Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

Это самое медленное время на свете. Так не бывает, скажете вы? Поверьте, бывает. Оно наступает через одно и то же количество дней и длится одно и то же количество часов. Из года в год, со дня их первой встречи, полнолуние - самое медленное время на свете.
Это время, когда сначала ты смотришь на часы и обнаруживаешь, что сердце колотится во много раз быстрей, чем движется секундная стрелка, и каждый удар его тяжел и гулок, как пробитый старинным механизмом час.
Ты смотришь в окно. Смотришь в сумерки, в вечер, в ночь, в темноту, и видишь все свои страхи в отражении собственных глаз в оконном стекле.
Ты выходишь на крыльцо, смотришь в лес, в который не можешь войти, который сейчас под запретом во имя тебя и его, вас обоих. Руки сжимают ружье, и деревянное резное ложе липнет к взмокшим ладоням. Ты не можешь идти ему навстречу, тебе остается лишь ждать.

...Под конец он уже не смотрит на стрелки часов. Его взгляд не отрывается от леса. Он не замечает, что одежда его сыра от утренней росы, а глаза красны от бессонницы. О том, что самое медленное время, наконец, истекло, он узнает лишь тогда, когда из мрака среди деревьев выступают знакомые очертания тонкой, гибкой фигуры.
И вновь, в который раз Охотник кидается навстречу Волку. Волк идет медленно, он бледен, под глазами темные круги - как и всегда по истечении полнолуния. Охотник обнимает его за плечи.
- Я тревожился.
- Вижу. - При всей усталости Волк находит силы улыбнуться. - Ружье-то опусти.
- Мне все кажется, что кто-нибудь нападет на тебя.
- Кому на меня нападать в этих лесах! Ты, насколько я помню, был единственным.
В памяти Охотника всплывает картина: разоренная комната, алые пятна на разметанной постели, зверь, поворачивающийся к нему.
"Глаза... Почему у него такие глаза?".
Он смотрит в эти глаза сквозь полукруглую прорезь прицела. Волк делает шаг вперед - и палец нажимает на спуск. Глухой удар сопровождается звоном разбитого стекла: отлетевшая рикошетом пуля вдребезги разносит кувшин на столе. Изумление в волчьем взгляде не успевает смениться звериной злобой, как минутная стрелка часов переползает всего лишь на одно деление вперед, знаменуя переход небесного светила в иную фазу. Обнаженный юноша, прикрытый лишь волной густых темных волос, бессильно опускается к ногам оцепеневшего Охотника.
... Волк поднимается по ступенькам крыльца, входит в дом. Охотник следует за ним. Он закрывает дверь, ставит в угол ружье, а Волк между тем опускается на диван и трет ладонями глаза.
Охотник садится с ним рядом и берет его руки в свои.
- Хочешь спать? Отвести тебя в комнату?
Волку нужен сон, чтобы восстановить силы после неистового полнолунного бега по сумрачному лесу. Но он тихонько смеется, откидывается назад и, перехватив руку Охотника, подносит ее к лицу.
- Я не настолько устал.
В глубине больших карих глаз мерцают золотистые огоньки. Кончик языка скользит по ладони Охотника, губы обхватывают безымянный палец. Не успевает Охотник улыбнуться, как в палец впиваются острые зубы. Улыбка тотчас исчезает.
- Что ты делаешь?!
Он, правда, в человеческом облике, но все же... Зубы разжимаются, так и не прокусив кожу. Не сводя глаз с Охотника, Волк посасывает его палец, время от времени проводя по нему языком. Но едва глаза Охотника подергивает дымка, как зубы сжимаются снова, на этот раз сильнее. Охотник вскрикивает. Волк выпускает его и смеется. Охотник смотрит на руку. Кожа и в этот раз не прокушена до крови, но на ней остались глубокие красноватые отметины.
- Что, испугался?
- Ах ты, звереныш...
Охотник хватает Волка так стремительно, что застает его врасплох. Тот извивается, пытаясь вырваться, и оба скатываются с дивана. Пол застелен шкурами: рысь, медведь... Здесь нет лишь волчьих шкур.
Борьба длится недолго: после метаморфозы Волк слишком слаб, чтобы сопротивляться как следует. Охотник придавливает его к полу, наваливается сверху и ударом колена раздвигает ему ноги.
Он входит в Волка быстро, одним движением. Он слишком опытен, чтобы поранить, но слишком умел, чтобы проявлять излишнее милосердие. Ошеломленный атакой Волк даже не слышит собственного крика.
Ярость и нежность сменяют друг друга быстрей, чем кружится кленовое семя, подхваченное осенним ветром. Глубокие плавные движения перемежаются со свирепыми рывками, жаркие руки скользят по плечам, губы касаются шеи, волос, влажной от пота щеки... Лишь несколько раз подряд достигнув сладчайшего мига, Охотник выпускает свою добычу.
Волк лежит неподвижно, нет сил даже поднять голову. Крепкие руки подхватывают его и переносят на диван. Грудь Волка вздымается высоко, часто, неравномерно. Охотник сидит рядом с ним, отводит волосы с лица, шепчет что-то, какую-то милую, бессвязную ерунду. Сквозь пот, заливающий глаза - или что это еще, такое соленое - Волк видит расплывчатое алое пятно над головой. И вот он уже снова смеется, и Охотник, счастливый, что не причинил ему боли, смеется вместе с ним. Потом он накрывает его губы своими, и они замирают, а над ними алеет символ их первой встречи; единственный трофей, добытый не Охотником, а Волком, он вывешен на почетном месте, там, где обычно красуются головы убитых медведей или зубров - красная шапочка, такая яркая, что на ней почти не видно потемневших, запекшихся пятен.