Отправлено: 02.03.08 21:16. Заголовок: ориджинал "Мидгард"

Название: Мидгард
Автор: Rip
Рейтинг: R
Предупреждение: много крови
Содержание: Действие происходит в странном городе, со всех сторон окружёном неприступными стенами. Главный герой Вася с самого детства знает, что ему суждено стать Смертью. Пытаясь избежать этого, он обращается за помощью к вампиру, называющему себя Нечистем. Никто из них ещё не знает, что их ожидает в будущем и к чему приведёт желание спастись от неминуемого.

 Отправлено: 02.03.08 21:18. Заголовок: Пролог Если б ты б..

Пролог

Если б ты была жива...

Мультфильмы «Тело»

Елинёк писала: «Над страной должно быть просторно, чтобы дух носился над водами, не ведая стеснения». Мидгард не страна, но небеса над ним настолько далеки, что наши по сравнению с ними кажутся трусишками. Они боятся высоты и пищат всякий раз, когда их взгляды случайно слетают вниз.

Сердце Мидгард – не центр, а именно сердце, то, что заставляет этот большой труп жить, - как булочка, приготовленная щедрым поваром, полна джема, полно тьмы. Она как вода в тазу плескается в нём, переливается, но блеск этот характерен нефти, Мидгард это Мидгард. И если вы потеряли в его тенях себя – чтож, это только ваша вина, всё своё носите ближе к телу, а себя так плотно, что и не оторвать.
.
Самое маленькое здание здесь достигает 30 этажей, самое большое уходит в облака и живёт там вечно. Никто не знает, на каком уровне оно заканчивается. Никто туда не поднимался. Если лестница и была – её больше нет, а среди жителей Мидгарда мало тех, кто способен к полётам. Но даже и у них в определённый момент, когда до дна небес ещё так далеко и жизнь кажется сном, приснившимся молоденькой дурочке с голубыми волосами, начинает кружиться голова, и они падают вниз, так и не узнав где же... в каких краях. Что там, за облаками?

Мы идём по жёлтому как болезнь, раскалённому чёрным полуденным солнцем песку, под оранжево-чёрным небом, смотрим в лужи, в которых как рыбка плещется гнилая тёмная вода, наполненная личинками и мальками, пытаяемся угадать по следам в воде, сколько Иванушек испили колдовской грязи и превратились в козлят и козлов, сколько красно молодцев женилось, и сколько ведьм были убиты за одно лишь желание поесть. Водим взглядом по стенам домов. Взгляд падает, цепляется за выбоины в камнях, ищет поддержки – не находит, кричит - вся жизнь проходит перед ним как на параде, - разбивается и умирает. Больно смотреть на эти белые, серые, тёмно-оранжевые и чёрные сооружения. Здания здесь построены не из тех миниатюрных кирпичиков, что мы привыкли лицезреть везде и повсюду, а из огромных ровно обтёсанных глыбин. От того и больнее прикасаться к ним – они шепчут, что ты ничто и им легко задавить тебя, они царапают кожу до крови и вгрызаются в ладони, они сулят смерть. Когда они обрушаться, твои мозги испачкают и без того засранную мостовую. Ты, - мерзкая тварь, - только это после себя и оставишь.

Древние дома, построенные неизвестными людьми прошлого. Самому младшему из них не менее тысячелетия.

Мы направляемся к небольшому, по здешним стандартам, 36-ти этажному дому, долго ползём по ступенькам, потому что в лифте лежат кости. Раньше там лежали люди, но они давно сгнили и послужили пищей многим голодным духам подземелий. Мы не брезгливы, могли бы проехать и так, но эта конструкция видимо больше не голодна. Она не поднимается к нам, у неё свои дела. Она обсасывает беленькие косточки и вспоминает былое, то, как была молода и, то, как люди ездили в ней – и не погибали, а она терпела и вот не вытерпела и убила, и напилась крови, и наелась мяса, узнала, что значит быть сытой, и осталась одна – никто не приходит к ней, никому она не нужна. А всем нужно быть нужными, только тогда кажется, что существует причина жить. Хотя на самом деле всё очень просто и стоит процитировать Дидактилоса: «Да какого чёрта, события просто случаются!».

По ночам те, кто здесь живет, слышат скрип и стоны в лифтовой шахте. Но они знают что это. Что крадется к ним во тьме, что ищёт их налитыми кровью глазами и тянет к ним когтистые руки – они спокойны, потому что если ты знаешь, кто твой враг, у тебя есть шанс. И это ведь их мир, он такой, какой есть. Как же его не любить?

Пока поднимаемся, а точнее ползём и, может быть, даже сидим верхом на ком-то, кто забыл и о усталости и о собственных желаниях (либо на том, кто любит, и хочет сделать себе приятное), плывём глазами по стенам. Бесконечная вереница надписей и рисунков. Они пишут всем, что подворачивается под руку, но чаще всего кровью, потому что этого-то всегда под рукой навалом.

Их терзает страшная жажда до письменности. Они гордятся тем, что образованны, что у них есть мозги и они действительно homo sapiensы. На ступеньках и на лестничных пролётах часто случаются драки и убийства, и вот один – тот, что тихим сапом, да выделяется из толпы, окунает пальцы в чужую рану и с мечтательной улыбкой рисует на стене то, что на душе, то о чём мечтается, или пишет то, что первым приходит в тупую башку. Они всегда делают так – рисуют прекрасное, а пишут всякую дрянь. Они не такие как мы. Мы то в обоих случаях опускаются до уровня быдла.

Разменивая время на шаги, а шаги на расстояния мы добираемся до 20-ого этажа, до грязной лестничной площадки, заплёванной, зассаной, покрытой сигаретными окурками, как второй плиткой. Это спокойное место. Здесь хорошо душе, и никуда не хочется бежать. Мир и покой! Присесть на ступеньки, закурить и притворится несуществующим. Авось высокое оранжевое небо, и гигантские дома, и люди, и нелюди, и ещё много всего – поверят, и не будут приставать к тебе с любовью и ненавистью, и не сделают тебе хорошо, и не причинят зла, и не возвысят, и не опустят, и не накормят, и не съедят. В конце концов, ты здесь лишь проездом, хоть стены и стоят так плотно, что кажется – ты уже не можешь дышать. Город сжимает в объятьях, он любит, но объятья эти подобны тискам.

И тогда, наконец, наши многострадальные глазки, что цеплялись сначала за шершавые, величественные, давящие тяжестью и вышиной стены дома, затем за надписи и рисунки, висели на них гроздьями и лупали, порою удивлённо или заинтересованно, порою скучающе. Эти наши разноцветные глазки, сидящие в больших, средних, маленьких, или узких глазницах, те, что видят, и те без которых человек считается неполноценных, находят нужную дверь.

Кожаную обивка, оставшаяся, как и сама дверь, со времен древних людей, уже давно, ещё до нынешнего хозяина этой квартиры, изрезали ножиками и растащили кто куда.

Здесь, за этой древней стальной дверью, на которой тоже много чего понаписанно и нарисовано, за дверью без номера, с давно сорванным звонком, на кровати, на куче тряпья, умирает девушка.

Симпатичная девушка. Каштановые локоны разметались по подушке, лицо бледное, глаза закрыты. Она прекрасная принцесса. Остаток жизни в ней выдаёт только тяжёлое дыхание, раздражающее миру нервы. Из одежды – рваненькое синее платьице. Ручки тоненькие и исколотые. Ножки тощенькие. Рёбрышки торчат. Кирдык!

Умирает она так правдоподобно, что кажется, действительно сейчас отбросит копыта, и их можно будет повесить над этой самой кроваткой и показывать друзьям как трофеи или как память о минувшем.

Возле неё, на колченогом табурете сидит толстая, закутанная в шали и платки, увешанная дешёвыми побрякушками, как наши новогодние елки, которые здешние жители не видели и никогда не увидят, ведьма, и говорит что всё кончено. Парень, метущийся по комнате и то кидающийся к девушке, чтобы натрясти её вволю, побить по щекам, поорать в уши, так словно она прячется где-то в себе, пытается от него убежать, а он её догоняет, то отскакивающий от неё в отчаянии, бросает на толстуху то злобные, то просящие взгляды.

Холод бегает по его спине. Ему больно и страшно. Он тоже знает, что ничего уже не сделать, так же как и ведьма, поглядывающая на него косым хитрым глазом, в то время как второй сочувственно устремлён на умирающую.

Осталось 10 секунд до смерти.

Парень бросает её. Бросает так, что она чуть ли не разбивается о своё ложе. Она ему уже не нужна, она прошлое, а его глаза устремлены в будущее. Быстрым движением руки он бросает на низкий столик (ещё один предмет мебели в этой комнате, на этот раз последний. Не считая камина) россыпь монет, с горечью в голосе велит ведьме: «Когда умрёт отволоки её куда-нибудь и выметайся!» и быстро выносится прочь из квартиры. Замирает на площадке, прижавшись спинной к двери и слушает. В ушах бьёт чужое сердце. Бьёт всё тише и тише. Две секунды, одна. А здесь должен быть длинный писк, но ничего особенного нет, только постепенное абсолютное умирание. Сердце уже остановилось, пора и мозгу спать. Теперь он слышит только жизнь старухи-ведьмы, которую нанял, чтоб та излечила его девушку, а та ни хрена не сделала.

Выждав ещё несколько мгновений, и проводив душу умершей, он устремляет глаза к потолку, где кто-то нарисовал цветы, и его губы растягиваются в улыбке облегчения. Ему снова удалось избежать смерти. Снова.

Бежать. Вечно бежать. Пока возможно. Он знает, если он увидит смерть человека, то сам станет Смертью. Он знает это с самого детства, с того самого мгновения как научился осознавать себя, а может быть и раньше. Это была его судьба.

Мы ищем свою судью в шатрах, где седоволосые старухи с хрустальными шарами рассказывают нам сказки Шахерезады, только без той приятной интимной обстановки, а впопыхах, лишь бы, да как бы. Там у них внутри красиво. Наставлено, навешано, наложено всяческой колдовской-гадательной атрибутики. Сразу веришь. Серьёзная дама. Но хрустальный шар пуст, в нём нет ничего кроме наших мыслей, которые вплывают туда, как только мы начинаем думать, что там лежит нечто значимое, и приобретают всё более и более причудливые очертания, до тех пор, пока не превращаются в итоге в отражение самого смотрящего.

Мы ищем свою судьбу в людях, которых называем своими вторыми половинками и, как правило, на них наша судьба и заканчивается. Говорят: «она вышла замуж, нарожала кучу детей и сдохла счастливой» или почти тоже самое, только ориентированно на мужчину. И умерли они в один день. А их детки после этого разорялись сразу на двойные похороны.

Хотя иногда всё это сворачивают в такой тугой сверток, что остаётся только одна свадьба, а после неё неизвестность, а точнее не требующая разъяснения абсолютная понятность. «И жили они долго и счастливо» - понимай, как знаешь, оценивай всё своим мерилом и авось не прогадаешь. Но и это не то. Не в любви судьба и уж точно не в ней её точка преткновения.

Мы ищем судьбу, в каких то делах, пытаемся понять, что нам нужно от жизни и ставим себе цели. Мы ищем судьбу там, где её нет, потому что нет судьбы, а есть только случай. Случай опережаемый знаками, бегущий впереди себя, гонящий лошадей, так, что у них ноги отваливаются, а из глаз супятся звёзды, а из пастей трехэтажный, постепенно затухающий от измождения мат.

Но судьбы нет.

Тем не менее, у Васи она есть. Единственный в своём роде он действительно обладает той самой обделенностью и ограниченностью жизни, которую обычно и называют судьбой. Куда бы он ни шёл, чтобы ни делал, он всё равно рано или поздно должен будет стать Смертью. Это неизбежно, и это случится, как только он увидит человеческую смерть. Чужую или свою – значение лишь в том, что никто, даже сам Вася не знает, что будет, если это окажется его собственная смерть. Он станет Смертью, это точно, но какой?

Он даже боится об этом думать, предпочитая скрываться от себя за спинами других.

Но даже если убегать очень быстро и перебирать ножками очень старательно, рано или поздно наступит усталость и ты, так или иначе, упадёшь. Дело заключается лишь в том, где именно ты это сделаешь. Иногда это вполне позволительно, главное только не задерживаться долго на одном месте, потому что преследователь упорен – он идёт по твоим следам и не ведает усталости, он не ты. И всё равно, рано или поздно он тебя настигнет.

Так и Вася, как ни бежит, как ни старается – всё равно наступает момент, когда его преследователь оказывается рядом и накидывается на него с оружием.

Когда наступает ночь, он начинает особенно остро ощущать ЭТО, что рано или поздно станет тем, чем является от рождения. Это в нём, это не отнять, не оторвать, не отрезать, не вытравить и «не выкурить», как предложил бы один из героев «Алисы в стране чудес».

Он медленно и долго спускается по лестнице ведя рукой по замызганным сушёным голубиным помётом перилам (они могут летать и селится везде, даже в подъездах, стёкла давно исчезли). Грязь липнет к его тонким длинным пальчикам, но он кажется не замечает этого. Счастливая улыбка, как наклейка прилепилась к его физиономии и не хочет отваливаться. У него светлые, плохо постриженные волосы, зелёные глаза, худенькое тельце, руки исколоты, но гораздо меньше, чем у его свежепочившей любви. На нём множество шрамов и отметин от сигарет. Обжигая себя, он забывает о том, что ждёт его в будущем. А как же быть иначе? Он слишком горд, чтобы плакать, и слишком слаб, чтобы сохранять спокойствие. У него нет другого выбора, кроме как выкинуть из головы, разбить об стену и убежать, чтобы не видеть обломков.

На нём одето нечто невразумительное. Какая-то, явно самолично сшитая серая футболка и такие же шорты, из того же самого материала. Зато на ногах настоящие кроссовки – подарок лучшего друга. Он работает в публичном доме, славный мальчик, вкусный: сладкая кожа, сладкая слюна, даже сперма и пот сладкие. То же что и у Юльки, врождённые особенности организма, только у неё вместо крови наркота, а у него вот это. Сладость – весь он, даже его душа наверное похожа на большой политый кровью торт.
А у Васи работы нет. Себя он называет вольным поэтом, пишет стихи и шарахается от всех, как от прокажённых. Никто к нему и не лезет.

А сейчас, он идёт по улице по направлению к храму – огромному монументальному строению в виде перевёрнутого кверху ногами тетраэдра из оранжевых каменных блоков, переходящего в четырёхугольник. Никто не знает, какие силы заставляют его держаться на месте и не валится на бок, словно пизанская башня. Никто об этом и не думает. То что окружает нас в повседневности не вызывает интереса.

Он идёт туда, чтобы попросить город не делать с ним того чего он так хочет, и чтобы город принял его девушку, Лену, с миром и хранил её душу в своих отходниках бережно и с любовью.

Искажённое пространство. Раскаленный воздух. Лето. Каменные древние стены. Оранжевое небо над головой. Чёрное солнце. Откуда-то тянет зловонием. Гниением. Умиранием. Откуда-то веет прохладой. А сухой ветер гоняет по дороге жёлтые листья и кучи пыли. А земля под ногами непреклонна и измождена. А город мёртв. Никого вокруг. Полдень.

Полдень, время когда солнце не щадит никого, но и потом будет не намного лучше. Мидгард не Москва. Он похож на деревню. Там идёшь по дороге, с обеих сторон заборы да дома, и никого, как будто все собрались вместе и совершили групповое самоубийство.

Но Мидгард огромен. По нему идёшь, идёшь...

Вася смотрит по сторонам. Здания чернеют провалами окон. Из труб заводов рвётся густой чёрный дым, поднимается к едва наполненному ало-белыми облаками оранжевому небу, и растворяется в атмосфере. Куда? Зачем? Чёрное мешается с оранжевым. Перебултыхивается, так что уже и не понять что где.

Заводы, заводы, заводы. Они далеко не такие старые как остальные здания. Их построили лет 50-100 назад, и они ещё даже работают. Тем более замечательно, что сделали это не люди глубокой древности, о которых теперешним жителям Мидгарда ничего не известно, а именно эти самые теперешние жители. Вася мечтает, что когда-нибудь сможет устроиться на один из них, ведь там дают деньги. Сначала конечно надо что-то сделать, так это ведь ничего, самое главное он тоже сможет покупать себе вещи, не такие классные, как у Ника, но это и не важно. Главное, больше не придётся шить самому.

А ещё можно будет покупать еду на рынке, и лекарства у ведьм, и даже может быть, когда нибудь вызвать доктора (Нет, нет, тут нечего губу раскатывать. Доктора не для таких как Вася рождаются. У них ведь есть эти, как их там, МЕДИКАММЕНТАРИИ (или как-то по-другому, и почему комментарии (Вася умный, он знает это слово) меди? И что значит меди?, но не важно). А ещё посуду. Очень неудобно есть, и пить из одной и той же тарелки и кружки. Они ведь пачкаются, а пока воду найдёшь, чтобы помыть, желудок голодом сведет. А если не мыть есть так гадко. Если перед этим что-то не жидкое ел, а оно присохло, то когда суп нальёшь, всё всплывает, как говно по весне.

Он идёт где-то час, изнывая от жары, истекая потом, никого не видя, никого не встречая. Внезапно начинается нужная тропинка. Вокруг всё заросло жёлтой травой, чёрные деревья облеплены иссушёнными листьями. Сейчас осень, поэтому жарко до одури и всё сохнет. Поймать солнечный удар так же легко, как и какую нибудь заразу. Тут глаз да глаз, отовсюду на тебя смотрят опасности, только Вася не боится их, он боится себя. И этого достаточно, чтобы мир спал спокойно и не волновался, что кому-то жизнь кажется мёдом. Вася даже не знает что такое мёд. Никто не знает, хотя в лесу рядом с городом есть дикие пчёлы. Никогда не лазил в их гнёзда (это жителям Мидгарда кажется невероятным), да если бы и полез, нектар у них всё равно ядовитый и горький как дёготь.

Храм встречает его мрачностью и непроницаемостью. В нём нет ни окон, ни дверей и никто из его друзей и знакомых внутри не бывал. Врядли туда вообще можно попасть. Даже если умеешь летать до площадки с колоннами не добраться. Храм со всех сторон окружён невидимой стеной. Так что всё живое умирает сантиметрах в 30 от него.

Вася смотрит вверх и его улыбка медленно тухнет и, наконец, совсем пропадает, как утренний туман. Он не знает, что ему говорить. Внезапно знакомый голос выводит его из оцепенения.

- Эй, Вася.

Поворот головы, и он сталкивается взглядами с девчонкой лет 13, рыженькой, одетой в короткое красное платьице из под которого выглядывает лисий хвост и поношенные оранжевые босоножки. Смотрит на неё с лёгкой завистью. Он то ещё долго не сможет позволить себе нормальную одежду. Можно было бы конечно и на панель, да только этим ведь все занимаются, а он ненавидит делать то, что делают другие, хочет чувствовать себя индивидуализмом. Это стремление развилось в нём до таких масштабов, что он даже порою сексом заниматься не хочет, когда ему приходит в голову, что это и остальные могут. Но, в конце концов, он всё равно делает то же что и остальные. Не возможно убежать от того, что не подразумевает этого убегания. Оно догонит и найдёт, потому что ему никуда и не надо бежать, оно приковано к человеку тысячами цепей и приклеено клеем «Моментом». Оно внутри как неизлечимая болезнь и придёт день когда каждый погибнет на её беспощадных руках.

- Привет, - девочка улыбается и машет ему загорелой ручкой. – Я прочитала твой стих.
Он расплывается в сплошном довольстве и жадно спрашивает:
- Ну и как?
- Круто. Только я одного не поняла, - она задумчиво чешет себе переносицу и продолжает. – Вот, например: кто такой бог?
Вася на секунду задумывается, вспоминает свои тогдашние мысли и идеи, и отвечает, полный гордости и робости:
- Бог – это, ну, типа, тот, кто создал Мидгард, людей, демонов, вампиров, нечисть, животных, лес, стену, небо и реку - то есть весь мир.
У неё удивлённо расширяются глаза.
- И на хрена тогда его убивать?
- Чего? – не допирает до него.
- Ну вот... – она вспоминает. –
«Убей, и всё начни опять,
Пока в нас есть хоть грамм сомненья,
Мы можем бога убивать
Без совести тупой зазренья».

- Ээээ, ну...
- Он же всё создал? Разве это плохо? За что же его теперь мочить? Это всё равно, что если я приготовлю пожрать, а жратва на меня набросится с тарелкой наперевес.
Он тяжело вздыхает, поражаясь человеческой тупости.
- Ну, это же элементарно. Мы же не уверенны, что он действительно есть. Начинаются споры, кто-то говорит, что его нет – это как убийство.
- Идиотство, - она зло топает ножкой. – Ну, ты и придурок. Кому, какое дело до какого-то там бога? Этого бога никто и не видел. Нах из-за него спорить?
- Забей.
- Бред, - бросает она и, повернувшись к нему спиной и своим пушистым хвостом, идёт в сторону скрытого за небольшим леском южного кладбища. Оттуда сильно несёт тяжёлым смрадом и запахом гнили, таким тошным, что тянет блевать. Это трупы гниют в топкой земле и замерших в стоячей воде гробах.

«Зачем это интересно она туда попёрлась? – думает Вася. – Может ей нужен гроб или ей нечего есть.

Он раздражённо сплёвывает в песок, думая, что люди слишком недалеки, чтобы понять гениальность его мысли, и вновь обращается к храму. Теперь он знает, кому молится. Вася будет молиться богу.


Часть 1
Древний город

Когда-то росли здесь цветы,
Исполнялись мечты...
Здесь жили люди,
Но потом одни ушли навсегда,
Жизни других исчезли,
Без следа, без следа...

Каста «Бархатная пыль»


Глава 1
Нечисть

Смерть ходит тихо – Вася ходит тихо. Смерть невидима – и Васю сложно засечь. За ним не уследишь, ведь у него нет наблюдателей, а ходит он везде, где заблагорассудится, никем неопознанный и неприметный. Он есть Смерть и это видно, хотя никто этого не видит.

Возможно, у них просто нет глаз, или они смотрят не в ту сторону, или не умеют ими пользоваться, или не способны определить, что именно является их взору. Что, в принципе, равняется и относится к безумию, ведь нам только и дано, что верить на слово самим себе и проверять на этом других. Главное только не проболтаться. Да они и не болтают особенно. Их языки давно проглочены и удаленны через заднее отверстие. Такова жизнь.

А Вася стоит на коленях и молится Богу, которого совершенно не знает и даже не вполне представляет.

Какой он? Он как Мидгард - он тёмный, он мрачный, он молчаливый, он ничего не объясняющий и ничего не обещающий. Не щедрый, не скупой. Жаркий и холодный. Но он родной, он лучший, он всё. Он древнее храма, а живёт он внутри него. Да, теперь Вася в этом уверен и счастлив, что нашел, наконец, ответ который действительно может быть ответом. Храм, построенный людьми прошлого, хранит в себе душу Мидгарда – Бога которого придумал мальчик-Смерть. Как зовут этого бога?

Попросив бога о пощаде и спасении от неизбежной участи, и об умиротворении Лены в смерти, он кидает задумчивый взгляд в сторону кладбища, гадая, чем там всё это время занимается Алиса, потом какое-то время смотрит вдаль, туда, где раскинулась высоченная, почти как здешние здания, каменная, непреодолимая стена, окружающая город со всех сторон и защищённая таким же барьером, что и храм. До неё невозможно дотронуться, невозможно через неё перелезть или перелететь. Невозможно! Никто не знает, что находится за Мидгардом. За неё даже невозможно заглянуть, так она высока. Но некоторые утверждают, что там находится ад Минокуры.

Ад Минокуры. Никому ничего о нём неизвестно, но эти некоторые говорят, что он похож на бесконечную тьму. Иногда Вася спрашивает себя: «А кто такой Минокура?»

Он думает об этом гораздо чаще своих друзей и знакомых. Узнай те об этом, они бы назвали его сумасшедшим и постебались над ним, но он умеет хранить своё при себе и не беспокоить себя попусту. А тот, кто умеет держать свои чувства и мысли в узде даже наедине с собой врядли расклеится на людях.


Даже сейчас, когда он молился Богу, он делал это не так как принято у отчаявшихся, хотя он отчаялся уже давно. И даже если бы кто-нибудь увидел его в этот момент, то ни за что б не догадался, что парень кого-то о чём-то просит.

«Душа Мидгарда должна услышать меня и так», - решает он и молится про себя. При этом со стороны кажется, что он всего лишь разглядывает храм.

Он возвращается обратно. Мрачные дома смыкаются за его спиной. Сначала небольшие, этажей в 30, затем начинаются настоящие небоскрёбы. Небоскрёбы из камня. Странно, невероятно, что они до сих пор не развалились, удивительно, что их вообще смогли построить. Тем не менее, они стоят, как будто не люди, а какая-то сверхъестественная сила воздвигла их здесь и велела сторожить живых и не живых, что таятся в пустынных улицах. Чтож, вполне вероятно.

Васю сложно остановить. Он идёт забытый всеми. Всеми да ни совсем.

- Привет, - парень лет 15 в окружении ещё 6 подростков помахал ему рукой.
Вася отвлёкся от своих мрачных размышлений и повернулся к ним.
- Привет, - буркнул он мрачно. – Пока.
Парень скорчил обиженно-раздражённую рожицу.
- Вася, - констатирует он, как будто «Вася» это то же самое, что и мизантроп. – Всё один?
Он кивает, про себя думая, что на фиг этот придурок к нему прицепился.
- Ты прямо какой-то изгой, - парень улыбается и засовывает руки в карманы, ооооо, самых настоящих джинс. Старых, правда, поношенных, с протёртыми дырками на коленках и поистрепавшимся низом, но всё равно, ДЖИНС. Их продают в магазинах в богатой части города. В Морине. Афигеть. У Васи бы слюнки потекли, если бы хозяин этих королевских штанов не был его другом, и он к их виду уже давно ни привык. Ник. Тот самый, сладенький. Иногда, когда Васе плохо, он протягивает ему свою руку и разрешает полизать кисть или запястье. От сладкого всегда поднимается настроение. – Ходишь, сам по себе, ни с кем не водишься.
Его глаза вдруг загораются радостным огнём.
- Может мне тоже так походить.
Он мгновенно отрывается от кучки друзей и подходит к нему.
- Пойдём, прогуляемся! – улыбаясь, предлагает он. – Теперь я тоже изгой. Нас все послали, и мы никого не хотим видеть.
Вася только жмёт плечами. Типа, ну ладно, если хочешь, пошли, мне то какая разница.
- Эй, Ник, – кричит ему кто-то, кого Вася не знает. Но они уже идут прочь. Ник даже не оборачивается.
Они заворачивают за угол, подальше от шумной компании. Ник выбегает вперёд, поворачивается к другу лицом, идя задом наперёд, и начинает вещать.
- Я слышал одну историю, о человеке, который перестал быть человеком. Я уверен, этот то сможет тебе помочь. Он зовёт себя Нечистем. Идиотское имя, да?! Не знаю как его звать на самом деле, но это и не важно. Самое главное, я в курсе, где его найти.
- Притормози, - Вася лениво замахал руками. Он пока не особо верил, что этот Нечисть может ему хоть чем-то помочь, поэтому совершенно не спешит скакать и орать «Ура» на весь Мидгард. – А с самого начала можно?
У Ника задёргался глаз. Был у него такой нервный тик - обычно начинался, когда его что-то бесило. Он нехотя ответил:
- Можно.


«Мир не любил его за то, что он получал удовольствие от боли, а сам он считал, что проживёт и так, хотя глубоко ошибался.
Официально он писал всякие мрачные, заумные песенки, но втихаря, для души, сочинял и про всякие розовые слюни, любовь, романтика, и всегда веселился, когда слышал как один и тот же человек, поносит и хвалит его одновременно.
О нём многие думали плохо: окружающие его не понимали, друзья считали недалёким, родственники серым, любовницы и любовники жестоким, и всё от того, что ко всем он относился, так же как к самому себе.
Он любил разглядывать своё отражение в витринах магазинов и зеркалах, не терпел запаха и вкуса воды из дальнего ручья (ну, помнишь такой, воняет чем то противно-сладким, из него еще, если хлебнуть, быстро крышу сносит), всю жизнь пытался понять, за что люди любят пить, но даже когда напивался, что случалось с ним довольно часто, чувствовал себя абсолютно трезвым и оттого всегда был мрачен.
Наркота не дарила ему спасения даже от мыслей, не то, что от страха, который всегда ходил за ним высоким чёрным духом и играл на нервах.
Женщинам, оказавшимся в его постели, он желал смерти в своих объятиях, но так при жизни ни одной и не убил.
Он думал, что небо ждёт его смерти, и не ошибся. Оно мечтало об этом в своём сердце и никак не могло дождаться.
В тайне от всех он грел мечту, что найдёт ту единственную, или единственного – ему было всё равно, ибо он незаметно для себя верил, что любовь не знает границ. Но так никого и не отыскал, потому что был лишним человеком, и второй половинки для него не предусматривалось.
Все считали, что в душе у него темно как в подвале, но там был костерок. Многие женщины пытались потушить его, но так и не поняли, что они лишь дырки для траха и слишком ничтожны, чтобы из-за них гасли звёзды.
Его сердце было полно недоумения и печали, и ему никогда не снились счастливые сны. Он всегда просыпался несчастным. Ещё более чем когда засыпал. Таким образом, его боль ширилась и росла. И, наконец, однажды, тёплым весенним утром он проснулся мёртвым. Где-то в Нибе, в неплохой однокомнатной квартирке на 15 этаже.
Многие говорят, что он отказался от своего имени, а, по-моему, он просто его спрятал от остальных, потому что не хотел, чтобы люди прикасались к нему своей грязной кровью. И с тех пор он зовёт себя Нечистем. Ночью он живёт и пьёт кровь, а днём спит на южном кладбище, в грязно-белом склепе. Знаешь такой?
Я абсолютно уверен, он может тебе помочь».

На этом Ник закончил и заинтересованно уставился Васе в глаза, ожидая его реакции.
- Ты хоть понял что сказал? – мрачно хмыкнул парень.
- А что?
- Если он такой крутой, что смог избавится от самого себя и стать кем-то другим, он врядли обратит внимание на такого как я. Он ведь родился простым человеком, а стал тем, кто он сейчас, а я всегда был Смертью. Он просто даст мне пинка под зад и выпроводит вон, если вообще не убьет.
- Бред, - он покачал головой и насмешливо взглянул на друга. – Это ты не понимаешь, что говоришь. Ты будешь ему интересен. Да он будет визжать от восторга, когда увидит тебя. Ты потрясная тварь, брат. Ты стоишь даже больше чем я. Я хотел бы снять Смерть, хотя бы на нару часов.
Вася раздражённо дёрнул щекой.
- Ты что, хочешь, чтобы я предложил ему себя?! Нет уж. Меня не интересуют люди, которые только и думают, как бы меня трахнуть. Я хочу светлой любви и долгих лет жизни.
Ник изумлённо вскинул бровь.
- Правда?
Вася вздохнул.
- Нет, конечно, - зло бросил он.
- Я так и знал, - Ник весело улыбнулся и взмахнул руками словно мельница. – Ты же ненавидишь девушек. Так же как и парней.
Вася рассмеялся.
- Да, но это не значит, что я ненавижу самого себя?
- В каком смысле? – Ник задумчиво постучал себя по виску, показывая другу, что тот начинает нести чушь.
- Это не чушь, - вспылил Вася. – Это разумное течение времени. Некоторые люди заводят семьи. Думаю, они делают это для своего личного благополучия.
- Ты же не любишь повторы? – Ник нахмурился, подозревая какой-то подвох.
- Не люблю. Но ради себя можно немножко и повторится.
Они очутились возле длинного каменного здания выложенного небольшими, аккуратными, оранжево-жёлтыми кирпичами. У него был величественный парадный вход. Широкие ступени, шесть колон подпирающих массивную крышу крыльца, с статуями хищно смотрящих на прохожих орлов по бокам. Внизу, возле колон возлежали два каменных льва у одного не хватало передней лапы, а у второго обоих ушей. Несколько веков назад им в глазницы ещё были вставлены опалы, но с тех пор много воды утекло и кто-то их выковырял.
Они присели на разогретые жестоким солнцем ступеньки: Вася на вторую снизу, Ник на третью.
- И от кого ты о нём узнал? – спросил Вася.
- От Юльки, а она от Рыжей. А Рыжая сказала, что сама его нашла. Круто да? Может тоже полазить по таким местам?
Вася улыбнулся. Так вот почему она пошла сегодня на кладбище. Проверяет своё сокровище.
- А история. Она её сама придумала, или он ей рассказал? - его едва не передёрнуло. Разговаривать с не человеком – сумасшедшая. А ведь он тоже собирается сойти с ума. Идиот. Полный идиот.
- Она с ним познакомилась. Он довольно вменяемый, пока светит солнце. Как ночью, она не знает – ну, ты понимаешь, Рыжая же не совсем идиотка, к вампиру ночью шастать. Хотя мозги у неё по моему уже спеклись. Драпать от него надо было, сразу как увидела. А она, познакомилась, поболтала, и теперь боится до усрачки, что он к ней решит заявиться. Отыщет её и сожрёт. Так ей и надо будет.
- Я бы тоже боялся на её месте, - мрачно заметил Вася. – Отстой. И ты хочешь, чтобы я поперся к этому чудищу?!
- Он совсем не чудище, - неожиданно оскорбился Ник, как будто эти слова касались его лично. – И это совсем не так опасно, как тебе кажется. Самое сложное – это пройти по кладбищу. Остальное - пустяки.
- На пустяках люди обычно и дохнут.
- Только если они неудачники.
- Тогда я неудачник. Я никуда не пойду.
Ник вспылил, вскочил на ноги и заорал:
- Ну, тогда и живи дальше, вытирая сопли-слёзы и жалея себя. Я – не ты. Я не могу всё за тебя сделать. Это вообще не мои проблемы. Не хочешь ничего менять – сиди и жги, когда сдохнешь.
И он вскочил на ноги и ушёл. Вася проводил его грустным взглядом.

Домой он возвратился поздно. Долго шатался по улицам, потом от скуки и тоски плюнул на свой жалкий прикид и отправился в Морину. Было уже часа 3, солнце ещё не скрылось за стеной и жарило только так. Хотелось пить и спать.
Богатый квартал встретил его яркими, жизнерадостными красками. Тут и там мелькали разноцветные пропеллеры, приделанные к шестам и лениво крутящиеся на лёгком ветру. Вася вздохнул от облегчения, почувствовал прохладу. Вот бы в Нирее такие. А солнце тут почему-то светит не так испепеляющее жарко. Словно эти зажравшиеся твари ему заплатили. Точно заплатили.
Вася раздосадовано сплюнул и искренне пожелал местным жителям скорейшей и мучительнейшей смерти. «Твари, сволочи, чтоб вы все сдохли», - подумал он, оглядывая улицу.
Магазины... витрины, стекло. Стекло. Васю снова перекосило. Даже у Ника нет стекол. У него окна досками забиты, так дешевле, а у Васи и того бы не было, если бы тот ему не помог. Это ж дорого, пока дерево вырастет, пока его срубят, пока то да сё. Мидгард ведь не резиновый. В нём не так уж и много места, чтобы на всех древесины хватило, и надо ещё заботится, чтобы город восстанавливался. Животные и растения – это святое, они не должны исчезнуть, они ведь совсем не такие как люди. Тех хоть сотню убей – их всё равно как крыс. Зло легко восстанавливается и размножается, хорошее создать гораздо труднее. Так кажется, как-то сказала Юлька, когда Вася попросил у неё немного крови.
Ну так вот, стёкла. И зачем Древние люди делали эти дурацкие проёмы? Дурью маялись, не иначе. Может, они любили холод, или тоже умели изготавливать стекло? Стекло... А что они ещё могли? Да, у них наверняка много чего было, что Васе даже и не снилось, это по одним только зданиям видно. Выстроить такие громадины. Ох... можно. Правда, только с непривычки. Так ведь никто уже и не замечает, в принципе. Это обыденное, разве может быть по-другому?
А вот если бы все дома были гораздо меньше? – подумал он, разглядывая один из магазинов. Это строение было совсем небольшим, всего два этажа. – Что было бы, если бы в Мидгарде все были такие. Он попытался представить себе родной город преображённым, но у него ничего не получилось. «Бред, - подумал он. – Мидгард не может быть другим».
На одной из витрин видных с улицы (когда парень первый раз такие увидел, долго ржал, это же надо, оставлять дорогущий товар за такой тоненькой перегородкой), Вася увидел глиняный манекен в виде человека. Женщины. На ней было безумно красивое для неискушённого Васи серое платье, с низом обшитым чёрными кружевами.
Он подумал о том, что у Лены тоже было платье, ведь она работала посудомойкой и зарабатывала деньги. А ещё у неё была кепка. Кепка. Он задумался. Наверное, ничего плохого не случится, если он возьмет её себе. Кажется, надо радоваться – у него будет кепка, но ему стало грустно. Лена умерла, он больше не увидит её, не прикоснётся к ней, не будет с ней разговаривать. Она – ничего особенного для него, но всё равно почему-то больно, как будто потерял что-то ценное. Свои кроссовки например. Он глянул вниз, на ноги. Да нет, захоти он новые, Ник бы обязательно ему купил. Он ведь давно предлагает прикупить ему нормальных шмоток и подыскать хорошую работы, только Вася всё время отказывается, хочет всего добиться самостоятельно, а сам только и делает что плачется себе какой он несчастный, ничего не получается и как жизнь к нему не справедливо. Как в нашем с вами старом анекдоте:

Молится человек Богу. «Ну, помоги мне выиграть в лотерею, ну помоги. Ну все выигрывают, а я нет, ну что же это такое?»
И ноет и ноет.
Уже все ангелы, видя такое дело, обращаются к Богу:
- И, правда, помоги ему выиграть.
- Да я бы помог, только пусть билет хоть купит.

Если ничего не делать, то врядли счастье свалится на тебя с неба, а Вася ничего не делает, только стенает и тешит свою гордыню. Тешит гордыню – звучит напыщенно, но верно. Ничего, придёт день, и он сдастся и позволит другу себе помочь. Только захочет ли друг помогать. Смотри, доиграешься.
Он пошёл вдоль торгового ряда. Разглядывая стёкла и то, что за ними скрывалось. Больше всего его привлёк магазин книг. Как поэт – воин прекрасного, он не мог пройти мимо. Робко толкнув деревянную дверь с таблич

 Отправлено: 02.03.08 21:18. Заголовок: Глава 2 Вампир. Ни..

Глава 2
Вампир.
Нифлхейм.
Романтический образ Дракулы
придумали американцы.
Они считают, что все, что сосет,
должно быть романтичным.
Р.

«А под всеми этими царствами
лежала земля усопших Нифлхейм».
«Боги и богини»

Уже у своей двери Вася понимает, что не может быть обсолютно уверен, что ведьма выполнила его приказ. Он боязливо приоткрывает дверь, принюхивается. Нет, пахнет, конечно, гадостно, болезнью, грязью, мочой, да много чем, но совсем не так как должно было бы, лежи сейчас внутри разлагающийся труп. Старуха наверняка наняла каких нибудь мальчишек-оборванцев, и те вытащили его лапочку на улицу, и разложили на составляющие, и растащили кто куда, и, наверняка, уже попировали, вдоволь нажравшись сырого, или даже жареного, если кто-то из них хорошо колдует, мяса.
Ему хочется повеситься, но он решительно берёт себя в руки и делает шаг в квартиру, делает шаг и застывает, словно в нерешительности. Чего он ждет? Приглашенья? Если сейчас из какой-нибудь из двух комнат донесётся это «Заходи!» или какой-либо другой звук, он же обосрётся. Все нервы напряжены. Ему вдруг начинает казаться, что он не туда забрёл, не ту дверь нащупал в полной темноте. Как сложно жить. На здешнем небе нет Луны, у Мидгарда нет спутников, и только звёзды порождают хоть какой-то свет на тёмном небосводе. Ничто не подскажет дорогу, разве что только сама дорога смилостивится и кинется под ноги.
Вася пытается наколдовать огонь, но у него как обычно ничего не получается. Как было хорошо с Леной. Она колдовала, и было тепло и светло, с ней было спокойно и не так одиноко, с ней было интересно поболтать, с ней было приятно потрахаться. Теперь ничего этого не будет. Он один, совершенно один.
С трудом добравшись на подкашивающихся от внезапно охватившего всего Васю отчаяния, он добрался до кровати, отшатнулся от неё в ужасе, вспомнив что именно на ней Лена и умирала, и именно в эти тряпки впиталась её болезнь, её зараза, её пот, её испражнение (потому что она уже не могла встать и ходила под себя) и её жизнь; схватился за края вонючего матраса, скинул его на пол, а потом ушёл на балкон, упал там, на покрытый пылью, грязью, потрескавшийся пол, и мгновенно уснул под пристальными очами непереносимо далёких и белых, - как то молоко, которым Васю может быть кормили в неизвестном, забытом, вычеркнутом из времени детстве, - созвездий.

Утро ударило ему в глаза солнцем и чуть не выбило их из глазниц. Он попытался приподнять веки, но не смог, пришлось перекатиться на живот.
Этой ночью ему снился ад Минокуры. Сначала он долго шёл по длинному, загибающемуся вправо коридору. Не было никакого видимого источника света, тем не менее Вася чётко видел куда идёт, и что его окружают голые серые стены, забрызганные грязной водой и исписанные от пола до потолка, и чем дальше он двигался, тем светлее становилось. Наконец он увидел круглый проём затянутый каким-то зеленым, свисающим вниз плетьми растением с хилыми жёлтыми как болезнь цветами. Отодвинув зелёно-жёлтую завесу, он вышел нарушу. То, что открылось ему, было невероятно. Серое небо, белые облака, никакого солнца нет и в помине, тем не менее, светло как днём. Оказалось, что он вышел в каком-то странном городе. Он был вдоль и поперек исчерчен дорогами, покрытыми неизвестным твёрдым и шершавым покрытием. Вася провёл по нему рукой, даже лизнул, и в его язык вонзилось несколько мелких осколков, камушков и просто грязи. По нему туда-сюда с невероятной скоростью носились ужасающие механизмы, разноцветными, металлическими, на чёрно-серебрянных колёсах. Они издавали кошмарные шумы, Вася зажал уши, но звуки всё равно пробивались даже через плотно прижатые к голове ладони.
В том городе были совсем невысокие дома, большей частью из серого кирпича, а вдалеке Вася заметил изящные стеклянные башни, на одной из который огромными розовыми буквами было написано «А пока Лип-Сис». (у меня есть рассказ об этом месте (примечание автора)).
Кто-то схватил Васю за плечи, он обернулся и увидел мальчика с длинными розовыми волосами и лысым хвостом с красной кисточкой. Тот улыбнулся ему, а потом на его лице отразился ужас, он вытянул руку и вперёд и стал отчаянно указывать пальцем на что-то за Васиной спиной. Парень обернулся, но обнаружил себя лежащим на узкой жёсткой и прямой как доска кровати. Рядом стоял тот самый мальчик, а на низком металлическом столике Вася заметил какие-то изящные посверкивающие инструменты.
Мальчик взял один из них, острый и пугающий.
- Я могу удалить твои глаза, - сказал он улыбаясь. – И тебе станет легче.
Вася обрадовался, он хотел приподняться, но обнаружил, что прикован к кровати ремнями.
- Да, сделай это! - воскликнул он.
«Я не буду Смертью, я не буду Смертью, я не буду Смертью», - бухала у него в голове счастливая мысль.
- Нет, ты будешь! - возразил мальчик и ухмыльнулся. – Я удалю только глаза, а тебя оставлю при тебе.
Потом он резко засадил металлическую штуку Васе в глаз, всё вспыхнуло от непеносимо боли, но он почему-то не проснулся.
Он сидел возле стеклянной башни и водил по земле своей собственной отрубленной рукой (при том, что действующих рук у него всё равно оставалось две). От этого на песке оставались капли крови и кусочки мяса, и маленькие яркие птички с разноцветными перьями, собирали их своими хрупкими клювиками, перепрыгивая на длинных лапках с места на место. Васе вдруг пришло в голову, что одна из этих пташек - его глаза, его взгляды и воспоминания, он вскочил, стал бегать за ними и ловить, а они таяли в его руках и падали вниз тяжёлыми раздутыми каплями чёрной воды Ганста, той самой реки, в которой он и Эдик (да, его звали именно так. Во сне Вася вспомнил имя) пят лет назад поймали ту рыбу, сделавшую их грешниками. Капли громко ударялись об землю и превращались в стайки маленьких серебряных рыбок бьющихся в экстазе смерти. Их рты раскрывались, пытаясь поймать отчаянно отпихивающуюся от них жизнь, пожрать её, проглотить и никогда больше не отпускать, и Вася давил их своими кроссовками, и кричал в искуплении, и не мог остановиться, потому что был не в силах пережить смерть разноцветных пташек, каждая из которых была чьими-то глазами, но ни одна, не его.
Потом и птицы и рыбы, и его даже его отрубленная рука исчезли. Он с неожиданной лёгкостью взлетел в небо, поднялся до самых верхушек стеклянных башен и стал отчаянно рыскать взглядом по городу, ища свои глаза, которые – он был уверен, - должны были посмотреть на него откуда-то с северо-запада. Надеялся и знал, что ничего не найдёт.
Где-то здесь, хвостатый мальчик смеялся над ним, осторожно прикрыв одной ладонью вторую, на которой и лежали его окровавленные, грубо вырванные глазные яблоки, зелёные и плачущие невкусными слезами. И его смех эхом разносился во все концы и края.
Вася встал, отряхнулся от пыли и песка, закрыл глаза и осторожно потрогал свои веки. Глаза явно за ними имелись. Он облегчённо вздохнул. Странный сон, но только сон. О, Мидгард, пусть это будет только сном.
Вася мельком глянул на город. Обжигающий, жидкий свет растекался по стенам домов, проникал в выбоины, изгоняя оттуда мелкую нечисть, всяких духов и чьи-то заблудившиеся кошмары. Один из таких пронёсся совсем рядом от Васиного лица, и парень успел различить тёмные коридоры, потёки крови на полу и какую-то странную белую ширму, за которой только и виднелись что ноги, обутые в высокие чёрные сапоги. Он чуть было не потонул в заблудшем сне, но вовремя отшатнулся и избежал контакта.
- И кому снится такая фигня? – вслух спросил он у соседнего дома, но тот только отвела глаза и сделала вид, что ничего не видит и не слышит. Кажется, сон направлялся к кому-то оттуда.
«Надо сделать ловец снов», - в очередной раз решил для себя Вася, и в очередной раз тут же забыл.
Он вошёл в квартиру, скользнул глазами по сваленному на пол матрасу с грязными простынями и направился в кухню.
Его встретила практически полная пустота, если бы не стены, пол и потолок, можно было б сказать, что за дверным проёмом ничего и нет. Хотя всё-таки кое-что там было. Под окном на грязной стене выделялись дверцы шкафчика.
Вася подошёл к нему и присев на корточки открыл.
Из темноты кладовки на парня уставился его самый страшный кошмар: он сам, но только уже Смерть, глаза серо-голубые, - не Васины зелёные, - без зрачков, лишённое эмоций лицо, волосы сильно отросли и красивыми локонами ложатся на полку.
Хищный, безумный взгляд вонзился во взгляд своего оппонента и стал быстро и жадно пожирать его, пробираясь всё ближе и ближе к лицу, чтобы впиться зубами в глаза и вырвать их с корнем. Вася с трудом подавил крик, но всё же отшатнулся и закрыл лицо руками, боясь отвести их и опять столкнутся с СОБОЙ. Исчезни, пожалуйста, исчезни Вася-Смерть!
- Джек, - нахальный голос.
Вася открыл глаза. Страшное видение пропало, вместо него на верхней полке, в пыли и паутине сидела мелкая нечисть, из тех, кто только и могут, что больно кусаться и царапаться. Этот же и вовсе выглядел забавно. Пушистый, с короткими когтистыми лапками и хитрой мордочкой, с злыми зелёными глазами и ярким человеческим ртом, полным слюней и нескольких рядов длинных, острых и чуть загнутых назад зубов.
Они поймали его вместе с Эдиком. Эдик... Вася помнил его вечно расцарапанным, грязным, в рваных самодельных шортах, смеющимся над всем подряд. Кажется, у него были не все дома. Но с ним было так классно целоваться.
Эдик первым увидел зверюшку. Они лазили по развалинам какого-то здания, кажется завода. Да, точно. Там когда-то делали бумагу, и Вася хотел посмотреть на станки, но вообще ничего не нашёл. Одни голые стены и мусор.
Этот вид демонов называют Шшш, за звук который они издают, когда передвигаются. Эдик заметил белый комочек в куче хвороста, который кто-то зачем то сюда притащил, незаметно дёрнул Васю за майку привлекая его внимание и кивнул в ту сторону. Вместе они попытались подкрастся к зверю, тот кажется спал, но разбудили – Эдик кинулся ловить слишком рано. Пушистик шурша бросился наутёк, но Вася успел перекрыть ему дорогу, зверь развернулся, намереваясь пересечь комнату и исчезнуть в дырке в стене, но тут ему уже помешал Эдик. Он прыгнул на него, держа свою футболку словно сеть – и когда успел её снять?
В конце концов, они поймали демона, хотя ещё долго не могли перехватить нечистого поудобнее, после того как футболка была накинута. Тот рвался на свободу, пытался прогрызть в хрупкой ткани дырку, и ему бы это удалось, если б Эдик вовремя не приложил куль со зверем об стену.
Потом они, конечно же, подрались за право владеть зверюшкой из Мрака, и Вася выиграл. Он разбил парню нос, сильно заехал по челюсти, и тот решил, что ему хватит. С тех пор Шшш жил у него в кладовке и носил особый ошейник, который парню удалось выменять на кусок своей памяти у одной молоденькой сучки-ведьмы, любительницы эксклюзивна и коротких юбок. Ошейник подчинял волю нечисти и внушал ему желание повиноваться «хозяину».
Была лишь одна проблема. Шшш отражал страхи и опасения людей и мог создавать ощущения иной действительности. В приниципе, на слабый разум это могло влиять настолько сильно, что некоторые люди всю оставшуюся жизнь проводили в созданных им видениях.
- Джек, - повторил Шшш. – Сейчас утро?
- Да, - Вася облегчённо вздохнул, всё хорошо!, и уселся на пол. – У меня к тебе дело.
- Какое?
Шшш говорил слегка шепелявя и любил визжать и постукивать коготками об свою полку. Стук когтей. Вася ненавидел этот звук. Для него это был звук его кошмаров, его будущего, его итога, развязки его сущего. Как предвестник Конца Мидгарда. Вы уже слышите шаги Смерти за вашими незапертыми дверьми? - Хозяин, надеюсь вы не собираетесь куда-то меня тащить? Я не выдержу солнца...
- Нет, - Шшш кажется, облегчённо вздохнул, если конечно звук сдувающегося шара можно назвать вздохом. – Мне лишь нужно, чтобы ты кое о ком разузнал для меня. Он зовёт себя Нечистем. Он вампир, но когда-то был человеком. Врядли найдётся ещё один такой же, так что думаю, этого тебе будет достаточно.
Зверь взволнованно забил пушистым хвостом по полке и втрое сильней застучал когтями.
- Что же, Хозяин, вы хотите, чтобы я лез в Нифлхейм?! Хозяин, не надо. Лучше возьмите меня с собой на солнце, Хозяин. Я не хочу к мертвецам.
Вася улыбнулся. Ну, вот пушистый гадёныш дал ему повод поиздеваться над ним. Прекрасно.
- Хорошо, но тогда мне придётся тебя наказать.
Шшш обомлел, шерсть у него встала дыбом, а большие зелёные, почти человеческие глаза, если не считать двойной радужки (первая, которая ближе к зрачку была гораздо светлее, чем вторая) расширились от ужаса до невероятных размеров.
Вася встал и направился в спальню. Там у него рядом с камином, опёртая о стену, стояла кочерга, а точнее обычный погнутый металлический прут.
- Нет, Хозяин, нет, - завизжал Шшш, спрыгнул с полки и, передвигая своими короткими лапками и издавая громкий шорох, заспешил за ним.
- Что, правда? – остановившись и взглянув на зверя, издевательски удивился Вася. – Ты же говорил, что не хочешь в Нифлхейм?!
- Лучше уж мертвецы, чем ты, Джек, - ответил Шшш. – Они, по крайней мере, не будут бить меня железяками.
Нечисть поспешила обратно. У него была свалявшаяся, некогда белая, а теперь серо-красная от частых побоев и сидения в пыльной кладовой шерсть. Гнили глаза и мучили блохи. А сейчас ему ещё и пришлось пробежаться на свету, и те места на которые попало солнце теперь мерзко жгло и саднило, так что непереносимо тянуло кого-нибудь укусить.
Попискивая, Шшш вспрыгнул на своё место и забился в дальний угол.
- Я всё сделаю, Хозяин, - сказал он, глядя на Васю с надеждой. Ему до смерти хотелось, чтобы сволочной пацан прикрыл дверцы. «О, Мидгард, ну пусть этот ублюдок закроет. Я ведь прошу совсем немного».
Вася хмыкнул и исчез в спальне. Кладовка так и осталась открытой. Шшш ненавистно чихнул и повернувшись к всему миру задом, уткнулся чёрным носом-пимпочкой в стену.

Сегодняшний сон поставил все точки над «i» и Вася решился. Он сходит к проклятому Нечистю и попросит его о помощи, и будь что будет.


В Мидгарде было четыре кладбища, на западе, на востоке, на юге и на севере. Самое убогое и зловонное из них было именно тем, на которое сейчас он шёл. «Южная вода», оно находилось на болоте, бедняки были закопаны в земле, там, где было не слишком мокро, такие же как Ник плавали в деревянных гробах, здесь их было очень мало, гораздо меньше чем на остальных погостах, купить себе гроб, ясное дело, выходило совсем не дешево.
Вася ступил на топкую почву почти сразу как вошёл в южный лес, ему было страшно, и он решил смотреть себе под ноги, чтобы случайно не наткнутся глазами на вытащенного кем нибудь из гроба мертвеца.
Склеп, который был ему нужен, нашёлся сразу. Он выделялся среди зелени и цветов грязно-белым пятном. Вася пробрался к нему, стараясь не намочить кроссовки в болотной жиже и обойдя его, нашёл обычную прямоугольную дверь, без ручки и замка, чуть-чуть приоткрытую. Вася увидел, что внутри совсем не так темно как ему казалось.
Сам склеп ему нравился. Он был маленьким, увитым красными ядовитыми цветами, а на его крыше свили гнездо какие-то птицы. Вася слышал, как пищат их птенцы и с трудом подовлял в себе ставший уже, когда-то, когда он голодал, тогда ещё, когда они с Эдиком поймали рыбу в Гангре, инстинктом, порыв залезть наверх и забрать птиц с собой, чтобы, принеся домой, удушить их и съесть.
Вася сглотнул. Теперь наступили лучшие времена, у него появился Ник, он всегда может помочь, который не оставит его подыхать на улице, как сделал Эдик. Они пошли в Симон, хотели набрать яблок из сада, но когда перелезали назад через ограду Вася сорвался и сломал ногу. Он просил Эдика помочь, но тот испугался, что хозяин дерева сейчас выйдет и убьет их, и убежал, а Вася так и остался валяться в песке со сломанной конечностью.
Неизвестно ещё чем это могло закончиться. Мог появиться владелец сада и действительно прибить засранца пытавшегося его ограбить, или Васю могли увидеть парни с рынка и утащить на бойню, чтобы на следующий день продать какому-нибудь хозяину книжной лавки. Но к счастью ему удалось уползти оттуда в Морину. Там он, опять продал своё, но на этот раз короткое и довольное простенькое воспоминание, той же самой ведьме, и та, вдоволь над ним сначала поиздевавшись, помогла излечить ногу. С тех пор он ненавидел яблоки.
Вася протянул руку к двери, собираясь токнуть её (она открывалась во внутрь), но тут его остановил резкий мужской голос:
- Отъеб...
Он замер. Какого психа? Он же ещё даже ничего не сказал.
Он всё-таки вошёл. Внутри царил полумрак, и в метре от парня, на таком же грязно-белом, как и склеп, широком прямоугольном саркофаге сидел мужчина лет 25-30, с встрёпанными чёрными волосами и алыми губами. Он выглядел измученным, злым и уставшим. «Мда, не вовремя я пришёл», - подумалось Васе.
На нём была обета короткая юбка в вертикальную красно-чёрную полоску и запачканная кровью белая блузка с расклешёнными рукавами. Одна нога его была положена на другую, Вася ясно видел неразборчивую вязь татуировок на них (они не оставляли ни одного чистого места и переплетались между собой в что-то напоминающее роман с картинками). Он сидел босиком и бездумно водил испачканнй в земле ступнёй по пыльному полу.
Пол здесь был таким же каменным, как и стены, сухим и грязным. По нему бегали насекомые, ящерицы и круглые утыканные иголками зверьки, размером с грецкий орех, а в углах шибуршали и попискивали крысы. Потолок был весь затянут паутинами, во многих из которых болтались коконы с паучьими жертвами, а на одной из сетей неторопливо кем-то завтракали.
В склепе имелось окно, это Вася увидел еще, когда был снаружи, но с этой стороны его закрывал тяжёлый чёрный шкаф, грубо сколоченный и совершенно кривой. Без ножек и ручек. Если честно, Васи он сильнее всего напоминал двухместный гроб для влюблённых.
- А, это ты, - увидев его, Нечисть расслабился. – А я думал это та рыжая блядь.
Вася встал как вкопанный, смотря в упор на вампира и не зная, что сказать.
- Ээээ, - только и выдал он.
Мужчина нахмурился и чуть откинул голову назад, теперь смотря на парня так, словно оценивал чего внешность того может стоить.
- Ты Смерть?! – сказал он удивлённо и чуть недоверчиво и откинулся, назад ложась спиной на широкий саркофаг. Его колени при этом были раздвинуты. Выгладило это как-то пошло.
У Васи комок встал в горле от отвращения. Какая мерзость. Его сейчас стошнит от этого парня. К тому же, он так волнуется. Главное сейчас говорить, а не молчать, иначе вампир просто пошлёт его и выгонит вон. Он прокашлялся и заявил:
- Я пришёл, потому что хочу, чтоб ты помог мне.
Нечисть рассмеялся.
- Вот как?!
Он резко поднялся и, подойдя к Васе, взял его за подбородок и чуть приподняв лицо, внимательно заглянул парню в глаза. Вася успел заметить, что у самого вампира они чёрные как вода в Гансте, кожа зеленоватого, болезненного оттенка, а губы намазаны красной дешёвой помадой. В целом он производил на него неприятное впечатление.
- Прикольно, - усмехнулся он и так же резко, как и схватил, отпустил его, даже не отпустил, а брезгливо отшвырнул. Отошёл к саркофагу, сложил руки на груди, окинул парня с ног до головы долгим изучающим взглядом, и вдруг повернулся к нему спиной. Вася скользнул взглядом по его ногам, желая узнать есть ли и там татуировки, но здесь кожа была совершенно гладкой, без всяких рисунков и письменности, даже, кажется, без волос.
- И что ты хочешь? – спросил он.
- Я хочу чтоб ты помог мне никогда не стать Смертью, - ответил Вася молясь про себя и Мидгарду, и создавшему его богу, чтобы вампир хотя бы согласился попробовать, а не сразу дал ему пинка для ускорения и выкинул за порог.
Он повернулся к нему и мягко улыбнулся.
- Но ведь тебе нечем мне платить, парень, - сказал он грустно. – А я никогда ничего не делаю просто так. Жалко, бля.
По его выражению лица действительно было видно, что ему очень жалко.
- Проси всё, что хочешь, - решительно заявил Вася. – Найти плату – это уже моё дело.
Вампир хмыкнул и стал расстегивать свою блузку.
- Знаешь... - сказал он насмешливо. – Иногда...
Блузка полетела в пыльный угол, к ещё куче какого-то скомканного тряпья и Васе открылась кошмарная, на его взгяд, картина.
Всё тело Нечистя было испещрено письменами и усыпано рисунками, они переходили друг в друга, сплетались, сливались в одно целое, и, так же как и на ногах, не оставляли ни одного участка нетронутой кожи. Причём сразу было ясно, что всё это вампир рисовал на себе сам. Изображения и буквы были не аккуратными, кривыми и перевёрнутыми кверху ногами, а в некоторых местах кожа оказалось просто выжженной и чернела как ночь в трущобах. Он был весь усыпан шрамами, как будто его когда-то пытали, а вместо сосков краснели два круга. Похоже, кто-то когда-то, а возможно и он сам, вырезал их, и мясо так и не смогло нормально зарасти кожей.
Вампир поймал его удивлённый взгляд и, улыбнувшись, повернулся спиной. На спине у не было ни букв, ни рисунков, зато оказалось кое что похуже. Это были кошмарные полосы, тянущиеся от самой шеи и уходящие под юбку. Красные и до сих пор слабо сочащиеся кровью. А лопатки... Их кости торчали из плоти, и было видно, как они двигаются в измученной кровоточащей плоти. Кожа вокруг них, сантиметров, наверное, на десять в диаметре, почернела и выглядела, так как будто её долго жгли калёным железом.
Вася потерял дар речи.
- Нравится? – спросил Нечисть и подвигал бёдрами, как будто в танце. – А теперь вон.
Парень моргнул и повернувшись направился к двери, но у самого выхода обернулся и усмехнувшись спросил:
- Зачем ты красишь губы и одеваешься как женщина?
- Ты хочешь узнать, из чего я пью кровь? –рассмеявшись поинтересовался вампир.
Вася поморщился и отвернулся.
- Ладно, я пошёл.
- Валяй.
Он потянул дверь на себя и вышел, но голос Нечистя в последний момент догнал его, влетел в уши и, кажется, обосновался там уже надолго.
- Приходи завтра! Когда у меня будет хорошее настроение.


Шшш просочился в пяти миллиметровую щель в стене, прошёл камень насквозь и оказался в одной из тех нор, в которых часто живут чьи-то заблудившиеся души и можно собрать целую тарелку гнилого мяса. Животные из Подземного мира часто ночевали здесь и таскали сюда свою добычу: других животных, птиц и маленьких детей, оставленных без присмотра нерадивыми мамашами. Однажды Шшш даже наткнулся на женскую руку, ещё слегка тёплую и сильно покусанную и исцарапанную. Рука оказалась совсем неплохой на вкус, и он съел её, ни оставив даже костей. Он вообще, часто воровал чужую добычу, это было гораздо легче, чем охотится, хоть и существовал риск попасться на глаза самого охотника.
Нора уходила далеко вниз, и он бежал и бежал по ней, даже ни столько бежал, сколько падал, настолько отвесно она шла в глубь.
Сквозь тонкие стенки земли Шшш чувствовал множество тел лежащих в этой же земле, иногда его касались чьи-то почерневшие от холода (а здесь было безумно холодно, так что его трясло как в лихорадке) когтистые руки, проводили по белой шерсти и тогда ему приходилось ускорять бег, почти летя вперёд, чтобы не быть схваченным. Однажды ему попался огромный красный глаз, который открылся когда он приблизился и вперился в него безумным, любопытным и голодным взглядом. Зрачок сузился, сфокусировавшись на нём, почва зашевелилась, похоже мертвец хотел схватить его, но Шшш уже был далеко. Он чуть не завизжал когда увидел этот глаз, и только то, что на звук могло сбежаться куча других голодных тварей заставило его сжать зубы и смолчать.
Наконец он вынырнул из узкой норы и тут же рухнул в чёрную кажущуюся бездонной пропасть. Он не в первый раз добирался до Нифлхейма, но ему всё равно было страшно до усрачки, и очень больно, когда его сильно дёрнуло за хвост, останавливая падения, и тот отвалился. Потом он, уже с вновь отросшим хвостом, только совсем маленьким и лысым, оказался, в каком то подвале, из зарешеченного крошечного окошка едва проникал свет и падал на составленные друг на друга деревянные ящики. Пахло крысиным ядом, гниющей плотью и жжёными ногтями, а на каменном потолке над нечистью расползалось чёрное водянистое пятно, похожее на те, которые появляются на штукатурке, если вас сверху топят.
Шшш торопливо юркнул между ящиками, прежде чем с потолка обрушилась тьма и попыталась его поймать, чтобы утолить свой непереносимый дикий голод.
Оказавшись зажатым он снова прошёл через несколько щелей в каменной кладке дома, на пару мгновений очутился в огромном зале почти до потолка заполненного сваленными друг на друга телами животных. Забрался по ним наверх и юркнул в открытый люк. Трупы поздно потянулись за ним, завозились как живые сельди в бочке. Масса тел заколыхалась, какая-то собака с рваными длинными ушами и чёрными провалами вместо глаз, попытался пролезть вслед за нечистью, но люк уже затянулся, словно рана на вампире, попутно откусив одному из трупов (почти полностью обглоданной до костей козе с свисающими из распоротого живота внутренностями) не вовремя оказавшуюся на пути голову.
Шшш же уже снова бежал по норам, из одной в другую, по обглоданным до белизны костям, птичьим перьям и чьёму-то помёту, и, наконец, вылетел на заросший цветами и травами луг, и понёсся к двери маленького розового домика, с крошеными уютными балкончиками и резными белыми наличниками на окнах. Он уселся у парадной двери и стал терпеливо ждать, когда кто-нибудь выйдет или войдёт. Это была самая обычная дверь, белая и ничем не приметная. Но его всего трясло, когда он смотрел на неё.
Это произошло минут через десять. Дверь распахнулась, и наружу быстро вышел вампир. Он был высоким, с чёрными волосами, в белых брюках и рубашке. Красные спортивные туфли на мгновение мелькнули в миллиметре от Шшш, но зверь на них даже не посмотрел. Он стрелой юркнул внутрь, боясь, что его могут прищемить.
Нифлхейм горел.

Вася не смог уйти, он убежал. Причём с закрытыми глазами, так ему вдруг стало неприятно и страшно. Всё рушилось к чертям, хоть Нечисть и сказал в последний момент, чтобы он пришёл завтра - это ещё ничего точно не значило. Судя по всему, вампир немного не дружит с головой, так что ожидать от него можно было чего угодно. Что если завтра Вася придёт, а тот возьмёт и скажет, что ничего не знает, не помнит и вообще не в курсе что такое Смерть? А он, похоже, действительно такое может.
Вася решил сначала сходить к храму и попросить его, чтобы вампир согласился помочь и запросил не слишком непосильную цену. Лучше всего, конечно, будет, если он просто решит использовать Васю как свою личную шлюшку. Если бы ещё только Нечисть не был таким уродом. Парня выворачивало наизнанку от одной только мысли о близости с ним. Но, ничего не поделаешь. Если надо будет, он сделает всё.
Храм как всегда был неприступен и мрачен. Он встретил Васю молчанием, выслушал и проводил холодным настораживающим взглядом. Парень чувствовал его спиной, когда шёл в город и гадал, что это может значить.
Первым делом он решил отправится в Морину. С недавнего времени, по указу Великого Господина все хозяева магазинной должны были выкладывать перед входом или на задних дворах рядом с мусорными ящиками объедки и вышедшие из срока годности пищевые товары. Людям из Нереи доставалась самая испорченная и несъедобная еда, гораздо хуже, чем, например, уличным собакам и кошкам, которым никогда не давали ни тухлую, ни покрытую толстым слоём плесени пищу. Но жаловаться было глупо и неприлично, во-первых животные были священны и им нельзя было выказывать неуважение, а во-вторых тогда могли бы и вовсе отменить закон и оставить людей из трущоб подыхать от голода.
Вася не был исключением, хоть Ник и давал время от времени деньги, да и ему самому порою удавалось что-то заработать, например вынеся мусор или вымыв полы в лавке у кого нибудь зажравшегося торговца. Порою, когда ему совсем негде было найти еду, он приходил в Морину и искал что-нибудь ещё не настолько испорченное, чтобы её нельзя было использовать в пищу.
Но сейчас ничего подходящего не попадалось. Даже гнилья почти не было. Он пришёл слишком поздно, солнце уже вовсю светило, а было известно, что некоторые бедняки остаются здесь даже на ночь или, приходят задолго до появления света, чтобы получить лучшие куски. Среди сваленных в кучки, прогнивших насквозь фруктов и овощей он не нашёл ничего, что можно было бы затолкать в рот и тут же не выблевать обратно.
Мало того, Вася почти не видел бедняков, похоже время уже подбиралось к полудню и их выгоняли с здешних улиц, чтобы не портили вида и не приносили неудобств «порядочным» жителям Мидгарда.
В животе урчало, и всё действовало на нервы. Вася нащупал в кармане шорт свой сливган. Он всегда носил его и складной нож с собой, на тот случай если бы на него кто нибудь напал. Хотя это редко случалось, у него почти нечего было брать. Разве что только кроссовки и мясо, которое можно было продать на рынке и получить неплохие деньги. Но последним обычно занимались специальные люди, и они ему ещё не разу не попадались. Он только слышал всякие рассказы о том, как девушек и парней утаскивали в бараки недалеко от Рынка и там убивали и, разделив на куски, выкладывали на прилавки, откуда их покупали жители Морины и Нибы. Ник говорил, что несколько раз бывал на Рынке, именно в том его отделе где продавали человеческое мясо, и рассказывал, что крови на прилавках там почти нет, зато стоят тазы с ней, заполненные до краёв и заколдованные так чтобы жидкость долго не свёртывалась, и вампиры платят, чтобы пить из них.
Вася страшно ему завидовал, он тоже хотел увидеть всё это, но ему мешала его проклятая сущность Смерти. А потом он понял, что врядли что-то потеряет, если никогда не увидит тазы, наполненные кровью и столы, заваленные руками, ногами и прочими частями тел. Он сам не понял, когда его отношение переменилось, просто представил самого себя, разделенного на фрагменты и небрежно брошенного на прилавок на обозрение этих богатых ублюдков, и ему стало тошно и гадко. Так что он чуть не расплакался. Быть съеденным богатыми скотами, казалось ему самым страшным, что только может произойти в Мидгарде. Это было даже страшнее, чем попасть в Дом Боли.
Не найдя ничего съестного он решил пойти к Нику. Тот всегда припасал, что нибудь для него. Там у него в борделе всегда было чем утолить голод.
Он пошёл в направлении публичного дома, но в какой-то момент сам не понял зачем, завернул опять на ту улицу с маленькими домиками и загнутыми перильцами на балконах. Ту где он увидел девочку. Но на том месте никто сейчас не стоял, Вася обматерил себя за такое странное поведение. Он что теперь всегда будет бегать смотреть там ли она? Он что, втюрился в эту расфуфыренную сучку? Нет, нет, нет... Ну да, она красивая, она ему нравиться, но он ведь ещё ни разу с ней не говорил, может она полная дура и ведёт себя как Нечисть. Нет, нет, нет...
Он раздражённо сплюнул и быстро зашагал прочь от её дома. Мимо проходили люди, большинство даже не проходило, а проплывало. Хорошо одетые, чистые, опрятные и довольные твари, которых Вася ненавидел больше всего на свете. За эти ихние чистоту и опрятность, за их наряды, которые они покупают в магазинах, за их здоровые лица и тела. Их то, наверняка, никогда не мучил голод, никогда они не спали на вшивом матрасе, укрываясь прожранным молью одеялом, найденным на помойке в куче отбросов. Никогда они не ловили трясущимися от страха руками полусдохшую больную рыбу плавающую на боку на самой поверхности. Никогда не воровали чужие яблоки и не ломали ноги навернувшись с ограды. Никогда не были преданы друзьями, и никогда никакая ведьмистая тварь не забирала у них воспоминания.
Он увидел паренька примерно своего возраста и роста. Блондина, с длинными завитыми волосами, в джинсах и синей футболке. Он выглядел отвратительно. Смазливый и изнеженный, с почти девичьим лицом. Вася как бы случайно толкнул его плечом, когда они пересеклись и тот, споткнувшись о валяющуюся на песке доску (лежи она в Нереи на неё бы уже давно нашлась куча желающих) не удержавшись на ногах, упал. Настроение сразу поднялось, тем более что паренёк, вместо того чтобы осыпать его благим матом просто встал и начал отряхиваться. Похоже, он решил, будто всё произошло случайно, и он сам виноват, что так позорно свалился. Васю это очень повеселило, и он пошёл дальше.
Люди появлялись и исчезали, на мгновение ему показалось, что он видит ту девочку с балкона. Она держит белый зонтик и на ней синее лёгкое платье с широкой юбкой и босоножки. Но потом он понял, что это вовсе не она, а другая, просто очень похожая. С не такими золотыми волосами, и немного другим, менее красивым лицом. Да, его девочка с балкона была гораздо лучше. Он даже испытал что-то напоминающее гордость за неё.
Местом где работал Ник было тёмно-красное здание, довольно не приметное, но пользующееся популярностью. Васе в нём больше всего нравились окна. Некоторые из них были задёрнуты пурпурными шторами и у всех были ровные чёрные рамы с настоящим стеклом. Хозяйка борделя Господа Анни, полная колоритная женщина, была женой какого-то очень богатого чиновника и могла себе такое позволить. Здесь Ник получал отличные деньги, и наверно уже мог бы купить квартиру где нибудь в Елне, если бы не Юлька, которая ни в какую не хотела переезжать из трущоб. Как Вася подозревал, только из-за того, что Ник неприменно настоял бы на том, чтобы Вася тоже жил с ними.
Елн был хорошим районом, недалеко от Морины, даже лучше чем Ниба, потому что там не было стольких подвалов и подворотен, в которых круглосуточно кого нибудь убивали, насиловали или обчищали карманы. Там ещё хорошо действовала полиция. Было тихо и почти спокойно.
У двери сидел коренастый широкоплечий мужчина, он вопросительно взглянул на остановившегося прямо перед ним парня и спросил:
- Тебе чего?
- Мне Ника. Вы не могли бы его позвать. Скажите, что это Джек.
Мужик нахмурился, но всё-таки задницу от стула оторвал. Через несколько секунд он вернулся на своё место и сообщил:
- Ща появится, если на лестнице шею не свернёт.
Васе страшно захотелось заехать ему кулаком между глаз за такие слова, но сдержался. Силы были не равны, да к тому же этот урод тут работал, нельзя было подставлять Ника.
Минут через десять парень действительно появился. Сейчас он выглядел очень хорошо, гораздо лучше, чем дома, на диване, где они под кайфом валялись в обнимку и блаженно улыбались. Тогда под его глазами лежали глубокие тени, а лицо казалось зелёным и болезненным, и он был таким расслабленным и безвольным, лишённым сил и кажущимся совершенно замученным жизнью.
Иногда, когда они вдвоём напивались у него дома, он вцеплялся своими тощенькими пальчиками в его футболку или свитер и, уткнувшись в неё носом, заливался слезами, рассказывая как Алиса перед всеми раздвигает ноги, и любой желающий за деньги имеет её, а вечером она приходит домой и играет в куклы. Захлёбываясь он повторял:
- Ты понимаешь, ты понимаешь, Джек. Они ебут её и не знают, что она любит играть в куклы, что она садится на пол и играет в них, когда возвращается домой. Ты понимаешь, ты понимаешь... Она любит играть в куклы, а эти скоты кончают в неё и им всё равно. Ты понимаешь, Джееек...
Потом он залазил к нему на колени и, прижимая к себе, просто рыдал и твердил:
- Им всё равно. Всё равно. Всё равно. Всем всё равно. А я умру. Васёк, не оставляй меня. Не оставляй.
И Васе приходилось гладить его по спине и успокаивать, убеждая, что он его ни за что не оставит, и у него разрывалось сердце от боли и тоски. Он совершенно не понимал, почему Ника так расстраивает то, что Рыжая любит играть в куклы, но в такие минуты ему тоже начинало казаться, что это ужасно. А Юля обычно стояла, опёршись о стену и сложив руки на груди, и неодобрительно на него смотрела, и он понимал, что она его ненавидит. За то, что Ник рыдает на его плече, а не на её, за то, что он любит его больше, и за, то, что её жизнь не такая, какую бы она хотела. Она винила его во всём и безумно ненавидела, но всё равно давала свою кровь, это наркотик, без которого Вася уже не могли жить, потому что об этом просил Ник. Ник, наверно, даже и не замечал, как она относится к его другу. Он всегда был наивным. А Вася всё видел, но всё равно брал, ей на зло.
- Привет, - Ник протянул ему тарелку с фруктами (кислыми до оскомины, но в Мидгарде росли только такие) и хлебом. – Смог взять только это.
- Спасибо, - Вася тут же жадно набросился на еду. Ему казало

 Отправлено: 02.03.08 21:21. Заголовок: Глава 3 Начало ново..

Глава 3
Начало новой жизни


Вася знает, чем всё завершится. Вася не знает. Вася не уверен. Вася уверен. Он согласится, согласится... Или нет? Но сначала...

Шшш не вернулся. Вася до самого утра просидел перед настежь раскрытой кладовкой, но так и не увидел ни своего кошмара, ни потрёпанного белого зверька. Похоже Шшш оказался прав и его убили. Интересно, узнал ли он хоть что-нибудь про Нечистя, прежде чем его разорвали на кусочки мертвецы?
Вася тяжело вздохнул, поднялся и, пнув в сердцах стену, отправился спать. Матрас он ещё днём сбросил с балкона, но ему всё равно было противно ложится в комнате. Во-первых, вонь ещё не выветрилась, а во-вторых, ему просто было страшно лежать на той же кровати, что и труп Лены. Он решил, что разберёт её и пустит на топливо, и плевать, что зимой можно будет сдохнуть от холода, валяясь на полу. В крайнем случае, никогда не поздно сказать Нику, что ему не на чем спать, и тот тут же что-нибудь притащит. Ник... Нет, надо что-то делать. Найти работу. Хоть какую-нибудь. Сегодня он поговорит с вампиром, а потом отправится на поиски.
Он не стал спать как в прошлый раз на балконе, а остался в бывшей кухне, свернулся калачиком на грязном полу и уснул.
Ему опять снился серый город и стеклянная башня с надписью «А пока Лип-Сис». Он поднимался по длинной прозрачной лестнице, закручивающейся спиралью, но никак не мог достичь вершины. Через ступеньки было видно самое дно, отсюда оно казалось чёрным и заваленным всяким хламом, хотя Вася точно помнил, что там ничего не было.
Перила у лестницы отсутствовали, и даже стены были слишком далеко, чтобы за них можно было держаться, поэтому ему было очень страшно, и он изо всех сил старался ни в коему случае не смотреть вниз. Только вперёд.
На одном из поворотов он увидел маленькую рыжую девочку в обтягивающих зелёных шортиках, красном топике и сандаликах. На запястьях у неё висело несколько тоненьких металлических браслетов, а на шее чёрный кулон в виде сердца. Она засмеялась, когда увидела его и высунула язык.
- Вот идиот, - сказал она, прыгая на одном месте и помахивая длинным лысым хвостиком с рыжей кисточкой. – Ты пришёл за своими глазами. Но мы их уже продали. – Она вытащила, откуда-то пригоршню монет и бросила их к Васиным ногам. Металлические кружечки весело зазвенели, покатились и сорвались вниз. – Вот смотри, сколько мы получили за них. Пойди, выкупи свою память. Чего ты так боишься? Я смотрела её, Там нет ничего особенного.
Потом ступени пошли волной, под аккомпанемент грубого мужского смеха, стало темно, откуда-то из мрака высунулась тощая белая рука, скорее принадлежащая скелету, чем живому человеку. Она схватила его за волосы и повернула вбок. Вася увидел самого себя. Только здесь у него не было глаз, а вместо них сидели две крупные вишни.
- Ты главное блюдо. Гордись! - сказал знакомый голос. Вася прислушался, пытаясь вспомнить его обладателя. Но тот больше ничего не сказал, и вскоре парень потерял нить сна. Всё слилось в одну сплошную какофонию звуков и образов. Больше ничего нельзя было разобрать, только иногда смотря на свои ладони, он замечал на них чьи-то зрачки.
- Кто-то за мной наблюдает, - ещё успел подумать он.
Вася проснулся в полном ужасе и долго не мог понять, где находится. Голова раскалывалась, а в сердце как будто появилась дыра и оттуда медленно вытекала, проходя через плоть и пропитывая одежду, кровь. Он схватился за грудь и дёрнул на себе рубашку. Хрупкая ткань затрещала и порвалась.
Было ещё совсем темно, и он ничего не смог разглядеть, только ощупал себя, но никакой крови не обнаружил, только пот. О том чтобы опять уснуть даже и думать не хотелось, поэтому он решил сейчас же отправиться в Морину, пожрать чего найдёт, а потом сразу же пойти на Южное кладбище.
Из-под кровати он извлёк пакет с порошком, высыпал немного на язык и блаженно откинулся на стену. Крошечные гранулы, тщательно отсеянные им ещё неделю назад от песка на пляже, таяли на языке и приятно пощипывали. Он закрыл глаза и полностью погрузился в свои ощущения. Вот наркотик сглатывается вместе со слюной, проходит всё дальше и дальше, куда-то в глубины его тела, чтобы подарить ему несколько кратких секунд, когда прошлое станет настоящим.
Десять шагов по тёмному коридору, чуть-чуть приоткрыть нужную дверь и заглянуть внутрь. Стоны удовольствия. Всё четче и чётче. ОН загораживает Васе весь вид, но мальчик и так знает, что там происходит. Всё что ему видно – обнаженная спина мужчины и две длинные женские ножки, обхватившие его талию. ОН движется, она стонет, а стол ждет, когда это закончится, и его освободят. Такой хороший стол. Вася любит забираться на него и рисовать на чистых белых листах человечков и собачек, а после этого случая у него войдёт в привычку ложится на него и прижиматься к гладкой отполированной столешнице ухом, чтобы послушать то, что, было, есть и будет. Потом он ещё очень долго будет слышать эту женщину, даже после того как её найдут разорванной на части и полу съеденной, даже после того как её тело выбросят в отстойники Нифлхейма.
Прошлое опять стало прошлым и отступило в темноту. Вася открыл глаза и вздохнул. Пора было топать в Морину.
Он кое как выскоблил из под кровати несколько монет, оставшихся после платы за Лену, сунул в карман нож, умылся водой из таза и вышел в подъезд. Дверь он как всегда не стал запирать, хоть у неё и имелся весь проржавевший подвесной замок, всё равно нечего было брать. Иногда это даже очень радовало Васю. Если у тебя ничего нет, то нечего и терять.
На улице всё ещё было темно и холодно. Вася поёжился и постарался сгорбиться как можно сильнее, чтобы сохранить хоть чуть-чуть тепла. Вопреки повседневности у его подъезда стояло двое парней. Они о чём-то спорили и курили самые дешёвые, прожигающие лёгкие чуть ли не насквозь, сигареты. Вася прекрасно знал это, потому что сам ещё совсем недавно покупал такие. Теперь Ник подбрасывал ему время от времени то, что курила Юлька, а она точно не была из тех, кто станет убивать себя таким тупым способом. Не смотря на то что и так уже стоит одной ногой в могиле, и в этом многие виновны. Им всем так хочется получить хоть капельку её крови, что нет ничего удивительного, что, в конце концов, она подцепила какую-то неизлечимую заразу. Теперь её тело медленно умирает и скоро никто уже не сможет получить от неё ни капельки кайфа. Чтож, всё хорошее рано или поздно заканчивается.
Он поспешил скрыться раньше, чем они его заметят, чтобы – мало ли – не нарваться на неприятности. Кто знает, что может взбрести в головы этим двоим? Но не успел. Один из них заметил его и окликнул:
- Эй, парень, считай за предсказание, мы скоро все умрём.
- Заткнись, что за х...ня, - разозлился второй и толкнул его в бок.
- Да нет, не х...ня, - расхохотался первый и многозначительно указал пальцем на небо.
Вася инстинктивно поднял глаза и чуть не упал. На чёрном, чистом от облаков небе среди маленьких белых точек звёзд сияло нечто совершенно невероятное, огромное по сравнению с ними и кроваво-красное. Вся пошатнулся и сделал несколько шагов назад.
- Ни хрена, - выдохнул он. – Что это?
- Ага, - первый довольно заржал и, схватив приятеля за ворот куртки, хорошенько встряхнул. – Ну, что теперь скажешь? Парень тоже это видит.
- Вы оба психи, - зло выпалил тот. – Вам в Дом Боли надо. Придурки.
И он вырвался из хватки первого, который всё ещё продолжал держать его за ворот, плюнул ему на ботинок и убежал.
Мужчина поглядел ему в след и усмехнулся.
- Что это, по-твоему? – уже серьёзно спросил он, повернувшись к Васе. Тот всё ещё поражённо таращился на красное светило, незнамо откуда и зачем выплывшее.
- Не знаю, - медленно выговорил он – Но, по-моему, нам всем п.....
- Может быть, - мужчина докурил и затушил окурок ботинком. – А мне по ...
- Мне тоже, - отозвался Вася. Он врал.


Как всегда пришлось долго копаться в куче тухлятины. Какой-то сильно помятого вида мужик в грязных обносках грубо оттолкнул его, когда Вася уже собирался вцепиться в самый приличный кусочек.
- Посторонись малой, учись уважать старших.
Парень зло зашипел и упрямо вцепился в овощ, с другой стороны пытаясь перетянуть его на себя.
- Отвали, парень, - заорал мужик, изо всей силы дёрнув на себя и чуть не опрокинув Васю на землю.
Вокруг раздались смешки и издевательские замечания, адресованные, разумеется, проигравшему.
Вася, пылая от негодования, обвёл ненавидящим взглядом окружающих, сплюнул в песок и побрёл дальше, надеясь попытать удачу у другого магазина.
Неожиданно он заметил в одной из ниш между домами знакомую фигуру.
Юля сидела на каком-то гладко обтёсанном куске камня и задумчиво жевала бутерброд. Вид у неё был ещё более нездоровый, чем обычно. Когда-то ярко-синие глаза стали почти серыми, под ними лежали глубокие тени, щёки впали, кожа стала почти мертвенно бледной. На ней были надеты старые потёртые джинсы, чёрные туфли без каблуков и растянутый синий топик на одной лямке. Она тоже заметила его, но даже не улыбнулась, только пригласила глазами присесть рядом.
Вася охотно присоединился к ней. Юля подумала немного и молча протянула ему оставшийся бутерброд.
- Спасибо, - обрадовался Вася и с жадностью впился в хлеб с салатом и куском помидора. – А ты разве не должна быть на работе?
- Сейчас солнце выйдет, и пойду, - безжизненным голосом ответила девушка.
Справа от них кто-то с кем что-то не поделил, и началась драка. Дерущиеся мутузили друг друга, орали и матерились, а остальные довольно ржали, радуясь представлению.
Власти города разрешали беднякам шуметь по утрам, только потому, что здесь, в торговой части города, почти никто не жил, кроме некоторых владельцев магазинов, но для тех такое считалось привычным. К тому же шум начинался в то время, когда почти все из них уже давно покидали свои потели и готовились к открытию.
Вася поморщился и забился вглубь.
- Ненавижу это, - сказал он, пряча лицо в подтянутых до подбородка колени.
- Что именно? – таким же лишенным эмоций голосом спросила Юля.
- Всё.
Она хмыкнула и протянула ему руку.
- Хочешь?
Вася замялся. Из девушки и так высасывали кровь все кто мог, к тому же он уже принял порошок, этого ему должно было хватить на некоторое время, но искушение оказалось слишком сильным, от крови Юльки он всегда получал гораздо больше прошлого, чем от всего остального. Он коротко кивнул и, спустив ноги вниз, вытащил из кармана свой складной нож.
- Буду, - сказал он радостно и, взяв загорелую, но всё равно кажущуюся мертвенно бледной руку девушки, перевернул её запястьем вверх и осторожно провёл по уже бесконечно раз исполосованному месту лезвием. Юлька никак не прореагировала, только мрачно посмотрела на порез и тут же отвела взгляд. Её всегда мутило от вида крови. Ужасная пытка жить в городе, в котором убийства норма и к тому же иметь наркотическую кровь, когда один только её вид заставляет, чуть ли не терять сознание. Когда Вася задумывался об этом, он испытывал к ней настоящее сочувствие.
Вася слегка лизнул ранку, подождал пока кровь опять выступит и опять лизнул. Чтобы погрузиться в прошлое много не нужно было, он повторил это ещё несколько раз и задвинулся подальше в темноту, чтобы спокойно откинуться на холодную стену одного из домов и закрыть глаза.
Юля же вытащила из кармана джинс свежую тряпочку и зелёный лист какого-то растения и, приложив его к порезу осторожно замотала. Она всегда так делала, чтобы не заработать загрязнение крови.
Образы не заставили Васю себя долго ждать. Он увидел свет. Яркий солнечный свет. Два луча ворвались в высокие, тянущиеся от пола до потолка окна и легли нежными мазками краски на вычищенные до блеска доски. Вася лежит на полу и смотрит в белый потолок. Ему так хорошо и спокойно, ничто не беспокоит, ничто не мешает. Где-то в доме весело лает ЕГО собака. У неё чёрная шерсть и огромные острые зубы. Она совсем не похожа на тех псов, что бродят по городу. Она гораздо больше и сильнее их и может откусить человеку руку. ОН говорит, что она родилась в Нифлхейме.
Он чувствует запах цветов собранных служанкой и поставленных в голубую украшенную узорами и рисунками вазу.
Хорошо. За окном оранжевое небо и чёрное солнце, это всё что можно сейчас увидеть.
Воспоминания перетасовываются, и на стол выбрасывается уже другая карта.
Темнота. По полу тянет сквозняком. Вася подтягивает коленки к подбородку, забивается в угол. Его трясёт, он боится открыть глаза и ничего не увидеть. Или ещё хуже – увидеть. Но всё-таки он не выдерживает, его пересиливает страх, и он поднимает веки, смотрит перед собой, но к счастью ничего перед ним нет. В начале точно. Только бледные искры, какие обычно мелькают, когда сморишь в темноте.
- Джек, - на секунду ему показалось, что голос прозвучал там, в подвале и его пробрал озноб, тело окаменело, но потом он повторился и прошлое исчезло. Вася открыл глаза уже в настоящем времени и посмотрел на Юльку. – Джек, мать твою, ты видел вчерашний пожар?
Вася встрепенулся, сглотнул слюну и спросил:
- Какой пожар?
- Значит, не видел, - Юлька вся развернулась к нему и уселась по-турецки. – Вчера вечером в Нерее дом загорелся. Тот еще, в котором Рыжая живёт. Не весь конечно, только несколько квартир, но всё равно, вдруг Алиска в их числе. Как ты думаешь?
- Да вряд ли, - почесав под коленкой, сказал Вася. – Чего же она, по-твоему, такая неудачница?
Он хмыкнул.
- Всё бывает, - она ненадолго о чём-то задумалась, а потом предложила. – Ты же всё равно у нас нигде не работаешь,– эта фраза вышла у неё как обвинение.– Может, сходишь к ней, узнаешь?!
Вася пожал плечами.
У него, конечно, были на сегодня другие дела, сходить к Нечистю, заняться поиском работы, но почему бы не сходить. Хотя он и не общается с ней особо, но если уж Юлька просит... Может это её как нибудь задобрит, и она перестанет его так ненавидеть. Иногда Вася думал, что если бы девушка могла подмешать в свою кровь яд без вреда для себя, она бы уже давным давно его отравила.
- Ладно, - нехотя согласился он и быстро слез с камня. – Короче я пошёл. Пока.
- Вали, - махнула на него Юля. Она всегда говорила ему так, когда они прощались, да и многие так делали, показываю свою небрежность к окружающим и доказывая тем самым собственную независимость.
Вася махнул ей рукой и медленно, но почему-то вдруг легко и весело пошёл прочь.
Солнце уже почти появилось из-за стены. Небо всё больше и больше светлело, уже не нужно было напрягать глаза, чтобы разглядеть предметы в больше слепящем, чем помогающим огне фонарей. Нику очень нравились фонари, в отличие от Васи, который, так же как и многое другое ненавидел их за то, что те были привилегиями лишь богатых кварталов. Его друг любил оставаться в Морине подольше, чтобы полюбоваться их оранжево-чёрным или синим (в зависимости от заклинания которым его вызывали) пламенем. В трущобах фонарей не было по двум элементарным причинам, во-первых, появись они там, их бы тут же утащили, вырвали бы из земли с корнем и унесли, а во-вторых, в них использовалось масло, которое нельзя было тратить на такую огромную территорию как Нереи. Мало того, их даже в Нибе почти не было.
Мимоходом Вася свистнул на вид довольно съедобный помидор прямо из под носа, какой то девушки. Симпатичной блондинки с длинным шрамом на тощей руке.


Наконец наступил день, стало до одури жарко. Истекая от пота, Вася добирался домой. В одном из продуктовых магазинов в Морине, потратив почти все деньги он купил немного свежих овощей, хлеба, кусок сыра, мягкого, совсем не такого, какой ел когда-то вместе с Эдиком, тот можно было разделить разве что только топором, и маленькую коробочку юзза, травы которую можно было настаивать даже в холодной воде и которая лучше всего утоляла жажду. Её выращивали на специальных плантациях на окраине города, в восточной его части. Вася обожал её освежающий насыщенный вкус и старался покупать всегда, когда появлялись деньги. Это было одно из немногих удовольствий, которые он мог себе позволить.
В квартире ничего не изменилось. Никто не подстерегал его, чтобы убить, никто ничего не украл, да ведь и нечего было. Вася бережно засунул купленные продукты в кладовку Шшш, заодно убедившись, что зверёк так и не пришёл, и решил, что пора бы отправляться к вампиру. Неизвестно что у него там с настроением, но это и не важно, он всё равно был решительно намерен выдолбить из Нечистя решение.
На этот раз пришлось запереть квартиру. Ведь в кладовке у него лежал ужин. Защёлкнул огромный ржавых замок и сунул ключ в карман, он отправился в путь.
Похоже, сегодня был необычный день. Воздух возле храма мерцал и потрескивал. Вася оглядел его сверху вниз, гадая, что могло вызвать такую реакцию. Метрах в двадцати от земли, там, где начинались колонны, он на секунду уловил какое-то движение. Словно кто-то быстро расправил и сложил крошечное крыло. Парень не привык ни придавать значения таким вещам и списывать всё на «показалось» и думал об этом всю дорогу до кладбища. Что это могло быть? И что это может значить?
На болоте ему пришлось отложить эти раздумья. Нужно было сосредоточится на том, чтобы смотреть только себе под ноги. Васю всего трясло от одной только мысли, что он может стать Смертью всего в тридцати шагах от источника своего возможного спасителя.
Наконец он вцепился сведёнными, скрюченными пальцами в поросшее склеп со всех сторон растение с красными бутонами, смачно чихнул и, обойдя строение, нащупал дверь.
Теперь нужно было решиться. Он глубоко вздохнул и легонько толкнул её. Та заскрипела несмазанными петлями и приоткрылась всего на несколько сантиметров. Вася мысленно выругал себя и надавил сильнее.
В принципе, сегодня всё было так же как и во время его предыдущего визита. Только на полу отчётливо блестели на ворвавшихся в открывшийся проём солнечных лучах несколько небольших свежих луж крови. Сам хозяин склепа валялся на саркофаге, на спине, раскинув руки и ноги в стороны и, время от времени, поднося ко рту что-то зажатое в ладони, - красное и блестящее, - откусывал. Его чёрные волосы были настолько спутаны, что это казалось невозможным, даже не приглядываясь, можно было заметить в них несколько иссохших на солнце листочков, травинок и штук десять репейников. Из одежды на нём были только чёрные обтягивающие брюки, грязные и, как Вася догадывался по большим мокрым пятнам на штанинах, тоже заляпанные кровью.
Почувствовав и услышав появление парня, Нечисть даже не поднялся, только чуть скосил глаза в его сторону и расплылся в усталой, но счастливой улыбке.
- Настроение ещё плохое. Повернулся и вышел! - едва разлепляя потрескавшиеся губы, велел он.
Вася сжал кулаки. Пусть вампир говорит что, хочет, он всё равно добьется от него ответа, и сделает это прямо сейчас.
- Я пришёл узнать будешь ли ты мне помогать, - сказал он решительно, проигнорировав слова вампира.
- А что, есть другие варианты? – удивился Нечисть. Он резко сел и протянув к Васе кулак, в котором всё ещё что-то держал, разжал ладонь.
У парня расширились зрачки. Это был сильно обкусанный кусок мяса. Он пошатнулся и сделал шаг назад.
Вампир расхохотался.
- Не волнуйся ты. Это мясо не убитого человека. Я отрезал его от девушки, которую встретил сегодня утром. Она сказал, что ей нравится жестокость. Но потом я её отпустил.
Снова рассмеявшись, он бросил кусок Васе. Тот инстинктивно поймал и немного трясясь от пережитого ужаса, уставился на несчастный красный кусочек.
- Съешь и я скажу тебе, что я решил, - лукаво улыбаясь, сказал Нечисть. Глаза у него при этом сверкали так, как будто в них полыхали огни самого Нифлхейма.
Вася хмыкнул и, поднеся мясо ко рту осторожно лизнул. Похоже, вампир действительно срезал его совсем недавно, оно выглядело вполне свежим. Он снова лизнул. На вкус было не слишком приятным, но всё же это было мясо, к тому же первое мясо, которое ему выпадало попробовать. Первое ли? Вася не помнил, что было, когда он жил с Ним. Наверняка они ели его, ведь Он был богат. Конечно не человеческое, ведь для Васи опасен даже небольшой кусок плоти убитого человека. То, что они ели когда-то было животным. Похоже, Вася жил тогда в сказке.
Он откусил маленький кусочек, медленно пережевал, изучая свои ощущения, это было не неприятно, это было и не особо вкусно, но всё-таки ему это нравилось. Решив больше не тянуть резину и поскорее выдолбить из Нечистя ответ он засунул кусок в рот полностью.
- Отлично, - вампир глаз с него не сводил, пожирая радостным взглядом. – Если ты хочешь, чтобы я тебе помогал, ты не должен боятся таких пустяков.
Васе хотелось рассмеяться и сказать глупому вампиру, что парни из трущоб не боятся крови и мяса, в этом вообще нет ничего страшного, но он всё ещё жевал, а кто-то, когда-то в прошлом вбил ему в голову, что нельзя говорить с набитым ртом.
- Ну, теперь скажешь, что ты решил? – сказал он доев.
Вампир поморщился.
- А что я мог решить? Как ты думаешь? Это будет интересно. Так что считай - я согласен.
- А плата, - взволнованно поторопил парень.
- А у тебя есть деньги? – рассмеялся вампир. – Ты нищий никчёмный молокосос, которому отчего-то «подфартило» родится Смертью. Кстати, почему ты так не хочешь ею стать? Ведь ты съел кусок человека прямо на моих глазах, чем же тогда тебе так не нравится перспектива убивать людей?
Вася задумался.
- Дело не в этом, - сориентировавшись в своих ощущениях, начал объяснять он. – Дело в том, что я видел Смерть. Ты я думаю тоже её видел, говорят вампиры это могут. Она бездумное бледное чудовище с пустыми глазами. Что же может в ней нравится? Это полный отстой, быть Смертью.
Выслушав его Нечисть хмыкнул.
- А ты думаешь, что сейчас ты лучше? Идиотам идиотская участь. А ты подходишь под идиота, наглого или скорее наивного идиота, припёрся ко мне ничего не имея и требует помощи. За что? Я буду делать с тобой всё что захочу. Тело и душа – это конечно очень мало, но придётся довольствоваться этим. Другого то у тебя всё равно нет, а любопытство не позволяет мне отказаться.
- Тогда почему бы тебе просто не подчинится своему любопытству и сделать это бесплатно, - лукаво предложил Вася, ни на что, в общем, не надеясь.
- Ха. Нет, парень, любопытство можно и заткнуть. Я ничего не делаю просто так. Просто так даже ты не родился.
- Тогда заключим договор.
- Никаких договоров, - резко отрезал Нечисть. – У меня нет бумаги. Решим всё на словах.
- Тогда как же мне быть уверенным, что ты меня не обманешь? – нахмурился Вася.
- А какая разница? – ухмыльнулся тот. – Если мне приспичит тебя обмануть - я это сделаю в любом случае.
- Значит на словах... – задумался парень, размышляя чем ему это грозит.
- Сядь, - вампир похлопал по месту рядом с собой.
Вася послушно сел и уткнулся взглядом в пол, всё ещё раздумывая о том, как же ему лучше поступить.
- Я Влад, - сказал Нечисть. – А ты?
- Джек.
Вампир скривился.
- Я сказал тебе моё имя, а ты пытаешься откупится какими то своими трущобскими кличками.
- Ладно, я Вася.
- Вася? – вампир на мгновение застыл с открытым ртом, а потом, опрокинувшись назад истерично заржал. – Ооооо, Нифлхейм, какое смешное имя, - заливался он, дёргаясь как в эпилептическом припадке.
Отсмеявшись, он резко сел и сочувственно похлопал его по плечу.
- Забавное имя, парень. Теперь я понимаю, почему ты не хотел мне его называть.
Он снова не выдержал и прыснул.
- Вася. У тебя имя, как у домашнего котенка, какой-нибудь чиновничьей дочки.
Он резко перестал смеятся, только расплылся в мерзкой улыбке. Васю чуть от неё не стошнило, так это противно выглядело.
- Такие ещё обычно падают с балконов и их съедают собаки.
В очередной раз мальчик-Смерть убедился: Нечисть был абсолютно психом.

- Когда я смогу тебя найти?- спросил он, уже собираясь уходить. Общение с вампиром не приносило ему никакого удовольствия и сильно утомляло.
- Я сам тебя найду, - продолжая улыбаться (кажется, он просто не мог этого не делать) ответил Влад.
Вся собирался отправиться к дому Рыжей и узнать всё ли у неё в порядке.
Дорога до него была не особо долгой. Он вприпрыжку пробежал кладбище, старательно смотря в землю, миновал храм, вокруг которого всё ещё продолжал гудеть воздух и отправился в Нереи. Алиса жила в 60-ти этажном доме на 44 этаже, так что парню предстоял значительно более долгий подъем, чем в собственную квартиру.
У её дома прямо на песке разместилась небольшая компания. Один из них – парень с длинными, почти до пояса, светлыми волосами и с гитарой в руках играл и тихо пел какую-то незнакомую Васе песню. Проходя мимо он почти ничего не разобрал, только:
«На нашем чердаке кричат грешники
В подвале невинные жертвы
Мы ходим туда и сюда. Неприкаянны и незаметны»...
Он чуть не сдох, пока поднимался по лестнице. Здесь было ещё грязнее, чем в его собственном доме. Там хотя бы можно было присесть на ступеньки не опасаясь вляпаться в чьё нибудь говно или мочу. Точнее говно конечно было, но только птичье, здесь же попадалось и человеческое.
«Почему она живёт в такой помойке? – размышлял он, ползя вверх. – Ведь у неё есть работа, она может найти себе, что нибудь получше».
На лестничной площадке было черным-черно. Похоже, пожар действительно был. И он был именно здесь. Вася припомнил квартиру. Кажется, она говорила, что у неё на двери написано «Отъеб...». Найдя нужную дверь, что оказалось совсем не сложно, он постучал. Никто ему не открыл, даже никаких звуков не донеслось изнутри. Вася потянул за ручку, она была ржавой и царапала кожу. Оказалось не заперто. Он решил всё-таки войти, мало ли что случилось с Рыжей, может быть, она сгорела, и он найдёт её останки. Хорошо бы так, а то не хочется потом носиться по всему Мидгарду выискивая, куда же она делась. Несмотря на свои эгоистические мысли, ему всё-таки стало грустно. Алиса была милой девочкой-лисичкой, да и Нику она нравилась. А теперь ее, похоже, не будет. А они так плохо расстались, он взбесил её, а она его.
Вася вздохнул и вошёл. Внутри все, так же как и на площадке было чёрным. Алиса жила в однокомнатной, зато хорошо обустроенной квартире и вот теперь горелые обломки её жизни валялись безмолвными грудами на полу.
«У нее, наверное, был и шкаф, и стол, и кровать, и всякие вещи»...
Он вспомнил, как однажды подарил ей фигурку из глины, которую сам же слепил. Он хотел изобразить собаку, но ничего не получилось. Вышел какой-то кособокий монстр, зато у него был отличный, совершенно собачий хвост. Вообще-то он не очень хотел ей его дарить, но она так просила. Наверное, фигурка стояла у неё на комоде, или на шкафу, а теперь ничего этого уже нет. И почему он раньше никогда не был у Рыжей дома, хотя она приглашала, говорила «заходи, если будешь мимо проходить». Даже сказала, какой у неё этаж, как найти её дверь. Просто он считал её мелкой, с ней было скучно, вот он и не заглядывал. А жаль. Можно было бы увидеть, как квартира выглядела до пожара. Наверное, здесь было уютно. Как у Ника, может чуть хуже. У Ника, у Ника хорошо. Тепло. Зимой Вася часто ночует у друга, слишком сильно дует в щели в его собственном доме, так что даже кости, кажется, промерзают насквозь.
Он вошёл в комнату и огляделся. Здесь тоже была одна сплошная гарь, и валялись остатки мебели. На закопчённой кровати лежал недогоревший матрас с остатками чего-то, что, возможно, раньше было одеялом или простынёй. Сильно воняло, так что ему пришлось зажать нос. Похоже, ничего не сохранилось, даже он не стал бы пользоваться этим хламом. От шкафа отвалились дверцы, а в самом нём зияло несколько дых, он был похож на покинутый гроб изгрызенный жуками, чёрный и заброшенный. Никакой одежды – всё сгорело. «Наверное, сгорели её куклы, - подумал он. – Может теперь Ник не будет больше плакать из-за этих дурацких кукол».
Он оглядел стены. Алиса говорила, что любит рисовать, причём рисовала она на бумаге, настоящими карандашами, она делала это совсем не часто – зарабатывала не так уж и много, - но рассказывала, что развешивает свои работы дома. Только и они сгорели. Куда ни глянь, даже никакого намёка на рисунки. Наверное, она очень расстроилась, если конечно не сгорела. Васе ещё больше захотелось, чтоб она умерла, так ей, по крайней мере, не будет больно. Внезапно что-то его насторожило, он прислушался. Ничего вроде, но нет, всё-таки, он уловил жизнь. Где-то совсем рядом. Это подтвердил едва уловимый всхлип.
Вася пулей кинулся на кухню.
Она лежала там, спиной к нему. На полу, в испачканным чёрным красном платье, со спутанными рыжими волосами и беззвучно плакала. Похоже, она прорыдала так долго, что уже просто не могла издавать никаких звуков. Алиса даже не посмотрела на него, когда он вбежал и кинулся к ней. Вася с лёгкостью отлепил её безвольное тело от пола, поднял на руки.
- Джек, - сказала она слабым голосом, и вдруг её как будто прорвало, лицо некрасиво искривилось, и из носа и глаз хлынула новая порция соплей и слёз. – Всё сгорело. Как я теперь буду жить?
- Ничего, ничего страшного, - успокаивал он её.
Он осторожно опустил её на ноги, проверил, хорошо ли она держится и отпустил. Алиса стояла как маленький брошенный ребёнок посередине улицы, такая беспомощная и несчастная.
- Ну, хочешь, поживи у меня, - неожиданно ляпнул он и чуть не подавился от собственных слов. Это же надо было такое сказать, ну всё, он попал, она точно согласится и ему придется терпеть её рядом. Хотя, может быть Рыжая умеет колдовать и сможет разжигать огонь в камине, да и работа у неё есть, будет на что жить. Ему хотелось хорошенько обдумать все плюсы и минусы, но время было не подходящее.
- Ты, правда, этого хочешь? – молящим, кротким голоском спросила она.
Конечно, он не хотел, но пришлось ответить:
Да. Тебе ведь надо где-то жить. У меня квартира отстойная, но на первые дни, это будет гораздо лучше, а потом ты найдёшь себе новую. В Нереи их ведь много.
Алиса жалобно всхлипнула и рухнула мордочкой ему в плечё. «Сейчас вся футболка будет в соплях», - не довольно подумал Вася, но не стал её отталкивать, а наоборот обнял и прижал к себе.
- Не реви! - велел он. – Всё не так плохо.
И действительно, всё далеко не плохо. Теперь ему будет легче жить.


Времени на поиски работы уже не было. Он понял это когда выходил с ней из дома. Рыжая всё ещё плакала, но уже совсем слабо, её слёзы были похожи на последних доходяжных капель на стекле после сильного ливня. Всё остальные уже давно укатили, а эти просто тормозы, но и у них есть предел. Хвостик, который до этого безжизненно болтался как ненастоящий слегка ожил и слегка приподнялся. Вася был уверен, что к утру, она станет чуть повеселей, если конечно опять не разревётся от вида его убогого жилища.
Компания с гитарой так и сидела кругом, заливаясь хохотом над какой-то шуткой, Рыжая посмотрела на них с лёгким испугом, как будто они своим шумом могли сделать ей больно. Вася удивился её пугливости, но опять промолчал. Солнце всё ещё стояло высоко, но уже давно перевалило за полдень, слева его слегка закрывало серое облако, было жарко, по спине тёк пот, пока они шли, исполинские здания от жары совсем не спасали, казалось, что их вообще нет. У стены одного из домов они заметили одинокую женскую фигуру, молодая девушка, наверное, лет 17, может чуть старше, как-то совсем не вписывается в круг жителей Нереи, слишком хорошо одета, как будто не боится привлечь к себе внимание не того, кого надо. Коротенькое чёрное платье, почти ничего не закрывающее, кофта, можно сказать, туфли на каблуках, скрестила ноги, сложила руки и смотрит на Васю, как будто что-то видит в нём, особенного. Он поёжился под её взглядом, но всё-таки ответил тем же, попытался заглянуть в глаза и понял, что на их месте ничего нет. Ни глаз, ни глазниц.
- Чёрт, - заорал он и, схватив Алису за руку кинулся прочь. Проволок её за собой метров триста, хотя она и просила его остановиться и объяснить в чём дело, и только тогда позволил себе и ей отдохнуть.
- У тебя крыша поехала? Что на тебя нашло? – задыхаясь, возмущённо воскликнула она.
- Не спрашивай, - резко гаркнул он. – Ты видела ту девушку?
- Какую девушку?
- Которая стояла у стены. В чёрном платье, - объяснил он.
- В каком ещё чёрном платье? Ты точно больной, и стихи у тебя больные.
- Что? – разозлился Вася. – Что ты сказал, дура тупая? На себя посмотри!
- А что мне на себя смотреть? И так знаю что красивая. А вот тебе бы не помешало. Я бы с такой рожей повесилась.
Она попыталась наступить ему на ногу, но тот вовремя отпрыгнул.
- Психованная.
Они ругались всю дорогу, Вася обзывал её дурой, идиоткой, маленькой блядью, а она визжала, трясла хвостом и пыталась пнуть побольнее. К Васиному дому они уже подошли один в синяках, другая «обласканная» добрыми словечками с ног до головы.
- Заткнись, дура. Мы почти пришли, - рыкнул он, когда на горизонте завиднелся уголок его дома.
- А мне по х...
- У тебя его нет, тупая женщина.
- А у тебя он, наверное, с мизинец.
- Отъб...
Уже ползя по лестнице, она снова спросила:
- Так всё-таки, что ты увидел?
- Заткнись.
- Псих. Мне тебя жалко.
- Пожалей себя.
Похоже, будущая их совместная жизнь обещала быть сплошным скандалом.


Алиса свернулась на полу и, положив под голову руку, спала. Вася укрыл её своей футболкой, сейчас она выглядела такой маленькой и брошенной, что он просто не смог сдержаться. На улице уже давно стемнело, но ему почему-то не спалось, хотелось пойти погулять, побродить в темноте, и в тоже время он боялся встретить кого-нибудь типа той девушки без глазниц, что так пристально на него смотрела. Чем смотрела, спрашивается? Он всё думал об этом, пытался вспомнить, что тогда ощущал, но чувства уже померкли, и ему никак не удавалось воссоздать их на большее время, чем полсекунды. Они как будто играли с ним, всплывая и мгновенно исчезая. Ясно Вася понимал только одно: на месте глаз всё-таки что-то скрывалось, что-то, что могло видеть его, что-то, что разглядывало его. И был момент, когда они встретились взглядами. Когда они столкнулись ими в воздухе, и она заглянула в его душу. Он представил себе как кожа на месте глазниц лопнет, разъедется в разные стороны и из черепа покажутся два круглых белка с крошечными красными точками посередине. Образ был таким ярким, что он почти поверил, что глаза девушки окажутся именно такими. Эти красные точки, а ещё хуже полное отсуствие органов зрения ничего хорошего ему не сулили. Опасность чудовищ Мидгарда и Нифлхейма определяли именно по глазам, чем меньше человеческих черт, тем хуже. Но Вася ещё никогда не слышал о существах, у которых их вообще не было. Бывали случаи, когда отсутствовали зрачки, например та же Смерть, иногда не было радужки, иногда та расползалась по всему глазу и покрывала его сплошь, не оставляя ни единого места для белка. Но всё-таки было хоть что-то. Вася поежился, вновь вызывая в памяти жуткий образ. Откуда эта тварь вылезла. Скорее всего, не из Нифлхема, они бы никогда не стали держать у себя подобное создание, значит, остаётся только два варианта: город и совершенно невероятный – она пришла из-за стены. Из ада Минокуры или откуда-то ещё, чтобы там ни было. Но это невозможно, это крайний случай и лучше вообще об этом даже не задумываться. Если она явилась оттуда, то, какие же ещё монстры там обитают?
От тяжелых размышлений ему стало жарко, и он вышел на балкон. Здесь было холодно, слишком уж, так что он сразу остыл, осенний ветер играл на его теле, как на гитаре, заставляя все струны дрожать. Он поёжился, вернулся в комнату, натянул тёплую синюю кофту с капюшоном – ещё один подарок Ника - и опять вышел.
Красное светило так и сияло в вышине. Днём его не было, он бы заметил, но сейчас город снова освещался его слабым красным светом. Вася ничего не понимал, сначала появление ЭТОГО, потом непонятный гул у храма, мелькнувшее у колонн маленькое крыло, девушка без глаз... Что-то сулило ему начало новой жизни. Жизни от которой он бы с удовольствием отказался, но повернуть назад не было никакой возможности, по крайней мере, Вася её не видел.
«Я наверно тупой, - удружено подумал он. – Другой бы на моём месте точно нашёл, а у меня ни хрена не получается».
Он лежал на спине, подложив под голову руки, и разглядывая звёзды, пытаясь постигнуть тайну начавшихся перемен, не сразу заметил как что-то рядом изменилось. Вася приподнялся и увидел незнакомую фигуру на перилах.
Она полусидела не отрывая ноги от пола, в свете звёзд Вася почти ничего не видел, только понял, что это мужчина. Незнакомец вяло помахал ему ручкой и поздоровался:
- Привет. Узнаёшь?
Вася удивлённо заморгал. Несмотря

 Отправлено: 02.03.08 21:23. Заголовок: Часть вторая. Дом бо..

Часть вторая.
Дом боли.

Глава 4
Еда

«Люди – это случайно подвернувшийся материал, имеющий право на личное восприятие действительности».

Сказано мной самой
при разговоре с одной знакомой

«Тот, кто признаёт свой грех, становится безгрешен...
Для тех, кто знает свои грехи, они смываются.
Тогда я спрошу: «Когда кто-то становится грешником?»
Haibane-Renmei

Влад не собирался спать. Дождавшись когда Рыжая и Вася уснут, он осторожно разжал мальчику пальцы, мысленно матеря за то что, тот так бесцеремонно схватил его за хвост, встал, стараясь никого не разбудить и выскользнул на кухню. Там у него в полу, возле стола находился небольшой люк, через который можно было попасть на дорогу в Нифлхейм. То, что под апартаментами Влада находилось ещё несколько квартир ничуть этому не мешало. Люк вёл сразу под землю, минуя весь остальной дом.
Он был металлическим и очень тяжелым, чтобы мертвецы и мелкая нежить с нечистью не смогли попасть в квартиру. Он поднял его, взявшись за железное кольцо обоими руками и откинул набок. Из проёма повеяло сыростью и, ещё совсем слабо, запахом разложения. Влад ухмыльнулся, предвкушая приятную прогулку.
Ему не нужно было освещать себе дорогу, и так было почти всё видно. Лишь некоторые особо непроницаемые тени впереди наводили на мысль, что это вовсе не тени, а хищные духи, захватывающие своих жертв, стоит только им в них ступить.
Потолок здесь был совсем низким, так что Нечистю приходилось сильно наклонятся. В лицо ему время от времени бросались корни каких-то растений, но он не обращал на них никакого внимания.
Внезапно что-то схватило его за ногу. Он посмотрел туда и расплылся в довольной улыбке. Сильно сгнившая женская рука пыталась подтянуть его ближе к стене, чтобы было удобней впиться в плоть зубами. Её голова и всё остальное тело были погребены под множеством тонн земли, так что торчала только одна единственная конечность.
Вампир нагнулся к руке и, взявшись за нее, мягко отодрал от себя. Он очень жалел, что не взял с собой ножа, тогда можно было бы отрезать её и бросить на обратном пути кому нибудь из теней в самом начале. От нечего делать он сломал ей все пять пальцев (отчего её хозяйка, наверное, непременно заорала бы на всё подземелье, нибудь её рот забит землёй), оторвал один из них и засунул себе в рот на манер чупа-чупса. У гнилого пальца был неприятный вкус, сильно к тому же отдающий землёй, так что он почти тут же вытащил его и, сняв ноготь на память, отбросил в сторону.
Примеряя сильно попортившийся от копания им земли, но всё-таки женский ноготок к своим собственным пальцам, он продолжил путь.
Неожиданно он заметил впереди чью-то спину. Похоже, это был вампир, точнее вампирша. Её тёмные полупрозрачные крылья были наполовину убраны в спину и заканчивались примерно за уровне поясницы.
Не смотря на то что, вампиры его терпеть не могли, Влад остался совершено спокоен. Непоколебимый, готовый в любой момент отразить нападение, он пошёл следом.
Женщина впереди, почувствовав приближение чего-то живого, обернулась и, заметив его, презрительно поморщилась.
- Жалкое бескрылое отродье, - обронила она, прежде чем отвернутся.
- Я тебя тоже люблю, - отозвался Нечисть.
Сегодня подземелье казалось подозрительно тихим. Временами мимо пробегали адские зверьки, пролетали густыми стаями насекомые, путаясь в волосах и одежде вампиров. Нечисть поймал несколько из них. Крупных чёрных бабочек с мохнатыми телами и крыльями. Держа их в двух ладонях, он заглянул в щёлку. Насекомые трепыхались внутри, бились об руки, пытались выползти. Вампир тихо рассмеялся и подставил к щёлке между ладонями свой открытый рот. Ему было интересно заползут бабочки туда или испугаются. Чуть разжав руки, чтобы им было легче переползти, он высунул язык. Так, по его мнению, насекомым должно было быть удобней попасть внутрь.
Он едва сдержал смех, когда почувствовал касание тонких лапок. Тупые насекомые ничего, не понимая, движимые лишь жаждой выбраться на волю, стали карабкаться вверх, заползая всё глубже и глубже. Влад почувствовал, как его рот заполнился шершавыми, пушистыми, невероятно хрупкими тельцами и с наслаждением сомкнул зубы.
- Мммм, - пережёвывая бабочек, промычал он. Вкус ему не понравился, зато повеселило то, как насекомые даже бодуче наполовину разжёванными продолжали подёргиваться на зубах. Это было так классно.
- Что ты там всё время то хихикаешь, то мычишь, - раздражённо поинтересовалась вампирша, вновь обернувшись к нему. Владу она нравилась. На вид лет 25, с длинными белыми, как и у него, слегка волнистыми и блестящим, идеально овальным лицом. Высокая, с офигительной фигурой. На ней было одето короткое зелёное платье, с открытой спиной, и чёрные ботинки на высокой шнуровке, а на запястьях болталось несколько серебряных браслетов. По всему её виду было понятно, что она тоже живёт далеко не в трущобах.
Нечисть только и сделал, что улыбнулся во все зубы.
Девушка нахмурилась.
- Почему у тебя нет крыльев? – спросила она.
- Ты так на этом зациклена, - поморщился вампир. – Спроси лучше как у меня дела или кого я люблю есть на обед.
- Ты ведь тот псих который работает у Дера!?
- Псих, - согласился Влад.
-И ты работаешь у нашего демона?
- А что, ты тоже хочешь?
На лице девушки отразилась неподдельная ненависть.
- Не смей приближаться к нему. Вампиры говорят, ты заразен. Из-за тебя в крыльях могут появиться дырки.
- Откуда им знать? Они со мной не общаются. И вообще, Дер демон, заболеть он не может, и крыльев у него нет. Офигеть, да? - хмыкнул Влад.
- Какая разница, твою мать? – воскликнула девушка. – Не смей к нему подходить, и вообще ни к кому не подходи.
- Тогда почему бы тебе меня не убить? – насмешливо поинтересовался вампир.
- Ты знаешь почему, - прошипела девушка. – Но всё рано или поздно меняется.
Они снова двинулись в путь. Влад насвистывал незатейливую мелодию, вампирша тихо бесилась.
- Всё это бред, - в определённый момент сказал Влад. – Бред, у меня нет крыльев не потому что я болен, а потому что я был человеком и моё тело не смогло их принять.
- Это не оправдание. То, что ты был человеком только увеличивает твою вину.
- Перед кем? – удивился Влад.
- Перед настоящими вампирами, - рявкнула девушка. – И мне плевать, что там не принял твой организм, если все говорят что ты заразный, значит так и есть.
- Какое стадо, - горько усмехнулся Нечисть.
Под ногами хлюпало от грязи, то и дело попадались чьи-то мелкие кости. Наконец они вышли к пропасти.
- Не приближайся ко мне, - взвизгнула вампирша и поспешно прыгнула вниз.
Влад покачал головой и последовал за нею. Следовать каким-то дурацким приказам он не собирался, это всё равно бы ничего не изменило. Можно уже сейчас поставить на себе крест. Вечно Дер его охранять не будет.
Ему было очень больно, когда его тело ударилось об каменную платформу и сломалось. Он превратился в мешок переломанных костей. Валяясь в неестественной позе в кромешной темноте, он подождал несколько минут, собираясь воедино и, наконец, поднялся. Блондинка-вампирша уже куда-то делась, но он даже не стал искать её глазами, отсутствие этой придурочной его только радовало.
Впереди, за высокой круглой аркой в чёрном небе светили звёзды, и простирался усыпанный цветами и травами луг. Вампир направился туда. Ему не нравилось это место, слишком красиво и спокойно, такие нужны, чтобы проводить в них время со своими самыми любимыми существами, а у Влада таких не было. Ему хотелось поскорее пересечь этот участок и оказаться возле розового домика, поэтому он побежал. В траве кто-то чем-то чавкал, Влад поискал его глазами и заметил неподалёку серую собаку, совсем ещё молодую, с стоящими торчком острыми ушами, обгладывающую, судя по форме и размеру, кости кого-то из Шшш. Пес, разумеется, был не обычным. За ним на земле лежало три лысых, искусанных паразитами хвоста. Из глаз у собаки остался только один, второй же, похоже, был выцарапан кем-то из врагов. Всё её тело было покрыто ожогами, от когда-то густой шерсти ничего не осталось. Сразу было понятно, что животное только что покинуло Нифлхейм.
- Так рано потеряла глаз, - Влад остановился и покачал головой. – Я думаю, ты не долго проживёшь.
- То же самое я думаю о тебе, - низким, рычащим голосом отозвалась собака, и, пародируя его интонации, добавила. – Так рано потерял крылья.
Нечисть хмыкнул и направился к дому.


Он чуть не сгорел, с трудом удержался, чтобы не расслабится, и опасть на землю кучкой праха. Больше усилием воли, чем физическими данными он заставил себя выжить. На самом деле ему было совершенно плевать, жив он или мёртв, но сейчас было не то настроение, чтобы так просто отказываться от такого захватывающего, наполненного кровью и болью (чужой и своей собственной) существования. Запахло сгорающей тканью и палёной шерстью. В мгновение ока он оказался совершенно голым, лысым и с изуродованным хвостом.
«Какой я хуёвый вампир, - подумал Нечисть с досадой. – Сейчас кожа запузырится».
Но она не запузырилась, всё-таки его организм был уже гораздо более готов к пламени Нифлхейма, чем в прошлый раз, когда Влад пришёл сюда впервые. Тогда он валялся на каменной дороге ведущей в глубины ада, выл и рыдал, отчаянно пытаясь выжать из себя слёзы, хотя у него уже не было слёзных желез, веки сгорели, а глазные яблоки спеклись и скукожились. Если бы проходящий мимо демон Дер не поднял его, - перед этим немного поиздевавшись и продавив ботинком прогоревшую грудную клетку - и не вынес из розового домика преисподней, ему пришёл бы конец.
Услышав смешки со стороны арок, за которыми бродили мертвецы, он зарычал и бросил туда настолько злобный взгляд, что одна из стен пошла трещинами и рухнули на смеющихся. Хихиканья тут же стихли, а вампир хмыкнул, шагнул туда, в царство беспокойных душ и кошмарных мучений. К нему тут же кинулись все ближайшие духи, окружили его плотным кольцом пытаясь присосаться к телу и выпить из него жизнь, но у них ничего не вышло. Нечисть не собирался ничего им отдавать. Из ранок, которые они наделали на его теле ничего не вытекло.
Разочарованные они расступились давая ему пройти. Он заметил невдалеке маленькую девочку, лет девяти, может чуть старше. Она плакала, потому что её больно кусало штук десять разноцветных котят, вцепившихся ей кто во что горазд, а она ничего не могла поделать, кроме как дёргаться и пытаться их скинуть. Рук у неё не было, они были обрублены у самых плеч. Влад подошёл ближе и грубо отодрал от неё одно из животных. Это был хорошенький чёрный котёнок со змеиными глазами.
- Привет, мелкий, - хмыкнул вампир, стараясь держать его подальше от своего лица.
Тот зашипел и попытался, вывернувшись, вгрызться ему в пальцы.
Вампир засмеялся и прижал его к себе.
- Не реви, - на прощание велел он девочке. – А то маленькие котята заменятся большими собачками.
От этого она расплакалась ещё больше, но ему было всё равно. Люди никогда не занимали в его жизни места настолько, чтобы о них заботится. Разве что только о Васе, и ещё может быть об Алисе, этой «рыжей сучке», как он называл её и про себя и вслух, парень-Смерть был ему интересен, а в девчонке просто было что-то, как бы это объяснить, привлекающее его, её необразованность, дикость, наглость, всё это ему очень нравилось. Без сомнения, тупая, но зато он не видит в ней тех слабостей, которые всегда вызывают в нём желание убивать. Таких он никогда не выбирал себе в жертвы. Да и если говорить о людях – Вася и Алиса не были людьми. Парень - будущая Смерть, а у девчонки в роду явно были оборотни, не пришила же она к своей задницы чужой хвост.
Он вышел за арки, снова на каменную дорогу в глубь ада и двинулся дальше. Его путь лежал во владения демона-покровителя нечисти Дериана.
Котёнок постоянно дёргался и шипел. В конце концов, Влад не выдержал и легонько приложил его головой об стену одного из домов. Через какое-то время тот должен был очнулся, но вампир надеялся что к тому времени будет уже у Дера.
Впереди, посередине дороги стояла чёрная, запертая на замок дверь. Рядом с ней так же как и везде плескался огонь, никакой стены за которую можно было бы попасть с её помощью не наблюдалось. Не смотря на это, вампир подошёл к ней и, нагнувшись, дыхнул в замочную скважину. Где-то внутри щёлкнуло, Влад выпрямился и нажал на позолоченную ручку. Та легко поддалась. Всё что Нечисть увидел, была лишь безграничная раскалённая тьма.

На втором уровне Нифлхейм было так же жарко, как и на первом, только в отличие от предыдущего, здесь было ещё и темно. Абсолютно темно.
Нечисть ничего не видел, не смотря на это, он уверенно шёл через мрак. Временами рядом вспыхивали слабые огни, и тогда глаз выхватывал человекоподобные, а порою и звериные образы, иногда его ног касалось что-то влажное и шершавое и раздавался характерный треск, издаваемый хвостом змеи Варды.
Нечистя это не беспокоило, он шёл сквозь тьму, поглядывая на временами вспыхивающие участки с вампирами, оборотнями и прочими гостями этого уровня. То, что они все его ненавидят, сейчас ему совсем не мешало. Никто из приходящих сюда не мог причинить другому вред, единственными существами, охотившимися на этом участке ада были его постоянные обитатели, о которых почти ничего не было известно даже хозяину эти мест.
Во мраке второго уровня можно было бродить вечно. У него не было никаких краёв и ограничений, кроме низа, но Влад знал, куда идти, чтобы прийти к ещё одному.
Это была новая дверь. Её цвета вампир не видел, но она почему-то всегда представлялась ему тёмно-зелёной и слегка облупившейся. Тщательные ощупывания пальцами и несколько частиц краски оставшихся под ногтями уже давно доказали что он был прав. Эта дверь никогда не была заперта, хотя войти в неё могли только избранные. Остальные просто не находили её в темноте, проходя мимо или даже сквозь.
Придти к ней можно было двумя способами: либо, шагая задом наперёд с закрытыми глазами, либо отрезав себе палец, положив на ладонь и следя за тем, куда он будет показывать. Обычно все пользовались вторым способом, так как перемещение задом наперёд было чревато столкновением во мраке с кем-то из тех, с кем столкнутся, как бы и не возможно. Раньше такое часто случалось, посетители второго уровня зажиливали палец и никогда больше не выходили на поверхность, или выходили, но с откусанными руками или ногами. При этом конечности были отделены от тела настолько аккуратно и ровно, что создавалось впечатление, будто их отрубили, хотя «счастливчики» утверждали, что это сделали именно зубы. В одно мгновение, так легко, как будто плоть была топлёным маслом. Мгновенно, так что даже не успевала почувствоваться боль, и совершенно беззвучно, после чего невидимые челюсти бесследно исчезали.
Но Нечисть использовал именно первый способ. Страх умереть никогда особо не тревожил его, тем более что до сих пор ему везло. Но сейчас всё явно изменилось. Уже на втором шаге он почувствовал, что сзади него кто-то есть. Невидимое существо стояло к нему спиной и голой кожей вампир чувствовал его густую жёсткую как наждачку шерсть. Он замер, решив, что лучше не играть с подобными тварями и дать себя обнюхать. Если существо не съело его сразу, значит, ещё есть шанс. Это нечто медленно развернулось к нему лицом, и Влад почувствовал его приятное, холодное дыхание у себя под ухом, да и воздух вокруг неожиданно стал каким-то прохладных, как будто это и не ад был вовсе.
Судя по всему невидимое существо, передвигалось на двух ногах, оно было чуть ниже Влада, и всё его тело сплошь покрывала жесткая шерсть, которая царапала кожу так, что на той появлялись маленькие, наливающиеся кровью царапинки. Тварь стояла к Нечистю почти вплотную и сосредоточенно вдыхало его запах, поводя носом вдоль шеи, переходя к затылку и возвращаясь обратно. Оно явно о чём-то размышляло.
Неожиданно Нечисть почувствовал прикосновение огромный, наверное, сантиметров двадцать в длину когтей к своим бёдрам. Они впились в них, совсем слабо, но всё-таки пропороли кожу, и вампир почувствовал, как по его коже побежали первые капельки крови. Существо нажимало всё сильнее, вдавливая когти глубже в плоть, вампир даже зажмурился. С одной стороны ему нравилась боль, с другой – он знал, что от запаха крови у твари может двинуться крыша и вампир по имени Нечисть больше никогда не будет ходить под «глазом бога».
Он уже было подумал, что тварь собирается вырвать из него пару куском мяса, но неожиданно всё прекратилось. Когти выскользнули из него, на секунду воцарилась тишина, а потом произошло то, чего просто не могло быть: существо перепугано завизжало.


Вася проснулся, оттого что на него кто-то пялился. Открыв глаза, он первым делом увидел Алиску. Она сидела рядом на постели и разглядывала его лицо.
- Что? – сердито спросил он.
- Ты так орал, - объяснила она. – Что тебе снилось?
В мозгах у Васи всплыли смутные образы:
Он находится где-то под землёй. Это какое-то помещение, с платформой, а внизу, там, где она заканчивается - странные металлические полосы, не понятно для чего предназначенные.
Вокруг ходят люди. Всё очень тёмное, хотя на потолке горит странная штука за стеклом. Он плохо различает лица. Люди одеты очень мрачно, в основном в чёрное, а двигаются какими то рывками, оставляя за собой длинные смазанные образы.
Неожиданно внизу начинает грохотать. Что-то неумолимо приближается сюда. Вася отступает от края, как можно дальше.
В чёрном коридоре загораются огни и вот уже что-то длинное и огромное на дикой скорости врывается в помещение, посверкивая жёлтыми окнами.
Двери разъезжаются в разные стороны, образовывая проход. Люди рвутся туда, как быстрая вода нашедшая трещину в преграде, один за другим исчезая в зелёном теле этого нечто, вылезшего из тьмы. Никто из них не испытывал ни страха, ни неуверенности, кажется им привычно так поступать.
Внезапно Вася замечает ту рыжую девочку с хвостом. Она тоже его видит, смеётся и, помахав ручкой, исчезает в двери. Вася кидается за ней и успевает заскочить внутрь, как раз в тот момент, когда створки начинают съезжаться.
Нечто трогается и вот уже летит вперёд, всё быстрее и быстрее. Вася мёртвой хваткой вцепляется в металлические палки, которые здесь повсюду, и за которые, так же как и он, чтобы не упасть держатся люди. Некоторые из них не стоят, а сидят на длинных, тянущихся вдоль стен диванах. И те почему-то не съезжают от тряски, а строго удерживаются на одном месте.
Вася ищет девочку глазами, и тут же её находит. Она стоит в другом конце комнаты и улыбается. Вася двигается к ней, тогда она весело взвизгнув, тянет на себя другую дверь. Не такую же через какую они попали сюда, эта дверь открывалась, так же как и все обычные двери и, похоже, ведёт в следующую комнату, из которых и состоит весь этот ужасающий механизм.
Она вылетает вон раньше, чем он успевает приодеть разделявшее их расстояние. Он летит за ней. За дверью дикий шум и грохот, гораздо более сильный, чем в комнате. Вася дёргает ещё одну дверь и оказывается в таком же помещение, как и предыдущее. Здесь тоже сидят и стоят люди. Рыжей девчонки же нет и в помине.
Парень всё равно двигается вперед, но тут видит у одной из раздвижных дверей знакомую фигуру. Нечисть стоит там оперевшись спиной о дверцу и тоже смотрит на него. Он улыбался и выглядел сейчас как-то более опрятно. Волосы причёсанны и вымыты, никаких репейников и листьев в них даже близко не наблюдается. На нём одет длинный, чёрный плащ и тёмные джинсы. Только на ногах, почему-то ничего нет. Он стоит босиком в луже из чёрный извивающихся тварей, похожих на пиявок и улыбается.
- Влад, - во сне Вася ничуть не удивляется, увидев его. – Ты видел девчонку с рыжими волосами?
- Нет, но это уже и не важно, - отвечает вампир. – Тот, кто предрекает смерть сотням, не побоится сказать дряхлому старику, что его дни сочтены. Не беги в даль и не пытайся уйти от своей судьбы. Твоё сердце продано, но его стук всё ещё ищет свой конец.

Под ногами вибрация, металлическое чудовище несётся сквозь тьму вспарывая мрак огнями и грохотом. Стук внизу. Сливается с сердцем. Становиться сердцем. Становится его звуком. Кошмар оборачивается криком. Крик оборачивается катастрофой. Всмятку... и раненые, и трупы и кровь везде. И только тогда бескрылый вампир превращается в мальчика с розовыми волосами.


- Ничего особенного, - буркнул Вася.
- Ну да, - хмыкнула Алиса, но больше расспрашивать не стала.
Парень сел и огляделся, ища глазами Нечистя. Того не было ни в кровати, ни вообще в комнате, может он на кухне.
- А где этот? – спросил он, вновь поворачиваясь к девочке.
- Хуй знает, - пожала плечами она. – Хотя, может и хуй не знает.
- Он вообще ничего не знает, - буркнул Вася.
- Чёртов философ, - поморщилась Алиса.
- Философ? – не понял Вася.
- А чем ты сейчас занимался? Философывал (примечание от автора: ошибки не случайны), - она опять поморщилась, чтобы показать насколько ей противны всякие философствования.
- Какое же это философывания? – разозлился Вася. – И вообще, не филосовывания, а философствования. Тупая.
- Сам тупой, - она пнула его ногой в бок и вскочила с кровати.
Вся последовал её примеру.
- Я иду искать еду, - заявила девчонка. – А ты нее смей со мной идти?
- Это почему это?
- Потому.
Но они всё-таки отправились на кухню вместе, хоть Алиса и продолжала смотреть на него как на злейшего врага.
Они прошли по короткому коридору и оказались на кухне. У Васи чуть челюсть не отвалилась. Это была самая офигительная кухня, какую он когда-либо видел в жизни.
По середине стоял круглый стол на четырёх ножках. Это выглядело так уютно. Впечатление, правда, немного портили засохшие пятна крови на столешнице, но Васю это особо не волновало. Тем более что дерево было светлым, прямо как у того стола, на котором он так любил лежать в детстве. Рядом стоял один единственный стул, на котором валялся одинокий носок. Справа от них находился какой-то непонятный металлический ящик, слева - огромный камин, а у противоположной стены располагались огромная, так же как и стол из светлого дерева бочка и раковина со стоком, выходящим на улицу, так что вода проходя по трубе идущей в стену, выливалась прямо на неудачливых прохожих.
Алиса подошла к раковине и заглянула в неё. Там лежала мужская бородатая голова. Изо рта у неё торчала обломанная ветка, а вместо глаз были вложены старые гнилые сливы. Алису перекосило. Она осторожно достала ее, стараясь держать за бороду и слегка встряхнула, как будто надеялась, что в той загремят мозги.
- Дебильные у него увлечения.
- Да уж.
- Наверное валяется сейчас в своём склепе и доедает кого-нибудь.
- Да уж.
- Ты что идиот? – она повернулась к нему. – Тебя заело?
- Отвали, - Вася уже давно потерял всякий интерес и к голове и к Алисе. Его внимание привлёк непонятный железный ящик. Он стоял возле него, боязливо рассматривая и страшился прикоснуться к ручке. Ему почему-то казалось, что за дверцей скрывается что-то ужасное. Уж точно во много раз хуже волосатой головы.
Алиса, увидев что его так заинтересовала бросила голову обратно в раковину и тоже подошла поближе, встала за его спиной и неожиданно робко спросила:
- Как ты думаешь, что там?
«А вдруг там еда, здесь же больше нет никаких шкафов», - предположил про себя Вася и сам ужаснулся своим мыслям. Использовать металл, чтобы сделать ящик для хранения еды, это грех даже хуже чем ловля рыбы в Гансте.
Они оба широко раскрыли глаза от волнения и тревоги, когда рука парня, как бы отдельно от его тела, потянулась к ручке. Несколько секунд показались им вечностью, пока он тянул дверцу на себя. Та легко поддалась и раскрылась.
Даже Вася, не смотря на своё предположение не смог сдержать испуга.
- Нихуя, - первой обретя дар речи выдохнула Алиса. Перепугано глядя в глубины ящика, она попятилась, ноги её ослабли и она, оступившись, села на попу.
- Я не буду оттуда есть, - слёзным голосом заявила она. – Не буду!
Глаза наполнились влагой от страха, досады и голода, и она разревелась, как все девчонки её возраста, тут же потеряв всю свою привлекательность.
Вася тоже пошатнулся. Да, и он был грешником и совершал ужасные поступки. Он ел диких животных, ловил рыбу и вместо того чтобы подбирать ветки для камина с земли, отламывал их от деревьев. Но его действиям было хоть какое-то оправдание, хотя бы в своей душе он мог понять себя, но то существо, что использовало металлический ящик для пищи, было настоящим чудовищем.
Алиса продолжала реветь, а Вася просто не мог глаз отвести от четырёх полок заполненных едой. Его охватил полный ступор, он не мог пошевелится, хотя и понимал, что надо сейчас же захлопнуть дверцу, чтобы больше не видеть этого кошмара. Наконец его удалось заставить себя. Он резко схватился за ручку и ототкнул её от себя. Шкаф с грохотом закрылся.
- Ужасно, - Вася сел рядом с Алисой и приобнял её за плечи. Та тут же уткнулась ему в плечо мордочкой и стала повторять:
- Никогда, никогда, никогда. Я лучше умру от голода.
Сейчас они совершенно забыли все свои ссоры, он стал гладить её по голове и шептать что-то успокаивающее, но она всё плакала и плакала.
Наконец её слёзы иссякли, и она затихла. Они ещё посидели какое-то время рядом в молчании, думая совершенно о разном.
Алиса думала, что уйдёт отсюда как можно дальше. Лучше жить в обгорелой квартире, чем в квартире, где стоит такая ужасная штука.
Вася думал, что ему нужно как можно скорее найти Ника и дать ему по морде, за то, что тот посоветовал ему обратится к такому психопату как Нечисть.
Наконец Вася заговорил:
- Пойдём отсюда, - предложил он.
Алиса лишь коротко кивнула.
Они быстро поднялись и тут же заспешили к двери. Своего у них здесь ничего не было, кроме разве что пакетика с кайфом, который Вася притащил с собой, но его было не жалко. В крайнем случает, можно было сходить на пляж и набрать нового.
Дверь они не закрыли, да у них и не было ключа.
- Надо бы что-нибудь спиз... у него, - уже на лестнице спохватилась Алиса, и им пришлось возвращаться.
Они нашли кошелёк с деньгами, денег там было не слишком много, похоже остальное Нечисть где-то прятал, или даже хранились в банке. Они не стали искать. Взяли то, что попалось на глаза. Вася прихватил баночку с чернилами и писчее перо, а Алиса было хотела снять со стены одну из картин, но парень предупредил её, что на улице она будет выглядеть подозрительно, и тогда её остановит полиция. В конце концов, они поделили найденные деньги, прихватили с собой несколько листов бумаги, фигурку из фарфора изображающую маленькую девочку в длинном платье и карманную книгу размером меньше чем Алисина ладонь.
Уже почти оправившиеся от потрясения, с набитыми карманами они спускались вниз,
на девочке всё ещё было её измазюканное чёрным красное платье, но похоже её это теперь не могло расстроить. На украденные деньги она могла купить себе и одежду и еду. Каждый строил планы, на что он потратит свою долю, как продаст статуэтку и книгу (статуэтка перепала Алисе, а книга Васе. Они, конечно же подрались за то кому что достанется. Вася выиграл. Его приобретение должно было стоить дороже).
Они вышли на улицу. Солнце было ещё низко, и огромные дома других районов скрывали его. Морина была словно со всех сторон защищена от света, как будто бы тот был ей опасен и вреден.
- Пока, - девочка махнула Васе рукой и направилась в противоположном направлении. Она хотела разойтись, то же самое, в общем, было на уме и у парня.
- Пока, - они разошлись довольными хоть и порядком напуганными и шокированными. Со стороны торговой улицы доносились крики бедняков делящих еду. Васе тоже хотелось есть, но он собирался подождать открытия магазинов и купить себе что-нибудь нормальное. А сначала надо было зайти к Нику, чтобы выразить все, что Вася думает насчёт Нечистя.
Людей вокруг было ещё мало. Вася шёл по улице в направлении Нибы и размышлял о вампире. О том, где он сейчас и как он может жить, будучи таким страшным грешником, что использует священную материю для хранения еды. Мысли о чужих грехах как-то незаметно привели его к мыслям о своих собственных.
Он шёл, низко опустив голову. Не смотря на украденные вещи ему было грустно. Непонятно почему. Толи оттого что ему теперь опять нужно было жить в своей убогой квартирке, толи вообще из-за чего-то совершенно иного. Одно он знал точно, что сейчас ему плохо и хотелось поскорее дойти до дома Ника. Он уже не собирался, ни бить того, ни упрекать в чём-то, ему просто хотелось найти в нём утешение. Да, поговорить с ним и может быть забыть про странную тоску в сердце. Как будто бы он вдруг стал обречён не просто на то чтобы быть Смертью, а на что-то гораздо худшее. Он постарался прислушаться к своим чувствам, и результат его поразил: как будто он неумолимо должен встретится с самими собой, с собой у которого есть лишь недостатки, неизбежная встреча и никакой надежды на расставание. Ему захотелось побежать и бежать до тех пор, пока он не сможет скрыться от этого, от самого себя, вытошнить свою тёмную сторону, избавится от всего что гнетёт и оставить лишь чистое и непорочное. Ему вдруг страшно захотелось вернуться в девство, в самое раннее детство, когда ничего плохого не лежало на его душе. Но это было не возможно. Тем не менее, он побежал.
Он даже не видел куда бежит, просто нёсся вперёд, низко опустив голову, как будто таранил ею воздух, и ему хотелось кричать, потому что его сердце гнило.
Неожиданно он натолкнулся на кого-то и, отлетев назад, упал. Над головой раздался знакомый смех.
- И куда ты бежишь?
Вася поднял голову. Нечисть стоял над ним и лучезарно улыбался. На нём были надеты чёрные рубашка и ботинки и тёмные джинсы.
- Ты?! – выдохнул Вася и тут же вскочив, было, кинулся на утёк, но сильная рука остановила его.
- Куда ты?
- Отпусти меня, - Вася попытался вырваться, затрепыхался как пойманная рыбка, но Нечисть держал его крепко.
В конце-концов Вася сдался и выпалил:
- Я не хочу больше иметь с тобой ничего общего. Я видел твою кухню. Это омерзительно. Ты ёбнутый грешник.
Лицо вампира неожиданно помрачнело. Он толкнул Васю на песок, так что тот упал и окинул его мрачным зглядом.
- Ты идиот, - сказал он. – Иди за мной!
Он повернулся к нему спиной и, не оборачиваясь, пошёл прочь. Вася немного посидел на песке глядя ему вслед, затем, сам не понимая что, делает, неожиданно поднялся и побрёл следом.
- Ты думаешь, что это грех, - не смотря на него, сказал Нечисть. – Но что называют грехом? Есть животных и рыбу, но богатые едят их, приносить вред деревьям, но люди делают бумагу и мебель, не использовать металл для низменных целей, но наши деньги сделаны из железа и серебра. Для кого грех? И что не есть грех? Не грех - это когда людей убивают на мясо, не грех - это когда трахаешь маленькую девочку, которая вынуждена отдаваться тебе, потому что её семье не на что жить, не грех - это когда жители трущоб приходят в Морину по утрам, чтобы съесть ту гниль, от которой тянет блевать. Когда же хоть кто-нибудь поймёт, что то, что считается грехом, вовсе не грех? Потому что есть вещи гораздо более ужасные, которые почему-то не считаются грехами.
- А что грех? – неожиданно робко и тихо спросил Вася, ему, почему стало легче от слов вампира, как будто часть той тоски и обречённости в его сердце куда-то исчезла, получила возможность перестать быть тоской и обречённостью.
- Грех – это то, что приносит боль тому, кто его совершил, - серьёзно ответил Влад.
- Значит грех – это то, что мы считаем грехом, - внезапно вспыхнуло в мозгу у Васи. – Так?
- Нет. Так слишком легко. Если я убиваю и не считаю что это грех, значит ли это, что я действительно не грешу?
- Не знаю. По-моему – это нормально. В отличие от этого твоего шкафа.
- Всё-таки подумай над этим.
Вася немного помолчал, а затем спросил:
- А что теперь?
- Теперь, - Нечисть хмыкнул. – Теперь я отведу тебя туда, где ты не увидишь для себя греха. Мне не нужны твои терзания.
- Что?
Внезапно вампир остановился и, повернувшись к нему, расплылся в довольной улыбке.
- Короче, парень, я нашёл тебе работу.

Несколькими часами раньше

- Эй! Бл..., Влад открой глаза!
Нечисть пытался, но те почему-то всё время стремились захлопнуться, всё плыло яркими и тёмными пятнами, так что он ничего не мог разглядеть, только понимал где-то на задворках разума, что его всё-таки не убили, и он в безопасности.
- Очнись, сука, - ему ударили по щеке, потом ещё раз и это немного привело его в чувство, даже удалось на краткий миг сфокусировать взгляд на том, кто так настырно на него орал.
- Дер, - промямлил вампир. – Заткнись!
Демон выдохнул от облегчения и заулыбался.
- Когда ты ввалился ко мне, я подумал, что ты сдох.
- Так оно и есть, - Нечисть закрыл глаза, как будто хотел таким образом защитится от слишком громкого голоса хозяина второго уровня. Но ему это, конечно же, не помогло. Тот всё равно продолжал звенеть у него в ушах, сводя с ума и вызывая боль в голове.
- Не спать, - гаркнул Дер и снова заехал ему по щеке. – Что случилось?
- Я натолкнулся на животное, ну, или не животное... Ну, ты знаешь...
- Это то я и так понял, но почему тебя не съели?
- Не знаю.
Наконец Влад собрался с силами и резко распахнул глаза.
Рядом с ним, уложенным на диван, на полу, на коленях стоял демон Дер. Выглядел он как обычно. Длинные синие волосы до плеч, в ушах штук, наверное, восемь серебряных колечек, а по щеке тянется длинный тонкий шрам от ногтей, толи оставленный кем-то из его сестёр или братьев, почти триста лет назад, толи появившийся уже после того, как он стал демоном. Нечистя это как-то никогда не интересовало, так что он не спрашивал.
Одет на нём был старый синий халат, давно нестиранный, в дырках и насквозь пропахший кровью и куревом, а на шее висела маленькая ракушка с берега Ганста. На вид Дериану было лет 25, хотя на самом деле он был рождён ещё тогда когда читать и писать умели только жители Морины и обитатели дворца Великого Господина, оборотни были действительно оборотнями, Дом Боли ещё существовал как просто огромным зданием на краю города, а бедные жители каждую осень приносили у храма кровавые жертвы, чтобы город помог им переждать зиму. Он не любил вспоминать это время, потому что все, что от него сохранилось, это лишь как его постоянно били братья, мать и отец, о том, как он сам издевался над детьми, о том, как чернели в огне ноготки той девочки, с которой он поцеловался первый раз в жизни, о том, как кровь лилась с алтаря, и люди в безумном танце скакали вокруг огромного костра, о том как хотелось есть, о том, как в водах Ганста отразилось его грязное, показавшееся ему уродливым лицо, о том, как ему ломали руки, о том, как его девушка ушла с другим, о том, как он был готов на всё, чтобы заработать денег, о том, как его мать топила в реке своих новорожденных детей, о том, как в небе каждое утро раздавались дикие крики, о том, как однажды зимой умер его единственный дорогой человек - его старшая сестра Эльза, и они съели её.
Её мясо казалось ему самым жестким и невкусным на свете, и не лезло в горло, он всё отказывался есть его и плакал, а мать лупила его по спине и голове ложкой и орала, что он неблагодарная скотина и не ценит то, что послано ему Мидгардом. Потом, конечно, когда подрос, он стал понимать, как глупо себя тогда вёл. Как будто его нытьё могло вернуть сестре жизнь. Странно даже что он сам не умер в одну из тех зим, все всегда называли его слабаком и твердили, что он сдохнет, если не перестанет вести себя как девчонка. Только они все сами почему-то уже давно сдохли, а он остался.
- Он тебя поцарапал, - заметил Дер.
- Да, наверное, занёс какую-нибудь заразу. Яд.
- Я знаю.
Демон нагнулся к его бедру и слизнул одну из ран. Ту защипало и появилось какое-то странное, необъяснимое чувство. Нечисть усмехнулся.
- Значит правда, что твоя слюна и кровь излечивают!?
- Да.
Дер стал вылизывать одну царапину за другой. Неожиданно его горло сжалось, а потом у него изо рта вылился тёмный вязкий поток крови.
- Да не обязательно, - улыбнувшись, заметил Влад.
Закончив с одним бедром демон принялся за второе. Нечистю было приятно, он расслабился и стал разглядывать потолок. Тот почти не было видно. В комнате горело всего несколько свечей, так что Влад видел только смутную белизну.
- У тебя есть свечи? Не знал. Я думал ты не любишь свет.
Демон ненадолго оторвался от своего занятия и ответил:
- Иногда мне бывает страшно. Мне кажется, что кто-то ходит по дому.

 Отправлено: 02.03.08 21:25. Заголовок: Глава 5 Хелл-Ада ..

Глава 5

Хелл-Ада


«Он лежал совершенно обмякший, неподвижный. Айзек пощупал шею друга.
Пульс был ровный. Лубламай делал глубокий вдох,
на мгновение задерживал дыхание, а затем выдох.
Ощущение было такое, будто он спал».

Чайна Мьевиль «Вокзал потерянных снов»

«Он был зверем, потерявшим клыки».
Cowboy Bebop

Нечисть сказал, что они доберутся до места только к вечеру.
- Я устрою тебя на работу, и заодно познакомишься, кое с кем, - пообещал Влад.
- С кем же?
- Да так. С одним пареньком.
- На хер он мне сдался?
- Значит сдался.
- Ты ничего не придумал насчёт решения моей проблемы?
- Придумал. За этим мы туда и идём.
- Правда?!
У Васи на душе всё запело от последних слов вампира. Он было хотел начать расспрашивать Влада, что да как, вознамерившись во чтобы то ни стало вытрясти из него информацию, но тот его опередил.
- Только не спрашивай ни о чём.
Через несколько часов они вышли за пределы городских джунглей, прямо к Сонным лугам. Впереди протекали чёрные воды Ганста, а вокруг, куда ни глянь, простиралось море травы. Её высокие золотистые стебли доставали Васе до груди. Полоса растительности шла вдоль берега реки на юг и достигала в длину примерно половины километра. После чего резко обрывалась, потому что там начинались пески, на которых уже ничего не могло расти кроме колючек и ядовитых деревьев, прикосновение к чьим листьям неизбежно приводило к смерти.
Когда они добрались до реки, Влад предложил отдохнуть, и они устроились под раскидистыми ветвями чёрного как смоль плодового дерева. Вася, наконец, смог утолить свою жажду и голод, напившись тёмной, чуть желтоватой от пыльцы воды и нарвав овальных, уже успевших поспеть красно-жёлтых фруктов.
Поев и попив, Вася с Владом, недолго думая, решили искупаться. Солнце ещё стояло высоко, да к тому же они не были защищены огромными зданиями. Жара лишала сил, так что хотелось упасть куда-нибудь в тенёк и больше никогда не подниматься.
Чёрные воды Ганста были чуть вязкими и тёплыми. Никакого особенного облегчения они не приносили. Тем более что здесь, где поток реки был слишком слаб, а ширина не достигала из восьми метров, на самом дне, примерно в 3-х метрах вглубь, скопилось множество отходов, ещё со времён Древних людей. Некие металлические конструкции, снесённые сюда и обосновавшиеся в здешней глине вот уже на пол века, во многих местах проржавевшие насквозь, то и дело попадались под ноги. За долгие века на них успели поселиться различные организмы и растения, и Вася чувствовал их ступнями. Их скользкие, склизкие тела вызывали у него что-то сродни отвращению. Не настолько сильное, чтобы вынудить его немедленно вылезти на берег, но всё же слегка ощутимое, портящее весь процесс купания.
В конструкциях так же жили и небольшие чудовища, одни из тех, чьи предки ещё во времена, когда у оборотней не было разума, а вампиры не подчинялись никаким законам, кроме собственных, в те годы, когда у Мидгарда ещё не было Великого Господина, ушли из вод подземной реки Леты и перебрались сюда, в прохладные, богатые пищей и скудные на врагов воды благодатного Ганста. За долгое время они успели видоизмениться и подстроиться под жизнь на поверхности, их глаза научились видеть на свету, а тела уменьшились в размерах. Они больше не были монстрами адских глубин и проявляли относительную терпимость к таким крупным видам как люди и вампиры. На них они предпочитали не нападать, тем более что бултыхания купальщиков, наводили на них ужас и трепет, вынуждающий прятаться по норам. На уровне генов в них ещё сидела память о жизни в Лете, где подобные существа, Карбы - разумные подводные жители, были их самыми страшными врагами.
Наконец Влад с Васей решили, что им пора, вылезли на берег, и стали одеваться.
- Надо будет купить тебе нормальную одежду, - заметил вампир, наблюдая, как парень натягивает свою старую замызганную футболку. – Ты похож на босяка из трущоб.
- Между прочим, я и есть босяк из трущоб, - грубо буркнул Вася.
Нечисть улыбнулся.
- Уже нет. Теперь ты содержанка богатого ублюдка.
Оба рассмеялись, Вася даже перестал злиться.
Они сорвали ещё несколько фруктов, чтобы можно было перекусить в дороге, и набрали воды в найденную под кустом небольшую чёрную флягу.
Минут через десять они уже вновь шагали по направлению к лесу. На ходу Вася посмотрел на запад. Там тонули в солнечном свете двадцатиэтажные и тридцатиэтажные каменные здания, виднелся поднимающийся из заводских труб густой чёрный дым и несколько красных башен, возвышающихся даже над высотными зданиями. Вася знал, что там, за стеной из громадных строений, в душных, раскалённых цехах работают с металлом, изготавливают стёкла, бумагу и прочие чудеса, которые отныне были доступны ему, простому пареньку из Нереев. Теперь он мог писать на белоснежных листах, обмакивая перо леды, - чёрной длинноногой птицы, питающейся рыбой и всю свою жизнь проводящей возле воды, - в чернила, и не бояться ветра и холода, защищённый стёклами и прочными рамами. Теперь он действительно должен был жить на содержании у богатого ублюдка. От этого ему вновь стало плохо и стыдно, и он опустил голову и стал смотреть в землю, как будто боялся что, подняв глаза, встретит, чей то укоризненный взгляд.
- Нечисть, - не поднимая головы, обратился он к вампиру. – А что это за татуировка на тебе? Что она значит?
- Татуировка? – переспросил Влад. – А, это моя история, я сам её придумал.
Он ненадолго замолчал, кажется, что-то решая и, наконец, продолжил:
- Если бы не она, я бы до сих пор сидел в Доме Боли.
- Что? – удивился Вася. – Ты там жил? И что, тебе удалось сбежать? Оттуда ведь никто не возвращается. Как тебе удалось?
Влад улыбнулся.
- Это долгая история.
- И, и сейчас мы идём туда?! – неожиданно понял Вася. Его мгновенно охватил дикий ужас и желание бежать насколько можно дальше от леса, от Дома Боли и от Влада, пытавшегося его туда заманить.
Не раздумывая долго, он кинулся наутёк, обратно к городским джунглям, надеясь спрятаться в них от этого чудовища, ведущего его прямо в царство смерти. «Только не это. Только не это», - снова и снова повторялось в его мозгу.
Влад бросился следом, уже метров через десять он догнал парня и повалил на землю. Прижав его к золотистому песку, спиной вниз, и пришпилив раскинувшиеся в стороны руки, вампир навис над Васей, а затем резко схватил его за шею и вздёрнул вверх, ставя на ноги.
- Ты что творишь, сукин сын? – заорал он.
- Я не пойду туда, - заверещал Вася. – Не пойду. Иди в жопу со своей работой, в жопу со своей помощью, в жопу...
Сильный удар кулаком в скулу заставил его замолчать. Влад схватил его за ворот и приподнял над землёй. Хлипкая ткань затрещала, футболка порвалась, и он рухнул обратно, не удержавшись на ногах и упав в песок.
Глаза Влада стали как будто бы ещё чернее, в волосах появилась седина, казалось, что от гнева у него вот-вот вырастет хвост, Вася даже чуть не хихикнул, когда ему в голову пришла такая мысль, но всякая весёлость тут же схлынула, когда ботинок Влада опустился ему на грудь.
- Ты говорил, что будешь делать то, что я скажу, что теперь твоё тело и душа - мои, - сказал он гневно. – И что я вижу? Первое же моё решение ты отвергаешь. Зачем тогда ты пришёл ко мне за помощью, если даже не способен слушаться своего хозяина? Хочешь уйти – уходи! Но тебе больше никто не станет помогать. Ты – ничтожество, и никто, кроме меня, не станет для тебя стараться. Хочешь стать Смертью – иди, мне плевать.
Нога, наконец, убралась с груди Васи. Бросив на парня полный презрения взгляд, Влад повернулся к нему спиной и неторопливо зашагал прочь. Со стороны казалось, что ему совершенно нет никакого дела до мальчика лежащего на земле. Но Джек прекрасно понимал, что тот ждёт, какой же выбор он, Вася сделает. И в конце концов выбор был сделан, слова Нечистя перевесили Васин страх. «А ведь он действительно теперь мой хозяин, - с горечью, негодованием и неожиданным смирением подумал Вася. – Я действительно отдал ему свои тело и душу. Значит, я должен пойти за ним. Он мой единственный шанс».
Вася поднялся с земли, отряхнулся и во второй раз за день понуро поплёлся за вампиром, словно наказанный ребёнок. Влад даже не обернулся, но Вася знал, что тот рад его решению. «Зачем я ему?» - ещё подумал он, но так и не смог найти ответ. Вася ума ни мог приложить, отчего Нечисть так хватается за него. Может ли это быть только любопытством? Или помогая ему, он преследует какие-то свои цели? Для этого надо было сначала получше узнать вампира. Понять, кто он, и что от него можно ожидать.
Волосы Влада вновь стали чёрными. Это значило, что совсем успокоился.
Заметив это, Вася прибавил шаг, нагоняя его, так что теперь их разделяли всего пара метров, неотрывно сверля взглядом спину вампира.
- Что? – почувствовав это, спросил Влад, обернувшись.
- Мне что придётся так каждый день ходить? – недовольно поинтересовался Вася. – Как по твоему я смогу добираться до этой твоей работы?
- Будешь нанимать извозчика. Не надорвёшься.
- За какие деньги? – гневно спросил парень.
- За мои.
На какое-то время оба замолчали. Уже и солнце коснулось крыш домов в западной стороне, и лес замаячил совсем недалеко от них, за эти два часа что они успели съесть все свои запасы и выпили всю воду. Влад, как полувампир почти не притрагивался к фруктам, так что практически всё досталось Васе, и тот совсем не чувствовал голода. Красно-жёлтые плоды на вкус были как трава, зато ими можно было быстро наесться.
Наконец над ними сомкнулись первые кроны деревьев. Здесь они были почти такими же как на юге, только с чуть более тёмными зелёными и коричневыми стволами, и под ногами попадалось больше ягод. Вася осторожно срывал их, стараясь не повредить стебельки, и засовывал в рот. Они были очень кислыми, а их сок, вступая в реакцию со слюной издавал приятное шипение и пузырился, в целом Васе они нравились. От них поднималось настроение и хотелось смеяться.
- Не жри слишком много, а то копыта откинешь, - заметив, чем он занимается, предупредил его Влад.
- Почему? – поинтересовался Вася.
- Они такие же, как песок на пляже возле Леты. Передознёшься и кирдык.
Пришлось оставить ягоды в покое.
Они зашли в лес уже довольно глубоко. Деревья вокруг стали толще и чернее, их длинные ветки извивались и закручивались узлами, как будто сам придуманный Васей бог Мидгарда повелел им быть такими. Земля под ногами была бела и покрыта тончайшей корочкой льда. Которая хрустела и разламывалась от любого неосторожного прикосновения.
Вася с ужасом уставился на этот лёд. Под его покровом, аккуратно прижатые к земле, как будто их уложило так то же божество города, алели большие красные цветы с множеством овальных лепестков и жёлтым центром. Джек глаз не мог отвести от этих цветов. Он замер на полушаге, и теперь даже не мог пошевелиться, настолько велико было его потрясение.
Влад повернулся к нему, быстро подошёл вплотную, ломая корочку льда своими губительными шагами, и обнял парня.
- Не бойся, - прошептал он ему на ухо (дыхание вампира показалось неожиданно горячим и Вася только теперь понял, что ему холодно и его всего трясёт). – Всё хорошо.
Его слова и горячее дыхание, помогли Васе шевельнутся. Он медленно, превозмогая себя, поднял голову. На нежно-зелёных листьях деревьев лежал белоснежный снег, вокруг стволов вились лианы с синими и ярко-красными цветами, такими же, как на земле. У корней одного из деревьев лежала маленькая мёртвая птичка, белая от холода и промёрзшая насквозь. Окаменевшая, почти не съедобная. Ужас окончательно затопил Васину душу, ему казалось, что он вот-вот откроет рот и закричит, но этого никак не происходило. Он просто не мог выжать из себя хоть какой-нибудь звук.
Странные чёрные ветви медленно, едва заметно задвигались, развязывая свои узлы, пригибаясь к земле. Стволы вздрогнули, зашевелили корнями, уложив их вокруг себя так чтобы все отростки разделял одинаковый угол. Основание деревьев треснуло, образовывая крупные расщелины, и в этой чёрной глубине, словно в кошмарном сне выкатились огромные глазные яблоки.
Множество разноцветных радужек и круглых зрачков переместились в сторону Васи и Влада. Теперь деревьям было хорошо их видно.
- Вввлад, - с трудом выжал из себя будущий Смерть.
Вампир усмехнулся и подхватив его на руки понёс прочь.
- Не бойся, - сказал он. – Это всего лишь прошлое.
Деревья уставились им вслед. Одно из них негодующе затрясло кроной, разметав во все стороны снег и листья, и в прямом смысле слова встало на корни. Его ствол резко взмыл вверх, распихивая чужие ветви своими собственными, раздвигая кроны своих собратьев, освобождая себе место. Те стали возмущенно засыпать его листьями и орехами, бить корнями и махать ветками. Щели у их оснований то закрывались, то вновь распахивались, являя миру свои чудовищно огромные глаза. Они моргали.
Лианы, до того обмотанные вокруг них, теперь бросались, словно змеи на этого древесного нарушителя спокойствия, старались удержать его, заставить вернутся на своё место, но дерево уже сдвинулось с насиженной почвы. Корни передвигались, словно паучьи ноги, они несли его на себе, подрагивая от удерживаемого на них веса, почти разучившиеся проделывать подобное за долгие десятилетия полной неподвижности.
Ствол неспокойного дерева раскачивался, словно маятник, задевая всё вокруг, ломая свои и чужие ветки, устилая мёрзлую землю сочной, зелёной листвой, давя орехи и раскалывая лёд.
Неожиданно, как будто бы не удержавшись на ногах, оно опрокинулось вперёд, но ещё до полного соприкосновения с землёй его тело начало трансформироваться. На боках вырастали склизкие, чёрные конечности, как у ящерицы, крона отвалилась и на её месте выросла безухая, безглазая, безносая, очень напоминающая человеческую, голова. Корни обратились множеством хвостов.
Это всё ещё было дерево, было отчётливо видно, что его кожа ничто иное, как древесина, но всё же теперь оно более походило на животное, чем на растение.
На гладком лице обозначились маленькие щёлки глаз и ноздрей, на макушке проклюнулись зелёные росточки. Мгновение - и они покрыли всю верхнюю часть головы, образовав что-то типа волос из тоненьких, длинных, покрытых молодыми листочками веточек.
Наконец щёлки глаз раздвинулись шире, в них появились зрачки, окружённые фиолетовыми радужками, внизу лица раскрылся крупный, наполненный тремя рядами заострённых щепок рот.
Четырёхногое древесное чудовище встряхнулось, сбрасывая с лап чёрную слизь, взмахнуло хвостами, царапнуло огромными когтями почву, и, не теряя более времени, понеслось вслед за Владом и Васей.


Васе было страшно. Настолько, что он, даже не отдавая себе отчета, жался к вампиру, пытался спрятать лицо, уткнувшись ему в рубашку, обнимал за шею и постоянно повторял «Что это? Что это?».
Потрясение его было настолько велико, что на некоторое время он почти перестал быть собой, потерял свою личность и превратился в один неприкрытый ужас. Потоки страха циркулировали в его душе и теле, высасывая кровь, обгладывая кости, уничтожая разум. Мир оказался не таким, каким он его считал, мир оказался ужасным, чудовищным, холодным, страшным, миром в котором у деревьев появляются глаза, миром, где они могут двигаться. Вася слышал грохот за спиной, что-то преследовало их.
- Влад, Влад, быстрее, - заорал он, боясь поднять глаза и увидеть то, что гналось за ними. Но вампир как будто бы не слышал его, он шёл совершенно спокойно, неторопливо, словно просто прогуливался.
- ВЛАД, - равномерный грохот шагов стал громче. Чудовище приближалось. Вася не выдержал и посмотрел туда, безумие захлестнуло его с головой, он заорал и попытался вырваться, всё чего ему хотелось – это убежать как можно дальше. От Васи в нём уже не было ничего, теперь это было просто насмерть перепуганное животное.
- Не бойся, - отпуская его, спокойно сказал Влад. – Я просто хочу кое-что проверить.
Вася ударился спиной о землю, перевернулся на четвереньки и пополз прочь. В его голове больше не было ни одной мысли, только грохотало желание спастись.
Трава под его ладонями и коленями была зелёной и холодной. Снег лип к коже, тонкий ледок трескался и впивался в плоть острыми иголками. По щекам парня стекали слёзы. На какое-то время они задерживались на скулах, а затем падали в снег, мёрзлую траву и ледяную крошку. Вместе с ними текли сопли, но Вася даже не пытался утереть их. Он лишился рассудка. В нём больше ничего не осталось.


В это время Влад развернулся лицом к своему преследователю. Четырёхлапое дерево, угрожающе потряхивая головой, приближалось. Когда между ними оставалось не больше двадцати метров вампир поднёс собственное запястье ко рту и решительно вгрызся в него заострившимися зубами. Его волосы вновь были белыми как снег и длинными, лёгкий ветер трепал их, и они то вздымались вверх, то падали на плечи белоснежным каскадом. Влад не щадя себя, всадил зубы как можно глубже в плоть, дёрнулся, распарывая кожу, так чтобы нанести себе ещё больший урон. Наконец кровь хлынула именно так как ему и нужно было. Теперь она стекала вниз по кисти, собиралась на кончиках пальцев и тяжелыми каплями падала на землю. Вместе с ней извиваясь, соскальзывали и некие склизкие чёрные твари, напоминающие пиявок.
- Ну, давай, - сказал он чудовищу. То уже было совсем близко и собиралось наброситься на него.
Он взмахнул рукой, несколько капель полетели в сторону монстра, но не попали, впрочем, вампир и не надеялся на это.
Огромная туша сбила его с ног, повалила на землю и навалилась сверху, чудовищная пасть распахнулась, собираясь откусить Владу голову, но в следующий момент всё изменилось. Вампир прижал пораненное, кровоточащее запястье к боку твари. На его лице расплылась злорадная улыбка.
- Ну, как тебе?
Тварь дёрнулась, вскинулась и закричала. Её голос был похож на треск множества ломающихся деревьев, как будто разом погиб целый лес.
Её древесное тело заходило ходуном, трескаясь, ломаясь. С трудом, удержав конвульсии оно отпрянуло, повалилось на землю и стало кататься там, пытаясь вытереть о траву и почву, приносящую такие мучения, кровь вампира.
Оно остервенело размахивало лапами, изо рта высунулся длинный зелёный язык. Содрогаясь в конвульсиях, тварь нечаянно сжала челюсти, и откусила его. Нежно-зелёный мягкий ком плоти свалился на траву. От этого крики стали ещё громче, дикий шум едва не лишал слуха.
Влад, всё ещё продолжая злорадно улыбаться, подошёл ближе. Подобрал язык монстра и, не долго думая, откусил кусочек. Вкус был дольно приятным. Он напоминал молодые листики, ранней-ранней весной, когда всё ещё только просыпается.
- Значит всё так плохо, - подумал он вслух.

 Отправлено: 02.03.08 21:26. Заголовок: Васю не пришлось дол..

Васю не пришлось долго искать. Он валялся посредине проложенной повозками просеки и бесшумно плакал. Влад подобрал его и прижал к себе.
- Ну, ты и баба, Джек, - сказал он с досадой. – Повезло же мне с тобой.
От долгого пребывания на солнце, бессонного дня и всего случившегося, вампир смертельно устал, ему казалось, что он вот-вот упадёт на землю и уснёт прямо здесь. Единственное что заставляло его идти дальше – упорство. Ему просто нужно было дойти до Дома Боли. Тем более что Вася, похоже, нуждался в помощи, сейчас он больше походил на маленького умалишённого ребёнка, брошенного матерью на произвол судьбы, чем на будущую Смерть.
- Как же ты меня достал, парень.
Раненную руку Влад плотно замотал куском рубашки, как всякий вампир он восстанавливался быстро и кровотечение уже прекратилось.
Почти мгновенно подохших на воздухе чёрных тварей он стёр ещё там, рядом с катающимся по земле монстром. На душе у него было погано. «Я скоро сдохну, - думал он мрачно, шагая по направлению Дома Боли. – Это не остановить. Нет, я смогу. Помоги мне Джек! Ты мой единственный шанс. Не бросай меня сейчас, когда ты так мне нужен».
Он ещё плотнее прижал парня к себе, глянул на его лицо. Из глаз и носа у того текла влага. Даже сейчас, когда он потерял рассудок и затерялся в себе, ужас продолжал метаться в его теле, выливаясь непрекращающимися слезами и соплями. Лицо Васи при всём при этом имело совершенно никакое выражение. Он не кривился от страха или плача, рот был слегка приоткрыл для облегчения дыхания, а зрачки в неожиданно ставших бледно-голубыми, открытых, немигающих глазах, превратились в две крошечные точки. Он смотрел прямо перед собой, ни на секунду не меняя направления взгляда, и было видно, что если его душа сейчас где-то и находится, то точно не здесь. Всё что осталось от проявления жизни в Васе – были четыре влажных потока, тёплое спокойное дыхание и безмятежное биение сердца.
Вид теперешнего Джека не вызывал в Нечисте ни грамма омерзения или брезгливости. В вампире вообще мало, что могло пробудить подобные чувства. Он утёр лицо парня его же собственной футболкой и погладил по щеке.
- Ничего парень, - сказал он, как будто Вася мог его услышать. – Бывает.
Солнце уже ушло за стену, когда он добрался до своего тайника. Там, в дупле старого раскидистого орешника, лежали его мантия и маска – совершенно чёрная, с отверстиями для глаз и рта. Он надел их, накинул широкий, полностью скрывающий лицо капюшон, перехватил поудобнее мальчишку и двинулся дальше. Здесь уже пролегали знакомые с детства земли семьи Веберов. Каждое деревце, каждый куст были знакомы Владу. Здесь он провёл своё раннее детство и о здешних местах он мечтал потом, сидя в тёмной страшной комнате, наедине с воображаемым чудовищем и обидой на весь мир.
Наконец он увидел бело-серое здание. Оно было огромным и раскидывало свои отростки во все стороны. Бесконечные стены расходились во все стороны, иногда вздыбливаясь башнями, иногда не достигая в высоту и трёх этажей. В центре Дом Боли принимал вид лабиринта. Его части образовывали между собой прямые углы и заворачивались наподобие квадратного рулета. Здесь в основном и размещались «пациенты и заключённые». Затем от основной части расходились восемью своеобразными «лучами-отростками». Концы их располагались друг от друга примерно на равном расстоянии и смотрели каждый в свою строну света. Север, северо-запад, юго-запад, запад, юг, юго-восток, восток, северо-восток. В своём роде это был компас, абсолютно точный, и с тех пор как в Мидгарде было открыто такое явление как магнитный север и обнаружена сия странная особенность, учёные города спорили и гадали, чего же хотели добиться Древние, строя подобное здание, и какого же было его практическое предназначение.
Между пристройками так же пролегали ещё одни коридоры, они закручивались кругом, пронзая каждый «луч» - таким образом можно было перейти из одной части здания в другую, не доходя до начала «отростка». На некоторых пристройках высились небольшие башни, всего их было три. Две примерно этажей пять, одна семь-восемь. В последней находился кабинет владелицы Дома Боли, великой и ужасной Арианны Вебер.
Эту женщину в трущобах считали чудовищем, самым страшным монстром из существующих. Непонятно было, какой именно образ возникает в их головах при упоминании этого имени, но явно не человеческий. На самом же деле она выглядела как вполне нормальная женщина. Возможно слишком серьёзная и утомлённая жизнью, но всё же ничем физически не отличающаяся от прочих человеческих самок. У неё были короткие чёрные волосы, карие глаза, тонкий нос и плотно сжатые губы. В своей жизни она пережила много несчастий и потерь, и это ожесточило её, сделало более скрытой, замкнутой в себе. В юности она была привлекательной, умной, авантюрной и весёлой девушкой, но с тех пор из всех этих качеств в ней почти ничего не осталось, только острый цепкий ум деловой женщины и невероятная сила воли. После смерти мужа она одна управляла Майданеком (так официально назывался Дом Боли), всем этим гигантским белым чудовищем, напичканном сумасшедшими, преступниками, больными, содержащим скотные дворы – короче говоря, всецело специализирующемся на живой материи. Здесь людей наказывали, изучали и, вместе с животными, выращивали на убой, и это было всем, что окружало Арианну. Вот уже десять лет она жила в своём кабинете, почти не выходила из здания и совсем не бывала в Морине. Великий Господин и его двор теперь вспоминали о ней лишь за ужином, когда поднимали бокалы за здоровье «старушки», благодаря которой они могли, есть столь вкусное мясо и не мучится угрызениями совести. Благодаря госпоже Вебер греховность поглощения животной плоти аннулировалась, так как особи, послужившие данной цели, были выращены человеком, а значит, всецело принадлежали ему.
Именно к ней, к Арианне Вебер и направлялся Влад. Никто здесь кроме неё не знал кто он на самом деле, для всех остальных он был просто загадочной личностью прячущей своё лицо за чёрной маской. Со всех сторон Дом Боли окружала невысокая, метров восемь, стена из красного камню. Вход внутрь был только один, через Чёрные ворота. Они были столь же древними, как и стена, но до сих пор справно служили людям. Ворота имели необычную контракцию и распахивались словно книга. Дело в том, что вместо двух створок, они имели четыре. Две спереди и две сзади. Причём одни створки (те что находились сзади) должны были защищать территорию здания от нежелательных гостей, а вторые представляли собой нечто наподобие металлических каркасов. Когда ворота закрывались, передние створки плотно складывались друг с другом, тянули за собой задние и те распахивались на сто восемьдесят градусов заполняя собой проём. То же самое, только наоборот происходило при открытии. Задние створки складывались, передние раздвигались образуя проход.
На первые взгляд это казалось полной глупостью, никто не понимал зачем нужны эти передние створки, если можно обходится одними задними, так что темы для размышлений учёных давали не только восемь «лучей» здания Майданека, но и эти самые ворота.
Предполагалось, что в древние времена на передних сворках крепились некие заклинания или не сохранившиеся до Новых Дней устройства защиты. Если, например кто-нибудь пытался проникнуть на территорию дома с оружием или ещё каким-нибудь опасным предметом ворота это определяли и сообщали стражам. Но всё это, конечно же, было лишь предположением, в современном мире передние створки никакой полезной роли не играли, а скорее даже мешали.
У ворот конечно была охрана. Они сразу заметили его, как только он появился на дороге ведущей сюда. Он шёл, крепко прижимая к себе мальчика, чувствуя как расплывается на груди мокрое пятно от его бесконечных слёз и соплей, подошёл совсем близко, один из тех кто стоял снаружи (мужчина лет 35-ти, с пышными чёрными усами и серыми глазами, одетый как и все охранники в чёрное, с мечём на поясе и магическими камнями подвешенными на боку) спросил пароль, который был обязательным условием по которому Влад мог попасть внутрь (под плащом и маской ведь вполне мог прятаться самозванец) и услышав правильный ответ низко поклонился. Вампир удостоил его лишь лёгкого кивка.
Ворота одновременно сложились и распахнулись, впуская его внутрь.
Стража проводила его мрачными взглядами, он никому не нравился и никто не понимал почему достопочтенная госпожа Арианна позволяет ему приходить сюда в любое время дня и ночи и всегда сразу же принимает его в своём кабинете, как бы не была занята в этот момент. Некоторые считали, что он просто-напросто её любовник, другие же предполагали, будто его посылает сюда сам Великий Господин по каким то тайным, касающимся только госпожи и властителя делам. Но все они были неправы. Влад не был не любовником Арианны, ни посланником Великого Господина. Он был всего лишь бывшим человеком, прожившим в этих белых стенах больше двадцати пяти лет и единственным пациентом кто смог уйти отсюда.
Солнце зашло за стену и у Влада начал прорастать хвост. Вампир едва слышно шипел от боли и изо всех сил боролся с желанием схватится за свой зад и сдёрнуть штаны. Хвост рос очень быстро и очень болезненно, к тому же в узких джинсах ему негде было развернутся. Вампиру казалось, что с тем что-нибудь случится и он сломается. Он ускорил шаг, желая быстрее добраться до кабинета госпожи Вебер, влетел в одну из пристроек, даже не взглянув на тех, кто её охранял, и понёсся по освящённым свечами коридорам. Никто не пытался его остановить, все думали, что он очень спешит доставить куда-то паренька и почтительно освобождали дорогу. Все они знали его (не как Влада, конечно, а как человека в маске), боялись и не желали связываться.
Он быстро добрался до лестницы ведущей в башню. Она была белой, каменной и завивалась спиралью. Перил по бокам не было, а стены находились на таком расстоянии, что вполне можно было упасть в проём и разбиться, так что трус, боящийся высоты вряд ли смог бы спокойно подняться наверх. Но Влад, конечно, высоты не боялся. В детстве он часто бегал по этим ступеням, то вниз, то вверх и никогда не задумывался о том, что может упасть, сломать себе что-нибудь или даже умереть.
Стены по бокам были тёмными, поросшими мхом и шли трещинами. Зданию было не меньше тысячи лет.
Влад поднялся наверх и остановился перед широкой дверью из тёмного дерева. Вампир освободил одну из рук и уверенно постучался.
- Кто там? – донеслось изнутри.
- Это я.
- Влад? – послышались быстрые шаги, женщина подлетела в двери и поспешно отперла её.
Нечисть вошёл внутрь.
- Привет.
Кабинет госпожи Арианны был совеем небольшим: пять метров в длину, три в ширину. Справа стояла светло-зелёная ширма снаружи украшенная тонкими золотыми узорами, а с внутренней стороны – Влад знал это – забрызганная кровью.
Она прикрывала лестницу, ведущую наверх, в зал с ванной.
У дальней стены кабинета стоял тёмный письменный стол, заваленный ворохом каких-то бумаг. Сверху на всей этой груде лежала раскрытая книга, с пожелтевшими от времени страницами, одна из тех, что были написаны Древними людьми.
На полу не было видно не единой пылинки. Госпожа Арианна ненавидела грязь.
Ещё здесь был высокий тёмно-коричневый шкаф в полстены, без дверей, забитый различными баночками и бутылочками с разнообразными зельями, а под потолком висела зажжённая масляная лампа. Она бросала на пространство вокруг тревожащий свет, сгущала тени, слепила больше, чем помогала видеть, но всё же была необходима для работы госпожи Арианны.
Женщина была одета в халат и куталась в плед, наверное, опять собиралась провести за бумагами всю ночь.
- Кто это? – она указала на Васю и вопросительно вскинула бровь. – И что с ним?
- Это... – Влад улыбнулся и, отстранив женщину, прошёл через комнату и устроил безвольное тело парня на стуле. – Это Джек.
- Джек?
- Да, - Влад снова широко улыбнулся и продолжил. – Он тот, кто сможет мне помочь. Если я сделаю всё как надо, я смогу победить Смерть.
- Победить Смерть?
- Да, - губы вампира растянулись в совершенно невменяемой улыбке.
Арианна подошла к мальчику и чуть нагнулась, рассматривая его лицо. Он не был ей неприятен и не вызывал в ней отвращения. За свою долгую жизнь она видела вещи гораздо похуже текущих слёз и соплей. К этим мокрым дорожкам прибавилась ещё и слюна. Рот Васи переполнился, а так как глотательный рефлекс в организме парня больше не действовали, всё выливалось наружу.
- Что с ним произошло?
Она посильнее закуталась в свой плед и уселась в кресло.
Влад с чем-то возился на её полках, кажется, он собирался приготовить какое-то лекарство.
- Он увидел снег, - ответил вампир, стуча колбами, переливая зеленоватую жидкость из одного сосуда в другой.
- Не может быть! - категорично заявила госпожа.
- Конечно, - согласился вампир. Он спустил нужные колбы и банки на пол и теперь сидел среди них на голых досках и перемешивал в стакане некое отвратительно пахнущее пойло. – Это было прошлое.
Глаза женщины округлились. Она резко подалась вперёд и впилась в Нечистя жадным взглядом.
- Вы слышали крики? – нетерпеливо спросила она.
- Нет, - вампир помотал головой и улыбнулся своим мыслям. – Но я их услышу. И ты мне поможешь.
Он поднял на ней глаза, и его губы расплылись в хищной ухмылке.
- У тебя есть кое-кто, кого я хочу получить.
- И кто это? – Ниба вновь откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу (её ноги не смотря на её года, всё ещё сохраняли свою красоту).
Ухмылка Нечистя стала непереносимо широкой, Ниба неожиданно поняла, что ей немного страшно смотреть на лицо вампира.
- Хелл, - произнесённое имя потрясло её. Хотя, в глубине души она догадывалась, что Нечисть назовёт именно его.
-Вместо того, чтобы принести ему чашку яда, ты могла бы отдать его мне, - в глазах Нечистя блеснули адские огоньки. – Зачем ему глотать это дерьмовое варево? У него ещё вся жизнь впереди. Сколько ему было, когда он сошёл с ума?
- Тринадцать.
- Да?! Прикольно. Я помню, когда мне было тринадцать, мне разрешили выходить по ночам во двор.
Влад неожиданно помрачнел, потемнел и сжался, подтянул колени к подбородку. На его лице появилось совершенно подавленное выражение, веселья как будто и не бывало.
- Катрин скоро будет девятнадцать, - сказал он, но так словно скорее разговаривал сам собой. – Она станет взрослой.
Он встряхнулся, помотал головой, как будто хотел вытряхнуть из неё мрачные мысли.
- Мне нужно торопиться. Ты можешь мне чем-нибудь помочь? Если я не приведу этого парня в чувства, пиздец моей надежде.
- Да.
Госпожа Ниба, поднялась и подошла к нему.
- Давай перенесем всё на стол.
Они так и сделали, бесцеремонно скинули документы на пол (книгу женщина всё же не стала швырять, а бережно переложила на одну из полок шкафа) и расставили на столешнице колбы и банки.
- Интересно, он сейчас что-нибудь чувствует? – разглядывая безвольно распластавшегося на стуле паренька, поинтересовался Влад.
- Думаю, нет.
- Так ты отдашь мне Хелла? – Нечисть вернулся обратно к незакрытому вопросу.
- Влад, - женщина оторвалась от красноватого раствора, который старательно перебултыхивала в колбе и повернулась к нему. – Хелл – совершенно неуправляемое, кровожадное чудовище. Нам даже пришлось вырвать ему зубы и ногти. Его приходится постоянно связывать, приковывать к стене, а от вкуса крови у него совершенно сносит крышу. Всё чего он хочет – это убивать. Всех, без разбору, для него даже животные – ничто. У него нет никакой морали, никаких ценностей, никаких запретов.
Вампир хмыкнул.
- А что насчёт глаз?
- Их завязывают.
Влад снова хмыкнул.
- Я вижу он неплохой парень. Так ты подаришь его мне?
- Подаришь? – удивилась Ниба.
- Ну да. Скоро ведь праздник.
Женщина покачала головой, а потом, сдавшись, ответила:
- Ладно, забирай его. Только прямо сегодня, завтра он уже должен быть мёртв.
- Спасибо мама.

Она сделала несколько зелий, которые Влад должен был утром и вечером вливать в мальчишку, чтобы к тому вернулась душа, а затем велела вампиру подняться наверх, туда, где стояла наполненная ледяной водой ванная.
- Я скоро приду, - сказал она. – А ты раздевайся и залезай в бассейн.
Влад скинул с себя одежду и, стуча зубами от холода, забрался в ледяную воду. Пальцы привычно нашарили на бело-розовом краю острую бритву. Лезвия прошлись по тому самому запястью, что он всего час назад рвал зубами. Кровь мгновенно выступила мелкими капельками, но ему нужно было выплеснуть из себя всё. Он резал и резал до тех самых пор копа красный поток не хлынул из него в полную силу. Тоже самое он сделал и со второй рукой.
Наконец пришло облегчение, и он откинулся назад, уложив голову на край ванной, закрыл глаза и погрузился в умиротворение. Кровь лилась из него двумя потоками, мешаясь с холодной водой, окрашивая её в свой цвет, прибавляя к нежно розовому цвету мрамора более тёмный оттенок. Вместе с кровью из вампира выходили и чёрные извивающиеся твари. Покидая его тело они тут же умирали и оставались безвольно плавать, покрывая собой всю поверхность воды. Влад провёл по ним рукой, собрал в горсть и лизнул. На вкус они были чуть горьковатыми, и просто тошными, так что потянуло блевануть.
Госпожа Ниба вошла в комнатку, остановилась у двери разглядывая вампира, потом внезапно улыбнулась, услышав стук зубов сына, и сказала:
- Ты опять не нагрел воду. Неужели это так трудно?
- У меня больше нет камней, - ворчливо ответил Влад.
- Почему? – женщина удивлённо вскинула бровь.
- Я выбросил их, - бесстрастно ответил вампир. – Они бесполезны. Они не смогли меня вылечить.
- Ты только об этом думаешь, - Ниба покачала головой. – Ведь они...
- Принадлежат нашему роду, мы должны их беречь, чтобы древняя магия не затерялась в веках, - сказал за неё Влад. – Я знаю, мама. Но кому нужна эта магия? Она бесполезна.
Госпожа Ниба подошла ближе и дотронулась до потемневшей от крови воды.
- Можно ведь было просто воспользоваться магией, или ты разучился колдовать?
Влада перекосило, и он поспешно отвернулся, чтобы скрыть гримасу отвращения.
- Я ненавижу магию и камни ненавижу. Зачем они вообще существуют?
- Если существуют, значит есть причина, - заверила его Арианна, присаживаясь на край бассейна. - Тот парень, которого ты выбрал уже здесь. Так что если хочешь, можешь есть.
- Угу, только выйди, ты же знаешь – я стесняюсь, - он широко улыбнулся.
Госпожа Ниба хмыкнула и потрепала сына по волосам.
- Ты всегда был застенчивым мальчиком. Помню, тебе нравилась одна девочка, но ты боялся подойти к ней и познакомится. Так и не решился.
- Правда, что ли? – искренне удивился Влад. – Не помню такого. А что это была за девочка?
- Хорошенькая. Она была вампиром, и её звали как-то на Э, Эльда, по-моему.
- И она была аристократкой?!
- Ну да, иначе как бы ты ещё смог её встретить?
Окончательно замёрзнув Влад сжался в комок, потянув ноги к подбородку и обняв колени руками.
- Глупый, - госпожа Ниба дотронулась до воды и по той прошлась голубая светящаяся рябь.
Мгновенно стало теплее, почти до боли, Влад слишком долго сидел в ледяной воде и теперь его кожу нещадно покалывало. Он с наслаждением вытянул ноги и откинулся назад, положив голову на край ванны.
- Ладно, ты права, так гораздо лучше,- сдавшись, признал он.
- Как твои шрамы? – женщина дотронулась до его плеча. – Повернись спиной, я хочу посмотреть!
- Ну, мама, - как то по детски плаксиво протянул Влад. – Что ты там не видела?
- Повернись!
Вампир вздохнул и покорно развернувшись к ней спиной, снова потянул коленки до подбородка. Он даже себе не мог признаться, но ему становилось так больно когда мать смотрела на его увечья, как будто она его насквозь разрезала своим взглядом. Он сгорбился и обхватил свои плечи руками.
Госпожа Ниба провела пальцами по безостановочно кровоточащим шрамам, погладила их и чуть раздвинув края, надавила внутрь. Она всё увеличивала и увеличивала нажим, до тех самых пор пока изнутри не хлынула белая вязкая жидкость. Гной потёк по её пальцам, по спине вампира, в воду, смешиваясь с чёрной кровью и отвратительными дохлыми тварями устилающими поверхность.
От действий матери Влад зарычал и впился зубами в собственную руку, сдерживая крик боли.
- Прекрати, - зло бросил он через плечо.
Но госпожа Ниба, вместо того чтобы хотя бы ослабить напор, впилась в гноящуюся плоть сына длинными ногтями.
Струйки крови и потоки гноя смешивались и стекали вниз, пачкая Владу спину.
Вампир сжал зубы так, что прокусил кожу.
- Прекрати! Что ты пытаешься сделать?
- Я чувствую там что-то, - голос женщины был испуганным. – Что это, Влад? Ты знаешь?
- Я ничего не знаю! там ничего нет! Прекрати! Сейчас же! Мне нужно есть, я больше не могу.
- Тогда почему тебе так больно? Ты ведь любишь боль. Но когда я прикасаюсь к твоей спине, ты орёшь, чтобы я прекратила. Даже если я просто трогаю твои шрамы.
- Ты сейчас их не просто трогаешь, - Влад дернулся, избавляясь от её ногтей в своём теле, отполз к противоположному краю. Его чёрные глаза сейчас были расширены, и в них явственно читался ужас.
- Я хочу есть, - сказал он. – Уйди!
- Извини, я просто хочу помочь тебе.


«Никто не смеет трогать мою спину, - подумал Влад, когда его мать ушла. – Я теперь никому этого не позволю. В следующий раз я отрублю ей руки, если она попытается это сделать».
Он сжался в комок и стал раскачиваться взад вперёд, баюкая свою больное страдающее тело. Его раны на запястьях, нанесённые бритвой, уже закрылись выпустив почти всю кровь наружу. Влад чувствовал, как у него кружится голова и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Не будь он вампиром, он бы уже давно умер от потери крови Теперь ему нужно было заново наполнить себя и для этого у него была заранее выбранная жертва.
Влад знал, что мать сейчас идёт за ней и скоро он сможет поесть. Он всё-таки отвратительный, убожественный вампир, вместо того чтобы просто пить кровь, он вынужден сначала опустошать себя, чтобы заменить больную кровь на здоровую и замедлить болезнь.
«Я ничтожество, - раз за разом повторял он раскачиваясь как в трансе. – Ничтожество».
Наконец он услышал тот звук, которого так ждал, дверь скрипнула и в комнату вошла его жертва, его пища, его жизнь.
Влад поспешно, насколько мог с кружащейся головой, повернулся к нему. Этому, как и многим другим его предыдущим здешним жертвам, было девятнадцать, он уже достиг того возраста, когда его можно было признать совершенно бесполезным для Мидгарда и приговорить к смерти. Так же должны были поступить и с Хеллом, которого Влад намеревался забрать себе. Сегодня ему исполнилось девятнадцать, и его отец дал разрешение на уничтожение своего сына. Господин Кроженштайн уже давно об этом мечтал. Ещё бы, если учесть что сделал Хелл шесть лет назад. Он убил их всех, маленький мальчик, Дер сказал, что все считали его очень милым мальчиком, хотя, он правда был немного замкнут и его глаза всегда вызывали в окружающих лёгкую тревогу, но невозможно было ожидать от него такого. Он должен был вырасти и стать правой рукой своего отца, верховного судьи, но вместо этого потерял рассудок и превратился в чудовище.
Парень остановился шагах в двух от ванны. Его глаза были пусты, Ниба удалила из тела его душу, так что теперь он был просто безвольной куклой, с которой можно было делать всё что угодно. Именно так поступали с такими как он, их души отпускали, а тела использовали во благо города. Так должно было стать и с Владом.
- Иди сюда, - велел Влад.
Парень послушно пошёл к нему. Остатки разума давали команды его телу.
- Залезай в воду.
Тот послушно, прямо в штанах, забрался внутрь и встал посредине бассейна.
Влад нащупал в полу ванны затычку и поспешно выдернул её. Его грязная, заражённая кровь была ему отвратительна, и он больше не хотел в ней оставаться.
- Ближе, - вампир дёрнул парня за руку, заставляя его встать на колени.
Он притянул его к себе, лизнув в шею, вдохнул запах. Его пальцы зарылись в каштаном шевелюру паренька, выбрали небольшую прядь и с силой потянули. Волосы вырвались прямо вместе с кусочками кожи, так что на них чётко поблёскивали аппетитные капельки крови. Вырывая прядь Влад осторожно не забыл придержать жертве голову, чтобы случайно не сломать ей шею.
Вырванный клок волос Влад смыл водой и снова зарылся пальцами в шевелюру парня. Его язык в это время скользил по бледной коже жертвы, вампир наносил лёгкие укусы на шею, плечи, пока только пробуя кровь. Парень никак на его действия не реагировал, лишь смотрел прямо перед собой и периодически моргал.
Вампиру хотелось разорвать его на кусочки, разделать, разделись на равные части, порезать на квадратики, а потом сожрать, обглодать косточки, а потом и их сгрызть, ничего не оставить. Его голод уже достиг своего апогея, его смерть от потери крови стучалась в его жизнь как в расшатанную дверь, сотрясая её при каждом ударе. Он немного отстранился, а затем, ухмыльнувшись, едва слышно прошептал:
- Поцелуй меня! И дай мне попробовать твоя язычок.
Парень послушно прижался к его губам своими, его влажный, розовый язык как будто бы робко скользнул навстречу языку Влада. Вампир дал ему забраться глубже в свой рот и с радостью сжал зубы. Тело парня вздрогнуло от боли, попыталось вырваться, но Нечисть крепко держал его, изо всех сил прижимаясь к его раскрытому рту, ловя тёмные струи крови, и жадно заглатывая их.
Он часто проделывал такое. Первый раз, когда он пытался пить кровь таким способом, то чуть не захлебнулся с непривычки. Впрочем, тогда он захлёбывался кровью почти в любых случаях. Но с тех пор прошло месяцев пять, и он успел приноровиться.
Чужое тело неосознанно билось в его руках, и он прижимал его к себе так крепко, что казалось у бедного паренька сейчас сломается какая-нибудь кость. Жертва мычала, стонала, издавала ещё какие-то нечленораздельные звуки.
Когда паренек, наконец, затих кровавый поток стал мельчать. Вампир оторвался от побледневших губ своей пищи и переключился на шею. Он разгрыз кожу и сонную артерию своими острыми зубами, вампир высасывал всё, что ещё оставалось в бедном пареньке. Когда и артерия ему надоела, он оставил мёртвое тело парня и вылез из ванной. Нечисть собирался взять нож, его он нашёл на низком деревянном столике у окна, он лежал здесь специально для вампира, чтобы тому не нужно было каждый раз бегать вниз.
Влад вернулся к трупу. Кровавая вода уже почти вся стекла в водосток, остались только чёрные твари, они устилали пол бассейна, и когда вампир двигался, то давил их.
Теперь, когда паренёк умер, Нечисть собирался съесть его. Он обгладывал его пальцы, копался во внутренностях, съедал то, съесть что, казалось ему забавным или полезным.
- Интересно, кем ты был? – вслух спросил Влад, разглядывая изуродованное, обескровленное тело.
Затем он вытащил глаза парня, раздавил на своих ладонях и вылизал их начисто. Всё! Тело этого парня больше ничего не могло дать ему. Да и что от него осталось кроме кровавых обломков. Оно ему надоело.
Влад потянулся и дёрнул за деревянную трубу, подвешенную почти в метре выше его головы. Труба опрокинулась и из неё несильной струёй потекла чистая холодная вода. Вампир наскоро вымылся и вылезя из бассейна обтёрся куском ткани лежащим на том же самом столе у окна.
Затем он оделся, бросил прощальный взгляд на то, что осталось от тела его жертвы, и вышел вон. Он спустился по лестница, ощупывая рукою поросшую мхом гладь стены. Можно было подумать, что он просто боится упасть в темноте царящей там, но ему прекрасно всё было видно. Мрак для его вампирских глаз был не помехой, а скорее даже благом. Если бы здесь было светло, Владу было бы тяжелее. Он и так слишком долго находился под солнцем, а теперь, в ночное время, когда вампир в нём превалировал над человеком, ему и вовсе было больно даже воображать свет.
В кабинете госпожи Нибы так же как и полчаса назад горела лампа под потолком. Влад поморщился и прикрыл глаза. Он устал, ему нужно было отдохнуть. Потушить этот проклятый огонь и поспать. Влад с трудом удержался от искушения немедленно подняться в спальню матери и улечься в постель. Госпожа Ниба всё равно редко спала и похоже сегодняшнюю ночь даже не предполагалось включить в число тех редкостных ночей, когда владелица Дома Боли пребывала в царствах снов.
Вместе с почти непреодолимым желанием поспать, вампира мучило ещё неудобное положение его хвоста. «Нужно будет проделать во всех джинсах дырки, когда этот сучий отросток прекратит отваливаться», - подумал он.
- Дай мне какую-нибудь юбку, - попросил он у матери.
Та возилась с Васей, вливала в него какие-то зелья и массировала ему горло, чтобы проходила жидкость. Судя по всему, пока Влада не было, она каким-то образом остановила непрекращающийся слюнно-сопле-слюнной поток, так что теперь Джек выглядел как просто очередное, лишённое души тело. Его личность больше никак себя не проявляла, Арианна уничтожила свидетельства его смертельного страха, отняла у него даже малейший признак того, что Вася когда-то жил и мыслил. Теперь вампир мог без всяких колебаний сказать, что парня-Смерти в этом теле больше нет. Теперь это была просто плоть, которой было жизненно необходимо вернуть её хозяина.
- Он так перепугался, что сделал ноги, - сказала Ниба. В этих нескольких словах она выразила все, о чём думал Влад, когда смотрел на Васю.
- Да, он довольно трусливый, - согласился вампир. Он еле заметно скривился от отвращения. – И почему именно такая тряпка как он должна стать Смертью?
Госпожа Ниба пожала плечами.
- Его выбрал Мидгард, - напомнила она. – Не тебе решать, кто кем должен становится.
- Да, - зло согласился вампир. – Не мне. Если бы я выбирал, то Катрин была бы здорова.
- Прекрати! – Арианна сказал это, стараясь не выражать никаких чувств, но Нечисть всё же уловил нотки боли в её голосе. Он причинил ей душевное страдание, когда произнёс последнюю фразу.
- Ты постоянно твердишь об этом, - с горечь заметила она. – А знаешь, что сказала мне Катрин, когда была маленькой? Однажды она спросила: «Мама, а люди умирают?». Я ответила ей, что да, они умирают. «А я умру?» «Да». «Но почему? Неужели Мидгард меня так ненавидит, что хочет меня убить?» Я не знала, что ей сказать, попыталась убедить в том, что Мидгард её не ненавидит, что так просто должно быть, одни умирают, другие рождаются. Она походила-походила, а потом прибежала ко мне, радостная и сказала: «Мама, я всё поняла. Мидгард меня не ненавидит, он просто обо мне не знает. Я скажу ему, что я существую, и он не даст мне умереть».
- Именно это я и собираюсь сделать. Показать городу, что моя сестра существует. Ему придётся меня услышать. У него просто нет другого выхода. А теперь, хорошо бы отправится к этому пареньку, Хеллу. Скоро совсем стемнеет и в лесу будет опасно, а я собираюсь отправиться домой на повозке. Вряд ли извозчик согласится ехать через лес в такое время.
- Об этом не волнуйся. И об этом мальчишке - как его там? – тоже. Пройдёт немного времени и ему обязательно захочется назад. Не может же он бесконечно прятаться от себя.
- Поверь мне, он это может, - невесело хмыкнул Влад.
- Тогда тебе нужно найти что-то, что заставит его вернутся. Например, какого-нибудь человека, который ему очень дорог. Он услышит его голос и прибежит как миленький. У него есть такой человек?
Вампир почесал переносицу и немного неуверенно ответил:
- Думаю да. Хотя, он, по-моему, думает только о себе, нужно будет найти кого-нибудь из его знакомых и расспросить их на этот счёт. В конце концов, даже у меня ведь есть те, кого я люблю.
Госпожа Ниба задумчиво покачала головой.
- Иногда мне кажется, что ты на самом деле никого и не любишь, Андрей. Даже для Катрин ты стараешься, только ради того чтобы не чувствовать себя виноватым.
Лицо вампира скривилось, как будто от боли. На долю мгновения гнев охватил его и ему захотелось закричать, что это не так, но он, как и всегда сумел сохранить самообладание и совершенно спокойно ответил:
- Да, ты права. Может быть, любви и вовсе не существует.
Он немного помолчал, а затем продолжил:
- Что бы это ни было, любовь или чувство вины, мне всё равно, что будет со мной. Всё что я делаю, я делаю только ради своей сестры. Всё остальное не имеет значение.
Арианна только кивнула.
Они решили не медлить и немедленно отправится к Хеллу, уже у двери госпожа Ниба взглянув на сына неожиданно для самой себя подумала: «Ты никого не любишь, Андрей. Ты просто не можешь смириться с тем, что город о тебе не знает».
Неизвестно, были ли её слова близки к истине или нет. Об этом мог знать только Мидгард. Но ему было не до этого. Он томился, вскрикивал и плакал под терзающим его кровавым светом ночного солнца. Что-то близилось, что-то страшное, что-то, что должно было всё изменить. Горячие слёзы страдающих небес полились на землю. Пошёл дождь.

 Отправлено: 02.03.08 21:32. Заголовок: Глава 6 Хелл-Ада (п..

Глава 6
Хелл-Ада (продолжение)
Золотые врата


"Оно хранит печаль воспоминанья,
Среди рыданий найденное званье;
Его названье: «Больше Никогда».
Не бойся воплощённого Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нём вреда.
Но если ты столкнёшься с его тенью...
...Тогда молись, ты обречён мученью!"

Эдгар По «Молчание»

Прошлое
314 лет назад

Мальчик сидел на холме, одном из тех, что так и усеивали места называемые Салорскими лугами. Это была отличная территория для выпаса скота. Буквально метрах в двухстах от Семми, на соседнем холме, паслись самые настоящие коровы. Сем глаз от них не мог отвести. Они были такими аппетитными. Вот уже дня два подряд у него во рту не было ни крошки. А всё из-за того, что он сломал пальцы Берте, эта тварь смеялась над его бородавками (вспомнив о них мальчик оглядел свои руки и ему захотелось удавиться). Ломать пальцы было очень приятно, хоть он и успел сделать это только с указательным и средним, но сестра слишком громко кричала, так что чуть ли не вся семья сбежалась. Конечно, Семми наказали, отец высек его, а мать оттаскала за волосы, а после ещё и лишила еды. Ему сказали, что такие плохие мальчишки не нужны Мидгарду и не будет ничего плохого, если Сем умрёт от голода. Конечно, они говорили это не всерьёз, не смотря ни на что, мама никогда бы не дала ему умереть, пройдёт пара дней и его снова начнут кормить. И тогда Семми обязательно доломает пальцы сестрёнке. В конце концов, кости ведь наверняка срастутся и будут как новенькие. Семми, конечно, накажут, и ещё строже, но не убьют, а пока ты жив, всё можно перенести, это только в аду пытки настолько страшны, что души не выдерживают и сходят с ума.
Семи облазил весь город, поедая всё что находил съедобного, но голод преследовал его по пятам. В итоге он пришёл сюда, на благодатные Салорские луга. Здесь можно было вдоволь наестся травы, цветов и ягод, что Семми и сделал, но вид пасущихся коров не давал ему покоя. Вот бы одну коровку к Семми домой. Мама бы приготовила из неё отличные отбивные. Правда мальчик совершенно не представлял как эти отбивные должны выглядеть. О них он услышал совершенно случайно. Кто-то трепался во дворах, говорил, что в доме Великой Госпожи едят отбивные из коров, жрут животных, проклятые ублюдки, как будто не ходят все по городу, будто законы Мидгарда не для них писаны. Грязные грешники, но мясо животных наверное офигительно вкусное, раз господа поступают настолько ужасно. Да, оно обязательно должно было оказаться просто волшебным на вкус. Так решил для себя Семми и его запретное желание попробовать животной плоти стало почти невыносимым. «А если съесть собаку», - думал он, в душе трепеща и содрогаясь от ужаса и восторга перед аморальностью своих мыслей. Сем представил себе мёртвого пса, кровоточащую уродливую рану у него на боку, мёртвые глаза, уставившиеся в никуда. Надо будет содрать с него шкуру и сделать из неё куртку на зиму. Но если делать куртку, то нужна большая собака, а Семми вряд ли сможет с такой справится. Если честно, Семми вообще слабак. Никакую собаку он не убьет, у него для этого не хватит душевных сил, он сразу же обоссытся от ужаса перед адом.
Одна из коров глянула на Семми круглым красным глазом. Её тонкие ноги хрустнули суставами. Мальчику даже были видны очертания белых костей под её прозрачной кожей. Отчётливо проступали пульсирующие кровью сосуды, у Семми было отличное зрение, так что разглядеть такие детали для него не представляло большого труда.
Разумеется, о том, чтобы подобраться поближе, даже задумываться было глупо. Попытайся бы он это сделать, какой нибудь бык или даже особо крупная корова неприменно затоптали бы его.
Время от времени некоторые участки кожи на спинах животных резко раздвигались, словно рты, и захватывали неосмотрительных насекомых, устроившихся на телах травоядных, чтобы вдоволь напиться кровушки. Исчезая под кожей, комары и мухи какое-то время продолжали подёргивать лапками и их копошение, если смотреть почти впритык, ещё можно было заметить, но вскоре они всасывались в плоть и прямо там переваривались.
На голове каждой коровы красовались мощные, чуть изогнутые чёрные рога, а их тела были белыми и костлявыми, с во все стороны гнущимися ногами, каждая из которых заканчивалась копытом. У некоторых особей количество хвостов доходило до четырёх, а то и пяти, и они яростно размахивали ими, пытаясь согнать с себя насекомых, выбравших безопасные участки кожи, на которых их никак не возможно было съесть.
Семми грустно вздохнул, подумав, что вряд ли когда-нибудь сможет съесть отбивную, и лёг животом на жёлто-зелёную и немного жестковатую траву. Сверху припекало солнце, совсем слабо, так как с самого утра небо почти полностью было затянуто облаками, и они до сих пор не разошлись. Здесь было ужасно хорошо. Хотелось навсегда остаться здесь, только бы еда и питьё всегда были под рукой, а больше ничего и не надо.
За спиной парня, примерно в километре к югу высились древние здания трущоб. В такой пасмурный день они казались почти чёрными и темнели на горизонте, словно пятна воды из Ганста. А на северо-востоке, прямо меж холмами петляла красная река Ивира. Семми с друзьями любили кидать в неё камни и наблюдать, как те на мгновение задерживаются неподвижными на поверхности, а потом начинают плавно погружаться в вязкую жидкость. От этой реки несло кровью и болотом, а растения, устилающие её берега имели ярко-красный цвет. Несмотря на это всё, скот мог безбоязненно пить из неё, единственный эффект который она оказывала на их тела было то что у них резко стали рождаться детёныши с глазами. Когда-то эти животные жили, полагаясь лишь исключительно на сильно развитый слух и обоняние, а теперь они ещё и стали видеть, так что поймать их в диких условиях теперь было гораздо сложнее, чем какие-нибудь лет пятьдесят назад. Тогда они ещё паслись на западе, и пили из Ганста.
На том холме где паслись коровы, под полуголым иссохшим деревом прикорнул пастух. Он спал уже с тех пор как Сем пришёл сюда, то есть уже минимум как полчаса. Это был неопрятный волосатый мужик, с чёрной бородой и давно не мытыми сальными волосами. На нём были одеты простые широкие штаны чёрного цвета, поношенные сапоги и заляпанная чем-то красным светло-коричневая рубашка. Одно из животных осторожно подкралось к нему, и схватившись зубами за его ногу, потянуло на себя. Из под мощных зубищ животного брызнула кровь, мужик взвыл и, подскочив, схватился за свою плётку. Животные, разволновавшись от вида крови, кинулись к нему, трубно мыча и бешено ударяя длинными хвостами об землю, их копыта нещадно мяли ярко-зелёную траву и мелкие луговые цветки. Пастух гневно заорал и, вспрыгнув на ноги, принялся носиться туда сюда, ударяя своей плеткой то по чьей нибудь морде, то по уху, то по боку или заду. Коровы тут же присмирели, смирились с тем, что крови им не достанется, и поспешили вернуться обратно к своему мирному занятию.
Семми перепугался не на шутку. Находится на территории Салорских полей таким как он было строго воспрещено, а он сидел тут как у себя дома. Рядом с ним возвышался высокий серый валун, заостряющийся и изгибающийся кверху. За ним как раз можно было бы спрятаться от проснувшегося пастуха. Сем поспешно кинулся туда, но было поздно, слева раздался злобный возглас.
- А это ещё кто? Ты что тут делаешь, малой? А ну пошёл отсюда, пока пизды не получил? Слышишь меня?
У Семми чуть волосы дыбом не встали. Он нерешительно повернулся в сторону голоса. Мужик стоял метрах в двадцати от него, уперев руки в бока и злобно ухмылялся.
- Ну что, я долго буду ждать? А то могу подойти, помочь, – гаркнул он и расхохотался, когда мальчишка стремглав кинулся вниз к реке.
Чуть не застряв в усыпанных красными ягодами кустах в самом низу, Сем оказался по колено в красной воде. На нём были короткие шорты и никакой обуви, так что ему не нужно было бы потом что-то сушить.
Пока он бежал ему захотелось пить, так что он остановился на какое-то время, отдохнуть и сделать хотя бы пару глотков. Эта вода и на вкус была похожа на кровь, но вампиры её не пили. Несмотря на сильное сходство, это всё-таки была просто вода.
Окончательно перестал бежать он, только когда холм с пастухом и ближайшие к нему скрылись за поворотом. Здесь недалеко было до леса. Сем ещё прошлой весной нашёл там для себя отличное место, где можно было отдохнуть от домашнего шума, расслабится и просто побыть в одиночестве. Там всегда пели птицы. Семми нравилось лежать под тенью густых зелёных крон закрывавших его от нещадного осеннего солнца и мечтать о том, как он вырастет и станет самым крутым из всех. Он мечтал о мощных мускулах, которые у него будут, так что он сможет победить Стива, о всеобщем уважении и том, что он больше не будет жить со своею семьёй и наконец-то избавится и от отца, и от матери, и от братьев с сёстрами. А иногда ему представлялось, что он сынок какого-нибудь богатого ублюдка, или даже самой Великой Госпожи. Будь бы он её сыном, он обязательно забрал к себе Эльзу, и они бы жили беззаботно в его большом красивом доме, и ели бы отбивные и спали бы на мягких кроватях. А ещё можно бы было слоняться, где захочется и не пришлось бы помогать матери по дому, выслушивать её бесконечную ругань и сносить шлепки и подзатыльники. И с Салорских лугов никто бы Семми прогнать, не смел, он сидел бы там, на расстеленном на траве одеяле и покрикивал на пастуха, чтоб тот не смел засыпать.
Тёмные кроны закрыли выход из леса, как будто отрезав путь отступления, но мальчишку это не волновало. Он побежал по извилистой тропинке, ведущей прямо к его любимому месту. Там, окружённые со всех сторон древними деревьями стояли золотые ворота, примерно метров три в высоту. Рядом с ними не было ни забора, ни чего бы то ни было напоминающего его и их основание уходило в землю примерно на четверть метра. Именно возле них Семми и любил лежать.
На воротах периодически выделялись капельки крови. Они стекали вниз, пачкая металл и образуя разводы, которые почему-то никогда не засыхали. С самого верха створки были увешаны различными органами. В основном это были кишки, они свисали гроздьями до самой земли, закрывая большую часть ворот, а в самом золоте то и дело зияли широкие трещины, в которых словно камни застыли разноцветные глаза. Когда Сем впервые увидел эти древние золотые ворота, он ужасно перепугался и с криком унёсся домой, но потом любопытство пересилило в нём страх, он вернулся и с тех пор не мог расстаться с этим местом надолго. Его тянуло сюда, как могло бы тянуть, например, к любимому, но давно покинутому дому. И не смотря на то, что его сердце, когда он садился возле врат, заходилось от смутной тревоги и предчувствия чего-то ужасного, только здесь он мог по-настоящему почувствовать себя живым. Это были его ворота, ворота Семми, тем более что мальчик за полтора года так и не нашёл вокруг ничьих следов, кроме звериных и своих собственных. Создавалось ощущение, что только он знает о воротах. Это вызывало в нём гордость.
Семми подошёл почти вплотную к воротам и опустился на колени, разглядывая один из неподвижных глаз. Тот был голубым и широким, словно чем-то напуганным, его зрачок заполнил радужку почти полностью и поблескивал в тени.
Сем много раз тыкал пальцами в такие же, обычно они от этого лопались, забрызгивая его кровью, но некоторые уходили вглубь золота и переворачивались так, что на мальчика начинало смотреть нечто совершенно иное и определённо живое. У глаз этого нечто не было ничего кроме белков, однако оно заглядывало, кажется в самую душу пацанёнка, так что того пробирал холод от ужаса и охватывало непреодолимое желание убежать как можно дальше. Однако когда он приходил в следующий раз, его снова терзало искушение тыкнуть пальцем в глаз и всё повторялось. Семми боялся ворот, они снились ему в самых страшных кошмарах, в таких снах он видел, как они распахиваются и там, с той стороны есть что-то такое, по сравнению с чем все ужасы этого мира ничто, и в то же время только туда и хочется стремиться. Войти во врата - вот чего он больше всего хотел и вот чего больше всего боялся.
Семми провёл ладонью по тёплому золоту, размазывая кровь, по металлу шли какие-то письмена, но Семми не умел читать и ни слова не понимал.
Мальчик вздохнул и опустился на траву, лёг на спину, раскинул руки и ноги в стороны и принялся разглядывать кусочки оранжевого неба, едва видного сквозь густые кроны вековых деревьев.
Тревога не покидала его ни на секунду, но в то же время ему было невероятно спокойно. Здесь было так тихо и безопасно, и кажется ничто не могло нарушить этот покой. Но тут где-то совсем близко треснула ветка. Семми вскочил. Это могло быть всё что угодно, предположим вервольф, или просто какой-нибудь зверь, желающий подкрепиться человеческим мясом. Он вгляделся в ту сторону, откуда донёсся звук, но ничего не увидел. Там были высокие кусты и в их густой листве невозможно было хоть что-нибудь разглядеть.
- Кто там? – сжав кулаки, крикнул Сем.
Ветки кустов раздвинулись, и наружу выглянуло детское личико. Семми облегчённо выдохнул. Это была обычная девчонка. И не старше его - его возраста, а может даже и младше.
Страх мгновенно прошел, и мальчишка плюхнулся задом на траву.
- Что тебе тут надо?- раздражённо спросил он, разглядывая незваную гостью.
У неё были красивые серые глаза, обрамлённые длинными светлыми ресницами и светлые волосы, бледно-золотые, не особо длинные, едва ли ниже плеч. Одето на ней было нежно-голубое платье, повязанное на талии белой лентой и белые сандалики. Она выглядела напуганной и на первый взгляд казалась стеснительной и тихой. Но тут выражение её лица изменилось, стало злым и взбешенным.
- Не твоё дело! – рявкнула она.
Сем даже дар речи потерял от неожиданности. Он только и смог что вытаращится на неё.
Девчонка в это время подошла ближе и уселась совсем рядом, примерно в полуметре сбоку от него.
Какое то время царило напряжённое молчание, потом она заговорила:
- Никогда тебя здесь не видела, - уже более спокойно заметила она. – Ты что, тоже сюда приходишь?
Сем кивнул.
- Тоже самое я могу спросить у тебя. Я никогда не видел здесь чужих следов.
- Конечно, я ведь никогда не подходила к ним близко, - девочка кивнула в сторону ворот. – Тебя не пугают это глаза?
- Ну...
- Как тебя зовут? – не дожидаясь ответа, спросила она.
-Ааа? Дериан, - немного растерявшись, сказал он. – А тебя?
- Ада.
Они помолчали, не зная, что ещё сказать друг другу.
- А сколько у тебя ещё имён? Я знаю одно парня, у которого из целых шесть, - полюбопытствовал мальчишка.
- Больше нет, - удивлённо ответила она.
- Как это? – поразился Сем. – Невозможно чтобы было только одно имя. Твою душу что, никак не зовут?
Лицо девочки скривилось от раздражения.
- Мою душу зовут Ада.
Семми затряс головой в отрицании.
- Нельзя так, чтобы и тебя и душу звали одинаково, - его неожиданно поразила догадка, и он злобно расхохотался. – Выходит у тебя нет души. Ха, ты как какое-нибудь чудовище из Нифлхейма.
Он опрокинулся на траву, содрогаясь от смеха. Это было так весело встретить человека, который после смерти должен был остаться в своём теле и сгнить вместе с ним. По сравнению с судьбой такого существа его судьба была просто замечательна.
Девочка зарычала от злости и неожиданно накинулась на него. Они сцепились как два диких зверька, душа и кусая друг друга.
- У меня есть душа, - вопила она. – Как это может быть связанно с именем?
- Если нет имени – значит и души нет, - упрямо повторил Сем, когда она отцепилась от него и вскочила на ноги.
В драке она до крови разодрала коленки и ладони, испачкала и порвала своё голубое платье, волосы спутались, так что теперь она совсем не выглядела милой и симпатичной.
- Да почему же? – заорала она.
- Потому!
Она снова накинулась на него, и они опять подрались. Прошло примерно минут двадцать, в течении которых они старательно колотили друг друга, орали и спорили. Наконец всё прекратилось, и они обессиленные растянулись на траве.
- Ладно, - через несколько минут молчания миролюбиво сказал Сем. – Если для души у тебя до сих пор нет имени – можно и придумать. Думаю, тогда она появится.
- Придумать?
- Ну да.
- И какое, например?
- Ну, - Сем замялся. – Не знаю.
Они замолчали, каждый придумывал новые имена, которые, по их мнению, должны были хорошо звучать.
- Может быть Мина?! – наконец предложил мальчик.
- Мина?
- Мино... – Сем замычал, подбирая окончание. – Минокура.

 Отправлено: 05.03.08 14:59. Заголовок: Они оставили Васю на..

Они оставили Васю на том самом стуле, госпожа Ниба накинула тёплый халат, Нечисть натянул плащ и надел маску. Вдвоём они спустились по извилистой лестнице, госпожа Арианна при этом держалась за стену, словно боялась упасть.
Хоть в коридорах и имелись свечи с собой они всё же взяли лампу. Им предстояло пройти по извилистой тёмной лестнице и спустится в один из полуподвалов. В коридорах здания почти никого не было. Лишь несколько раз они натолкнулись на здешних служащих, те почтительно поклонились им и проводили Нечистя мрачными взглядами.
Влад всё-таки переодел штаны на юбку и теперь его хвост почти свободно раскачивался из стороны в сторону. Вампиру ужасно хотелось спать, казалось бы, он был бы напротив прилечь где угодно, хоть прямо здесь на полу, или даже вздремнуть стоя. Когда освященная часть здания оказалась позади, и они очутились на лестнице, ведущей под землю, он снял маску и широко и шумно зевнул похлопв по рту ладонью.
- Уммм, я хочу спать, - пожаловался он матери. – А ещё столько делать.
- Ничего, назад поедешь - вздремнешь в дороге, - утешила его госпожа Ниба.
Здесь не было ни свечей, ни факелов, слишком дорого было освещать столь незначительную часть здания. В конце концов, заключенные, по мнению служащих, не особо нуждались в свете. Нечистю невольно вспомнилась его собственная тёмная камера. Абсолютный мрак, скука и одиночества, а единственные звуки: шорох мышей по углам и размеренный стук чьи-то цепей дальше по коридору. Хотя тьма для Влада в те дни была действительно необходима. Тогда болезнь обострялась даже такой незначительной вещью как свет, только потом, когда Владу было уже лет семнадцать, ему разрешили читать при свечах и гулять по ночам по территории Дома Боли.
Они закончили спускаться и оказались в довольно узком тёмном коридоре, без окон и вообще без всяких щелей, через которые можно было бы почувствовать связь с внешним миром. Но это всё-таки было для Нечистя ещё не глубоко – его собственная бывшая комната находилась на два пролёта ниже. Эти помещения были всего лишь полуподвальными и в здешних камерах наверняка имелись хоть какие-нибудь оконца.
Они прошли ещё метров десять вглубь. Откуда-то вдруг раздался мужской крик, но тут же смолк, и всё успокоилось.
- Кого тут ещё держат кроме психов вроде Хелла? – спросил Нечисть, разглядывая куски стен, выхватываемые сиянием лампы.
- Разных тяжело больных и некоторых заключённых. Над ними проводят опыты, пытаются найти методы излечения болезней.
- Понятно, - Нечисть беззаботно кивнул. – Хорошо, что надо мной не проводили опытов.
Наконец они остановились перед ничем не примечательной чёрной дверью, такой же массивной, созданной специально для того, чтобы ни в коем случае не выпустить наружу то, что за ними находится. Над увесистым надёжным замком находилась массивная металлическая ручка в виде кольца.
Госпожа Ниба вытащила из кармана халата увесистую связку ключей, и тут же определив, какой из них нужный, быстро отпёрла дверь.
Та открылась совершенно бесшумно, как будто её петли каждый день смазывали. От этой бесшумности у Нечистя закололо в сердце, он вспомнил свою тоску, которая мучила его в долгие часы одиночества, и как он радовался, когда неожиданно в тёмном коридоре разносились шаги, шумел отпираемый замок и скрип двери сообщал ему, что его одиночество на некоторое время прервано. У парня по имени Хелл не было дверного скрипа, не было этого знака, символизирующего собой спасение. Мало того, у Хелла вообще почти ничего не было. Он немой, у него нет ногтей и зубов, а один из его глаз практически ослеп.
На каменный пол упало пятно ослепляющего света. Обитатель камены поспешно уткнулся головой в колени, свет резал ему глаза. Хелл сидел на белоснежной подстилке. Нечисть заметил на ткани несколько капель крови, руки парня были прикованы цепями к стене, что, правда, не мешало ему сосредоточенно резать себе вены куском какой-то заточенной железяки, явно найденной им случайно где-нибудь в мышиных щелях его камеры.
Вампир усмехнулся, парень его удивил, Влад и не ожидал, что тот окажется таким гордецом, решит, будто умереть от своей собственной руки лучше, нежели от чашки яда. По мнению самого вампира никакой разницы не было, всё равно в итоге получится труп.
В палате, а точнее скорее камере заключения Хелла, было темно, даже красный свет луны не проникал сюда через крошечное оконце у потолка. Чуть привыкнув к слепящему сиянию свечи, парень поднял на Влада удивлённые, ненормально синие, как будто бы чуть светящиеся глаза, и у вампира неожиданно ёкнуло в сердце. Ледяной страх прошёлся по его телу сверху вниз, пронзив позвоночник сотнями тончайших иголочек и, в итоге, беспощадно впился в мозг. Владу на мгновение показалось, что вместо тела у него город, он услышал шум чужих снов, показавшихся ему гулом мух в его любимом склепе на южном кладбище, подумал чужие мысли, сказал чужие снова, сделал чужие дела, прочувствовал все, что чувствовали другие, много раз занялся сексом, много раз родился и испытал то, что испытывает роженица, когда приносит в мир новую жизнь, много раз умер, оплакал эту смерть и порадовался ей. Это длилось всего долю мгновения, однако шокировало его настолько, что ему почудилось, будто он сейчас упадёт замертво. Голова закружилась, однако если он и покачнулся, то никто этого не заметил. Всё что выдало его - это расширившиеся от страха глаза, упёршиеся в бледного, прикованного к стене паренька, застывшего на полу.
Хелл всё понял и ухмыльнулся, его глаза мгновенно поблекли и стали нормального для него красного цвета. Он был альбиносом и из-за своих белоснежных волос и чисто выстиранной белой одежды казался каким-то нездешним существом, словно явившимся с той стороны стены.
Парень окинул вампира оценивающим взглядом и, похоже, остался доволен, в его глазах зажёгся хищный огонёк. Владу даже ничего не нужно было ему объяснять, тот и так всё понял, они словно были созданы друг для друга и давно незаметно для себя дожидались этой встречи.
Страх Нечистя схлынул, и он улыбнулся.
- Не время умирать, - сказал он. – Самое интересное только начинается.

Интервенция
Безумия Васи

Над головой нависали балки, под ногами пузырились зловонные лужи. Вася уже несколько лет сидел здесь, возле вонючих канав, слушая крики птиц над головой и временами провожая взглядами незнакомых прохожих. Перед собой он видел только чёрную каменную стену какого-то мрачного безмолвного здания, влево и вправо шла узкая дорога, а за его спиной высилось такое же неизвестное, серое, явно заброшенное здание. Где-то настойчиво затрубил горн, послышались крики, топот множества ног. Вася обернулся на звук. Из-за переулка выбежало несколько людей: две молоденькие девушки, мальчик лет десяти и крепкий дедок с густыми седеющими усами. Мальчик бежал впереди всех, но упал и одна из девушек наступила на него. Ребёнок застонал, и едва успел вскочить на ноги, как оттуда же откуда явился и он, нахлынула целая толпа. Людей там было не один десяток, и все кричали, цеплялись друг за друга, толкались и постоянно оборачивались назад, как будто за ними кто-то гнался. Толпа пронеслась мимо, Вася едва успел вскочить и шмыгнуть в нишу в стене. По голове ему настойчиво стучали кипящие капли, но вылезти он боялся. Несколько людей всё-таки упали и их изрядно потоптали. Вася заметил среди немногочисленных шевелящихся тел замершее тело того самого мальчика. Он лежал на животе и его шея была абсолютно точно свёрнута. Вася улыбнулся. Ночью можно будет забрать это тело себе. Он засунет его в одну из многочисленных ниш в сером здании или укроет в канаве и будет постепенно съедать, пока не попадётся ещё кто-нибудь. Мальчик был совсем худеньким, заморенным, похоже, он и так уже не смог бы сохранить свою форму. Ещё пару дней и наверняка его бы поглотила какая-нибудь стена, к которой ему случайно пришлось бы прикоснутся или даже асфальт под ногами. Он бы сливался с этой вещью медленно, завывая от отчаяния, возможно, так продолжалось бы ни один день. Тогда кто-нибудь бы из милосердия пришёл к нему и отрезал ту часть тела, которая была бы ещё не превращена в безжизненный материал. Тем, кто хочет жить в изменяющемся мире, нужно как можно больше есть тех, кто жить в этом мире не сможет.
Соседнее здание неожиданно дрогнуло, и оттуда, откуда явилась толпа показалось некое чудовище. Оно было не таким, какими были все предыдущие каких удалось увидеть Васе, это было просто прозрачное полотно, пронизанное различными сосудами с циркулирующей в них кровью, полотно стелилось по земле, заглатывая в себя всё что, встречалось ему на пути. Вася разочарованно застонал, проклятый монстр захватил его мальчика, Васе всё-таки нечего будет есть, и он не сможет стать частью нового мира, но он не хочет. Ему нужна пище, ему нужна пища.
Живое полотно приподнялось, Вася увидел как в его прозрачной напичканной телами и всяческими предметами туше перемещаются и всплывают на поверхность три кроваво красных глаза. В каждом из них было по нескольку зрачков и эти зрачки расширились, когда случайно наткнулись на одинокого паренька, спрятавшегося у нише серого здания. Вася попытался укрыться в тени, забиться как можно глубже в угол, но было уже поздно, огромное полотно, перебирая ложноножками, поползло к нему.
Дикий страх переполнил парня, страх был похож на кровь, и он казалось, фонтанировал у Васи из головы. Он заорал и дёрнулся, но кусок полотна уже залез в ту нишу, где он находился и теперь старательно его там нащупывал. «Я умру, я умру, я умру, и не будет никакой жизни в новом мире», - билось у него в голове.
Наконец твари удалось поймать его. У Васи перехватило дыхание, вязкая, прозрачная, совершенно сухая масса окружила его со всех сторон, затем стала медленно просачиваться через его тело, разбирая его на фрагменты, выпивая все соки, Вася даже не заметил, как перестал думать, потому что чудовище не умело этого делать, как перестал чувствовать, потому что чудовище не чувствовало. Теперь он мог только видеть теми тремя красными глазами и желать поглощать, делать всё частью себя, независимо от того, что это. Вася хотел быть отдельным, обособленным, строго ограниченным в пространстве существом – ещё несколько секунд назад, но судьба распорядилась иначе.

Наступило утро, и Вася, с высоты семидесятиэтажного дома, увидел, как на горизонте снялась с насиженных мест очередная семья. Огромные скелеты ящеров поднимались с земли. Самым крупным и устрашающим из них правила госпожа Ану – огромная чёрнокожая женщина – глава клана. На голове у неё сверкала золотая диадема, жирное тело закрывало золотое сари, а на широких руках и ногах сверкали золотые же украшения. Она сидела на выгнутой мостом широкой шее скелета ящера и держала в руках кожаные поводья. Скелет, на котом она ехала, был огромен даже по сравнению с себе подобными. Это был ящер высотой примерно с восьмиэтажный дом и длинной с тридцатиэтажный. Его массивный длинный хвост уверенно покачивался из стороны в сторону, чуть приплюснутый череп с огромными клыками, способными прогрызть каменное здание, был совершенно пуст. Никаких глаз в нём не было, да и не должно было быть, однако существо явно ориентировалось в пространстве, так как шло осторожно, не снося здания и ничего не круша, кроме крошечных одноэтажных лачужек, которые просто были слишком мелки и неважны, чтобы их обходить. Люди в лачужках, конечно, умирали, но это никого не касалось. Пару лет назад, когда в путешествие отправилась первая семья, один из ящеров раздавил и Васин дом, его мать и сестра погибли, а Васи просто тогда не оказалось дома. Когда он вернулся от его жилища остались только щепки.
Никакая тоска по погибшей семье парня не мучила, он ещё был слишком не статичен, порою путал прошлое, настоящее и будущее, иногда мог неожиданно врасти в пол, по утрам, спросонья, путал свои ноги с одеялом и тогда оно, объединённое с ним, начинало двигаться по его желанию, словно конечность. Его сестра и мать такое не делали, они точно знали, где они, а где окружающий мир, а если иногда и путались, то никому об этом не рассказывали. Они считали объединение с чем-либо постыдным и греховным.
Теперь Вася жил на крыше одного из небоскрёбов, среди чёрных плотоядных птиц, огромных, высотой немного выше Васиного колена. Они охотились по всему городу и порою приносили на крышу даже восьмилетних (предположительно) детей. Вася мог жить с этими существами только потому, что не совсем ещё являлся человеком, в нём было ещё много того, что грозило лишить его разума. Птицы странно реагировали на эти его особенности. Иногда они не замечали его, иногда боялись, иногда заботились, делились своей добычей. Парень безнаказанно мог бродить среди них, не опасаясь, что кто-нибудь захочет полакомиться его собственным мясом.
На самом деле такая реакция на него была не в новинку, люди относились к нему примерно так же. Он то не существовал для них, то превращался в объект для заботы и жалости, то в источник страха, причём такого страха, который вместо того, чтобы возбудить у окружающих желание уничтожить проклятую тварь, вызывали почти религиозное благоговение.
Вася увидел вдалеке, как с земли поднялось ещё несколько скелетов. Эти были поменьше. В их рёбрах сидели люди – члены клана, Вася даже разглядел в одном совсем маленьком костяке детей. Так же они перевозили с собой и своё имущество. Рёбра скелетов с вещами были обшиты коричневой кожей, чтобы ничего не выпало наружу.
В той стороне, куда направлялся клан Ану, снялась с насиженных мест ещё одна семья. У этих скелеты были гораздо меньше, этот род не был настолько знатен и богат.
Каменный город наливался светом, солнце ещё всходило, и полосы света простирались через стены и крыши. Вдалеке разрушались родовые гнёзда великих родов, камни постепенно отщеплялись от общей кладки и улетали на запад, где из них строилась стена. Стена должна была окружить город со всех сторон и навсегда запечатать их внутри. Однако великие семьи всё ещё надеялись улизнуть из города и выжить в надвигающемся катаклизме.
Вася поднялся на ноги и заглянул вниз. Там уже появились первые прохожие, спешащие на работу.
В это время семья госпожи Ану и другая, менее знатная семья, пересеклись. Огромная костяная ноги главного скелета тяжело опустилась на тело того, в котором находились дети чужой семьи. Раздались крики ужаса, звук ломающихся костей, тоже самое происходило и с остальными скелетами другого рода. Госпожа Ану не собиралась выпускать их из города, они должны были навсегда остаться здесь, чтобы её потомки смогли спастись. Слабые умирают, а сильные получают всё. Госпожа Ану была сильной, однако и ей не суждено было выбраться за пределы строящейся тюрьмы. Тот, кем в данный момент осознавал себя Вася с удовольствием наблюдал, как тела членов семьи Ану, внезапно загоревшись, мечутся в костях своих гигантских переводчиков и как сама госпожа Ану отчаянно пытается сдёрнуть с себя расплавляющиеся золотые украшения, как медленно обугливается её и без того тёмная кожа. Вдоволь насмотревшись на чужие страдания, он обернулся и посмотрел вдаль.
Десятиметровые золотые ворота переливались на утреннем солнце.

 Отправлено: 05.03.08 15:48. Заголовок: Отлично. Спасибо за ..

Отлично. Спасибо за продолжение.

цитата:

Вася увидел вдалеке, как с земли поднялось ещё несколько скелетов. Эти были поменьше. В их рёбрах сидели люди – члены клана, Вася даже разглядел в одном совсем маленьком костяке детей. Так же они перевозили с собой и своё имущество. Рёбра скелетов с вещами были обшиты коричневой кожей, чтобы ничего не выпало наружу.

Все-таки, мне очень нравится эта простая подача магического реализма, в духе Маркеса.

 Отправлено: 09.05.08 19:27. Заголовок: Грядёт продолжение, ..

Грядёт продолжение, если кому-то ещё интересно.

 Отправлено: 09.05.08 21:35. Заголовок: я буду ждать с нетер..

я буду ждать с нетерпением. Мне этот ориджинал очень нравится.

 Отправлено: 16.05.08 08:49. Заголовок: Даже не знаю, что ту..

Даже не знаю, что тут и сказать. С одной стороны – сюжет интересен, текст достаточно образен. Чувствуется стиль.
Но с другой… чувствуется, что не хватает беты. Особо режут глаз проблемы с пунктуацией, и, пожалуй, с подбором слов. Плюс иногда в конце постов, когда, видимо, заканчивается лимит знаков, у Вас обрываются предложения.
Если всё привести в порядок, получится очень хорошо.

 Отправлено: 16.05.08 13:36. Заголовок: Бррр...ярко,ничего н..

Бррр...ярко,ничего не скажешь...Однако холодно. Но все же,в этом есть своя привлекательность. Без этой прохлады оридж не был бы столь интересным! Жду продолжения.Очень затягивающая штука! Хоть и кровяки много...))) Спасибо,Rip!!!!!!!!