|
|
| |
Пост N: 11
Зарегистрирован: 10.06.07
Откуда: Наша RUSSIA
Рейтинг:
0
|
|
Отправлено: 31.03.08 21:30. Заголовок: Над городом нависло ..
Над городом нависло небо с низкими, тяжелыми, косматыми тучами. Снежинки опускаются хороводом на землю, их судьба незавидна, уже завтра они не устоят перед людской жестокостью и превратятся в бесформенную серую слякоть.
Молодой человек, шагающий по узкой улице, погруженной в темноту и лишь кое-где освещаемой тусклым светом фонарей, поежился и поднял воротник пальто. В темноте на секунду вспыхнули фиалковые глаза и в тот же миг их поглотила ночь.
Цузуки шел вперед, убегая от громкой музыки, от застывших масок веселья, от улыбок друзей. Он бежал к горьким, злым воспоминаниям, приносящим лишь слезы потери.
Белый рой снежинок, похожий на фату, не отставал от парня ни на шаг.
Вскоре в глубине улицы показался некогда новый, блестящий краской дом — гигантское нагромождение причудливых украшений из металла, дерева и стекла в викторианском стиле, соединенных одной беспорядочной расточительностью. Теперь же это было простое заброшенное здание. Крас-ка давно облупилась, а украшения приобрели одинаковый мрачновато-серый оттенок, придавая дому схожесть с замками вампиров из дешевых западных фильмов.
Цузуки остановился перед домом и толкнул калитку, пропевшую скрипучую песню.
Во дворе поблескивали темно-синим стволы деревьев, каждая веточка была покрыта ярким сереб-ристым инеем.
Шинигами не любил этот дом, слишком он был европейским. Ковры, картины, мебель — все раздражало его, а еще там было много дверей, и за каждой ждала пугающая неизвестность.
Он боялся темных проемов, потому что сероглазый демон всегда играл с ним в прятки… Исчезал за одной из них и наблюдал за Цузуки, за тем, как он ходит, оглядывается по сторонам и зовет его. И даже если он кричал в глубину дома: «Сдаюсь!», Демон не выходил к нему. Он ждал, пока Тцузуки совсем испугается, поймет, что слишком одинок и нуждается в поддержке. Лишь потом Мураки появлялся, словно чертик из табакерки. Так он сильнее привязывал к себе своего падшего Ангела, растерявшего все белоснежные перышки.
Тихо ступая, почти крадясь, Цузуки прошел по дорожке, усыпанной гравием, к большой дубовой двери. Уже у самого входа в душе вспыхнул страх, он хотел уйти, сбежать отсюда, но знание того, что ничего с ним не случиться, не может случится, а если даже и случится, то смерть будет желан-ной, успокоило его. Мысль пропала так же быстро, как и появилась. Порывшись в кармане, парень достал небольшой резной ключик и вставил в замочную скважину, повернул два раза направо. Замок щелкнул и с недовольством поддался побеспокоившему его гостю.
В доме было тяжело дышать, запах тлена окружил парня. На мебель накинуты белые чехлы, собирающие немало пыли. Ступив на порог, Цузуки понял, что потревожил вяло текущую жизнь дома, но ему нужны были воспоминанию, которые он пытался вытравить из души. И место все еще притягивало, влекло к себе, гипнотизировало.
Он остановился, огляделся по сторонам, прислушался и, в полумраке пройдя гостиную, стал подниматься по темной лестнице, на всякий случай держась одной рукой за перила. Ступени жалобно заскрипели под неуверенными шагами .
Добравшись до верхней площадки, он, словно не замечая нескольких приветливо открытых в бездну дверей, пошел к самой дальней. Легко повернув ручку двери, он открыл дверь и окунулся в свои воспоминания.
Это была спальня. Некогда обставленная со вкусом, теперь же превращенная в бесформенную свалку вещей. На месте осталась только кровать, большая, двуспальная.
Шинигами прошел через комнату и, сдернув белый чехол, устало опустился в старое кожаное крес-ло, его невидящий взгляд устремился в дальний угол комнаты.
Воспоминания нахлынули рекой. Он погружался в них с каждой минутой все сильнее. Туда, в недавнее прошлое, где жизнь имела смысл, где даже будущее казалось прекрасным. Воспоминания были похожи на паутину, которая затягивала, лишая воли и сил…
«Связанные запястья, неразборчивые слова , его стоны в тишине комнаты….
Солнце, скромно заглядывающее в окно, серые глаза, хищная улыбка и снова стоны…
Пощечина, боль, слезы, угрозы, стоны…
Два бокала красного вина, руки, ласкающие тело, стоны…»
Все было великолепно. Была жизнь, в которой не было завтра и вчера… Но судьба — коварная и скупая стерва, решающая все за нас, леди, не любящая шуток, которая незаслуженно бьет и уж точно не погладит по головке. Именно по ее прихоти все закончилось… она просто как следует ударила замечтавшегося мальчишку, чтобы потом посмеяться над ним…
Душе было больно, хотелось сбежать, куда-нибудь в тишину, туда, где о тебе никто не вспомнит.
Тцузуки не понимал, зачем надо было уходить? Зачем нужна была эта игра в любовь длиною в два года? Зачем приручил? Зачем научил покорности?
Зачем научил убивать, научил любить яркие рубиновые капли крови, научил упиваться предсмертной агонией жертвы?
Тцузуки любил своего учителя — ангела с дьявольской шутовской маской, за которой скрывались серые глаза смертельно–опасного хищника, хозяина, навсегда превратившего его в изломанную марионетку…
Теперь же он потерял все частицы разноцветной головоломки, с усердием складываемые два года. Все давно прошло, все давно отболело, осталась дикая щемяще-горькая пустота…
Он устал, очень устал. Он сидел и ждал… Чего ждал, наверное, и сам не понимал этого…
Опять услышать его голос? Чувствовать его дыхание? Неужели все это нужно ему? Да, и он уже не мог без этого…
Он хотел видеть серые насмешливые глаза, давно ставшие для него наркотиком. Хотел ощущать руки, так умело ласкающие его. Он просто не хотел терять. А ведь когда–то его мучитель сам твердил ему как заклинание: «Не влюбляйся, потому что терять – больно…»
В кармане завибрировал мобильник. Нехотя достав жужжащую игрушку, Цузуки хотел было просто сбросить вызов. Пересилив себя, он нажал на кнопку и тут же раздался недовольный мальчишеский голос:
- Цузуки, где тебя носит?
- Я скоро буду.
Цузуки резко нажал клавишу отбоя.
Легко встав с кресла, он накинул белый чехол обратно, и, подойдя к кровати, провел по покрывалу пальцем, поднимая пыль, и …бесшумно вышел из комнаты. Закрыв за собой дверь, Цузуки двинулся в обратный путь, пока в одном из дверных проемов не возник силуэт мужчины. Властные руки, захватив его запястья, толкнули к стене. Серые глаза, смотрящие с усмешкой, запах дорогих сигарет, немного хриплый голос, вошедший в сознание где-то на грани своей нереальности, не-возможностью в этой ситуации.
- Ты так любишь воспоминания, Цузуки–сан? Хочешь, я оживлю их?
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Последние несколько дней они прямо-таки поступают.... 
Очень надеюсь на приквел и историю этого сиквела в нём. 
