Пружинистое небо пишет:
цитата: |
Оля тут без дела еще и не такого напридумывает |
|
Смотри, разойдется моя извращенная фантазия х)))
Прода, господа *театрально-пафосно*
- Я напугал тебя? - изумился американец, профессионально улыбаясь. – О,
sorry….
- Да ничего, - Накано пожал плечами, ставя гитару, и направился к двери,
но менеджер ненавязчиво перегородил ему дорогу.
- Интересно, удостоится ли кто-нибудь еще такой ласки? – невинно спросил
он. Хиро остановился в шаге от мужчины, пытаясь мысленными пинками
отогнать откуда-то взявшееся воспоминание о Шуичи и водрузить на его
месте другое, о решительной темноволосой девушке.
- О, ты про Аяку-тян?– голос гитариста слегка потеплел, но в глазах
мелькнула какая-то счастливая в своей болезненности безнадежность.
- Нет. Я кое о ком другом, - американец шагнул вперед, заставляя парня
отступить.
- О ком же? – Хироши попытался изобразить удивление, но он отлично знал,
что Кею о подопечных известно все, начиная от генеалогического древа и
заканчивая любимой зубной пастой – такая уж была у него работа.
- О Шу-тяне, - протянул менеджер, и Накано пришлось призвать всю силу
воли, чтобы ничем не выдать эмоции, вызываемые этим именем.
-Что ты имеешь ввиду? – его голос похолодел.
- Давай начистоту, Хиро. Юки ему не пара. И ты с этим согласен, - Кей
утверждал, а не спрашивал. Его уверенность в собственных словах смогла
бы заставить смутиться кого угодно. Но, впрочем, это тоже было частью
его работы. – Тебе не нравятся их отношения. И, будь твоя воля, ты бы…
- Нет.
Американец прищурился. Обычно все те, с кем он говорил таким властным,
беспрекословным тоном, всегда выслушивали его до конца.
- Прости, Кей, но я не намерен это обсуждать. Без обид, - Хиро
улыбнулся, но в темных глазах резанула острая сталь.
- Почему же?
Он промолчал. Чтобы объяснить то, пришлось бы писать трехтомные мемуары
под названием «Почему я хочу счастья для Шуичи?»
-Почему же? - повторил менеджер. – Разве тебе не кажется, что их
отношения…закончатся плохо? Что это будет крахом для Шиндо…крахом и
жизни, и карьеры? – Накано опустил глаза. Кей понял, что его слова бьют
в цель, и продолжил:
- Разве ты не хочешь помочь ему? Ведь те же желаешь ему только добра?
Ведь ты же любишь его.
Хиро стоял, уставившись в пол. Его растрепанные волосы частично
закрывали лицо, пряча слегка покрасневшие щеки и ненормально расширенные
зрачки.
- И ты понимаешь, что в твоих силах что-нибудь изменить. И даже не
что-нибудь, а многое, верно? – голос снизился до вкрадчивого шепота.
Накано, казалось, забыл, как дышать – только короткие ногти отчаянно
впивались в ладони.
- Это, в общем-то, все, что я хотел сказать! – бодро завершил
американец, и, хлопнув окаменевшего парня по плечу, развернулся и вышел.
Спускаясь в лифте на первый этаж, он поставил галочку в своем мысленном
блокнотике напротив пункта «обеспечить Томе ночь с Эйри». Событиям
больше ничего не оставалось, как взяться за руки и ровным строем пойти
по дороге, указанной им предприимчивым мистером Клодом.
***
- С тобой все в порядке? – прошептал Шуичи, взволнованно касаясь
пальцами колена Юки. – Странные все какие-то сегодня…. Хиро как с цепи
сорвался – накричал на Фуджисаки, президент Сегучи так дико на меня
посмотрел, когда мы столкнулись в коридоре.… Ты хорошо себя чувствуешь?
- мальчик попытался заглянуть любовнику в глаза. Эйри отвернулся и
ничего не ответил. Шиндо тяжело вздохнул, но вдруг ощутил, как ладонь
Юки легко сжала его пальцы.
- Все в порядке.
Шуичи нежно ответил на пожатие. Минуты проявления чувств у
хладнокровного обольстителя всех женщин Японии были такими редкими…и
такими сладкими.
- Точно? Ты уверен? Ты плохо выглядишь…. Ты спал сегодня, Юки? –
Затараторил он, глотая окончания слов. – Знаешь….
- Тихо. – Писатель хлопнул его ноге.
- А почему же Эйри-сан поехал с вами? – поинтересовался один из
любопытных представителей иностранной студии, в честь которой и
проводился сегодняшний банкет.
Тома с вымученной, неискренне милой улыбкой хотел было что-то ответить,
но Юки опередил его.
- Я просто не хотел расставаться со своим любовником, - заявил он.
Вызов. Снова вызов – этим глазам, этим людям, этой судьбе, обожающей
подкидывать осколки стекла в изысканное обеденное блюдо. Вызов,
брошенный уже давно.… Разве можно было тогда знать, чем все обернется?
Его ладонь легла на колено солиста Bud Luck. – незаметно, под столом.
Мальчишка вмиг залился краской – не то из-за слов мужчины, не то из-за
прикосновения. После секунд перешептываний и взглядов – мучительных,
таких мерзких секунд – у Эйри вновь что-то спросили, и он ответил
невозмутимо и холодно, с аристократичным видом ковыряясь в салате, а
левой рукой тем временем поглаживая Шиндо по ноге, перебираясь все выше
и выше.
- Прекрати! – прошипел Шуичи, страшными глазами пытаясь осадить
разошедшегося любовника. – Прекрати.… - бессильно. Когда ладонь чуть
опустилась, лаская внутреннюю сторону бедра, он шире развел колени и
нервно заерзал на стуле, отчаянно краснея.
- Не надо.… - умоляюще, едва слышно. Шиуичи почти уткнулся носом в
тарелку, пытаясь спрятать лицо. Пальцы ехидно скользнули вверх-вниз и
устроились на ширинке, замерев. Парень кусал губы, и не догадываясь,
что Эйри сейчас любуется им, едва сдерживая себя.
- Шиндо-сан, Вы в порядке? – спросил кто-то. Он в ответ торопливо
закивал, смущенно улыбаясь.… Губы горели, желая поцелуев. Едва ли кто-то
из собравшихся мог бы заметить неуловимую, словно тень, ухмылку Юки
Эйри. Быть может, только Тома, но президент не позволял себе лишний раз
поднять глаза на пару, потому как выдержка грозилась отказать во второй
раз за сегодняшний день.
…волны расслабляющего, медлительного и томного тепла расплывались по
телу синхронно с лаской умелых пальцев. Шуичи попытался чуть
отодвинуться, перехватить руку любовника, но немного быстрее, ощутимей -
и борьба оказалась сведена на нет.
Хотелось что-то невнятно простонать, еще шире развести ноги и толкнуться
туда, вперед.… Хотелось изгибаться, вскрикивать и целоваться,
целоваться, хотелось плакать от удовольствия, чувствовать себя
принадлежащим, зависимым, желанным, хотелось.…
И куда делся кислород из воздуха? Легкие словно сдавило жаром. Он стал
задыхаться, внизу живота замелькали теплой болезненностью первые искры
сжигающего желания….
Шуичи подскочил, уронив стул, и опрометью выбежал из зала.
Повисла напряженная тишина.
Юки лениво поднялся, облизнулся и негромко произнес:
- Пойду, проверю, что с ним.
И вышел.
Кей подумал, что все идет как надо.
***
Хиро не выдержал и получаса. Скороговоркой извинившись, он выбежал из
зала. Менеджер, проводив его глазами, самодовольно усмехнулся.
Тяжело дыша, гитарист остановился у номера Шуичи.
Стук.
Ответа не последовало.
- Это я…. Можно?
Всхлип.
- Я захожу! - решился он и, толкнув незапертую дверь, оказался внутри.
Солист лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Его плечи
вздрагивали, футболка, наверное, случайно задравшись, обнажала плавный
изгиб спины, а коротенькие шортики соблазнительно обтягивали задницу,
бесстыдно открывая стройные ноги.
Накано мотнул головой, отгоняя наваждение.
Сев рядом, он положил ладонь другу на спину.
- Все в порядке? – вопрос был глупый, но Хиро просто не знал, что
сказать. Не спрашивать же: «мой хороший, как ты терпишь эту сволочь» или
«хочешь, я найду его и сделаю что-нибудь очень неприятное»? В эту
секунду он искренне ненавидел Юки Эйри - за эгоизм, а себя – за то,
что доверил жизнерадостное чудо этому мерзавцу. Когда Шиндо вдруг
опустил голову и стал теребить скатерть, а блондин с невыносимо
невозмутимым видом продолжал разговор, Хироши догадался, что происходит
под столом.
- Пожалуйста.… Уйди.… - пальчики паренька сжали тонкую ткань покрывала,
а спина прогнулась еще сильнее. Судорожно вздохнув, он приподнял голову,
и пылающие щеки вмиг выдали его возбуждение. Накано растерянно провел
рукой по нежной коже, поправляя сбившуюся ткань и пытаясь успокоить, но
вызвал этим только тихий жалобный стон.
- Шуичи.… - Хиро пытался лихорадочно сообразить, что бы такого сделать,
хотя вполне очевидные возможности витали в воздухе -
коснуться…обнять…свести с ума…. Но разве он мог позволить себе?..
Решение пришло само собой. Казалось, только миг назад он был так далеко
– смотрит, как паренек покусывает губы и ерзает, вжимаясь бедрами в
матрас – и вот руки, стараясь быть понежнее, переворачивают хрупкое
тело, непослушные пальцы расстегивают ширинку, стягивают шортики (широко
распахнутые заплаканные глаза со смесью страха, непонимания и жажды
впиваются в него)….
Гладить, изучая нежную, секунды назад такую недоступную кожу бедер и
живота, отбрасывать волосы за плечи, склонятся, облизывая губы.
И вслушиваться в стоны (не то протестующие, не то умоляющие), ускорять
темп, почти задыхаясь, захлебываться.…
Вытирать губы, краснея и отворачиваясь.
Чувствовать легкие ладони на своих плечах, ловить легкие, невинные
поцелуи любимых губ.… Прижимать к себе, просить прощения, зарываться в
сладко пахнущие волосы, слушать всхлипы и вытирать слезы….
Спать рядом всю ночь, не беспокоясь о том, что кто-то может войти.
Чтобы утром торопливо скрыться за дверью своей комнаты, накрыв его
одеялом и погладив по щеке.