Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

Мэтт из тех парней, для которых чёткий распорядок дня – обязательное условие существования.
Он встаёт в одно и то же время, в одно и то же время напивается, в одно и тоже время трезвеет. В пьяном забытье он проводит большую часть дня, и после, стоя под ледяной водой в душе, Мэтт уверяет себя, что напивается не для того, чтобы не замечать отсутствие изменений в своей жизни. Нет. Текила в его организме согревает его особенно хорошо до пяти вечера включительно.
Для PSP тоже выделен определённый промежуток времени. Взламывает блоги случайных пользователей он, как правило, с десяти вечера и до полуночи, если не подвернётся что-то более стоящее.
С двух часов ночи до трёх Мэтт лежит в своей холодной постели и проверяет телефон. Пусто. Никаких сообщений, никаких пропущенных вызовов.
Действительно, изо дня в день – всё одно и то же. Оглядываясь назад, он вспоминает, как сидел на лекциях в Вамми с геймбоеем под партой и думал, что его жизнь – самая скучная жизнь на свете. Оглядываясь назад, он понимает, как глубоко ошибался.
Но на следующее утро он вновь встаёт в то же самое время, что и обычно, нашаривает под кроватью бутылку с остатками вчерашней выпивки – и день проходит по привычному сценарию.
Возможно, такой распланированный образ жизни был привычкой, сохраненной со времён приюта, где всё было по часам – сон, еда, мозговая деятельность. Возможно.

***

Однажды, где-то между четвёртым и пятым уровнем его новой игры, он слышит стук в дверь. По правде говоря, Мэтт немного ошарашен. В последний раз в его дверь стучались, когда ему было пятнадцать, и Роджер пришёл, чтобы сказать ему, что пора идти.
Несколько минут он просто игнорирует стук, в надежде, что кто-бы-там-ни-был-с-той-стороны наконец сдастся и уйдёт.
Но незнакомец довольно настойчив и, по всей видимости, уходить не собирается – Мэтт со вздохом поднимается и открывает дверь.
Его встречают со смачным «блять» и ударом в лицо. Мэтт пятится в квартиру, держась за ушибленную челюсть, и харкает кровью.
- Нельзя было открыть побыстрее?!
- Я тоже рад тебя видеть. Мелло, - он вытирает подбородок и смотрит на своего нежданного гостя.
Но тот стоит в дверях, склонив покрытую капюшоном голову и тяжело дыша. Мэтту кажется, что перед этим он долго бежал.
Бежал к Мэтту. Ха-ха, очень смешно.
- Привет? - нерешительно повторяется он и кладёт руку ему на плечо.
Тогда Мелло поднимает свои глаза.
О, чёрт.
- Эй, парень, что случилось? – Мэтт наклоняется ближе к перебинтованной части лица, любопытно вдыхая запах медикаментов.
Мелло отталкивает его от себя и рычит, как пойманное в ловушку животное. Злобно, отчаянно.
- Мне нужна твоя ванная, - без вступлений и предисловий. В этом весь Мелло, думает Мэтт и усмехается.
- Конечно, - он жестикулирует по направлению к санузлу. – Я могу помочь.
- Обойдусь, - Мелло проносится мимо него, и Мэтт думает, что совсем не так представлял себе их встречу.

***

Когда он слышит особенно громкий стон, Мэтт не выдерживает и открывает дверь.
- Я всё-таки помогу.
Мелло сидит на бортике ванной, снимая оставшуюся часть бинтов со своего изуродованного лица. Мэтт всегда был плох в медицине, но даже он может видеть, что повреждение свежее и серьёзное. Его слегка передёргивает от отвращения.
- Что? Не возникает больше желания назвать меня принцессой? – ах, старое детское прозвище. Это навевает воспоминания, в которых они оба были молоды и невинны. Но Мелло ухмыляется, заметив его реакцию, губы приподнимаются только на целой стороне лица. - Мне нужны бинты. Покончим с этим побыстрей, - Мэтт находит в бардачке аптечку и вытаскивает упаковку.
- Что с тобой случилось?
- Не твоё грёбаное дело, - огрызается Мелло и выхватывает у него бинты.
Мэтт немного отходит и прислоняется к стене, в то время как Мелло тщетно пытается обмотать свою голову. Наверняка предыдущую перевязку ему делал кто-то более опытный.
- Дай я, - лениво предлагает он, и Мелло хмурится.
- Я сам. Уйди отсюда.
Мэтт подходит и схватывает оба его запястья.
- Ты не видишь, что делаешь, - он не говорит «ты делаешь неправильно», хотя это было бы более близко к правде, потому что подобные фразочки всегда бесили Мелло, и у Мэтта было достаточно опыта и хорошая память, чтобы учесть эти мелочи в обращении с ним, даже теперь. – Позволь мне помочь.
В конце концов, Мелло шипит сквозь зубы, безвольно опускает руки и сжимает грязные бинты у себя на коленях.
- Побыстрее, мать твою. Мне уже надо уходить, - шепчет он и внезапно вновь стонет. – Осторожней, ублюдок!
- Куда это ты собрался? – Мэтт осторожно придерживает челюсть Мелло в одной руке и другой пытается закрепить повязку. Волосы Мелло запутаны и грязны, от него пахнет потом и сожженной плотью, и Мэтт думает, когда в последний раз он принимал душ. Когда в последний раз у него была такая возможность.
- Не твоё гребаное дело, - повторяется Мелло, и, как только Мэтт отпускает его челюсть, встаёт. – Я ухожу.
Когда он уверенными шагами направляется к двери, на Мэтта неожиданно накатывает злоба. И вот так всё кончится? Мне нужна твоя ванная и я ухожу? Это всё, что он заслужил?
- Чёрт подери, Мелло, объясни ты хоть что-нибудь! Куда ты идёшь? – Мелло открывает дверь, когда Мэтт хватает его за локоть. – Я не знаю, что случилось, но ты можешь остаться здесь.
- Ах, как это мило, - Мелло отталкивает его и поворачивается, впиваясь взглядом. – А какой прок мне здесь оставаться, Мэтт?
- Я могу помочь.
- Ты не имеешь ни малейшего понятия, что происходит, так что отвали.
Не здравствуй, не до свидания. Мэтт смотрит на удаляющуюся из его жизни фигуру и достаёт сигарету. Очень в его стиле.
Тогда Мелло падает посреди тротуара.

***

Через неделю они снимают бинты с его лица, и Мелло говорит, что преследует Киру. Что это запутанная история, и Мэтту, очевидно, плевать на Киру, но его жалкая жизнь теперь находится в опасности, потому что он согласился помочь.
Другими словами – я ни черта не скажу тебе, но готовься умереть в любой момент.
Мэтт пожимает плечами.
- Я согласен, - он улыбается и толкает Мелло в бок. – Где моё кольцо?
- Что ты хочешь, - это даже не вопрос, Мелло даже не смотрит на него.
- Я сказал, что согласен. Ты должен надеть мне кольцо на палец, - Мэтт чувствует оружие, нажатое к его виску. – Хорошо, хорошо, в следующий раз.
- Иди и займись делом, болван. У нас нет времени, - конечно. У Мелло никогда нет времени. Мэтт польщён, что он хотя бы изредка замечает его присутствие.
Взрыв изменил Мелло.
Не то чтобы Мэтт знал, каким он был после ухода из приюта. Но, скорее всего, тем же самым тщеславным, высокомерным ублюдком. По крайней мере, у Мэтта был опыт обращения с таким Мелло. Теперь напротив него сидел холодный, замкнутый незнакомец, озлобленный на весь мир. Вряд ли ему можно было поднять настроение плиткой шоколада или внезапным поцелуем, как раньше. Мэтт был уверен, что после последнего его мозги будут украшать стену.
И да, он мог признаться себе, что это было совсем не то, что он ожидал от их воссоединения. Мелло изменился, и Мэтт не знал, что с этим делать
- Эй, Мелло, я принесу тебе что-нибудь из магазина?
- Хммм, - протягивает он, не отрываясь от ноутбука. – Шоколад. И быстро.
Мэтт усмехается. В конце концов, это было не столь коренное изменение.

***

После определённого количества времени он должен признать, что совместное существование довольно приемлемо. Он всё ещё жив, в конце концов.
Мелло часто уходит, и Мэтт никогда не знает куда, но он учится привыкать к новым странностям его друга, хотя, казалось бы – куда больше?
Мелло часто уходит, и Мэтт никогда не чувствует себя более одиноким в такие моменты. Он вспоминает те годы своей жизни, не наполненные постоянными претензиями блондина, его хмурыми взглядами и шоколадным пристрастием, граничащим с безумием. Вспоминает, как правило, ночью и тогда прижимает худое тело к себе, игнорируя ворчания и сонные угрозы.
Это можно было назвать счастьем?
Он просыпался утром, и его выталкивали из кровати, требуя на завтрак горячего шоколада, днём ему отдавали приказы, не всегда выполнимые, не всегда лояльные, но ему позволялась обнимать за талию и осторожно прижиматься к тёплому бедру. Мелло постоянно ворчал, но в такие моменты – особенно, поэтому эйфория близости не длилась долго. У Мэтта были его сигареты и приставки, и у Мелло был его шоколад и Мэтт. Они уживались друг с другом.
Вечером они либо препирались, либо напивались, но в любом случае это заканчивалось сексом. И потом ещё одним. И, если Мелло был в настроении, ещё парочкой раундов.
Мэтт никогда не жаловался.
Он часто не спал до рассвета, прижимаясь к Мелло сзади и кладя ладонь ему на грудь, ощущая биение, целовал контуры шрама на плече и на его собственное сердце давило подавляющее чувство привязанности и тоски, лояльности и симпатии. Любовь, сказал бы несведущий. Но это был Мэтт, и это был Мелло, и они двое никогда не подстраивались под этот термин – Мэтту было плевать, как называла подобные чувства общественность. Они никогда не могли понять, каково это – вдыхать запах дёшевого шампуня от его белокурых волос, чувствовать тепло его тела рядом со своим, и были утра, когда Мелло переворачивался в его руках и целовал его везде, куда мог дотянуться губами. И тогда Мэтт был уверен, что он с готовностью умрёт ради одного такого мгновения.
И после того, как Мелло излагает его план похищения Такады, он думает, что эта перспектива была не за горами.

***

Страх.
Липким клубком змей копошится внизу живота, не даёт заснуть в единственную ночь, когда это действительно необходимо. Сконцентрируй свою силу, сосредоточь свою уверенность. Будь готов умереть.
Завтра его не станет.
Он встанет, оденется, умоется. Поест, если будет уверен, что его не вывернет наизнанку. Повторит ещё раз в уме все детали плана.
Сядет на мотоцикл и поедет прямиком к дьяволу.
А потом… ничего. То дерьмо, которое он привык называть своей жизнью, закончится. И он даже не осознает этого.
Крест на его груди заверяет, что смерть – всего лишь очередной этап существования. Он сжимает символ своей призрачной веры в потной ладони и пытается вспомнить, как молиться. Он не может просто просить у Господа. Мелло никогда не просит, даже не у столь высокопоставленных чиновников.
Страх пожирает его изнутри, в глубине души он надеется, что не доживёт до утра. Что не придётся вставать, одеваться, умываться, готовиться к грёбаной смерти. Что не придётся фактически совершать самоубийство.
- Эй, Бог, я не хочу умирать, - шепчет он в плотный сумрак своего ожившего ночного кошмара, где никто не сможет услышать его жалкий голос.
Но парень не глуп, он знает, что за всё в этой, мать её, короткой жизни приходится платить. Что его жертва станет шахом для Киры. И плевать, что не он сделает мат.
- Эй, Бог, я не готов умереть, - и он смеётся, звонко и по-детски, как когда-то давным-давно в Вамми, когда смысл существования заключался в том, чтобы превзойти Ниа, и за свои ошибки не приходилось расплачиваться жизнью.
На мгновение опьяняющего ужаса ему кажется, что сердце остановилось. Одно мгновение – и он по инерции вскакивает с кровати, прижимаясь к стене. Он может поклясться, что стены надвигаются на него.
Исключительно по инерции ноги несут его в соседнюю комнату, инерция заставляет его взобраться на постель и стянуть на себя одеяло её обитателя.
- Твою мать, - Мэтт зевает и подтягивает колени к груди, одновременно пытаясь пнуть незваного гостя. – Я думал, сегодня ночью мы собирались спать.
- Я бы поспал, но ты, придурок, мешаешь мне этим заняться!
- Какого чёрта ты вообще делаешь в моей кровати? – Мэтт приподнимается на локте, глядя на подобно мумие завёрнутое в одеяло тело.
Не получив ответа, он медленно наклоняется, чтобы коснуться губами шрама на его лице, но рука Мелло оказывается быстрее.
- Я думал, - шипит он, захватывая в кулак пучок волос, - что сказал тебе. Не. Сегодня. Вечером. Ты. Озабоченный. Ублюдок.
- И я думал, именно поэтому ты ушёл спать в ту комнату, - Мэтт облегченно выдыхает, когда рука Мелло отпускает его волосы.
- Просто засни, чёрт бы тебя побрал, - он схватывает плечо Мэтта и опускает его на кровать. – Просто заткнись и засни.
Мэтт подчиняется, и, в конце концов, не удивлён проснуться через несколько часов, чувствуя тёплое тело Мелло, прижатое к нему и нежную руку вокруг его талии.
Они могут позволить себе это. Только сегодня ночью.
Только, чтобы согреться.
Страх Мелло не в силах пробраться под одеяло Мэтта.