Отправлено: 16.06.08 22:00. Заголовок: ГП :"Мы рождены, чтоб сказку сделать былью" RPS (продолжение 2)

Название произведения: "Мы рождены,чтоб сказку сделать былью"
Автор: Ariel
Бета: Александр, Звезда.
Гамма:Yulechca
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Гарри Поттер/Северус Снейп (в ролях Дэн Рэдклифф/Алан Рикман), другие герои.
Жанр : романс.
Предупреждение: BDSM, Инцест, OOC, альтернативный мир.
Саммари: один уважаемый господин решает сделать себе подарок на свой профессиональный праздник.
Все события выдуманы, все совпадения с реально существующими людьми случайны, все герои принадлежат госпоже Роулинг.
Предыдущие главы:
http://esergy.fastbb.ru/?1-0-0-00003423-000-0-0-1213644418

 Отправлено: 16.06.08 22:27. Заголовок: О чем не рассказал Ш..

О чем не рассказал Шон Биггерстафф.

-Жутко хочется пить, - это была первая мысль Дэна, когда он открыл глаза.
День, утро, вечер? Юноша не знал, время остановилось. Он потянулся, боль пронзила от поясницы до копчика. Все тело ломило, словно по нему проехались асфальтоукладочным катком.


Что со мной? - Дэн, потихонечку просыпаясь, возвращался к реальности. День рождения, Роберт, минет, Кетти, Шон с Аланом, оргия, поездка на такси, квартира Роберта, душ. Воспоминания о минувшей ночи накатили на Дэна, словно цунами. Алкоголь больше не действовал. Жуткий, непередаваемый, невыносимый стыд - вот что затопило мальчика целиком.
-Как я мог все это сделать? В кого я превратился? - Дэну очень хотелось винограда, обыкновенного винограда, белого, без косточек. Юноша встал с кровати и поплелся в ванную комнату. Идти было неудобно, ощущение было такое, как будто из него только что вышло нечто величиной с дыню, голова кружилась, пошатывало.
- Я похож на наркомана, - Дэн посмотрел на себя в зеркало. Слипшиеся, едва открывающиеся глаза-щелочки, опухший нос, сухие обветренные запекшиеся губы. Юноша скинул махровый халат, бросив его на пол, и снял трусы, чтобы рассмотреть себя целиком.
Красные полосы на ягодицах, вероятно следы ремня - это от Алана и Шона, синяки на бедрах, от пальцев Роберта, хорошо хоть засосов нет. "Я выгляжу, как шлюха, я просто создан для борделя". Дэн не испытывал обиды на изнасиловавшего его любовника. Рэдклифф- младший был настолько опустошен, что вообще ничего не чувствовал. Пусто, в душе было пусто, хотелось заползти, забиться куда-нибудь, свернуться комочком и чтобы никто его не нашел. А еще хотелось винограда или хотя бы попить. Юноша направил струю душа себе в рот и с жадностью начал глотать сырую воду. Стоять было больно, он сел на пол, поджав под себя ноги. - Увидел бы меня сейчас кто-нибудь из знакомых. Какое же я ничтожество+
- Дэнни, мальчик мой! - миссис Рэдклифф стучала в дверь ванны.
"Она все не может привыкнуть, что мне не пять лет".
- Да, мам, что?
- У тебя сотовый телефон уже полдня звонит, ты его в гостиной забыл, - женщина проявляла настойчивость.
- Да, мам, спасибо, - юноша приоткрыл дверь, протянул руку и взял трубку.
- Привет, Шон, - легче было ответить, чем слушать этот назойливый звонок.
- Как все прошло? - его друг за него волновался.
- Ужасно, - честно признался Дэн.
- Все настолько плохо? - голос на другом конце трубки стал встревоженным.
- Угу, - сознался юноша неожиданно осипшим севшим голосом. Мальчику стало жаль себя, захотелось плакать.
- Хочешь, я к тебе приеду? - теперь голос Шона стал расстроенным, по настоящему расстроенным.
- Да, приезжай, - согласился Дэн. Ведь в конце концов это его, Дэна дом и его друг: добрый, теплый, ласковый, иногда взбалмошный, порой не от мира сего, но такой славный и чуткий. Совсем не такой как Роберт. "Ну почему бы мне не влюбиться в Шона?" - вздохнул Рэдклифф- младший, положив сотовый телефон на полочку возле зеркала и выливая гель для душа себе на кожу. Надо было привести себя в порядок и вернуться к нормальной жизни, если она могла ещё стать у него нормальной. "Жизнь продолжается, - вздохнул золотой мальчик, - жизнь продолжается, не смотря ни на что".

- Как повеселился со своими друзьями? - на последнем слова Рэдклифф- старший, с омерзением пытавшийся проглотить кусочек банана с овсяной кашей, сделал особое ударение. Мужчина после вчерашних возлияний выглядел не намного лучше своего сына.

- Замечательно, - Дэн долил в горячее молоко крепкого чая. Глоток хорошего английского чая - вот что было ему необходимо, чтобы почувствовать себя человеком, а не мешком с костями.
- Дэнни, дорогой! А почему ты перестал приглашать к нам в гости своих друзей? - миссис Рэдклифф с обожанием посмотрела на сына. Ее мальчик был похож на нее, она так сильно его любила.
- Почему перестал? Сегодня заедут, - ответил юноша, говоря с набитым ртом. Он с удовольствием пережевывал яичницу с беконом. В отличие от отца, несмотря на душевные страдания, у него был прекрасный аппетит.
- Руп приедет или Эмма? - оживилась Марсия Грешем,- мне показалось, что она вчера несколько перебрала, и не только она, - женщина строго посмотрела на мужа, с унылым видом ковырявшего овсянку.
- Нет, не они, - услышав эти слова, мистер Рэдклифф подавился.
- Да, у тебя появились новые друзья? - женщина с умилением смотрела на своего сына.
- Да, - кашляя, ответил за Дэна его отец, - твой мальчик уже взрослый и друзья у него тоже, - мужчина прокашлялся еще раз, вытирая выступившие на глазах слезы, - взрослые. Рэдклифф- старший уже видел в дверях своего дома призрак Алана Рикмана.
- Шон обещал заехать, мама, передай мне молочник, пожалуйста, - юношу из-за выпитого накануне абсента мучила жажда, и он захотел выпить еще чашку чая.
"Хрен редьки не слаще. Такой же педераст, как и Роберт, только к тому же еще маленько невменяемый".
- А тебе не кажется, что ты слишком часто стал менять друзей, Дэн? - мужчина обратился с этим вопросом к сыну.
- Почему же менять, дорогой? Дэнни вполне может заводить новых друзей и при этом не переставать общаться со старыми. Правда, сынок? - при этих словах матери уже чуть не подавился Рэдклифф- младший. - Мальчику все интересно, он сейчас в поиске. Новые люди, новые впечатления, - благодушно рассуждала о жизни Марсия.
- Да, да дорогая, тем более, что искать их можно всю жизнь, - Алан Рэдклифф выразительно посмотрел на сына.
Этот маразматический разговор мог бы продолжаться еще сколь угодно долго, если бы в дверь дома Рэдклиффов не позвонили. Приехал Шон.

Шон ехал к Дэну и очень переживал. Он чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Виноватым перед Аланом, Робертом, невинно пострадавшим Дэном. Молодому человеку было в чем себя винить.

Шон с детства бредил театром, зачитывался Шекспиром, да всем чем только мог, читал взахлеб. А еще у него был кумир - Алан Рикман. А когда мальчику исполнилось тринадцать лет, случилось чудо. Небожитель, выискивая актеров для своего фильма, сошел с облаков и заметил его. Это было прекрасно, как в сказке. От одного присутствия мистера Рикмана рядом с собой у Шона кружилась голова. День, когда великий актер предложил мальчику называть себя по имени, Биггерстафф обвел в календаре красным карандашом и считал самым счастливым в своей жизни. Он безумно влюбился в Алана, это было почти религиозное чувство. Он влюбился бы в него, даже если бы мужчина был маленьким толстеньким коротышкой. Ведь Алан Рикман был очень интересным человеком, великим актером, совершенством, на которого Шон всегда мечтал походить.
Через некоторое время до подростка стали доходить кое-какие слухи, вернее даже намеки на сексуальные предпочтения его кумира. И Шон, воспользовавшись ситуацией, предложил единственное, что у него было. Он предложил Алану себя. И сделал это с такой наглостью и непосредственностью, что мужчина не смог устоять и впустил юного тогда Биггерстаффа в свою жизнь. Несколько лет подряд длилась сказка, абсолютное счастье, а потом появился Роберт. Симпатичный, обаятельный, самовлюбленный и в тоже время смешливый и добродушный. Сначала Шон не обратил на его появление никакого внимания. У Алана в конце концов всегда было много друзей, самых разных. Но потом постепенно Паттинсон стал занимать в их с Аланом жизни все больше и больше места.
- Шон, ты не будешь возражать, если Роберт вместе с нами полетит в Нью-Йорк?
Шон испугался, он начал ревновать.

- Робби, почему ты постоянно кашляешь и чихаешь? - задал молодой человек своему сопернику давно вертевшийся у него на языке вопрос.
- У меня аллергия на духи Алана, - признался тот.
- И ты молчал? Я обязательно ему про это расскажу, прямо сегодня, - улыбнулся Шон.

Конечно же, он ничего никому не рассказал. Напротив, он надушил этими самыми проклятыми духами все, что мог: простыни, занавески, палас на полу, волосы своего любимого мужчины. Наверно, это было подло, но в любви, как и на войне, все средства хороши. По крайней мере, Шон, ослепленный ревностью, тогда думал именно так.

- Как ты можешь быть таким циничным, Алан! Ты же знаешь, что мне от них становится плохо! Они меня бесят! - Роберт был в полной уверенности, что мистер Рикман знает об его индивидуальной непереносимости, и мужчине на это просто наплевать.
- Слушай, тебя бесит все: я, мои духи, Шон. Что ты здесь вообще делаешь?! - Алан ненавидел скандалистов.
- Действительно, я задаю себе тот же вопрос! Ты - щекастая потасканная крыса! - молодой человек вскочил с пропахшего ненавистным парфюмом дивана и выбежал из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

Шон с удовольствием смотрел, как Паттинсон исчезает из жизни его любимого.

А потом появился Дэн, милый подросток, к которому Биггерстафф неожиданно для себя привязался. "И угораздило же Дэнни связаться именно с Робертом?" Шон принял нелегкое для себя решение. Он сначала поговорит с мальчиком, а потом придется рассказать все Алану. Потому что так будет правильно.

Роберт проснулся под вечер с ощущением беды, какой-то жуткой потери.
"А все могло бы быть иначе". Он посмотрел на свободное место рядом с собой. Поведи он себя иначе, рядом с ним на широкой кровати сейчас бы лежал сонный Дэн. Возможно, мальчик положил бы голову ему на грудь и, обхватив ладошкой за шею, прижимался бы к нему, как котенок. Но, увы, теперь этого уже не будет, никогда. Никогда, просыпаясь, Дэнни не потянется в его постели, не будет тереть кулачками не открывающиеся спросони глаза и не пожалуется, что съемки начинаются слишком рано. Не стащит его тапки, которые велики ему на два размера, и халат, рукава которого Дэну приходилось закатывать, и не пойдет с обреченным видом в ванную комнату+ Ничего этого никогда не будет. Роберту хотелось завыть.
"Какой же я ревнивый идиот! Я сам, своими руками толкнул его в объятия этих двух циников!" Перед мысленным взглядом молодого человека все еще стояло довольное лицо Шона, когда Рикман раздраженно бросил: "Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь?". Это было слишком жестоко и слишком несправедливо. Да, Алан помог ему получить роль Седрика Диггори.
"Но разве я его об этом просил?" Обида ядовитой змеей зашевелилась в душе Роберта, причиняя почти физическую боль. Да имей Дэн хоть пятерых любовников, не будь они Шоном и Аланом, разве бы Роберт отреагировал бы на его похождения подобным образом? Молодой человек сам не знал ответ на этот вопрос. Ведь Дэнни, в конце концов, действительно ничего не обещал, им было так хорошо вместе. А теперь ничего не вернуть и не изменить.
"Черт! Черт! Черт!" Надо позвонить и извиниться, пусть Дэн его пошлет, он все равно сделает это. Роберт потянулся за телефонной трубкой. Длинные гудки, долго, без ответа, потом вызов сбросили.
"Вряд ли он захочет говорить со мной когда-нибудь". Молодой человек с трудом удержался от того, чтобы не запустить трубкой в стену. Он уткнулся носом в простыню и закрыл голову подушкой.
- Па-пара-папам, - мелодично запел звонок мобильного телефона.
"Может, это Дэн перезвонил?" Роберт чуть не подпрыгнул на кровати, в панике не находя трубку. Наконец-то. Но звонил не Дэн. Можно было просто не отвечать, но с другой стороны+
"Пусть он мне сейчас хоть что-то скажет. Тоже мне, защитник нашелся, козел". Молодой человек уже знал, на ком сорвет свое дурное настроение.
- Да, слушаю вас, - произнес Паттинсон ледяным тоном.

Постепенно, по мере того, что он слышал от собеседника, выражение его лица менялось от злого до растерянного и несчастного. Щеки покраснели, Роберт стал похож на обиженного ребенка.
- Хорошо, я заеду к тебе на днях, - тихо произнес молодой человек. Роберт чувствовал себя, как, наверно, ощущают себя на суде несправедливо обвиненные, но полностью оправданные люди. Теперь он ожидал, что его будут всячески ласкать и умасливать. Молодой человек чувствовал себя таким несчастным, ему хотелось плакать. Алан перед ним извинился, справедливость, в конце концов, восторжествовала. Но какой ценой?

- Здравствуй, Роберт, я хочу извиниться перед тобой. Роберт, в тот день, перед тем, как мы должны были лететь в Нью-Йорк, Шон ничего не рассказал про твою аллергию, я ничего не знал, - произнося эти слова, Алан чувствовал себя по уши в дерьме. Надо же было быть таким слепым и черствым! - Шон и я, - на первом слове мужчина сделал особое ударение, поглядев на сидевшего перед ним с видом побитой собаки Биггерстаффа, - хотим, чтобы ты приехал к нам в гости. Обещаю, что сдам перед этим все ковры, покрывала и занавески в химчистку и выброшу эти ужасные духи. Это очень важно для меня. Я был к тебе несправедлив, я повел себя грубо и жестоко+ Заедешь на днях? Вот и замечательно. Только предупреди меня заранее, пока, целую, - у мистера Рикмана камень с души свалился.
Он, хотя и не придерживался общепринятых правил морали, но при этом был добрым и справедливым человеком, и в свете того, что ему только что рассказал Шон, увидел финал своих отношений с молодым Паттинсоном совершенно иначе.
Мужчина чувствовал себя виноватым не только перед Робертом. Алан понял, что в погоне за удовольствиями был настолько эгоистичен, что не замечал чувства окружающих его людей.
Шон, - обратился мистер Рикман к сидящему перед ним молодому человеку.
Того трясло.

"Спасибо, что рассказал мне все это. Я всегда рад тебя видеть, Шон, но сейчас, я думаю, будет лучше, если ты уйдешь. Пойми меня правильно". Биггерстафф вспомнил реакцию Дэна на свою исповедь. Как юноша вдруг "закрылся", как неожиданно стали холодными серо-голубые глаза. "Бежать, бежать отсюда, как можно быстрее"! Увидеть холод и равнодушие еще в одних серых глазах, таких родных и любимых. Шон понял, что не выдержит этого.
- Я знаю, я поступил, как плебей, ты во мне разочаровался, ты меня презираешь. Надеюсь, вы с Робертом помиритесь, Роберт помирится с Дэном, и вы все втроем будете счастливы, - отводя глаза в сторону, молодой человек вскочил на ноги и почти побежал к выходу из дома.
- Да, стой ты, - мужчина перехватил любовника возле двери, - стой же, дурачок, - он схватил Шона за плечи и развернул лицом к себе.

Если бы Алану было двадцать лет, то, вполне вероятно, он поступил бы с юным интриганом именно так, как тот предполагал. Но мужчине исполнилось пятьдесят девять, и он понимал, что в возникновении подобной ситуации виноваты обе стороны.

Алан весело жил в молодые годы. Высокий, стройный, привлекательный, обаятельный, талантливый актер вел бурную жизнь, радостно отдаваясь всем ее радостям и даря свою любовь окружающим. Он слыл добрым малым, неревнивым, любящим быть как снизу, так и сверху и не испытывал недостатка в любовниках. Бурные шестидесятые, распутные семидесятые, когда, казалось, все моральные запреты были сняты, и можно было делать все, что душа пожелает. Алан работал, заводил друзей, путешествовал, порхал, как мотылек, между Нью-Йорком и Лондоном и был абсолютно счастлив. Так продолжалось лет до тридцати четырех, а затем начался кошмар.
Непонятная, неведомая, страшная болезнь, словно чума, стала косить его друзей и знакомых. Жизнерадостные, пышущие здоровьем люди за несколько месяцев превращались в обтянутые кожей скелеты и умирали. Никто не мог им помочь. Никому нельзя было пожаловаться, излить душу, разве что Римма поддержала его тогда, когда еще не было модно устраивать благотворительные акции и концерты для сбора средств на лечение больных СПИДОМ и ВИЧ инфицированных. Обыватели страшились неведомого и шарахались от таких людей, как от прокаженных.
Алан очень хорошо помнил себя в это время. Бессилие, тоска и отчаяние. И никакой личной жизни. Актер, правда, даже попытался общаться с женщинами, но, вводя им еле стоящий член во влагалище, чувствовал себя участником медицинского эксперимента и только усилием воли внушал себе, что занимается сексом. Мистер Рикман с головой ушел в работу, пытаясь заполнить пустоту, создал несколько прекрасных ролей, стал по настоящему знаменит, получил всемирное признание. Истерия вокруг СПИДА постепенно стала сходить на нет, особенно тогда, когда были придуманы лекарства, поддерживающие заболевание в латентном состоянии на неопределенно долгий срок. Люди привыкли и стали относиться к этому недугу, как к раку или диабету. Личная жизнь тоже постепенно стала налаживаться. Но это было уже все не то. Алан не чувствовал себя счастливым. Не было ощущения полета, куража. Все было как-то слишком правильно и поэтому скучно. Какие-то навязанные гетеросексуальные нормы, ревность, верность. И потом, тепе
рь, когда Алану было за сорок, а он всегда считал, что всему свое время, но предпочитал молодых партнеров, ему было неудобно предлагать себя в пассивной роли, а платить проституткам за такое он считал себя ниже своего достоинства.
И вот, благополучный внешне, несчастливый и одинокий внутри, подбирая актеров на роль мальчиков для фильма "Зимний гость", он встретил Шона. Это было как подарок судьбы, нечаянная радость, яркое солнце в пасмурный ноябрьский день. Алан его обожал: каждый его ноготок, каждый пальчик на его ногах, которые, казалось, он мог целовать часами. Нежданное счастье. Когда Шон захотел быть сверху, мужчина принял это за обычное любопытство и, естественно, не отказался. Он вообще не понимал и не одобрял людей, отвергающих пассивную роль, ведь они тем самым давали понять своим партнерам, что те делают что-то недостойное и унижали их таким образом.
Это было волшебное, давно забытое чувство, когда горячий член двигался внутри него, все быстрее и быстрее, раздвигая мышцы, заставляя двигаться и выгибаться навстречу партнеру. Алан думал, что это будет только один раз, но Шон захотел повторить. И снова у мужчины началась веселая счастливая жизнь. А когда появился Роберт, жизнь, и вовсе, заиграла веселыми радостными красками, словно вернулись времена молодости Алана.
Правда, Биггерстафф оказался нервным и ревнивым, но потом появился Дэн, правда, при весьма специфических обстоятельствах. И вот. Такой кульбит.
Узнав, что произошло на самом деле, мужчина понял, что все было как раз наоборот. Это ироничный самовлюбленный, гордый Роберт был неревнивым, а Шон страдал, скрывая свои истинные чувства за маской вседозволенности и безразличия. Алану стало стыдно, что, веселясь, он мучил своего любимого и довел его до такого состояния, что тот совершил свой не слишком благородный поступок.

- Шон, мальчик мой, - мужчина прижал не сумевшего сдержать слезы любовника к себе, обнимая его вздрагивающие плечи, - прости меня, дурака. Это я во всем виноват, это я довел всех вас до всего этого. "Вы ведь представители своего, а не моего "отвязанного", выкошенного СПИДом поколения".- Зайка, - Алан взял заплаканное лицо своего любовника в ладони и заставил того посмотреть себе в глаза, - не плачь маленький, я же тебя люблю.

В то время, как Роберт предавался грустному торжеству, одновременно с этим страшно переживая из-за того, как он поступил с Дэном, а Шон сидел на коленях у Алана, уткнувшись мужчине носом в шею и всхлипывал, виновник всей этой заварухи находился своей комнате и переоценивал отношения с отцом. Мальчик впервые понял, почему тот пытался его ограничить в общении с коллегами по актерскому цеху, контролируя каждый его шаг. Отец просто пытался его защитить. И когда Дэну наконец-то удалось вырваться из-под опеки, то он был подобен выросшему в неволе животному, попавшему в дикий лес. Слишком наивный, слишком доверчивый. Юноша понял, что ему еще повезло, что ему, в конечном итоге, попались порядочные люди. А ведь он мог стать жертвой интриги или шантажа. Актерский мир - мир сплетен, "подстав", закулисных игр. От всей этой помойки отец и пытался его защитить. Поняв это, Дэн стал совсем иначе оценивать поведение своих родителей. Они так поступали, потому что любили его. А еще мальчик боль
ше, как ни странно, не таил зла на Роберта. Он представил, что бы он сам почувствовал, окажись на его месте. И понял, что еще дешево отделался.
"Он наверно презирает меня сейчас. Он меня просто ненавидит". Рэдклифф- младший думал, что потерял Роберта навсегда. Ведь та физическая боль, которую в порыве негодования причинил ему Паттинсон - это ничто, по сравнению с унижением, которое человек, которого он любит (юноша, наконец-то, признался себе в этом) испытал по его вине. С этим со всем надо будет что-то сделать. Но только тогда, когда они доведут свой проект с Аланом до конца. Нельзя путать работу и личную жизнь. Чувства чувствами, а четыре миллиона фунтов стерлингов, это четыре миллиона фунтов стерлингов.
"Жаль, что нельзя посоветоваться с отцом, как ими лучше распорядиться". Дэн Рэдклифф потихонечку начал взрослеть.

 Отправлено: 16.06.08 22:29. Заголовок: - Привет, Дэн. Алан ..

- Привет, Дэн.
Алан притормозил возле юноши, они должны были ехать в арендованный господином N особняк на генеральную репетицию. На дворе третье сентября, тихая теплая осень. Через три дня премьера «Кубка Огня».
Август прошел спокойно. Плавательный бассейн, занятия в тренажерном зале, встречи с поклонниками, интервью, фото-сессии для журналов, поездки на природу с Эммой и ее семьей. Юноша не заметил, как закончилось лето.
С Аланом юноша виделся ровно столько, сколько требовали репетиции, Шона он ни разу у него в гостях не встретил, о Роберте старался не думать. Словно не было той безумной весны, самой счастливой весны в его жизни. Как будто весь этот беспредел ему только приснился.
И теперь они почти приблизились к финалу того, ради чего, собственно говоря, вся эта история и началась.
Пошел дождь. Алан вел машину молча, У Дэна тоже не было особого желания разговаривать.
- Мы должны будем все сделать, как на репетиции, только в костюмах и среди декораций.
В ответ юноша только кивнул головой. Он не волновался, ведь это всего лишь генеральная репетиция. Дождь заливал ветровое стекло. Это уже скорее был теплый осенний ливень, пейзаж за окном стал размытым, словно на полотнах импрессионистов. Высокие дома индустриальных окраин Лондона дрожали, ускользая от взгляда, и казались какими-то нереальными.
Юный актер погружался в роль. Когда перед «Ягуаром» мистера Рикмана распахнулись высокие чугунные кованые ворота, и актеры поехали вдоль того, что в путеводителях называется «памятниками садово-парковой архитектуры», Дэн, словно в детстве во время съемок первого фильма, уже ощущал себя юным волшебником, Гарри Поттером, которому предстояло познать радости секса со своим учителем. Молодой человек погрузился в образ, желая, чтобы все прошло идеально. В своем партнере он не сомневался. «Алан профессионал. Но профессионал ли я?» Машина притормозила перед особняком времен короля Георга I, который встретил актеров тишиной и безмолвием.
Ни в приемной, ни в каминном зале с дубовыми балками на высоком потолке, казалось, не было ни души.
- Нам сюда.
Алан прекрасно ориентировался и знал, куда идти.
«Декорациями» оказалась огромная спальня с королевских размеров кроватью и зеркалом во всю стену от пола до потолка. Дэну неожиданно стало страшно.
Почувствовав его состояние, Алан обнял юношу и прижал к себе.
- Ну что ты, маленький. Это же репетиция, самая обычная репетиция. Сколько у нас их уже было…
Мужчина улыбнулся и погладил партнера по волосам.
- Нам надо переодеться.
Надевая контактные линзы, делающие его глаза изумрудными, Дэн с интересом наблюдал, как мистер Рикман гримировался. Черный парик, тональный крем, делающий лицо более бледным, черные глаза…
Через несколько секунд перед юношей стоял самый настоящий Северус Снейп.
- У тебя все получится, малыш.
Мужчина приподнял голову юноши за подбородок и поцеловал в губы.
«У меня все получится, я буду просто гениален, ты будешь гордиться своим учеником». Дэн лег на шелковые простыни и закрыл глаза…


«За окном лил дождь, даже не дождь, а самый настоящий теплый летний ливень. «Тренировки по квидичу сегодня не будет», - подумал Гарри, глядя полузакрытыми глазами сквозь створчатое окно на сплошь покрытое кучевыми облаками серое небо. Зевнул, потянулся, нежный шелк простыни ласкал кожу. Рядом, опершись на подушки, подложив одну руку под голову мальчика, а другой держа книгу, лежал Северус. «Три часа дня? Однако, я заспался». Гарри потянулся еще раз, повернулся на бок, закинул ногу на бедро обнимавшего его мужчины и обхватил его руками за шею.
- Я завтрак проспал, погода дурацкая…
Сон еще не до конца отпустил молодого человека.
- Я заметил, котенок.
Северус отложил книжку в сторону, повернулся к Гарри и, склонившись над ним, провел указательным пальцем от его переносицы к кончику носа…
«Почему он на меня так странно смотрит?» Юноша еще не вполне понимал в чем дело и вдруг все резко вспомнил: откровенный разговор с Драко, возлияния во время дня рождения, уезжающие гости, Люциус, появившийся в камине, дом Волдемота, оргия, при одной мысли о которой щеки залились румянцем, пробуждение после нее, голос Северуса за спиной: «Мне не нравится, что ты тайком хотел покинуть мой дом, Гарри», животный ужас, объяснения, слабость в ногах, темнота… Все вспоминалось словно в тумане, словно это был дурной сон, как будто весь этот беспредел ему только приснился…
«Я получил этот дом по наследству, Гарри… Том Марволо Риддл – мой родной отец».
«Я любовник сына Волдемота» Юноша вздрогнул, дернулся, желая высвободиться из обнимающих его рук, но Северус, предвидя нечто подобное, среагировал мгновенно. Он положил ладони на плечи Гарри и вжал его в кровать, не давая пошевелиться.
- Мальчик мой, не бойся меня, пожалуйста. Это же я, твой Северус.
Зельевар навис над любимым сверху, глядя ему прямо в глаза.
«Мой Северус?» Мальчик смотрел на любовника, словно видел его впервые. «Кто ты такой, Северус Снейп? Что я знаю про тебя на самом деле?»
- Смешно, но я только сейчас понял, что ничегошеньки не знаю о тебе. Ты был моим учителем и, одновременно, худшим моим кошмаром. Потом ты похитил меня и использовал, чтобы убить Волдемота. Потом сделал своим любовником. Мы живем вместе. Но я понятия не имею, что ты за человек.
Гарри решил, что будет правильно, если он скажет правду.
- Что бы ты хотел узнать обо мне, малыш?
Мужчина убрал челку с лица мальчика и поцеловал его в лоб.
- Все, я хотел бы знать о тебе все…
Зеленые глаза задумчиво и серьезно смотрели в черные. Гарри понимал, что сейчас происходит что-то настоящее, чего в его жизни еще не было.
- Что же, тогда наверно надо начать с самого начала.
Мужчина приподнялся и, опершись на подушки в изголовье кровати, усадил Гарри рядом с собой.

- Моя мать, - начал свой рассказ Северус Снейп, - познакомилась с моим отцом сразу после того, как закончила школу. Он приехал сюда, в поместье моего деда по поводу покупки какого-то редкого артефакта. Не знаю, почему Том Риддл, - это имя профессор Зелий произнес с трудом, - обратил на нее свое внимание. Ведь она вовсе не была красивой. Возможно, его привлекли деньги ее отца, моего деда, или Милорд ценил ее как талантливую ведьму, или еще что-нибудь? Так или иначе, между ними завязался роман.
Как я предполагаю, моя мама, будучи умной не по годам, поняла, что за человек перед ней, но, увы, это понимание пришло к ней слишком поздно, она была беременна мной.
И вот она, чистокровная волшебница, познакомилась с магглом мистером Снейпом и к гневу своего отца, который лишил ее всякой материальной поддержки, вышла за него замуж. Вероятно, чувства Милорда были не слишком сильны, так или иначе он не стал ее разыскивать и оставил в покое.
До одиннадцати лет я вообще не знал, что являюсь волшебником, человек, которого я считал родным отцом, преподавал химию в старшей школе, а мама работала библиотекарем. А потом пришло письмо из Хогвартса. Распределительная шляпа отправила меня в Слизерин. Представляешь, каково мне там было учиться, полукровке из небогатой семьи? Гриффиндорцы, особенно твой отец и его компания, задирали меня, а чистокровные слизеринцы считали, что вступиться за меня ниже их достоинства. Возможно, если бы я был общительным, обаятельным, все сложилось бы иначе. Но я был замкнутым мальчиком, и, как ты видел, не слишком привлекательным внешне.
Я постепенно озлобился, стал скрытным и мстительным.
А потом случилось то, что ты подсмотрел в омуте памяти. Нет, твой отец не снял с меня трусы, ему помешал Люциус Малфой.
Когда Северус произнес эти слова, Гарри вздрогнул, а потом на его лице появилось облегчение.
- Так вот, почему ты ему помогаешь, а я-то думал…
Мальчик, сидевший на коленях у своего мужчины, спрятал свое лицо, уткнувшись носом в его шею.
- Что ты думал, зайка?
Северус взял личико Гарри пальцами за подбородок и повернул к себе.
- Я думал, - сглотнув, ответил мальчик, отводя взгляд в сторону, - что ты помогаешь ему, потому что любишь его…
- Люциус очень дорог мне, и я наврал бы тебе, если бы сказал, что он меня сексуально не привлекает, но это не любовь…,- ответил мужчина после минутной задумчивости. – Ты же не хочешь, чтобы я обманывал тебя, Гарри?
- Нет, не хочу, - юноша тихо помотал головой из стороны в сторону.
- Так речь сейчас не об этом, зайка. После того случая после экзаменов что-то сломалось во мне. Я очень захотел отомстить, заставить всех меня уважать, во что бы то ни стало. Твой крестный отправил меня в Визжащую хижину к оборотню Люпину, а когда твой отец спас меня, увидев меня в самом жалком состоянии, я почувствовал себя таким слабым, никому не нужным, просто ничтожным. Люциус, еще будучи студентом пятого курса, как потом выяснилось, при самой непосредственно поддержке Тома Риддла, который, как тебе известно, был его любовником, организовал на факультете тайное общество под названием «Череп и кости». Всех его членов, через год после того, как я вступил в него, прибрал к своим руками Темный Лорд.

Имена участников этой организации тебе перечислять не надо, ты их прекрасно знаешь. Никого из них сейчас нет в живых, выкошенное поколение, - Северус вздохнул. - Туда не вошел только Забини, и то из чувства высокомерия. Что он никому не слуга. Я думал, что меня не примут, ведь я полукровка, но я ошибся. Их привлекли мои познания в области темной магии, которую я изучал на протяжении всех годов обучения, чтобы защищать себя, и зельеварения. Теперь никто не смог бы обидеть меня безнаказанно. По окончании шестого курса, когда мне исполнилось семнадцать лет, я принес присягу верности Темному Лорду. Тогда ни он, ни я не знали, кем приходимся друг другу.
В августе месяце перед седьмым курсом, я с мамой совершал кое-какие покупки в Ноктон Аллей. Не удивляйся Гарри. Мне надо было приобрести редкие книги, а она, во-первых, многих там прекрасно знала со времен своей юности, а потом, боялась отпускать меня туда одного. Смешно, лучше бы она не делала этого. В магазинчике, в который мы зашли, мы встретили Тома Риддла. Они оба сильно изменились с момента их последней встречи, но, тем не менее, сразу узнали друг друга. Он посмотрел на нее, потом на меня, потом снова на нее. Не знаю, как, может быть потому, что она на долю мгновения потеряла самообладание, или потому, что все было настолько очевидным, я сразу понял, что к чему. Я всегда удивлялся, что, имея определенное внешнее сходство с матерью, от нее я унаследовал все неправильности в моем лице, да-да, неправильности и не спорь со мной, Гарри, я ни чуть не был похож на своего русоволосого сероглазого отца. Только оказалось, что на отца я был похож, и даже очень. Только моим настоящим отцом оказался не безобидный мистер Снейп, а тот, перед кем трепетали все считавшие меня грязью одноклассники.
- Северус? – обратился ко мне Том Риддл, словно желая убедиться, что я это я.
- Да, Милорд, - ответил я.
- Милорд? – переспросила мама побелевшими губами, а потом села на стул, стоявший возле прилавка и заплакала.
- Почему ты ничего не сказала мне? Ведь все могло быть совсем иначе, - произнес мой настоящий отец, глядя на мою мать с грустью и какой-то нежностью.
Наверно в тот момент он уже решил ее убить. Но понял я это только спустя многие годы. На следующий день она вместе с мистером Снейпом погибла в автомобильной катастрофе. Водитель грузовика, выехавшего на встречную полосу, так и не сумел никому объяснить, почему он сделал это.

- Ты не должен говорить мне все это, если это так сложно для тебя.
Гарри, уютно устроившись в объятиях мужчины, который сидел на кровати, облокотившись об ее изголовье.
- Мальчик мой, я не хочу, чтобы между нами осталось хоть что-то, что могло бы разделить нас. Никаких тайн и недоговоренностей. Я не хочу больше никогда видеть страх в твоих глазах. Я хочу, чтобы ты доверял мне, Гарри.
Никто сейчас бы не узнал бы в этом нежном, ласковом и немного грустном человеке язвительного профессора Зелий. Сколько любви и доброты было сейчас в черных глазах.
- Итак, моя мать и приемный отец погибли в автомобильной катастрофе. Милорд забрал меня к себе в тот же день. Он никому не стал объяснять, кем я ему прихожусь. Правда, Люциусу, который с самого первого момента моего появления в доме Милорда бросал на нас очень удивленные и странные взгляды, рассказал. И то это произошло только после того, как его бывший любовник заметил, что удивлен его выбором, поскольку я явно не был во вкусе Тома Риддла. За что я Люциусу благодарен, так это за то, что он не стал после того, как узнал, чьим сыном я являюсь на самом деле, лебезить передо мной. Он не поменял ко мне свое отношение, оставаясь вежливым и немного отстраненным. Истинный гордый Малфой. Он сумел принять новые обстоятельства и остаться самим собой. Чего нельзя было сказать о других моих однокурсниках. Если до этого я ненавидел чистокровных, то теперь я начал их презирать.
-Я мизантроп Гарри, я презираю и не люблю людей, - продолжил Северус свой рассказ после некоторого молчания. Слишком жестокие уроки я получил в своей юности. Слишком низменные черты проявили люди по отношению ко мне, после того, как я стал любимцем Волдеморта. Неискренность, желание выслужиться, раболепие - все рабские качества проявило большинство моих сокурсников в полной мере. Те, для кого раньше я был не больше чем мебелью, не чище, чем грязь под ногами, те, кто меня не замечал и игнорировал, стали заискивать передо мной и искать моего расположения. Когда я вернулся на седьмом курсе в Хогвартс , моя жизнь , казалось бы, переменилась к лучшему. Меня уважали, со мной считались, ни один из студентов Слезирина не смел даже косо на меня взглянуть. А я мстил своим новым «товарищам» высмеивая их, я в открытую позволял себе издеваться над ними, я их унижал, а они все терпели. Потому что я был любимцем Темного Лорда. Отцу нравилось, как я отношусь к волшебникам. Он узнавал во мне себя самого. Он откровенно говорил мне, что чистокровные - это пушечное мясо, расходный материал, а мир будет принадлежать двум талантливым полукровкам, мне и ему. Когда я спросил у него про Люциуса, он пожал плечами. А потом ответил, что ему и так уже слишком много принадлежит. Сейчас я понимаю, что Темный Лорд был просто завистливым и перед Малфоями, могущественными, богатыми и очень красивыми волшебниками испытывал чувство неполноценности. Он завидовал им. Но тогда я был просто удивлен. Если честно, я был очарован своим отцом. Он был умным, он очень много знал, его уважали, его боялись и всего этого он достиг сам, не имея в детстве ничего своего. Его власть падала на меня незримой тенью, защищая от нападок и недоброжелательства окружающих.
Казалось, моя жизнь переменилась к лучшему. Казалось, я должен был быть если не счастлив, то хотя бы доволен. Но нет. Моя жизнь превратилась в кошмар.
Джеймс Поттер, - Северус, говоря про свою юношескую любовь, словно забыл, что это отец Гарри, - он начал встречаться с Лили в открытую. Когда он ее обнимал, целовал, когда они, держась за руки, шли по коридору, и он что-то шептал ей на ухо, а она смеялась, у меня возникало ощущение боли в груди. Как будто там проворачивали что-то острое. Я ни на что не надеялся, я смирился, мне просто было очень-очень плохо. Я считал себя извращенцем, ненормальным уродцем с ногами и руками, которые почему-то стали слишком быстро расти, и я постоянно ими что-то задевал или сбивал. Никогда еще я не чувствовал себя таким неловким и некрасивым, смешным, никому не нужным. Подхалимы моего отца не в счет. Тем, кого никто никогда не полюбит и никто никогда не захочет, - Северус перевел дыхание.
-Тем удивительнее для меня было, что во время одной из моих прогулок по Лондону, куда я частенько аппарировал их Хогвартса (тогда в Хогвартсе еще не было таких мер безопасности, как сейчас) ко мне подошел мужчина, заговорил, а потом предложил выпить пива. Он был высоким, крепко сложенным, с темными волосами и голубыми глазами. Его звали Кристиан, - голос профессора Зелий смягчился и стал добрым и грустным. – От него пахло табаком, его щетина царапала мою кожу, - Северус инстинктивно провел тыльной стороной ладони по своей щеке.
И снова Гарри показалось, что его бывший учитель сейчас не с ним, не в этой комнате с пылающим камином, а где-то далеко-далеко в своей минувшей юности, гуляет по туманным улицам Лондона со своим первым любовником.
- За те два месяца, что мы с ним встречались, я узнал, что у меня длинные стройные ноги, руки аристократа, что мои волосы цвета воронова крыла, что я не тощий, а худощавый, что у меня красивое имя и прекрасное чувство юмора. Нам было хорошо вместе, может быть, он даже любил меня, - Северус вздохнул. – А потом Кристиан исчез. Не пришел на встречу. От него не было никаких вестей. Я набрался смелости и, воспользовавшись телефонным справочником, нашел его дом. Черные машины, люди в черном. Я понял, что произошло, но отказывался в это верить. Я вошел в дом. Он лежал в гробу, женщина, оказавшаяся его женой плакала, она приняла меня за одного из учеников покойного мужа. По иронии судьбы оказалось, что мой первый мужчина преподавал в частной школе физкультуру. Он умер от сердечного приступа, когда совершал утреннюю пробежку. Я скучал, тосковал, но природа взяла свое. Моего второго любовника, французского моряка, доброго весельчака по имени Поль, половину слов которого я не понимал из-за его жуткого произношения и профессионального сленга, какой-то дебошир зарезал в пьяной драке. Словно злой рок преследовал меня. Я решил не заводить постоянных связей. Я решил, что лучше не иметь, чем иметь и потерять. Потому что это слишком больно.
В Волшебном Мире в это время шла война, но меня это не особенно задевало. Отец старался, чтобы я держался подальше от «всего этого», как он говорил. Я никогда не принимал участия в акциях Упивающихся и редко участвовал в собраниях. Милорд берег меня. Однажды, во время прогулки в Хогсмит, куда я решил заглянуть, чтобы встретиться с Питером Петтигрю, да-да, я общался с этой крысой по просьбе отца, я услышал часть предсказания. Естественно, я тут же рассказал про него Милорду. Не смотри так на меня, Гарри, – мужчина накрыл ладонь мальчика своей рукой. – Разве ты своего отца не предупредил бы, если бы узнал, что ему угрожает опасность?
- Предупредил бы, - теперь вздыхать пришлось Гарри. Все встало с ног на голову. То, что казалось жутким и неправильным, то, что представлялось предательством и преступлением, теперь выглядело объяснимым и вполне логичным. Сын помог отцу, сын не хотел, чтобы кто-то убил его отца. Что могло быть естественнее?
- И вот, осенним дождливым темным вечером Темный Лорд радостно сообщил мне, что опасности больше нет, что он знает, где находится его враг, и он собирается убить его. Я вызвался помочь, - Северус грустно усмехнулся. – А отец сказал, что не надо, что нападение будет внезапным и что с годовалым ребенком он справится самостоятельно. Он сказал это и рассмеялся. А у меня похолодело внутри. Я даже в самом страшном сне не представлял, что врагом отца может быть годовалый ребенок. Я думал, что это какой-то взрослый и сильный маг. Когда я высказал свои опасения, Милорд ответил, что из гнид вырастают лишь вши, и что из сына Джеймса Поттера не получится ничего, кроме заклятого врага. На мой вопрос где сейчас Джеймс он ответил, что в Годриковой Лощине. И что один из друзей Джеймса Поттера предал его. Вот тебе и неразлучная гриффиндорская четверка. Отец собирался убить Джеймса, чтобы добраться до его сына. До тебя, Гарри. Милорд собирался убить моего врага, того, кто меня унижал и презирал, того, кто смеялся надо мной, кто превратил мою жизнь в ад. Того, кого я все еще любил. Я не мог предупредить Джеймса, так бы я предал своего отца. Но и сидеть в укрытии, ничего не делая, я тоже не мог. Время тянулось бесконечно. Я сходил с ума. Я шагал по комнате из угла в угол, словно зверь в клетке. Я не мог допустить, чтобы Джеймс погиб, но и спасти его я тоже не мог. Я не выдержал и, нарушив приказ отца оставаться в доме до его возвращения, аппарировал. Не знаю, какую цель я преследовал. Хотел ли я помочь Джейсму? Отговорить Милорда? Я не знаю. Меня раздирали противоречивые чувства.

Когда я аппарировал к дому твоих родителей, Гарри, все уже было кончено.
Возле входной двери лежал твой отец. Вернее полусидел, прислонившись спиной и затылком к дверному косяку. Он не выглядел мертвым. Казалось, он просто застыл на месте или уснул. Черная лохматая челка закрывала его глаза. Я наклонился и дотронулся до его запястья. Это был единственный раз, когда я прикоснулся к нему, Гарри. Я пытался нащупать пульс, надеясь на чудо. Но чуда не произошло. Рука твоего отца была еще теплой, но безжизненной. С красивых изогнутых губ не слетало дыхание. Джеймс был мертв. Мертв. И ничего не изменить, не исправить.
Мне хотелось его обнять, прижать к себе, разрыдаться, уткнувшись лицом в его мантию. Но я не посмел. Джеймс всегда брезговал мной. И, будучи жив, никогда не позволил бы мне сделать ничего подобного. А я не стервятник и не мародер, - напряженно слушавший профессора Зелий Гарри вздрогнул при подобном употреблении этого слова, - чтобы красть у мертвых. Я просто опустился возле него на колени, обхватил голову руками и завыл. Мне было все равно, что об этом подумает мой отец, мне было безразлично, что он сделает со мной. Я потерял чувство времени и ощущения реальности. Мне было так плохо, как никогда в жизни.
А потом я услышал твой крик. Одинокий плач в тихом, словно склеп, доме. Я вскочил на ноги, вбежал на второй этаж и увидел тебя, надрывающегося от рыданий сидящего на диване, возле которого лежала твоя мертвая мать. Больше никого не было. Ни Волдеморта, ни упивающихся. И я понял, что пророчество сбылось, и мне не надо выбирать. Между любовью к человеку, который всегда относился ко мне, как к грязи под ногами, и любовью к отцу, которого считал преступником и в чьих идеалах полностью разочаровался. А ты сидел и плакал, ты звал маму. Наверно надо было взять тебя на руки и попытаться успокоить. Ты был так похож на своего отца, а глаза у тебя были, как у Лили. Я был противен им обоим и почему-то подумал, что тебе я буду тоже неприятен.
На столе сидела сова, не знаю, кому она принадлежала, твоему отцу или твоей матери. Я написал письмо в Министерство, сел на пол, возле бездыханной Лили и стал ждать. Когда придут авроры, арестуют меня и все будет кончено. А ты плакал, надрывался от крика, но мне было все равно. Я не пытался тебя успокоить, я хотел, чтобы ты замолчал, но ничего не сделал для того, чтобы это произошло… - Снейп говорил, глядя куда-то сквозь стену. Казалось, он забыл, где находится, и говорит сам с собой.
- Потом появились авроры. Мне задавали вопросы, а я молчал. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Кто-то задрал рукав мантии на моей левой руке. Меня арестовали и отправили туда, где мне было самое место, в Азкабан, как я тогда полагал, на всю оставшуюся жизнь. И это тогда мне тоже было безразлично. Оба человека, которыми я восхищался, которых я любил и ненавидел одновременно, были мертвы, моя мать была мертва, мои любовники были мертвы. Я обвинял во всем себя. Я считал, что если бы не я, все они были бы живы.

Слушая откровения своего бывшего преподавателя, Гарри невольно отстранился от него. А когда Снейп стал рассказывать про день убийства Джеймса и Лили, и вовсе захотел ударить Северуса, наорать на него, наговорить гадостей и уйти. Уйти навсегда и больше никогда не возвращаться. Гарри почти поддался своему порыву, но, взглянув на любовника и встретив его пустой взгляд, обращенный в никуда, понял, что не сделает этого. Этот человек страдал, раскаивался. Снейп открывал перед ним свою душу и мальчик понял, вернее, почувствовал, что с мужчиной это происходит впервые в жизни, и что если он, Гарри, сейчас не дослушает его до конца, то эта душа закроется и окончательно зачерствеет. Северус раскаивался, искренне раскаивался. И что-то твердое, негнущееся, что не давало мальчику возможность расслабиться и жить спокойно все последние годы, вдруг внезапно исчезло. Ненависть исчезла, пропала обида. Он взглянул на Северуса другими глазами. Перед ним сидел запутавшийся в себе и очень несчастный человек. И Гарри его простил.

Почувствовав, что мальчик отстранился от него, профессор Зелий вернулся в существующую действительность. Лицо Гарри стало напряженным, он весь словно одеревенел. Мальчик стал похож на маленькое животное, вроде уже прирученное, но готовое укусить и убежать в любую минуту.
«Он сейчас уйдет от меня. Какой же я дурак!» - Северус почувствовал себя очень старым, усталым и бесконечно одиноким. Между ним и другими людьми лежала пропасть, которую уже никогда никому не преодолеть. «Напрасно я затеял все это» - мужчина уже раскаивался в своей откровенности и желании сделать его, как он думал, эмоционально поверхностные отношения с любимым более глубокими. Нелегко в 16 лет слушать, как были убиты твои родители. Сейчас Гарри бросит ему в лицо какое-нибудь обвинение, уйдет и больше не вернется. Северус закрыл глаза, словно в ожидании удара, от которого не было никакой возможности увернуться.
- А что было дальше? – голос его юного любовника не был злым, не был обиженным. Гарри его ни в чем не обвинял. Снейп посмотрел в лицо мальчику. Тот глядел на него изучающе, но без ненависти. Как-то по взрослому и уже на равных. И тут Северус понял, что Гарри от него уже никогда никуда не уйдет. Нервное напряжение спало, ушло что-то железное, негнущееся, что было внутри долгие-долгие годы. Северус понял, что он раздал все свои долги, и почему-то захотелось плакать. Наверно так люди плачут от счастья. У мужчины дернулся кадык, он судорожно сглотнул. Он не баба, никто не увидит его слез.
- Соринка в глаз попала, - произнес он осипшим севшим голосом и потер веко.
- Дай посмотрю.
- Не надо, прошло уже, - Северус перехватил протянутую к нему руку за запястье и резко притянул мальчика к себе, обнял и уткнулся лицом в темную макушку.
- Что было дальше? – глухо повторил мальчик свой вопрос, уткнувшись лицом в плечо любовника.
- Дальше, - профессор Зелий продолжил свой рассказ, не размыкая объятий, - меня вызвали на допрос. Но вместо авроров я увидел в комнате лишь Альбуса Дамблдора. Он спросил, каким я вижу свое будущее. Его вопрос удивил меня. Пожизненное заключение или поцелуй дементора – вот, что было моим будущим. Мрак и забвение, я даже мечтал о том моменте, когда сойду с ума и перестану казнить себя за то, что не смог выбрать между отцом, который любил меня, жестоко, по-своему, но любил и любимым человеком, который меня всю жизнь унижал и презирал. Я ответил Альбусу, что будущего у меня нет.
И тут выяснилось, что улики против меня не столь очевидны. Да, у меня была метка упивающегося, но я никогда не участвовал в их акциях. Да, несколько раз были использованы отравляющие или одурманивающие зелья, но ничто не сможет доказать, что их сварил я. Тут-то я понял, почему отец запрещал мне при их изготовлении использовать собственную волшебную палочку. На место убийства Лили Поттер и Джеймса Поттера я прибыл уже после того, как оно было совершено, более того, именно я сообщил об этом аврорам. И это говорит в пользу моей невиновности. В общем, из того, что мне сказал профессор Дамблдор, я понял, что мое освобождение – это вопрос времени. А когда Альбус предложил мне место ассистента преподавателя зелий в Хогвартсе, я и вовсе перестал понимать, что происходит. Я спросил его, зачем ему все это надо. Зачем он помогает мне. А он мне ответил, что придет время, и я помогу ему. Что, по его мнению, Волдемот вернется, и я буду единственным, кому он будет доверять. На мой недоуменный взгляд Дамлдор ответил, что проник в мое сознание и знает, чей я сын. Он сказал, что недопустимо, чтобы про это узнал кто-то еще. Если честно, я не верил в возращение Милорда, а, согласившись на сотрудничество, я получил бы свободу, о которой уже не мечтал. И я ответил «Да». Я тогда не принял окончательного решения, на чьей я стороне. Так и начались мои трудовые будни в Хогвартсе, - при этих словах губы Северуса скривила так знакомая Гарри неприятная брезгливая усмешка. – Иногда я думал, что лучше бы я остался в Азкабане. Тупые, шумные, вечно все забывающие дети, бесталанные, постоянно что-то взрывающие и частенько попадающие в больничное крыло. Каково мне было учить их? Мне, больше всего на свете любящему порядок, тишину и уединение? – Снейп посмотрел на мальчика, словно тот мог ответить на его вопрос.
- Не надо драматизировать. Свою часть радости, издеваясь над учениками, ты получал, - в этом вопросе любовник Северуса был категоричен.
- Это было, словно клапан, иначе, я , наверно, кого-нибудь избил.
«Это уж несомненно», - хмыкнул юноша про себя, но промолчал.

- Работа мне откровенно не нравилась, утешало одно. Никто не мешал заниматься мне наукой, хотя я информировал Дамблдора о своих экспериментах. Личную жизнь таковой трудно было назвать. Хаслеры, случайные связи. Стоило мне понять, что я начинаю привязываться к кому-то, я резко прекращал отношения. Я помнил слова Альбуса о том, что Милорд может вернуться, и мне не хотелось, чтобы по моей вине еще кто-либо погиб, - Снейп резко выдохнул, еще сильнее прижимая Гарри к себе. – Профессор Дамблдор дал мне почитать отчеты Министерства, где было написано, что автомобильная катастрофа, в которой погибли моя мать и мой отчим, произошла в результате магического вмешательства. Также были неслучайными несчастные случаи, которые происходили с моими любовниками. Никакого злого рока не было, вернее, был. Мой отец с его своеобразными представлениями о чести.

Нелюбимая работа, не сложившаяся личная жизнь, горькое разочарование в отце, единственным светлым пятном в моем существовании была семья Малфоев. За Люциусом водились кое-какие грешки, - при этих словах Снейпа Гарри вспомнил Малфоя- Младшего на кладбище, когда убили Седрика Диггори.
- Ничего такого, он никого не убивал, - поспешил заверить профессор Зелий своего любимого, - я бы скорее назвал поступки Люциуса хулиганскими выходками, которые он совершал, пытаясь улучшить настроение Милорда.
- Не представляю себе Малфоя-старшего в качестве шута, - в голосе Гарри послышалось сомнение.
- Да уж, - Северус грустно улыбнулся, - рядом с Милордом Люциус всегда вел себя, словно мальчишка. По крайней мере, до того, пока тот не исчез.
Одним из условий моего сотрудничества с Дамблдором было прекращение уголовного преследования Люциуса, и его оставили в покое. Практически каждые выходные я стал проводить в Малфой-Миноре. Я полюбил эту семью, для меня они были воплощением того, чего у меня никогда не будет. Красивой жены, сына–ангелочка, - голос Северуса стал мягким, добрым и, слушая, с какой любовью его бывший преподаватель говорит о семье его бывшего школьного врага, Гарри почувствовал странную боль в груди и, сам не понимая как это получилось, горько вздохнул.
- У Люциуса было все, чего не было у меня: богатство, любящая жена, сын, но я не завидовал ему, нет. Я любовался на его счастье, можно сказать, его семья в какой-то мере стала и моей семьей. Но в глазах друга я часто видел тоску, черную, беспросветную. Один раз Нарцисса пожаловалась мне, что Люциус запирается в кабинете и молча напивается в одиночестве, и иногда ей даже казалось, что ее муж плачет. Просила узнать меня, в чем дело.
Причину ты знаешь. Он жутко, безумно тосковал без моего отца. Когда я узнал, кем были друг другу мой друг и Милорд, я окончательно разочаровался в последнем. Я могу многое простить, да простить, Гарри, хорошо, вытерпеть в людях. Но я ненавижу ханжество. А отец оказался ханжой. Убивал моих любовников, а сам любил мальчиков–подростков. И я разочаровался окончательно. Идол упал с постамента и разбился. Но и тогда я еще не окончательно определился со своим выбором.
Люциус любил Милорда, он его обожал, потеря пусть даже бывшего, но любовника была для него трагедией, и я, чтобы утешить друга рассказал ему, что, по мнению Дамблдора, Волдеморт должен воскреснуть. Видел бы ты тогда глаза Люциуса, - улыбка Снейпа стала одновременно грустной и нежной. – Он снова стал тем уверенным в себе человеком, которого я знал. Он начал материально поддерживать семьи Упивающихся, оказавшихся в Азкабане, возглавил попечительский совет Хогвартса, он был окрылен, у него появилась надежда.
А еще Люциус взял с меня обещание, что я ничего не стану предпринимать против своего отца. Я рассказал другу о своих сомнениях и опасениях. Рассказал, что Волдеморт виновен в смерти моей матери. На что Люциус ответил, что многие чистокровные сделали бы на месте Милорда то же самое. Что скрыть сына от отца – это преступление. Тогда я рассказал другу про то, что случалось с моими любовниками. И это Люциус объяснил. Он сказал мне, что он чистокровный, и что связь его и Тома, как он называл Волдеморта при мне, не была позором для них обоих. А мои любовные интрижки, по его мнению, задевали мою честь. У Люциуса была своя извращенная логика, он был предан моему отцу от пальцев на ногах до кончиков волос. И он начал переубеждать меня. Рассказывать, каким Том Риддл был нежным, ласковым, веселым, заботливым. Он говорил, что моя мать лишила меня счастливого детства. Что все могло быть иначе. Что Темный Лорд озлобился от непонимания и, будь у него семья, он стал бы совсем другим волшебником, - Северус замолчал. – Все, что говорил Люциус, было настолько близко мне, настолько понятно, что он сумел меня переубедить, и я сумел побороть предубеждение против отца. И мы стали ждать, ждать его возвращения.
Прошло несколько лет. Моя жизнь протекала более-менее спокойно. Не слишком счастливо, но спокойно. А затем появился ты, Гарри. Поразительно похожий на Джеймса, ты смотрел на меня глазами Лили. Жуткие воспоминания нахлынули на меня с новой силой. Взгляд широко распахнутых зеленых глаз, остекленевших, уставившихся в потолок. Я снова испытал огромную боль и огромную вину. Я ненавидел тебя, Гарри, за то, что ты заставил меня заново пережить все это. И я поклялся тогда, что ни один волос не упадет с твоей головы. Но это значило, что если отец вернется, я должен буду выступить против него, сотрудничая с Дамблдором, и тем самым нарушу обещание, данное Люциусу. Неопределенность сводила меня с ума. Я запутался. А, с другой стороны, ты так похож на своего отца, Гарри. Распределительная шляпа отправила тебя в Гриффиндор, и я вспомнил четверку мародеров, которые превратили мои школьные годы в ад. И мне захотелось превратить в ад твою жизнь, Гарри, хотя бы на моих уроках. Я как мог боролся с этим искушением, но неприязнь все же прорывалась.
- Я помню, - мальчик произнес это как-то незлобливо. Злиться или обвинять Северуса в чем-то у него не было ни сил, не желания. В просторной спальне было тепло, мирно потрескивали дрова в камине, в объятиях мужчины, несмотря на ужасные вещи, которые он про себя рассказывал, было уютно. И очень спокойно.
- Я отдавал себе отчет, что ты и Джеймс - это разные люди, но привычка насмехаться над учениками взяла свое. Я узнал от Драко, что ты отказался пожать ему руку.
- Он оскорбил Рона.
- Я этого не знал, но провел аналогию между нелюбовью Джеймса Поттера ко мне, и тем, как ты оттолкнул от себя единственного ребенка, которого я любил. Твои друзья напоминали мне мародеров. А ты во всем походил на своего отца, даже стал ловцом, так же, как и он. В общем, я пал жертвой предубеждения. Я ждал от тебя лишь безобразных выходок и безответственных поступков. Что бы ты ни делал, я относился к тебе предвзято. Я был не прав. Ты и Джеймс очень разные. Прости меня, Гарри, - повисла неловкая пауза.
- А что было дальше? – мальчику было интересно выслушать «ту сторону» до конца.
- Одновременно с твоим появлением у меня начала жечь метка на руке. С Люциусом происходило то же самое. Означать это могло лишь одно. Милорд вернулся. Мы ждали какого-то сигнала от него, знака. Но его не было, а потом выяснилось, что отец был все время рядом со мной! И не обратился ко мне за помощью! Нет, он предпочел воспользоваться услугами какого-то третьесортного мага! – в голосе Северуса послышалось возмущение. – Так или иначе, ты сорвал все его планы. Я испытывал противоречивые чувства, горечь и одновременно с этим огромное облегчение. Чего нельзя сказать про Люциуса. Он словно с ума сошел. Он только и говорил, что про моего отца. Он думать не мог ни о чем другом. На мои обвинения в адрес Милорда, что тот мне не доверился, Люциус отвечал, что мой отец не хотел появляться передо мной в жалком вид

 Отправлено: 16.06.08 22:29. Заголовок: - Ты не врешь? - выр..

- Ты не врешь? - вырвалось у Гарри помимо его воли. Он поднял заплаканное лицо и с вызовом посмотрел на того, кто только что бросил к его ногам свою душу. – Или тебе снова от меня что-то надо?
-Мне от тебя? – Северус привычным движением взял любимое личико за подбородок и заглянул в зеленые растерянные и в то же время горящие какой-то отчаянной решимостью глаза.
«Какой же он еще ребенок», - в глубине души профессор Зелий снисходительно по доброму улыбнулся. Мальчишка не убежал, и это главное.
– Чего я хочу? Быть с тобой и в богатстве и в бедности, и в печали и в радости, в болезни и в здравии, всю жизнь «пока смерть не разлучит нас». Ты согласен, котенок? – прежде чем получить ответ, мужчина поцеловал Гарри в алые опухшие губы. И целуя любимого, Северус понял, ЧТО, в глубине души подтрунивая над самим собой и своим любовником, он сказал. К ЭТОМУ профессор Снейп готов не был. То, что он только что произнес, любой получивший маггловское воспитание человек мог понять лишь одним образом. Он, Северус Том Риддл Снейп, только что сделал Гарри Джеймсу Поттеру предложение руки и сердца. Северус не собирался заходить в своих отношениях с Гарри так далеко, но попался в ловушку собственного сарказма. Но мужчина понимал, что если попытается обратить все в шутку, то ЭТОГО-ТО любимый ему точно никогда не простит. Мужчина не надеялся на положительное решение Гарри, и тем неожиданнее прозвучал ответ:
- Ты только платье и фату на меня не надевай. Хорошо? – и смешок. Боль ушла и отпустила, улетела и исчезла. – Я что, буду миссис Снейп? – мальчик расхихикался. - Миссис Поттер, - Гарри посмотрел на Северуса, явно что-то про себя представляя, и его заливистый мальчишеский смех разнесся по комнате, отражаясь от сводчатого потолка и усиливаясь. Он явно глумился над своим бывшим учителем. Но по доброму.
- Я тебя выпорю, - Обнаженный Гарри в белоснежной фате и туфлях на шпильке привязанный к кровати, заманчивое зрелище. Мужчина понял, что улыбается. Что, у него только что состоялась помолвка?
- Ага, тебе волю дай, ты меня с утра до вечера пороть будешь, садист великовозрастный.
- Малолетний мазохист, - они снова почему-то рассмеялись. Наконец- то они назвали все своими именами, но от этого стало как- то легко.
- Я на тебя не фату, я на тебя ошейник надену и поведу к алтарю на веревочке, голого, - Северус повалил развеселившегося мальчишку на кровать и стал целовать и покусывать его шею, осваивался с ролью жениха.
- Это неправильно и аморально, - зеленые глаза задорно засияли, - будет скандал.
Произнес мальчик задумчивым немного мечтательным голосом.
- А я аморален, и интересно, когда тебя интересовали правила? – Северус облокотился на руки по обе стороны от лежащего на спине Гарри и поцеловал его в нос. В одном мальчик был прав. Скандал, действительно, будет. Но влюбленному мужчине было все равно. Но что-то не давало насладиться счастьем в полной мере. Какое-то сомнение.
- Гарри, скажи мне, почему ты согласился? – мужчина на всякий случай не стал говорить на что…
- А что, тебе непонятно? – мальчик смотрел на любовника с деланным удивлением, широко распахнув глаза и хлопая пушистыми ресницами.
- Мне-то понятно, но я хотел бы услышать это от тебя, - Северус блефовал, это получалось у него уже автоматически.
- Я согласился, - Гарри, напуганный своим согласием не меньше, чем Северус своим предложением, тоже не стал называть все своими именами, - потому что, - тут голос у мальчика сел и он, смутившись, попытался отвернуться, и спрятать лицо в подушку.
- Так почему же ты согласился, - мужчина взял личико Гарри в ладони и заставил посмотреть того себе в глаза.
- Потому… потому… - лицо Героя Волшебного Мира залила краска, - Я, кажется, люблю тебя, Северус Снейп. Я очень-очень-очень сильно люблю тебя…



- Алан…Алан? Как это было? – Дэн смотрел все еще заплаканными глазами на своего учителя. Я справился? У меня получится? Во время премьеры? –выходя из образа, юноша потихонечку приходил в себя, возвращаясь в реальный мир.
-Это было гениально, мой мальчик… И ты уже справился. У тебя все получилось. Это была не репетиция, это и была премьера…

 Отправлено: 16.06.08 22:31. Заголовок: Господин N. - Гениа..

Господин N.

- Гениально.
Господин N откинулся в кресле, наблюдая через одностороннее
зеркало за разыгрывающимся перед ним представлением. Все было почти как
на самом деле. Все было и так и не так.

- О чем ты думаешь? – он не видел своего собеседника, он не увидел бы
даже своей руки, поднеси он ее к глазам.
- О том, что, возможно, мы умрем, а я ни разу в жизни ни с кем
так по-настоящему и не поцеловался, - пятнадцатилетний еще не господин
N, а, просто, Ваня N ответил правду. Какой смысл что-то скрывать, если
жить осталось всего несколько часов? Сказал и тут же пожалел, ожидая
услышать от собеседника какой-нибудь язвительный комментарий в ответ на
свою откровенность. Однако слова, которые он услышал от своего
невидимого товарища по несчастью, поразили его.
- Я могу тебя поцеловать, если ты не против, - мальчик почувствовал
прикосновение ладони к своей щеке. Странное чувство, особенно если
учесть, что это была рука абсолютно незнакомого человека. - Я… не
знаю, - ответить юноша так и не смог, чувствуя, как мягкие губы
прикоснулись к его губам…

Их завалило в шахте. В шахтерский городок приехал корреспондент из
областной газеты, и комсорг ПТУ, в котором Ваня учился на
горнопроходчика, отрядила его и еще нескольких ребят представлять их
училище перед представителями прессы и приехавшим из центра начальством.
Рабочая молодежь, подрастающая смена… Шахта считалась образцовой, ничто
не предвещало беды. Они погрузились в лифт, спустились в забой. И вдруг
взрыв. Паника, крики, все вокруг рушилось, пыль, кромешная тьма. Когда
Ваня пришел в себя, он долго не мог понять, где он, как-то
сориентироваться. Темнота «хоть глаз выколи». Пошевелил ногами, руками,
вроде, целы, ничего не сломал. Мальчик попытался встать, но почти
разогнувшись, уперся головой в потолок. Тогда он, наклонившись, пошел в
сторону и, сделав несколько шагов, уперся в стену.
- Эй, ты где? – мужской голос заставил его вздрогнуть.
«Значит я здесь не один?» - на смену страху и панике пришла
радость, что он не один в этой подземной ловушке.
- Здесь, - мальчик пригнувшись пошел на голос и почувствовал
дуновение сквозняка. Еще одна хорошая новость. Он не один и он не
задохнется.
- Садись рядом, - его запястье накрыла теплая рука. Вдвоем лучше.
– Цел?
- Да, - Ваня опустился на корточки, потому что садиться на
холодную землю ему совсем не хотелось. Вообще в забое было очень
холодно.
- Я тоже, иди сюда, не до антимоний, а то замерзнешь, - державший
его за руку человек притянул его к себе и усадил на колени, спиной к
груди, накидывая на него полы своего, судя по ощущениям, драпового
пальто.
Мальчик не возражал, он еще не вполне оправился от шока, а присутствие
рядом теплого живого человека если и не придавало уверенности в себе,
то, по крайней мере, не позволяло впасть в отчаяние. Они оба замолчали,
прислушиваясь к звукам. Ничего. Гробовая тишина.
«А ведь было так много народа, они что, все…?» - даже в мыслях Ваня не
хотел заканчивать эту фразу.
Его товарищ по несчастью обнял его за талию и еще сильнее натянул на них
обоих пальто, на длинных полах которого они сидели. Мальчик не знал, что
ему делать, он просто сидел и молчал.
-Нас ведь найдут? – Ване хотелось в это верить.
-Конечно, - голос излучал уверенность.
-Скоро?
-Не знаю, может, через несколько часов, здесь глубоко. Максимум через
сутки, - после этого заявления мужчины вопросы задавать расхотелось.
Сутки без воды и еды. Такое еще можно выдержать. Ваня не хотел быть
погребенным заживо.
Мальчик сидел и молчал, прислушиваясь к дыханию собеседника.
- О чем ты думаешь?
- О том, что, возможно, мы умрем, а я ни разу в жизни ни с кем
так по-настоящему и не поцеловался.
- Я могу тебя поцеловать, если ты не против, - мужчина развернул
его к себе, взял лицо мальчика в свои ладони и накрыл его губы своими
губами.
- Я… не знаю, - больше Ваня сказать ничего не смог.
Его целовал мужчина, нежно, страстно, так, как в кино герои целовали
своих любимых женщин.
Мальчиком овладело странное чувство, состоящее из смеси многих ощущений
и эмоций, самой сильной из которых, наверно, был шок.
- Но, я…
- Молчи, - прижимая юношу к себе, мужчина оторвался от его губ и,
расстегивая комбинезон на его груди, стал покрывать поцелуями шею и
худенькие ключицы. Мальчик сидел и не шевелился, как будто находился под
гипнозом, не понимая, нравится ему это или нет, настолько происходящее
не укладывалось в голове. Только сердце громко стучало и гулом
отдавалось в висках.
-Иди ко мне, - мужчина говорил мягким баритоном, судя по голосу, ему
было не меньше тридцати лет. Он расстегнул комбинезон мальчика и большая
теплая мужская ладонь проникла под футболку, под резинку трусов и
накрыла член Вани. – Тебе понравится, - мужчина сделал движение, потом
еще, мальчик ощутил дыхание у своего уха и зубы невидимого совратителя
прикусили его мочку. Ваня не мог видеть того, кто был рядом с ним, он
лишь слушал и ощущал. И то, что он чувствовал, было прекрасно и страшно
одновременно. Дрожь пробегала по всему телу, поднимаясь от паха,
отдаваясь каким-то крутящим чувством в районе пупка. Где-то в глубине
сознания мелькнула мысль, что то, что происходит аморально и
противоестественно, что надо возмущаться, отбиваться и все прекратить.
Но это означало оказаться одному в кромешной тьме…
- Тебе когда-нибудь делали минет?
- Нет, - прошептал мальчик, чувствуя, что мужчина снимает с него остатки
одежды. Так получилось, что Ваня оказался сидящим закутанным лишь в
теплое драповое пальто с нежной атласной подкладкой, которая ласкала
кожу, а невидимый человек расположился между его разведенных в сторону
ног.
-Почему, глупенький? Это же очень приятно, - губы невидимого совратителя
сомкнулись вокруг члена мальчика.

Ваня был маленьким для своего возраста. Хрупким, невысоким,
стеснительным. Поэтому не пользовался популярностью у девочек,
предпочитавших более брутальных и широкоплечих парней. Правда,
некоторые подруги Ваниной мамы, приходя к ним в гости, сюскали с ним:
«Ой ты маленький, ой ты хорошенький, ой котенок». Будь паренек постарше,
он понял бы истинную причину такого поведения, но все, что ему хотелось,
когда он слышал подобные «нежности» в свой адрес – это ударить говорившую
и убежать. На самом деле он лишь избегал душных пахнущих потом объятий и
уходил с кухни…

Движение губами вдоль ствола, еще движение - от удовольствия Ванечка
закрыл глаза, хотя мог бы этого не делать, темнота была абсолютной.
Невидимый человек стоял перед ним на коленях и вбирал в рот его ствол
целиком, лаская руками яички и основание члена.
-А-а-а-а, - мальчик выгнулся навстречу ласкающему его рту, опершись
затылком о холодную жесткую стену у себя за спиной. Страх пропал, такого
удовольствия он не испытывал никогда в жизни.
-М-м-м-м, - стон разочарования сорвался с его губ, когда ласкающий рот
оставил отвердевший налившийся кровью член Вани.
-Сладкий мальчик, - мужчина, целуя его лицо и плечи, помог Ване снять
одежду.
- Но… - мальчик еще не вполне забыл про благорозумие.
- Не будь эгоистом… - шепот у уха, сильные руки переворачивающие на живот,
атласная подкладка драпового пальто, по которому скользили колени и
ладони, теплые жесткие губы, целующие шею, спину, выступающие позвонки –
все эти ощущения господин N запомнил на всю оставшуюся жизнь. Пальцы
руки натолкнулись на что-то матерчатое, вышитое бисером, с жестким
железным ободком по верхнему краю и застежкой. Косметичка. Такая была у
председателя Комитета Комсомола их ПТУ, Ксении Зарубиной.
«Она умерла?» - пухлая высокая девочка с розовыми щеками. От этой мысли
Ване стало не по себе, страх наполз чем-то вязким и мерзким. «А что,
если нас не найдут?»
- Что случилось? – мужчина почувствовал изменение состояния
своего юного любовника. – Что такое? – теплая ладонь накрыла сверху
схватившие ксюшину косметичку пальцы мальчика. – Замечательно, -
невидимка забрал у Вани сумочку, - то, что надо, - мальчик почувствовал,
как палец мужчины, смазанный чем-то скользким (что в дальнейшем
оказалось гигиенической помадой), проскальзывает ему в задний проход.

Мальчик был не только стеснителен, он был еще очень брезглив.
«Но ведь там грязно» - он изо всех сил сжал сфинктер, пытаясь
предотвратить вторжение.
- Не сопротивляйся, а то будет очень больно, - глухой шепот зазвучал
словно звериное рычание, его «товарищ» по несчастью уже не сдерживал
себя, сильная рука перехватила плечи спереди, чуть ли не душа, острые
зубы прикусили загривок, заставляя мурашки бежать вниз по позвоночнику.
В анус Вани проник еще один палец, твердый ноготь на конце которого
доставлял неприятные ощущения. А потом пальцы заменило что-то
показавшееся мальчику огромным, очень твердым и горячим.
- Тужься, как будто хочешь в туалет, - жесткий голос звучал, как
приказ, член мужчины проскользнул вглубь тела Вани, безжалостно
растягивая сжавшийся сфинктер и доставляя этим такую боль, что все тело
мальчика свело судорогой, от пальцев на ногах до плеч.
- А-а, - его крик заглушила ладонь, зажавшая ему рот. Мальчик
почувствовал угольную пыль на губах.
- Молчи, обвал будет, - шепот превратился в звериный рык. Ваня
слышал горячее дыхание у своего уха. Член продвигался все глубже и
глубже, безжалостно раздвигая сокращающиеся мышцы. Боль была такая, что
из глаз мальчика непроизвольно брызнули слезы, а все тело покрыли
мельчайшие бисеринки холодного пота. Паренек закусил изо всех сил зубами
не дающую ему кричать руку.
- Мой сладкий, такой узкий, - из-за звона в ушах Ване
показалось, что голос его насильника дрожит, - потерпи еще, мой
маленький. К тому моменту, когда ствол вошел на всю длину и остановился,
мальчику казалось, что его сейчас разорвут пополам. – Вот и все, - шепот
звучал словно издалека. Мужчина вошел на всю длину и остановился, давая
привыкнуть мальчику к новым ощущениям. Сильная, до этого жестко
фиксировавшая бедра рука скользнула по груди, поддерживая мальчика
снизу, длинные пальцы сжали и начали крутить сосок, другая стала
гладить живот, яички и основание ствола Вани. Теплое дыхание у шеи, поцелуй
и дрожь, побежавшая вдоль позвоночника. Новые незнакомые ощущения стали
вытеснять чувство боли, заменяя ее чем-то горящим, пекущим изнутри.
Рука насильника поднялась выше, лаская налившийся кровью член, Ваня с
ужасом понял, что у него эрекция.
Вспоминая, как он был неопытен тогда, господин N усмехнулся. Мать
говорила ему, что от онанизма можно заболеть раком, он верил. Так что,
ощущения, которые Ваня испытывал, он испытывал впервые, за исключением
тех случаев, когда он просыпался, а простыни и его белье были, к его
стыду, грязными. Но сейчас все было ярче и гораздо приятнее.
- Маленький мой, - мужчина качнулся и сделал первое движение,
очень осторожно и аккуратно, а потом еще и еще. Саднящее чувство
осталось, но боли уже не было, член скользил внутри, задевая что-то, что
вызывало в паху «чувство переворачивания», от которого затвердели яички,
которые невидимка гладил снизу вверх, жесткие пальцы другой руки крутили
сосок, зубы покусывали шею и затылок, то место, где начинают расти
волосы. Это было приятно, невыносимо хорошо, так хорошо, что Ваня не
выдержал и застонал.
- Мой хороший, - мужчина начал двигаться быстрее, еще быстрее,
лаская член мальчика в такт своим движениям, а тот, нечего не видя, лишь
чувствуя прикосновения и болезненно-саднящие движения внутри своего
тела, от которых становилось горячо и пекло затылок и виски, отдался во
власть охватившим его ощущениям. Не понимая, что он делает, Ваня стал
подаваться навстречу входившему в него члену.
- Зайка, - выдохнул невидимка и схватил мальчика у основания
волос, оттягивая его голову назад, увеличивая темп движений. Делая их
более резкими и сильными. Но Ване было уже все равно, наслаждение и боль
слились воедино, перед глазами расплывались красные и желтые круги,
ягодицы непроизвольно сжались, напряжение в паху стало невыносимым.
- А-а-а, -Мальчику показалось, что он умрет, когда сперма
выплеснулась из его члена в руку мужчине, на чьих руках он безвольно
повис, поскольку колени Вани конвульсивно дернулись, а ноги
распрямились и стали, словно ватные. Невидимка, сделав еще несколько
сильных движений, застонал, выкрутил сосок мальчика так, что тот
вскрикнул и, впившись губами в то место, где шея переходим в плечо,
кончил, навалившись на жертву своей похоти всем телом, заставляя Ваню
упасть под его тяжестью на живот. Мальчик лежал под незнакомым
человеком, чувствуя, как подрагивает, уменьшается в размерах член внутри
его саднящего сокращающегося ануса, как выскальзывает из него. Ваня
потихонечку возвращался в реальность, если так можно было назвать тот
кошмар, в который он попал.
Его только что изнасиловали. Он должен был испытывать возмущение,
потрясение, негодование, презрение к извращенцу, с которым волей случая
оказался взаперти, а нет. Ничего подобного он не чувствовал. Лишь
расслабленность и какую-то пустоту. А еще очень захотелось в туалет, так
сильно, что свело живот. А идти было некуда. С тех пор, занимаясь
сексом, господин N всегда следил, чтобы рядом были ванна и туалет, он с
детства был брезглив почти так же, как и стыдлив. А тогда он попал в
жуткую, для себя безвыходную ситуацию. То, что ему придется «сделать это»
в присутствии постороннего человека, пусть тот даже не будет его видеть,
беспокоило мальчика больше, чем то, что он завален в шахте и его
фактически только что изнасиловали. От безысходности, сжимая ягодицы, не
давая выливаться наружу сперме, он подтянул ноги к груди, сжался в комок
и заплакал.
- Ну что ты, маленький? – произнес мужчина почти виноватым
голосом и погладил жертву своей страсти по волосам.
- Я, я …, - щеки Вани пылали от стыда, - я…хочу в туалет,
- прошептал он почти неслышно.
- Ну ты как девчонка, - человек усмехнулся, - нам же тут еще черт
знает сколько сидеть, - голос стал жестким. Мальчик услышал звук
открывающейся косметички, - На, - мужчина всунул в его руку салфетку, -
запасливая девчонка…
«…была» - продолжил про себя Ваня. Он все еще был обнажен, пот
на коже остыл, и мальчика начало трясти от холода.
- Иди в угол, это у тебя сперма вытекает, - невидимка и не думал
проявлять чуткость или раскаиваться в содеянном, и обуйся, - он всунул
ноги мальчика в свои ботинки, словно это были тапки. У мальчика была
совсем небольшая ступня.
Чувствуя, как по ногам течет липкая теплая сперма, игнорируя ломоту в
пояснице и саднящее чувство между ног, Ваня согнувшись на ощупь
пробрался к противоположной стене их ловушки. Холодно, страшно и стыдно
- это состояние вытеснило боязнь того, что их не найдут и они умрут от
голода и жажды. Он тщательно вытер себя салфеткой запасливой Ксении
Зарубиной.
- Ты там долго будешь сидеть? Иди ко мне, котенок, - вновь зазвучал в полной темноте
бархатный баритон, и мальчик, несмотря на все то,
что с ним сделал обладатель этого голоса, послушно пошел обратно. Надо
было хотя бы одеться. Чтобы не замерзнуть окончательно.
- Жив, курилка? – мужчина каким-то образом сразу взял Ваню за руку и
притянул к себе. У него был добрый и насмешливый голос.
- Я не курю, - буркнул мальчик, он совершенно не представлял себе, как
ему себя вести. А еще ему было очень-очень холодно.
- Замерз? – невидимка надел на него майку, рубашку, потом свою рубашку,
которая доходила мальчику до середины бедра, теплый свитер и усадил
Ваню к себе на колени.
Какое-то время они молчали, странно, но в объятиях незнакомца мальчик,
несмотря ни на что, чувствовал себя спокойно и уютно.
- Вы так хорошо ориентируетесь в темноте? – произнес Ваня, чтобы
разрушить тишину.
Да, я полгода был слепым, привык, - голос незнакомца внезапно осип. – Я
ослеп прямо на работе, еще секунду назад видел, а потом голова резко
заболела и темнота. Меня отправили на самолете в Москву, в глазную
клинику. Там меня догнало письмо жены, - мужчина говорил тихо, будто не
про себя, а про другого человека. – Медсестра, которая меня обслуживала,
не хотела мне его читать, - невидимка сглотнул. – Моя любимая женщина
написала мне, чтобы я оставался в Москве и вступал в общество слепых и
что уходит от меня. Подает на развод. У девушки, которая читала мне это,
голос дрожал от возмущения, - незнакомец замолчал.
-Вот сука, - тихо произнес Ваня.
-За полгода мне восстановили восемьдесят пять процентов зрения, я
развелся с женой, с тех пор я один, - резюмировал свой рассказ человек
спокойным, ничего не выражающим голосом. – Но полгода был сначала
слепым, потом плохо видящим. А если подумать, то слепые люди иногда
видят больше, чем зрячие. Они не гонятся за красивым злом, - незнакомец
замолчал.
Ваня сидел на коленях у этого странного преданного женой человека и
совершенно не знал, что ему делать. Как относиться к происходящему.
Мальчик был полностью дезориентирован. Сильные нежные пальцы одной руки перебирали его волосы, от затылка к темени, а другая ласкала вновь начавший
наливаться кровью член. Это было так приятно, что не хотелось ничего
останавливать, но память о перенесенной боли была еще свежа.
- Я не голубой, - быстро произнес он.
- Конечно, нет, - мужчина развернул лицо мальчика к себе и, запрокинув его
голову, начал целовать в губы, раздвигая их языком и исследуя его
кончиком верхнее небо Вани. У мальчика закружилась голова, ему
показалось, что он падает, падает куда-то.
Когда мужчина положил его на спину и раздвинув ноги любовника в стороны,
проник между ними языком, Ваня попробовал вырваться.
- Не двигайся, - пальцы невидимки жесткой хваткой впились в кожу
внутренней поверхности бедер мальчика.
Мужчина вылизывал его изнутри и снова чувство непереносимого стыда и
столь же непереносимого удовольствия слились воедино. А потом место
языка занял член. Вначале было больно, но уже несравнимо с тем, как это
произошло в первый раз. Мужчина закинул ноги Вани себе на плечи, а
когда тот кончал, выскользнул из мальчика и проглотил его сперму, потом
заставил Ваню проглотить свою.

У будущего господина N слезы брызнули из глаз, когда большой член
растягивая его губы так, что свело челюсть, уперся головкой в нёбо, и
чуть не захлебнулся, когда сперма стала под напором выплескиваться в
глотку. Но невидимка не дал ему проронить ни капли.

Уже потом, Хозяин скажет ему, что это было необходимо, что сперма – это
протеин, белковая пища содержащая все необходимое для жизни, а минет – по
сути узаконенный вид людоедства. Но тогда Ваня этого не знал, он боролся
с подступившим чувством тошноты и глотал.
А потом незнакомец снова стал нежным и ласковым долго целовал мальчика
в губы, смешивая вкус его спермы со вкусом своей. И снова овладел им,
посадив Ваню на свои колени к себе лицом. Казалось, это никогда не
кончится, мальчик устал и безвольно положил голову на плечо мужчины,
который входил в него вновь и вновь, приподнимая снизу за бедра. Ваня
стал выпадать из реальности, то засыпая, то снова просыпаясь, чувствуя,
как в него входит горячий твердый член…

Пару раз мальчик приходил в себя, чтобы сползать, именно сползать,
потому что ходить ему стало трудно и сил не было, в угол, а потом он
снова возвращался обратно и ему было уже все равно, что с ним делает
незнакомец. Время исчезло, пространство исчезло, все исчезло, остались
лишь ласкающие руки, целующие губы и твердый член, дарящий боль и
наслаждение. Ваня засыпал, просыпался, и все повторялось вновь. Он уже
не понимал, спит он или нет. Сильные руки приподняли его и стали
одевать.
- Я не хочу, чтобы нас нашли полуголыми, - объяснил мужчина.
Про то, что он был уверен, что их найдут уже мертвыми, и просто хотел
позаниматься вдоволь сексом перед смертью, причем ему было по большему
счету все равно с кем, мужчина тогда не сказал. Он рассказал это Ване
потом. Потому что ошибся. На исходе вторых суток их нашли. Истощенных,
обезвоженных, но живых.
-Живые! – радостный возглас.
Луч мощного фонаря рассек темноту.
Мальчик никогда не думал, что вид темнеющего вечернего неба может
принести столько счастья. Его сфотографировали. Господин N сохранил эту
газету. Красивый, с тонкими чертами перепачканного угольной пылью лица,
хрупкий, словно девочка, мальчик лежит на носилках и смотрит огромными
распахнутыми глазами в небо, которое вдруг стало медленно гаснуть.
По счастливому стечение обстоятельств пухленькая розовощекая Председатель
Комитета Комсомола ПТУ №7 Ксения Зарубина, обладательница розовой
вышитой бисером косметички, чьей гигиенической помадой «невидимка»
воспользовался как смазкой, пролежав два дня без сознания, тоже осталась
жива. Вот уж воистину «когда жирный сохнет, худой сдохнет».
«Невидимку» мальчик тогда так и не разглядел…

 Отправлено: 16.06.08 22:32. Заголовок: Из мира воспоминаний..

Из мира воспоминаний господина N вернули голоса актеров. Алан Рикман и
Дэн Рэдклифф разговаривали, и их беседа уже не имела никакого отношения к
тому, что они только что сыграли. Вернее, наоборот, имела и самое
непосредственное.

«Это была премьера?! Ты украл мою премьеру?! Ты так и не поверил в
меня?» - в какой-то момент Дэну захотелось наброситься на черноволосого
мужчину с кулаками, дать ему в челюсть, наорать, потребовать объяснений.
Но это было бы так по детски. Молодой человек заставил себя досчитать до
десяти. «Я хороший актер, я очень хороший актер, я не сорвусь. Я не буду
вести себя, как ребенок. Я англичанин, черт подери!» - в душе юного
Рэдклифа проснулась гордость островитятина.
- Он там? – Дэн указал глазами в сторону огромного зеркала, стараясь не
смотреть на своего партнера.
- Да.
Если честно, Алан ждал более бурной реакции в ответ на свое
признание. «Вежливость - это стена…» - мистер Рикман не хотел, чтобы
что-то встало между ним и его учеником. Он прекрасно понимал его
чувства, представлял, что сейчас должно твориться в душе у юноши. Но как
говорится: « Интересы заказчика превыше всего».
- Дэн, мальчик мой, «Маленький бонус для господина N» - я должен
извиниться перед тобой, я перед тобой виноват, - произнес Алан тихим
голосом и, приподняв опущенное вниз лицо Дена за подбородок, заглянул
ему в глаза.
Тот сначала хотел одернуть голову, но не каждый же день перед тобой
извиняется сам Алан Рикман.
- Я должен был тебя предупредить, что это премьера, но я испугался…
- Что я не справлюсь? – возмущение все же нашло свой выход.
«Какой же ты еще ребенок. Вечно бежишь впереди паровоза»
- Нет, я испугался, что не справлюсь я, - мягко и как-то растерянно признался
актер.
- Ты? – брови Дэна поехали вверх.
- Да. Ты бы начал волноваться, а я… Мне, мой мальчик всегда передавалось
состояние партнера и мне уже не шестнадцать лет, - великий актер
иронично улыбнулся. – Хороши бы мы с тобой были?
Своим упоминанием о разнице в возрасте Алан сразу поставил Дэна в неловкое положение так, что тот уже не имел возможности нападать.
- Если дело в этом, - младший Рэдклифф растерялся, - тогда ладно.
- У тебя еще будут премьеры, настоящие, - пообещал мистер Рикман.
- Театральные? – уточнил юноша.
- Конечно, если хочешь, мы будем работать вместе, - улыбнулся великий
актер.
«Работать вместе. Он зовет меня к себе? Он признал во мне актера? А не
только мальчика, с которым можно потрахаться?» - еще минуту назад
разгневанный Дэн теперь просто сиял от счастья.
– Здорово, это просто замечательно – юноша, забыл, что за ними наблюдают, – Алан, я тебя обожаю, - совершенно честно признался юный Рэдклифф и буквально повис
на шее у исполнителя роли Северуса Снейпа.
- И я тебя, мой мальчик, ты просто замечательный, - Алан, взяв руку Дэна
за запястье, поднес ладошку юноши к своим губам и поцеловал, - ты
прекрасный талантливый мальчик… У тебя будут еще десятки триумфальных
премьер.
- Но такой скандальной, как эта, у меня не будет, - юный Рэдклифф с трудом
удержался от смешка. До него только начало доходить. Он сделал это! Он
сыграл свою первую скандальную роль и заработал кучу денег. Он свободен,
он богат, он может делать все, что его душа пожелает. Все это с трудом
укладывалось в голове.
- Скандальной? – на лице Алана Рикмана появилась загадочная улыбка. – ты
уверен, что тебе нужна именно скандальная такая премьера? – режиссер
провел большим пальцем вдоль скулы любовника к подбородку. В голове
мужчины всплыла пьеса, в которой Дэн вполне мог бы сыграть главную роль,
но было одно но. Там надо было изобразить возбуждение при виде… лошади.
Но раз мальчик так хочет яркого дебюта… Или ему просто надоело быть
положительным героем?
- У тебя есть предложения, - это было утверждение, а не вопрос. Дэн
слишком хорошо изучил мимику и интонации голоса Алана, что бы понять,
что у того родилась идея по поводу их совместного творчества.
- Есть, - согласился мужчина, - но я хотел бы это обсудить у нас дома. Заедешь ко мне в гости?
- Если не выгонишь.
- Когда я тебя гнал? – Алан запрокинул голову юноши назад и поцеловал в
губы, - я соскучился по тебе, малыш. – А, чуть не забыл, - в руку
Рэдклиффа младшего скользнула самая обычная сложенная в четверо бумажка.
Не компьютерный файл, не ключ, а обычный листок формата A-4.
- Что это? – брови Дэна сошлись на переносице.
- Взгляни, - мистер Рикман улыбнулся.
Адрес, и двадцатипятизначный код сейфовой ячейки распечатанный на
стандартном принтере.
Так просто? – глаза юного Рэдклиффа широко распахнулись.
Юноша иногда задумывался, как ему будут передавать деньги. В чемоданчике или еще
как-то, счет откроют, но такого он не ожидал.
– Смешно, но если бы не это, - Дэн еще раз бросил взгляд на бумагу, - мы бы с тобой никогда не познакомились по настоящему, - юноша обнял Алана за шею и вернул
ему поцелуй. И в этот раз он целовал не Северуса Снейпа, ни кого-то
абстрактного, ни тень Роберта Паттинсона и не было никаких причин, кроме
желания сделать то, что он сделал. Дэн Рэдклифф поцеловал человека,
который поверил в него и помог ему, вечно самому себе что-то
доказывающему мальчишке, поверить в себя, он целовал Алана Рикмана,
потому что он хотел его. И Дэну было плевать, кто это увидит. Хоть
неведомый господин N за зеркальной стеной, хоть весь мир.


«Все гениальное просто» - господин N наблюдал за развивающимися перед
ним событиями. На это раз это была не игра, все было по настоящему. Эта
парочка явно состояла в любовной связи, и произошло это не по воле
случая, а благодаря тому, что он, Иван N, решил написать рассказ и
воплотить его в жизнь. Вымысел и реальность перемешались, став единым
целым. Не какой-то Северус Снейп или Волдеморт были волшебниками, это он
сам, бывший ученик горнопроходческого ПТУ, бедный мальчик из Богом
забытого шахтерского городка, стал самым настоящим волшебником, сведя
вместе своих любимых актеров. Сказка, рожденная его воображением, стала
былью.


«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» - играло радио, мелодия
доносилась словно издалека.
Ваня очнулся в больнице. На его кровати сидел высокий мужчина лет
сорока, с черными коротко стриженными волосами, в которых блестела седина,
резкими, но не отталкивающими чертами лица и абсолютно черными
глазами.
- А ты красивый, ангел, падший ангел, - такая знакомая рука
откинула белокурые волосы со лба. От звука голоса, который он
моментально узнал, Ваня дернулся, не зная, что ему делать: бежать или
кинуться человеку на шею. А потом замер, глядя на «невидимку»
пораженными широко распахнутыми глазами. Он узнал этого человека, он его
видел, он его знал. Все в городе знали его. Мужчина погладил юношу по
волосам. Потом он, очертив внешней стороной кисти руки контур скулы,
провел пальцами по Ваниной шее, спустился к груди, рука скользнула под
одеяло. Человек явно ничего не боялся, не стеснялся, всем своим
поведением он словно показывал: «Это был не сон, не бред, ты мой и я
буду делать это с тобой снова и снова». Мальчик инстинктивно попытался
отстраниться, приподняться на локтях, вжаться в спинку кровати, но силы
покинули его, и он безвольно откинулся на подушку, позволяя пришельцу,
сидящему на его кровати с невозмутимым выражением лица, ласкать себя под
одеялом.
- Я не ненормальный, я не пидор, - мальчик, кусая губы и
проклиная себя за свою слабость, все еще пытался сопротивляться, но
пальцы, ласкавшие его член, лишали Ваню остатков воли.
- Это не имеет никакого значения, пока я хочу тебя, - черные
глаза мужчины были так близко, он словно навис над жертвой своей
страсти.
- Ненавижу тебя, - прошептал Ваня, попытавшись отвернуться, но его
тело и восставшая плоть говорили иное.
- Ненавидишь и все же хочешь, - мужчина спокойно встал с постели.
- Мы еще увидимся. И ушел, оставив мальчика растерянным,
испуганным и неудовлетворенным.
Конечно же, они увиделись. Ваня ни в чем не посмел ему отказать. И
жаловаться ему было некому. Все равно ему бы никто не поверил.
Кем был он? Незаконнорожденный сын заводской уборщицы, ученик первого
курса горнопроходческого ПТУ Ваня N.
А невидимка оказался тем, ради кого была организована экскурсия на
шахту, Первым Секретарем Городского Комитета Партии, Первым, Хозяином.
Его Хозяином.

С момента знакомства с Первым жизнь Вани волшебным образом переменилась.
Его матери предложили работу администратора и сестры-хозяйки в закрытом
дачном поселке, находившемся недалеко от города. Исчезли вечная нужда
и необходимость зарабатывать деньги.
Мальчик перевелся из ПТУ в школу, и не какую-нибудь, а физ-мат, лучшую в
городе. Пусть с годичным отставанием, но Хозяин ему сказал, что
необходимо закончить институт. Что школьная программа рассчитана на
самый средний ум, и освоить ее может даже олигофрен, если сильно
постарается.
- За каждую двойку или тройку я буду тебя пороть, - глаза Вани,
привязанного за руки к крюку в потолке, на котором обычно висела люстра,
были плотно завязаны, и он не знал, с какой стороны на него обрушится
удар тяжелого ремня с железной пряжкой.
- Ммм.., - он даже кричать не мог, поскольку его рот был заткнут носовым
платком и плотно обмотан прозрачным скотчем, отдирать который потом было
очень больно. Удары сыпались, обжигая кожу. По щекам мальчика лились
слезы, но это распаляло его Хозяина еще больше. Ваня плакал от ярости,
от бессилия, от того, что когда его истязал его любовник, член стоял как
каменный. Мальчик презирал себя за то, что ему на самом деле нравилось все
это. Что он ждал, когда сильные и нежные руки освободят его, а Хозяин,
став нежным и ласковым, начнет называть его котенком, свои малышом, будет
целовать следы от веревок на его запястьях, прикрытые веки залитых
слезами глаз, опухшие губы, ссадины от ударов на его груди, спине,
животе, спустится ниже и он, Ваня, будет стонать и забудет все от
наслаждения, когда твердый член его мужчины войдет в него…

Через полгода Ваня стал отличником и председателем Комитета Комсомола
своей школы. Хозяин открыто покровительствовал ему. Никого не удивляла
эта привязанность. История развода Первого когда-то была притчей во
языцах и никто не удивлялся тому, что мужчина по отцовски отнесся к
тому, с кем пережил ужас заточения на взорванной шахте.
Первый, действительно, заменил господину N отца, которого у того никогда
не было. Они много разговаривали, постепенно мировоззрение юноши стало
меняться, он понял, что мир огромен, появились амбиции. Первый и Ваня,
когда мальчик перестал бороться с собой, стали общаться на равных. Они
обсуждали любые темы, кроме одной. Они были на равных во всем, кроме…
- Чтобы выпороть тебя, мне предлоги не нужны. Раздевайся, медленно.
Подойди к стене. Встань на цыпочки, разведи ноги, обопрись на кончики
пальцев, - в голосе мужчины звучал металл, но это заводило Ваню еще
больше. Они были вдвоем в жарко натопленной бане, березовый прут рассек
воздух и опустился на поясницу. На спину, на занемевшие ноги. Снова и
снова. Перед глазами расплывались красные круги, но опуститься на пятки
или опереться на ладони было нельзя. Хозяин запретил. И кричать было
нельзя, а кляпа не было. Ваня кусал губы.
-А-а-а, - он не выдержал и застонал, и тут же сильный удар, уже под
коленки, заставил его упасть на пол.
-Ползи ко мне, - Хозяин распахнул дверь в парилку и сел на нижнюю лавку.
Ваня полз, на четвереньках, не смея поднять глаза кверху, зная, что
получит за это увесистую оплеуху. И, склонившись, стал вылизывать пальцы
на ногах своего мужчины. Мальчик начавший превращаться в юношу, уже не
врал самому себе. Он делал это с удовольствием, он вылизывал, целовал
своего любовника и позволял делать с собой что угодно, потому что ему,
Ване N, это нравилось.
- Сладкий мальчик, - жесткие пальцы с силой сжали основание волос,
приподнимая голову юноши вверх. – Подготовь его для себя, смазки не
будет, - в губы Вани ткнулась широкая головка большего сочащегося члена,
мальчик послушно открыл рот…
Он знал, что последует за этим, что мать на дежурстве, а впереди выходные, и в понедельник ему будет больно садиться и неудобно ходить, а
соски будут саднить и болеть, и, скорее всего, будут заклеены
лейкопластырем, поскольку малейшее прикосновение к ним будет причинять
жуткий дискомфорт, что в яичках будет состояние вакуума, что в школу ему
придется прийти, несмотря на жару, в рубашке с длинным рукавом, а осипший
от крика голос он спишет на простуду. Ваня уже хотел всего того, что с
ним сделает его Хозяин. В постели он стал его Рабом.

В понедельник Хозяин довезет его до школы сам, отпустив шофера, и
извинится, и будет смущен и ласков, и накупит ему кучу подарков. Но в
следующую их встречу все повторится, или Первый придумает что-то новое,
а он, Ваня будет ему подчиняться, потому что ему это нравится, потому
что он этого хочет.

Повзрослевший господин N никому никогда в этом не признался и не
рассказывал, да и кому он мог это рассказать? Но годы, проведенные рядом
с Первым, он вспоминал, как самые счастливые в своей жизни.

Ваня по настоянию любовника поступил в Горнообогатительный институт, где
быстро пошел вверх по комсомольской линии. Виделись они не чаще чем раз
в месяц, и после одной из встреч товарищ N пролежал два дня, но молодой
человек не променял бы эти свидания ни на что на свете. Он часто хотел
рассказать Хозяину о своих чувствах к нему, но боялся. Сам не зная чего.
Боялся что-то менять, настолько все было хорошо.

Несмотря на то, что встречи с любимым человеком были редкими, и на свой юный
возраст, Ваня N оставался верен Хозяину и никогда ему ни с кем не
изменял. Хотя возможностей было более чем достаточно. Выросший,
возмужавший, высокий, широкоплечий член Профсоюзного Комитета Института
нравился многим девушкам, да и преподавательницам тоже. Ваня мягко отказывался от их предложений, ссылаясь на невесту на родине.

- Я хочу, чтобы ты знал, что у меня никого нет, кроме тебя, - прошептал
как-то Ваня своему любимому.
Тот понял это по своему.
Через месяц Хозяин привез своему котенку подарок. Узкое, но не слишком,
тонкое стальное кольцо, пережимавшее основание члена, и прикрепленную к
нему сеточку, облегающую мошонку. Через двадцать лет господин N наладит
массовое производство подобных сексуальных игрушек, что окажется
довольно прибыльным делом, а тогда в этом приспособлении молодой человек
не мог не то, что сексом заниматься с кем-то, он даже не мог
удовлетворять сам себя.
- Никого кроме меня, - Хозяин сжал в ладони яички любовника, - я тебе
запрещаю прикасаться к себе без меня, ты понял, котенок?
Однако ключик оставил, на случай занятий физкультурой и медицинских
осмотров. Ваня приказание нарушал, а потом рассказывал про это
любовнику, который за это, возбуждая «свое солнышко», но не снимая «пояс
девственника», не давал кончать молодому человеку часами. Рассказывал,
провоцируя Хозяина, прекрасно зная, что за этим последует. Это уже была
игра, в которую играли они оба.

- Меня переводят на Север. Буду теперь добывать нефть, бурить скважины, -
проинформировал Ваню Хозяин.
Ваня перевелся в другой институт. Хотя и там его карьера сложилась
успешно. На пятом курсе он стал Председателем Профсоюзного Комитета, мог
бы остаться в городе, где жил, но уехал к любовнику. Работать.

- Ты должен жениться, выгодно. Дочь директора Предприятия, конечно, шлюха и
шалава, но для тебя это будет полезно.
И господин N женился. На той, на кого ему указал его любимый. Брак
оказался успешным, его жена была опытной в постели, а Ваня нелюбопытным.
Потом, когда у них родилась дочь, жена и вовсе забросила свои гулянки.
«Нагулялась» - как она говорила, и стала образцовой домохозяйкой. В
двадцать семь лет господин N сделал головокружительную карьеру, став
Главным Инженером крупного нефтедобывающего объединения.

- Котенок, я так перед тобой виноват, я так сильно люблю тебя, - произнес
Хозяин, провожая его с женой и годовалой дочерью в аэропорт, когда они
улетали на отдых в Карловы Вары. Это было так хорошо, чтобы быть
правдой, этого было так много, что у господина N перехватило дыхание,
слова рвались из его груди. Но сказать: «Я тоже люблю тебя»? Этого
было слишком мало. Из буфета вернулась жена, и объявляли посадку на
самолет. Господин N так и не открыл своих чувств человеку, которого
любил больше всего на свете, чего он потом никогда не смог себе ни
объяснить, ни простить.

Зареванная секретарь, фотография любимого лица в траурной рамке, он даже
не попал на его похороны. Мир мгновенно стал серым, бесцветным,
безвкусным, пустым и абсолютно ненужным. Первым желанием господина N
было прийти на могилу Хозяина и покончить с собой. Но ведь были
жена и дочь, мужчина помнил, что такое расти без отца, а, учитывая
характер его жены до свадьбы, ее дальнейшее поведение было легко
предугадать. Жена станет шлюхой, а дочка – никому не нужным болтающимся
под ногами ребенком. Такое Хозяину не понравилось бы, он был бы
недоволен. Иван N оставил мысль о самоубийстве. Своих мыслей, мнений и
желаний у мужчины давно не было. Он стал жить, как хотел бы Хозяин. Он
стал жить вместо Хозяина.

Отсутствие чувств – это оказалось хорошо, потому что наступили смутные
времена. Цены на нефть упали, буровые стали нерентабельными, началась
перестройка, и все встало с ног на голову. Благодаря тому, что нефть
подешевела, и государство по старым контрактам фактически торговало ей в
убыток, когда началась приватизация, господин N, c помощью тестя, с
которым у него были прекрасные отношения, без особых проблем прибрал
родное предприятие к рукам. Потом сумел выкупить соседние, и понеслось.
Смутное, бандитское с захватами и недружественными слияниями начало
девяностых, чиновничий их конец и начало двухтысячных. Интриги,
заговоры, покушения, дочка, играющая за пятиметровым забором, жена,
выезжающая с четырьмя телохранителями по магазинам, потом стало
поспокойнее, но прогуляться по улице, как в старые добрые времена, было
уже невозможно. Господин N с семьей переехал жить в столицу. Он работал
по шестнадцать часов в сутки, на остальное времени не оставалось. Жена
честно ему заявила, что заведет любовника, господин N не возражал. Дочь
поступила в институт. Яхты, рестораны, вилла в Испании, квартира в Праге
и Париже – все это было лишь по необходимости или на бумаге. Все то, что
для многих является предметом желаний, не приносило мужчине никакой
радости. Цена была слишком высока. Но отказаться от всего этого господин
N уже не мог, потому что это была его жизнь. Он был словно белка,
попавшая в колесо…
Так продолжалось, пока он не встретил …

Господин N наблюдал за тем, как актеры уходят со «сцены». Он хотел
сначала пригласить их в ресторан, но передумал. Кто он им? У них своя
жизнь, у него своя. Он очень устал. А еще мужчина понял, что страшно,
безумно соскучился по солнышку, по своему Денису…

 Отправлено: 16.06.08 22:33. Заголовок: Денис. С Денисом о..

Денис.


С Денисом они познакомились случайно. А может, это была судьба? Вероятность их встречи была один к девяти миллионам, столько примерно в большем городе жило абсолютно ненужных господину N людей.
Он попал в пробку на Пятницкой улице, одностороннее движение, повернуть некуда, а Денис со своими «тарелками» и барабанами возвращался с концерта, который их на тот момент не слишком профессиональная группа отыграла в «Вермеле». И именно в тот момент, когда Денис проходил мимо него, потертый местами ремень на сумке мальчишки порвался, и одна из «тарелок», вывалившись из не застегнутой сумки, закатилась прямо под колеса его машины. Барабанщик бросился ее оттуда вытаскивать. Охрана сработала моментально. Выскочив из джипа сопровождения, она кинула на асфальт и злополучную тарелку и перепуганного, возмущенного таким произволом мальчишку. Шапочка съехала с головы, и по плечам рассыпались длинные белокурые волосы. Широко распахнутые зеленые глаза. Тонкие, девичьи черты лица, но в нем не было ничего женственного.
- Какого…?! - парень выругался матом.
«Действительно, какого? Только у нас можно безнаказанно унизить человека, но может быть еще в Гондурасе» - господин N обычно равнодушный к людям, был взбешен поведением своей охраны. Ребята явно перестарались. Мужчина смотрел на встающего, отряхивающегося и подбирающего с тротуара свои вещи парнишку. Стройный, длинноногий. И тут господин N сделал и вовсе неслыханную вещь. Он открыл дверь своей машины и на глазах у изумленных охранников, не посмевших его удержать, подошел к пареньку.
Почему он это сделал?
Не из жалости к ближнему, это уж точно. Просто впервые лет за десять у господина N на кого-то, без всяких предварительных изысков «встало».
- Извини, это их работа, - он подобрал с асфальта злополучную тарелку.
Паренек растерянно хлопал глазами. А ресницы у него были длинные, темные и загнутые. И алые, красиво изогнутые губы с приподнятыми уголками.
«Поцеловать бы тебя прямо сейчас», - но всему свое время и не все сразу.
- Иван, - мужчина протянул холеную руку.
- Денис – мальчишка, все еще не вполне придя в себя от произошедшего, ответил на рукопожатие. У него были узкие запястья и красивые длинные пальцы, руки аристократа. Ладонь Дениса, несмотря на холод и отсутствие перчаток была теплая и немного жесткая. Паренек был худощав.
- Пойдем, поужинаем, - не дав своему новому знакомому принять решение, господин N схватил паренька под локоть и буквально втолкнул в дверь ресторана «Грильяж», которую распахнул перед ним услужливый портье.
Приятная фортепианная «живая» музыка, улыбающийся персонал, свечи, мужчина любил это место.
Сначала парнишка стеснялся, было видно, что в подобном заведении он впервые. Его ответы были односложными, и ел он мало. Но господин N, если хотел, то мог быть очень обаятельным. И постепенно Денис осмелел и стал поддерживать беседу.
Он был студентом Первого Курса медицинского института, жил на какой-то московской окраине с мамой, отчимом и младшей сестрой и играл в рок группе. Денис был красивым, вежливым, стеснительным юношей. Таким, каким в свое время господин N был сам.
Напоить мальчишку было проще простого, привезти домой в особняк на Арбате – делом техники. «Развести» не составило никакого труда.
По странному стечению обстоятельств Денис оказался геем, господин N даже не стал у него первым мужчиной. И снова произошла необъяснимая вещь. Иван не вызвал такси, не отправил мальчишку домой. Он взял случайного любовника пять раз подряд, может потому, что давно ни с кем не занимался сексом и изголодался, а может потому, что парнишка отдавался очень талантливо, словно господин N был самым лучшим и желанным в его жизни. Так или иначе, мужчина впервые раз за много лет уснул, обнимая другого человека.
А на утро Денису было плохо, очень плохо, и господин N, вместо того, чтобы дать ему денег и отправить домой, а самому поехать на работу, позвонил в офис, сказал пораженной секретарю, что у него выходной и остался рядом со своим юным любовником.
Перепелиное яйцо, немного конька, красного и черного тертого жгучего перца.
- Выпей это, - господин N заставил Дениса выпить средство от похмелья, заметив, как у того вылезли глаза из орбит.
- Уже лучше? – мужчина поцеловал юношу в губы.
- Глаза болят от света, - признался паренек.
- Давай я их тебе завяжу, - предложил господин N, укладывая его на кровать.
- Перевернись на живот. Можно я свяжу тебе руки над головой? Мы сможем это остановить, когда ты захочешь, - Денис разрешил и ничего останавливать не стал. Он застонал, когда господин N сильно сжал его затвердевший сосок, вскрикнул, когда взрослый любовник укусил его за шею, но прекратить не попросил и бурно кончил, когда мужчина, двигаясь внутри него в каком то безумном темпе впился в его губы, оттягивая назад за белокурые волосы его голову.
- Ты мой, только мой. Ты понял меня? – выдохнул мужчина, падая на спину связанного любовника.
- Да, я твой, - прошептал Денис опухшими искусанными губами.
Так господин N стал Хозяином...

С тех пор прошло почти полтора года и месяц и три дня с тех пор, как Господин N отпраздновал день нефтянника. Сейчас он поправлял "бабочку" перед зеркалом. Мужчина собирался на лондонскую премьеру фильма "Гарри Поттер или Кубок Огня". Впереди его ждал захватывающий вечер.

- «Я его верну, я его обязательно верну» - молодой человек в сотый раз посмотрел на себя в зеркало. Красивое лицо, широкие плечи, длинные стройные ноги. Роберт Паттинсон на премьеру фильма «Гарри Поттер и Кубак Огня» оделся нарочито сексуально, на грани дозволенного. Черные брюки обтягивали упругие ягодицы, белоснежная рубашка расстегнута на груди.
- Роберт! Тебя долго ждать? Сколько можно крутиться перед зеркалом? – рассерженный голос старшей сестры вернул молодого человека к реальности.
«Не надо было меня в детстве переодевать в женские платья и обзывать при этом Клаудией» - с иронией подумал про себя исполнитель роли Седрика Диггори
Последний штрих – красный бархатный классический английский однобортный пиджак на трех пуговицах. Роберт не стал его застегивать. Еще раз критически окинул себя взглядом в зеркале, остался доволен результатом.
«Я его верну, я сделаю это» - Роберт решительно направился к двери. – Все, моя дорогая, я готов, кстати, шикарно выглядишь, - молодой человек вышел к уже как пол- часа ожидающей его под дверью комнаты сестре, чтобы поехать на премьеру.

«Я похож на безобразного зеленого кузнечика» - Дэн Рэдклифф критически окинул взглядом свое отражение в зеркале. - «Черная рубашка придает моему лицу покойницкий цвет, слишком тупой вырез воротничка укорачивает и без того недлинную шею и подчеркивает квадратную форму лица. Брюки висят, словно мешок. Что? Нельзя было сшить мне другие штаны? На два размера меньше? Обязательно было шить, чтобы попа казалось безразмерной? Хотя, какое кому до нее дело?» - Дэна бесило все: его костюм для Лондонской премьеры, погода на улице, еда за завтраком. Кусок не лез в горло. Юноша волновался. Очень сильно. И дело было даже не в премьере, хотя в ней тоже. Впервые за несколько месяцев Дэн должен был увидеть Роберта.
Юноша вспомнил последнее интервью с его бывшим любовником ( от слова «бывший» у Дэна словно что-то острое повернулось в груди, причиняя почти ощутимую физическую боль). Роберт с искренней улыбкой на лице поведал о том, что он «с большим уважением относится к Дэну Рэдклиффу как к актеру.»
«А как не к актеру» - тут же вставил юноша свой комментарий. «Кидаешь мордой вниз и вставляешь по самые яйца?»
«Меня поражает, что молодой человек умеет так хорошо справляться с трудностями и снимается наравне со взрослыми и многоопытными актерами, что сил Дэна хватает на все, в том числе на то, чтобы отлично учиться»,- «молодой человек» по сотому разу перечитал интервью и отшвырнул журнал в сторону.
-Будь оно все проклято! Не хочу никуда ехать, не хочу никого видеть. Проклятая пресса, надоедливые поклонники. Чтоб они все провалились, подлипалы, дармоеды…

«Надо быть приветливым, меня фотографируют» - вспышки со всех сторон. Дэн растянул губы в улыбке. Она вышла некрасивой, вымученной. «Ничего страшного, решат, что я сильно волновался перед премьерой» - юноша улыбнулся еще раз и почему-то вспомнил, как «скалилась» собака в парке. Сейчас он знал, что она хотела сказать « Вы мне все надоели, я хочу Вас покусать и убежать».
Белое в веселенький красный цветочек платье Эммы, хорошо, что ей хоть бантики господа имиджмейкеры не завязали, голубой бархатный пиджак Руперта.
«Похоже, сегодня все будут в бархате» - Дэн наблюдал за тем, как из очередного лимузина выходит девушка в светлом платье, а следом за ней высокий красивый парень в ярко-красном, можно сказать, пурпурном пиджаке.
-Бум, -сердце пропустило удар, - бум, -сердце пропустило удар еще раз. Юный Рэдклифф не верил своим глазам. Красавцем, вышедшим вместе со своей сестрой Джессикой, оказался Роберт Паттинсон.
«Какой он! Не то, что я» - Дэн, с трудом подавив вздох, помимо воли залюбовался молодым человеком.
«Я скорее являюсь на премьеру в красном пиджаке, чем захочу увидеть тебя еще раз» - юноша почувствовал, как у него зашумело в ушах.
«Он хочет видеть меня? Он хочет помириться со мной? И что мне делать» - в душе Дэна нарастала паника.
«Как мне поступить? Подойти к нему первому? Нет, это исключено,» - Дэн практически не помнил ту ночь, когда Шон привез его пьяного к Роберту, осталось лишь ощущение чудовищной обиды и несправедливо нанесенного оскорбления. Но несправедливо ли? Юноша окончательно запутался. А вокруг были люди, незнакомые, взиравшие на него полными обожания глазами, визжащие от восторга девочки-подростки, журналисты, алчущие сенсаций. И надо было улыбаться, улыбаться и улыбаться. Дэн был уже благодарен своему отцу за то, что тот отучил прессу задавать вопросы без предварительных договоренностей.
Роберт, напротив, был общителен, дружелюбен, обаятелен, просто великолепен. Дэн поймал сияющий, как юноше показалось в тот момент, торжествующий взгляд любовника. «Бывшего любовника» - напомнил себе юноша, и эта мысль отозвалась болью в груди.
«А может быть он не хочет со мной мириться? А если он просто решил напомнить мне, как он меня послал? Еще раз посмеяться надо мной?» - Дэн опустил глаза и отвернулся.
Он испытал огромное облегчение, когда погас свет и начался показ. Впервые в жизни ему было абсолютно все равно, как фильм оценят критики.
«Приходи сегодня в ванну для старост и не забудь взять с собой яйцо» - на юношу с экрана нежно смотрел улыбающийся Седрик Диггори, Роберт Паттинсон.
Дождь, скользкая глина, первые объятья, первый поцелуй, их первый раз в вагончике во время ливня, бегство со съемочной площадки, безумный счастливый май, гольф клуб…
«Дэн! Ты видел мой удар?..» -последние мгновения, когда Роберт ему улыбался, последний раз, когда они были счастливы и были вместе. Юноша вспоминал о том, что он считал игрой, репетицией перед чем-то более важным, и что на самом деле оказалось его настоящей любовью, которую он потерял из-за своей самонадеянности. Хотелось плакать. Дэн сглотнул, у него дернулся кадык. «Какой же я идиот. Хорошо, что журналисты меня сейчас не видят».

«Я - идиот, он даже смотреть на меня не захотел» - красавец Роберт Паттинсон выпил сухое мартини, потом еще одно. Дэн избегал его, как раньше, и, судя по всему, это будет продолжаться и впредь. Молодой человек взял еще один бокал. Фильм показали, премьера состоялась, начался банкет. «Я хочу сегодня забыться» - исполнитель роли Седрика Диггори продолжил налегать на спиртное.

«Не хочу никого видеть. Пошли все на х№й. Пусть думают обо мне, что хотят. Решат, что я переволновался. Ведь я еще ма-а-аленький» - язвительно думал про себя исполнитель роли Гарри Поттера. Появившись пору раз перед прессой, чтобы не вызывать кривотолков, Дэн спрятался ото всех в VIP комнате, куда не пускали гостей и представителей СМИ. Эмма была, как всегда, в своем репертуаре. Сменила цветное смешное платье в цветочек на элегантное черное. Мило общалась с гостями, а потом у девушки случился жуткий приступ головной боли. И любящие родители, наплевав на разочарованных поклонников и мнение прессы, закутали дочь в белый плед и увезли домой.
«Как же ей повезло» - неожиданно для себя подумал Дэн, глядя на то, как мама Эммы обнимает свою дочь, закрывая ее лицо рукой, словно птица крылом, от вспышек назойливых фотографов.
Руперт, как настоящий друг, видя, что с Дэном происходит что-то неладное, взял удар на себя и пошел общаться с поклонниками и фотографами.
«С меня выпивка» - сидя на диване и нервно царапая ногтями его обивку, Дэн думал о том, сколько раз исполнителю Рона Уизли пришлось оставить свой автограф. «Наверно у него рука уже отсохла» - Дэна трясло, как в лихорадке. В VIP комнате он остался еще по одной причине. Он хотел дать Роберту возможность подойти к себе и поговорить без ненужных свидетелей. Зачем? Юноша не знал ответа на этот вопрос.
В рубашке, манишке и застегнутом на все пуговицы бархатном пиджаке было жарко.
«Мне надо умыться» - Дэн пошел в мужскую уборную и плеснул себе в лицо холодной водой. Она попала в глаза, и он на мгновение зажмурился, наклонившись над раковиной.
-Привет, Дэн – эта короткая фраза заставила юношу застыть на месте. Потом он медленно распрямился и открыл глаза, его макушка уперлась в плечо того, кого он ждал весь вечер, и встречи с кем так боялся. Роберт Паттинсон, собственной персоной стоял у него за спиной. Молодого человека пошатывало, он был явно навеселе, если сказать честно, но был изрядно пьян.
- Я соскучился по тебе, малыш, - Дэн увидел в зеркале расфокусированный взгляд своего любимого. Роберт одной рукой обнял юношу под шею, положив ладонь ему на плечо, прижимая Дэна к себе, а другая рука, забравшись под манишку, проникла под ремень.
- Бум, бум,- кровь зашумела у юноши в висках, а член моментально встал. Эрекция была почти болезненной. Дэн чувствовал дыхание Роберта у своего уха. Мурашки побежали вдоль позвоночника. Юноша боялся пошевелиться, он боялся даже вздохнуть.
-Ты думаешь, все так просто? « О боже, что за бред я снова несу?» - юный Рэдклифф опустил глаза вниз, чувствуя, как пылают его щеки и уши.
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы кто-то не стал поворачивать ручку двери туалета. Потеряв голову от страсти, но, сохраняя остатки разума и не желая, чтобы его застали в весьма недвусмысленном положении, Роберт втолкнул Дэна в ближайшую кабинку и захлопнул за собой дверь, прижимая любовника к фанерной перегородке и зажав его рот ладонью. Пользуясь тем, что исполнитель роли Гарри Поттера вряд ли захочет оказаться в центре скандала, и, поэтому, будет вести себя тихо и не станет сопротивляться, молодой человек расстегнул пряжку ремня юноши, спустил его брюки и трусы до колена, сел перед ним на корточки. Поддерживая Дэна за бедра, облизав языком его поджавшиеся отвердевшие яички, Роберт втянул в рот его налившийся кровью член.
«Как он смеет?! Что он себе позволяет?! Он обращается со мной как с хасле… О… М… Пусть делает что хочет» - Дэн закрыл глаза. Юноша стоял, облокотившись затылком о тонкую перегородку, и закусил губу, чтобы не застонать от удовольствия. Роберт сжимал его ягодицы ладонями, притягивая юношу к себе в такт движению губ. В какой-то момент Дэну захотелось толкнуться навстречу, но он не стал делать этого, чтобы не создавать излишнего шума. Он мог лишь отдаться во власть своих ощущений. Движение, еще одно движение, палец Роберта проник в его дырочку, потом еще один и еще. Сердце колотилось как бешеное, перед глазами расплывались красные круги. Все тело словно свело сладкой судорогой, колени дрогнули, Дэн больше не мог сопротивляться приближающемуся оргазму. Еще одно движение и юноша, кусая губы чуть ли не до крови, вцепившись в волосы своего любовника, излился ему в рот. А потом стало все равно, закружилась голова, ноги стали ватными, юный Рэдклифф наверно осел бы на пол, спустившись спиной вдоль стенки, если бы Роберт не подхватил бы его. И в тот же момент тот, кто помешал их уединению, вышел, хлопнув за собой дверью.
-Я тебя хочу, прямо здесь, - Паттинсон, поддерживая Дэна под мышки, чтобы тот не упал, опустил крышку от унитаза и подтолкнул к ней юношу, чтобы тот встал на нее коленями. Перед глазами Дэна была голубоватая «под мрамор» туалетная плитка, которая оказалась похожа на ту, что была в душевой Роберта, когда тот его изнасиловал.
«Он сейчас просто пьян, он меня трахнет, а на следующий день даже не перезвонит». Юноша пришел в себя. Он вскочил на ноги, развернулся и попытался ударить любовника в лицо, оттолкнув его от себя. Быстро натянул на себя штаны, судорожно застегивая ремень неслушающимися пальцами.
-Не смей со мной так обращаться, я - не шлюха,- глаза Дэна яростно заблестели, а руки сжались в кулаки. - Ненавижу тебя! "Ненавижу тебя, ненавижу себя, ненавижу нас обоих" - он тяжело дышал.
«Ненавидишь? И тем не менее, хочешь? Сейчас или никогда» -удар разъяренного юноши пришелся по касательной, но скула немного саднила. - Конечно не шлюха, - Роберт схватил юношу за запястье, рывком притянул к себе, сжал пальцами подбородок и, преодолевая сопротивление, поцеловал Дэна в губы. – Ты не шлюха, и я тебя люблю, - молодой человек смотрел в лицо юноши мутным пьяным взглядом.
«Я тебя люблю» - сколько раз Дэн мечтал услышать это от Роберта, и вот это случилось, в кабинке мужского туалета, рядом с унитазом. Вот такой вот гламур.
«Он снова издевается надо мной» - юноша больше не мог сдерживаться. Исполнитель роли Героя Волшебного мира попытался вырваться, но не смог. Роберт держал его так крепко, Роберт был сильнее его. Внезапно Дэн почувствовал себя таким несчастным. Слезы сами потекли по щекам, и юный Рэдклифф ничего не мог с этим поделать.
- Зачем ты так шутишь? Думаешь это смешно? Может, хватит надо мной издеваться? Я все знаю. Про тебя, Алана и Шона. И про твою аллергию на этот проклятый одеколон. Мне Шон все рассказал. Сколько ты еще будешь сводить со мной счеты? Ты мстишь мне за то, что я трахался с Аланом?» - Дэну уже было все равно, что его кто-то услышит. Ему было наплевать. Он произносил слова сквозь слезы и всхлипывал при этом. «Я жалок» - юноша презирал сам себя, но продолжал рыдать и не мог остановиться.
От вида плачущего Дэна, которого Роберт любил всем сердцем, молодой человек мгновенно протрезвел. Он притянул юношу к себе так, что тот уткнулся мокрой щекой в бархатный лацкан его пиджака.
-Знаешь, я тоже не из института благородных девиц. И тоже трахался с Аланом. Это - такая же правда, что и то, что я люблю тебя, Дэн Рэдклифф, - Роберт повторил свое признание еще раз и уткнулся губами в темную макушку.
-И ты не презираешь меня? Не ненавидишь? – юноша все еще боялся поверить в произошедшее.
- Что мне надо сделать, чтобы ты мне поверил? Хочешь, я встану перед тобой на колени и повторю еще раз? – молодой человек приподнял лицо Дэна вверх, придерживая его пальцами за подбородок, глядя любимому в глаза.
«Неужели это правда? Он меня простил? Он меня действительно любит?» - Рэдклиффа охватило странное веселье.
-А раньше, если мужчина говорил порядочной девушке наедине, что он ее любит, это означало, что он сделал ей предложение, - юноша подавал смешок, потом хихикнул, потом всхлипнул, - Роберт, дай мне по морде, пожалуйста - произнес он шепотом перепуганным голосом и всхлипнул еще раз.
-Зачем? – просьба, мягко говоря, удивила.
-У меня, кажется, начинается истерика, - Дэн снова хихикнул, а потом еще раз всхлипнул. Нервное напряжение последних часов дало о себе знать.
-Тебе лучше умыться, - Роберт увидел, что юноша побелел как полотно, а его ладони стали холодными как лед.
-Роберт, ...я, - Дэн чувствовал, что еще немного, и он снова расплачется. Юноша не мог говорить. Чтобы он не сказал бы сейчас, этого было бы слишком мало. Он сделал какое-то отчаянное движение на встречу Роберту, повис у него на шее, уткнувшись в нее лицом. Сердце юноши колотилось так, что казалось, вырвется у него из груди.
-Маленький мой, это ты меня прости, - молодой человек был счастлив и полон раскаяния. – Мой любимый Дэни, мой самый красивый, мой самый лучший,- Роберт взял лицо юноши в ладони и стал осыпать поцелуями его лоб, веки, ресницы, переносицу, его соленые от слез опухшие губы. Это было так прекрасно. Сердце молодого человека разрывалось от переполнявшей его нежности, а штаны жали из–за нереализованного желания. Но не сейчас и не здесь. У них теперь все будет красиво. Он даст Дэну все самое лучшее, что только сможет. Роберт осознал, что они до сих пор стоят в тесной кабинке.
– Пойдем отсюда, - убедившись, что вокруг никого нет, Роберт вышел и подтолкнул любовника к умывальнику.
Тот сделал несколько глубоких вздохов, истерика отступила. Странно, они были наедине уже почти пятнадцать минут, а за это время, кроме одного посетителя в уборную никто не зашел.
-Со мной все в порядке, - Дэн умылся ледяной водой, стараясь избавится от следов слез под глазами. – Поедем сегодня ко мне домой?
-К тебе? – брови Роберта «поехали» вверх, как в старые добрые времена, - и что ты скажешь своей маме? « Это мой друг Роби, мы вместе сделаем домашнее задание, а потом он с разрешения своих родителей останется у меня переночевать?» - молодой человек, давая выход уже своему напряжению, кривлялся перед зеркалом, передразнивая Дэна писклявым голосом.
-Ты - задница, поедем к тебе,- юноша улыбнулся, уже по настоящему весело.
-Ты, задница, - Роберт сжал ладонью упругую ягодицу Дэна, - хочешь, чтобы я на тебе женился? Будет скандал, - настроение молодого человека стало просто чудесным.
-Пока нет, но на помолвку согласен, тайную, - прошептал юноша тоном заговорщика.
-Тогда одень на премьеру в Париже розовый галстук, чтобы я знал, что ты моя девочка, - молодой человек подмигнул отражению Дэна в зеркале. – Тебе пора идти, а то хватятся. Я выйду через пять минут после тебя. Жду тебя у себя дома, - Роберт поцеловал любимого в мочку уха и подтолкнул к выходу.
-До встречи,- выдохнул юноша, все еще не до конца веря своему счастью.
Закрывая за собой дверь, Дэн понял, почему их побеспокоили всего один раз. На ручке с обратной стороны висела табличка: « Туалет неисправен, приносим свои извинения»…
-Мне, кажется, гораздо лучше, - обратился юноша к своему отцу. Юный Рэдклифф просто сиял от счастья, излучая флюиды доброты и ласки. – Пап, никто не хочет меня сфотографировать?

Ни Дэн, ни Роберт никогда не узнали о красивом, лет сорока пяти на вид, сидевшем в припаркованной к зданию, где происходил банкет, человеке с радиопередатчиком на ухе. Господин N наблюдал за Дэном во время премьеры. Все оказалось гораздо интереснее, чем он предполагал. Он проследил за любовниками, это было несложно. Все любят деньги и у всех есть секреты. Один из портных, изготавливавших костюм для премьеры, собственноручно вшил «жучек»в лацкан пиджака господина Рэдклиффа- младшего. Господин N зашел в уборную в самый тупиковый, с его точки зрения момент, повесил табличку на дверь и потом наслаждался незабываемым диалогом примирения двух звезд мирового кино.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» - промурлыкал Иван себе под нос. Жить стало лучше, жить стало веселее.
-В аэропорт, - сказал он своему водителю. Господин N, проведя почти месяц в Лондоне, возвращался домой. Там его ждал Денис.

 Отправлено: 16.06.08 22:34. Заголовок: Господин N летел на ..

Господин N летел на Родину. То, что произошло во время премьеры, превзошло все его ожидания. Сбывшаяся мечта. Он смотрел в окно иллюминатора. Яркая радостная подсвеченная Европа закончилась и началась темнота. На долгие-долгие километры. И после этой темноты, непроглядной мглы, должен был появиться город-вампир, куда едут жить все, кто хоть чего-то добился в этой стране, потому что в других местах просто нечего делать.
Странный город. Иностранцы удивляются, особенно те, что едут через Выборг из Финляндии мимо Питера и далее в Столицу. Сначала вдоль дороги, сплошь покрытой рытвинами и ухабами, стоят покосившиеся столбы. Потом появляется ровный асфальт, затем на асфальте проступает дорожная разметка, дальше столбы становятся ровными и, более того, в них горят лампочки. Появляются вдоль дороги кафешки и бензозаправки, еще час, и ты попадаешь в город-миллионер с шикарными магазинами и дорогими машинами.
«Город-сказка, город-мечта» - господин N понимал, что написание фика ему многое дало. Он наконец-то разобрался в самом себе. Он был мальчишкой, чуть не погиб и только благодаря тому, что его завалило рядом с большим начальником, его откопали. Его жизнь сложилась так, как сложилась. Но он – это не Артем. Впервые за многие годы Иван назвал своего Хозяина по имени, а Денис – это не он. Разные люди, разные судьбы и у них с Денисом все будет по-другому. Как вообще могло получиться, что они с его зайкой расстались? Мужчина смотрел в иллюминатор, и не столь уж давняя сцена встала перед его глазами…

…Удар, удар, еще один удар, - хлыст ритмично опускался на белоснежную кожу, оставляя на ней красные следы. Подвешенный за руки к потолку юноша кричал от боли, но звук его голоса поглощался обитыми алым бархатом стенами, затянутым белым атласом потолком, пурпурным мягким ковром с длинным ворсом, которого еле-еле касались пальцы ног истязаемого. Кричи, не кричи, никто не услышит. Точно так же, как не услышал бы дробь ударной установки, которую господин N разместил в соседней комнате, чтобы его любовник мог репетировать, находясь в его доме.
Еще удар, - господин N рассчитывал силу, но это не значит, что он бил слабо. И снова этот сладкий надрывный крик. Как он кричал сам когда-то.
«Денис, маленький» - мужчина подумал, что его любовник похож на карамельку в подарочной затянутой тканью коробочке. Юноша тщетно пытался увернуться от жалящего его хлыста и хоть немного опереться на пальцы ног, чтобы снять нагрузку с перетянутых веревкой запястий.
- Хватит, не надо больше, – прошептал он одними губами. Мокрая от блестящих проступивших капелек холодного пота спина пленника была покрыта алыми ссадинами. Мужчина старался не переходить пределы разумного, но кое-где на молочно-белой коже запеклась кровь.
- Позволь мне самому решать, Денис, – господин N отвесил любовнику звонкую оплеуху, но экзекуцию прекратил. Голова пленника качнулась в сторону и безвольно повисла. Собранные в тугой узел над головой волосы развязались и рассыпались по плечам.
- Мой самый красивый, нежный мальчик, - мужчина подошел спереди к своему «солнышку», и взял его за подбородок затянутой в кожаную перчатку рукой, приподнимая лицо юноши вверх.
- Сними их, Денис, - он поднес указательный палец к запекшимся губам любовника, и тот, приоткрыв их, ухватив черную кожу зубами, стал выполнять приказ Хозяина. Он стаскивал перчатки палец за пальцем.
-Умница, теперь с другой руки, - прежде чем продолжить развлечение, господин N убрал с лица любовника прилипшую ко лбу мокрую прядь и поцеловал его в щеку.
Когда обе ладони мужчины были освобождены перчаток, мужчина обошел вокруг своего пленника, приблизился к нему со стороны спины, откинул волосы с вывернутого плеча и нежно подул на мочку уха любовника, глядя, как у того кожа на груди и животе покрывается мурашками. Обнял, поместив ладони на грудь юноши, скручивая его зажатые стальными «крокодильчиками» набухшие онемевшие соски, целуя затылок, шею, плечи.
- М-м-м, - из под закушенных запекшихся губ Дениса вырвался приглушенный стон.
«Славный мальчик, такой отзывчивый, такой чувствительный», - господин N наслаждался ощущением прикосновения к шелковистой, покрытой набухшими саднящими следами от ударов плети коже спины и живота пленника. Скользнул руками ниже, вдоль ребер, опуская ладони на бедра, на маленькие округлые половинки ягодиц, сжимая их своими пальцами, впиваясь ногтями в нежную кожу. Из покрасневшего по краям и немного опухшего ануса юноши свешивался кожаный «хвостик», который был ничем иным, как веревочкой, за которую из растянутой попки Дениса господин N стал вытягивать один на одним стальные нанизанные на тонкий твердый стержень шарики. При прохождении самого широкого места которых, мужчина резко проворачивал дилдо вокруг своей оси и его пленник болезненно вскрикивал. Перетянутый тонким стальным кольцом у самого основания член юноши стоял, словно каменный. Экзекуция продолжалась уже второй час подряд и за это время, истязая и возбуждая своего любовника, господин N еще ни одного раза не дал испытать ему оргазм.
- Хороший мальчик, мой маленький красивый Денис, - ладонью другой руки мужчина провел вдоль ствола и нажал ногтем на полупрозрачную натянутую тонкую кожу налившейся кровью головки.
- А-а-а, - из горла юноши вырвался стон, он попытался отстраниться, не имея достаточной опоры под ногами, качнулся и словно насадился на дилдо, которое неторопливо извлекал из него его мучитель.
- Какая у тебя аппетитная попка, солнышко, - крепко сжимая ствол юноши в ладони и сильно давя ногтем на его ноющую от неудовлетворенного желания головку, мужчина вогнал стальные шарики на место и нажал на кнопку на последнем из них. Сексуальная игрушка стала с тихим жужжанием вибрировать внутри пленника, вызывая у него новые стоны.
- Проси меня, я разрешаю, - господин N стал возбуждать Дениса рукой, одновременно с этим тянул стальную цепочку, прикрепленную к крокодильчикам, сжимавшим истерзанные соски юноши.
- Дай мне кончить, пожалуйста, - прошептал тот сорванным голосом, - дай мне кончить.
-У меня есть идея получше, - мужчина отошел от жертвы своей фантазии и приблизился к стоящему возле стены столику. На нем стояла свеча в красивом бронзовом подсвечнике. Господин N ее зажег. Он словно любовался игрой пламени, глядя, как возле горящего фитиля плавится желтый воск. Потом взял свечу в руки, наклонил ее над членом Дениса, не высоко и смотрел, как на покрасневшую кожу, на набухшие вены падают горячие капли. Плавящийся воск застывал на измученной головке, на болящих, ноющих поджавшихся яичках Дениса. Мерный гул вибратора перекрыли крики и стоны юноши.
- Хочешь меня? – господин N затушил свечу чуть выше пупка юноши, не сумев его обжечь по настоящему, поскольку сделал это резким движением руки.
- Да, - ответил Денис одними губами. По его щекам текли слезы.
- Хочешь меня внутри себя, внутри своей развратной растянутой попки? - мужчина наслаждался моментом. Его стройный длинноногий мальчик, заплаканный, с зажимами на ноющих сосках, с алыми следами ударов на белоснежной коже, подвешенный за руки к потолку, вытянувшийся в струнку, с вибрирующим дилдо в анусе и закапанным воском перетянутым у основания членом умоляет его, своего Господина заняться с ним сексом.
- Хочу, - длинные темные ресницы были опущены.
- Смотри мне в глаза, котенок, - ласково произнес мужчина, намотал длинные белые волосы себе на руку, оттянул голову любовника назад так, что веревки еще сильнее впились в запястья онемевших рук, и отвесил юноше увесистую пощечину. – Скажи мне, чего ты хочешь, - господин N поцеловал любовника в искусанные губы.
- Тебя, - длинные ресницы дрогнули…
Мужчине так хотелось быть просто нежным, ласковым, просто любить своего котенка, но что-то жесткое негнущееся в душе не давало расслабиться, быть самим собой. Он словно играл чужую роль. Злился на себя, а вымещал все на Денисе. Мучая его и возбуждаясь от этого. Он унижал своего любовника, и это не было игрой. Это было сутью их отношений.

Как они оба дошли до этого? Постепенно, сами того не замечая. Господин N предлагал Денису делать в кровати некоторые вещи и тот соглашался, потому что его очень возбуждал его любовник. Что бы он с ним ни делал. Плетки, веревки, наручники, воск, сексуальные игрушки. Сначала все было словно понарошку, а потом мужчина и юноша увлеклись. В какой-то момент болевой порог пропадал, и мучение превращалось в удовольствие. А небывалый по силе ощущений оргазм был платой за перенесенные издевательства. Когда все заканчивалось, господин N становился нежным, ласковым, заботливым. Сначала они всегда кушали, сидя за столом. Потом как-то раз мужчина попросил любовника есть, сидя у его ног, словно в шутку. Тот согласился. Потом это превратилось в правило. Господин N кормил своего мальчика с рук, тот вылизывал ему пальцы. Ползал по ковру обнаженный на четвереньках. И позволял делать с собой постели и не только в постели что угодно. Мужчина купил ему ударную установку, чтобы его любовник мог репетировать, не выходя из его дома. Ведь кроме, как на квартире господина N, они больше нигде не виделись. Постепенно Денис перевез к любовнику свои вещи и стал от него уезжать по утрам в институт. Фактически они стали жить вместе. И тот пятничный вечер ничем уже не отличался от предыдущих. В институт Денису можно было не идти два дня, его мальчик мог целых 48 часов не появляться на людях, даже больше, а за это время следы экзекуции должны были исчезнуть…

- Скажи так, чтобы я понял, - господин N, все еще оттягивая голову своего мальчика назад за волосы, залепил ему еще одну оплеуху, глядя, как на щеке появляется отпечаток его ладони. Он бил сильно, по настоящему.
- Я хочу, чтобы ты… - паренек замолчал на полуслове.
- Что бы я что? – мужчина стал расстегивать рубашку, у него было ухоженное мускулистое тело, которое скорее принадлежало молодому мужчине, чем тому, кому через пару лет должно было исполниться пятьдесят. Результат упорных тренировок. Жирные мужчины напоминали господину N уродливых волосатых жаб.
- Чтобы ты… трахнул меня, - лицо Дениса залил стыдливый румянец.
Его мальчик был безотказен в сексе, и в то же время, не смотря ни на что, удивительно застенчив. Это сочетание порока и невинности возбуждало господина N больше всего.
- Попроси так, как мне нравится, - мужчина сжал пальцами подбородок юноши.
- Выеби меня. А-а-а, - тело Дениса свела судорога, шарики внутри его ануса вибрировали и нагревались, и это было невыносимо. Юноша уже не понимал, невыносимо больно или невыносимо приятно.
- Повтори еще раз, - член господина N стоял, как каменный, но мужчина растягивал удовольствие.
- Выеби меня, пожалуйста! Трахни меня, м-м-м – голос пленника сорвался, он застонал.
- Если ты так просишь, - господин N нажал на кнопку в стене, с тихим гулом заработала расположенная под потолком лебедка, удлиняя трос, к перекладине на конце которого были привязаны руки Дениса. Ничем больше не удерживаемый, юноша безвольно упал на колени, заваливаясь на бок, опираясь о пол плечом и вытянувшимися перед ним руками, кисти которых опухли и покраснели, из –за того, что в районе запястий они были сильно перетянуты веревкой. Светлые длинные волосы, закрывая лицо Дениса, создавали странный контраст с поверхностью пола. Белое на алом, алое на белом. Господин N с удовольствием разглядывал лежащего перед ним исполосованного ударами хлыста юношу с рассыпавшимися по ковру белокурыми волосами. Сдерживать себя уже не было ни сил, ни желания. Мужчина разделся и, наклонившись, подхватил своего любовника под живот рукой, приподнимая его ягодицы и притягивая его к себе. Тот стонал и хватал ртом воздух.
- А-а-а,- Денис дернулся и громко закричал, когда его мучитель одним плавным, но сильным движением вытащил из него дилдо.
Мужчина с удовольствием любовался открывшимся перед ним зрелищем. Розовая, он всегда удивлялся ее цвету, дырочка безволосого ануса, опухшая и покрасневшая по краям не закрывалась и подрагивала, словно звала: «Иди в меня!».
Господина N приглашать не пришлось. Одним движением он вогнал свой скользкий, смазанный любрикантом член на всю длину, остановился, чувствуя, как в ожидании оргазма, пульсируют мышцы Дениса, а потом сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее стал вколачиваться в своего любовника.
- А-а-а, - тот стонал, не переставая, цепляясь пальцами онемевших рук за ворс ковра, подаваясь бедрами навстречу своему мучителю.
- Сейчас мой маленький, еще чуть-чуть, - мужчина, чувствуя, что больше не может себя сдерживать, нажав пальцем на скрытую пружинку, открыл стальное кольцо, пережимавшее семенной канал юноши. Оно с мягким звуком упало на пол. Еще два сильных движения. Господин N почувствовал, как судорожно дернулось тело Дениса в его руках, как его мальчик выгнул поясницу, запрокидывая голову, глядя безумным ничего не выражающим взглядом в его глаза.
- Да, мой сладкий, да, - все еще поддерживая любовника одной рукой под живот, лаская ладонью его член, другой мужчина вцепился в волосы юноши у основания и, оттянув его голову назад, кусая тонкую шею, не переставая двигаться, чувствуя, как его пальцы становятся липкими от выливающейся на них спермы, слыша непрерывающийся какой-то звериный, а не человеческий стон, ощущая, как мышцы сжимаются вокруг члена, с протяжным стоном кончил и упал на спину Дениса, подминая его под себя.
Они лежали какое-то время усталые, расслабленные, наслаждаясь близостью друг-друга. Господин N впал в какое-то забытье, нирвану, которое было неожиданно прервано необычным состоянием его партнера.

Денис странно, прерывисто задышал, стал хватать ртом воздух.
- Что с тобой? – мужчина резко перевернул любовника на спину. Абсолютно белое лицо, синеющие губы.
- Грудь …давит, - ответил Денис прерывающимся голосом, - больно, - юноша становился все бледнее и бледнее.

«Скоропостижно скончался… Сердечный приступ, прямо во время совещания… Такой молодой, всего 47 лет…» - обрывки давным-давно забытых и похороненных в глубине сознания фраз всплыли в памяти, словно отблески молнии в ночи.
«Это я во всем виноват! Это из-за моей невоздержанности…» - беспомощность и отчаяние навалились с новой силой. Поддерживая любовника под спину, господин N потянулся за сотовым телефоном.
- Принеси валидол, быстрее и вызови врача, - мужчина отдавал распоряжения личному шоферу, прижимая сотовый телефон ухом к плечу, одновременно с этим освобождая руки Дениса от веревок и растирая ему запястья.
- Сейчас мой маленький, сейчас все будет хорошо – мужчина вынес юношу из «игровой» комнаты и положил на софу в гостиной. – Потерпи, сейчас все будет хорошо, - господин N очень хотел в это верить.

- Ничего серьезного, - домашний врач господина N разглядывал снятую у Дениса электрокардиограмму. – Но ему надо как следует отдохнуть и никаких, никаких, – доктор повторил это слово дважды, - физических нагрузок в ближайшие две недели. Взгляд эскулапа говорил гораздо больше, чем его слова. Доктор был деликатным человеком, но все же человеком, и вид избитого и изнасилованного юноши в доме его старого друга шокировал его. «Ну ты даешь, не ожидал от тебя», - вот что говорил его взгляд.

Это было похоже на то, как десятилетия пролежавший на дне океана предмет впервые соприкасается с воздухом и начинает разрушаться прямо на глазах.
Мир мужчины не выдержал соприкосновения с реальностью. Господин N вдруг осознал всю ненормальность своей личной жизни.

«Денис ничего не ел после института, лишь крепкий кофе выпил. Я псих, извращенец и сделаю из мальчишки такого же больного на голову, какого сделали из меня»
- Да, я понимаю.

Исполосованные, со следами от веревок руки Дениса, лежащие поверх укрывавшего юношу пледа, больше не казались мужчине красивыми. Они выглядели просто ужасно. Господину N стало стыдно, он был противен сам себе.
«Как я дошел до жизни такой?» Когда доктор ушел, мужчина сел на колени рядом с софой, на которой лежал уснувший после укола молодой человек, и приложил ухо к его груди.
-Тук-тук, тук-тук.
«У него было слабое сердце. Он совсем не отдыхал… Сгорел на работе», - господину N стало страшно. Страшно потерять еще раз.

Все надо было остановить. Прекратить и немедленно. Пока не стало слишком поздно.

«Никаких физических нагрузок в течение недели» - предписание доктора господин N выполнил беспрекословно, даже на ударных Денису играть запретил. Закрыл репетиционную комнату на ключ и «игровую» тоже.
- Я тебе не игрушка! Не кукла! – его мальчик был в ярости.
«Он сам хочет этого? Он втянулся так быстро?»
- Доктор запретил,- шептал мужчина на ухо юноше, кусая его мочку, оставляя неудовлетворенным и его и себя.
А «его мальчик» злился.
«Ты меня не хочешь! У тебя кто-то появился! А кто тебе звонил? А где ты был?» - на господина N посыпались вопросы, которые ему даже жена никогда не задавала.

Сначала это веселило, потом начало откровенно раздражать.
- Разве я тебе когда-то давал поводы сомневаться в себе? – в какой-то момент Ивану надоело оправдываться.
«Неужели ему ничего не надо от меня кроме секса?» - эта мысль удивила господина N. «Возможно, я в него влюбился?» - эта мысль господина N напугала.
А еще мужчина мучался от жуткой сексуальной неудовлетворенности. Быть рядом с котенком и не сметь дотронуться до него…
Одним прекрасным вечером он залез в интернет и набрал в поисковике: «Мальчик поцеловал мужчину».
К удивлению господина N, практически все ссылки содержали описания любви между некими Гарри Поттером, Драко Малфоем, Северусом Снейпом и Люциусом Малфоем, встречались, правда, и такие имена, как Мураки и Ясон Минк, но их было гораздо меньше.
От скуки господин N стал читать фики, по крайней мере, так называлась та писанина, на которую он наткнулся. Потом, чтобы разобраться, кто есть кто, господин N прочел книги, все пять. Идея как избавиться от Волдеморта возникла в его голове сама собой. Чтобы дополнить картину, Иван посмотрел фильмы и… пропал. Образ Дэна Рэдклиффа затмил все, юноша стал навязчивой идеей. Иван писал, писал, писал свой фик. Это стало первоочередным делом. Важнее, чем налаженная работа, важнее, чем Денис. Денис стал мешать, он просто стал отнимать время, которого у господина N катастрофически не хватало. Ведь у Ивана были еще жена и дочь, и они обе требовали внимания, заботы и денег, очень много денег.
Денис скучал, Денис переживал, Денис не понимал, в чем дело. Что случилось, ведь все было так хорошо? Как-то раз Денис выключил питание компьютера. В тот самый момент, когда его любовник дописывал кульминационную сцену. Чтобы привлечь к себе внимание. И получил увесистую оплеуху. Впервые за несколько дней. Но в этом не было ничего сексуального.
- Нам надо не видеться некоторое время, - господину N было нелегко говорить, он только что вернулся от стоматолога, который, наконец-то, поставил ему на передний зуб постоянную керамическую коронку. Господин N впал в ярость, ему не дали дописать. Это было словно прерванный полет.
- Нет, не говори так, - лицо Дениса побелело.
- Денис, это для твоего же блага, - господин N не хотел, чтобы так все сложилось, но события развивались сами собой, - вот возьми, - мужчина встал, подошел к сейфу и вытащил из нее пачку денег, нераспечатанную, прямо из банка, - тебе этого хватит на первое время.
- Нет, с***, наигрался, я тебе надоел? – зеленые глаза сузились, в них стояли слезы. – Я тебе не шлюха, чтобы со мной расплачиваться, - увесистая упаковка с деньгами «запаянная» в целлофан полетела в угол комнаты.
- Да, ты мне надоел, убирайся, – у господина N болела голова после всех этих неприятных медицинских процедур. А еще очень-очень-очень сильно хотелось дописать главу фика. Желание, похожее на наркотическую зависимость. Ведь под видом героев Иван, наконец, смог что-то рассказать о самом себе, а он так долго молчал.
И тут произошло то, чего мужчина никак не ожидал. Его Дениска, который ни разу ему не сопротивлялся, ни разу не повысил в его присутствии голос и ни разу ни в чем ему не отказал, сжал кулак и врезал ему в челюсть, попав по тому самому, только что сделанному зубу.
- Ах, ты, сучонок недоделанный, тварь, - господин N стал бить Дениса по лицу наотмашь, не сдерживаясь. – Да тебе на меня плевать, вам всем только деньги от меня и нужны!
Кому адресовал эти слова господин N? Точно не Денису. Он у него ничего никогда не просил, но достались они именно молодому человеку. – Ты сначала заработай столько, сколько я тебе только что дал, а потом швыряйся ими! Ты хоть знаешь, сколько в этой пачке крови, слез и седых волос? – Иван схватил валяющуюся на полу упаковку с деньгами и стал лупить ей Дениса по лицу, разбив юноше нос и губы в кровь. Денис был по сравнению с ним хрупким, маленьким, он не смог долго сопротивляться.
- Убирайся, не хочу тебя больше никогда видеть! – мужчина нажал на тревожную кнопку. В комнату вбежала охрана: - Вышвырните его вон! – господин N указал на Дениса, все еще держась за ушибленную челюсть рукой, - быстро! Чего вы ждете! – в мужчину словно вселилось какое-то злое существо.
Охранники переглянулись:
- Пойдем, парень, – шофер и по совместительству телохранитель господина N тронул юношу за плечо.
- Не прикасайся ко мне! – Денис был весь на нервах. Он побелел, сжал кулаки и тяжело дышал, сузив глаза. Если бы он мог, он бы наверно убил своего любовника.
- Я сказал, вышвырни! Тебе еще раз повторить! – боль в зубе была такая, что мужчина схватил голову руками.
Шофер глянул на своего напарника, кивнув головой, и они вдвоем буквально вынесли паренька за дверь, взяв его под локти. Денис что-то кричал, но Иван этого уже не слышал. В ушах стоял гул. Из десны шла кровь, больно было так, что даже бедро свело. Потихонечку отпустило. Господин N подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Он видел, как его охрана вышвыривает мальчика на улицу, как тот неловко оступился и упал ладонями на мокрый асфальт, вспомнил, как они познакомились. Понял, что сделал что-то ужасное. Захотел позвонить охране, вернуть Дениса, извиниться, обнять его, поцеловать, сказать, что он просто устал, что его довели жена и дочь, и бизнес, и что ему надо дописать этот фик, а модератор придирается к ошибкам, где-то недосчиталась трех запятых и обещает «забанить», и плевать ей на то, что у него самая читаемая темка. Что он уже отвык от того, что им кто-то командует, и взбесился, а досталось ему, любимому нежному Денисочке. Но тут зазвонил телефон, звонил тоже своего рода «модератор», и надо было отвечать. Говорить, улыбаться, быть вежливым. Когда разговор завершился, Дениса уже не было. Господин N вздохнул. «Может, это и к лучшему?» - он вспомнил своего котенка, лежащего с белым лицом на диване, и так много говорящий взгляд его лечащего врача.
«Это безумие надо остановить, я – псих, а он – нет», - господин N решил порвать со своим любовником.

«А теперь я должен его вернуть. Любой ценой», - самолет пошел на посадку.
«Я его верну через два месяца, когда приведу в порядок дела. Он мне нужен, я его люблю», - наконец то господин N признался в этом, хотя бы самому себе.

Говоря, что он хочет привести в порядок свои дела, господин N лукавил. Нет, он, конечно, продолжал ездить на работу. Но все дело заключалось в том, что «в порядок» за два месяца, которые он сам себе назначил, мужчина приводил самого себя.
До того, как влюбиться, господин N особо не задумывался, какое впечатление производит на своих многочисленных сексуальных партнеров, чьи имена и лица он, как правило, не брал на себя труд запоминать. Поняв, что влюбился, и тщательно рассмотрев себя в зеркало, господин N пришел к выводу, что у него для его возраста слишком много морщин, что он неухожен, отвратительно подстрижен, жутко одет и его фигура, по мнению профессора, тоже оставляла желать лучшего. В общем, в таком виде перед Денисом, которому в августе должно было, исполнится всего восемнадцать лет, лучше было не показываться, чтобы не срамиться. Мужчина искренне не понимал тех людей, которые, имея плохую внешность, тратят деньги на то, чтобы покупать себе любовников. Гораздо дальновиднее и эффективнее вкладывать те же деньги в свою внешность, чтобы тебя потом те же люди любили и хотели забесплатно. Это гораздо практичнее и приятнее.
Деньги у господина N были. Он был богатым человеком, очень богатым.
В общем, за два месяца владелица одного из косметических салонов просто озолотилась. Господин N прошел полный курс омоложения, включающий в себя качественное изменение кожи (теперь она была упругой и эластичной с незаметными порами, особенно на носу, ставшим, благодаря этому, в полтора раза меньше), трансфигурацию мышц c помощью генерирующих электрические разряды приспособлений (мышцы приобрели юношескую «натянутость» и рельефность, как у пловца), лечение волос, укрепление ногтей, отбеливание зубов. В общем, все то, что делает вид человека не просто молодящимся и ухоженным, а по-настоящему молодым.

И вот, помолодевший лет на десять, прекрасно подстриженный, одетый в великолепно сидящий на нем костюм за четыре с половиной тысячи долларов из тонкой шерсти, господин N стоял и ждал Дениса возле выхода из ночного клуба, где группа юноши только что отыграла концерт.

- Привет, Денис, - господин N постарался сделать так, чтобы его голос звучал как можно более спокойно.
Мужчина только что побывал на концерте, который давала группа того, кого он хотел себе вернуть, в клубе Б-2. Без всякой видимой рекламы на выступление пришло восемьсот человек. Несомненно, это был успех. Брезгливо бросив салфетку на столешницу, к которой была прилеплена жевательная резинка, господин N в течение всего выступления не отрываясь следил за тем, как его «солнышко» лупит палочками по ударной установке.
«Почему я никогда раньше не приходил на их концерты? Надо будет купить ему студию», - мужчина уже строил планы на будущее.
Было жарко, намокшая футболка «облепила» стройный торс Дениса, подчеркивая рельеф мышц, по вискам стекали капельки пота. «Зайка любимая», - мужчина захотел своего любовника безумно, до дрожи в коленях, до боли в паху, до темноты в глазах. Звуки слились в один протяжный гул, Иван не мог дождаться, когда же закончится этот концерт. Отдал распоряжение охране, и вот улица, поздний вечер, почти ночь, слякоть, моросящий дождик, блестящий в желтом свете фонарей. Денис. Повзрослевший, немного вытянувшийся. Ставший еще красивее, чем был. Еще желаннее.
«А шапочка все та же, что и в тот день, когда мы встретились впервые».
- Давно не виделись, - парнишка молчал, опустив ресницы, замер на месте и словно не зная, что делать, и господин N заполнил паузу. «Как же я мог с ним расстаться? Как я мог не видеть его почти год?» - у мужчины было ощущение, словно его только что расколдовали от чар какого-то злого волшебника.
Денис продолжал молчать. В какой-то момент господину N показалось, что юноша хочет убежать. Пауза затянулась, напряжение нарастало.
- У тебя все в порядке? – вокалист группы переводил взгляд с незнакомого взрослого мужчины, встретившего Дениса у выхода из клуба, на стоящих за его спиной охранников и машину.
«Глупый мальчишка. Он что думает, что сможет его защитить?» - с господином N случился приступ беспричинной ревности. «Возможно, этот темноволосый парень –любовник Дениса», - тут в первые в голову мужчины пришла мысль о том, что за то время, что он не общался с «солнышком», тот мог сойтись еще с кем-то. Быть с кем-то другим. От этого предположения заболело сердце.
- Все в порядке, Олег, - барабанщик сглотнул, у него на шее дернулся кадык, а губы сложились в жесткую линию. Такого выражения лица у своего любимого господин N еще не видел. Зато он видел его часто на лице другого человека. Особенно тогда, когда тот думал про свою бывшую жену. – Идите, я вас догоню, может быть, - ответил Денис тихо своему другу.
- Ты уверен? – темноволосый парень все еще стоял на месте, с вызовом глядя на стоящего перед ним мужчину. Что увидел в его взгляде господин N? Ненависть?
- Да, - ответил Денис еще тише, - я тебе позвоню завтра.
- Пока, - парень, бросил на господина N такой взгляд, что если бы им можно было убить, то последний был бы уже мертв, попрощался, развернулся и ушел. Когда «соперник» отошел достаточно далеко, мужчина разглядел в глазах Дениса что-то вроде облегчения.
«Он точно его любовник, а я – идиот».
- Денис, нам надо поговорить, - теперь можно было спокойно пообщаться.
- Я так не думаю, - красивые алые губы скривила чуть заметная презрительная усмешка, зеленые глаза сузились. Перед господином N стоял новый человек, такой, которого он не знал. Появилась какая-то ожесточенность, то, чего раньше никогда не было.
«Маленький, что же я с тобой сделал?» - этот незнакомец нравился мужчине гораздо больше, чем тот нежный и ласковый мальчик, которого он так безжалостно от себя отшвырнул.
- Позвольте мне пройти, пожалуйста, - Денис был вежлив. Вежливость – невидимая стена, через которую невозможно пробиться. Юноша был спокоен, даже расслаблен. Еще минута и он уйдет. Надо было что-то делать.
- Что нам мешает пообщаться? – вопрос ловушка, который заставляет собеседника оправдываться. Мужчина крепко схватил Дениса за запястье, не давая пройти мимо себя, а сумка с барабанами не позволяла юноше двигаться достаточно быстро или совершать резкие движения.
- Ты еще спрашиваешь? с***! Пошел на х**! – паренек угодил в расставленную для него логическую западню.
«Слава тебе господи, хоть нормально заговорил» - с таким Денисом общаться было проще. По крайней мере, господин N знал, что ему надо говорить. Все было даже лучше, чем он ожидал. Мальчишка не дал ему в морду, а мог бы. И вполне заслуженно.
- Мне угрожали, меня шантажировали, грозились тебя похитить, если я не выполню условия. Мне пришлось разыграть наш разрыв, так, чтобы в нем ни у кого не оставалось сомнений, даже у тебя, - господин N произнес заранее заготовленную ложь. – Я так соскучился по тебе, Денис, мне было так плохо одному все это время, - голос мужчины звучал искренне, ведь он говорил чистую правду.
- Предупредить меня не мог? – паренек явно был растерян. Господин N знал, что люди верят лишь в то, что хотят. И если Денис хочет быть вместе с ним, то он поверит всему, что он, прожженный манипулятор ему сейчас скажет.
- Я не знал, насколько ты хороший актер, солнышко, - голос у мужчины дрогнул. Его любовник больше не делал попыток оттолкнуть его и, воспользовавшись этим, господин N, не обращая внимания на охрану и проходивших мимо людей, притянул к себе юношу, тот все ещё был ниже него ростом, и прикоснулся губами к белокурой макушке, - я не мог тобой рисковать.
- Не мог рисковать? – Денис поднял лицо вверх. В его глазах была горечь и еще что? Ирония? Совсем не те чувства, что ожидал увидеть мужчина. – Забавно.
Иван примерно знал, что он сейчас услышит. Что же, это его вина, он это заслужил. Они поговорят с Денисом, но не здесь, не на этой улице.

- Пойдем в машину? – он подхватил любимого под локоть. Услужливый шофер распахнул дверцу. Как раз тот самый, что вышвырнул Дениса из подъезда дома господина N. Мужчина вспомнил, как, глядя в окно, наблюдал за тем, как его охранник выпихивает мальчишку из подъезда и тот поскальзывается на мокрых мраморных ступеньках и падает на асфальт, успевая выставить вперед руки, до крови расцарапав себе ладони. В тот момент Иван уже готов был позвать мальчишку обратно. Но зазвонил телефон. Это был очень важный звонок, и он не мог его пропустить. А когда он подошел к окну обратно, Дениса уже не было. И он подумал, что, возможно, все к лучшему, что мальчишка быстро забудет его и не станет мазохистом, таким, каким стал он, господин N. А затем замигало оранжевым «окошко» ISQ и он погрузился в виртуальный мир.
Теперь, почти год спустя, господин N даже не мог вспомнить ник-нейм того своего собеседника, а вот шофера, вытолкнувшего его среди ночи под дождь, Денис узнал моментально.
- Хочешь поговорить в машине? – юноша произнес это вежливо и как-то зло. Он замер на месте, оттолкнув от себя поддерживающую его руку, и словно окаменел.
- Да, или там, где ты захочешь сам, - осторожно ответил господин N.
«Какой же я идиот», - мужчина понял, что взять на встречу этого водителя было ошибкой.
- Пусть этот, - Денис глядел на свои ладони, вспоминая видимо то же самое, что и его бывший любовник, - отожмется от тротуара сто раз, прямо сейчас.
Парнишка явно имел ввиду вышвырнувшего его на улицу человека.
– Он же сделает все, что ты ему прикажешь? - голос юноши прозвучал чисто и холодно, разносясь в промозглом тумане. Он действительно изменился, смотрел на охрану как на мебель, как на халдеев, людей второго сорта. Так, как господин N так и не научился, а вот Хозяин умел.
«Денис – маленький Хозяин», - от этой мысли стало страшно и тошно.
Шофер обменялся со своим нанимателем взглядами. Недоумевающий сомневающийся взгляд первого «Что делать?», - еле заметный кивок головой второго: «Пожалуйста, ты не пожалеешь». Двухметровая туша опустилась на колени, оперлась ладонями о мокрый, покрытый растаявшей кашицей мокрого снега, перемешанной с остатками соли и песка асфальт тротуара Садового кольца. Водитель начал отжиматься.
- Раз, два, три, четыре, пять… двадцать, двадцать один, - с лица явно страдающего избыточным весом человека лился пот, шапочка съехала на затылок и торчала, как смешной клоунский колпак, куртка испачкалась и намокла.
- Перерывы делать можно? – водитель задыхался, обращаясь то ли к господину N, то ли к Денису.
Последний стоял неестественно бледный, не веря в реальность происходящего с таким видом, что еще немного и его стошнит.
- Перестаньте, я не хотел, - юноша сказал это почти шепотом. Потом, словно сбегая, забрался на заднее сидение машины и захлопнул за собой дверцу.
- Спасибо, - господин N глядел, как его шофер, тяжело поднимается с колен. – Машина твоя и зайди завтра в бухгалтерию, - жуткая сцена закончилась, чему мужчина был безмерно рад. Ему было стыдно, неловко перед своим сотрудником, такую преданность надо вознаграждать.
«Верный пес», - господин N посмотрел на стоящих возле машины телохранителей. В их глазах он прочел зависть к своему коллеге. «Холопы, холуи», - мужчина дернул на себя ручку дверцы и сел рядом с Денисом. Тот развалился на кожаных креслах салона, опершись затылком о подголовник, закрыв глаза.

Дверь захлопнулась. Они остались вдвоем.

- Денис, - выдохнул мужчина, провел пальцами от подбородка к щеке, стаскивая с головы любимого смешную вязаную шапочку, зарываясь в длинные белокурые волосы, проникая другой рукой под куртку, под футболку, чувствуя под своей ладонью упругую кожу живота, запрокидывая голову любимого назад и впиваясь в его приоткрывшиеся губы долгим жадным поцелуем. А тот давал себя поцеловать, но оставался безучастным, словно кукла. Господин N оторвался от любовника. Если бы Денис возмущался, сопротивлялся, оскорблял бы его. Это было бы нормально. А тут вновь этот ироничный взгляд. Взрослый, жесткий, незнакомый.
- Не боишься со мной целоваться? – в голосе юноши прозвучал сарказм.
- Нет, а почему я должен это делать?
- Всегда есть опасность чем-то заразиться, когда целуешься в губы, со шлюхой, - сказал, словно выплюнул отстраненным равнодушным голосом, от которого господину N стало не по себе.
- Ты не шлюха, - тело жило отдельно от разума. Пальцы сами стали расстегивать молнию куртки, пуговицы рубашки.
- Шлюха, - Денис позволял себя раздевать, сжав кулаки и царапая ногтями кожаную обивку сидения. Он тяжело дышал, его трясло, словно в лихорадке. Господин N слышал, чувствовал, как гулко бьется сердце его мальчика. Перед глазами мужчины расплывались красные круги, если бы началась война, а вокруг начали рушиться здания, то он наверно не заметил бы. У Дениса стояло, и только это имело значение. Чертов ремень, чертова футболка – снимать ее не было терпения, мужчина рванул ткань от горла, та поддалась, но на это потребовалось усилие. Ткань была качественная, дорогая. Вся одежда Дениса была очень модной и очень дорогой. Хромированный ремень брюк, боксеры от Дольче&Габана.
«Шлюха», - господин N, обхватил ладонью ствол Дениса, остановится он уже не мог. Лишь поднял глаза кверху. И увидел следы от ожогов вокруг сосков.
- Что это? – от догадки в ушах зазвенело, заболела голова.
- Затушить сигарету – двести долларов, - мужчине показалось, что в голосе его любимого нежного мальчика прозвучало злобное торжество, что тот хвастается и издевается над ним. Н

 Отправлено: 16.06.08 22:35. Заголовок: Эпилог. Часть первая..

Эпилог. Часть первая.

- Люциус, нам надо поговорить,- Нарцисса вошла в кабинет своего мужа, теребя шейный платок. Она волновалась, и это не предвещало ничего хорошего.
- Да, дорогая, проходи, - мужчина поднял голову, встал из-за стола и придвинул к нему еще одно кресло, чтобы его супруга могла усесться поудобнее. Судя по ее сосредоточенному виду, к разговору она готовилась очень давно.
- Люциус, больше так продолжаться не может, - она без обиняков приступила к самому главному.
- Нарцисса… - мужчина привстал в кресле.
- Не перебивай меня, дай я скажу, - миссис Малфой комкала в руках платок, а ее шея покрылась красными пятнами.
«Она на четвертом месяце беременности, в это время женщины так впечатлительны» - Люциус стал само внимание и забота.
- Я знаю, что ты спишь с Драко, - Нарцисса проглотила комок в горле, - я понимаю, это вынужденная мера. Я не ханжа, я с этим смирилась, - она набрала побольше воздуха и продолжила. – Но как объяснить тот факт, что ты стал любовником его невесты, Габриель де Ля Кур?
- Я не… «Как она могла узнать?» - Малфой- старший решил все отрицать.
- Люциус, я же не слепая. Это началось когда мы гостили у де Ля Куров на Лазурном берегу. Не правда ли?»…

- Это началось два года назад, когда я с Кристиной гостила на Лазурном берегу у подруги, не правда ли? – Иван сидел с женой в отдельном кабинете одного из московских ресторанов. «А бархат то чуть ли не протертый, интересно, чем тут еще занимаются, кроме того, как едят?» - господин N уже примерно знал, о чем пойдет речь и разглядывал диванчик, на котором сидел. И причину знал. Роман его супруги с хоккеистом одного из клубов премьер лиги уже успел стать в узких кругах притчей во языцах. «С другой стороны, наверно именно она и пропихнула его в команду. Интересно, какую взятку Элеонора дала старшему тренеру?»
Элеонора, Кристина, если бы это решал он, то назвал бы дочку просто Машей. Но его тесть любил яркие и необычные имена. И поэтому на свет появилась Кристина. В то время его голос в семье практически ничего не решал. Господину N не в чем было обвинять жену. Их брак уже давно стал фикцией. С момента примирения с Денисом он не появлялся дома чаще одного раза в неделю, ограничиваясь телефонными звонками. Но, так или иначе, свою личную жизнь он обсуждать был не намерен ни с кем, тем более с женой. Лучшая защита – это нападение.
- А этот,- господин N назвал имя, - у тебя с ним все так серьезно? –спросил не зло, по доброму.
- Да нет наверно, - за что Иван уважал свою жену, так это за то, что она умела держать лицо, - я же его на двадцать лет старше, - женщина как-то сникла, - лет на пять в лучшем случае, а потом он женится на какой-нибудь молоденькой дуре.
«И это после всех денег, что ты в него вложила? Бедная ты бедная» - мужчина почувствовал жалость к супруге.
– Ты красавица, никакая молоденькая дурочка с тобой не сравнится. А ты роди ему кого-нибудь и он не женится тогда.
- Родить? – Элеонора грустно усмехнулась. - В моем-то возрасте.
- А что? И позже рожают, тебе всего сорок четыре года, - господина N сложившаяся ситуация очень даже утраивала. Она могла разрешиться так, что все стороны остались бы довольны. Хорошо, что жена начала этот разговор первая. – Дорогая, времена сейчас непонятные, нам надо спасать деньги, - мужчина перехватил инициативу.
- Да, но как… - женщина крутила перстень с изумрудом на безымянном пальце левой руки.
- В случае нашего развода ты по закону получаешь пятьдесят процентов совместно нажитого имущества, часть акций я могу подарить дочери.
- А как же ты? – жена господина N растерялась, услышав столь неоднозначное, но щедрое предложение.
- У меня останется другая половина, и ты передашь мне свои акции в управление, и Кристина тоже. В любом случае, если мне предложат, все, что останется у меня, мне придется продать. Ты же понимаешь, что торг здесь неуместен? – бровь мужчины чуть-чуть взлетела вверх. – Чем меньше мне будет принадлежать, тем лучше для меня.
- Да, понимаю, - женщина глядела на своего помолодевшего и похорошевшего пока еще мужа и подперла лицо ладонью, поставив локти на стол. « Не тяни лицо. Морщинки появятся. Не ставь локти на стол, загрубеют» - она вспомнила наставления матери. «Морщинки-морщинки» - она убрала руку от лица и села ровно.
- Ничего, - мужчина понял этот жест по-своему. Он подошел к бывшей, как он понимал жене и обнял ее за плечи. – Перестройку пережили и это переживем. – Вопрос с разводом и переездом в Англию, наконец-то был решен.
- Хорошо, я согласна, - произнесла госпожа N, - скажи мне Ваня, - на ее лице появилась грустная улыбка, - ты его очень любишь?

«Это началось когда мы гостили у дё Ля Куров, не правда ли?» - да именно тогда это и началось. На лице Люциуса, как бывало всегда, когда он в последнее время думал о сыне, появилась нежная и немного грустная улыбка.

Мадамуазель дё Ля Кур, находится в такую погоду на улице весьма небезопасно, - Люциус Малфой перегнулся через подоконник, схватил за запястье повисшую на скользком карнизе на высоте пяти метров над землей Габриель и втащил девушку к себе с Драко в спальню, - Вы можете простудиться. - Мужчина закрыл окно, за которым бушевал сильный субтропический ливень и сверкали молнии.
-Я…
«Подглядываю за вами уже вторую неделю подряд, а тут дождь начался. Я поскользнулась, потеряла равновесие и чуть не сорвалась»
- Я… - юная дё Ля Кур не знала, что сказать.
- Вероятно, Вы прятались от непогоды, милая Габриель, не правда ли? – мужчина пришел жертве собственного любопытства на помощь.
- Да, вот именно, так все и было, - пробормотала девушка, разглядывая паркет на полу, на который с ее мантии натекла небольшая лужица дождевой воды, - я шла, гуляла, началась гроза, я испугалась и залезла «под крышу…» - поняв, какую околесицу несет, Габриель не выдержала и рассмеялась.
Щеки у нее раскраснелись, белокурые длинные вьющиеся волосы потемнели и распрямились под тяжестью воды. Девушка была просто очаровательна. Тогда-то Люциус ее и разглядел.
Они с Драко после обеда, как всегда, когда Нарцисса, у которой, наконец-то, закончился токсикоз, уехала прогуляться по магазинам в Канн, и им никто не мог помешать, занимались любовью. Нежная кожа Драко, мирный шум дождя за окном, желанная прохлада. Вдруг вскрик, шум и вот, младшая дё Ля Кур в их спальне собственной персоной. Промокшая до нитки и продрогшая.
- Вы знаете историю про принцессу на горошине, милая Габриель? – поинтересовался Малфой- старший.
- Нет, - девушка покачала головой, - не знаю. У меня по истории Магического Мира удовлетворительно, - отличницей она явно не была.
- Это маггловская сказка, я обязательно дам Вам ее почитать, - мужчина взмахнул волшебной палочкой, чтобы очистить и высушить ее одежду, но сестра Флёр вдруг вспомнила, что отец Драко, хоть и Герой, но бывший Упивающийся смертью и поняла этот жест по-своему. Ее глаза широко распахнулись, зрачки расширились от ужаса и она сделала вещь, которая определила ее дальнейшую судьбу и отношения с Малфоем –Младшим.
- Не надо лишать меня памяти, мистер Малфой, я никому ничего не расскажу,- она в мгновенье ока пересекла комнату, залезла на кровать и, спрятавшись за Драко, который сидел все это время молча, закутавшись в простыню, схватила юношу за плечи. - Скажи отцу, чтобы он не стирал мне память. Пожалуйста, - в ее глазах стояли две огромные слезы, а во взгляде читалась мольба.
Все трое в комнате замерли на месте. Габриель от страха, Драко от неожиданного прикосновения, а Люциус из-за того, что не знал, как его сын на это прикосновение отреагирует.
«Она маленькая и испуганная. Она слабая, слабее меня и она хочет, чтобы я ее защитил».
- Да не собирается тебя никто памяти лишать, - юноша расслабился и развернулся лицом к своей будущей невесте, - папа тебя высушить хотел, а теперь ему придется сушить еще и кровать.
- А я, я подумала… я… - Габриель не выдержала и разревелась. – Я первый раз не хотела подглядывать, я волшебную палочку дома забыла, а мама уехала, и мне никто не открывал дверь. Я хотела залезть в свою комнату через окно… - девушка громко всхлипывала.
«Детский сад, честное слово. Здесь только слюнявчика и подгузников не хватает» - у Люциуса отлегло от сердца. Его сын, немного растерянный, обнял юную дё Ля Кур за плечи и вытирал ее слезы краешком простыни.
– Моя дорогая, - мужчина поймал себя на том, что обращается к Габриель точь-в-точь как к своей жене, - Вам не в чем себя винить, честное слово, - он наконец-то высушил ее волосы, одежду и кровать, заодно. Голубая шелковая мантия заблестела, волосы завились мелким бесом, дождь за окном закончился.
Люциус сел на постель и обнял прильнувших друг к другу Драко и Габриель. Только затем, чтобы закрепить успех, как он думал тогда.
- Вы такой добрый, - девушка перестала плакать, - а я думала, что Вы очень строгий.
- Я, конечно, не святой, но и демонизировать меня не надо, - мужчина стал медленно накручивать ее светлый вьющийся у виска локон на палец, - а члены моей семьи из меня и вовсе веревки вьют и пьют из меня все соки. - При этих словах мужчины из груди Драко вырвался смешок, а Габриель, поняв, в чем дело, тут же покраснела. – Надеюсь, Вы не против того, чтобы стать частью моей семьи, Габриель? – Люциус улыбнулся одной из своих самых располагающих улыбок.
- Я не против, если я не стану третьей лишней, - ответила нечаянная гостья после непродолжительного раздумья, личико девушки стало серьезным, а ответ взрослым и взвешенным.
- Вы лишней не будете, Габриель, я Вам это обещаю. Драко, теперь твоя очередь, сынок, - машинально продолжая накручивать локон будущей снохи себе на палец, мужчина пропустил пальцы другой руки сквозь волосы сына, со стороны затылка, гладя его по голове.
«Ну, она добрая красивая, не то, что эти хогвартские кикиморы. К тому же, отцу она, похоже, нравится, и она ничего не имеет против того, что мы с ним любовники…»
- Габриель дё Ля Кур, согласна ли ты, выйти за меня, Драко Люциуса Малфоя замуж? – он сделал это.
- Согласна, - ответила девушка, но поглядела в это время почему-то на будущего свекра.
- Может быть вас оставить наедине, чтобы Вы могли поздравить друг друга и поговорить? – мужчина понимал, чем все это рано или поздно должно закончиться, но старался соблюсти традиции, настолько, насколько это было еще возможно.
- Не надо, не уходите!
– Не уходи папа, - помолвленные сказали это практически одновременно.
«Ей нет еще четырнадцати лет, да каких четырнадцати, ей тринадцать недавно исполнилось. А Драко только-только стал приходить в себя. Все случилось слишком неожиданно. Им просто страшно. Им надо привыкнуть друг к другу», - на Люциуса смотрели две пары одинаково растерянных широко раскрытых глаз, серые и сине-зеленые.
- Мы поздравим друг друга, - так обтекаемо Младший Малфой назвал первый поцелуй, который должен был закрепить помолвку, - но потом ты поздравишь меня.
- И меня тоже, - опустив ресницы добавила Габриель.
- Конечно, я сделаю это, - теперь мужчине тоже стало немного не по себе, он понял, во что ввязался. – А Вы, милая Габриель, зовите меня, просто Люциус.
«Ну вот, теперь у меня их уже двое», - Малфой–старший притянул жениха и невесту к себе.
Потом они поздравили друг-друга, потом еще раз поздравили, затем это продолжилось и углубилось, - мужчина думал о своем моральном падении с таким выражением лица, которое было бы у кота, превратись он в человека, который в очередной раз стащил сметану»…

-УглУбились, - передразнил господин N известную политическую фигуру, допечатывая сцену выяснения отношений между Люциусом и Нарциссой Малфой.

«- Ты любовник невесты своего сына, - утверждение жены вернуло мужчину из мира грез и приятных воспоминаний на грешную землю.
- Я не хотел бы обсуждать это, моя дорогая, - с лица Люциуса еще не вполне сошло мечтательное выражение, - но уверяю, все, что я делаю, я делаю ради интересов и во благо Драко.
- Ты очень его любишь? – женщина вздохнула и, поставив на стол тонкий локоток, подперла подбородок ладонью, но затем поспешно убрала руку.
- Да, очень сильно, - зачем скрывать очевидное.
- Я тоже его очень люблю, но любовь матери к сыну не единственные чувства, которые хотела бы испытывать женщина, - Нарцисса утратила первоначальную прямолинейность и начала говорить витиевато. – Я так долго была одна. Когда ты был в тюрьме, я была верна тебе. Но после победы мы общались лишь за завтраком, и то не каждый день, а сексом занимались и того реже. А я живая, Люциус, я хочу чувствовать. Ведь мне уже тридцать семь лет, и с каждым днем я не становлюсь моложе. И когда у тебя появилась Габриель, я почувствовала себя такой старой… - миссис Малфой была готова заплакать…
«Значит, она подводила теоретическую базу. Подготавливала почву, если так можно выразиться. Надеюсь, ребенок, которого она ждет, от меня и она не потребует развод. Развод – это дурной тон. Хотя, давать свое имя бастарду – удовольствие ниже среднего», - Малфой-старший не чувствовал ни злобы, ни ревности, лишь досаду.
– Дорогая, ты абсолютно права, я тебя забросил, я тебе не уделял должного внимания. Как долго это все продолжается? – теперь вопросы задавал он…
- В Ницце, когда у меня закончился токсикоз, - при этих словах у Люциуса отлегло от сердца, - и я старалась никому не мешать, - Нарцисса подняла покрасневшие глаза и посмотрела на мужа, - в кафетерии я встретила Оливера Вуда. Он капитан сборной команды Англии по квидичу. Он прилетел на товарищеский матч, а потом остался с друзьями отдохнуть.
«Оливер Вуд? Чистокровный, красавец, на пятнадцать лет моложе Нарциссы. Неплохо. А она красивая женщина». Малфой-старший словно заново увидел свою жену.
– И что дальше, любимая? – давно он ее так не называл.
- Он стал за мной ухаживать. Мы виделись каждый день, много разговаривали. Оливер говорит, что его не смущает разница в возрасте и то, что я в положении, - Нарцисса замолчала.
«Она занималась с ним сексом беременная?» - у мужчины от изумления чуть глаза на лоб не вылезли.
- Он говорит, что готов ждать, пока я разберусь со своими чувствами и пока рожу ребенка, он говорит, что нам некуда спешить…
«Самоуверенный юнец»
- И как долго, по твоему мнению, все это может продолжаться? – у Люциуса появилось непреодолимое желание набить наглецу, посягнувшему на его жену, морду.
- Не знаю, недолго, наверно. Он найдет себе какую-нибудь молоденькую ведьмочку и забудет про меня, как ты забыл, - женщина разрыдалась.
- Ну что ты, Нарцисса, милая, ну какая молоденькая женщина может сравниться с тобой? У меня ничего нет с этой маленькой дё Ля Кур. «Ложь во благо, ложь во спасение». Просто Драко, иногда просит, чтобы я присутствовал на их встречах. Мне самому неловко из-за этого, - Люциус подошел к жене и обнял ее худенькие подрагивающие плечи. - Не стоит так убиваться из–за обыкновенного флирта. И не говори, что ты некрасивая. Сколько женщин мечтает о мистере Вуде, а увлекся он тобой. Ничего дорогая, - Малфой-старший вытащил из нагрудного кармана платок и протянул его жене, - мы через столько прошли вместе, Волдеморта пережили и это переживем. Посмотри лучше, что я тебе привез, - Люциус открыл стоящий на столе бархатный футляр, в нем лежало бриллиантовое ожерелье и пара серег. Вообще-то, он собирался подарить их Габриель по случаю начала учебного года, но жизнь, как известно, вносит свои коррективы.
- Ах, дорогой, ты такой добрый. Это так неожиданно – слезы иссякли, на лице миссис Малфой появилась искренняя, нескрываемая радость, - оно такое красивое. А я - такая плохая жена.
"О, Мерлин! Они с Габриель даже говорят одно и тоже".
- Милая Нарцисса, это я - отвратительный муж. Это я довел тебя до всего этого, - мужчина взял супругу под локоток, помогая ей подняться. – Я постараюсь быть более внимательным к тебе, дорогая. А теперь позволь проводить тебя в спальню, завтра нам придется рано встать, чтобы проводить Драко в школу, а тебе в твоем положении надо высыпаться, - если бы за лицедейство в семейной жизни давали Оскара, то Люциус Малфой его бы получил.

- Он бы себе еще невесту дошкольницу нашел, - шепнула на ухо Паварти Лаванда, но так громко, что ее услышали все окружающие. Объявление о помолвке Драко Люциуса Малфоя и Габриель дё Ля Кур была опубликовано в « Ежедневном Пророке» в колонке светских новостей и стало предметов многочисленных сплетен и пересудов. Одни говорили, что тут все дело в том, что барона дё Ля Кур назначили послом в Соединенное Королевство, другие утверждали, что это брак по расчету, и всех до единого смущал юный возраст невесты. В конце концов сошлись на том, что «вот уж эти аристократы чистокровные» и « невеста – это не жена». Но почему бы еще немного не позлословить?
Паварти с высоты своего роста окинула взглядом невысокую хрупкую фигурку невесты Драко. Что бы ни говорили, но «юная дё Ля Кур», как писали газеты, действительно была очень красива.
После этой фразы семикурсницы на платформе перед Волшебный Поездом стало тихо. Во-первых, Малфоя-младшего никто еще не видел с прошлой зимы, а, во-вторых, чего никогда еще не было, за его спиной стояли родители: Люциус и Нарцисса Малфой.
- Весна пришла, коряги всплыли, - на очаровательном личике Габриель появилась почти малфоевская усмешка. Она перевела взгляд с одной сплетницы на другую, а потом посмотрела на своего жениха. – Правда, скоро осень и им, наверно, придется обнажаться? – она, говоря практически без акцента, сделала вид, что не знает некоторых нюансов английского языка. – Я имела в виду, что деревья сбрасывают одежду, - девушка закусила нижнюю губу.

«Какая они милая. Как она замечательно сосет», - невестка действовала на Малфоя–старшего, как афродизиак. Утром Нарцисса спросила его, будет ли правильно ответить Оливеру Вуду, чтобы тот ей больше не писал. Люциус рассудил, что нет лучшего средства от токсикоза во время беременности и последующей после разрешения от нее депрессии, чем молодой красивый ухажер. К тому же, судя по виду супруги, она явно не хотела прерывать свою романтическую переписку.
- Ну что ты, дорогая. Зачем тебе это делать? Ты можешь переписываться с кем хочешь. У такой красивой женщины, как ты, должны быть поклонники. Я же не дикарь, и не турецкий паша, а цивилизованный человек, - таков был его ответ за завтраком. А потом в комнату спустился Драко и вопрос о переписке с Оливером Вудом был закрыт.
Малфой-старший посмотрел на свою жену. Она надела сережки, которые предназначались Габриель.
«Они, действительно, не подошли бы молоденькой девушке», - Люциус взглянул на ставящую на место зарвавшихся гриффиндорок Габриель. «Надо заказать ей что-нибудь соответствующее ее возрасту, например, из жемчуга и кораллов и более современного дизайна».
«Смотрит на нее, как кот на сметану. А я ему вчера чуть не поверила. Надеюсь, ребенок, которого рано или поздно родит эта малышка, не будет приходиться Драко братом или сестрой? Хотя, какое мне до этого дело? Официально это все равно будет ребенок Драко», - Нарцисса Малфой окончательно успокоилась. Упругие мышцы, идеальный торс, бронзовая от загара кожа. Посещение в раздельном купальнике маггловского пляжа. «Хи-хи, знал бы Люциус». Оливер подхватил ее на руки в воде и поцеловал. «Оливер, он так молод, так наивен. Столь искренен. Надо будет вернуться домой и написать ему», - на лице у миссис Малфой появилась мечтательная улыбка, прямо как у ее мужа. Со стороны Люциус и Нарцисса являли собой идеальную счастливую супружескую пару, наблюдавшую за тем, как их невестка вливается в подростковое магическое общество.

«Отец прав, из нее выйдет отличная жена. По крайней мере, друг она настоящий», - Драко улыбнулся Габриель, которая, отвечая на насмешку, и не думала говорить тихо.
– Габи? Обнажаться ИМ, - юноша бросил выразительный взгляд на Паварти и Лаванду, - я полагаю, не стоит. Это зрелище не для слабонервных. Их родили, чтобы посмеяться, а они взяли и выжили, - на лице Драко появилась фирменная Малфоевская кривая усмешка.
- Да как ты… – лицо зачинщицы спора стало покрываться пятнами.

- Косметику надо лучше на лицо наносить, Лаванда. О, Мерлин! Дожила до семнадцати лет и так и не научилась краситься, - неожиданно, впрочем, как и все, кто собирался отправиться на этом поезде, на платформе появилась Панси и пришла им на помощь. Вокруг стали раздаваться смешки. – Привет, Драко, - она немного растерялась, вспомнив обстоятельства, при которых видела друга в последний раз. – А ты, наверно, Габриель, мне столько рассказывали про тебя, просто ужас, - затараторила девушка, пытаясь разрядить обстановку и справится со смущением.
- Узнаю прежнего Малфоя, привет дружище! – рядом с Панси появился Блейз Забини и радостно хлопнул Драко по спине. Парень был загорелым, словно эфиоп, лишь голубые глаза да волнистые, хотя иссиня-черные волосы, доказывали его европейское происхождение.
- Привет, Блейз, - приветствие его сокурсника было, мягко говоря, неожиданным.
«Но ни он, ни его отец не служили Темному Лорду, он может до меня дотрагиваться».
- Габриель, позволь тебе представить, мои друзья. Мистер Блейз Забини и мисс Панси Паркинсон.
- Миссис Блейз Забини, - Панси просто распирало от гордости, - папа спрятал меня и маму у прадедушки Блейза в ЮАР, - затараторила она, - он там шаман в негритянском племени. Это он придумал, как убить Темного Лорда, что его душа должна быть отделена от тела в момент смерти, и я написала папе, а папа Снейпу. Поэтому папу амнистировали, и мы смогли вернуться в Англию. А до этого мы жили у мистера Забини и он, сказав, что такая корова, как я, нет, не думай, что это оскорбление, корова у них в племени - символ красоты, здоровья и плодородия, давно должна быть замужем. И он нас с Блейзом поженил, а законы Англии признают любой магический брак. Но мы решили не публиковать объявление в газете, потому что хоть отца и амнистировали, но… - всю эту фразу Панси произнесла на одном дыхании
- Дорогая моя, помолчи немного, - Блейз зажал супруге рот ладонью, но чтобы она не обиделась, примирительно обнял ее за талию. – Драко, мы с Панси действительно поженились и я на самом деле очень рад тебя видеть.
- Я тоже очень-очень рад, - Малфой-младший не знал, чему ему удивляться больше. Скоропалительной женитьбе Блейза или его новым манерам.
- Очень приятно познакомиться с тобой, Габриель, - к облегчению Драко, Забини, чего от него можно было уже ожидать, не стал щипать его невесту за щечку, а поступил как джентльмен и поцеловал девушке руку. – Надеюсь, Шляпа отправит тебя в Слизерин.
- Я тоже на это надеюсь, Блейз, - Габи потупила глазки. Сама невинность. – Не хотелось бы учиться с Драко на разных факультетах.
- А на каком курсе ты будешь учиться? – рот Панси больше никто не зажимал и она снова вступила в разговор.
- На четвертом.
- А почему не на третьем, тебе же всего тринадцать лет? - несмотря на то, что мисс Паркинсон стала миссис Забини, деликатности у нее не прибавилось ни на каплю.
- А в Шармбатоне принимают с десяти, - маленькой Габриель надоело разговаривать про уроки,- слушай, Панси, а там рядом какие-нибудь магазины есть?
- Есть недалеко в Хогсмите, но это такая дыра, - миссис Забини села на своего любимого конька.
- А мантии там продаются?
- Да, какие мантии, там даже помаду губную невозможно купить…
«Да уж, и, правда, дыра. Скажу Драко, чтобы он написал Люциусу». «Новый день, новая мантия», - девушка вспомнила свою мать, вертящуюся перед зеркалом. «Перед мужчиной всегда надо быть разной, а то ты ему быстро надоешь», - вспомнила Габи ее же наставления.
Правда, Билл, муж Флёр, говорит сестре, что он «ее всякую любит», но, как утверждает мама, это - редчайший случай.
- Что? Ни одного нормального магазина? – на лице юной дё Ля Кур появилось почти несчастное выражение. - А конфеты там, хотя бы продают?

«Девочка явно вливается в социум».
- Дорогой, тебе не кажется, что нам можно вернуться домой? – Нарцисса обратилась к погруженному в какую-то приятную задумчивость мужу.
- Да, дорогая? – мужчина вернулся с небес на землю. - А я думал, ты захочешь постоять на платформе до отправления поезда и помахать Драко платочком, - Люциус сам не заметил, как съязвил.
- Я полагаю, не стоит отрывать его от друзей. Его жертвы ради меня и так были слишком велики, - миссис Малфой перешла на Эзопов язык. – Мне жарко и у меня болят ноги.
«У Драко все в порядке, а я хочу написать Оливеру и потом я хочу полежать», - женщина высказалась более определенно.
- Конечно, Нарцисса, мы сейчас же уезжаем, - Малфой-старший был заботливым супругом. С Драко, похоже, действительно было все в порядке.

- До встречи, мой дорогой, - любящая мать с трудом удержалась от того, чтобы при всех не поцеловать сына в щеку.
- До свидания, Драко. Надеюсь, в этом году твоя успеваемость меня порадует.
- До свидания, Габриель, - прощание с невесткой было менее формальным. Люциус поцеловал ей руку. – Надеюсь, находя в новой школе новых друзей, Вы не забудете про старых.
«Да он совсем стыд потерял», - глаза Нарциссы на секунду стали круглыми. И тут же раздалась вспышка фотоаппарата.
Улыбающийся Люциус Малфой и удивленная Нарцисса Малфой – это то, что должно быть запечатлено в веках. Колин Криви не мог упустить такой шанс.
Еще два характерных хлопка и супруги Малфой аппарировали.

- Невилл!
- Джинни!
- Вы не могли бы не целоваться в засос прямо на платформе? Не надо на глазах у младше классников лезть Джинни под мантию.
- Гермиона, не будь занудой!
- Я префект, Рон, я обязана следить за порядком. Вот сядут в купе и пусть делают, что хотят.
- Спасибо, что разрешила, Гермиона, - раздался язвительный голосок Джинни, оторвавшейся от покрасневшего Лонгботтома, чтобы вздохнуть. – В отличие от тебя, Гермиона, Невилл не жил пол-лета в Норе, - выпускники Гриффиндора собирались у соседнего вагона.
- Хватит вам ссориться, девочки. Вы скажите, вы Гарри не видели? – добродушный Невилл как всегда пытался примерить стороны.
- Нет, не видела, три минуты до отхода поезда, а он опаздывает, - Гермиона была раздражена из-за этого.
- Ну что ты переживаешь? Из замка Снейпа в Хогвардс можно попасть через камин, наверно, Гарри так и сделает, - легкомысленная Джинни была настроена более благожелательно. – А вот и Малфой на платформе. Может быть он знает, где Гарри?

-Драко! Привет! Ты Гарри не видел? – после этого возгласа младшей Уизли на платформе 9 и три четверти воцарилась мертвая тишина…"

«Если через три минуты не выедем, то опоздаем к началу съемок. А его все нет». Алан Рикман поджидал Дэна Рэдклиффа в паре кварталов от дома Роберта Пэттинсона, который стал постоянным любовником молодого человека. Ожидая будущего исполнителя главной роли в скандально нашумевшем в свое время спектакле «Эквус», мужчина нервно стучал пальцами по панели инструментов. Мистер Рикман ненавидел опаздывать. Причина, по которой Алан согласился, вернее сам вызвался довезти Дэна до Бленемского дворца возле Оксфорда, где проходили съемки фильма «Гарри Поттер и Принц-Полукровка» лежала у мужчины на коленях. Рукопись, присланная ему господином N. Фантазия этого джентльмена цвела, подобно магнолии в весенней Ницце и у сего, вне всякого сомнения, достойного члена, именно члена, судя по тому, что он писал, общества, явно случился новый приступ графомании. Но теперь господин N хотел сам поучаствовать в «спектакле» и собирался нанять мистера Рикмана не только, как актера, но и как режиссера.
«Любые Ваши причуды за Ваши деньги, господа», - Алан тут же согласился, осталось заручиться согласием Дэна, в котором, впрочем, мужчина не сомневался.
- Извини, Алан, задержался, - из подъехавшего такси выбежал запыхавшийся Дэн Рэдклифф. Судя по криво застегнутой рубашке, всклокоченным волосам и синякам под глазами, молодой человек проснулся не ранее, чем за пятнадцать минут до того, как предстал пред светлые очи своего партнера во всех смыслах этого слова.
- Наверно, сильно занят был, - мужчина убедился, что за ними никто не наблюдает, - иди ко мне, - машинописные листы с очередным «шедевром» господина N соскользнули с колен на пол, мистер Рикман пропустил волосы Рэдклиффа через пальцы, сжал их у корней, притянул молодого человека к себе и поцеловал в губы.
- Старый сатир, - Дэн беззлобно огрызнулся и зевнул, - я не выспался.
- Юный развратник, - ответил ему в тон мужчина, - наверняка, всю ночь на пролет книжки по древней мифологии читал. Вот, сколько умных слов нахватался.
- Это меня все Шон научил. Привет ему от меня, - молодой человек сделал характерное движение бедрами. В кармане у Дэна зазвонил сотовый телефон. – Да, Роберт, все нормально. Мы встретились, я тебя целую, - успокоив любовника, исполнитель роли Гарри Поттера нажал на отбой.
- Переживает за тебя? Волнуется, научился ли ты улицу без него переходить? – Алан ненавидел ждать и теперь давал выход своему сарказму. - Ему тоже от меня привет, - мужчина приподнял бедра точно так же, как минуту назад это сделал Дэн.
- Слушай? А зачем нам эти съемки? – юный Рэдклифф еще раз сладко зевнул. - Может быть, поедем прямо в мотель?
- Хорошая мысль, может, после съемок и заедем, ко мне домой. Только твоего Роберта захватим, - поймав недоуменный взгляд Дэна, Алан пояснил, - нам надо будет репетировать вот это, - мужчина подобрал один из листков с пола и показал текст, обведенный красным фломастером. – От нашего мецената новый заказ пришел. Ты участвуешь?
- От какого мецена… От… – юный Рэдклифф уставился на мистера Рикмана в немом изумлении.
- От него, так участвуешь?
- Конечно ДА,- молодой человек усмехнулся.
«Разве от таких предложений отказываются?»
- Вот и отлично, тогда изучай сценарий. Только с начала читай, там сперва все весьма невинно, - мужчина наклонился и поднял плоды ночных бдений господина N с резинового коврика, - тебе как раз надо немного взбодриться перед съемками…

- Вот он – я, Джинни,- хлопок аппарации и, на глазах изумленной запанибратским обращением к Малфою-младшему публики, появился мистер Поттер собственной персоной.
- Извините, ребята, задержался, - судя по «съехавшим» с носа и криво сидящим очкам, наспех застегнутой мантии, всклокоченным волосам и синякам под глазами, Герой Волшебного Мира проснулся не ранее, чем минут пять-десять назад. – Здравствуйте, - Гарри перевернул клетку с Хэдвиг, которую он держал вверх ногами в нормальное положение.
- Очень эффектное появление, Гарри, и весьма своевременное, - произнося эту фразу, своей язвительностью Гермиона превзошла самого профессора Снейпа.
- Где это ты всю ночь валялся, Гарри? – «скромница» Габриель, которая за пару посещений замка Снейпа успела поиграть с мистером Поттером в квидич и теперь была с ним на короткой ноге, откровенно глумилась и хихикала.
«Гы-гы-гы. Очень смешно. А то ты не знаешь», - ресницы слипались, глаза отказывались раскрываться до конца. Все вокруг было словно в вязком тумане. Стоять было тяжело. Поясницу ломило, пах болел, головка члена тоже, про состояние между ног и вовсе упоминать не хотелось. Хотелось спать. Очень хотелось спать. Лечь где-нибудь, все равно где и уснуть. За последние сутки Гарри удалось вздремнуть всего два часа.

- В поезде отоспишься, а еще во время торжественного обеда носом можно поклевать, и после него. Так что, времени для того, чтобы отдохнуть, у тебя будет, хоть отбавляй, Гарри, - приподняв голову, привязанного за ноги и за руки к кровати, лежащего на животе в позе морской звезды юноши, Профессор Снейп влил в рот любовника еще одну порцию возбуждающего зелья.
- Это уже шестой раз за два часа, это не педагогично… А- а-а… и не гуманно, - юноша снова ощутил эрекцию и вскрикнул, приподнимая бедра, когда твердый член стал раздвигать стенки его измученного ануса.
- Не педа… что? – мужчина наклонился и прошептал свой вопрос Гарри на ухо, прикусив его мочку.
- Не педагогично, - юноша тяжело дышал, двигаясь в такт со своим «насильником», - ты завтра отсыпаться будешь, а я… А-а-а-а! Что ты делаешь?! – он почувствовал, как любовник применил заклятие увеличения члена. – Я же завтра ходить не смогу, - Гарри сделал движение, словно хотел освободиться.
- Непослушный мальчишка, когда ты сопротивляешься, я хочу тебя еще больше, - бывший Упивающийся схватил Гарри за волосы и оттянул голову назад, заставляя выгибать шею. - Ходить ты сможешь, но будешь, - Северус сделал резкое движение бедрами, - испытывать при этом некоторый дискомфорт, - он стал вбиваться в тело своей жертвы. – Я отымею тебя так, что ты до следующих выходных о сексе без содрогания даже думать не сможешь.
- Ревнивый параноик, - затраханный своим бывшим преподавателем до такого состояния, что уже начал выпадать из реальности, Гарри не мог расслабиться из-за действия возбуждающего зелья, - а ты придумай что-нибудь, чтобы ты точно знал, что у меня никого кроме тебя нет.

Зачем он это только сказал? Идея Северусу очень понравилась и вот он - результат. Проснувшись, Гарри обнаружил, что его яички охватывала серебряная магическая сеточка, а основание члена из того же материала - кольцо. Конструкция не то, чтобы сексом заниматься не позволяла, она даже самоудовлетворение делала невозможным. Правда, мужчина разрешил снимать это изобретение магической инквизиции на время мед осмотров и тренировок по квидичу, но остальное время обязал носить и запретил любовнику даже дотрагиваться до члена.
- За каждое нарушение я тебя буду строго наказывать.
Гарри с просоня не вполне понял что произошло, а потом попытался воспротивиться:
- Садист…
- Конечно, садист, - губы юноши тут же накрыли губы мужчины, - и в этом часть моего обаяния. Открой ротик, мой хороший, - язык скользнул внутрь, лаская десна, - вот так. А теперь тебе пора в школу, - Северус сунул Гарри в руки клетку с совой, чемоданы с одеждой и учебниками, помогая надеть мантию.
Хлопок апаррации, и вот он, Герой Волшебного Мира с болящей задницей и "поясом верности" на члене стоит на платформе девять и три четверти, словно сомнамбула, и пробует влиться в окружающую действительность…»

- Ну и фантазия у этого господина N, - Дэн почувствовал, что у него стоит.
- Какая? – машины двигались плотным потоком, мистер Рикман внимательно следил за дорогой.
- Буйная,- молодой человек подобрал подходящее слово, - Слушай, Алан, может, отсосешь у меня сейчас? А то мне сниматься трудно будет.
- Возьми в бардачке салфетки и подрочи, - мужчине было не до шуток, они опаздывали, а машины перед ними еле ползли. «Зачем люди покупают себе автомобили с мощными двигателями, когда им вполне хватило бы и велосипеда?», - боковым зрением мистер Рикман заметил, что Дэн «надулся».
– Не обижайся, малыш, времени совсем нет, после съемок, пожалуйста, я весь твой, - голос Алана стал мягким, он примирительно улыбнулся. – Ты пока сценарий читай.
- Хорошо, но для начала, я подрочу, с твоего разрешения, - Дэн вытащил салфетку из бардачка, развел колени в сторону, откинул затылок на подголовник и расстегнул ширинку…

«- Гарри, у тебя мантия криво застегнута, дай я тебе помогу! - Джинни подошла в молодому человеку и стала поправлять на нем рубашку.
«Спасибо, добрая душа».
- Джинни, спасибо, привет, дорогая, - Герой Волшебного Мира заставил себя здороваться с окружающими. - Гермиона, Габриель, девочки, раз вас видеть. Невилл, хорошо выглядишь. «Мерлин! Что я несу? Хотя, он, и правда, похудел».
- Рон, - Гарри протянул руку другу, - Драко, рад тебя видеть, - молодой человек при всех протянул руку бывшему врагу. Тот ее пожал. Вспышка фотоаппарата Колина Криви, запечатлевшего исторический момент. Окружающие поняли, что есть что-то, чего они не знают, и что позволяет учащимся Гриффиндора и Слизерина, вопреки обыкновению, общаться нормально, и перестали удивляться.
– Здравствуй Блейз. Миссис Забини, - Гарри галантно, но немного порывисто, как это обычно делал Снейп, наклонился и поцеловал молоденькой женщине руку, специально подчеркивая ее статус, чтобы сделать ей приятно. Может быть, Панси и не блистала умом, но теперь Гарри ее уважал.
- По вагонам, просьба отъезжающим занять свои места, - голос кондуктора избавил Героя Волшебного Мира от дальнейших приветствий.
«С кем бы сесть в одно купе?» Молодой человек оглядывал окружающих. Блейз, очевидным образом поедет с Драко, их, соответственно, жена и нареченная прекрасно поладили между собой и с энтузиазмом обсуждали последние новости «Ведьмополитена».
«Невилл с Джинни и Рон с Гермионой? Нет, ЭТОГО моя психика точно не выдержит». Гарри бросил взгляд на группу стоявших особняком и притихших подростков. Это были