Отправлено: 18.02.08 19:30. Заголовок: Loveless: "Разменная монета", Сеймей/Нисей, Соби/Рицка, NC-17, maxi. Обновление - Глава 3

Название:Разменная монета
Фэндом: Loveless
Автор: Midori-sama
Бета: Trina
Рейтинг: NC-17
Размер: maxi
Пейринг: Сеймей/Нисей, Соби/Рицка
Жанр: экшн, драма, романс
Статус: В процессе
Размещение: Нигде без моего согласия
Disclaimer: Все права принадлежат Kouga Yun
От автора: Особая благодарность Анько.

 Отправлено: 18.02.08 19:31. Заголовок: Нисей не звонил... П..

Глава 1.

Нисей не звонил... Прошло уже тридцать две минуты и семнадцать секунд с того момента, как Сеймей отправил ему sms, чтобы тот перезвонил ему.
И ничего. Ни звонка, ни Нисея, ни ответного sms. Хвост Жертвы Beloved сердито вильнул из стороны в сторону. Сеймей ненавидел, когда кто-то задерживается с ответом. Тем более Боец. У него нет такой привилегии.
Аояги резко поднялся из-за письменного стола и прошелся по комнате. В правый угол, в левый, и снова в правый. Сейчас Сеймей напоминал льва в клетке. Злого и встревоженного льва.
Он не помнил ни одного случая, чтобы Акаме хоть раз задерживался с ответом на звонок или sms больше чем на минуту. Где-то в области солнечного сплетения появилось тяжелое ощущение, словно ты проглотил кусочек льда.
Сеймея самого беспокоило это состояние - в последнее время он слишком часто нервничал по пустякам. Но что-то внутри подсказывало, что на этот раз не пустяк. Не голос, не видение. Нечто куда более тонкое и неуловимое.
И больше всего пугало то, что чувство ему неведомо. Но он знает, что это такое. Горечь полыни. Холодок, идущий легкими пальцами по спине.
Сеймей и сам не заметил, как начал тереть ладони друг о друга, пытаясь заставить себя привести мысли в порядок.
Но бесполезно: вся нервная система поднимает тревогу, пальцы на кончиках пульсируют, стремясь освободить таящуюся в них силу и Позвать, притянуть Бойца к себе. Убедиться, что с ним ничего не случилось. Жертве не нравится этот рефлекс - он пугает, настораживает, заставляет беспокоиться и все быстрее бродить по комнате из угла в угол.
Простые настенные часы тяжелым щелканьем стрелки отсчитывают секунды.
Забавно... Раньше Сеймей никогда не думал, что они ходят так медленно, а каждая секунда по ощущениям тянется столько, сколько тянется час, когда ты ждешь важного звонка.
Он поймал себя на том, что дыхание учащается.
- Ты еще ответишь мне за это беспокойство, Акаме. - тихо прошептал Сеймей и переключил внимание на Нить, связывающую его с Нисеем.
Ощущение было такое, будто тебя толкают, и ты погружаешься в холодную воду, не успев глотнуть кислорода. Все органы чувств мгновенно перестраиваются, восприятие обостряется, и единственное желание - сделать вдох.
Сеймей тихо охнул от удивления и прислонился спиной к стене, ловя ртом воздух.

Что за черт?..

Аояги собрался с мыслями и снова переключился на Нить.
На этот раз резкая смена ощущений не стала неожиданностью. Сеймей наконец-то смог разобраться, что же происходит. Дождь, мерный шум которого слышен из-за окна. Причем дождь очень холодный.
Воспринимать ощущения своего Бойца так остро было для Аояги в новинку, если не сказать большего. Сеймей никогда не практиковал подобного с Соби. Для этого нужно было бы устанавливать крепкую нерушимую Связь, что никак не входило в планы Аояги, и, как следствие, и в планы Агацумы тоже не должно было входить. С Нисеем же не потребовалась установка. Уровень их Связи установился сам собой, как только они оказались в одном помещении. Для этого не пришлось даже прикладывать никаких усилий. Теперь Связь можно было только укреплять. И если бы Сеймей решил сделать ее прочнее, то сейчас мог бы не только воспринимать Нисея по ощущениям, но и видеть мелькающие перед глазами Бойца сцены.
Впрочем, в данный момент Жертву не заботили такие тонкости. Требовалось только понять, что же там происходит.
Что-то будто просвистело мимо уха, тихо звякнув. Аояги по рефлексу отклонился в сторону, забыв, что просто воспринимает ощущения своей Пары. Удар под ребра практически сбил Жертву с ног, выбив из легких дыхание.
Сеймей сжал зубы и сосредоточился. Ощущения были почти такие же четкие, как те, которые возникали в реальности при Боях.
- Нисей, что происходит?..
Ответа не было несколько секунд. И за эти секунды Сеймей успел перебрать в голове столько ругательств, сколько хватило бы, чтобы составить небольшой словарь.
Ответная реакция едва чувствовалась. Удивление Акаме, напоминающее ощущение, когда тебя неожиданно подбрасывает в воздух, жгучую тупую боль в правом боку, даже дрожь в онемевших от холода пальцах.
- Сеймей?.. - слабый, едва ощутимый отклик, больше похожий на эхо. - Помоги мне... Они меня убьют…
Сильный металлический привкус крови на губах.
Жгучая боль в горле, словно его перетянули острой нитью, дышать тяжело, и даже те небольшие глотки воздуха, которые попадают в легкие, наполовину наполнены холодной дождевой водой.
Сеймей сердито зашипел и сделал шаг в центр комнаты.
«Бежать к нему сейчас – верх глупости» – твердил рассудок. – «Ты не знаешь, где он, кто на него нападает и сколько их. Это просто самоубийство…»
И доводы здравого смысла были верны и правильны. Вот только все чувства и эмоции твердили совершенно обратное. Без пояснений, без перевесов «за» и «против». Одно лаконичное, непререкаемое «Иди к нему».
- Будь ты проклят, Акаме… - прорычал Сеймей, выбегая в прихожую и на ходу хватая плащ. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так злился. И так боялся. В горле пересохло, дышать стало тяжело и неприятно. Первая лестничная площадка, вторая. Мелькающие под ногами ступеньки. И два сердца в одной груди. Сердце Аояги, быстрое, горячее, все сильнее гонящее кровь по венам, и сердце Нисея – биение едва ощутимое, с перебоями, медленно затухающее, словно огонек на ветру.
Сеймей локтем толкнул дверь и выскочил под проливной дождь. Он ни разу в жизни не видел настолько холодного ливня. Ветра не было. Просто ледяные потоки воды из тяжелых серых туч. Потребовалось несколько секунд, чтобы промокла рубашка, и вода начала ручейками стекать с волос. Дышать стало совсем нечем – создавалось впечатление, что находишься в густом, удушливом тумане. Проплывающие мимо тени прохожих, настолько серые и нечеткие, что кажется – это просто манекены, не люди. Шум машин, проезжающих по дороге, гудки и шелест шин об асфальт, приглушенные шумом дождя.

Где ты?.. – ответа не было. Только чувство чужого страха, нехватка кислорода и боль в горле.
Аояги знал, как найти своего Бойца. Ему это подсказывала его природа, природа Жертвы. Это нельзя было объяснить словами или нарисовать схемой. Это всегда оставалось чем-то подсознательным, неопределенным. Исключительно интуитивным. Нечто, напоминающее компас в руках исследователя, чутье собаки и хождение с закрытыми глазами. Странное ощущение правильности и уверенности.

Туда… - сказали все органы чувств, и Сеймей сорвался с места, словно его кто-то окликнул. Мимо проносились силуэты людей, под ногами разлетались брызгами лужи. Дождь заливал глаза и мешал ориентироваться. Аояги почувствовал под ногой поребрик, разделяющий проезжую часть и пешеходную зону. Значит, он выскочил на дорогу.
В доказательство этого мимо на приличной скорости проехала машина.

Замечательно, еще и на красный…

Мысль скользнула мимо и сразу же исчезла. Сеймею было все равно, какой свет горит на светофоре. Он бы не остановился даже если бы приходилось перебегать дорогу с пятиполосным движением.
Шум машин остался чуть позади. Аояги снова бежал среди людского потока. Дождь поливал как из ведра. Сеймей действительно ни разу не видел подобных осадков. Будто даже природа сегодня ополчилась против Beloved.
Бежать становилось все труднее. И дело было даже не в усталости – Аояги мог позволить себе серьезные физические нагрузки. Несколько секунд он старался не замечать очевидного изменения, от которого Жертву бросило в холодный пот. Он больше не чувствовал дыхания Нисея. Хриплого, болезненного, но все-таки дыхания, признака жизни. Оставалось только слабое биение сердца Акаме, которое тоже начинало постепенно замедляться.
Сеймей и представить себе не мог, что может так быстро бегать. Видимость снова ухудшилась, в груди жгло от недостатка воздуха и постоянного бега. Он налетел на кого-то, не останавливаясь, отскочил от этого человека и побежал дальше.
- Эй, парень, ты куда несешься? – донесся возмущенный оклик ему вслед, сквозь дождь. Еще одна дорога, визг тормозов.

Только дождись меня, Нисей… Не смей сдаваться… Я запрещаю тебе сдаваться! Это приказ…

«Здесь» - просигналила Нить Связи. Сеймей резко остановился и осмотрелся вокруг. Он видел силуэты людей, безучастно проходящих мимо, все те же гудки машин. Словно невидимая рука коснулась его ладони и потянула направо, в переулок, по которому Аояги ходил пару раз. Один из таких проулочков, в которые лучше не заходить, когда на улице стемнеет. Струи падающей с крыш дождевой воды барабанят по мокрому асфальту. Пахнет сыростью и холодом. Атмосфера все еще заряженная – этого не видно, но по воздуху все еще идут энергетические потоки, созданные людьми. Ошибки быть не может – здесь несколько минут назад открывали Боевую Систему. Но тогда Сеймей должен был бы почувствовать это. Но не почувствовал.

Тогда что же произошло?..

Удар в плечо отбросил Жертву Beloved на два шага назад. Картинка перед глазами дрогнула, слегка покачнувшись. Все нервы практически зазвенели от дрожащего напряжения. Аояги прижался спиной к стене дома и опустил голову, пытаясь хоть немного успокоиться. Времени было в обрез.

Ладно… Не для того бежал, чтобы остановиться тут…

Сеймей вздохнул и побежал по переулку, остановившись только в самом конце. Он знал это место, видел его, когда проходил мимо. Аояги криво усмехнулся, вспомнив, какая мысль посетила его в тот момент. «Будь я ребенком, я бы никогда не стал играть на этой площадке…».
Детская площадка. Старая, очень большая полуразрушенная площадка, к которой ни один нормальный родитель не позволил бы своему чаду даже приблизиться. Половина досок отвалилась и сгнила, обнажая металлический каркас сооружения. От времени железо потемнело, и сейчас, намокнув, представляло собой пейзаж из какого-нибудь триллера. На таких площадках подростки выясняли, кто же из них лучший или устраивали бои. Место для игр превращалось в арену для боя. Впрочем, сейчас начиналось ничто иное как игра. Игра, ставкой в которой была жизнь.

Сеймей знал только одно – Нисей здесь, и умрет в ближайшую минуту, если Жертва не найдет его. Все рефлексы и ощущения подсказывали, что подходить к этому темному, скелетоподобному сооружению смертельно опасно.
Растрескавшийся асфальт под ногами тихо шуршал, дождь барабанил по земле, вода стекала с мокрых волос. Аояги чувствовал их.

Но сколько?.. Раз, два. Три Пары… Против нас три боевые Пары, черт возьми…

Сейчас был далеко не самый подходящий момент, чтобы злиться, но с этим Аояги ничего поделать не мог. Три Пары на одного Бойца. Бойца без Жертвы.
Сеймей сжал зубы, чтобы не зарычать от ярости. Нападать на одного Бойца и так считалось подлостью, грубым отступлением от правил, и то, что происходило сейчас, было просто неслыханно. Ничто иное, как полнейшее боевое бесчестье. Да, в Системе они имели право покалечить друг друга или убить противника – на то и бои. Но только Пара на Пару. Или Боец на Бойца.
И это давало Сеймею очень четкое представление, насколько важно то, что происходит сейчас. Замерзшие от ледяной воды пальцы сжались в кулак. Пары находились где-то среди этих ржавых железных нагромождений или совсем недалеко от них. Там же, где и Нисей, чье сердце медленно сбавляло ритм ударов, грозя в любую минуту остановиться навсегда.
Аояги тихо вздохнул и легкой тенью среди непрекращающихся потоков воды, падающей с неба, скользнул в эти дебри из прогнивших досок и проржавевших темных опор. Мокро, скользко, пахнет ржавчиной и дождевой водой. Кроссовки медленно ступают по земле, на которой встречаются щепки и редкие травинки, умудрившиеся прорости сквозь растрескавшийся асфальт. Доски на площадке не укрывают от дождя – напротив, вода льется по ним, из частой непроглядной мороси превратившись в струи и ручейки.
Дыхание после долгого бега все никак не восстанавливается, вся одежда прилипла к телу, вызывая жуткий дискомфорт, сердце тяжело бьется в груди. Но все это перекрывает тихое биение сердца Нисея. Неровное, едва уловимое. На уровне солнечного сплетения все больше разрастается ледяной комок, заполняя собой всю грудную клетку. И Сеймей считает каждый удар своего сердца, каждый вздох, будто надеясь передать Нисею хоть каплю своей жизненной силы.
Что-то остро кольнуло в груди, заставив Жертву вздрогнуть. Связь отреагировала на порядок быстрее, чем зрение. Сеймей резко обернулся и, не теряя ни секунды, побежал к своему Бойцу, задевая плечами металлические опоры.

Лишь бы не слишком поздно…

Нисей лежал на мокром асфальте хрупким силуэтом среди стекающих по каркасу водяных ниточек. Аояги старался двигаться как можно бесшумнее, чтобы не давать врагам подсказок о своем местонахождении.
- Нисей… - Жертва быстро опустился на колени, чувствительно ударившись ими о мокрый асфальт. Кровь отхлынула от лица, когда он смог рассмотреть своего Бойца получше.
Первым, что бросалось в глаза, была рана на плече. Та, боль от которой Аояги почувствовал, когда только входил в переулок. И это не просто ранение – острая игла длиной со средних размеров кинжал, прошила насквозь ткань плаща, и, пробив живую плоть, застряла в кости. Кровь, пропитавшая одежду Бойца, выглядела так, словно неаккуратный ребенок рисовал на листе бумаги красными красками и случайно пролил на свой рисунок воду, в которой смачивал кисть.
Сеймею трудно было даже предположить, с какой силой нужно бросить подобную иглу, чтобы она вошла так глубоко. Но самое страшное было не в этом. Аояги почувствовал, как у него болезненно сжимается сердце, когда перевел взгляд на шею Нисея. Нить. Тонкая блестящая леска обвилась вокруг шеи, преграждая путь воздуху. Единственное, почему Нисей был все еще жив, это то, что он успел подставить руку и немного ослабить удавку, на некоторое время отведя ее от собственного горла. Из тонких порезов на пальцах, послуживших преградой нити, медленно шла кровь. Если бы люди, набросившие удавку, потянули чуть вверх, Бойцу перерезало бы горло. Следовательно, либо просто не рассчитали бросок, и Нисей успел увернуться, либо хотели продлить его мучения.
- Черт… - сквозь зубы прошептал Сеймей, пытаясь хоть немного ослабить леску, обвившую горло Акаме. Но руки онемели от холода, промерзли до боли, и пальцы не слушались. Дыхание перехватило, ушам стало больно – шум дождя вцелом, и звук ударяющихся об асфальт капель били по нервам, создавая ужасную какофонию и просто сводя с ума. Чувство бессилия и ужаса медленно пробиралось в самую глубину сердца, забирая последние кусочки тепла.

Господи… Он же умрет у меня на руках… А я ничего не смогу сделать. Проклятье…- руки сами полезли в карманы плаща, рефлекторно ища хоть что-нибудь… Хотя бы ключи, которыми можно надпилить нитку… При этом Сеймей прекрасно понимал, что просто не успеет. Жертва удивленно замер, нащупав до боли знакомый предмет. Он мог бы узнать его из тысячи. Небольшой раскладной ножик, который всегда носил с собой. Аояги быстро достал нож из кармана и привычным жестом раскрыл. Острое лезвие блеснуло даже при таком плохом освещении.
Всего одно движение, и нить опадает на мокрую землю тонкой паутиной. Сеймей осторожно и очень быстро размотал ее, чувствуя на пальцах узелок, знакомый ему еще со Школы. Очень своеобразный способ убивать… Чем больше человек старается снять удавку, тем туже она затягивается. И если бы Нисей не знал этой тонкости, то погиб бы сразу.
- Нисей, очнись… - Сеймей не может сейчас даже говорить нормально – слишком велик риск быть услышанными другими тремя Парами. – Ну же, Акаме… Открой глаза. – Аояги подхватил Бойца под спину и прижал к себе. Взял его за руку, сжал пальцы. Руки у Нисея были даже не холодные – просто ледяные. Сила запульсировала в пальцах Жертвы, перегоняя тепло, вливая жизнь.

Лишь бы не слишком поздно…

Бок сильно кольнуло, в глазах на мгновение потемнело… Теперь сомнений не оставалось – у Нисея сломано еще и ребро.
- Давай, открой глаза… - Сеймей и сам не понимал, что с ним происходит. Его непреодолимо тянуло к Нисею, всем существом. Помочь ему, своему истинному Бойцу. Любым возможным способом. Горячие губы Жертвы коснулись прохладных губ Акаме. Сеймей еще со школьных времен помнил, как их учили делать искусственное дыхание. Тогда он проклинал всех и каждого в частности, кто заставлял его заниматься подобным; сейчас же его благодарность этим людям не знала границ. Он обнял Нисея крепче и с силой вдохнул воздух в его легкие. Реакция не заставила себя ждать – Боец едва ощутимо вздрогнул и хрипло, надрывно закашлялся.
Сеймей почувствовал, как узел в груди медленно ослабевает, позволяя ему самому дышать. Сердце стучало так громко, что его бой отдавался по всему телу.
- Нисей, дыши глубже... И как можно тише… - холодные пальцы легли на губы Акаме. – Они не должны нас услышать.

Сеймей ни на секунду не забывал, что где-то рядом три Пары. Да он и не мог забыть о них – их присутствие ощущалось все ближе, и ситуация складывалась точно не в пользу Beloved. Кроме того, было бы непроходимой глупостью считать, что они не заметили прихода Жертвы. Сам собой назревал вопрос – почему их до сих пор не нашли? Ответ пришел тут же; достаточно было просто повнимательней осмотреться вокруг. К площадке ведь ведет несколько путей, и Нисей оказался здесь, добравшись до этого места по одному из них. Именно поэтому Сеймей и смог пройти незамеченным – переулочек не видно, сам каркас площадки загораживает его от посторонних глаз. Но и это укрытие не может служить долго. Если Пары получили задание убить Бойца Beloved, то они будут гнаться за ним, пока он не истечет кровью.
- Ты… Пришел… - Сеймей скорее почувствовал, чем услышал, что говорит ему его Боец. Аояги опустил взгляд и посмотрел в глаза Акаме. Удивительно теплые живые глаза, казавшиеся чем-то из другого мира на фоне бледной кожи и ледяных пальцев Нисея, которые Жертва все еще пытался согреть. – Не бросил меня…
- Нисей, что за глупости? Конечно, я тебя не бросил, – сердитым шепотом ответил Сеймей, но сейчас его тело действовало не совсем так, как желал его хозяин. Проклиная побочные действия Связи, Аояги еще крепче прижал к себе Бойца. Нисей не мог нормально говорить – пострадавшее горло не позволяло ему такой роскоши. Вместо голоса звучал сдавленный едва слышный хрип. И не было никаких сомнений, что каждое слово дается Акаме с огромным трудом.
Знакомый звон ударяет по ушам, и сомневаться не приходится – одна Пара находится не больше чем в десятке шагов. И определенно чувствует присутствие Beloved. Но тут что-то странное. Едва ощутимое...

Боец…Ты точно Боец… Идя к нам, нужно обладать ударной силой. Пусть даже Нисей и почти мертв…


- Ничего не бойся и не двигайся… Понял? Я тебя не оставлю… - Аояги осторожно опустил своего Бойца обратно на землю и отошел в сторону, встав за одной из ржавых подпорок площадки с набитыми на нее металлическими планками, соединяющими ее с другими опорами. Чувство было такое, что все его существо буквально взвыло от подобных действий, стремясь снова оказаться рядом с беспомощным и совершенно беззащитным Бойцом, которому грозила смертельная опасность. Раньше такого никогда не происходило. Видимо, состояние Нисея оказывало прямое влияние на Связь, чему Сеймей был совсем не рад.
Звон медленно усиливался, и Аояги уже мог почувствовать исходящие от чужого Бойца энергетические волны. Сердце все быстрее колотилось в груди, и ему даже на какой-то момент показалось, что этот стук может услышать идущий сюда Боец. За одной из перекладин слишком громко плеснулась вода, словно кто-то оступился. Или Сеймею только показалось?.. Шум дождя заглушал другие звуки, создавая фон, на котором можно было упустить такую вещь как шарканье шагов. Не смотря на промокшую насквозь одежду, становилось душно и жарко. Рука, в которой Жертва Beloved держал нож, сжалась крепче. Сейчас для Аояги не было такого понятия, как «преступление». После того, как он увидел, что сотворили с его Бойцом, причем
втроем,они перестали существовать как те, с кем следует драться на честных боевых условиях и стали теми, кого необходимо уничтожить любыми методами. Теперь это просто борьба за выживание. Ни больше и ни меньше.
Даже не смотря на то, что Сеймей ждал, Боец чужой Пары появился неожиданно, показавшись из-за одной из подпорок. Светловолосый, худой и безухий, одного возраста с Сеймеем парень. Он остановился на полпути и смотрел на Нисея несколько долгих секунд. Аояги слегка прищурился и едва заметно вильнул хвостом. Воздух будто пропитался влагой, словно вата, и каждый вдох оставлял ощущение промозглости и тяжести где-то внутри. Хотя, возможно, так действовало присутствие этого Бойца. Сеймей сам пользовался подобными вещами, когда ему нужно было сковать волю противника. Но для этого требовалось ни столько физических сил, сколько моральных. Решающую роль в таком деле играл именно внутренний настрой и спокойствие. И Аояги просто не мог применить это сейчас – что ни говори, а трудно оставаться спокойным и благоприятно настроенным, когда попадаешь в подобную ситуацию.
- Я так и знал, что он тебя бросит, Beloved. Ему не нужна такая обуза, как ты. – Ушки Сеймея сами собой прижались к голове. Что-то в этом голосе было не так. Но что именно понять не получалось. – Неужели ты действительно думал, что Аояги хоть немного дорожит тобой?.. – Светловолосый сделал три шага вперед, остановившись рядом с Акаме. – Я же прекрасно знаю, что твоя Жертва все еще неподалеку и бросила тебя. Так почему бы тебе не сказать мне, где он?..
Слова не имели особого значения. Чтобы подчинить себе волю человека достаточно было смотреть на него и чтобы он ощущал этот взгляд, и Нисею тоже была известна эта методика. Сеймей уже начинал чувствовать, как страх медленно проползает в сердце его Бойца. Нет, не страх перед смертью и перед тем, что его бросили. Акаме чувствовал, что гипноз начинает действовать, и от вероятности того, что он может предать свою Жертву, даже не сознавая этого, Бойца начинало колотить мелкой дрожью.
- Забавно… И это Боец легендарной Пары… - в голос медленно вливаются издевательские нотки. Сеймей почувствовал, как начинают болеть мышцы рук, словно по ним разрядами пробегает электрический ток. – Или он все еще здесь?.. И очень злится!
Что-то блеснуло, рассекая воздух, и рядом с ухом Аояги просвистел острый блестящий предмет. Быстро, словно смазанное пятно темно-синей краски, мелькнул распахнутый пиджак противника. Сеймей выскочил из-за перекладины, в которую вонзилась сверкающая игла. На какое-то мгновение дыхание перехватило.
Ты!.. – пронеслось в голове. Аояги успел только заметить, как что-то пролетело перед глазами, и боль сплошной тупой волной прокатилась по лицу. В какой-то момент Жертва увидел едва проглядывающее сквозь дыру в полу площадки небо и упал на землю, ударившись спиной о мокрый асфальт. Перед глазами запрыгали черные точки, медленно разрастаясь в одно темное пятно, грозящее затопить все зрение и сознание. А это означало бы смерть… Без вариантов. Вдыхать воздух стало нестерпимо больно. Сеймей понимал, что у него просто легкий болевой шок, который пройдет примерно через минуту. Но этой минуты не было.
- Что?.. Первый раз получил сдачу, Beloved?.. – голос нападающего доносился так, будто словам приходилось преодолевать оглушающий звуковой барьер. – Ничего, это только начало, – шаркнул асфальт, и над Жертвой на долю секунды нависла нога Бойца, метя прямо в горло. Откуда – то из глубины памяти всплыли голоса, звучащие поверх шума дождя, судорожного боя сердца и хриплого дыхания.

Мама, не надо! Пожалуйста, прекрати!
Звон бьющейся посуды. Давящий сердце страх. Предчувствие удара, от которого не спастись и не увернуться.

Нет... Только не лежать… Не сдаваться… Еще один удар, и бой окончен. Навсегда.

Сеймей быстро оттолкнулся от асфальта, кувыркнувшись через локоть, который тут же взорвался вспышкой саднящей боли. За спиной послышался звук удара.
Голова слегка кружилась, но зрение пришло в норму. Аояги вскочил на ноги и сразу же отступил на полтора шага назад, едва успевая уворачиваться. Быстрые, точные, молниеносные выпады. Лезвие ножа мелькает прямо перед ним, каждое мгновение грозя полоснуть по живой плоти. В боку сильно колет, воздух вырывается из груди болезненными выдохами.
Шаг, два, три… Сеймей почувствовал, как острие ножа просвистело совсем рядом, самым концом полоснув по ушку. Даже боль появилась не сразу, настолько тонким и острым было оружие. Нож Аояги все еще оставался у него в руке, но пока не было никакой возможности им воспользоваться. Жертва Beloved с трудом успевал уклоняться и слепо отступать назад.

Сеймей, пригнись! – пролетел сигнал по Связи, что Аояги и сделал, ни раздумывая ни доли секунды. И правильно. Если бы он продолжал отступать, выпрямившись в полный рост, то налетел бы затылком на выпирающий из подпорки большой металлический болт. Там, где за секунду до этого было правое ушко Сеймея, просвистел рассекающий воздух удар, и нож Бойца со скрежетом врезался в металлическую перегородку. Металл отозвался звонким эхом, вклинившимся в слух. Сеймей уже успел на горьком опыте оценить, насколько быстр его противник, и второго шанса могло просто не представиться. От быстрой драки и боевого адреналина пальцы разогрелись, и Аояги привычным движением развернул нож в руке, собирая силы для удара. Быстрый выпад вперед, немного уклонившись влево на случай контратаки. Удивленный взгляд, взмах руки в попытке защититься. Острие косо прошло сквозь руку светловолосого Бойца, вонзившись в нее чуть ли не наполовину. Сеймей был слишком удивлен подобным промахом. Настолько, что так и не отпустил рукоять ножа, и дернул ее, отпрыгивая в сторону по какому-то неведомому рефлексу.

Черт… Я его не достал…

Жертва уже готов был снова отступать, попутно выбирая возможность нанести удар, но ничего не происходило. Только сейчас Аояги обратил внимание на то, что чего-то не хватает. Парень так и стоял, с интересом смотря на свою пробитую насквозь руку. Из открытой раны медленно текла кровь, алыми ниточками струясь по пальцам.
- Хм… Хороший удар, Beloved. Для любителя. – Боец еще раз обвел заинтересованным взглядом покалеченную руку.

Так смотришь… Неужели тебя совсем не пугает смерть или боль?.. О, черт…

Брови Сеймея едва заметно поползли вверх, ушки прижались к голове, хвост коротко вилял их стороны в сторону, выражая агрессию.
- Ты – Зеро, – констатировал Аояги. Сомнений не было никаких.

И вне Боевой Системы остановить тебя можно только одним способом… А мы заведомо проиграем, если откроем Систему…

- Благодарю, – Сеймей слегка прищурил глаза. Счет времени уже шел в секундах. И ждать было бессмысленно. Аояги сделал глубокий вдох и резко шагнул вперед. Нож быстро мелькнул рядом с правой рукой противника, в которой тот держал оружие. Светловолосый занес руку для удара – сейчас Сеймей был открыт со всех сторон. Это и нужно было Жертве. Сеймей очень надеялся, что именно так он и поступит, иначе шансы на победу становились нулевыми. Аояги быстро вскинул руку вслед за рукой Бойца, перехватил его запястье, сильно дернул в сторону и заломил ошарашенному противнику за спину. Это потребовало немалых усилий. Сердце готово было просто выпрыгнуть из груди. Но сомневаться нельзя. Только не сейчас. И не здесь. Сильный удар локтем свободной руки под ребра. Такой, что кажется – еще немного, и из легких пойдет горячая кровь.
Рука, сжимающая нож, поднялась легко, быстро. Лезвие плавно скользнуло по горлу, практически не ощутив сопротивления. Мир слегка дрогнул перед глазами, что было прямым свидетельством того, что светловолосый Боец зовет на помощь свою Жертву. Времени не осталось совсем. Аояги показалось, что он сходит с ума – Зеро дернулся и вырвался из его рук, упав на асфальт. Сеймей на какую-то секунду забыл, как дышать. Чувство было сродни тому, когда чувствуешь, что ты оступился и летишь с крыши стоэтажного небоскреба. Взгляд темных глаз медленно скользил по лицу Зеро, опирающегося на одну руку. В другой руке у светловолосого был нож, который тот не выронил, даже когда ему перерезали горло. И этим ножом он пытался дотянуться до Аояги, не обращая внимания, что из раны непрекращающимся потоком льется кровь. Обычный человек попытался бы хоть как-то зажать рану, продлить свою жизнь. Последовать простому закону самосохранения. У Зеро же такие функции отсутствовали. Он не оставлял попыток дотянуться до врага, не смотря ни на что. И Сеймей смотрел на это зрелище, как околдованный. Последний вздох, и светлые глаза закрылись.
Немой, сковывающий ужас прокрадывался к сердцу, заполняя собой сознание.

Не-человек… Он действительно не-человек. Выглядит, двигается, как люди… Но это всего лишь обман…

Из шокового состояния Сеймея вывел крик, прорвавшийся сквозь шум дождя, снаружи.
- Он здесь!
Топот ног, шум брызг по ту сторону металлических ограждений. Аояги очень четко почувствовал приближение второго Зеро. Больше медлить было нельзя. Сеймей быстро присел на корточки и запустил руку в карман убитого. Он еще не совсем представлял себе, зачем это делает – обдумывать свои действия не было времени. Время – непозволительная роскошь, которая может стоить им жизней. Пальцы сразу же наткнулись на искомое – мобильный телефон. Beloved вытащил его на свет и сразу распихал предметы, находящиеся в руках, по карманам. Мобильный в один карман плаща, нож – в другой.
Где-то, метрах в четырех от них, послышался звук ломающейся доски. Из-за одной из перекладин выскочила девушка и замерла на месте. Хрупкая, невысокая, с горящими глазами.
Аояги вскрикнул и отскочил назад. Тело колотила крупная дрожь. Впрочем, реакция Сеймея была вполне объяснима – парень-Зеро открыл невидящие глаза и на слух повел взглядом в ту сторону, где стояла его онемевшая от отчаяния Жертва. Аояги чувствовал, что еще немного, и сердце выскочит из груди от пережитого ужаса. Не каждый день под твоей рукой оживает мертвец. Стук сердца заглушал даже гул дождя.
Немая сцена длилась несколько долгих секунд. Глаза Бойца Зеро медленно закрылись, и открыться им было уже не суждено. Наступившее молчание прорезал нечеловеческий вопль девушки. Она пролетела мимо Аояги с такой скоростью, словно за ней гналась сама смерть, и рухнула на колени рядом со своим погибшим Бойцом. Тихий шепот, всхлип, а за ним самый настоящий вой, от которого мороз побежал по коже. Вой раненого зверя. Отчаянный, безнадежный, как сама Вечность и Смерть. Так не может плакать даже мать над убитым ребенком или человек над бездыханным телом возлюбленного. Так страдать способна только Жертва, потерявшая своего Бойца. Или Боец, потерявший свою Жертву…

А убивался бы я так, если бы пришел и увидел, что Нисей мертв?.. – спросил самого себя Аояги, не сводя взгляда с Зеро. Ответ, пришедший из самой глубины души, откуда – то из ее сокровенных уголков, звучал однозначно и просто шокировал его самого.

Да.
Не оставалось никаких сомнений, что эта Пара прекратила свое существование. Аояги не брался точно сказать, откуда такая уверенность. Ему подсказывала интуиция, и ей он верил больше, чем любым другим доказательствам.
Cнова крик, топот, звенящие волны в воздухе. Еще одна Пара. Сеймей отвернулся от рыдающей Зеро и, подбежав к Нисею, опустился рядом с Бойцом на одно колено. Аояги даже не сразу понял, что произошло, когда его просто сгребли в объятия и прижали к себе. Руки Акаме обвились вокруг шеи. Бок в очередной раз взорвался адской болью благодаря отдаче.
- Сеймей… Сеймей… - хрипло шептал Боец, все крепче прижимаясь к своей Жертве. – Ты жив. Я… так боялся за тебя…

Черт… Нашел время нежничать…

- Нисей, послушай меня. Со мной все нормально. – Аояги посмотрел в испуганные глаза Бойца. – Сейчас сюда придет, как минимум, еще одна Пара, – быстрым шепотом. Дышать больно, холод пробирает до костей, все тело ломит от боли, синяков и усталости. Именно сейчас Сеймей чувствовал себя как никогда усталым и беспомощным. Избитый, промокший до нитки. И отвечающий за человека, который сейчас прижимается к нему и доверчиво смотрит в глаза.

Да… Аояги Сеймей всегда в ответе… за всё…Ничего не меняется.

- Ты должен будешь создать Знак для открытия портала, направленного на мою квартиру. Ясно? – голос Аояги стал ровным, не выражающим никаких эмоций. Именно таким голосом он говорил, когда начинался бой, таким голосом он управлял Агацумой. Слова, не терпящие возражений. Уверенная, спокойная и непререкаемая интонация. – Что бы ни происходило вокруг, ты не должен обращать на это внимания. Не слушай, что я буду говорить им. Просто делай, что я тебе говорю, Нисей.
- Я… Не смогу перенести нас двоих… У меня не хватит сил на нас обоих… – голос Акаме дрогнул, взгляд стал обреченным. – Уходи, пожалуйста…
А что Сеймей мог сказать на это? Только одно.
- Нисей, ты просто непроходимый глупец. Я прекрасно помню теорию перемещений. Делай, что я тебе говорю. Это приказ.
Да, он помнил. Им рассказывали, что значит «переместить» и что собой представляет такое понятие, как «объект». По объектом подразумевается нечто, связанное с землей или стоящее на ней. Следовательно, этот закон Системы не составит никакого труда обойти… Как и многие другие законы. Если не можешь что-то перепрыгнуть – просто проползи под этим.
- Но…
Жертва быстро обернулся в ту сторону, откуда должна была появиться вторая Пара.

Сколько времени осталось?.. Десять секунд?.. Пять?..

- Никаких «но»! Выполняй. – Сеймей собрался с силами и поднял Нисея на руки, резким движением выпрямившись в полный рост.
Это только в кино можно увидеть, как один человек подхватывает другого на руки, словно пушинку. В реальности же все обстояло совершенно не так. Все мышцы пронзила острая боль. Руки стали практически неощутимыми от холода и тяжести, запястья заломили, словно их медленно выворачивали из суставов. Мышцы спины гудели от напряжения. Но даже сквозь все это Жертва смог почувствовать, как отреагировал его Боец. Сказать, что Акаме был потрясен подобным, значило не сказать ровным счетом ничего…
- Сеймей… - удивленный, растерянный и все еще хриплый шепот.
- Читай заклинание, Нисей. Упор на несправедливость… - Говорить было трудно – держать на руках человека одного возраста с тобой, да еще и в подобной ситуации оказалось делом непростым. Дыхание становилось тяжелым и быстрым.

Ну же… Последний барьер…

И этот «барьер» не заставил себя долго ждать. Появилась вторая Пара. Они остановились шагах в семи от Beloved и смотрели то на Сеймея, то на поверженных Зеро. Дождь забарабанил с новой силой. Сеймей почувствовал, как ушки сами собой прижимаются к голове. Он ощущал, как дрожит от холода и боли его Боец, как ломит от тяжести ноги, как вокруг сгущается энергия. Губы Жертвы Beloved сами собой расплылись в улыбке. Он просто ничего не смог с этим поделать. Так забавно выглядела эта Пара, сосредотачивающая все вои сила перед боем с Любимыми, у которых нет сил выставить даже простенький барьер. Вернее, сила есть у Сеймея, но Нисей просто не сможет сделать этого в таком состоянии. Сама абсурдность ситуации вызывает смех, очень близкий к истерическому.
- Мы вызываем вас на Дуэль Заклинаний. – спокойно и четко произносит Аояги, искренне надеясь, что Нисей послушается его приказа. Нисей ощутимо вздрагивает и поднимает на Жертву испуганный взгляд. «Что ты делаешь? Это самоубийство…» - говорят темные глубокие глаза.
- Вызов принят, – ровными голосом отвечает Боец второй Пары. Это лохматый темноволосый мальчик лет тринадцати, чуть старше Рицки. Спокойный, внимательный взгляд, никаких лишних или необдуманных движений. Рядом с ним – девочка. Она младше, чем ее Боец. Даже при таком скудном свете видно, что волосы у нее отливают медью, а глаза смотрят горячо и яростно.
Акаме послушно щелкает замерзшими пальцами. Боевая Система, словно черное призрачное покрывало, окутывает окружающий мир, смешивает тени, заставляет лужи сверкать тысячами алмазных искр и отблесков.
Сеймей всегда восхищался Системой, как произведением искусства. Он видел очень много вариаций этого места. Столько же, сколько боев у него было, ведь каждая Пара добавляет во внешний вид Системы что-то свое, неп

 Отправлено: 18.02.08 20:00. Заголовок: Midori-sama ,о,вы ре..

Midori-sama ,о,вы решили выложить"Монету" и тут?))) А киньте сюда еще "Непреодолимые обстоятельства",ну пожалуйста!Обожаю этот фик!))))

 Отправлено: 18.02.08 20:32. Заголовок: стася5 Ага))) Спас..

стася5
Ага)))
Спасибо)) "Обстоятельства" я попозже сюда выложу - когда их отбетят... Не хочется вывешивать сырой текст)

 Отправлено: 18.02.08 21:42. Заголовок: Оооооо...Midori-sama..

Оооооо...Midori-sama ,уже новый??? Круто) И опять Сеймей/Нисей)))) Этот пейринг встречается ооочень редко) Да и работ очень мало стоящих...НАверное этим-то он мне и нравиццо)))) Но из Loveless лучший пейринг для меня это Зеро)))
Midori-sama ,спасибо! Этот фик не такой грустный))) Монетка очень здоровская))))
А у тебя фики только по этим двум парам,мм???

 Отправлено: 19.02.08 12:47. Заголовок: Marise Аригато))) Я..

Marise
Аригато))) Я в основном пишу только по этому перрингу... Есть еще Рицу/Соби, но это просто PWP Ну, и еще кое-где Нисей/Соби завалялся)))
А первый фик был написан просто под настроение)))
Спасибо ^_^

 Отправлено: 27.02.08 21:16. Заголовок: Мне очень нравится э..

Мне очень нравится этот фик. искала продолжение на других сайтах, но дальше слов "начнем второй раунд" не нашла... (((
Неужели на этом все закончится?

 Отправлено: 28.02.08 03:01. Заголовок: Лола Нет, разумеетс..

Лола
Нет, разумеется не закончится)) Пятая глава уже пишется))

 Отправлено: 28.02.08 13:32. Заголовок: Midori-sama Я жду) ..

Midori-sama
Я жду)

 Отправлено: 02.03.08 00:39. Заголовок: проды-проды-проды! э..

проды-проды-проды!
это великолепно! *___*

 Отправлено: 02.03.08 17:53. Заголовок: Midori-sama, с нетер..

Midori-sama, с нетерпением жду продолжения )))

 Отправлено: 22.03.08 23:50. Заголовок: Глава 2. Ноги подк..

Глава 2.

Ноги подкосились сами собой - Жертва резко опустился на одно колено, которое тут же отозвалось болью. Дышать было тяжело. Так тяжело, словно Сеймей только что пробежал стометровку за рекордное время. Зато мышцы уже не болели, только мелко дрожали уставшие руки.
Сеймей, насколько мог, осторожно опустил Бойца на пол и сразу же лег рядом, стараясь привести свое физическое состояние в норму. После ледяного дождя дома ему было жарко и немного непривычно, словно его не было здесь больше месяца, хотя он и выскочил из квартиры меньше тридцати минут назад. Медленно, словно крадущийся котенок, приходило чувство безопасности.
- Сеймей… - послышался хрипловатый голос Акаме. – Как ты?..
Ах да… Нисей…
- Жить буду. – Аояги все так же смотрел в потолок. Усталость наваливалась плавно и неотвратимо, но засыпать или терять время было нельзя. Несмотря на то, что они по счастливейшему стечению обстоятельств выбрались из этой передряги живыми, раны Нисея никуда не пропали. – Встать сможешь?..
Боец молчал несколько долгих секунд.
- Нет. Я пытался там, на улице… У меня темнеет в глазах, когда я пытаюсь это сделать.
- Ясно, – флегматично ответил Сеймей, принимая в сидячее положение. – Ты потерял много крови, Нисей…
Медленно, но верно возвращалась способность составлять последовательный план действий, а не действовать спонтанно.
- Ладно… - Сеймей, тяжело вздохнув, поднялся на колени и посмотрел Бойцу в глаза. – С такими ранами лучше ограничивать движения до минимума. Сломанное ребро – это тебе не ссадина на коленке…
- Сеймей… - Акаме улыбнулся и дотронулся пальцами до ладони Жертвы. – Ты рисковал собой, чтобы помочь мне…
Сеймей готов был прибить его за эту улыбку. Мало того, что Нисей констатировал уже и без того достоверный факт, который не доставлял Аояги особой радости, так еще и будет делать из сегодняшних событий свои выводы. Впрочем, эти выводы сейчас волновали Жертву не больше, чем всегда.
Сеймей устало вздохнул и, обведя Акаме изучающим взглядом, потянул мокрую ткань плаща. Та с громким треском порвалась, разрываясь вокруг иглы.
- Сеймей, ты… Ты что делаешь?! – Акаме даже рот от удивления приоткрыл.
- Ничего особенного. Если у тебя есть другие предложения, как снять эту тряпку через торчащую в тебе иглу, то я их с удовольствием выслушаю. А что тебя так удивляет? – и, не дав Нисею ответить на этот исключительно риторический вопрос, добавил – Приподнимись немного.
- Хорошо, – Боец медленно поднял руку и осторожно обхватил Сеймея за шею, второй рукой опираясь об пол. Приказ он, конечно, выполнил, вот только бок Сеймея взорвался очередной вспышкой боли, от которой каждый вздох казался непреодолимым испытанием. Трясущимися руками Аояги стащил плащ с плеч Нисея и отбросил эту тяжелую, насквозь пропитанную дождевой водой тряпку в сторону. Плащ Жертвы полетел на пол следом за плащом Бойца.

Надо же… Никаких возражений… Сегодня просто из ряда вон выходящий день, Акаме.

- Ладно. Теперь держись. – Сеймей уже морально приготовился к тому, что мышцы снова зазвенят от усталости и напряжения, когда он поднимет на руки Бойца. Но этого не произошло. Аояги не чувствовал никакой боли кроме той, которая полагалась ему как отдача от ран его Пары. А вот Нисею было действительно очень больно – сломанное ребро давало о себе знать.
До дивана было всего два шага, и они преодолели это расстояние без происшествий. Аояги чувствовал, как по телу растекается тепло. И дело тут было даже не в том, что им удалось убраться из-под холодного проливного дождя. Сама квартирка, которую снимал Сеймей, могла согреть своим уютом и спокойствием. Аояги почувствовал это, как только женщина, показывавшая варианты квартир, которые имелись в наличии, открыла входную дверь. Ничем непримечательная двухкомнатная квартира с маленькой кухней и окнами, выходящими на неширокий проспект. Сеймей сразу же обратил внимание на толстые стекла в окнах и новые двери. Один двуспальный диван, два стола – письменный и компьютерный, полка для книг… Ничего сверхъестественного. Главным достоинством этого места была теплая, уютная атмосфера, которой никогда не ощущалось в доме семьи Аояги. Здесь можно было чувствовать себя спокойно. И дополнительное основание для этого спокойствия давали несложные охранные Знаки, выведенные на двери тонким простым карандашом, рядом с петлями. Никакой ударной силой Знаки не обладали, а просто давали знать, если в дом входила боевая Пара.
- Надеюсь, у тебя достаточно сил, чтобы снять обувь, Нисей. – В интонациях не прослеживалось никакого намека на вопрос. Сеймей усадил Бойца на диван и сразу же направился к шкафу, стоящему в углу комнаты. Жертва уже начинал привыкать к тупой боли в боку.
- Да, достаточно, – послышалось два негромких удара об пол, что возвестило о выполнении настойчивого «предложения» Аояги. Сеймей усмехнулся и извлек из ящика кристально-белую салфетку, упакованную в герметичную упаковку.
- Ложись на диван.
- Как скажешь, милый, – в своей обычной манере откликнулся Боец. Диван тихо скрипнул. Сеймей подошел к Нисею и посмотрел на растянувшегося молодого человека сверху вниз.
- Не называй меня так. Я тебе не милый, Нисей.
- Хорошо. – Акаме быстро перевел взгляд на прозрачный пакет в руках Сеймея. – А что это?
- Это то, чем ты прикроешь рану, когда я вытащу из тебя иглу. Кровотечение практически прекратилось, но лучше подстраховаться.
Рана на плече выглядела не столько болезненно, сколько неестественно фантастической. Дождевая вода смыла кровь с рубашки, поэтому пятно казалось не красным, а розовым. Смотрелось это так, словно игла находится в теле Бойца уже очень давно, а не вбита ему в плечо каких-то двадцать минут назад.
Аояги вздохнул и сел на край дивана рядом с Нисеем, попутно отодвинув ногой валявшиеся на полу ботинки.
- Вытаскивать будем в Системе. Так что тебе нужно открыть ее на несколько секунд.
- Открыть?.. Ладно. Ты скажешь мне заклинание, которым будем это – косой взгляд на торчащий их плеча предмет – вынимать?
- Нет. Я сам это сделаю. Но сначала посмотрю, настолько все серьезно. Будь добр, не дергайся, Акаме, – Жертва осторожно положил ладонь на пораненное плечо и сосредоточился, оценивая серьезность и глубину ранения.
Уж что-что, а лечить Сеймей умел всегда. Это умение было вколочено в него не менее прочно, чем навыки эмоционального контроля и управления.
Существовало три догматические основные обязанности Жертвы: управлять, опекать и лечить. Можно было пренебречь даже некоторыми правилами боя, но этими тремя законами не разбрасывалась ни одна Жертва, какой бы сильной она ни была. Кроме того, лечить Сеймею нужно было не только своего Бойца. Порезы, ссадины и синяки стали постоянным узором на теле Рицки. Лечение этих меленьких ранок, которые, заживая, оставляли едва заметные следы на теле и неизгладимые рубцы в душе, стало частью жизни. Да и в Школе это было одним из главных умений, ценимых в Жертве. Многие люди, не являющиеся ни Бойцами, ни Жертвами, но осведомленные о Системе и Парах, считали, что Жертва является исключительно источником, управляющей силой для Бойца, и на этом ее возможности и обязанности заканчиваются. Это было серьезнейшим заблуждением.
Под ладонью чувствовалась мокрая ткань рубашки, сквозь которую можно было ощутить тепло тела Акаме.
- Мне так неудобно. Рубашку нужно снять. – Сеймей вздохнул и начал расстегивать пуговицы на рубашке Бойца. Сам Нисей возился бы с этим слишком долго – одной рукой шевелить невозможно из-за раны, а пуговицы вдобавок еще и мокрые. Аояги практически физически ощутил, каким взглядом смотрит на него Нисей.
- Раздеваешь меня?.. Мне это нравится, – привычная улыбка и внимательный взгляд в глаза.
- Прекрати так улыбаться, Нисей. Я не собираюсь спать на мокром диване. И мы не в полевых условиях, чтобы оставаться в грязной промокшей одежде – не хватало тебе еще какое-нибудь заражение получить, – сухо ответил Сеймей, наконец-то справившись с последней пуговицей. Он взял в руки один край рубашки и дернул. Материя порвалась с тихим треском, разъехавшись до самого плеча.
- Сеймей, ну чем моя одежда тебе так не угодила, а?– Акаме похоронно вздохнул, смиряясь с очередной потерей в своем гардеробе.
- Ничего особенного. Просто облегчаю себе работу, – Аояги дернул еще раз, порвав рукав, потянул ткань в сторону, вытаскивая из-под спины Нисея и бросая то, что осталось от рубашки на пол.
Глазам открылось не самое приятное зрелище – под тканью рана выглядела не так серьезно…
Сеймей заметил, что автоматически обводит рану кончиками пальцев, стараясь хоть немного снять боль. Простое заклинание, которое даже не нужно произносить вслух. Но и эффект от него не слишком ощутимый.
- Очень серьезно, да, милый? – в голосе Нисея послышалось явное напряжение, взгляд прошелся по лицу Жертвы, словно повторяя каждую его линию и черточку.
- Нисей, игла, пробившая даже кость в плече – это не шутка… - Жертва хотел в очередной раз напомнить Нисею, что за словами нужно следить, но передумал – сейчас были проблемы и важнее, чем это надоевшее «милый». – И учти: это будет очень неприятно.
Руки Жертвы медленно спустились вниз. Ладони легли на ту область, где было сломано ребро. Сеймей не мог по ощущениям в своем боку точно определить, какое именно ребро сломано – боль расползлась огромным пятном. Даже смотреть было страшно – Аояги видел в своей жизни много ран и повреждений на уроках, но такого синяка он не видел никогда. Размером примерно в две пятерни, черный, словно кто-то пролил на кожу баночку чернил и слегка размазал.
Сеймей вздохнул и дотронулся кончиками пальцев до бока Акаме. Нисей вздрогнул и тихо зашипел.
- Очень больно? – Определить, насколько же серьезна рана, было несложно. Требовалось просто направить энергию на пострадавший участок, и Связь сразу же говорила тебе, какие есть повреждения. Этот способ распространялся и на внешние, и на внутренние раны. Что-то вроде энергетического слепка поврежденных участков. Человек, никогда не занимавшийся подобным, мог бы посмотреть на результат и увидеть только набор золотистых полупрозрачных ниточек заклинания, не имеющих никакого смысла. Сеймей мог по таким ниточкам со стопроцентной точностью понять, насколько серьезен перелом, как сломана кость, есть ли в ней трещины после удара.
Аояги так увлекся изучением раны Бойца, что не заметил, как довольно прищурился Нисей.
- Знаешь… Это очень приятно…
- От энергии идет тепло. Оно немного согреет место ушиба. Могу тебя обрадовать, Нисей, сломана всего одна кость. Слом ровный, кость не раздроблена. Так что это можно на некоторое время отложить. Главное, что не повреждены внутренние органы…
- Сеймей… - Голос Бойца заставил Аояги прекратить рассказывать Нисею о его ране и поднять взгляд. Все еще прохладные пальцы коснулись руки Жертвы. – Дотронься так еще раз… Пожалуйста.
- Акаме, это не снимет боль.
В темных глазах что-то промелькнуло, пальцы Бойца сжались чуть крепче, уперевшись прохладными подушечками в теплую мягкую ладонь.
- Погрей еще немного…
- Нисей, ты действительно сущий ребенок, – Аояги вздохнул и опустил ладонь на плечо Бойца, чувствуя, как вздымается его грудь при вдохах. Теплая энергия медленно потекла на больной участок кожи. Сеймей ощущал, как мелко дрожит Акаме. Боец действительно промерз до костей под дождем.
- Такое ласковое тепло… Знаешь, ты все-таки заботишься обо мне. – Взгляд Нисея всегда отличался наличием в нем определенной хитрой искорки, которая проявлялась в разной степени, в зависимости от ситуации, но никогда не угасала совсем.
- Акаме, ты путаешь необходимое лечение с заботой, – Жертва быстро убрал руку и потер ладони друг о друга. Сила запульсировала на кончиках пальцев. – Мы имеем дело с такой раной, которую лучше залечить как можно быстрее. И, кстати, снимай брюки.
- Милый, я не ослышался?.. – Боец расплылся в широкой улыбке. Сеймея уже начинало злить все это представление. За сегодняшний день Аояги получил ударов и ран больше, чем за год, проведенный в боях. Все тело болело от синяков и царапин, и к шуткам Сеймей сейчас относился крайне скептически.
- Нет, Акаме. Ты не ослышался, – флегматично ответил Жертва, дернув ушком. – Я уже говорил. И повторять не собираюсь.
Улыбка Бойца слегка померкла. Нисей послушно опустил руки и медленно расстегнул пуговицу брюк.
- Эм… Сеймей…
- Что?
Нисей приподнялся и слегка дернул промокшие насквозь брюки вниз. В правом боку снова болезненно защемило.
- Дальше я сам, – вздохнул Жертва. Сеймей легко поднялся на ноги и потянул брюки Бойца вниз одним плавным движением. Глазам открылся обзор на все тело Акаме. Бледная чистая кожа, прямые, не по-мужски стройные ноги, узкие бедра… Изящности фигуры Нисея позавидовали бы многие девушки.
Сеймей поймал себя на том, что любуется своим Бойцом, как произведением искусства. Взгляд медленно скользнул по плоскому животу, на секунду задержавшись на синяке на правом боку, поднялся вверх, до раны на плече, выше, по тонкой шее, и остановился на глазах. Сеймей никогда раньше не видел, чтобы Нисей хотя бы немного стеснялся, а уж тем более краснел. А сейчас на щеках Акаме проступил самый настоящий румянец смущения. В темных глазах появилось какое-то странное чувство, которого Сеймей никогда раньше не замечал.
- В чем дело?..
- Просто ты первый, кто смотрит на меня… так.
- Да неужели?.. – в голосе Жертвы читался нескрываемый сарказм. – Это новость. Держи. – Аояги притянул ближе теплое одеяло из лоскутков сиреневых оттенков и накрыл им Бойца по пояс. – Тебе нужно согреться.
- Спасибо. – Акаме довольно улыбнулся и поудобней расправил одеяло. – Оно очень теплое.
- Знаю. Я под ним сплю… - Сеймей вздохнул и направился к полке с книгами. – А пока я ищу необходимый Знак, чтобы вытащить из твоего плеча все лишние предметы, расскажи мне, что произошло.
- Я шел к тебе. Решил срезать и пройти коротким путем, по дворам. Я не слышал, как они подошли, – несколько секунд молчания, – я даже не сразу понял, что произошло. Сначала мне показалось, что я прошел какой-то звуковой барьер…
- Вот тут поподробнее… Что за барьер? – Аояги внимательно разглядывал полку с книгами. Здесь находилась его маленькая библиотека. Книги о Связи и Знаках соседствовали с трудами философов, историческими романами, пейзажной лирикой и словарями. Фраза про барьер автоматически вернула его мысли туда, под дождь, когда он только входил в переулок. Сеймей прекрасно помнил, как сильно был наэлектризован воздух, как колебались энергетические волны.
- Не знаю. Я такого никогда не видел раньше. Но когда я прошел сквозь него, что-то изменилось… Я сначала так и не сообразил - что. Только потом, когда они обступили меня с трех сторон, понял, в чем дело, – даже стоя к Бойцу спиной и внимательно просматривая очередную книгу со Знаками, Сеймей почувствовал, как губы Акаме скривились в усмешке. – Я не смог использовать твою силу или докричаться до тебя.
- Что? – Сеймей резко обернулся к Нисею. Мысли о заклинаниях вылетели из головы. – Полная блокировка?
- Да. – Акаме слегка кивнул, внимательно глядя в лицо своей Жертве. – Ты знаешь, что это такое?..
- Знаю… И от того, что знаю, мне ничуть не спокойнее. Это полный блок на Связь Бойца с его Жертвой. Накладывается в форме пространственного экрана на разную площадь в зависимости от сил создающей его Пары. В нашем случае Пары было три… Экран перекрывает все нити Связи. Обычно такое не эффективно… - голос Сеймея стал чуть тише. Аояги рассматривал корешок книги по истории мирового искусства, мысленно прокручивая всю информацию в голове и составляя из нее примерную картину происходящего. Кое-какие логические моменты уже начинали четко обрисовываться. И получающаяся картина была совсем нерадостной. Сеймей знал, что Акаме всегда прислушивается к каждому его слову, запоминая все, что Жертва говорит, но все-таки надеялся, что Нисей пропустит мимо ушей некоторые моменты.
Аояги понял, насколько обманчива лукавая улыбка и озорной блеск темно-зеленых глаз Нисея, как только первый раз увидел его. С этим человеком все было далеко не так просто, как казалось на первый взгляд. Впрочем, природный Боец всегда под стать своей Жертве, и удивляться тут было нечему.
- В скольких метрах о детской площадки ты почувствовал барьер?
- Не знаю… Метрах в тридцати-сорока… - послышался шорох ткани и тихий вздох.
- Ясно. – Аояги наконец-то нашел нужную книгу и взял ее с полки, проведя пальцами по черному потертому корешку. От книги исходило ощущение прохлады – Знаки, выведенные на этих страницах, имели свою изначальную силу, даже не будучи произнесенными Бойцом или Жертвой. Страницы тихо зашуршали под пальцами. – Рассказывай дальше.
- Дальше… Они окружили меня. Бросили вызов. Сам понимаешь, выбора не оставалось, милый… - Нисей еще раз вздохнул, плечо ужасно болело. Сеймей это чувствовал. Оглавление сейчас пришлось бы очень к месту, но в подобных книгах его никогда не было. – Первую Пару звали Trusted. Они загрузили Систему… Сеймей, я почти не мог использовать свою силу… Вернее, сначала мог, но ее хватило только на один удар. А потом она будто… иссякла,- голос Бойца зазвучал как-то непривычно монотонно. Привыкшему к постоянной эмоциональности Акаме Сеймею это немного резануло по ушам, но он был слишком занят поиском нужного заклинания – боль в плече становилась все острее. – Это напоминало… Я просто почувствовал себя зажигалкой с неисправным кремнем. Искра есть, а огонь разжечь невозможно.
- Это и есть одностороннее перекрытие Связи, Нисей. Боец, который еще не встретил свою Жертву, но будучи еще с рождения связанным с ней, может использовать некоторую часть своей силы потому что Нить все равно остается прямым каналом Связи. А они просто заглушили поток энергии, не прерывая саму Нить. Если бы ты обладал меньшим энергетическим потенциалом, ты не смог бы и искры высечь…
- Но это ведь противозаконно, верно?
Аояги оставалось только усмехаться подобному вопросу.
- Нисей, милый, мы с тобой вне закона. Хотя здесь ты прав. Правила дуэли должны исполняться всеми. Рассказывай дальше.
- Ну… Я использовал не очень хорошее заклинание, Сеймей… - в голосе почувствовалась плутовская усмешка. – Отражение и двойное усиление с поперечным рассечением.
- Глупо, Нисей… Но это сработало. Так что не будем сейчас разбираться с твоей боевой техникой. Хотя, думаю, ты понимаешь, что, ударь они не со всей силы, твое заклинание улетело бы в никуда. Тебя бы оглушили с первого же удара и... – фраза осталась неоконченной. Сеймей наконец-то нашел то, что искал. – Вот оно.
Жертва подошел к дивану и перевел взгляд на Бойца. Вид у Нисея был очень нездоровый – бледная кожа, хрипловатое дыхание. Из раны на плече медленно сочилась кровь. Аояги опустился на край дивана рядом с Бойцом.
- Учти – это будет больно. Открывай Систему.
- Хорошо… - Щелчок пальцами. Акаме всегда открывал Систему только так.
Знакомые ощущения, наплывающие волной тени. Словно мир выворачивается наизнанку. И эта изнанка черна как ночь, с редкими проблесками цветных пятен.
Жертва дернул ушками и плавно повел запястьем, создавая энергетический фон для заклинания. Из кончиков пальцев потянулись невесомые серебристые ниточки, изящными завитушками клубясь в воздухе и образовывая Знак, словно сотканный из легких паутинок. Торопиться в этом деле было нельзя – лечение всегда было и остается точной наукой. Даже в Системе. Иероглиф послушно последовал за пальцем Сеймея и остановился над торчащей из раны иглой. Ладонь Жертвы легла на здоровое плечо Акаме, будто придерживая. Секунда напряженного молчания, и заклинание сработало, рванув иглу точно вверх, под тем углом, под которым ее туда вогнали. Крик Бойца ударил по ушам. Перед глазами запрыгали багровые пятна, обжигая своей яркостью. Плечо свело тупой болью, напоминающей зубную, но сильнее в сотни раз. Аояги сжал зубы, чтобы не взвыть в голос. Такой боли он не испытывал еще никогда, да и не предполагал, что это будет настолько больно.
Так, ладно… Вдох, выдох… И еще раз…
Зрение пришло в норму, а боль стала понемногу утихать. Прохладная игла все еще была у Сеймея в руке. Он быстро отбросил ее в сторону и схватил приготовленное заранее полотенце. Из раны медленно текла кровь.
- Держи так. – Кристально-белая ткань накрыла рану.
- Сеймей… - тихо позвал Боец, смотря на Жертву блестящими глазами. Дышал он медленно, глубоко. На лбу выступила испарина.
- Потерпи немного. Сейчас смягчу боль, – в горле противно саднило, как при серьезной ангине. Заклинание напросилось само собой, без книги. Лучший стимул к импровизации - крайняя необходимость. На саму рану заклинание никак не подействовало, а затронуло только нервные окончания. По сравнению с тем, что было несколько секунд назад, боль казалась незначительной. – Вот так лучше… - кажется, Сеймей только сейчас смог нормально вздохнуть.
- Да, спасибо, – на губы Бойца вернулась бледная тень его обычной улыбки.
- Не будем затягивать с лечением. Убери полотенце, – пальцы уже сами собой вычерчивали новый Знак в воздухе.
- А я до сих пор думал, что Жертвы не могут так колдовать…
- Нисей, Жертвы действительно не обладают никакой ударной способностью, если ты об этом. Максимум возможностей – атака энергетической волной. Но сформировать эту волну в настоящее ударное заклинание не получится. Мы можем только лечить. А если ты имеешь в виду заклинание, которым я вытаскивал иглу, то оно совершенно не боевое. Действует всего на двадцать миллиметров. Если бы игла вошла глубже этих двух сантиметров, оно просто не сработало бы. Хотя, если бы она зашла так глубоко, то никакое заклинание нас уже не спасло бы … - Аояги отодвинул полотенце в сторону и плавным движением опустил Знак на рану. – Это не срастит кость. Просто поставит ее так, как надо. Можно сказать, магический гипс, – на губах Жертвы появилась усмешка.
- Любимый… - Нисей потянулся здоровой рукой и погладил запястье Жертвы кончиком пальца.
- Акаме, это очень точная процедура, так что не трогай мои руки. Немного напортачу, и кость срастется неровно.
- Значит, вас этому в Семи Лунах учили?
- Да, этому. И не только, – распространяться, чему и как их учили, Сеймей не собирался. Нисея это никак не касалось.
Игла пробила кость всего на несколько миллиметров, так что восстановить структуру было несложно. Аояги укрепил заклинанием поврежденный участок кости.
– Так, теперь бок, – ладони быстро спустились вниз, на сломанное ребро. Руки привычно выводили контуры иероглифа. Сейчас Сеймей чувствовал себя в своей стихии. Лечение всегда было одной из его сильных сторон. И медицинский курс он окончил с самым высоким баллом в своем потоке.
- Милый, а ты лечил Агацуму? – голос Нисея вырвал его из задумчивости.
- Нет… Он не просил меня об этом.
- Я тоже не просил…
Интересно, ты когда-нибудь научишься думать, прежде чем что-то сказать, Акаме?.. Видимо, нет.
Аояги смерил Бойца мрачным взглядом.
- Да, не просил, – ответ прозвучал очень коротко и сухо.
- Я, как всегда, сказал, не подумав, милый… - Нисей улыбнулся одной из своих невиннейших улыбок и посмотрел Жертве в глаза. – Не сердись… Мне очень приятно, что я тебе дороже, чем он. Ты же знаешь.
- Еще бы мне не знать… - Аояги закрепил последнюю ниточку заклинания, идеально подогнав слом ребра, как подходящие кусочки головоломки. – Выходим.
- Хорошо. – Система дрогнула, словно по ней пробежался ветер, тени вернулись в свое обычное состояние. Комната снова обрела привычные цвета и очертания.
- Лежи и не двигайся. – Жертва поднялся на ноги. В голове слегка зашумело – удерживающее кости заклинание потребовало немалых усилий. Аояги вздохнул и направился в ванную. Он чувствовал на своей спине озабоченный взгляд Нисея, но оборачиваться не собирался.
- Сеймей, ты куда?
- Приведу себя в порядок, – с этими словами Жертва захлопнул дверь ванной, покинув поле зрения Бойца.
Здесь можно было немного расслабиться. Сеймей вздохнул и прислонился спиной к двери, обводя взглядом маленькую ванную комнату. Чистая, светлая. Ванна, совмещенная с душем, раковина, полка и зеркало.
Сеймей отошел от двери и направился к зеркалу. В первую секунду ему показалось, что на него смотрит совсем другой человек. Потому что Аояги Сеймей просто не может выглядеть так... Прилипшие ко лбу немного вьющиеся темные пряди волос, опущенные ушки. Краешек одного ушка порезан, но кровь уже запеклась.
Сеймей дотронулся пальцами до лица, оценивая повреждения. По ощущениям все было хуже. На щеке красовалась приличная ссадина. Выглядело это так, словно Аояги протащили по асфальту. Хотя, возможно, он просто и не заметил, в какой момент это случилось.
А вот губы и нос пострадали сильнее. Сеймей так и не понял, чем же его ударил Зеро, что умудрился разбить и нос, и губы. Причем как разбить… По губам проходила вертикальная красная полоска, которая начинала понемногу щипать. Видимо, из-за тепла. Или Аояги просто до этого момента не обращал на нее внимания. По сравнению с той болью, которую ему пришлось испытать, вытаскивая эту проклятую железку из плеча Бойца, разбитая в кровь губа казалась просто царапиной.
Жертва не сомневался, что все его тело покрыто ссадинами и синяками. Иначе и быть не могло. Сеймей включил прохладную воду под краном и несколько раз ополоснул лицо. На мгновение сосредоточился на Нити и проверил, что там делает Нисей. Боец послушно лежал на диване, не шевелясь, и ждал Жертву.

Ведь может же нормально слушаться, когда хочет…

Аояги быстро расстегнул свою рубашку. Все ожидания относительно синяков и ссадин оправдались. Особенно ужасным выглядел синяк на правом боку. Туда угодил удар Зеро перед тем, как Сеймей перерезал ему горло. Конечно, все относительно, и синяк Нисея в том же месте выглядел на порядок хуже. Зато у Акаме хотя бы локти и колени были целы. Сеймей этим похвастаться не мог. Удары об асфальт оставили свои отпечатки.
В целом, все оказалось не так страшно, как могло бы быть. А вот Нисею повезло куда меньше.
Жертва быстро стащил с себя всю одежду и переоделся в пижаму, которую обычно надевал после душа. Аптечка хранилась в ванной комнате на случай простуды или какого-нибудь мелкого повреждения вроде пореза. И сейчас Сеймей собирался использовать ее по назначению.
Нисей все также лежал на диване и рассматривал потолок, когда Аояги вернулся в спальню и по совместительству зал. Акаме быстро обернулся и расплылся в улыбке.
- Тебе очень идет синий цвет, милый, – озорной взгляд пробежался по фигуре Жертвы, задерживаясь на щиколотках, бедрах и плечах.
- Кажется, ты начал приходить в себя, Акаме. Подвинься немного, мне не нравится сидеть на краю дивана.
- Конечно… - Нисей послушно подвинулся. Плечо заломило чуть сильнее, но на этом неприятные ощущения закончились. Сеймей удобно пристроился на диване и раскрыл аптечку, поставив ее на тумбочку. Сразу же запахло лекарствами.
- Вот и замечательно, – из аптечки на свет была извлечена пачка таблеток. Сеймей быстро распечатал ее и протянул сразу три штуки Бойцу. – Положи их под язык. Они растворятся сами. Это обезболивающее.
Нисей послушно принял таблетки и запихнул их в рот, не отводя взгляда от Жертвы.
- Итак, мы остановились на заклинании. Надо полагать, оно сработало.
- Да. Они действительно вложились в первую атаку.
- А дальше? – Аояги пару секунд покопался в аптечке и достал оттуда вату и антисептический раствор.
- Как только бой кончился, Систему сразу же свернули. Я даже и разглядеть толком ничего не успел. Меня ударили по спине и набросили на шею эту… - Нисей коснулся пальцами тонких порезов на шее и поморщился. - Стали душить.
- Кто именно набросил помнишь? – Сеймей положил правую руку Бойца себе на колено, чтобы было удобно, и принялся обрабатывать порезанные пальцы. Акаме тихо зашипел – лосьон щипал, попадая на пораненные участки кожи.
- Терпи, – коротко и четко отрезал Сеймей, внимательно дезинфицируя каждую царапину. – Что было дальше?
Нисей воззрился на Жертву грустным взглядом и вздохнул.
- Набросил удавку этот… Зеро, которого ты убил. Я чуть не задохнулся. Хорошо, что успел подсунуть руку под эту проклятую веревку.
- Знаю. Я почувствовал. – Сеймей отложил вату в сторону и принялся смазывать покрасневшие полоски антисептической обезболивающей мазью. За этим занятием он и не заметил, что Нисей замолчал и внимательно смотрит на него.
- Почему ты молчишь?..
- У тебя очень нежные руки, чуткие пальцы. Я наслаждаюсь моментом… Ты никогда раньше так ко мне не прикасался, Сеймей.
- Мне не приходилось лечить тебя. Надеюсь, и в будущем не придется, – нейтрально ответил Жертва, не отрываясь от своего занятия. Он практически на физическом уровне чувствовал, как Нисей улыбается своей неизменной наглой улыбкой.
- И все-таки, милый… Ты очень нежно лечишь меня.
- Акаме, с такими ранами, как у тебя, есть только два выхода – или добивать, чтобы не мучился, или лечить, как следует. А ты видишь смысл лечить грубо? Тогда уж лучше вообще оставить раны как есть, – ушки Жертвы непроизвольно дернулись. Иногда Нисей не понимал самых простых вещей.
- Все равно ты меня любишь, – безапелляционно ответил Акаме, довольно прищурившись.
- Еще одно подобное отклонение от темы разговора, и будешь сам бинтоваться, Боец, – голос стал ровным, жестким. Нисей сразу как будто бы весь подобрался. – Что было дальше?
- Дальше я пытался хоть немного ослабить удавку. У меня это все-таки получилось, с четвертой попытки. Я даже смог отобрать его конец нитки.
- Каким образом? – Сеймей очень слабо представлял себе, как можно вытащить что-то из не чувствующих боли рук Зеро. Разве что отрезав им пальцы...
- Я очень сильно дернул, и он ее выпустил. По-моему, она порезала ему ладонь… Мне вот порезала. – Нисей повернул кисть левой руки к свету. Центр ладони рассекала прямая линия глубокого пореза. Краснота вокруг этой полоски расползлась на всю ладонь.
- Понятно.
- Я оттолкнул Зеро и побежал через дворы...
- Остальные не вмешивались в вашу драку? Их же осталось четверо, даже если учесть, что одну Пару ты ударил достаточно сильно.
- Нет. Они стояли и смотрели. Потом, конечно, погнались за мной…Знаешь, я сейчас спокойно тебе это рассказываю, а там, в этих проклятых дворах, я думал, что жить мне осталось минут пять… - Акаме внимательно посмотрел на свою Жертву. Каким-то непривычным, скользящим взглядом. – И я боялся, что больше никогда тебя не увижу, милый. – Нисей поднял здоровую руку и положил пальцы на запястье Сеймея, легко ведя ими вверх.
Это было ошибкой со стороны Бойца. Лимит терпения Жертвы Beloved исчерпался до дна. Ушки прижались к голове, глаза опасно блеснули. Сеймей резким движением перехватил запястье Нисея и сжал пальцы так крепко, что вокруг них на коже стали расползаться бледные пятна. Нисей тихо вскрикнул и вжался в диван.
- Сеймей… Мне больно…
- Я знаю. И тебе будет больно, пока ты не уяснишь, когда нужно остановиться, Акаме. – пальцы сжались еще крепче.
- Сеймей… Пожалуйста… - голос Бойца ощутимо дрогнул. Аояги не мог ручаться, по какой причине это произошло - от обиды или от боли. Впрочем, Сеймея это ничуть не беспокоило.
- Мне ведь больше не придется повторять тебе это? – Сеймей улыбнулся и продолжил обрабатывать рану на плече, не отпуская запястье Бойца.
- Не придется. – Даже не тихий голос. Шепот.
- Вот и замечательно. – Аояги довольно улыбнулся и разжал пальцы. Нисей медленно опустил руку. Участки кожи, где пальцы Жертвы впились особенно сильно, покраснели, будто руку только что заковывали в тиски. – Акаме, я жду продолжения рассказа.
- А… Продолжения… - Кажется, Нисей даже растерялся. Голос у Бойца был тихий, с едва ощутимой хрипотцой, словно Сеймей только что сжимал не его руку, а его горло. – Да… Они погнались за мной. Сеймей, я в жизни так быстро не бегал… - Последнее предложение было произнесено на выдохе. Складывалось впечатление, что Бойцу не хватает кислорода. Жертва оторвался от своего занятия и посмотрел на Нисея. В какой-то момент Сеймею даже показалось, что в глазах у его Пары слезы, но через секунду это ощущение исчезло. – Что?.. В чем дело?..
- Ничего, Акаме. Рассказывай. – Из коробки с лекарствами были извлечены стерильные салфетки и бинт.
- Хорошо. Там, во дворах, есть развилка. Вернее, там один переулок расходится на три. Думаю, они просто немного отстали и не увидели, в какой из них я побежал. Иначе бы я тебя не дождался.
- А ты меня ждал? – Аояги криво усмехнулся и приложил салфетку к ране на плече Нисея. Боец вздрогнул, но не отодвинулся. Сеймей остался вполне доволен такой реакцией и принялся бинтовать, перебрасывая бинт через плечо Акаме, по косой линии, чтобы повязка покрепче зажимала рану с приложенной к ней салфеткой.
- Конечно, ждал, милый… Я очень надеялся, что ты придешь… И ты пришел.

Так ждал или надеялся, Нисей? Это разные вещи. Ты определись…

- Ясно… - такие серьезные раны Сеймею еще не приходилось забинтовывать, но навыки, приобретенные в Школе, сохранились в совершенстве, поэтому повязка получилась плотной. По крайней мере, до утра она должна была продержаться. А утром надобность в ней уже отпадет.
- Ну, дальше ты знаешь. Я прибежал на эту детскую площадку. Дышать было совсем нечем. У меня просто ноги подгибались. Если бы я и дальше бежал, то, скорей всего, потерял бы сознание… Перед тем, как я забежал под площадку, этот Зеро бросил в меня… В общем, ты сам видел эту штуку. – Нисей указал глазами на повязку у себя на плече. – Сеймей, тебе нужно было учиться на врача.
- На врача? Вот уж не думаю, что из меня вышел бы хороший врач. Да и не прибыльное это дело. Как ты умудрился столько времени прятаться от Зеро?
- Не знаю… На самом деле я помню все это очень смутно… У меня постоянно темнело в глазах. Но теперь-то все хорошо, верно? – в голосе Бойца послышались оптимистичные нотки. Если бы на месте Нисея сейчас был Агацума, он бы и слова лишнего не проронил, особенно после того, как Сеймей дал понять, что лишние действия и прикосновения в данной ситуации крайне нежелательны. Даже не смотря на то, что Нисей был его Бойцом уже второй год, Сеймей все еще удивлялся тому, что Акаме никогда на него не обижается. Обиделся Нисей или нет - Аояги это не беспокоило. Но сам факт подобного всепрощения Жертве удивлял даже Сеймея, который видел очень много вариантов отношений в Парах.
- Я бы не был в этом настолько уверен. Но, по крайней мере, сегодня ночью мы можем спать спокойно.
- Мы? – Боец расплылся в довольной улыбке.
- Да, мы, Акаме.
- Кажется, мои мечты начинают сбываться.
- Думаешь, мне доставит удовольствие необходимость делить с тобой свою кровать? Ошибаешься. – Сеймей уже быстро накладывал повязку на сломанное ребро Бойца. – Ты должен поправиться к завтрашнему утру – мне не нужен Боец, неспособный сражаться. Я достаточно понятно выразился, Нисей? – холодный взгляд Жертвы не предвещал приятной ночи.
- Конечно, милый. – Нисей кивнул и немного приподнялся над диваном, чтобы Жертве было удобней его перебинтовывать. Сейчас синяк на боку у Акаме выглядел даже хуже, чем раньше.
- Кстати, не рассчитывай на спокойный сон, Нисей.
- Не волнуйся, милый. Рядом с тобой я готов спать целую вечность.
Видимо, Нисей не совсем понимал, что значит спать тогда, когда Жертва прокачивает через все твое тело непрерывный поток энергии. Хотя откуда ему было знать это?
- Одно прикосновение, и пеняй на себя, Боец. – Сеймей закрепил бинт. Перевязывать бок было совсем несложно, и весь процесс занял не больше двух минут. Пальцы уже перестали дрожать после холода, который проник под кожу там, под дождем. Приятное тепло разливалось по телу, заставляя расслабиться. И Аояги не мог не признать, что в квартире сейчас царило ощущение уюта. Легкое, едва уловимое. И ужасно непривычное. Сеймей уже и не помнил, когда в последний раз ему было так уютно и спокойно. Разве только рядом с Рицкой. Но даже там, с братом, он не мог расслабиться по-настоящему. В доме они были не одни, и мать всегда могла что-нибудь натворить. Ощущение постоянной тревоги и ожидания выработало в Сеймее рефлекс защиты. Аояги всегда был готов к неожиданному нападению. Эта способность формировалась очень долго, совершенно непроизвольно, день за днем, и стала таким же привычным явлением в жизни Жертвы Beloved, как дыхание.
- Сеймей, не в

 Отправлено: 22.03.08 23:50. Заголовок: Такого Аояги раньше ..

Такого Аояги раньше не замечал за своим Бойцом. Нисей мог быть бесчеловечно-жестоким, а его ненависть к Агацуме росла и крепла с каждым днем независимо от того, упоминал Сеймей о своем бывшем Бойце или нет. Жертва это чувствовал всеми фибрами души, словно постоянно нарастающее статическое напряжение. Тогда, в Гауре, Нисей сбросил с себя этот заряд, подравшись с Соби. Сбросил одной сильнейшей вспышкой ненависти, которую можно было практически ощутить на физическом уровне. Колеблющиеся волны ярости, отраженные в горящих зеленых глазах и ангельской улыбке. «Убить» - говорили эти глаза. – «Убить, уничтожить раз и навсегда. Стереть само воспоминание, присутствие в этом мире. Убить любым способом. Но сначала растоптать».
Но даже среди этого темного чувства, которое появлялось в глазах Бойца Beloved каждый раз при упоминании Агацумы, раньше не прослеживалось ничего, связанного с долгами и обязанностями.
- Что он тебе должен? – Аояги отложил мокрую вату на тумбочку и дотронулся кончиками пальцев до спины Акаме. Очень осторожное, легкое прикосновение, отдавшееся по Нити Связи звенящей дрожью, проходящей по позвоночнику и затухающей в солнечном сплетении. Сейчас Нисей был опасен для всех, кроме Сеймея. Внутренняя мощь его Бойца просто потрясала, исходя от тонкого, изящного юноши волнами, сносящими все на своем пути. И контролировать эту силу мог только человек с таким же потенциалом и энергетическим уровнем, как и Нисей. Иначе Акаме было просто не удержать. Сильному бойцовскому псу всегда нужен не менее сильный и твердый хозяин. Иначе этот пес грозил уничтожить все и всех на своем пути.
Теплые руки Жертвы медленно прошлись вверх по позвоночнику Нисея, ложась тому на плечи успокаивающей властной тяжестью. Сеймей просто физически чувствовал, как успокаивается под его ладонями пульсирующая сила, превращаясь из неконтролируемых всплесков в ровный медленный поток, как расслабляется его Боец - расправляет плечи, делает медленный глубокий вдох. Нисей прислушивается к каждому малейшему прикосновению Аояги, словно впитывая их кожей, душой, памятью. Будто боясь, что это больше никогда не повторится. И у него есть основания бояться этого…
- Агацума должен мне те годы жизни, которые провел рядом с тобой… Годы, которые должны были достаться мне, Сеймей. – Нисей резко повернулся, высвободившись из рук своей Жертвы, и схватил Аояги за локоть, крепко сжав дрожащие пальцы. Все кости снова взорвались болью.

Черт тебя побери, Нисей… Я что, закрепляющие заклятья тебе на кости накладывал, чтобы ты тут вертелся, как танцор на танцполе?!

У Сеймея даже в глазах потемнело. Но в реальность его моментально вернул взгляд Нисея, проникающий прямо в душу своей… открытостью, что ли. Пальцы Бойца все так же сжимали локоть Жертвы, вызывая в памяти далеко не самые приятные ассоциации, картинки и образы. Сразу же вспоминалась мать, запирающая его и Рицку в шкафу за то, что они «плохие дети»; вспоминались учителя, которые хватали за локти учеников и отправляли в «комнату с пятью углами», которая до сих пор снится Сеймею в кошмарах; И, конечно, Агацума, который неизвестно откуда взял дурную привычку хватать Аояги за сгиб локтя, когда тот собирался уходить.
- Сеймей… - Нисей немного подался вперед, отчего одеяло окончательно съехало с него. – Сеймей, ты же не бросишь меня, правда?.. Не бросишь ради этой белобрысой дешевки? – пальцы Бойца переместились с локтя на запястья Сеймея, сминающими движениями поглаживая мягкую ткань пижамной рубашки.
- Акаме, мы это уже обсуждали. Отпусти мою руку.
В комнате повисла тяжелая тишина. Пальцы Бойца медленно разжались. Только сейчас Сеймей заметил, что Нисей едва заметно дрожит, словно снова начал замерзать. Акаме легко опустил руки на одеяло и принялся сминать матерчатый уголок. Быстро, судорожно, словно пытаясь перебросить на ткань все свои чувства. В такие моменты аура Нисея превращалась в нечто весьма негативное, темное и очень активное. Ударный потенциал возрастал в несколько раз, заклинания обретали просто невероятную силу. Но у этого явления была и обратная сторона – очень большой объем Силы уходил в никуда.
Энергия снова начала хлестать через край – Сеймей чувствовал это, привычно пропуская ее через себя по Нити и преобразуя этот поток в нейтральный вариант. Ему пришлось научиться делать это, как только он встретил своего природного Бойца – несмотря на извечно улыбчивое настроение, аура Нисея была очень агрессивна. Аояги понял это еще в первый день их знакомства. Этот день вообще стал одним из тех дней, которые Жертва Beloved запомнил на всю жизнь.
Чтобы понять, почему это происходит с Нисеем, не требовалось глубокого познания Основ Связи, изучения специфики энергетических полей и всего прочего. Достаточно было просто как следует поговорить с Акаме, чтобы все встало на свои места. Нисей практически всегда был окутан облаком Силы, концентрирующейся в солнечном сплетении. Сама по себе эта Сила, которую Боец черпал от своей Жертвы, имела нейтральный заряд. Как правило, негативную окраску ей придавали эмоции Акаме, с которыми он не мог совладать. Да и не хотел.
Единственным способом снять подобное напряжение было энергетическое всестороннее взаимодействие Жертвы с Бойцом, включающее в себя оба вида контактов. А на это Аояги идти не собирался. По крайней мере, до момента острой необходимости.
- Ненавижу Агацуму… Будь он проклят… - тихий шепот Нисея заполнил тишину, прерываемую только тиканьем часов. Ощущение было такое, словно даже стены прислушиваются к словам Бойца. Нисей вцепился в одеяло так, что пальцы побелели. – Не будь его, ты признал бы меня… - хрупкие плечи снова напряглись, словно на них давил груз ненависти и бессилия.
- Нисей, прекрати себя заводить… - Жертва вздохнул, недовольно дернув ушком. Пальцы коснулись тонкого запястья Бойца, отчего тот ощутимо вздрогнул и поднял на Сеймея растерянный взгляд. Аояги положил три пальца туда, где под тонкой кожей быстро и сильно бился пульс Нисея. Акаме начинал пропускать через себя чувство ненависти снова и снова, непроизвольно оставаясь на одном эмоциональном уровне и таким образом начиная бегать по кругу, который мог бы оборваться только вместе с жизнью Соби. – Успокойся… Ты же сейчас со мной. Ты, а не он, – единственным способом прекратить моральное самобичевание Бойца, было просто перевести его эмоции в другое русло, не пытаясь ограничить их силу. – Так что давай больше не будем это обсуждать. По крайней мере, сегодня. Для этого можно найти время и поудачней.
- Как скажешь, милый… - Нисей расплылся в довольной улыбке и, прежде чем Сеймей успел сообразить, что, собственно, происходит, обвил руками шею Жертвы и прижался к нему всем телом.

Хитрое же ты создание, Нисей... Знаешь, что я не буду тебя отталкивать и наказывать, пока ты ранен…

Сквозь тонкую ткань пижамной рубашки Аояги чувствовал тепло тела своего Бойца, ощущал, как плавно вздымается грудь, пересеченная повязкой. Это тепло было знакомо Сеймею еще с рождения, словно он знал Нисея всю свою жизнь, но при этом никогда не видел. Словно слышал его голос где-то внутри, в области сердца, и мог узнать его, уловив слова своего Бойца среди голосов сотен людей. Этот голос трудно было не узнать и не запомнить. Ровный, но при этом на редкость эмоциональный. Голос, по которому читается каждая эмоция его обладателя, и в котором можно всегда заметить тень улыбки. Когда слышишь его, перед внутренним взором сразу же появляется тонкая хрупкая фигура и хитрые зеленые глаза. Именно такой была ассоциация, когда Сеймей первый раз услышал своего природного Бойца по телефону. Необходимость конспирации диктовала свои условия, и нужно было договориться о времени и месте встречи. Сеймей очень четко помнил, как тревожно забилось сердце, когда он набирал на мобильном незнакомый номер, который дал ему Сатори Орисава, директор Школы Восточной Звезды. Хвост вилял из стороны в сторону. На дисплее высветился набранный номер и надпись «Соединение». Сеймей сам себе отказывался признаваться, что нервничает – он уже давно научился контролировать эту эмоцию. Жертва нервничать не должна ни при каких обстоятельствах. На волнения должен быть наложен полный и беспрекословный запрет. Поддашься эмоциям, и бой можно считать проигранным.
В трубке послышались долгие гудки. Аояги и не заметил, как стал вертеть в свободной руке связку ключей. Ушки едва заметно дернулись. На том конце послышался щелчок, и все напряжение моментально слетело, будто его и не было.
«Да?..» - ответил беззаботный голос. Губы Жертвы сами собой изогнулись в улыбке. Сомнения, что Нисей может оказаться не его Бойцом, отпали раз и навсегда. Связь среагировала мгновенно, зазвенев, словно струна, по которой прошлись осторожные пальцы.
«Здравствуй» - Одно короткое слово, которое сплело Бойца и Жертву еще одной неразрывной Нитью, притягивая их друг к другу. Еще один внутренний пунктик, появившийся у них обоих. Теперь, даже если они не смогут встретиться некоторое время, слух будет постоянно улавливать голоса других людей, стремясь выделить голос своей пары. На эмоциональном уровне для Сеймея ничего не изменилось – Боец есть ничто иное, как оружие, принадлежащее Жертве и полностью подчиняющееся ей, но отрицать власть и силу Имени было бессмысленно. – «Знаешь, кто я?» - Аояги ни секунды не сомневался, что Нисей его узнает. И был прав. В голосе Бойца промелькнула улыбка.
«Да, Любимый. Я всегда узнаю тебя…»
Сеймей тогда остался вполне доволен таким ответом. И сейчас Аояги не испытывал недовольства, несмотря на то, что Акаме, в очередной раз наплевав на все запреты, прижался к нему и глядел прямо в глаза. Черные волосы, пахнущие дождевой водой, еще не до конца высохли, и создавали ощущение прохлады.
- О чем ты сейчас думал?.. У тебя был очень отстраненный взгляд.
- Акаме, я же просил тебя не распускать руки. – Нисей видел и чувствовал слишком много, и это не устраивало Сеймея. – Ложись спать, – не дожидаясь ответа, Жертва молча снял с себя руки Бойца и поднялся с дивана. Акаме всегда требовал к себе чересчур много внимания, но сегодня эти требования зашкаливали по всем параметрам.
- Хорошо, милый. – Нисей осторожно опустился на диван и натянул одеяло до подбородка. Прямо как маленький ребенок. – Ты разбудишь меня, когда придешь?
- О… Можешь мне поверить, Нисей - ты почувствуешь, что я пришел. В этом не сомневайся. – Сеймей обвел Бойца изучающим взглядом. Сейчас Акаме выглядел на удивление по-домашнему и вписывался в окружающую обстановку так, будто прожил в этой квартире всю жизнь. Черные волосы рассыпались по подушке, одеяло укрывало хрупкую фигуру. Сознание непроизвольно нашло и подкинуло картинку из прошлого, сохранившуюся в памяти Сеймея. Вспомнился Рицка, точно также зарывшийся в одеяло, словно ища защиты от всего мира, точно также смотрящий на брата спокойным взглядом, в котором читалась усталость от прожитого дня. Аояги вздохнул и отогнал от себя воспоминание. – Спи, Нисей.
Сеймей быстро подошел к письменному столу и открыл верхний ящик. Здесь лежали блокнот, пара тетрадей, бумага для принтера и всякая канцелярская мелочь. Аояги извлек блокнот и черную гелиевую ручку. Чтобы осмыслить произошедшее сегодня, ему нужно было сосредоточиться, а присутствие Нисея так или иначе отвлекало.
- Спи, – повторил Сеймей, забирая с прикроватной тумбочки мобильный, отобранный у Зеро. Привычным жестом погасил свет в спальной и ушел на кухню.
Кухня была очень маленькая, под стать квартире. Впрочем, Сеймею и не требовалось здесь много места. Плита, раковина, холодильник, стол и пара стульев. Вот и все убранство. И, характерное для этой квартиры, тиканье настенных часов. Аояги не признавал электронных часов ни в каком виде – они слишком ненадежны, и если вдруг отключат электричество или сядет батарейка, то ты останешься в так называемом «безвременном» пространстве.
Сеймей сел за стол и разложил перед собой принесенные предметы – ручку, блокнот, мобильный телефон и ключи от входной двери. Связка ключей тихо звякнула, приземлившись на деревянную поверхность стола. Для Сеймея ключи были своего рода вредной привычкой и успокоительным одновременно. Аояги обзавелся манерой позвякивать ими еще в Школе, когда все Жертвы сидели перед кабинетом и ждали очередного экзамена. Тогда Сеймея не столько раздражал сам факт ожидания и бессмысленной потери времени, сколько волнение сокурсников. Они нервничали, перешептывались и постоянно что-то заучивали, словно это могло каким-то чудом спасти их от провала. Любимому было прекрасно известно еще со времен младшей школы, что при сильном волнении ты забываешь не только то, что прочитал пять минут назад, но и то, что честно учил в последнюю ночь перед экзаменом. Так или иначе, вся эта суета действовала на нервы, и Сеймей нашел способ игнорировать окружающих, переключая внимание на тихое позвякивание в кармане брюк или пиджака. Кроме того, подобный перенос внимания на тактильные ощущения помогал сосредоточиться и не отвлекаться на посторонние мелочи.

Итак… Что мы знаем?..

Аояги взял ручку и раскрыл блокнот на чистой странице. В первую очередь следовало начать с самых достоверных фактов. И таким достоверным фактом было то, что Нисея пытались убить. Не запугать, а именно убить. Рука сама собой вывела на листе пятиконечную звезду с острыми тонкими лучами. Простенький рисунок, какой способен нарисовать и ребенок. Нисей ассоциировался у Сеймея именно с таким символом. С черной остроконечной звездой. Еще одна тонкая черта, как бы отсекающая кусочек правого верхнего луча – показатель того, что Боец ранен. Рядом со звездой легко и быстро нарисовались еще шесть одинаковых фигурок меньшего размера. Зеро, Darkless и Trusted… Каждая Пара обведена в кружок, и над одной стоит крестик. Зеро, Пара, которая прекратила свое существование сегодня. Но именно от нее пойдет ровная линия влево, другой конец которой упирается в значок полной луны с цифрой «7» на нем. Еще в бытность одним из Семи Лун Сеймей изучил все доступные ему материалы, касающиеся Зеро. Данных было на удивление немного – вся информация находилась непосредственно у Первого. Но одно Аояги узнал точно – Зеро есть только в Семи Лунах, и другие Школы не занимаются генной инженерией подобного рода. Так что, вероятность того, что нападавшие Пары принадлежали к другой Школе, была мала настолько, что ей можно было пренебречь. От значка Семи Лун разошлись две стрелки. Одна указывала на прямоугольник, другая – на изображение иглы. Нагиса и Рицу. Гелиевая ручка плавно прошлась обратно по схеме, нависнув над бумагой, и остановилась. Рядом со звездой появился черный треугольник. Сеймей и сам не знал, почему нарисовал себя именно этой фигурой. Треугольник и звезда объединились в круг. Пара Beloved.
Аояги вздохнул и критическим взглядом изучил получившуюся схему. Теперь начиналась простая детская игра, с помощью которой можно решить самые запутанные головоломки. Этот метод назывался «Если бы…».
- Итак, если бы Нисей умер… Что бы это дало Семи Лунам? – взгляд пробежался по звездочке и значку луны. – Нет, не так…
Все правильно. Это не дало бы Совету Семи ничего. Смерть Нисея поставила бы Сеймея в тупик. А дальше могло бы быть несколько схем. Если рассуждать логически, то у Сеймея осталось бы три-четыре варианта. Самым простым было бы затаиться и ждать подходящего момента, чтобы потом максимально подпортить жизнь Семи Лунам. Как подпортить – это уже другой вопрос. Вторым вариантом было бы попытаться вернуть себе Агацуму…
Да, теоретически это самый вероятный исход ситуации. Наверняка Рицу и остальные именно так и думали. За эту возможность говорил сам факт Связи, которую Сеймей все еще поддерживал с Соби. Но тогда возникала другая проблема, состоящая в том, что Агацума подчинится приказу. Так в чем же выгода? Если все пойдет именно так, то Жертва Beloved обзаведется новым Бойцом. Вернее, вернет себе старого. А это точно не будет выгодно Семи Лунам.
Аояги отложил ручку в сторону и несильно прикусил указательный палец, собираясь с мыслями. На языке появился привкус лекарств, оставшийся после обработки ран Акаме. Сеймей инстинктивно направил внимание на Нисея. Боец уже задремал. Аояги не мог этого видеть, но по Нити проходили слабые отголоски ощущений.

Отдыхай, Нисей…Завтра ты должен быть на ногах.

Взгляд Жертвы снова перебежал на остроконечную звезду. Можно было констатировать, что Нисея пытались именно убить без шума и пыли, а не вынудить Сеймея выйти из укрытия и сражаться. Если бы в тот момент им нужен был Аояги, то они бы оставили Акаме возможность самому позвать Жертву, а не ждать, что Сеймей по счастливой случайности решит проверить, где же носит его Бойца и почему тот не отвечает на sms.
Тогда другой вопрос. Неужели Рицу действительно думает, что Сеймею нет до Акаме никакого дела?

Что, Минами, по Агацуме судите?.. Зря…

А насколько была велика вероятность того, что Сеймей забеспокоится о Нисее? Без отходов от темы и преувеличений…
Аояги усмехнулся и стал вертеть в руках мобильный, отобранный у Зеро, не открывая его. Надо признать, такая вероятность была крайне мала. Процентов десять, если не меньше. Но ведь эти проценты вероятности никуда не делись. Сеймей не сомневался, что тут напрямую замешан Рицу. А если так, то игнорировать стратегические способности сенсея было бы крайне глупо.

Ты считаешь меня чудовищем, Рицу?.. Или предусмотрел подобный исход ситуации?..

Взгляд снова пробежался по схеме, остановился на «игле».Сеймей умел анализировать свои собственные эмоции, и знак иглы очень четко демонстрировал, как он относится к директору Школы Семи Лун.
- Да, сенсей. Ты предусмотрел… Но понадеялся на лучший исход.
Или у тебя есть козырь в кармане?.. А если и есть, то какой? Нет, ты бы подстраховался. Тогда почему же было всего три Пары? Ты мог попросить своих учеников…
На данный вопрос у Аояги был только один ответ. Семь Лун не прислушиваются к Рицу. Они твердо уверены, что им движет жажда мести. И они отчасти правы.
Итак, что будет делать человек, не обладающий достаточной ударной силой и средствами, чтобы уничтожить противника? Правильно, он идет за подмогой. А куда он идет?
Взгляд переместился на прямоугольник рядом с «иглой». Нагиса. Нагиса и ее ходячие куколки. Все правильно. Теперь еще вопрос – Семь лун знают, что задумал Рицу?
Если судить логически, то получалось, что знают. Сеймею была прекрасно известна степень осведомленности Совета. Семь Лун не показывали, что им известны такие подробности, о каких не знают даже сами участники происшествий. Другое дело, что эта осведомленность очень тщательно скрывалась.
- Ладно… - ручка и блокнот были отодвинуты в сторону. Аояги провел пальцами по корпусу мобильного телефона Зеро. Простая раскладушка, ничего лишнего. Сеймей усмехнулся и полез в главное меню. Телефонную книгу искать долго не пришлось – она была первой функцией по списку. По спине побежал холодок, словно кто-то провел по линии позвоночника холодным пальцем. Аояги знал это чувство. Оно появлялось всегда, когда была возможность заглянуть в чужую тайну, узнать ее, разглядеть со всех сторон. Острое ощущение какой-то непонятной запретности, словно читаешь чужой дневник втайне от его хозяина. От этого чувства разогревались пальцы, и щекотало где-то в области солнечного сплетения. И, несмотря на то, что сейчас в руках Жертвы Beloved был далеко не дневник, а мобильный телефон, ассоциативный ряд выстраивался очень прочно.
В телефонной книге высветилось первое имя. Этого человека Аояги не знал. Легкое нажатие на кнопку, и появилось второе имя. Тоже неизвестное. И еще раз…
«Минами Рицу» - гласили буквы. Под именем красовался номер телефона. Губы Сеймея изогнулись в довольной усмешке. Пока его предположения относительно участия во всей этой истории директора Школы подтверждались.
- Ну, здравствуйте, сенсей…
В голове мелькнула шальная мысль позвонить по этому номеру прямо сейчас. Рицу, скорее всего, ждет этого звонка, как всегда сидя в своем кабинете в окружении погибших бабочек.
Этих бабочек Сеймей ненавидел всем сердцем. Когда он заходил в кабинет Рицу, у него возникало ощущение, что он вышел на луг, и вокруг мертвые цветы и насекомые. Бабочки, проколотые острыми иглами и булавками, навсегда заточенные под стеклом. Аояги не понимал этой красоты. Все прекрасное всегда было для Сеймея живым, подвижным. Если убивать красоту, то убивать до конца, чтобы не осталось и следа. Рицу же пытался удержать нечто прекрасное, на самом деле оставляя лишь безжизненную оболочку, за которую он цеплялся всеми силами. Цеплялся за красоту, от которой осталось только воспоминание.
Нет, он не будет звонить Рицу. По крайней мере сейчас. Это слишком опрометчиво. По-мальчишески.

Так… дальше…

«Нагиса-сенсей» - следующий номер.
Да… Следовало бы сразу начать с телефона, а уже потом рисовать схему… Но, как известно, хорошая идея приходит, слегка запаздывая. Хотя после сегодняшнего…
Аояги не хотел признавать этого даже сам для себя, но это имело место быть. Нападение его здорово рассредоточило и выбило из колеи. Сеймей привык всегда быть в курсе того, что происходит. Или хотя бы иметь отдаленное представление о том, что намечается. И сегодняшний бой был для него как гром среди ясного неба. Словно идешь по ровной поверхности, и вдруг пол неожиданно исчезает у тебя из-под ног. И ты пытаешься уцепиться хоть за что-то. Хоть за какой-нибудь клочок информации, которая поможет сориентироваться.

Ладно… Что там дальше?..

Несколько нажатий кнопки, несколько незнакомых имен. Имена стали проскакивать быстро. Жертва старался подавить в себе глупое желание пролистать всю телефонную книгу, не найти ничего полезного и лечь, наконец, спать. Внутренне он понимал, что это желание продиктовано уставшим от бега и драки организмом, моральным напряжением и стрессом, но ничего не мог с этим поделать.
Сеймей уже «пролистнул» это имя и стал читать следующее, когда что-то остро кольнуло в области сердца. Аояги нахмурился и вернулся на предыдущую строку. Если бы Сеймей сейчас видел себя со стороны, то его глазам предстал бы человек, хлопающий глазами так, словно увидел привидение. Взгляд уже четвертый раз пробегался по буквам, а сознание все еще отказывалось верить.
«Агацума Соби»
- Ах ты… - Ушки Жертвы Beloved прижались к голове, шерсть на хвосте встала дыбом. Рука, в которой покоился телефон Зеро, сжалась так, что панельки заскрипели, угрожая треснуть от такого натиска. Костяшки пальцев побелели. – Агацума… - фамилия бывшего Бойца Непобедимой Пары прозвучала так, словно это было самое грязное ругательство, которой только можно себе вообразить. В это слово Сеймей вложил столько яда и ненависти, что при определенных условиях оно могло бы сработать как проклятие.
- Сволочь… - Сеймею было плевать, что в соседней комнате тревожно заворочался на диване Нисей, чувствуя исходящие от Жертвы волны бессильной ярости. Плевать, что вокруг нагнетается мощнейшее энергетическое поле, которое вряд ли удержат и спрячут Знаки, начертанные на двери.

Предатель…

Аояги не помнил, чтобы когда-нибудь так сильно злился. Было бы проще, если бы он мог подобрать ругательство, отражающее все ярость, и произнести его, скидывая с себя негативный заряд. Но подходящего слова не было. В голове настойчивым неумолкающим эхом крутилось простое, почти детское «Предатель». И больше ничего…

Так, ладно… Спокойно…

Сеймей заставил себя сделать глубокий вдох и выпустить из рук телефон Зеро. Чувства схлынули подобно утреннему отливу – медленно, плавно, оставляя только чистые как песок мысли и факты. Злостью тут ничего не изменишь. Нужно обдумать новую информацию. Рука сама собой потянулась к блокноту и ручке. Аояги едва заметно улыбнулся и добавил к получившейся схеме силуэт бабочки. Улыбка оказалась острой, холодной, а бабочка – тонкой и какой-то чересчур реалистичной, словно рисовавший в тайне лелеял желание схватить ее прямо с бумаги и сжать в кулаке, поломав хрупкие трепещущие крылья.
- Вот он, твой козырь, Рицу… - Аояги чувствовал, как улыбка сходит с его губ, превращаясь в ядовитую усмешку. – Как жаль, что ты не сумел как следует его спрятать, сенсей.

А если бы успел?.. Что бы случилось, если бы Сеймею не пришло в голову порыться в карманах у Зеро? Или проверить, все ли с Нисеем в порядке…

Получалось так, что Аояги остался бы без Бойца… Вернее, без одного из своих Бойцов. И, что логично, решил бы вернуть себе оставленного про запас Агацуму. Любой ценой. Получается, Соби должен был стать приманкой. Видимо, Рицу и не сомневался, что Аояги будет искать его любимого ученика. И полезет за ним в самое пекло, лишь бы снова иметь возможность сражаться. Жертва без Бойца – всего лишь мишень. Даже очень сильная Жертва. Это известно всем. Таким образом исключалась возможность того, что Сеймей уйдет в тень и будет искать способ навредить Семи Лунам. Если бы все следовало по плану, он пришел бы прямо к ним в руки. Никакая другая Школа не примет под свою опеку Жертву без Бойца.
- Умно, Рицу… Очень умно. Но ты просчитался…
Как бы там ни было, но сейчас ситуация кардинально отличалась от того, что изначально задумывалось Семью Лунами. Нисей жив. Пострадал, конечно, но завтра будет вполне здоров. Кроме того, Аояги теперь знает о маленьком козыре в рукаве сенсея.
Губы Жертвы скривились в усмешке.

Рицу, а ты понимаешь, чем сейчас для тебя является Агацума? Он же как атомная бомба на твоем шкафу с книгами… А пульт с кнопкой активации в моей руке. Вот только как ты сумел обойти мой приказ, Соби?.. Я же запретил тебе всякое сотрудничество с Семью лунами… Хотя, это не так уж и сложно. Тебе было достаточно убедить себя, что ты не сотрудничаешь с ними, а просто контактируешь… Этого-то я тебе не запрещал. Так что Рицу мог в любой момент связаться с тобой и предложить получить, допустим, новые сведения… Это проще, чем кажется.

Сейчас Сеймея больше интересовало, насколько глубоко Рицка посвящен во все происходящее. Знает ли брат о том, что произошло сегодня? Где он сейчас находится? Дома или уже в Семи лунах?
Ответы на эти вопросы следовало искать не в телефонной книге на мобильном. Единственный и самый достоверный способ разобраться – поговорить лично с младшим братом.
Сеймей вздохнул и откинулся на спинку стула. Сознание отказывалось признавать саму возможность того, что Рицка может предать своего старшего брата. Для Сеймея Рицка всегда был тем, на кого можно рассчитывать и надеяться. Тем, кто протянет руку, несмотря ни на что. Хотя после инцидента в Гауре Жертва Beloved не мог быть абсолютно уверенным ни в чем.

Ты ведь не мог привязаться к Агацуме больше, чем ко мне, Рицка… Он для тебя совершенно чужой человек… А если все-таки привязался… То это уже не мои проблемы.

Голова начинала болеть. Сеймей вздохнул и снова взял в руки блокнот со схемой. В голове быстро проносились картины сегодняшнего происшествия. Холодный дождь, кровь Бойца, отразившаяся в памяти ярким сверкающим пятном. Мокрые волосы, боль во всем теле, крик, шум дождя. Нисей у него на руках. Слабый. Беспомощный. Совершенно беззащитный и бесполезный. Испуганный взгляд зеленых глаз впечатался в память не менее ярко, чем горящий иероглиф заклинания. Нисей думал, что Аояги его бросит? Боец даже сам предложил ему это… То есть у Жертвы было полное право бросить его там и уйти без угрызений совести. Сеймей очень сомневался, что Акаме предлагает ему подобный вариант совершенно искренне. Любой человек, прося о подобном, в глубине души надеется, что ему скажут, что он дурак, и спасут, рискнув собственной жизнью. Это темная сторона так называемой благодетели, именуемой «самопожертвование». Но, что самое забавное, все получилось именно так, как и положено. Аояги действительно спас своего Бойца, рискнув жизнью. Вообще, несмотря на серьезность всего произошедшего, были моменты, которые вызывали у Сеймея невольную улыбку. Например, невероятная глупость со стороны Зеро. У них хватило самонадеянности разойтись и искать Beloved поодиночке. Впрочем, Зеро за это заплатили достаточно высокую цену. Да и реакция Darkless была комична. Они приняли вызов, даже не обратив внимание, что Сеймей с трудом стоит на ногах, а Нисей вообще на руках у своей Жертвы. Видимо, они наслушались сплетен, ходивших о Паре Beloved. Beloved Непобедимые. И неважно, что в Паре сменился Боец. Для людей, которые не знали ни одного из Бойцов этой пары лично, не было никакой разницы. Хотя, даже если они слышали, что может Сеймей в компании с Нисеем, это несильно повлияло бы на дело.

Забавно… Кажется, дурная слава сегодня спасла нам жизни, Акаме…

Глаза Жертвы остановились на знаке звезды.

А что, если бы я не успел?.. Что, если бы они убили тебя раньше, чем я смог добежать до этой проклятой детской площадки?..

По спине медленно пополз противный холодок, словно кто-то прикоснулся к горячей коже ледяной рукой. Мурашки побежали вдоль позвоночника, расползлись по плечам. В груди неприятно защемило. Ушки Жертвы тревожно дернулись. Сеймей отказывался признаваться себе, что он боится.

Что бы я делал, если бы Нисей погиб?..

Логично было бы предположить, что стал бы придумывать планы относительно того, как вернуть себе Агацуму. Но логика отказывала, уступая место неконтролируемому чувству страха. Нет, не страха. Ужаса. Ужаса, который Аояги смог подавить в себе, когда увидел своего Бойца, лежащего под дождем с перетянутым леской горлом. И сейчас этот ужас накатывал на него медленными, неторопливыми волнами. Сеймею давно не было так страшно. Он уже успел позабыть, что это за ощущения. И сейчас ему предстояло вспомнить, что значит «бояться». Это чувство подползало медленно, подкрадываясь к сердцу, пробираясь в его самые потаенные уголки и заполняя собой сознание. Тупое, саднящее, как страх перед темнотой, который Сеймей испытывал в детстве. И от такого страха никуда не деться – он смотрит на тебя из каждого уголка комнаты, из каждого закоулка твоей души. Липкий, какой-то тягучий. От него бросает в холодный пот, но становится жарко и душно.

Что бы я делал?.. Что бы делал?.. – вертелось в голове заклинанием. И на этот вопрос не было ответа.

В какой-то момент перед глазами появилась картина, настолько яркая и отчетливая, что у Аояги перехватило дыхание. Сеймей всегда гордился своей памятью на эмоции, звуки и ощущения. И сейчас эта самая память сыграла с ним злую шутку. Руки будто снова ощутили тяжесть тела его Бойца. Единственным изменением в воспоминании было то, что глаза Нисея были закрыты, а сердце уже не билось.
К горлу подкатил противный комок, в груди заболело. Жертва встряхнул головой и прогнал из своего сознания эту картинку.

Этого не произошло… Я успел вовремя. Этого не случилось. И не случится никогда.

Сеймей быстро положил блокнот на стол и поднялся на ноги. По всему телу расползлись мурашки и чувство холода. Хотелось уйти с кухни. Уйти как можно быстрее и оказаться в комнате с Бойцом. Убедиться, что с ним все в порядке. Уверить себя, что представшая перед глазами картинка была просто игрой воображения и результатом тяжелого дня. И теперь Аояги было недостаточно просто сосредоточиться на Нити и проверить, спит ли его Боец. Жертва глубоко вздохнул и вышел из кухни, выключив там свет. Ему вспомнилось ощущение, которое он испытывал в детстве, когда ему приходилось самому гасить свет в доме, потому что родители много работали. Каждый раз Сеймею казалось, что стоит ему обернуться назад и заглянуть в темную комнату, как оттуда протянутся когтистые лапы и утащат его туда, во мрак.
В комнате было темно и тихо. Только свет фонаря с улицы, приглушенный шторой, падал на участок пола перед окном. Сеймей вздохнул и прислушался. Тонкий слух Жертвы уловил тихое мерное дыхание Акаме, растянувшегося на диване. Сердце немного замедлило свой бег. Сеймей в очередной раз проклял побочные действия Связи, приблизившись к дивану. Хорошо хоть Нисей додумался лечь к стенке, иначе Аояги пришлось бы еще и перелезать через него в темноте.
Аояги осторожно лег на диван рядом с Бойцом и натянул на себя одеяло – благо оно было большое, и его хватило на двоих. Дыхание Бойца было глубоким, успокаивающим. Сеймей почувствовал, как страх медленно отступает, словно темнота, отогнанная зажженной свечой. Сомнений, что Нисей спит, не было – Сеймей чувствовал это через Нить. Сейчас нужно было найти руку Бойца в этой темноте. Жертва осторожно, едва ощутимо провел ладонью вниз по плечу Нисея, чтобы сразу найти его ладонь и взять за руку. Боец глубоко вздохнул и снова погрузился в сон. Сеймей непроизвольно впитывал тепло его тела сквозь ткань пижамы. Особенное тепло сна – успокаивающее, ласковое, ровное. Уютное.
Пальцы остановились на запястье Акаме. Жертва вздохнул и легко сплел его пальцы со своими. В этом жесте присутствовала какая-то странная близость, от которой стало теплее. Нить Связи дрогнула, словно ее потянули с той стороны. Несомненно, Нисей сделал это интуитивно – Боец не может по собственному желанию манипулировать Связью. Энергия потекла по Нити быстрым непрерывным потоком. Акаме вздрогнул и открыл глаза.
- Сеймей?.. – Боец испуганно дернулся, словно его ударило электрическим током. – Что ты…
- Нисей, спи. Я просто отдаю тебе дополнительную энергию для исцеления, – губы Жертвы скривились в усмешке. Глаза привыкли к темноте, и Сеймей видел, каким растерянным взглядом смотрит на него Боец. Впрочем, Нисея можно было понять. Аояги каждые несколько секунд прокачивал через его тело такое количество энергии, какого хватило бы, чтобы поднять в Системе торнадо или устроить пятибалльное землетрясение. Восстановление живых тканей требовало значительных усилий и затрат внутренних сил как Бойца, так и Жертвы.
- А… Спасибо, милый… - Сеймей почувствовал, как улыбнулся Акаме. Нисей глубоко вздохнул и расслабился, снова проваливаясь в сон. Через несколько секунд его дыхание выровнялось, словно он и не просыпался.

Спи, Нисей… Я не хочу жалеть, что не долечил тебя…

Глубокий сон и постоянный поток энергии должны были сделать свое дело. Завтра Акаме будет как новенький. Максимум, что останется, это пара синяков.
Сеймей уже решил, что будет делать завтра. В первую очередь нужно узнать, насколько втянут в план Семи Лун Рицка… А для этого нужно сходить домой… И поговорить с братом. Если он, конечно, сейчас не в Школе…
Как бы там ни было, Сеймей не собирался сидеть и ждать, пока Семь лун сделают еще один шаг. Их первый ход, состоявшийся сегодня, чуть было не уничтожил Пару Beloved. И уж если Сеймей не успеет сделать ответного выпада, то хотя бы подготовится к обороне. Сейчас Аояги чувствовал себя зверем, который угодил в капкан. И у этого зверя было два выхода из ситуации: либо сидеть и ждать, когда придет охотник и убьет его, либо притвориться мертвым и напасть, когда придет подходящий момент. Конечно, притвориться совсем уж мертвыми вряд ли удастся, но уж посидеть тихо и разузнать что да как вполне возможно.
Нисей что-то тихо прошептал во сне и придвинулся ближе к Сеймею. Тепло и тихое посапывание Бойца успокаивали. Аояги понял, что проваливается в сон. Сегодня они будут спать и залечивать раны, чтобы завтра начать новый этап их маленькой игры с Семью Лунами. А для этого нужно набраться сил…

 Отправлено: 23.03.08 01:53. Заголовок: :sm19: Восхитительн..

Восхитительно!

 Отправлено: 23.03.08 18:52. Заголовок: Midori-sama , очень ..

Midori-sama , очень нравится. Кажется, в таком ключе я даже способна воспринимать этого непостижимого юношу Сеймея. Скажите, это ведь не все? пометок о продолжении нет...

 Отправлено: 23.03.08 19:51. Заголовок: Midori-sama , это не..

Midori-sama , это нечто! В Сеймейе есть человеческие чувства!
Midori-sama пишет:

цитата:

Жертва осторожно раскрыл телефон. На жидкокристаллическом дисплее красовалась его фотография. На фотографии старший сын семьи Аояги склонился над книгой, надев очки, и что-то в ней сосредоточенно искал. Сеймей не помнил этого момента. И как он умудрился не заметить, что Боец его сфотографировал?

На лице огромная улыбка) Фотография на заставке!)))))КАк это мило...)
Midori-sama пишет:

цитата:

Сеймей улыбнулся и присел на краешек ванны, читая сохраненные сообщения на телефоне своего Бойца. «Перезвони», «Будь на месте», «Не опаздывай»… Аояги видел только свои сообщения. Либо Нисей действительно никому больше не писал и не звонил, либо сразу же удалял сообщения, которые лучше было не хранить.

Хранил, пусь даже такие холодные и сухие сообщения, но ранил.... Нисею действительно дорога каждая крупинка внимания, а его фраза о Соби...О том, что он должен ему время, проведенное с его жертвой меня зацепила. Очень буду ждать продолжения.

 Отправлено: 23.03.08 21:19. Заголовок: Marta Evans пишет: ..

Хироси

Спасибо =)))

Marta Evans пишет:

цитата:

Кажется, в таком ключе я даже способна воспринимать этого непостижимого юношу Сеймея

Рада слышать. По мне так Сеймей не настолько непостижимый юноша, каким кажется. Загадочный, скрытный, но при этом все-таки живой человек
Marta Evans пишет:

цитата:

Скажите, это ведь не все? пометок о продолжении нет...

Не все))) До конца фика еще ооочень долго.

Лампочка пишет:

цитата:

В Сеймейе есть человеческие чувства!

И немало, на мой взгляд...
Лампочка пишет:

цитата:

Нисею действительно дорога каждая крупинка внимания

Да. И каждая крупинка заботы)
Лампочка пишет:

цитата:

Очень буду ждать продолжения.

Долго ждать не придется

 Отправлено: 01.04.08 15:04. Заголовок: Глава 3 Сеймей прос..

Глава 3

Сеймей проснулся от странного ощущения, что его кто-то окликнул. Ночь уже давно передала свои права утру, а, возможно, и дню. Как бы там ни было, но сквозь задернутые шторы пробивались неяркие солнечные лучи. Сеймею эта квартира нравилась не только атмосферой, но и выгодным положением – солнце проникало сюда в очень малых количествах.
Аояги пару раз сонно моргнул и потер глаза ладонью. Все тело ломило. Вчерашние события вспоминались не как случившееся в этой жизни, а как нечто, что было в далеком сне. Дождь, боль, холод, страх. Сеймей уже давно заметил поразительную способность солнечного света отгонять страхи и неприятные мысли. Ночью все кажется намного ужасней, чем днем. Ночью ты можешь впасть в истерику из-за неразрешимости проблемы, а, проснувшись утром, посмеяться и над проблемой, и над собой.
Сеймей усмехнулся и перевел взгляд на соседнюю сторону дивана, на которой вчера спал Нисей. Жертва и так знал, что Бойца там уже нет – чувствовал по Нити, что Акаме на кухне. Но, даже будучи высококлассной Жертвой, он так и не избавился от старых привычек, которые диктовала повседневная жизнь. Куда привычнее было обернуться и посмотреть, кто стоит рядом с тобой, чем переключать внимание на его энергетический план. Но просыпаться в пустой постели, когда засыпал с кем-то, было для Сеймея в новинку. Слегка примятые простыни, отброшенный в сторону уголок одеяла.

Хм… Наверно, твои любовники именно так и просыпаются по утрам. Открывают глаза, а тебя не оказывается рядом. Или их уже нет, когда просыпаешься ты?..

Аояги плавно перевел взгляд на настенные часы, тихо тикающие в такт шажкам стрелки.
- Надо же… - брови Жертвы едва заметно приподнялись. Часы показывали почти полдень. Обычно Сеймей просыпался рано утром и уснуть больше не мог, как ни пытался. Энергетический потенциал просто не позволял ему этого. Энергия, еще до рождения заложенная в нем и предназначенная для того, чтобы питать и давать силу сразу двум людям, била нескончаемым потоком. Чтобы проспать часов двенадцать, Сеймею требовалось либо поучаствовать в тяжелых изнурительных боях с несколькими Парами подряд, либо весь день изображать из себя спринтера. Конечно, бессонницей Аояги не страдал никогда, но проспать до обеда было более чем сложно.
На кухне послышался какой-то шум, дверь распахнулась, но в комнату никто не зашел. Зато воздух наполнился запахом кофе. Не того растворимого кофе, какой Сеймей обычно пил по утрам из-за нехватки времени, а настоящего, заварного.

Ты решил взять на себя обязанности домохозяйки, Нисей?

Жертва сел на кровати, спустив ноги на пол. Все тело отозвалось ноющей тупой болью. В отличие от Нисея, Сеймей не мог усилить свою регенерацию. Хотя, нужно признать, ночь, проведенная в одной кровати с природным Бойцом, дала свои положительные результаты. Например, отсутствие снов. Сеймею всю жизнь снились очень яркие, реалистичные сны. Эти сны представляли собой безумную смесь уроков, боев, разговоров и скандалов. Динамичные, быстрые сны, после которых устаешь почти так же сильно, как и после реальных боев и уроков. А сегодня Сеймею не снилось ровным счетом ничего. После этой ночи осталось только ощущение расслабленности и тепла. Да, Связь в очередной раз демонстрировала свои плюсы. А все ее минусы очень четко проявились вчера.
Аояги поднялся на ноги и направился на кухню, отметив боковым зрением, что сброшенные Нисеем ботинки аккуратненько поставлены в углу комнаты, просохшие плащи висят на спинке стула. Один карман светлого плаща Акаме вывернут. Видимо, Нисей усиленно что-то искал. Скорее всего, сигареты, которые приказали долго жить еще там, под дождем. Да и разорванный плащ было уже не спасти.
На кухне снова негромко загремела посуда. Жертва Beloved озадаченно дернул ушком и переступил порог. Видимо, Нисей твердо решил перебить всю посуду, но все-таки приготовить завтрак.
Акаме стоял у плиты и наблюдал, как от турки поднимается едва заметный дымок. Черные брюки от пижамы Сеймея были ему немного длинноваты. Белая рубашка, которую Акаме без зазрений совести позаимствовал у своей Жертвы, тоже была не совсем по размеру – у Нисея плечи уже. Сейчас Нисей выглядел как-то совсем по-домашнему, будто каждое утро просыпался в постели Сеймея, перелезал через него так, чтобы тот не заметил, и шел на кухню готовить завтрак.
- Проснулся? - Акаме, видимо, наконец-то отвлекся от приготовления кофе и заметил свою Жертву. – Кофе? – У Аояги складывалось стойкое впечатление, что Нисей будто бы светится изнутри. Энергетические волны, исходящие от Бойца, были на редкость положительными. Последний раз Акаме был настолько уравновешен, когда приехал от кого-то из друзей, как он сам соизволил выразиться.
- Как раны? – Сеймей сел за стол, за которым вчера разгадывал головоломку. Связка ключей покоилась на том же месте, где он ее и оставил. Нисей решил все-таки не трогать ничего лишнего. Балл в его пользу. Жертва просто физически не переносил, когда кто-то без разрешения прикасался к его вещам, а тем более перекладывал их.
- Почти зажили. Ты – хороший врач… - Боец быстро налил в кружку горячий кофе и осторожно поставил ее перед Сеймеем. – Если хочешь, я сделаю тебе бутерброды.
Подобная обходительность была редка для Нисея.

Ты хочешь сказать мне что-то неприятное? Или тебе нужно узнать что-нибудь от меня?

- Нисей, я не врач. Я Жертва.
Акаме быстро отвел взгляд. Сеймей прекрасно знал, какая мысль и какое воспоминание всплыли в памяти его Бойца.
- Да, я знаю, милый… Как спалось? – Нисей налил себе кофе и пристроился за столом напротив Аояги. Черные волосы резко контрастировали с белоснежной хлопковой рубашкой, прямые блестящие пряди зрительно удлиняли лицо и делали его еще более женственным. Сеймею не нравилась прическа Акаме – волосы выглядели неухоженными, несмотря на шелковистый блеск. Только при ближайшем рассмотрении стало видно, что черные пряди еще мокрые. Видимо, Нисей все-таки успел сходить в душ с утра пораньше. Взгляд темных глаз сосредоточился на пальцах, поглаживающих ручку кружки. С губ Бойца так и не сошла его традиционная улыбка. Правда, сейчас, в домашней атмосфере, она смотрелась как-то искусственно, словно в комнату, обставленную антикварной мебелью восемнадцатого века, поставили угловатую вазу абстрактной формы с немыслимым сочетанием цветов, которое свойственно веку двадцать первому.
- Акаме, я вчера закрыл глаза на это твое «милый», но на сегодня лимит исчерпан. Я тебе не милый. – Аояги сделал небольшой глоток. Нужно отдать Нисею должное – кофе был сварен отменно. Терпкий, ароматный. – Намек ясен?
Губы Бойца изогнулись в усмешке. От улыбки не осталось и следа.
- Более чем. Насколько я понимаю, ты вылечил меня не для того, чтобы я готовил тебе кофе и делал бутерброды, Любимый.
Легкая, навеянная сном и шорохом простыней атмосфера утра испарилась, словно ее и не было. Нисей все такой же. В зеленых глазах уже вспыхнул опасный огонек, пальцы слегка напряглись, словно Боец уже готов начертать в воздухе иероглиф боевого заклинания. От Акаме снова стал исходить непрерывный поток агрессии, словно от светлячка – сияние. Все та же знакомая сила - непреклонная, не знающая пощады.
- Рад, что у тебя нет иллюзий на этот счет, Боец. Да, в ближайшее время нам предстоит наверстать упущенное на Арене.
- Ты же знаешь, я сделаю это с превеликим удовольствием. – Нисей одним глотком осушил свою чашку, будто не заметив, что кофе еще не остыл. Сейчас Боец выглядел фарфоровой куклой - темные глаза на бледном лице опасно поблескивали, губы изогнулись в очередной усмешке. Именно так выглядит человек, способный на все. Без зазрений совести. – Когда наш первый бой? – внимательный взгляд, ловящий каждое движение Жертвы, каждый мельчайший жест.
- Точно сказать не могу. Но в любом случае ты должен быть к нему готов. Мне не хотелось бы повторения вчерашнего, Акаме. Если бы я не проверил, тебя бы уже не было.
- Я знаю, Любимый. – Боец немного повернулся на стуле, сев к своей Жертве вполоборота и закинув руку на спинку стула. – Кстати, я хотел спросить тебя. Если я не мог докричаться до тебя с самого начала, почему позже ты слышал меня?
Сеймей почувствовал себя человеком, который случайно зашел в младший класс и вынужден объяснять очевидное детям. Вернее, одному ребенку, который даже не осознает, что пора бы повзрослеть. Кроме того, Аояги никогда не приходилось отвечать на подобные вопросы – сам Сеймей всегда находил большинство ответов интуитивно, не роясь в книгах и не доставая учителей. Он чувствовал, почему, что и как происходит, даже не зная ничего из теории. Очень многое из того, что умели Жертвы, не описывалось в книгах – перенести на бумагу логику, перемешанную с интуицией, никак не получалось. Взять хотя бы заклинания, которые создавались спонтанно, без знания книг и чтения лекций.
- А разве Бойцов не учат этому в Школах? Должны же вас хоть чему-то учить, преподавать хоть какие-то основы Связи.
- Нет, в моей Школе нас учили слушаться Жертву и во всем ей доверять. – Нисей слегка склонил голову набок и подпер подбородок ладонью, поймав взгляд Сеймея. Это Аояги не любил больше всего – сейчас Боец смотрел на него не как на живого человека. Так смотрят на какую-нибудь картину в Музее Искусств. – И защищать своего Агнца, во что бы то ни стало.
В солнечном сплетении неприятно засаднило. Холодное чувство расползлось по всей груди и перешло на спину. Хотелось раз и навсегда стереть эту ухмылочку с лица Нисея. Чтобы он перестал смотреть так. Тепло и безразлично одновременно. От такого взгляда Аояги будто выворачивало наизнанку. В памяти всплывали воспоминания, которые хотелось похоронить. За ненадобностью. Сейчас Акаме слишком сильно напоминал Сеймею Агацуму с его улыбкой и ничего не значащим взглядом, который въелся в синие глаза и постоянно лгал всем, кто видел и чувствовал его. Проще всего было бы заставить Нисея отвернуться, ударив, но это не изменило бы ничего. Наоборот, стало бы демонстрацией слабости.
- В таком случае объясню максимально доходчиво, Боец. Жертва обладает способностью переустанавливать Связь, если есть хотя бы тоненькая ниточка. В нашем случае Нить была совершенно невредима. Я просто… сделал нечто наподобие перезагрузки компьютера. Так тебе понятней? Покажи мне раны, – последнее предложение прозвучало так, словно Аояги предстояло заняться какой-то крайне рутинной работой, которую он выполнял день за днем и привык к ней настолько, что перестал отдавать себе отчет в том, что и как делает. На кухне стало совсем тихо. Нисей глянул на Жертву веселым взглядом, легко поднялся на ноги и стал расстегивать рубашку. Аояги наблюдал за этим действом с совершенно нейтральным выражением на лице. Все его внимание переключилось на мерное тиканье часов и ощущение прохладного металла в ладони. Сеймей и сам не заметил, как взял в руку связку ключей и принялся, не торопясь, перебирать по ним пальцами. Первая пуговица, вторая, третья. Пальцы у Нисея длинные, изящные, с ровными аккуратными ногтями. Рубашка расстегивается неторопливо, словно Боец хочет растянуть удовольствие. Но Сеймей умеет ждать и проявлять терпение, когда не хочется тратить силы на то, что не стоит затрат. Взгляд Бойца можно почувствовать, даже если не видишь, что он на тебя смотрит. Это то же самое, что ощущать, как тебе на спину падает солнечный лучик. Ты его не видишь, но ошибиться невозможно. Это невесомое прикосновение, которое может держать крепче, чем веревки на руках.
- На что ты смотришь, Акаме?

Вот уж не знал, что тебе нужно столько времени, чтобы расстегнуть рубашку. Или тебя так смущает, что эта рубашка принадлежит мне?

- На тебя, – по голосу было понятно, что Боец расплылся в очередной улыбке. Четвертая пуговица, пятая. – У меня складывается впечатление, что тебе нравится наблюдать, как я расстегиваю рубашку. Или я не прав, Сеймей?
Аояги с трудом удержался от обреченного вздоха. Нисей умудрялся даже такую простую процедуру, как осмотр ран, превратить в балаган.
- Акаме, ты можешь заниматься самообманом, сколько твоей душе угодно, но ты же прекрасно знаешь, что мне совершенно все равно. Так что прекрати издеваться над пуговицами и давай я тебя, наконец, осмотрю.
Слова возымели должный эффект. Жертва почти физически почувствовал, как улыбка сползает с губ Бойца, словно ее стирают ластиком как неудачную линию на рисунке.
- Иногда ты бываешь таким занудой. – Боец снял рубашку и повесил ее на спинку стула. – Вот, смотри. Все прошло.
- Если рана не болит, это еще не значит, что она зажила.

Некоторые раны никогда не заживают… Даже если их не видно.

Аояги поднялся из-за стола и подошел к Нисею вплотную. Взгляд пробежался по шее. На бледной коже остались едва заметные белые полоски, напоминающие неаккуратные линии, какие проводит ребенок на бумаге карандашом. Скорее всего, со временем эти линии окончательно зарубцуются и исчезнут – они недостаточно глубоки, чтобы оставить шрамы на всю жизнь. А вот рана на плече выглядит куда более плачевно. Сила Связи сработала, и ранение затянулось, но смотрелось это так, словно рана в любой момент готова открыться повторно от любого резкого и неосторожного движения, и оттуда потечет теплая кровь.
- Болит? – Жертва аккуратно положил ладонь на рану. Связь тут же дала слепок состояния. Никаких сложностей не возникало – кость, как и полагалось, срослась ровно. Можно сказать – идеально. Единственной проблемой оставалась тонкость и уязвимость тканей, но к концу дня и это пройдет.
Взгляд плавно скользнул ниже. Синяк на боку Бойца уже не радовал глаз таким обилием красок. От него осталось всего несколько едва различимых отметин.
- Нет. Утром еще немного ныло, а сейчас все в полном порядке. – Нисей опустил голову, скользя взглядом вслед за рукой своей Жертвы и с каким-то непонятным интересом воззрился на его пальцы, будто видел их впервые в жизни. – У меня есть вопрос…

Вот новость-то…

- Так задай его. С каких это пор ты стал спрашивать разрешения на подобное?
Нисей помолчал несколько секунд, все так же изучая руку Аояги взглядом. Одна черная влажная после принятия душа прядь волос выбилась из-за уха Бойца и шелковой лентой сползла вниз, практический коснувшись запястья Сеймея.
- Действительно… - Нисей легко поднял руку и провел по прядке кончиком пальца. Очень легко, едва касаясь волос. Сеймей почувствовал, как по спине побежали мурашки, но тут же отогнал это ощущение. – Вчера ты сказал, что чтобы установить отсекающий барьер, нужно несколько Пар… Разве в развернутой Системе может находиться больше, чем две сражающиеся Пары?
Сеймей ожидал чего угодно, но только не этого вопроса. Подобное незнание наводило на два варианта выводов с логичными последующими домыслами. Первый – Нисей не получил этих знаний в своей Школе по какой-то причине. Все те же прогулы, например. Учитывая не в меру свободолюбивый характер Акаме, такая причина вполне вероятна. Или учителя посчитали, что этой информацией должна владеть только Жертва.
И второй – вопрос наводящий, и ответ на него Нисею известен. А сам вопрос – всего лишь прелюдия к разговору, который, возможно, запланировал Боец.
- Мне казалось, что ты знаешь такие простые вещи, Нисей. В Систему могут попасть все, кто обладает достаточной силой и способностями. Как ты думаешь, кто судит соревнования Пар на турнирах? Неужели сами Бойцы и Жертвы?
- Я не знал. – Нисей вздохнул и сделал едва заметный шаг навстречу Сеймею. – Я же никогда не участвовал в таких соревнованиях. Мы не участвовали.
«Мы»… Такое едва заметное уточнение, за которым кроется очень большой смысл. Сеймей поднял взгляд и легко дернул за Нить, как бы давая понять Нисею, что хочет смотреть не на его челку, рассыпавшуюся рваными прядями, а видеть глаза Бойца. Акаме тут же отреагировал. Его почти ничто не выдавало, только взгляд предательски скользнул куда-то в угол кухни, словно Боец пытался ухватить скользнувшую в этот угол мысль. Или окончательно прогнать ее.
- А ты участвовал?
Не «Ты». «Вы». Маленькая заминка перед болезненным словом. Речь человека – дорога. Интонации – указатели на то или иное направление. Если ты умеешь слышать интонацию – ты всегда будешь наравне с человеком, если ни на шаг впереди него. И сейчас Нисей споткнулся, словно сделал шаг и зацепился носком ботинка за камушек на дороге своих мыслей.
- Да, мы с Соби участвовали, – коротко ответил Жертва, внимательно наблюдая за реакцией Нисея. Нужно отдать Бойцу должное – на этот раз он сумел сдержаться. Только немного поджал губы.
- И как? Выигрывали?
- Ты же знаешь, что выигрывали.
- Со мной ты бы тоже выиграл.
- Нисей, давай не будем начинать этот совершенно бесполезный разговор с начала. Мы это уже обсуждали. Ни раз, ни два, И даже не три. – Аура Бойца снова начинала темнеть от гнева и злобы. А у Сеймея были другие планы, нежели сдерживать Акаме. Не маленький уже – сам должен научиться контролировать свою ярость. – У меня сегодня есть дела, поэтому тема закрыта. – Сеймей последний раз глянул на опустевшую чашку и молча направился в спальню, так и оставив Бойца стоять посреди кухни, как предмет интерьера. Ощущение было такое, словно порвалась тонкая паутинка чувств, эмоций и ощущений, которая возникала каждый раз, когда Боец и Жертва находились близко друг к другу в физическом плане. Легкая, ощутимая только на подсознательном уровне, как отголосок мелодии, услышанной когда-то давно, но отрывки которой все еще хранятся в воспоминаниях.
Сеймей поймал себя на том, что спальня ощущается совсем по-другому. На первый взгляд все выглядело точно так же, как и всегда – диван со свисающим с него одеялом, уголок которого едва не касается пола. Легкий, немного неестественный полумрак – сквозь задернутые шторки пробивается дневной свет. Все как обычно. Изменилась только атмосфера. Легко, почти неощутимо, но изменилась. Сеймей не заметил этого, когда проснулся, по одной простой причине – не обратил внимания, привлеченный шумом с кухни и запахом свежесваренного кофе.
Сеймей вздохнул, одним движением открыл шкаф и достал оттуда свою повседневную одежду. Времени на долгие сборы не было. Чем быстрее он разберется, что же задумали Семь Лун, тем больше у него возможностей противостоять им. Больше шансов выжить.
За спиной послышались тихие шаги. Нисей всегда ходил очень тихо, почти неслышно, словно кот, гуляющий по ночам, и сейчас Сеймей смог услышать его только благодаря обостренному слуху. Боец пришел босиком, поэтому различить, где он находится, можно было только по шороху ковра. Оборачиваться Аояги не собирался. Это значило бы проявить недоверие и осторожность. Подобное непростительно для Жертвы. Для настоящей Жертвы. Так же, как для Бойца – сомневаться в приказах Агнца. Сеймей практически чувствовал, как взгляд Нисея скользит по его голой спине. Ощущал четко, как прикосновение руки. Спина Сеймея сейчас представляла собой весьма живописное зрелище, если судить по болевым ощущениям.
- Откуда у тебя этот шрам? Выглядит серьезно.
Логичный вопрос. Правда, удивительно, что Нисей обратил внимание именно на этот шрам, а не на синяки после вчерашнего инцидента.
Раньше Сеймей никогда не раздевался в присутствии Акаме. И любопытства следовало ожидать.
- А ты думал, что шрамы и раны бывают только у Бойцов, Нисей? Ошибаешься.
- Нет. Просто он выглядит… странно. Я никогда раньше не видел таких.
- Потому что такой шрам не каждый умудрится получить, – губы Жертвы изогнулись в усмешке. – Он не боевой. – Сеймей быстро надел свитер. Челка слетела на глаза. – Поэтому и выглядит странно. Обычно после таких ран отметин оставаться не должно. Я не знаю, почему он не исчез.
- Как ты его получил?
Еще один простой вопрос. Но от этого не менее неприятный. Ушки Жертвы дернулись, хвост сердито вильнул в сторону.
- Не твое дело. Тебя это никаким боком не касается. Получил и на этом все, – когда Сеймей начинал злиться, от непроизвольно переходил на более короткий стиль речи, и от этого складывалось впечатление, что Аояги будто откусывает слова, оставляя их острыми и резкими. Рассказать, откуда взялась эта светлая гладкая полоска на спине, значило навлечь на себя не только новый поток вопросов, но и погрузиться в воспоминания. А это сейчас совсем ни к чему. Сегодня нужно быть предельно внимательным ко всему, а не витать в облаках. Внутреннее чутье подсказывало Сеймею, что времени осталось очень мало, и каждая деталь и мелочь может сыграть решающую роль.
Диван тихо скрипнул. Аояги обернулся на скрип. Нисей сидел, опустив руки по бокам и вытянув ноги вперед. Эта поза чем-то напомнила Сеймею его бывших одноклассниц. Правда, чем именно, он не брался сказать. Но ассоциировалось это с портфелями, шумом перемены и шелестом тетрадных листов.
- Знаешь, Сеймей… Я ненавижу твой свитер.
Нужно отдать Нисею должное – он всегда мог сказать нечто, совершенно не касающееся темы разговора и этим в очередной раз удивить свою логичную Жертву.
- Это почему же?

Я знаю, что ты ждешь этого вопроса, Нисей.. У меня сегодня слишком много дел, чтобы играть с тобой в шарады и петлять в словесных лабиринтах. Как-нибудь в другой раз.

- Потому что он совершенно скрывает твою фигуру. И вообще, мне не нравится, что ты никогда не меняешь стиля одежды. Твой свитер ужасен, Сеймей. А куртка еще ужаснее.
- Рад, что ты соизволил высказать свое мнение относительно моего гардероба, Акаме. Приму к сведению.
Повисла долгая пауза. Сеймей не стал дожидаться следующей нелогичной реплики своего Бойца и молча ушел в ванную, уже второй раз за утро оставив Нисея в гордом одиночестве и плотно закрывая за собой дверь. Уж кто-кто, а Сеймей прекрасно знал, насколько сильно задевает Бойца подобное невнимательное отношение. Однажды Аояги даже услышал, как Нисей скрипнул зубами, когда Жертва в очередной раз обошел его, не обратив никакого внимания на озадаченный взгляд и почти незаметное движение руки, словно Боец хотел дотронуться, но вовремя передумал.
Из крана полилась прохладная вода. Сеймей внимательно изучил свое лицо в зеркале. Очень порадовало то, что не осталось ни одного заметного синяка. После вчерашней драки это было большим везением. Ссадина на щеке никуда не делась, но не бросалась в глаза. Губы и нос почти зажили. Правда, так сильно повезло только лицу. Все тело болело от синяков и ушибов. Да и общее физическое состояние оставляло желать лучшего. Сеймей уже сейчас чувствовал все признаки простуды, которая, скорее всего, полностью проявит себя ближе к вечеру или к завтрашнему утру. Но пока организм еще боролся, нужно было сделать как можно больше. Еще неизвестно, насколько затянется простуда.
Аояги набрал в пригоршню воды и быстро умылся. Ничего особенно приятного в этой процедуре не было. Зато челка сразу же намокла и прилипла ко лбу. Вода потекла по запястьям и намочила рукава свитера. Ощущение не то чтобы неприятное, но Сеймея оно крайне раздражало.
- Либо ты в очень хорошем настроении, либо тебе нечего сказать… Что говорит о твоем полном согласии с моими словами. – Нисей с плутоватым видом заглянул в ванную, зацепившись за дверной косяк одной рукой и как-то совершенно по-детски повиснув на нем. Аояги видел отражение Бойца в зеркале. Акаме смотрел то в спину своей Жертве, то переводил взгляд на зеркало, встречаясь с Сеймеем глазами. – Ну же, Сей… Признай, что твои свитера ужасны… - Боец слегка склонил голову на бок, от чего черные волосы заскользили по плечу и, отразив свет электрической лампы, заблестели.
- Ну… Это дело вкуса. Мне тоже многое не нравится. Но я же не афиширую свое отношение настолько бесцеремонным способом, – мягкое белое полотенце коснулось лица, впитывая в себя все еще прохладные капли воды. Теперь Нисей смотрел на него прямо, не отводя взгляда в сторону. Было очень странно видеть Бойца, при этом всеми чувствами ощущая, что он стоит у тебя за спиной.
- Что тебе во мне не нравится, Сеймей? – голос прозвучал ровно и внимательно, резко контрастируя с тем голосом, каким Акаме говорил секунду назад. – Если смогу, я это исправлю.
- Не думаю… Кроме того, мне не нужно, чтобы ты это исправлял. Считай свои недостатки моим маленьким пунктиком. И своим.
- Я не понимаю, о чем ты.
- О твоих недостатках, – полотенце было привычным движением повешено обратно на вешалку. Сегодня Аояги твердо решил, что займется неотложными делами, и никакие препирательства с Бойцом ему не помешают. Собственно, спорить Сеймей и не собирался.
Расческа быстро прошлась по волосам.
- Ну, я не буду их исправлять, – в голосе Бойца снова появились игривые нотки. – Просто скажи мне, что тебе не нравится. Мне интересно. И я не обижусь.
Жертва с трудом удержался от улыбки.

Не обидишься? Обидишься, Нисей. Попытаешься сделать вид, что тебя не задели мои слова, безразлично пожмешь плечами. Снова солжешь. А я ненавижу, когда мне лгут, Акаме. Тем более мои собственные Бойцы.

Сеймей молчал пару секунд, глядя на отражение своей Пары в зеркале.
- Мне не нравится твоя улыбка.
Сеймей с некоторым интересом наблюдал, как уголки губ Бойца медленно опускаются вниз. На лице медленно появляется нейтральное выражение.

Да, я прав. Ты кукла.

Нисей напомнил Сеймею двух кукол, которых Аояги видел, когда заходил в гости к своей бывшей однокласснице, чтобы забрать диски с играми. Комната этой девушки запомнилась ему именно этими двумя куклами с фарфоровыми лицами, обрамленными иссиня-черными волосами. Такими же черными, как у Нисея. Две идентично похожие друг на друга игрушки, отличающиеся только лицами. Одна – веселая, счастливая. Губы отражают теплую улыбку. Вторая – грустная, плачущая. На идеальной щеке изображена слеза, слегка сверкающая в искусственном свете лампы. К этим куклам хотелось прикоснуться. Дотронуться до неподвижных, но таких ощутимых чувств. Сейчас Нисей был исключительным отражением этих кукол. Такой же бледный, черноволосый. Пару секунд назад он улыбался точно так же, как первая кукла, и вот на лице уже появилась разочарованная гримаска. Две стороны одной личности. И вряд ли хотя бы одна из них – истинная. На свете не так много кукол, на чьих лицах отражается ярость и удовольствие от победы в битве, чьи глаза торжественно блестят, сверху вниз взирая на поверженного врага. Зачастую уже мертвого. А сейчас Нисей смотрит прямо в глаза отражению своей Жертвы, не моргая.
- Почему она тебе не нравится? – голос, как и ожидалось, ровный. Взгляд внимательный. Нисей всегда следит за движением ушек Жертвы. Для него это один из лучших индикаторов настроения Сеймея. – Что в ней плохого?
- Это улыбка дворовой девочки. – Аояги мог бы употребить куда более грубый и вульгарный термин, но этого не требуется. Нисей и так сможет понять, что имеет в виду Жертва.
- Вот уж не думал, что у тебя со мной такие ассоциации, Сеймей... – Нисей не проявлял никаких эмоций. Это не то чтобы раздражало Аояги. Скорее, озадачивало. Видимо, Боец ни один раз слышал подобные «комплементы» в свою сторону и уже привык к ним.
- Какие есть…
- И что же в моей улыбке такого… дворового? – Акаме очень четко дал понять, что принимает отношение Жертвы, использовав именно то слово, которое предпочитает употреблять Сеймей. Именно в такой формулировке.
Нисей едва заметно улыбнулся и, сделав шаг назад, прислонился спиной к дверному косяку.
- Она говорит сама за себя. Улыбаясь такой улыбкой, ты будто говоришь «Ты можешь поиметь меня, как тебе захочется. Я получу удовольствие от этого. А потом ты можешь без проблем меня бросить – я не буду возражать, потому что таких как ты у меня очень много. И я не вижу ничего нового. Все это в порядке вещей». Именно поэтому и дворовая. Так ведут себя дворовые девушки.
- А откуда ты знаешь, как они себя ведут, милый? – Акаме скрестил руки на груди и склонил голову на бок. Обычно таким жестом человек демонстрирует желание защититься, но в случае с Нисеем это выглядело совсем иначе. Акаме сейчас чем-то напоминал ребенка, надувшегося на родителей, которые его слишком строго наказали, осознали, что перегнули палку, и теперь пытаются как бы между прочим извиниться перед разобиженным чадом. Впрочем, Нисей никогда не оставался в долгу. И, надо признать, Сеймей был этим доволен.
- Было дело. – Сеймей с легкой улыбкой отвел непослушную прядь волнистых волос со лба. Нужно заканчивать этот маленький разговор.
- Вот как, ушастый?.. – Нисей улыбнулся, выразительным взглядом воззрившись на кошачьи ушки Аояги. – Насколько я могу судить, не так уж близко общался…
- …И не имею права говорить о том, чего не знаю и не пробовал, верно? – окончил фразу Нисея Сеймей, отвернувшись от зеркала. – Ты это хотел сказать?
- Ты сам это сказал, ушастенький… - Боец расплылся в еще более довольной улыбке. – А разве тебе никогда не хотелось пообщаться с этими девушками поближе? Возможно, они не так ужасны, как тебе показалось…
- Нет, совсем не тянет. – Подобный вопрос разрушил иллюзию напряжения, которое медленно появлялось последние пару минут. – Как ты уже сказал, мои ушки все еще при мне.
- Не-на-дол-го. – по слогам выговорил Боец, понизив голос до полушепота. – Неужели ты собираешься ходить с ними всю жизнь, Сеймей?
- А чем тебя не устраивают мои ушки? – Они проходили этот разговор уже ни один раз. И повторять его было бессмысленно. Сеймей вышел из ванной, не соприкоснувшись с Нисеем, но очень четко ощутив запах собственного шампуня на его волосах и легкий аромат кондиционера для белья.
- Они меня всем устраивают. Очень симпатичные. – Нисей снова натянул улыбку и провожал его взглядом, словно Сеймей мог просто исчезнуть, если он прекратит на него смотреть. – Но у моей Жертвы их быть не должно.
- Нисей, я уже устал повторяться. Я – не твоя Жертва. Ты – мой Боец.

Чувствую себя заезженной пластинкой…

- Тогда не повторяйся, потому что я все равно буду считать тебя своим. Нравится тебе это или нет, ушастый. – Как следствие безнаказанности наглость возвращалась к Акаме в геометрической прогрессии. Сеймей не мог точно определить, насколько сильно подействовали его слова. По Нисею вообще было очень трудно сказать что-то определенное. Несмотря на внешнюю открытость, Акаме хранил свои тайны за семью замками, каждый день меняя маски, как актер меняет театральные костюмы - просто и привычно. Каждый день увеличивая пропасть, переступить через которую было уже невозможно. Сеймей выяснил, что он за человек еще в первый день их знакомства, как с ним нужно обходиться и чего позволять никак нельзя, но так и не раскрыл его целиком. Было вполне ясно, что нужно делать, чтобы добиться желаемого результата, но что-то постоянно ускользало, как вода сквозь пальцы. Сеймей не мог удержать это в достаточной мере, чтобы понять, чем же это на самом деле является. И не старался это разгадать.
- Нисей, ты перегибаешь палку, – в голосе Жертвы послышались едва различимые угрожающие нотки. Но не заметить их было нельзя.
- Разве? А, по-моему, я вполне держу себя в руках. – Нисей одним движением убрал прядь волос за ухо, пересек комнату, остановившись напротив Сеймея. Выглядел он сейчас как кот, который знает, что ему попадет, если он сцапает что-то вкусное с хозяйского стола, но ничего не может с собой поделать. Осторожное движение руки, и пальцы сжались на кончике правого кошачьего ушка Жертвы. Осторожно, едва ощутимо.
- Они просто очаровательны…
Аояги никак не ожидал такой наглости. Удар по руке Бойца вышел резким, звонким. Нисей отпрянул на шаг назад, схватившись за ушибленное место так, как хватается человек, обжегшись о горячий чайник. И без того темные глаза стали почти черными. Пару секунд бледное лицо выражало ошарашенное удивление. Потом на щеках проступила краска.
- За что? Сеймей, я же не сделал ничего плохого… - брови слегка сдвинулись к переносице, глаза прищурены.
- Я уже ни раз просил тебя не трогать меня без моего на то разрешения, Нисей.
- Да, просил, – голос Бойца стал тише. Слова приобрели оттенок шипения. – Нет, не просил. Приказал, милый. Приказал не трогать тебя, не перечить тебе, не лезть не в свое дело, доверять. И не только это. Чего еще мне не делать?
- Не совершай необдуманных поступков, Нисей. Вот и все, что от тебя требуется, – из нижнего ящика письменного стола были извлечены небольшие, размером со средний наперсток, микрофоны.
- То есть тебе нужен второй Агацума, так? – Нисей тихо, хрипловато засмеялся и отступил еще на шаг. – Я не он и никогда не стану таким, как эта игрушка, Сеймей. Ты должен был бы уже понять это, – тонкие бледные губы Бойца изогнулись в усмешке.
- А что еще я должен? Носиться с тобой, как с пятилетним ребенком, Акаме? У меня нет на это времени. И тем более – желания. Повзрослей. – Сеймей вышел в прихожую, не глядя на Бойца, и принялся надевать куртку. У него были очень веские основания полагать, что плащ не спасет уже никакая химчистка.
- Куда ты собрался? – Нисей следом вышел из гостиной и по совместительству спальной и смерил Жертву донельзя обиженным взглядом. Сеймей мельком отметил, что место, куда пришелся хлесткий удар, заметно покраснело.
- К брату. А ты останешься здесь, Боец. Будешь сидеть в этой квартире и никуда не выйдешь. Тебе нельзя выходить на улицу – ты слишком слаб. Если на тебя наткнется кто-нибудь из Семи Лун, им не составит труда справиться с тобой, пока ты в таком состоянии. – Молния куртки тихо скрипнула. Сеймей застегнул ее до самого горла. Простуда все сильнее давала о себе знать. – Так что сиди дома. Делай, что хочешь. Холодильник в твоем распоряжении. Диван тоже. Но ни ногой из квартиры. Это приказ. Понял меня, Акаме?
- Сеймей… Я не понимаю… Ты на меня не злишься?
- А за что я должен злиться на тебя? Ты не сказал мне ничего особенного. – Сеймей очаровательно улыбнулся Бойцу. На такую улыбку покупались все. Улыбка беззаботного ушастого юноши, у которого в жизни все прекрасно и который готов общаться и налаживать дружбу со всеми окружающими. Такой улыбкой можно улыбнуться первому встречному, у которого спрашиваешь, который сейчас час. Улыбка, выражающая безразличие, украшенное дружелюбием, словно скрывшаяся нижняя часть айсберга. И Нисей знает эту улыбку. Это видно по его глазам.

Нет наказания страшнее, чем безразличие, Акаме. По крайней мере для тебя… Это я прекрасно понимаю.

- Я не знаю, во сколько вернусь. Если случится что-то действительно серьезное, звони мне на запасной мобильный.
- Хорошо. Как скажешь, Любимый, – знакомая ухмылка, наглый взгляд. – Я буду сидеть здесь тихой мышкой и ждать твоего возвращения.

Какие мы послушные…. Что у тебя на уме, Нисей?

- Замечательно. Договорились. – Сеймей запихнул в карман куртки запасную связку ключей, удостоверение личности, присланное ему Орисавой, и кошелек. Дверной замок тихо щелкнул, и Жертва Beloved вышел из квартиры, больше не оглядываясь. В подъезде царил легкий полумрак, который разгоняли только пробивающиеся сквозь полупрозрачное оконное стекло лучи осеннего солнца. За спиной хлопнула дверь, щелкнул замок.
Сеймей кинул на дверь быстрый взгляд и зашагал вниз по ступенькам. Уже который раз он автоматически пересчитывал их. Семнадцать ступеней между пролетами третьего и второго этажей, шестнадцать – между первым и вторым. Обычно Аояги не отличался таким вниманием к мелочам, но ему было необходимо знать число ступеней на случай, если придется в скором порядке уходить. Впрочем, вчера, сбегая вниз с рекордной скоростью, Сеймей очень мало задумывался относительно количества ступеней. Но как бы там ни было, этот дом временно являлся некой цитаделью Сеймея, его территорией, а свою территорию нужно знать максимально хорошо.
Погода на улице оказалась на удивление холодной для этого времени года. Впрочем, чего и следовало ожидать. В этом году предвещалась действительно холодная зима. Ветер тут же забрался под одежду, несмотря на высокий, наглухо застегнутый ворот куртки, холодными пальцами пробежался по спине, пощекотав шею. Аояги зябко поежился и направился вперед по тротуару, в сторону автобусной остановки. Мимо проходили люди, спешащие по своим делам. Некоторые взяли с собой зонтики, по всей видимости, опасаясь повторения вчерашнего ливня. Сеймея погода не очень беспокоила. Все его внимание занимало внутреннее ощущение надвигающейся бури. Это можно испытать, когда стоишь спиной к грозовой

 Отправлено: 01.04.08 15:06. Заголовок: - Я – Хаватари Юико,..

- Я – Хаватари Юико, а это мой друг Яей. – девочка открыто улыбнулась Сеймею и слегка дернула за руку своего спутника. – Мы хотим зайти к Рицке–куну в гости. Юико очень волнуется за него.
А вот это уже было крайне нежелательно. Такие попутчики создают слишком много ненужного шума, а Сеймей собирался попасть в свой дом как можно более незаметно, не привлекая постороннего внимания.
- Думаю, тебе не о чем волноваться, Юико-сан. Я все равно иду к нему в гости, так что в любом случае узнаю и помогу, если случилось что-то плохое.
- Точно-точно, Юико-сан! – неожиданно пришел на помощь вмиг повеселевший Яей. – Миамото-сан сходит к нему и проверит, все ли в порядке. А у тебя останется время, и ты сможешь зайти ко мне – я вчера купил новую компьютерную игру.
- Но… - Юико выглядела явно расстроенной. – Да… Наверное, так и правда будет лучше… - девочка быстро сняла портфель с плеч и расстегнула боковой кармашек. Оттуда был извлечен диск с черной, с серебряными вкраплениями, обложкой. – Миамото-сан, вы не могли бы передать это Рицке-куну? Я брала у него послушать… - Юико протянула диск Сеймею и как-то растерянно посмотрела на свою руку. «Классическая музыка». Дальше шел список композиторов. Сеймей несколько секунд рассматривал обложку, потом запихнул диск в карман. Благо, что у этой куртки были глубокие карманы.
- Конечно, передам. С радостью. – Сеймей готов был поспорить, что Юико прослушала максимум пару треков.
Повисла неловкая пауза.
- Ну, тогда мы пойдем… Удачного вам дня, - первым нарушил молчание Яей, как бы между прочим подхвативший девушку под локоток. Юико посмотрела на одноклассника озадаченным взглядом, но руку не отняла и ничего не сказала. По всей видимости, ее мысли сейчас были заняты не Яеем и уж точно не компьютерной игрой. Сеймея забавляло это представление. Сам он в двенадцать лет вел себя совсем иначе, нежели эти дети. – Юико, ты идешь?
- Иду, – улыбка медленно вернулась на губы девочки. Юико была не из тех людей, которые позволяют огорчениям брать над собой верх. Очень удобная черта характера, которая пригодится ей в будущем. Главное, чтобы эта способность не переросла в совершенное безразличие к проблемам. – До свидания, Миамото-сан. – она как-то по-детски помахала Сеймею рукой, хотя он стоял в шаге от нее, и они с Яеем направились по улице. Только слепой мог не заметить, как сильно Яею нравится Юико. Слепой и глухой. Впрочем, Аояги получил от этой парочки все, что ему было нужно.
Сам факт, что Рицки сегодня не было, настораживал, но не отвечал на главный вопрос. Судя по тому, что сказала Юико, брат не пришел в школу только сегодня, а вчера еще присутствовал на уроках. И это еще ни о чем не говорило. Совершенно ни о чем.
Сеймей застегнул карман, в котором покоился диск с классической музыкой, и направился вперед по улице. До дома идти было не так уж далеко. Да и места знакомые – в случае непредвиденной встречи можно свернуть в один из многочисленных переулков.
Стало холоднее. С каждым днем дыхание надвигающейся зимы чувствовалось все явственней, словно она подкрадывается к тебе со спины, щекоча затылок ледяным ветром, а слух – шелестом опавших листьев и хрустом первого снега под ногами. Людей на улицах было немного. Все сидели по домам или находились на работе. Сеймею встретилось несколько детей, шумной толпой идущих по противоположной стороне улицы. Мальчик с растрепанными рыжими волосами нес в руках цветастого воздушного змея, раскрашенного в красный и желтый цвета. На голове идущей рядом черноволосой девочки красовался приличных размеров венок из золотистых кленовых листьев. Сеймею всегда было интересно, как плетутся такие венки. Еще в детстве у него появилось предположение, что для создания такого венка нужны нитки. Иначе как листья будут держаться вместе? Глупый вопрос, на который никогда не будешь искать ответов. В жизни всегда слишком много таких глупых, ненужных вопросов.
Аояги и сам не заметил, как замедлил шаг. Дети приостановились – один из мальчиков побежал назад, подобрал с земли длинный хвост воздушного змея и принялся осторожно собирать его, сматывая в свободный клубок, чтобы тот больше не тащился по серому асфальту. Беззаботные, веселые. Рицка тоже когда-то был таким. Пока в один прекрасный будний день все не перевернулось с ног на голову. Так неожиданно, что Сеймей даже не успел оглянуться, как все в его семье превратились в чужих друг для друга людей, а с мира будто смыли все краски, оставив под ними только серый набросок с нечеткими линиями. В доме, казалось, отключили отопление, и каждый замерзал в своей комнате, не в силах ничего изменить.
Кварталов за пять от дома Сеймей свернул в неприметный переулок. В детстве он часто приходил сюда. Такие переулки всегда были идеальным местом для игры в прятки. Чем ближе Аояги подходил к своему бывшему дому, тем сильнее кололо у него в груди. Кололо противно, словно тысяча иголочек вонзалась в грудь, затрудняя дыхание. Идти туда не хотелось – в этом Сеймей был уверен на сто процентов. Не хотелось снова окунаться в этот маленький сумасшедший мир, в котором царили совсем другие законы, где дни превращались в череду постоянных бурь и затиший. В этом измерении приходилось вставать в три часа ночи и идти вниз, на кухню, за водой. Ступеньки лестницы слегка поскрипывали, теряясь в темноте. И при каждом шаге создавалось впечатление, что они вот-вот заскрипят громче и обрушатся в никуда. Или сам Сеймей оступится. Хотелось прекратить этот скрип. Он резал по ушам так же, как режет слух звук, появляющийся, когда царапаешь ногтями стекло или бумагу. Этот шум мог разбудить мать. В те ночи кухня казалась Сеймею местом очень далеким. Каждый раз, входя сюда, он набирал полный графин холодной воды и нес его наверх, в комнату Рицки. И снова лестница. Испытание на тишину, осторожность. Не оступиться, иначе поднимется такой шум, что его могут услышать даже соседи. Соседи, которые всегда слышат, но никогда не вмешиваются. Этим людям Сеймей всегда был благодарен. И всегда проклинал их. Аояги слишком хорошо помнил, каким неожиданно-тяжелым становился графин с водой, когда оставалось дойти пару ступенек. И это была не такая тяжесть, из-за которой хочется разжать пальцы. Нечто странное, куда более глубокое и темное, чем физические ощущения. Аояги уже тогда, стоя среди темного коридора, знал, что так сильно давило на его руки, плечи, сознание. Ничто иное, как понимание того, что ему нужно будет так ходить ночью за водой ни день, ни два, а еще долгие годы, прежде чем он сможет что-то изменить. Даже сейчас, идя по узкому безлюдному переулку, Сеймей помнил, как тихо скрипела ручка, как медленно открывалась дверь в комнату младшего брата. Рицка всегда спал с включенным ночником – маленьким полумесяцем, примостившемся над его кроватью. Сеймей ставил графин с водой на прикроватную тумбочку со всей возможной осторожностью, но брат все равно слышал это и высовывался из-под одеяла. Ушки слегка приподнимались, хвостик вилял.
- Спасибо…
- Пожалуйста. Спи, Рицка… Тебе завтра вставать в школу.
- А, хорошо. – Рицка улыбался и переворачивался на другой бок, носиком к стене. Сеймей прекрасно знал, что брат еще долго не заснет, если не выполнить их маленький ритуал. Он осторожно выходил из комнаты на цыпочках, прикрыв за собой дверь. В коридоре было все так же тихо. Хотя Сеймей никогда не прислушивался. Он просто боялся услышать, как ворочается и поднимается с кровати мать. Услышать этот шум значило бы быть заранее предупрежденным о том, что скоро начнется очередной ночной скандал. Их Сеймей ненавидел больше всего на свете. Ночь странным образом давила, не позволяя хоть как-нибудь защититься от крика и летящей в тебя посуды. И в моменты стояния за дверью брата Сеймей предпочитал неведение. Мысленно посчитав до тридцати, он снова открывал дверь в комнату и тихо подкрадывался к кровати. Рицка зарывался под одеяло с головой и старательно делал вид, что спит. Маленький котенок, свернувшийся клубком. Сеймей осторожно приподнимал уголок одеяла и на ощупь находил пятки брата. Рицка тихо смеялся, но продолжал притворяться спящим. Сеймей щекотал сильнее, и младший брат выныривал из-под одеяла, заливаясь беззвучным смехом. Они оба однажды научились смеяться тихо, не сговариваясь.
- Попался!
- Нет! Не попался! – выдавливал сквозь смех Рицка, радостно виляя хвостом. – Сеймей, прекрати… Мне щекотно!
- Щекотно, говоришь? А так? – Возлюбленный оставлял в покое многострадальные пятки брата и щекотал бока. Рицка притворялся, что пытается вырваться, вцепившись в рукава сеймеевской пижамы.
- Сей, пусти!!
- Ладно, ладно… Уговорил! – Сеймей всегда послушно убирал руки и наигранно-виновато прижимал ушки к голове. – Каюсь, виноват…
- Сеймей! – Рицка из всех сил изображал искреннее негодование, но актерское мастерство его подводило, и на лице расплывалась довольная улыбка.
- Что? – рука снова потянулась к боку брата. Рицка игриво вильнул хвостом и спрятался под одеяло. – Думаешь, я тебя не достану?
- Не достанешь.
- Ну, сегодня, может, и не достану. А завтра – наверняка. – Сеймей всегда гладил брата по голове, между ушек. – А сейчас спи. Тебе завтра в школу рано вставать.
- Сеймей… Ты ведь никогда не оставишь меня, правда? – когда Рицка задавал этот вопрос, по спине Любимого всегда пробегали предательские мурашки. А спрашивал Рицка часто.
- Что за глупости? Конечно, не оставлю. Откуда вообще такие мысли?
- Не знаю…
- Ладно, все. Спокойной ночи. – Сеймей всегда наклонялся и целовал брата в лоб. Тоже маленький негласный ритуал, который они всегда соблюдали. Сеймей даже не помнил, когда это стало традицией. Впрочем, такие мелочи уже не имели особого значения.
- Спокойной ночи. Спасибо, что принес воду, – эти слова звучали неестественно. Особенно если учесть, что их произносил восьмилетний мальчик. Так может говорить только взрослый человек, который знает цену таким вещам, как сострадание и забота. Но никак не ребенок. И вывод, который из всего этого следовал, был очевиден. Сеймей улыбался и тихо выходил, плотно закрывая за собой дверь.
Сеймей редко подходил к своему дому с заднего двора. Здесь обычно ошивалась собака их соседей, которая по какой-то одной ей известной причине невзлюбила Аояги. Еще с детства Сеймей очень надеялся, что это существо по счастливой случайности попадет под машину или съест что-нибудь крайне ядовитое.

Эту дворнягу усыпили? Очень надеюсь.

Сеймей ожидал, что его обязательно облают, но тишина стояла редкостная. Даже тише, чем обычно. Жертва перевел внимание на Нить. Судя по ощущениям, вокруг не было ни одной боевой Пары. Можно замаскироваться и устроить засаду где-нибудь в кустах, но от просмотра энергетического плана никуда не спрячешься. Для человека, обладающего способностями Жертвы или Бойца, ничего не стоит найти своего «сослуживца». Они как светлячки, мигающие во тьме. Впрочем, восприятие индивидуальное. Нисей как-то обмолвился, что чувствует людей, обладающих Силой, по физическим ощущениям – от каждого исходит определенного рода холод или жар. Аояги ничего подобного не ощущал, но было вполне логично, что каждый видит все по-своему так же, как один человек увидит бирюзовый цвет, а другой – зеленый или голубой.
Сеймей подошел к задней двери своего бывшего дома и быстро достал из кармана приличную связку ключей. Ключ от задней двери был одним из самых маленьких. Серебряный, когда-то блестевший на солнце. Сеймей получил два экземпляра. Один он отдал Соби на случай непредвиденных обстоятельств – никогда нельзя исключать возможность нападения и других неожиданных происшествий. Теперь металл немного потемнел. Еще три старых ключа – от кабинета Теоретической защиты, архивного отдела и компьютерного класса. Конечно, замки могли уже поменять – в свете недавних событий это было бы более чем логично. Но Аояги всегда отличался практичностью в плане старых вещей, и выбрасывать ничего не собирался. Еще один ключ – тонкий и золотистый – от второй квартиры, в которой обычно протекали встречи с важными для Сеймея людьми. Квартира была снята на имя Такедо Миамото. Связку ключей украшал брелок из агата в форме ромба, заключенный в металлическую оправу. Этот брелок Сеймей нашел на пляже, после их первой с Соби победы, и больше не расставался с ним. Тонкий нюх Жертвы уловил запах жареных каштанов. Запах, знакомый с самого раннего детства. По спине снова пробежал отвратительный холодок. Ключ повернулся в замке легко, плавно. Дверь открылась.
В доме было гораздо теплее, чем на улице. Тишина давила на слух. Все такая же липкая, напряженная. Сеймей поймал взглядом свое отражение в старом зеркале и несколько секунд смотрел на него, не отрываясь. Он помнил, когда они купили это зеркало. Рицке было восемь лет, и он первое время не отходил от новой вещи, крутясь перед ним при любой возможности. Тогда отец еще жил с ними, хотя семья держалась, что называется, на добром слове. Аояги с мрачным удовольствием смотрел на свое отражение. Волнистые волосы, темные глаза, правильные черты лица. За последний год старший сын семьи Аояги стал заметно выше и шире в плечах. И ему очень нравились эти изменения.
Сеймей усмехнулся и прошел в гостиную. Теперь с кухни стали слышны звуки шагов – мама в последние годы все реже покидала кухню. Это место стало для нее своего рода убежищем, в котором можно спрятаться и не видеть, что семья медленно разваливается, разбивается, как упавшая на пол фарфоровая ваза, брызнувшая осколками крови и слез. В кухне Мисаки может не вспоминать о том, что только что побила младшего сына, не признав в нем своего ребенка.
Каждая вещь несла за собой череду воспоминаний и ассоциаций. Фотографии на полках – вырванные кусочки жизни, впечатанные в бумагу. Самая большая фотография – семейная. На ней собралась вся семья Аояги: мать, отец, Сеймей и Рицка, и еще несколько родственников – дедушка, бабушка и двоюродная сестра матери, живущая в Киото. До настоящего момента Сеймей был твердо уверен, что мать выкинула эту фотографию. Хотелось схватить снимок с полки и выжечь изображение отца. Выжечь напрочь, чтобы оно сгорело до самого маленького фрагмента. Сеймей с трудом удержался, запрещая себе делать это. Он того не стоит. Рядом с большой фотографией примостилось еще несколько: Сеймей и Рицка составляют домик из кубиков. На другой - мама пытается остановить маленького Рицку, норовящего утащить конфету со стола. Особенно нравилась Сеймею фотография, где они вдвоем с Рицкой учили уроки. Сеймей тогда писал сочинение по истории Японии, обложившись книгами и тетрадями, а Рицка нацепил на нос очки брата и с видом профессора листал «Великие воины и полководцы шестнадцатого века».
Следующей вещью, привлекшей внимание, был маленький столик рядом с диваном. Ничем непримечательный столик, за которым можно сидеть, только подогнув под себя ноги. За этим столиком мать всегда устраивала чаепития. Церемонии, повторяющиеся раз за разом. Звонок в дверь, смех маминых подруг или родственников. Разговоры, аромат свежезаваренного чая. Сеймей никогда не понимал, зачем мать сажает его и Рицку пить чай вместе с этими людьми. Каждый раз повторялось одно и то же. Гости улыбаются, разговаривают, пьют чай, спрашивают, как у Сеймея дела в школе. И делают вид, что не замечают пластырей и царапин на щеках младшего брата. А если и замечают, то никогда не спрашивают – откуда они взялись, заменяя вопрос фразами вроде «Рицка, ты подрался в школе?». В такие моменты у Сеймея начинали чесаться костяшки пальцев, глаза темнели от гнева. Хотелось взять чашку с дымящимся кипятком и выплеснуть его на этих людей, обжечь, чтобы кожа вспыхнула ожогами. Чтобы они перестали гримасничать душой, прикрываясь беззаботными улыбками. «Это нас не касается. Мы будем притворяться, что не понимаем. Мы будем делать вид, что искренне верим в то, что маленький Рицка поцарапался о ветки кустарника. И если мы будем в это верить, это никак не коснется нас. Мальчик с исцарапанными руками и щеками останется за этой дверью, а мы уйдем и займемся своими повседневными делами, чтобы снова прийти сюда, выпить чаю и оставить все неприятные мысли за спиной».
Разговор на кухне стал чуть громче. Мама что-то говорила. Ее голос слегка приглушал шум текущей из крана воды. С каждой секундой интонации приобретали все более агрессивный оттенок. Медленно, как поднимающаяся волна. Ушки Жертвы резко приподнялись, когда он услышал второй голос. Не узнать его было нельзя. Сеймей не спутал бы Рицку ни с кем на свете. Как по сигналу все звуки, наполнявшие дом, исчезли. Казалось, даже воздух замер. Как перед грозой, когда вот-вот полыхнет вспышка молнии, и все живое затаило дыхание, предчувствуя опасность.
- Ты не мой Рицка! – истеричный крик матери прорезал тишину. Что-то громко упало, раздался звон бьющегося стекла.

Добро пожаловать домой, Сеймей…

Аояги сорвался с места и вбежал в кухню. Звон стекла все еще стоял в ушах. Дышать стало тяжело, словно воздух превратился в прозрачную вату. Рицка забился в угол, прижав ушки к голове. Мисаки стояла напротив него, держа в руке тарелку. И у Сеймея не было сомнений относительно того, в кого мать бросится этой проклятой тарелкой.
- Мама, хватит!
Занесенная для очередного броска рука остановилась. Мисаки медленно провернулась к своему старшему сыну и несколько секунд молча смотрела на него. Взгляд судорожно перебегал с Сеймея на Рицку и обратно. Как у загнанного зверя.
- Сеймей… Разве ты не понимаешь?! Это же не наш Рицка! - голос истерично дрожал. Волосы неряшливо рассыпались по лицу. От женщины, которой была их мать несколько лет назад, не осталось и следа. Все эти годы Мисаки медленно менялась, словно камушек, который со временем стачивает, делает гладким и ровным бегущая в ручье вода. Эта женщина уже не могла противостоять сумасшествию, которое с каждым днем тихо, но неотвратимо заполняло ее сознание и мысли. – Это не мой Рицка!!
- Сеймей! – Рицка приподнял ушки и удивленно посмотрел на взявшегося непонятно откуда брата. На щеке уже красовалась свежая царапина, волосы взлохмачены. Плюс ко всему брат как-то подозрительно прикрывал тыльную сторону ладони пальцами. Картину довершал совершенно растерянный взгляд.
- Замолчи! – Мисаки замахнулась и все-таки швырнула тарелку. Рицка успел пригнуться, и снаряд ударился об стену, огласив всю кухню громким звоном. – Непослушный ребенок!!
- Достаточно! – звон бьющейся посуды, ставший уже таким привычным, вывел Сеймея из странного состояния отчужденности. Прошлое всегда будет затягивать назад, но это не повод погружаться в него с головой, даже не пытаясь воспрепятствовать. Никто не имел права бить его младшего брата. Даже мать. Нет, не так. Тем более мать. – Рицка, иди сюда. Она тебя не тронет. Я не позволю.
Брат сомневался пару секунд, а потом подбежал к Сеймею и встал практически вплотную.
- Сей… Что ты здесь делаешь? – озадаченные интонации в голосе и серьезный взгляд. Раньше Рицка всегда прятался у Сеймея за спиной, когда начинался очередной скандал. Теперь же стоял рядом.
- Не рад меня видеть? – Любимый не сводил взгляда с матери – ежедневные скандалы научили его, что эта женщина куда опасней, чем может показаться. И даже если она стоит и готовит завтрак, тихо напевая себе под нос услышанную по радио мелодию, это еще не значит, что через секунду она не схватится за нож с намерением «наказать непослушных детей».
- Да нет же! Рад… Просто не думал, что ты придешь. – Рицка смущенно потупился и встал еще ближе, почти прижавшись к боку брата. – Ты давно не приходил.
- Я знаю. Иди в свою комнату. Я сейчас приду.
- Никуда этот ребенок не пойдет, пока не вернет моего Рицку! – мать налетела на Сеймея как ураган и почти оттолкнула старшего сына в сторону, пытаясь дотянуться до Нелюбимого. Произойди это года два назад, у Сеймея не хватило бы сил остановить ее – слишком сильной становилась Мисаки в приступах ярости. В такие моменты в ход шло все: пощечины, посуда, столовые приборы, ногти.
- Мама… - голос брата был почти неслышен. У Сеймей даже мурашки по спине побежали – слишком много было сожаления и бессилия в этом голосе. Рицка уже смирился, что навсегда останется «не тем ребенком» для своей матери. Об этом очень откровенно говорили опущенные ушки и тихий вздох, сорвавшийся с губ.
Мисаки зашипела, как разъяренная кошка, и все-таки схватила младшего сына за рукав свитера. Сеймей среагировал моментально. Пальцы с силой сжались за запястье матери и резко потянули в сторону. Женщина удивленно вскрикнула и попыталась вырваться. Попытка успехом не увенчалась – Сеймей завел руку матери за спину и держал очень крепко. Так крепко, что даже пальцы заболели от напряжения. Этот несложный прием был освоен еще в четырнадцать лет, в крайне экстремальных условиях. Сейчас руки матери были пусты, и единственным оружием могли служить ногти. В тот раз Мисаки сжимала в руке нож.
- Рицка, иди в комнату.
Брат еще раз вздохнул и наконец-то выбежал с кухни. Сеймей прекрасно понимал, что произнесенное звучало довольно грубо, но куда больше Рицку задела бы фраза «Твое присутствие ее провоцирует». И самое противное здесь то, что это чистая правда.
Шаги брата отдалялись. Сеймей отпустил Мисаки только тогда, когда слух уловил быстрый ритмичный топот, уходящий вверх по лестнице.
- Мама, хватит.
Мисаки быстро отступила от сына на три с половиной шага и остановилась, глядя на него как на диковинного зверька, сбежавшего из зоопарка. Взгляд метался от глаз к рукам и обратно. Сеймей уже давно усвоил, что разговаривать с ней в обычной манере, пока она в таком состоянии, невозможно. Люди с психическими расстройствами живут в другом мире. И играть с ними нужно по правилам их же внутреннего мира. Они не слышат доводов и аргументов. В их подсознании живут такие чудовища, каких не нарисует даже воображение художника-абстракциониста.
- Сеймей… Неужели ты не видишь?.. – Мисаки опустила голову и плавно вытянула руку вперед в умоляющем жесте. – Это же не мой Рицка. Не наш Рицка… Этот ребенок должен умереть. Если он умрет, мы снова станем настоящей семьей… - по щекам матери побежали слезы. Раньше Любимому хотелось взвыть от бессилия, когда он смотрел, как одна за другой скатываются кристально-прозрачные капли. Сейчас же не было никаких эмоций, будто их смыло этими слезами. С каждой слезинкой матери чувств становилось все меньше. Сеймей практически ощущал, как испаряется жалость и боль. Чувства стерлись вместе с кровью, выступавшей из порезов и царапин на руках Рицки.
- Мы никогда не станем настоящей семьей, пока ты избиваешь его, мама. И ты это знаешь.

От нашей семьи осталось лишь жалкое воспоминание…

Пальцы матери сжались в кулак. Рука безвольно опустилась.
- Ты ничего не понимаешь… Ты весь в отца! Он такой же…
По позвоночнику будто пробежался электрический разряд. Сеймей сжал руку в кулак и стиснул пальцы так сильно, что костяшки побелели. Ушки прижались к голове. Аояги прикладывал все возможные усилия, чтобы не скрипеть зубами от злости. Мисаки всегда знала, чем задеть своего старшего сына. Даже утратив порядочную долю рассудка, она не растеряла воспоминаний о том, что всегда заставляло Сеймея бледнеть от злости. Один из немногих способов вывести его из себя. Самый простой и действенный способ, который всегда срабатывал. Все до отвратного банально – нужно просто напомнить сыну об отце. Подчеркнуть, в кого он пошел высоким ростом и телосложением. И все, дело сделано.

Будь он проклят… И ты вместе с ним, Мисаки…

- Ошибаешься. Я не такой, – губы Жертвы расплылись в ледяной, безразличной улыбке. Даже Нисей обычно умолкал, когда видел Аояги в таком состоянии. – Приготовь нам чай… - холодный том сменился спокойным, повседневным. Единственным оружием против этого безумия, не наносящим физических повреждений, были самообладание и актерское мастерство. И каким бы глупым ни казался обман, он всегда срабатывал.

Ладно… Спокойно. Сегодня я буду играть по твоим правилам, мама.

Сеймей спокойно развернулся и вышел из кухни в гостиную. Поворачиваться спиной к женщине, которая стоит рядом с подставкой с полным комплектом ножей в оной, не хотелось. Но ничего другого не оставалось.
- Вам зеленый или цветочный чай, милый?.. – донесся с кухни спокойный голос матери. Сработало. Всегда срабатывало.
- Зеленый, мам…
Сегодня Мисаки даже не заметила, что в ее дом пришел погибший сын. Болезнь прогрессировала все быстрее, разрастаясь как снежный ком, пущенный с высокой горы по мокрому снегу. С каждым днем матери становилось все хуже, и с этим ничего нельзя было поделать. Оставлять с ней Рицку было верхом жестокости и безрассудства. Это Сеймей понимал всегда. Он прекрасно знал, что ждет брата, когда вылезал ночью через окно, чтобы начать свой маленький спектакль, поставленный персонально для Совета Семи. Но другого выбора просто не оставалось. Отменить задуманное значило бы добровольно пойти на казнь, подставив руки для кандалов. А этого Аояги делать не собирался ни при каких обстоятельствах. У него были свои планы на жизнь, да и мертвый брат Рицке совсем ни к чему. Конечно, был вариант забрать Рицку с собой. Но Сеймей просто не мог заставить себя так поступить. Ему бы ничего не стоило разыграть две смерти вместо одной, но жизнь младшего брата пошла бы наперекосяк. Это значило бы подвергнуть Рицку опасности и навсегда вычеркнуть из обычной жизни. Сеймей хорошо представлял себе, что значит жить в бегах и постоянно скрываться. А каково бы пришлось одиннадцатилетнему ребенку? Забери он Рицку, и дверь в нормальную жизнь была бы навсегда закрыта для брата. Никакой школы, а, следовательно, и образования. Никаких друзей. Нет ничего ужасней, чем скитание с квартиры на квартиру, отсутствие хоть какого-то, но все-таки дома. Психика ребенка этого не выдержала бы. Рицка всегда был умным, но это не значило, что его можно подвергать подобным испытаниям. Он еще даже не успел оправиться после больницы и постоянного наблюдения психологов. Что уж говорить о полном отрыве от привычного мальчику мира, в котором всегда есть место, куда ты можешь пойти, теплая кровать и хотя бы относительное спокойствие. Забрать брата значило бы закрыть для него ворота в нормальную жизнь. А этого Сеймей не сделает никогда.
Как и ожидалось, Рицка не пошел в комнату, а пристроился наверху лестницы, сев на одну из ступенек.
- Все-таки решил остаться и послушать? – Сеймей, не торопясь, поднялся по лестнице и остановился на четыре ступеньки ниже той, на которой сидел Рицка. Брат поднялся на ноги, оказавшись чуть выше Любимого, и несколько секунд смотрел Сеймею в глаза. Ушки едва заметно подергивались, глаза блестели.
- Ты пришел…
- Конечно, пришел. Иди сюда. – Любимый протянул брату руку, ладонью вверх. Еще один маленький ритуал из их детства. Аккуратная ладонь опустилась в его руку, и через секунду Рицка уже обнимал Сеймея за шею, практически повиснув на брате. Впрочем, Сеймею сейчас было все равно. Рицка рядом, и это самое главное.
- Рицка, ты меня задушишь… - чувствовалось, что Рицка улыбается. Хватка немного ослабла, и брат нехотя разжал объятия.
- Извини. Я не хотел…

Кажется, нам нужно снова привыкать друг к другу…

- Да я же шучу…
- Сей… - голос брата был на удивление тихий, будто это не он только что радостно улыбался и обвивал шею Сеймея руками. – Ты ведь мне веришь, правда?
- Что за вопрос такой? Конечно, верю. Как я могу не верить своему братишке? – пять шагов вверх, и они уже на втором этаже. – Ты ведь хочешь что-то рассказать? Или спросить? Верно? – рука легла на плечо Рицки и легонько его сжала.
- Да… Сеймей… Объясни мне, что происходит! – на одном дыхании выпалил брат и снова воззрился на Любимого своими не по-детски умными и проницательными глазами. – Ты ведь объяснишь, правда? – хрупкие плечи заметно напряглись.
- Да, Рицка. Я отвечу на твои вопросы.

Что ж, Агацума… Я скажу ему, чем ты являешься на самом деле… И ты заплатишь за предательство, Боец. Поплатишься не потому, что я солгу. Наоборот, я расскажу ему всю правду. И, думаю, ты сам эту правду подтвердишь, Соби… Так что пеняй на себя. За все в этом мире нужно платить…

 Отправлено: 01.04.08 17:02. Заголовок: Midori-sama ,я обожа..

Midori-sama ,я обожаю ваше творчество!Подсела!)))
Оффтоп: а когда будет прода "Непреодолимые обстоятельства"?)))

 Отправлено: 02.04.08 16:55. Заголовок: стася5 Рада, что те..

стася5
Рада, что тебе нравится)))
Оффтоп: "Обстоятельства" буду выкладывать, когда допишу до конца и отбечу...