли много времени и сил на совершенно бесполезные вопли...
- Я кричал? – перебил Гарри.
- Да, - коротко ответил Снейп. – Вы должны быть

 Отправлено: 11.09.08 19:05. Заголовок: Глава 19. Скажу вам..

Глава 19.

Скажу вам торжественно, что я много раз хотел сделаться насекомым.
Ф.М. Достоевский, «Записки из подполья».

Весь день перед занятием его мучила головная боль – неотвязная, сильная, оглушающая и жаркая; но она, по крайней мере, была постоянной, не накатывала неожиданно, перед этим отступив, пообещав обманчивое облегчение. Окружающие ненавидели и боялись его прочно и стабильно. Гарри пил обезболивающие зелья собственного производства до тех пор, пока не перестал чувствовать внутреннюю сторону левой руки и целиком – живот и спину. Чувствительность всего остального тела тоже поуменьшилась, в отличие от боли, которой все усилия Гарри были как с гуся вода.
В кабинете Снейпа было легче – там словно стояла какая-то защита от постороннего ментального мусора; кстати, почему бы и нет, учитывая, что Снейп – легилиментор и окклюментор? Но снаружи боль нахлынула с новой силой, и Гарри, пройдя несколько безлюдных коридоров и завернув за угол, прислонился к стене, чтобы не упасть. Стена была сырая и неприятно холодная.
К боли от чужих эмоций прибавилась боль в шраме – будь он неладен, этот Снейп со своей окклюменцией... Тошнило, как тогда, после сна о змее и мистере Уизли, и руки дрожали. «Если и дальше продолжать в том же духе, я скоро к Вольдемортовой бабушке развалюсь на кусочки».
Вольдеморт словно только мысленного упоминания и ждал, чтобы откликнуться; в шрам словно вонзили клинок... острый меч... Гарри показалось, что он слышит, как хрустнул череп, а потом Гарри забыл, где находится, что делает, как его зовут...
В ушах звенел чей-то безумный смех ... он был счастлив, счастлив как никогда... он в буйном экстазе торжествовал победу... случилось нечто прекрасное, восхитительное, чудесное...
- Поттер! ПОТТЕР!! Мать твою, за что мне это... – удар по щеке выдернул Гарри из состояния счастья мгновенной вспышкой посторонней боли.
Смех всё звучал, и Гарри понял, что смеётся он сам. Едва он осознал это, смех прекратился, и Гарри закашлялся, опираясь одной рукой о холодный пол. Голова раскалывалась на части; не успел Гарри сквозь пелену боли подивиться тому, что там ещё есть, чему раскалываться, как его вырвало. Легче не стало – только ко всему прибавился отвратительный кислый привкус во рту.
- Tergeo… - вздохнул рядом голос, который Гарри теперь опознал как принадлежащий Блейзу Забини. – Скажи мне, Поттер, почему я уже второй раз нахожу тебя в тёмном закоулке и в кошмарном состоянии?
- Судьба твоя такая, - хрипло предположил Гарри и снова закашлялся. От вкуса рвоты снова тошнило, но Гарри чувствовал, что уже просто нечем.
- Ну ты и нагл, Поттер, - бесстрастно констатировал Забини. – Ну что ж... ты больше не смеёшься, как готовый пациент Сейнт-Мунго, моя миссия выполнена. Не смею отвлекать.
Забини упруго встал; Гарри совершил над собой значительное усилие и уцепился за запястье своего одноклассника. Рука у Гарри ходила ходуном, но цеплялся он надёжно.
- У тебя ко мне ещё какое-то дело? – холодно осведомился Забини.
- Прости меня... – пробормотал Гарри. – Прости... пожалуйста.
- П-простить? – голос Забини дрогнул, дал слабину. – За что же, по-твоему?
Гарри прикрыл глаза – всё равно слезились так, что почти ничего не было видно – и перечислил:
- За то, что убил твоего брата. За... первое сентября. За то, что... за то, что ты не можешь оставить меня умирать от боли в тёмном закоулке. Прости. Прости меня, Блейз.
Изнасилование Гарри упоминать не стал. В конце концов, это было нечто равнозначное тому, что Забини сам с ним сделал.
И вообще отдельная тема.
Мантия зашуршала, до Гарри донёсся тонкий запах одеколона – Забини то ли встал рядом на колени, то ли присел на корточки.
- Звучит так, будто ты лежишь на смертном одре, Поттер, и изрекаешь последнюю волю, - в голосе Забини не было ни капли того холода, который несколько секунд назад делал воздух подземелий куда более морозным, чем на самом деле.
- Почти так оно и есть, - откликнулся Гарри и попытался сесть. От резкого движения из носа полилась кровь; Гарри сжал губы – он не хотел вспоминать её вкус – но пришлось открыть рот почти сразу, иначе дышать было просто нечем. – Со мной примерно то же самое, что и в сентябре...
- Намекаешь, чтобы я снова тебе помог? – Забини аккуратно вытирал кровь с лица Гарри носовым платком.
- Нет! – Гарри возмущённо шарахнулся. – Я не... в смысле, я справлюсь как-нибудь... я не за этим просил прощения!
Так обидно Гарри бывало крайне редко. Возможность второй раз воспользоваться любовью Забини ему даже в голову не пришла; всё-таки для слизеринца в Гарри было маловато тяги к оборачиванию всего подряд к собственной выгоде. Он просил прощения потому, что должен был и хотел этого; он чувствовал себя виноватым.
Гарри выпустил запястье Забини, которое до сих пор сжимал, и отполз к стене; свернуться клубком не получилось, хотя Гарри старался – мешала слабость.
- Я тут полежу... – пробормотал он. – Может, умру, может, нет... приходи завтра, проверь, хорошо?
Гарри говорил вполне серьёзно, но Забини, кажется, принял это за плохую шутку и замахнулся, чтобы отвесить ему подзатыльник; Гарри непроизвольно дёрнулся – с раннего детства он успел усвоить, что замахивающиеся люди, как правило, ничего хорошего не приносят, и от них лучше держаться подальше. Но Забини притормозил свой замах, как-то беспомощно подержал руку в воздухе и зарылся пальцами в волосы Гарри.
- Сволочь ты, Поттер, - жалобно сказал Забини. – Знаешь же, что я тебя так не оставлю...
Гарри не знал и счёл за лучшее промолчать. Ведь до извинений собирался оставить?..
- Всё точно так же, говоришь?.. – задумчиво сказал Забини.
Гарри кивнул – боль перекатилась в голове ежом, толкнулась растопыренными иголками в виски и лоб.
- Тогда не будем отступать от проверенных средств... – Забини усадил Гарри спиной к стенке, поддерживая за талию и плечи. – Как легче станет – сразу блокируй.
Гарри слабо кивнул. Осторожные губы коснулись его лица: щёки, подбородок, скулы, виски, лоб, кончик носа, закрытые глаза, с которых Забини снял очки... живительные золотистые волны щедро текли в него, с лёгкостью перекрывая дорогу боли, исцеляя, освежая, как холодная вода в жаркий день... мысленная дверь скрипнула, и Гарри без труда прикрыл её; а потом, памятуя о том, как легко было Вольдеморту проломиться через амбарный замок, поставил кодовый – с паролем «Блейз», что было более чем справедливо – потом положил воображаемую руку на воображаемую дверь и залил её, сосредоточившись, воображаемым же металлом. Сплошным – если сбить, весь мозг повредится.
«Мерлин, какой бред».
Гарри открыл глаза.
- Всё.. заблокировал... – на коже засыхали остатки крови, говорить было неприятно. – Спасибо...
Забини не выпускал его из объятий, но смотрел насторожённо – словно ждал подвоха. Гарри даже не понял сначала, почему, но потом ему вспомнился сентябрь, и всё встало на свои места.
Второй раз плевать Блейзу в душу Гарри не собирался.
Он потянулся к Блейзу и робко – не оттолкнёт? – коснулся губами нервно сжатого рта. Чётко очерченные аристократичные губы дрогнули под касанием, раскрылись навстречу; горячий язычок скользнул по губам Гарри, руки обняли сильнее. Гарри положил ладонь на затылок Блейза, чтобы было удобнее, и целовал, целовал что было сил. Блейз отвечал так пылко и напористо, что Гарри в какой-то миг потерялся и позволил Блейзу вести – и не пожалел, потому что так бережно с ним не обращались даже близнецы. Словно он был сделан из хрусталя, сияющий, хрупкий и недосягаемый – тронь не так, и разбежится по каменному полу блестящими осколками, рассыпется сверкающей пылью.

- Куда тебя теперь? – Блейз тяжело дышал, а Гарри склонил голову ему на плечо – она, подлая, кружилась и начисто отвергала даже мысль о том, чтобы куда-то двинуться. – Не будешь же ты, в самом деле, сидеть здесь до завтра...
Гарри тихонько рассмеялся.
- Мне надо отлежаться.
- И где же ты можешь отлежаться? – вопрос был резонный. В спальне пятого курса Слизерина покой для Гарри был понятием весьма относительным. Вообще говоря, Гарри знал только одно место в Хогвартсе, где он мог расслабиться...
- Держись за меня, - велел Гарри и кое-как выудил из-за воротника мантии янтарного феникса на серебряной цепочке.
- А не наобо... – насмешливо начал Блейз.
-...рот ли... - закончил он уже на Астрономической башне. – Ого... портключ, да?
- Ага, - подтвердил Гарри. – А теперь надо встать, и пешком...
- Куда?
- В Выручай-комнату.
- Что за комната?
Гарри объяснил. В конце концов, даже если Блейзу вздумается туда зайти во время занятий Эй-Пи, комната его не впустит, потому что будет уже занята – Гарри проверял и знал, что дверь просто не появится. А сама по себе комната – не секрет.
Пока он объяснял, они успели дойти до седьмого этажа; какой-то жук, назойливо жужжа, летал над головами и даже ухитрился проскользнуть в комнату следом за Гарри и Блейзом.
В этот раз комната, конечно же, не выставляла пособий по защитной магии, вредноскопов и прочего; она ограничилась широкой кроватью, камином, пушистым ковром, несколькими низенькими бархатными пуфиками и торшером, дававшим мягкий оранжевый свет. Блейз фактически дотащил Гарри до кровати, усадил и опустился на колени – снять с Гарри ботинки.
- Я сам... – попробовал возразить Гарри, но Блейз только отмахнулся:
- Конечно, сам, только не сейчас. Ложись давай, закрывай глаза и спи.
- А ты? – вопрос вышел идиотский, и истолковать его можно было как угодно, но Блейз всё понял правильно.
- А я с тобой побуду.
Гарри стянул мантию, оставшись в джинсах и рубашке, и растянулся на кровати, наконец-то расслабляя позвоночник.
- Как здорово, когда ничего не болит... – блаженно промурлыкал Гарри себе под нос.
- А что, у тебя такое редко бывает? – Гарри не рассчитывал, что Блейз это услышит, но раз уж услышал, приходилось отвечать.
- Достаточно редко... – подобрал Гарри подходящее определение. – Да ты и сам знаешь...
- Знаю, - сдержанно и сухо согласился Блейз, и Гарри захотелось дать себе по макушке за неуместный намёк.
Он потянулся с кровати – Блейз немедленно отреагировал:
- Это ещё что за гимнастика?
Гарри не обратил внимания и сделал, что хотел – уцепился за ладонь Блейза и сжал, насколько хватило силы.
- У тебя сегодня день извинений? – криво усмехнулся Блейз.
Почувствовав, что начинает злиться, Гарри скатился с кровати – неуклюже, как мешок с картошкой, но изящество мало его заботило; приподнялся на локте, положил свободную руку на шею Блейза и мягко нажал, приближая лицо Забини к своему. Блейз послушно склонился к Гарри и сам нашёл его губы.
- Я люблю такие извинения, - мягко сказал Блейз, обнимая Гарри двумя минутами позже.
На мягком ковре было так же удобно, как и на кровати, и Гарри не торопился залезать обратно. Свет торшера не резал глаза, тепло от камина было уютным и обволакивающим.
- Это хорошо... – Гарри зевнул. – Потому что на словесные я сейчас не способен... – слова перешли в новый зевок.
Блейз рассмеялся. Гарри прикрыл глаза и обнял Блейза обеими руками; общее прошлое, полное боли, ненависти, обид словно осталось где-то за поворотом в одном из бесконечных коридоров Хогвартса. И захочешь отыскать и вернуть – не получится, не найдёшь, отрезанное не приклеишь, как было.
Жужжание жука, настойчивое, тревожное, навязчивое, раздражало; Гарри пытался заснуть, вдыхая запах одеколона Блейза, тонкий и пряный, но этот чёртов звук... Блейз чертыхнулся вполголоса и вытащил палочку.
- Гарри, ты знаешь какое-нибудь заклинание от насекомых?
- Не-а, - чистосердечно сознался Гарри. – Я их обычно тапками бью... или старыми газетами...
- Маггловский опыт? – подтрунил Блейз. – Тогда перейму-ка я передовые маггловские технологии... Wingardium Leviosa!
- Не помню, чтобы магглы пользовались заклинаниями, - Гарри с любопытством разлепил ресницы.
- Во-первых, так проще, - пояснил Блейз, нацеливаясь поднятым в воздух пуфиком на тревожно заползавшего по стене жука. – Во-вторых, если честно... я не хочу вставать.
Гарри улыбнулся. Блейз прицельно пустил пуфиком по жуку; жук взлетел со стены в последний момент, истерически жужжнув, но не успел – Гарри как игрок в квиддич готов был дать на отсечение что угодно, что пуфик попал в цель.
Пуфик отлетел в сторону Гарри и Блейза; приглушённый звук падения чего-то невыясненного сопровождался громкими ругательствами. Гарри рывком сел, нашаривая палочку, Блейз вскочил на ноги. Рита Скитер, скорчившись на полу у стены, баюкала явно сломанную руку.
- Ну и горазды Вы, мистер Забини, пуфиками кидаться, - мрачно сказала она. – И чем Вам жук помешал, скажите на милость?
- Откуда Вы здесь? – Гарри собрал разъезжающиеся ноги в кучку и тоже встал.
Блейз и Скитер посмотрели на Гарри, как на неизлечимого умственно отсталого.
- Не Вы один здесь анимаг, мистер Поттер, - ухмыльнулась Рита. – Как я вижу, мистер Забини уже догадался...
Блейз словно преобразился за эти короткие секунды, прошедшие с момента падения Скитер; расслабленный, мирный, он напрягся, ноздри хищно раздулись, губы сложились в победную, почти неприятную улыбку.
- Дражайшая мисс Скитер, - протянул Блейз чрезмерно вежливым тоном. – Какая радость, видеть Вас здесь, где Вам быть вовсе не полагается...
- Тогда в чём же радость? – резонно осведомилась Рита, вставая. – Может, я лучше пойду? Вам с мистером Поттером и наедине неплохо...
Гарри торопливо указал палочкой на дверь:
- Meus Locus Arcanus! Боюсь, мисс Скитер, Вам придётся задержаться.
- Задержаться так задержаться, - легко согласилась Рита. – Вы хотели о чём-то со мной поговорить? Или просто любите, когда за вами наблюдают?
Гарри покраснел, а Блейз только усмехнулся.
- Нет. Мисс Скитер, не за этим. Присаживайтесь на пуфик, их здесь достаточно, и поговорим.
Сам Гарри сел на кровать; Блейз рядом, переплетя пальцы правой руки с пальцами Гарри. Рита Скитер устроилась на пуфике и даже ухитрилась закинуть ногу на ногу.
- Я хотел бы обсудить с Вами, мисс Скитер, некоторые из Ваших статей, - вкрадчиво сказал Блейз.
- Вот как? – в нарочито утрированном изумлении вскинула брови Рита. – И какие же именно?
- Те, которые касаются мистера Поттера. Я полагаю, Вы понимаете, какого рода статьи я имею в виду.
- Я человек маленький, - Рита неловко пожала одним плечом. Гарри наложил Ferula на её сломанную руку; Скитер поблагодарила кивком. – Что редакция скажет, то и пишу.
- Я раз пять или шесть замечал подозрительно наглых жуков в прошлом году и в этом, - задумчиво сказал Гарри. – В волосах путались – например, на втором задании Турнира... вокруг летали... а потом появлялись статьи. И почему мне кажется, мисс Скитер, что Ваша редакция понятия не имеет о том, что Вы анимаг?
- Надо думать, у Вас хорошая интуиция, мистер Поттер, - хладнокровно отозвалась Рита.
- Тем не менее, я пожалуй, подойду к тому, ради чего затеял весь этот разговор, - вновь вступил Блейз. – Я знаю наизусть список зарегистрированных анимагов нашего столетия, и Вас там нет.
Рита поморщилась.
- Не верю, мистер Забини, что за молчание Вы хотите денег. В отличие от бедного репортёра, Вы не должны зарабатывать на жизнь, как можете...
- Какие деньги! – Блейз картинно взмахнул рукой. «Ох уж мне эта слизеринская страсть к эффектным сценам...» - Я хочу именно того, мисс Скитер, о чём Вы подумали.
- А где, по-Вашему, я буду брать деньги? – зло спросила Рита. – У меня, в отличие от присутствующих, нет наследства в Гринготтсе...
- А это уже не моя забота, мисс Скитер, - беззаботно ответил Блейз. – На свете есть много других прекрасных профессий. Не обязательно быть репортёром. Кроме того, разве мне требуется навсегда отлучить Вас от пера? Я всего лишь настоятельно прошу Вас отныне и навсегда воздержаться от статей, порочащих Гарри.
Гарри удивлённо распахнул глаза – этого он услышать не ожидал; логически, послушав весь предыдущий разговор, Гарри допускал и такой вариант, но...
- Шантаж, мистер Забини – уголовно наказуемое деяние, - напомнила Скитер.
- Какой шантаж? – очень натурально удивился Блейз. – Никакого шантажа – просто просьба, почти дружеская.
- А если я её не выполню, Вы раззвоните на всю Британию, что я незарегистрированный анимаг, - криво усмехнулась Рита. – Хороши просьбы.
Блейз подарил ей почти ласковую улыбку.
- Какие есть, мисс Скитер. И благодарите Мерлина за то, что мы с Вами не наедине. Быть может, в таком случае Вы согласились бы придержать перо реплик на двадцать раньше.
Гарри зябко передёрнул плечами.
- Воздержусь уже от комментариев... – Скитер как-то обмякла на своём пуфике, растеряла уверенность и кураж.
- И правильно сделаете, - уверил её Блейз.
- А какой репортаж получился бы! – вздохнула Рита. – Запретная любовь в Хогвартсе, умирающие от боли в тёмных закоулках ученики, таинственные портключи...
- Ключевое слово, мисс Скитер – это «бы», - напомнил Блейз.
- Печальней в мире нету слов, чем быть могло, но не сбылось, - ехидно вставил Гарри свои два кната.
- Вам весело, мистер Поттер? – угрюмо покосилась на него Рита.
- Не более, чем было Вам, пока Вы писали, что я псих, маньяк и патологический лгун, - ответствовал Гарри.
- Я не могу дать гарантий, что другие не будут писать о мистере Поттере, - предупредила Скитер, обратившись к Блейзу.
- Такого эксклюзива, как Ваш, им всё равно не написать, - усмехнулся Блейз. – Поэтому беспокойтесь о себе. И учтите: если в печать просочится хоть что-то из информации, которую могли знать только Вы – за исключением, конечно, мистера Поттера – аврорат наведается к Вам в тот же день, и все, кто на этом острове понимает английскую речь, будут знать о Вашей маленькой тайне.
- Можете не сгущать краски, мистер Забини, - буркнула Рита. – Я всё поняла. За моим авторством о мистере Поттере в газетах не появится больше ничего.
- Прекрасно, - Блейз удовлетворённо кивнул. – Я рад, что мы друг друга поняли, мисс Скитер.
- Могу я теперь уйти? – раздражённо поинтересовалась Скитер.
- Гарри, если считаешь нужным, то выпусти мисс Скитер, - Блейз улыбнулся.
Гарри пожал плечами и взмахнул палочкой:
- Finite Incantatem. Можете идти, мисс Скитер.
- Спасибо за разрешение, - зло сказала Рита и вышла, хлопнув дверью.
- Теперь травля уменьшится как минимум раза в два, - Блейз рассеянно взъерошил себе волосы; отблески огня в камине заиграли на бордово-чёрных прядях. – Удачно кинул пуфиком, в самом деле...
- Слушай, ты волосы не красишь? – не удержался Гарри.
- Нет, - Блейз опешил. – А что?
- Просто такой цвет... – смущённо промямлил Гарри. – Такой необычный...
- Тебе нравится? – улыбнулся Блейз.
Если бы кто-то ещё неделю назад сказал Гарри, что между ним и Блейзом Забини будет происходить такой спокойный и дружелюбный разговор с отчётливыми элементами флирта, Гарри поднял бы этого самозваного пророка на смех.
- Нравится... – Гарри пропустил меж пальцев несколько мягких прядей. – Слушай...
- Что?
- В прошлом году... – с опаской сказал Гарри. Хоть бы не ляпнуть глупость, не обидеть снова. – Как ты сумел всё это... устроить? Администрация школы ведь знала, что никакой Элоизы нет?
Блейз некоторое время смотрел Гарри в глаза, пытаясь, видимо, углядеть там издёвку, насмешку или отчуждение. Ничего такого не нашёл и вздохнул.
- У тебя есть право на объяснения, я думаю... ложись и отдыхай, а я тебе сказку на ночь расскажу.
- Совсем сказку? – уточнил Гарри язвительно, поняв, что Блейз не обиделся и, кажется, не собирается этого делать.
- Не совсем, - отозвался Блейз. – Можно даже сказать, совсем не сказку... – рассеянно прибавил он.
Гарри вытянулся на пахнущей свежестью кровати; Блейз сел на полу, держа руку Гарри в своей.
- Только не перебивай, ладно? – попросил он. Гарри кивнул. – Отлично...
Блейз вздохнул и негромко заговорил, глядя на огонь и иногда стискивая пальцы Гарри почти до боли.

- После третьего курса я совсем сошёл с ума... помнишь, я тогда дал тебе пощёчину? Казалось, сиди и радуйся, ненавистный Поттер будет мучиться во веки веков, но... не мог я тебя так оставить. И я испугался. Я понял, что без тебя... чёрт, никогда не говорил таких слов... ну, ты понял. А тут как раз пришло время паломничества, рано, но ничего не сделаешь... а, ты же о нём не знаешь. Я не так начал.
Мой род происходит от самой Кассандры; от одной из ветвей, их было много, древние греки были на редкость любвеобильным народом... и всегда кто-то в поколении – эмпат, или пророк, или ещё кто-нибудь... как правило, средний или младший. Старший обычно без особенного дара... он становится главой семьи. Я младший, нас было только двое – я и Девон... я – пророк... меня с детства учили Прорицаниям, настоящим... мне их преподавал кентавр, они почти все пророки либо отличные толкователи... а этот бред, который нам даёт Трелони, вообще бесполезен. Дар открывается после паломничества. Паломничество в нашей семье – это открытие дара... тьфу, повторяю одно и то же. Надо измениться коренным образом, сходить в какое-нибудь священное место или ещё что-нибудь сделать – что потянет, это индивидуально... первые из рода чаще всего ходили пешком в Мекку, потому и называется паломничество, хотя на самом деле это полный дурдом.
Когда приходит срок паломничества, каждый из нас вычисляет сам. Берутся дата рождения, дата зачатия, дата дня вычисления... много чего берётся, тебе неинтересно, но можешь это проверить, если хочешь, в библиотеке Хогвартса про это есть, но никто не интересуется – с таким-то профессором Прорицаний... у моего отца, например, уже у самого дети появились, когда пришёл срок. В паломничестве он и погиб, кстати... мне было тогда четыре.
Я сказал матери, что мой срок – это будущий учебный год. И что мне, дескать, кровь из носу требуется половину года провести юношей, половину девушкой. Вжиться в другой пол, понять иную сторону бытия... уже и не помню точно, что я там плёл. На самом деле мой срок был тем же летом, всего на две недели. Я сказал матери, что поеду к бабушке, бабушке написал, что завёл подружку и хочу пару недель отдохнуть подальше от матери, она у меня строгая. Дело техники – написать несколько ни к чему не обязывающих писем, велеть домашнему эльфу отправлять их раз в несколько дней – бабушке из Ривьеры, матери от бабушки, и никому не рассказывать о поручении. Мама и бабушка на ножах, не общаются, так что не разоблачили бы. Сам отправился в лес, без палочки... жёг травы, собирал ягоды, слушал ручьи... от волков на дереве прятался, отмахивался горящими ветками от каких-то ещё зверюг с острыми зубами. В общем, проникся природой по самое не могу. Очнулся после этих двух недель на какой-то глухой поляне, весь одухотворённый, радостный – дар раскрылся. Тут же, на месте, гадал по каким-то травкам-муравкам, пробовал. Угадай, на кого я гадал? На тебя, светел Мерлин... нет, не на «плюнет – поцелует – к сердцу прижмёт – к чёрту пошлёт», хотя с меня, идиота, сталось бы... гадал, разлюблю тебя или нет. Вышло, что без тебя я не смогу.
Долго я там сидел, гадал и перегадывал, медитировал, грибы специальные ел, для расширения сознания... кентавры, кстати, без этих грибов не обходятся, они у них чуть ли не в метаболизм встроены. И всегда одно и то же. Либо ты, либо ничего, дырка от бублика. Сам понимаешь, веселей мне от этого не стало.
Потом начался учебный год. Помнишь, уже после того, как ты стал чемпионом, я подошёл к тебе поговорить, а ты послал меня далеко и надолго? Тогда, под деревом у озера... я, конечно, понимаю теперь, что ты был прав – теперь, когда ты в двух шагах, и ничего против меня не имеешь. А тогда я готов был вести себя, как герой любимых романов Панси Паркинсон: пойти разреветься в подушку, посудой в стенки покидать, убить кого-нибудь в сердцах и пуститься в бега... я был в истерике, в самой настоящей. Потом как-то дотянул до середины декабря, уехал домой, там меня уже ждала мать со всем, что нужно девушке... Это был самый настоящий финт ушами, Гарри. Я переоделся в девушку, наложил эти иллюзионные чары, и мы отправились в Министерство. Там историю про закрытый пансионат в Северной Америке проглотили без труда, даже не спросили, как мальчика могут отправлять по обмену в пансионат для девочек... я эту дыру в рассказе заметил уже после того, как всё изложили Фаджу. Сидел, как на иголках... обошлось, Фадж – тупица. Мать предоставила все документы для обмена, пансионат такой и правда есть, она им сама заведует – вот только в семье Забини никогда не рождались девочки, и ученицы такой там попросту не могло быть. Об этом, разумеется, в Министерстве не знали – кто бы им сказал? Так всегда в старых чистокровных семьях, секрет на секрете и тайной погоняет, пусть они и дутые по большей части, секреты эти, бутафорские...
С Дамблдором оказалось и того проще. Мы с матерью выложили ему историю про обмен, добавили специальный жалостливый рассказ о том, что бедная девочка, то есть Элоиза, не ладит с однокурсницами, и хорошо бы ей сменить обстановку на семестр... Директор согласился, я уже думал, всё получилось... а потом мать вышла из кабинета, а Дамблдор поймал меня за локоть и сказал: «Удачи тебе с ним, Блейз». Меня как пыльным мешком стукнуло... наверное, он отличный легилиментор, иначе откуда бы ему знать? У меня ко всему этому латентные способности, я даже не чувствую никак, если ко мне в голову лезут.
Потом ещё мадам Помфри посвятили в затею в переодеваниями – правда, не объяснили ей, зачем оно, и то хлеб. С тобой как-то подружились... я ходил и надеялся, как последний кретин, что мне что-нибудь светит, ходил и надеялся, надеялся... смешно сказать, к Седрику Диггори ревновал. Да и вообще к каждому столбу; хотя так восторженно ты смотрел только на Диггори, на столбы внимание редко обращал...
Потом всё пошло хуже. Мать начала подозревать, что что-то не так; слава Мерлину, у неё нет ни капли крови Кассандры – не то раскусила бы. Был бы жив отец, наверняка поймал бы меня на вранье сразу, как я заикнулся бы об этой притянутой за уши затее с мифической Элоизой... Плюс статьи Скитер просто выводили мать из себя, ей казалось, они порочат весь наш род. И мадам Помфри давила: ей не нравилось, как заживает ожог от соплохвоста, ещё что-то... она говорила, вредно так долго быть под чарами иллюзии. Директор тоже давил. Раза четыре вызывал в кабинет, кормил своей лимонной приторной дрянью и интересовался, как идёт покорение тебя. Я честно говорил, что никак. Он всё кивал, а в последний раз по-отечески предложил покончить с маскарадом, раз ничего не получается. Долго и нудно вещал о правде и лжи, о том, что мне надо пойти и признаться тебе во всём, извиниться за все прошлые и будущие грехи... я соглашался и понимал, что так не сделаю. А потом была та статья... где ты говорил, что предпочитаешь мальчиков. Меня и сорвало с катушек. Дальше ты и сам знаешь...
Хуже всего было объясниться с матерью. С Министерством она сама договаривалась, наплела им что-то про какие-то семейные обстоятельства, мол, надо было срочно вернуть дочь в пансионат, спасибо за участие, милый Корнелиус. Директор администрации своей тоже что-то наврал, убедительно, наверно – никто ничего не спрашивал и подозрительно не смотрел. От одноклассничков во главе с Малфоем я сумел всё скрыть... тогда сразу, как ты исчез из спальни, вернул чары на место, вышел гордо под улюлюканье Кребба с Гойлом, собрал вещички и смылся из Хогсмида на «Ночном рыцаре». Видел по пути, как ты летаешь над Хогвартсом.
Эй, ты уже спишь? Молчишь, значит, спишь...
А в этом году я чуть не рехнулся первого сентября – сначала, когда увидел тебя, потом, когда ты... высказался. Обидно было, кстати, до жути... я всё лето тобой бредил, домовые эльфы простыни едва до дырок не достирали... умом понятно, что ты-то обо мне летом не думал, а всё равно обидно. Ау, Гарри, спишь? Спишь. Спи... бледный какой. Раз спишь, скажу... когда проснёшься, ни за что не буду этого говорить... я люблю тебя. Жить без тебя не могу. И эта треклятая любовь будет со мной до конца – я гадал, я теперь не могу ошибаться, когда гадаю.. если бы не так любил, убил бы тебя на хрен, честное слово – за то, что стал от тебя зависеть. Никогда ни от кого не зависел, никому не подчинялся... а если скажешь спрыгнуть с Астрономической башни – спрыгну. Ну, разве что поцелуй потребую напоследок, но спрыгну обязательно. Я-те-бя-люб-лю. Чёртовы романы Панси – это я оттуда таких слов понабрался.
Какой ты милый, когда спишь...

Блейз замолчал и безнадёжно уткнулся лбом в край кровати.
Гарри заснул спустя минут двадцать после того, как дыхание самого Блейза стало мерным и медленным.