Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

"Ты пришел..."

Вечер. Чуть позже.

Если бы он был один, то развернулся бы на сто восемьдесят градусов еще у центрального входа в госпиталь и попросту сбежал, стараясь заглушить настойчивый голос совести.
Он ненавидел больницы. Стерильная чистота и натянутый уют палат вызывали у него тихую внутреннюю истерику еще со времен болезни отца. Запах лекарств, смешанный с другим запахом - боли, страданий и смерти. Ровное гудение и писк систем жизнеобеспечения, бесшумно снующий по коридорам персонал с озабоченными лицами, скрип колес больничных каталок - от всего этого его ладони становились неприятно влажными и густая слюна, которую он безуспешно пытался сглотнуть, застревала в горле комком тошнотыой слизи.
А еще, стоило ему оказаться в больнице, шрам на левой стороне его груди, чуть выше и правее сердца, начинал тупо ныть, напоминая о событиях почти восьмилетней давности.
Это было до нелепости парадоксально - бывший наемный убийца, панически боявшийся больниц.
Правда, ему самому ни смешным, ни нелепым это не казалось.
Особенно сейчас.
Асами, который, благодаря Акихито и регулярным звонкам в госпиталь, был в курсе плачевного состояния своего подопечного, не утаил ничего во вчерашнем телефонном разговоре.
"Рана не настолько серьезна и он быстро поправился бы... Если бы сам этого хотел."
Глядя на собственное отражение, мутным силуэтом расплывающееся в серо-стальной стенке лифта, он невольно прислушивался к трудному дыханию человека в инвалидном кресле, сопровождаемого молоденькой медсестрой. И боялся хоть на секунду прикрыть глаза, хотя от сухого теплого воздуха их уже начало щипать, зная, что мнительное воображение тут же просочится под опущенные ресницы непрошенным образом возлюбленного - изможденного, медленно умирающего в таком же вот кресле на колесах.
Девчонка в белом халате не сводила зачарованных глаз с красивой маски закаменевшего лица. А под этой маской он исходил беззвучным криком ужаса от того, что придется ему увидеть...уже через несколько таких коротких минут.
Если бы он был один, то не решился бы повернуть ручку двери, куском обжигающего искусственного льда впечатавшуюся в стиснутую ладонь. Так и остался бы здесь, в коридоре, разрываемый тоской по любимому, исступленным желанием увидеть, обнять... И болезненным, тошнотворным стыдом за то, что боится увидеть...
Но Фей Лао Бан, глава семейства Рё и всей Триады, не имел права на слабость перед лицом своих телохранителей.
И, открыв дверь, показавшуюся ему тяжелее каменной, на негнущихся ногах он вошел в палату "XVIIIAb".

-Ты пришел...
Риодзи уже не лежал в постели, прикованный тонкой пластиковой трубочкой к блестящему штативу капельницы. Сидя в кресле - обычном! - у окна, он грел исхудавшие пальцы о кружку с горячим ароматным бульоном и рассеянно наблюдал, как клонится к горизонту тяжелый темно-алый шар солнца.
Обернулся - тонкие черты измученного лица озарились тихой счастливой радостью - и, улыбнувшись, повторил :
-Ты пришел.
С глухим стоном Фейлон рванулся к возлюбленному, упал перед ним на колени, сминая длинные полы кашемирового пальто. Мучимый и радостью, и раскаянием, обнял укрытые пледом ноги Риодзи, прижался лицом к колючей, пахнущей больничной чистотой ткани и отрывисто зашептал :
-Конечно, пришел... Как же я мог не придти?.. К тебе...
Тихо стукнула о подоконник отставленная кружка с бульоном - неизменной пищей больных и выздоравливающих. Пальцы Риодзи вплелись в густой шелк волос Фейлона, мягко принуждая его поднять голову.
Не говоря ни слова, они смотрели друг на друга - и взляды были красноречивее пылких фраз и громких признаний...
Подавшись вперед, Фейлон обхватил горячими ладонями бесконечно дорогое лицо - бледное, с темными кругами вокруг глаз и трехдневной щетиной на впалых щеках - и приник жадным до ласки ртом к твердым, чуть влажным губам Риодзи.
Юноша вздрогнул и ответил ему со всей страстью истосковавшегося в долгой разлуке любовника - не пряча эту страсть и не стыдясь ее. Шумно и тяжело дыша, покусывал льнущие к его губам губы, терпким от приправленного специями питья языком ласкал нетерпеливый язык любовника. Отстранился на секунду, чтобы даже не услышать - горяим влажным дыханием почувствовать на щеках :
-...люблю тебя...
Самому шепнуть ответное признание, дополнив его жарким, зовущим :
-...хочу...
И снова сплетясь в поцелуе, сползти с жесткого неудобного кресла в обжигающие желанием объятия, потянуть настойчиво с широких плеч мягкий черный кашемир...
-Подожди...нет...-мучительно простонал Фейлон, стискивая требовательно прижимающееся к нему тело Риодзи.-Тебе же...нельзя...
-Меня ранили в руку, помнишь?-хрипло произнес юноша, глядя затуманенными глазами.-В руку, а не в...
Не договорив, снова потянулся к Фейлону, скользнул губами по его пылающей щеке, оставляя на ней раскаленный невидимый след. Отвел назад длинные пряди волос, открывая шею с бьющейся частым пульсом жилкой под светлой гладкой кожей, с неторопливой, тщательной нежностью провел по ней языком. Тонкие чуткие пальцы пробежали по ряду пуговиц на рубашке, легкими касаниями огладили неровно вздымающуюся мускулистую грудь. Губы следовали за руками, изучая, находя самые чувствительные места.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй отдавался мучительно сладкой болью в теле Фейлона, жаркими волнами расходившейся от сведенного почти болезненной судорогой эрекции паха - до кончиков пальцев занемевших в узких ботинках ног, до влажных ладоней, запутавшихся в гладких прядях небрежно разметавшихся волос любовника...
-Не...не могу...больше!
Схватил, поднял рывком строптивого в тот, прошлый - первый! - раз, но даже не думавшего сопротивляться сейчас юношу. Да же не усадил - швырнул обратно в кресло, сорвал и отбросил мешающийся больничный плед. Жалобно затрещали нехитрые больничные одежки Риодзи, лишаясь застежек. Следом полетело и пальто, содранное с собственных плеч вместе с пиджаком и рубашкой. Обувь, брюки - все прочь, чтобы не мешало прильнуть к исхудалой хрупкости горячечно жаркого, возбужденного и желанного тела. Целовать иссеченную шрамами смуглую кожу, с упоением слушая хриплые протяжные вздохи удовольствия. Языком вычертить влажный узор, обводя прихотливую сеточку оставленных ремеслом убийцы отметин - словно кистью по линиям эскиза.
Изнемогший в невыносимом уже предвкушении, Риодзи соскользнул было с кресла, одновременно разворачиваясь спиной к любовнику, чтобы позволить наконец ему сделать то, чего они оба так страстно желали...Но Фейлон остановил юношу, усадил поудобнее на краешке шаткого сидения и широко развел в стороны его длинные стройные ноги. Риодзи дернулся в инстинктивной попытке прикрыться - слишком уж беззащитной была поза. И слишком бесстыдной...
Чуть заметно улыбнувшись при виде заалевших смущенным румянцем щек юноши, Фейлон мягко, но настойчиво взял его за запястья и потянул на себя. Легко преодолел слабое, неохотное будто бы сопротивление, приласкал губами открытые ладони Риодзи - жесткие, привычные к рукояти оружия ладони профессионального убийцы. Сначала одну, потом вторую. Не отпуская, снова приник к прогнувшемуся, пылающему желанием телу любовника. Снова целовал, вылизывал, покусывал нежно, то опускаясь вниз по вздрагивающему животу, то возвращаясь к чувствительным соскам, к судорожно сглатывающему горлу и приоткрытым искусанным губам - чтобы поймать ртом короткий полувздох-полустон.
И снова вниз - дорожкой легких, едва ощутимых кааний кончиком языка. Обхватить губами напряженно пульсирующий член, вобрать в горячий влажный плен ненасытного ласками рта его шелковистую упругость - целиком, до темных завитков у основания. Выпустив руки, тут же впившиеся в плечи в попытке не то оттолкнуть, не то притянуть еще ближе, кончиками пальцев поглаживать невероятно чувствительную кожу бедер, не прекращая скользить губами и языком вдоль восхиттительно гладкой твердости члена, упирающегося в самое горло.
А Риодзи - разметались по плечам волосы, тонкие прядки прилпли к взмокшим от пота вискам - весь дрожа от безжалостно-восторженного наслаждения, стонал в голос, позабыв, что могут услышать, и извивался на узком жестком сидении и уже сам шире раздвигал ноги, требуя не отсанавливаться, без слов умоляя о большем.
Всхлипнул разочарованно, когда Фейлон ненадолго выпустил его изо рта. Но только затем, чтобы через несколько секунд возобновить сладкую пытку удовольствием, к которой добавилась и вторая - длинный палец, тщательно смоченный слюной, погрузился в узенькую дырочку между ягодиц Риодзи, дразня простату, растягивая тесно сжимающийся вход.
Юноша вскрикнул и забился на краешке бездонного, точно пропасть, оргазма.
-Нет...подожди, мой сладкий...-хрипло зашептал Фейлон, выпрямляясь и целуя закушенные в попытке сдержать очередной стон губы Риодзи.-Не сейчас...подожди...
Раскрылись в ответном поцелуе губы, бархатистый язычок скользнул в рот мужчины, слизывая терпкий привкус возбужденной плоти. Дрожащие руки запутались в рассыпавшихся по плечам волосах, нетерпеливо притягивая ближе.
Обхватив ладонями бедра Риодзи, Фейлон потянул юношу на себя и, как мог осторожно, вошел в него. Замер, сдерживаясь - чтобы не сделать больно, чтобы самому не взорваться сразу же, когда тугая глубина жарко затрепетала, принимая его в себя..
Но не позволил - сам подался навстречу с тихим стоном, в котором боль смешалась с удовольствием. Ноги юноши обвились вокруг талии Фейлона, подталкивая, заставляя двигаться в едином ритме. Впился в шею жаркий рот, то ли целуя, то ли кусая...
И толкнулся глубже, внутрь вожделенного тела, снившегося долгими одинокими ночами. Брал то, чего хотел, о чем мечтал так давно. И сам растворялся без остатка в нем - сладком...нежном...долгожданном...
Любимом.

Утро застало их там же, где оставил вечер. Вдоволь насладившись друг другом, они заснули прямо на полу возле окна, слишком уставшие, чтобы добираться до кровати.
Фейлон, лежа на спине, обнимал прижавшегося к нему Риодзи, на губах которого замерла счастливая улыбка. Забинтованная рука юноши покоилась на груди любовника, пальцами переплетясь с его рукой в нежной ласке.
Тихонько вздохнув, Риодзи пошевелился во сне. Разбуженный его движением Фейлон осторожно высвободил руку, подтянул повыше пальто, служившее им одялом, и, ласково прикоснувшись губами к черноволосой макушке, доверчиво лежавшей у него на плече, тут же снова уснул.
А за окном, согретые утренним солнцем, покачивались на ветру ветви парковых деревьев.
В коридоре молоденькая медсестра угощала кофе неулыбчивых телохранителей.
По квартире, расположенной на верхнем этаже небоскреба в одном из самых фешенебельных районов Токио, суматошно метался Такаба Акихито, собираясь на съемки очередного интервью. Асами, сидящий на диване с кружкой кофе, наблюдал за его беготней и ласково, чуть насмешливо улыбался.
И далеко-далеко, в старом Киото, шел по дороге, ведущей в его новую школу, Хидеки, младший брат Риодзи. Идущие рядом с ним трое одноклассников, с которыми уже успел сдружиться общительный мальчик, с замирающим от восторга дыханием слушали захватывающий рассказ о "самом крутом старшем брате", спасшем свою семью из лап сумасшедшего похитителя, и наперебой требовали продолжения, когда рассказчик делал паузу, чтобы перевести дух.

Да, жизнь изменилась и уже никогда не станет такой, как раньше. Что принесут эти перемены, покажет лишь течение времени.
Но я почему-то уверен, что все, что ни делается - делается к лучшему.