Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

…Я открыл глаза. Медленно, с усилием, вырываюсь из липкого, вязкого студня сна. Сердце вдруг начинает отбивать какую-то бешеную чечетку о зубы, потому что вместе с сознанием возвращается память…. Да и не в памяти дело, а в том, что, кажется, я все еще не проснулся. Или свершилось чудо.
Чудо спит на диване.
Шея выгнута, оставляя беззащитным кадык.
Волосы восхитительным образом спутались во время сна, и неровно падают на лоб и липнут к щекам.
Губы чуть приоткрыты… Я всей кожей ощущаю его дыхание. По телу пробегает странная дрожь...
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь плотные портьеры, падают на его лицо, превращая кожу в прозрачно-перламутровое волшебство.
Тсузуки.
Я сажусь на пол около дивана и смотрю на него.
Осторожно прикасаюсь к волосам – да, они именно такие, какими себе их представлял – мягкие, удивительно приятные на ощупь. Набравшись смелости и затаив дыхание, провожу пальцем, едва дотрагиваясь, по линии бровей.
Робко веду линию дальше – к виску, потом вниз, по скуле, подавляя желание поцеловать его.
Касаюсь ресниц… Они нежные…. Словно ангел.
Мое дыхание оседает на его коже.
Его ресницы задрожали… Он неспешно открывает глаза, жмурясь от света. Через несколько секунд его взгляд, наконец, фокусируется на мне.
И мое чудо улыбается.
***
Давайте я начну все сначала?
Началось все довольно давно, несколько миллиардов лет назад. Сначала были камни…. Камни были первыми. Камни были всегда.
Сначала были камни, а потом началась эволюция. Каменный век.
Время для камней летит очень быстро… да, не успеешь оглянуться - и уже в современном Токио.
И здесь начинается наша история.
***
Все началось где-то с месяц назад.
Благодаря очередному эксперименту уважаемого – о, теперь я поистине уважаю его! – Ватари Ютаки, Тсузуки потерял память.
Так я встретил его в кондитерской… И понял, что настал момент, определить который можно как «we could starting over». Проще говоря, я осознал идеальность момента для того, чтобы начать все с начала.
Мы познакомились с ним заново.
Словно все, что было раньше кто-то неумело вырвал из книги нашей жизни, и рваные края время от времени давали о себе знать – у Тсузуки начинались приступы головной боли, он мучался короткими, бессвязными обрывками из прошлого. И эти листы, исписанные мелким убористым почерком, полили керосином и подожгли.
Остался только пепел…
***
Однако Тсузуки нисколько не изменился.
Он так похож на –
Он падает – кричат они, хохочут.
А он всего лишь – к ним спуститься хочет.
Он слишком счастлив был с самим собой.
Он – слишком свет, чтоб не пойти за тьмой.
Когда-нибудь… Если вдруг он все вспомнит, все – до мельчайшей подробности – конечно, возненавидев меня, я скажу ему эти слова.
Мы познакомились.
Нет, ни в коем случае - алые розы, вино и убийства. Ни за что.
Это совсем иная история.
С предыдущей ее должно роднить только одно – мы. Я и Тсузуки.
Не знаю даже, что вам сказать…. Сюжет сей истории элементарен – я должен заставить Тсузуки полюбить меня.
Ха-ха-ха, как это просто, скажете вы.
И попадете пальцем в небо.
***
До этого дня мы просто друзья.
Я тщательно оберегаю его, потому что шинигами ищут Тсузуки.
Сегодня…он ночевал у меня…. И сейчас, глядя в его ошеломляющие, дивные глаза, я понимаю, что все может быть иначе…. Сейчас Тсузуки может перестать быть мне другом, и стать… моим возлюбленным.
Сердце выбивает исступленную барабанную дробь, когда я осторожно прикасаюсь губами к его щеке.
Он не отталкивает меня, не кричит, ничего. Он просто откидывает голову, подставляя губы.
А меня не надо просить дважды.
Сколько раз я мечтал об этих губах, о том, что они будут вот так нежно прикасаться к моим, отвечать на поцелуи, не отстраняясь и не ускользая.
Тсузуки зарывается лицом в мои волосы и шепчет на ухо – я вздрагиваю от восхитительного ощущения, когда теплый воздух проникает внутрь… Сладкие мурашки по всему телу… Как же он жестоко меня возбуждает, - хватает всего нескольких слов, сказанных таким невыразимо приятным образом.
«Скажи, что это такое – когда сердце замирает в груди и ноет? Скажи, Кадзу, пожалуйста… потому что я не знаю, что мне делать….»
Я покрываю поцелуями его лицо, как недавно не-касался пальцами.
- Я люблю тебя, Тсузуки.
Он смотрит на меня немного встревожено и задумчиво.
Шинигами дотрагивается до моей щеки пальцами и, улыбаясь, вопрошает:
- А скажи,- может, я тоже люблю тебя?
О, как бы мне хотелось в это верить!
***
Я опять слегка отвлекся от изначальной темы повествования.
Да, я действительно люблю Тсузуки Асато.
Смешно, правда?
Не знаю, ведома ли вам подобная любовь – пламенная, сжигающая изнутри, жгучая, невыносимая, от которой болит что-то внутри, где-то глубоко – может, в крови, то ли в эритроцитах, то ли в лейкоцитах.
И мысли как-то разбредаются….
И дышать тяжелей…
Словно вас оглушили чем-то достаточно тяжелым – внезапно и бесцельно.
Не знаю, быть может, исконно моя любовь была просто похотью или чем-то подобным. Но со временем положение ухудшилось – я заболел Тсузуки. Да, точно, именно заболел – потому что он был как неизлечимый вирус, поразивший мою нервную систему.
Он способен обездвижить меня одним лишь взглядом.

ТВС