Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

"Вообще никто, совсем, совсем, совсем никто".
...в душевой после физры говорили, рассматривая гусиную кожу и смеряя - у кого больше, пока еще не всерьез, но уже заинтересованно: "иногда представляю себе Наоми. А вот вчера...", а он слушал, как всегда, настороженно завернувшись в полотенце. Удивлялся. Представлять кого-то - а тот человек совсем не знает об этом. Стыдно как-то, белые капли на чужое, пусть и в душе только. Хорошо ли - или точнее - можно ли?
Потом они еще много говорили, он уже только обрывки ловил - что мол, у той больше, а у той меньше, что их одноклассницы начали носить лифчики, и что толстой корове Мэг это все равно не поможет.
...И вот эти девчонки пойдут и завалятся на диваны дома смотреть телевизор, жевать розовые жвачки, а потом купаться - мыльная пена, пушистая пижама, босыми ногами по ковру - и в кровать, спать. А эти будут сидеть у себя на смятых простынях и потные пальцы будут скользить неумело еще - а в голове картинками тонкие девчачьи ноги и шеи.
И девочки тоже наверное, думают, представляют - не так, конечно, как-то более сахарно и сказочно, ну, ему так кажется. Мечтают, обводят розовыми сердечками имена в блокнотиках. Тоже иллюзия, конечно; ведь они такие образы себе в головах создают, ненастоящие. Но все-таки прицепленные к настоящим мальчикам.
А вот от него совсем никто и совсем ничего не хочет. Как от толстой коровы Мэг.

**

"Я хочу с тобой снюхивать кокаин с тел горячих шлюх".

**

...Больно?!
Конечно, больно, они просто сумасшедшие, они выдирали у меня волосы - зачем им мои волосы, куклы вуду делать? Страшно...

**

- ...нравится. Муж привык к моим причудам, дети тоже махнули рукой, но мне все равно! У меня вся комната обклеена плакатами; мне кажется...

**

Сделай мне ребенка. Ребенка. Сделай мне ребенка. Сделай мне. Сделай.

**

...нет, я гей, но он мне не нравится; хорош чтобы отсасывать - но так, прямо чтобы всерьез встречаться там или что - нет, это раскрашенная телка, мне нравятся другие.

**

Я его хочу. Как мальчик девочку. Я сама девочка, но хочу я его именно так.

**

Я бы с удовольствием его отшлепала. Ему бы понравилось! Это только вначале больно.

**

Люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю

**

... на необитаемый остров. И арахисовое масло. Мммм, сладкий мальчик. Липко. Солено, склеивается кожа. Я люблю так, да.

**

- Я не выношу твой порн. Это идиотизм.
- Да ладно, не занудничай. Тебе тоже ведь что-то должно нравится.
- Потные охающие куски мяса? Нет, спасибо.
- Я знаю, что тебе что-то нравится, - лукаво.
Краснеет.
- Я видел у тебя, как ее, "очарованная"? "зачарованная"? "обдолбанная"?
- Том!
- Что? - невинно.
- Это не порно, к твоему сведению. Это, ммм... это эротика.
- О-хм-хм, большая разница.
- Без слизистых подробностей.
- Буэ.
- Ты смотришь.
- Все ты портишь всегда... ремарками своими.
Пауза.
- Там ее привязывают к...
- ТОМ!
- Молчу.
- Спасибо.
- Там ее привязывают к кровати, тебе это что, нравится? - одним дыханием.
- О боже. О боже.
- Да успокойся ты, это вообще ничего страшного.
- О боже.
Ухмыляется.
- Хочешь, я тебя?..
- НЕТ!

**

Собственно, не важно, как так вышло. Но Том на кровати с заведенными за спинку руками выглядит невъебенно круто. У него даже дыхание перехватывает и в глазах темнеет слегка - так бывает перед самым-самым выходом на сцену.
Он отходит в ванну, возвращается, Том ест его глазами без ножа и вилки, и даже не ухмыляется уже, время ухмылок кончилось с последним узелком. Он садится сверху, тонкие белые бедра беззащитно как-то охватывают более загорелые колени брата. Наклоняется, прикрывает глаза и проводит свесившимися волосами по карамели внизу. Нижняя губа чуть цепляет гладкую кожу, оттопыривается, ведет выше. Оба не дышат.
- Том, - выдыхает он вдруг как-то растерянно и открывает глаза.
Том смотрит на него в недоумении.
И Билл разом ломается, падает ему на грудь, локтем попадая в живот - больно, но Том даже не замечает - ведь Билл бьется в истерике, сухие всхлипы, слезы еще даже не успели начать течь, его дергает из стороны в сторону, страшно, что с ним, что?
- Господи... боже мой, что с тобой?
Он качается и стонет жалостливо, Том коротко и зло дергает веревку сверху. Билл судорожно всхлипывает на полном вдохе, и шепчет, шепчет:
- Ты сейчас не сможешь меня... защитить... что-нибудь случится, а ты вот... не сможешь... Вот так вот... Не делай так больше! Не делай так... Пожалуйста. Пожалуйста!
И у Тома нет сил на доводы и аргументы, нет ни секунды, чтобы говорить "это была твоя вообще-то идея", он просто беспомощно глядит на него сверху и боится произнести "развяжи меня", и дергает все-таки из последних сил, срывая кожу на запястьях в кровь, и притискивает к себе брата и просто гладит его, и просто целует мелко-мелко, по виску и по скуле.
И Билл, успокаиваясь потихоньку, все еще всхлипывая, рассказывает ему, что "это как волна, понимаешь, как цунами, она давит на меня, волна из всех этих их желаний и фантазий, я даже не знаю о большей части, даже представить себе не могу, что они там напридумывали, но они ведь есть, я раньше думал, что хочу чтобы хоть кто-нибудь - вот так, а теперь я иногда думаю, что она меня раздавит, просто раздавит как жука, потому что их так много, и знаешь, еще иногда мне хочется, чтобы это был ты, только ты, снова - только ты."
А потом они засыпают.

fin