Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

1.

Уютно устроившись в кресле у камина, Гарри в очередной раз перечитывал свой порядком истрепанный томик «Квиддич сквозь века». Он как раз был на своем самом любом моменте – легендарном матче 1892 года, когда Пушки Педдл в двадцать первый раз выиграли кубок Лиги, как вместе с волной студеного воздуха, полоснувшего по ногам, в гостиную ворвалась Гермиона. Она уселась на подлокотник его кресла и нетерпеливым движением выхватила у него книгу.

- Потом почитаешь. Я только что была…
- …в библиотеке. – Гарри искоса проследил полет книги до журнального столика. – И?
- Просматривала газетные подшивки в поиске хоть одного случая освобождения эльфов…
- …Гермиона, ты опять за свое!
- Да не перебивай ты. Так вот информацию о филантропах-магах я не нашла, зато наткнулась на интересную заметку, которая навела меня на мысль. В общем, я знаю, как нам собрать средства для Г.А.В.Н.Э. – мы организуем благотворительный новогодний бал. А на вырученные деньги освободим домовиков! Ну, как тебе?
- Подожди, кто это «мы»? – он подозрительно сощурился и сложил руки на груди, как бы заранее открещиваясь от участия.
- Ты, Рон и я, конечно! Ты займешься сбором средств, так как являешься казначеем, а Рон будет вести учет и писать приглашения. Луна уже согласилась уговорить отца, чтобы про бал сделали репортаж в Придире.
- Гермиона… - решительно начал Гарри, но под потемневшим взглядом подруги, он продолжил уже менее уверенно. – У нас матч со Слизерином через две недели…
- Так. Значит, ты отказываешься мне помогать? Где, кстати, Рон – вечно его нет, когда он нужен.
- Я не отказываюсь, ну ты же понимаешь, как важно нам выиграть этот матч, а если мы будем ходить и собирать пожертвования…
- Спасибо, Гарри, можешь не продолжать. Ты настоящий друг. Продолжай в том же духе.

Развернувшись на каблуках, она, упрямо расправив плечи, направилась в спальню для девочек.
А Гарри уже корил себя, на чем свет стоит. У них с Гермионой и так отношения в последнее время разладились – из-за того, что он обходил ее в зельеварении, а теперь еще этот бал дурацкий. Стоило наверно согласиться, а потом идея сама бы сошла на нет – ведь, кто в здравом уме захочет участвовать в этом балагане. Решено. Он вскочил с кресла и настигнул Гермиону уже на ступеньке винтовой лестницы.

- Гермиона, постой. Не обижайся на меня, пожалуйста, я очень хочу помогать. И буду делать все, что ты скажешь. Мир?
Она все еще хмурилась, но в уголках губ уже заиграла улыбка.
- Мир. Найди Рона и сообщи ему радостную весть. И еще, когда у тебя следующая встреча с Дамблдором?
- В субботу как обычно.
- Вот и уломай его на разрешение мероприятия. Хотя думаю, он сразу согласится, в отличие от МакГонагалл.

Вопреки предположениям Гарри в желающих участвовать отбоя не было. Со времен Турнира Трех Волшебников в Хогвартсе не организовывалось ни одного бала, и студенты и преподаватели были не прочь повеселиться. В смутное время людям хотелось получить хотя бы небольшой заряд положительных эмоций.

По плану Гермионы каждый желающий прийти на бал должен был внести минимальную сумму в два сикля. Все пожертвования регистрировались, и список «не оставшихся равнодушными» вывешивался в общем холле рядом с баллами факультетов. Напротив имени каждого студента стояла цифра, и к концу недели между учениками возникло даже нечто вроде соперничества за право возглавлять рейтинг «самых щедрых». По приказу Дамблдора старосты всех факультетов должны были всячески содействовать Г.А.В.Н.Э. и принимать непосредственное участие в организации мероприятия.

Драко Малфой после прочтения постановления директора во всеуслышание объявил:
- Я не собираюсь помогать кучке придурков освобождать домовиков, если кто-то считает это благородным, то лично я думаю – это самая глупая на свете вещь. Между прочим, очень в духе Поттера. А вот он! Ты, Поттер, небось, первый председатель в этом ГАВНЭ?

Несмотря на всю свою неприязнь к Малфою впервые в жизни Гарри был с ним согласен. Он тоже считал то, что они делали идиотизмом, а не благородством. Он видел домовиков, их реакцию на малейший намек об освобождении от рабства, видел, как они относились к Добби, и что стало с Винки, и понимал, что преломить многолетние устои они никогда не смогут. Правда, он совершенно не собирался делиться своими соображениями с Малфоем, и поэтому насмешливо ответил:

- Боюсь, что это ты, Малфой, подал нам живительный пример, ведь это твой отец –создатель первого свободного эльфа. Так что уступаю пост председателя нашей организации тебе, думаю, ты привнесешь много полезного по части технологий.

2.

Ноябрь незаметно подошел к концу, и до первого матча сезона оставалось всего пять дней. На тренировках Гарри свирепствовал и гонял команду до полного изнеможения. Стычки в коридорах между слизеринцами и гриффиндорцами в преддверии игры стали еще яростнее, и регулярно какого-нибудь замешкавшегося и не успевшего увернуться от заклятия студента отправляли в больничное крыло. Даже МакГонагалл как будто бы стала меньше задавать на дом. На последней тренировке общее напряжение достигло свое апогея, и Гарри от крика совсем охрип. Рон все еще был не уверен в себе и постоянно допускал глупые ошибки. Джинни играла отлично, но, отвлекаясь покритиковать брата, сама едва успела увернуться от бладжера. Пикс, который послал злополучный мяч вынужден был сделать четыре мертвые петли подряд, чтобы избежать Летучемышинного сглаза Джинни.

Решив, что ничего путного все равно не выйдет, Гарри закончил тренировку на полчаса раньше. В раздевалку все спустились хмурые и недовольные, но напоследок Гарри постарался поднять общий боевой дух, сказав, что завтра они в пух и прах разобьют противника. Вышло правда не так бодро и уверенно, как хотелось бы.

В Большом Зале за столом Гриффиндора царило победное настроение, отдохнувшая и полная сил команда была готова играть на все сто. Опасения вызывал только Рон, который сидел перед нетронутой порцией яичницы с беконом и немигающим взглядом смотрел в пустоту.

- Рон, съешь хоть что-нибудь. – ласково потрепала его за плечо Гермиона.
Тот вздрогнул, но ничего не сказал и к еде не притронулся.
- Оставь его, Гермиона. Он даже, если захочет – не сможет. – Гарри, который сам едва ли попробовал завтрак, встал из-за стола и подал знак команде.

Он хотел первым выйти на улицу и узнать погодные условия. Гриффиндорцы дружным строем последовали за своим капитаном, но, проходя мимо стола слизеринцев, были осыпаны градом насмешек и ко всему прочему последние затянули «Уизли – наш король», отчего Рон из бледно-зеленого стал каким-то синеватым.

Перед раздевалками гриффиндорцы разделились: болельщики пошли к трибунам, а игроки – надевать формы, но Гермиона придержала Рона за руку.
- Я верю в тебя, Рон. Ты лучший вратарь, какой был у Гриффиндора. – Она хотела добавить еще что-то, но запнулась, а взгляд был красноречивее слов.

Этот взгляд Рон нескоро забыл. А в душе уже расцвела мощная вера в собственные силы и несокрушимость. Он торопливо поцеловал Гермиону в щеку и, прошептав «спасибо», ушел в раздевалку. Гермиона приложила пальцы к пылающей щеке и улыбнулась.

День выдался солнечный, ясный. Сделав последние несколько напутствий, Гарри оглядел лица ребят, и от его внимания не укрылась удивительная перемена, произошедшая с Роном. Воистину любовь творит чудеса.

По свитку мадам Хутч четырнадцать игроков взмыли в небо. Джинни тут же завладела квоффлом и ринулась к кольцам противника. Эйвери полетел прямо на нее, но, резко взмыв вверх, она обошла его и точным броском в центральное кольцо открыла счет. По трибунам болельщиков прокатилась ало-золотая волна. Гарри внутренне возликовал. Команда у него была сильная и работала слаженно, и ему можно не переживать и сосредоточиться на поиске снитча. Он перевел взгляд на противоположную сторону поля, где тем же самым должен был заниматься Малфой. Гарри с удивлением отметил, что тот был бледнее обычного и выглядел так, будто провел бессонную ночь. Он апатично парил над трибунами и мало интересовался происходящим на поле. Гарри прислушался к комментариям – слизеринский охотник, наконец, завладел мячом и теперь пытался пробить защиту гриффиндорцев. Прорвавшись сквозь заслон, он остался один на один с Роном. Гарри мысленно молил Рона не спасовать, а сам тем временем, не отрываясь, следил за Малфоем. Со стороны болельщиков раздался восхищенный вздох, Гарри на секунду обернулся и увидел, как Рон, держа метлу горизонтально, повис на ней, держась одной рукой и зацепившись одной ногой – этот сложный прием вратаря могли исполнить только настоящие профессионалы.

Скорее почувствовав, чем увидев, Гарри снова развернулся и увидел, как упущенный неповоротливым Гойлом бладджер со всего размаху впечатывается в правую руку Малфоя, и как рефлекторно тот хватается второй рукой за ушибленное место и выпускает метлу из рук… и стремительно падает вниз.

Все были слишком увлечены происходящим на гриффиндорской части поля, и как сорвался с метлы Малфой видели только Гарри и тупоголовый Гойл. Ждать помощи было неоткуда. Все эти мысли пронеслись в голове Гарри за долю секунды и, не раздумывая более, он ринулся вниз наперерез летящему Малфою, выходя в почти отвесное пике. Сбалансировав вес, Гарри крепко сжал метлу коленями и подхватил Малфоя в паре метров от земли. От резкого увеличения веса метла ухнула вниз, но все-таки выдержала, и они благополучно приземлились.

Со всех сторон уже бежали студенты и преподаватели, Гарри бережно опустил бездыханного Малфоя на землю. Вблизи тот выглядел еще хуже – кожа была нездорового серого оттенка, а под глазами залегли синеватые круги. Снейп, растолкав всех, опустился осмотреть Малфоя. Рон, который еще тяжело дышал после того, как вскарабкался на метлу, возмущено протянул:

- Ну и зачем ты спас этого слизняка, Гарри!
- Рон! Что ты такое говоришь! – Гермиона укоризненно толкнула его локтем.
- Минус пятьдесят очков Гриффиндору, Уизли. – Не оборачиваясь, объявил Снейп и, взмахнув палочкой, наколдовал носилки.
- И плюс шестьдесят за безумное благородство, Поттер. – МакГонагалл улыбнулась и покачала головой. – Это чудесный поступок.
А Гарри, не слыша, что говорят окружающие, смотрел на Малфоя, которому он только что спас жизнь и с которым был теперь связан навеки.

Мадам Помфри заботливо уложила Малфоя на больничную койку и накинулась на Снейпа.
- Как Вы могли позволить ему вообще выйти на поле? У него на лицо нервное истощение и хроническая усталость. Как он только сумел в воздух подняться при таком весе?
- Сколько времени нужно, чтобы его вылечить?
- Думаю, ему придется пробыть здесь не менее недели. Выйдет на учебу в следующий понедельник. А вы-то что здесь потеряли, Поттер? Идите-идите, больному нужен покой.

Едва войдя в Гриффиндорскую гостиную, он был окружен толпой людей. Все приветствовали его как героя, а пойманный Джинни снитч к тому же сделал их победителями. Но Гарри был смертельно уставшим, и веселиться ему не хотелось. Он извинился и направился в спальню, на ходу отметив, что Рон и Гермиона все еще ругаются. Сил их мирить совершенно не было, и он, добравшись до кровати, рухнул прямо в одежде и заснул.

3.

Подготовка к новогоднему балу шла своим чередом. Джинни и Демельза предложили устроить маскарад, и Гермиона эту идею поддержала. Вскоре уже по всей школе весели красивые плакаты, сообщающие, что 31 декабря в Большом Зале состоится Новогодний благотворительный бал-маскарад. В качестве приглашенных звезд значились группа «Оловянные котлы» и певица Селестина Уорлок.

Поначалу Гарри решил, что забьет на это дело – так наденет парадную мантию для проформы. Но ажиотаж вокруг предстоящего события предстоял небывалый. В тайне ото всех шились маскарадные костюмы, и каждый жаждал узнать, в чем будет его сосед. Однако по замыслу Гермионы должна была быть полнейшая секретность, и даже голоса следовало зачаровать так, чтобы остаться неузнанным никем. А войти в Зал можно было только в костюме и маске и, предъявив пригласительный. И Гарри сам не заметил, как заразился всеобщим чувством предстоящего праздника и ломал голову, какой сделать костюм.

Малфой все еще лежал в больничном крыле, и ребятам помогала только Пэнси, которая была второй старостой Слизерина. В прочем, помощью назвать ее непрерывные отлучки в больничное крыло, вряд ли можно было. Гарри и сам не раз порывался туда сходить, но в самый последний момент передумывал. Он и сам не знал, почему его так тянуло увидеть Малфоя. Нельзя сказать, чтобы он так уж мечтал получить благодарность от Малфоя за спасение его жизни, он также совершенно не страдал от временного отсутствия стычек между ними, и уж тем более он по нему не скучал. Возможно, он просто боялся признаться самому себе, что все было гораздо глубже. Во сне он не раз заново переживал смерти Седрика и Сириуса, невыносимо страдая от своей беспомощности, ведь он мог…должен был что-то сделать. А, спася Малфоя, Гарри будто бы простил сам себя. Это было сложно оформить в словесную форму, но интуитивно Гарри чувствовал, что обязан Малфою ничуть не меньше, чем тот ему.

Время было далеко за полночь. Гарри накинул поверх пижамы мантию-невидимку и тихо вышел из спальни. Когда он покидал Гриффиндорскую башню, Полная Дама беспокойно спросила: «Кто здесь?», но Гарри, ничего не ответив, отправился в Больничное Крыло.

Малфой лежал на койке спиной к входной двери, и Гарри не знал, спал тот или нет. Однако терять уже было нечего. Он на цыпочках подошел к нему и заглянул в лицо – выглядел тот не в пример лучше, чем в их последнюю встречу. Исчезла нездоровая бледность, Малфой казался здоровым и отдохнувшим. Он не спал.

Скорее почувствовав, чем услышав, Драко спросил в темноту:
- Кто здесь?
На мгновение в комнате застыла тишина, и тут перед глазами ошалевшего Малфоя появился Поттер. Просто возник из воздуха. Драко чудом сдержался, чтобы не закричать.
Свою реакцию он высказал непечатными словами.
- Тихо ты, Малфой, разбудишь мадам Помфри.
- Ты сюда зачем приперся?
- Если ты хоть немного помолчишь, то я смогу тебе сказать причину моего прихода.
Драко еще продолжал свирепо на него смотреть, но все-таки замолчал.
- Я поговорить пришел.
- Если ты ждешь, что я тут рассыплюсь бисером в благодарности, то зря потратил время. Спасибо, конечно, но тебе необязательно было это делать. Вечно ты лезешь геройствовать, Поттер.
- Тебе видимо совсем не с кем поговорить, раз ты мне целый монолог прочитал.
У Драко заалели щеки, и он втайне порадовался царившей полутьме. Чертов Поттер попал не в бровь, а в глаз. Если не считать постоянно пасущейся у его койки Пэнси, то мало кто навещал Малфоя в больничном крыле. Именно за прошедшие четыре дня Драко впервые понял, как мало у него настоящих друзей.
- Я обойдусь без твоих умозаключений, Поттер. Вали отсюда.

Гарри почувствовал укол совести. Он ведь совсем не за этим пришел – гадости говорить…
- Вообще-то это я тебе хотел сказать «спасибо». И спокойной ночи.

Что-то невесомое мелькнуло в воздухе, и Поттер исчез. Растворился в ночи.

4.

Понедельник для Драко выдался совсем безумным. Из-за того, что он пропустил целую неделю, он сильно отстал от программы, и теперь с трудом вникал в лекции преподавателей. Только на его любимом зельеварении требовались лишь талант и навык, но и здесь он был вынужден уступить Поттеру. Поттеру, который усыпляющее зелье не мог приготовить без помощи Грейнджер (а всем известно, что оно-то самое примитивное), в этом году проявлял-таки чудеса зельеварения, и Драко подозревал, что не все здесь было чисто.

Как назло Слизнорт усадил его работать с гриффиндорцем в паре: «Вам, мистер Малфой, наверняка потребуется помощь, и лучше мистера Поттера никто не справится с этой задачей».

С того ночного разговора он видел его впервые. Он так и не решился спросить его и теперь, сидя рядом с ним за одним столом, Драко молча нарезал корень мандрагоры, остерегаясь встречаться взглядом с Поттером.

- Не думал, что ты умеешь смущаться, Малфой. – Поттер сказал это так тихо, почти прошептал, что Драко даже не сразу понял, показалось ему это или нет.
Но, подняв глаза, он увидел улыбку, играющую на губах его заклятого врага…
- Пошел ты, Поттер. – беззлобно парировал он и улыбнулся в ответ.

Гарри расположил свой учебник так, чтобы Малфой не мог видеть страниц, и украдкой просматривал указания Принца.
- Я бы не стал снимать кожуру с этого стебля, а обдал кипятком.
- Поттер, здесь черным по белому написано: «очистить стебли Лукотруса от кожуры».
- Это же не значит, что ее надо снимать ножом, так?
- А чем еще по-твоему это можно сделать?
- Обдать кипятком, я же тебе говорю!
- Поттер, у нас нет запасных стеблей, и времени осталось всего десять минут. Мы не можем сейчас ставить эксперименты…
- Ты можешь просто сделать то, что я говорю? Поверь мне на слово!
- А если ты все-таки не прав?
- Тогда я избавлю тебя от одной головной боли – изобретения костюма на бал.
- А если прав?
- Тогда наоборот.
- Ну давай, лей, черт с тобой, Поттер.

Гарри очень сильно пожалел, что у него под рукой не было хотя бы фотоаппарата, потому что выражение лица Малфоя, когда под струей кипятка толстый стебель лукотруса разошелся как распоровшийся шов, было просто непередаваемым. Он от души похохотал над остолбеневшим слизеринцем, а когда тот пришел в себя, добавил вполголоса: «за тобой костюм, Малфой».
Гермиона и Рон только недоуменно переглядывались. С их лучшим другом творилось что-то не то.

Драко мерил широкими шагами гостиную Слизерина. Как только мог он согласиться на подобную глупость – придумать наряд для Поттера. Он тихо фыркнул. Зачем он вообще повелся на этот дурацкий спор… А Поттер, между прочим, оказывается действительно разбирается в зельеварении.
Драко в уме перебирал всевозможные варианты: вампиры, известные игроки в Квиддич, сказочные персонажи – все это было не то. Костюм должен дополнять своего обладателя, но ни один из этих образов не вязался с Поттером.

Он сел в глубокое кресло у камина и закрыл глаза. Представил Поттера. Что могло олицетворять его? Какие были у него качества? Храбрость? Безрассудство? Благородство? Красота…

Драко резко распахнул глаза, оглядываясь по сторонам, не мог ли кто услышать его мысли. Неужели он только что подумал, что Поттер красив?!

5.

Перо Гермионы негромко скрипело, касаясь длиннющего свитка – эссе по нумерологии. Рон безуспешно пытался описать четырнадцать способов нанесения Щитовых чар в сочинении по Защите от темных искусств, а Гарри бездумно водил пером по пергаменту и мыслями был очень далеко от Зельеварения.

Он размышлял, какой образ мог подобрать ему Малфой. От него можно было ожидать что угодно. Не стоило списывать Малфою со счетов все его прошлые пакости, как никак они враждовали уже шесть лет, и Гарри не был склонен в одночасье забыть обо всем. Даже несмотря на временное перемирие.

Странно было думать о Малфое – не размышлять, как ему досадить, а просто думать как о человеке. Думать что-то хорошее. Интересно, а он понял, за что Гарри сказал ему «спасибо»?

- Пойду пройдусь.
- Подожди, мне немного осталось, пойду с тобой, а то уже голова кипит от этих щитовых чар.
- Нет, Рон, я хочу пройтись один. Ты не против?
- Ээээ…
Гермиона весьма ощутимо пнула Рона под столом.
-…Да, конечно, Гарри. Увидимся на ужине.

Гарри шел по празднично украшенным коридорам замка. Гирлянды свисали прямо с потолков, и от них исходил слабый мерцающий свет. Ветки омелы, расцветающие то там, то тут, одуряющее пахли. Рыцарские латы было до зеркального блеска начищены, а старый шлем исполнял свою версию «Колокольчики звенят». Дух Рождества витал в воздухе. Он шел без определенного направления, дав ногам волю вести его, и в итоге обнаружил себя у входа в подземелья.

Когда Драко, наконец, признался себе, что Поттер очень даже недурен собой, несмотря на свои геройские замашки (кстати, благодаря одной из которых он, Драко, остался жив-здоров), дело пошло гораздо быстрее и проще. Идея костюма просто возникла у него в голове, и он с удивлением подумал, как он раньше до этого не додумался. Надо бы сообщить Поттеру…
Он вышел из гостиной и быстрым легким летящим шагом направился к выходу из подземелий, и нос к носу столкнулся с Поттером.

- А я тебя как раз ищу!
- А я тебя как раз ищу!

Они оба улыбнулись. Гарри поинтересовался:
- А ты меня зачем искал?
- Я костюм придумал. А ты?
- А я просто…
- Кстати, Поттер, спасибо, что спас меня тогда. И, знаю, почему для тебя это было важно. По крайней мере, я догадываюсь.

Гарри отвел взгляд. Никто кроме него не знал о сновидениях, которые посещали его каждую ночь, мучили его, душили и раздирали изнутри. А получается, Малфой понял. Он не знал, радоваться этому или нет.

- Я никому не скажу, Гарри. – Драко говорил тихо и серьезно, но случайно вырвавшееся «Гарри» алыми пятнами отразилось на его шее.
Это не укрылось от Поттера, который скользнул взглядом чуть выше ворота его рубашки. Чертов Поттер.

6.

У входа в Большой Зал толпились ученики. То и дело раздавались возгласы удивления и восхищения. Гарри боязливо выглядывал из чулана для метел, в котором прятался. Всю жизнь он вынужден проводить в чуланах под лестницами.

- Знаешь, Драко, я что-то не хочу отсюда выходить. Пересижу пожалуй праздник здесь.
- Что, с ума сошел? Я для чего столько времени угробил на все эти перья? Чтобы показывать метлам? Ну, уж нет!
- Это очень красивый костюм, но я-не-могу в нем появится. Он слишком… яркий.
«Это ты яркий» - пронеслось у Драко в голове. Но сказал он:
- Надо же, никогда бы не подумал, что Поттер зассыт прийти на бал в нарядном костюме. А я-то тебя уважал.
Гарри непроизвольно вскинул взгляд, ища что-то в лице Драко.
- Ты меня уважал?
- Да, до сегодняшнего дня. А ты оказывается трус.
- Ах так! Я тебе докажу, что я заслужил уважение.

Гарри вскочил с перевернутого ведра и, попытавшись выпрямиться во весь рост, стукнулся макушкой о низкий потолок.
Драко захохотал. И было от чего. Образ, который он придумал для Гарри – это был костюм гиппогрифа. Черная мантия была расшита алыми и серебряными перьями, перчатки стального цвета изображали когти, а черная полумаска оканчивалась клювом. Гарри этот костюм невероятно шел. Когда тот впервые одел его и вышел показаться Драко, у последнего захватило дух. Это было идеально.

- А в каком костюме будешь ты?
- Это секрет, Поттер.
- Но как я тебя узнаю?
- Проверим твою смекалку и интуицию. Все, иди.

При появлении в холле Гарри раздалась целая серия оваций и шепотков. Ученики гадали, кто скрывается под маской, но только проницательная Гермиона сразу узнала своего друга. Она улыбнулась одним лишь уголком губ. У Малфоя все-таки был прекрасный вкус.

Праздник уже начался, и Драко, предъявив свой пригласительный, незаметно проскользнул в зал. Даже у него, у организатора, вырвался вздох восхищения – все поверхности были покрыты нетающим льдом, ледяные статуи украшали зал и придавали ему какое-то сказочное очарование. Картину дополняли спускающиеся с потолка снежинки. Оловянные котлы играли что-то легкое, веселое, и несколько пар уже кружились в танце посреди Залы. Он оглянулся в поисках Поттера – тот сидел за столом, у окна, и цвета его мантии красиво переливались на свету. Драко улыбнулся, глядя на свои труды. Сам он, поправив полумаску, прошел к свободному месту за ближайшим столом. Свой костюм Малфой сделал в изумрудном цвете. С некоторых пор изумрудный стал его любимым. Нарядная мантия была покрыта миллионом чешуек, а янтарная маска олицетворяла глаза Василиска. Да, он был уверен, что противопоставить гиппогрифу можно было только это существо. Драко надеялся, что Поттер достаточно умен, чтобы проследить его логику.

На сцене творилось что-то дикое, музыканты рвали струны виолончелей и скрипок и лили на толпу медовуху – но толпа лишь восторженно вторила им. Вечер почти заканчивался, и Драко, чувствуя себя лишним на этом празднике жизни, ссутулившись, сидел в уголке.
Чья-то ладонь легла ему на плечо.

- Маска, я тебя знаю. Потанцуем?

Драко поднял голову. Изумрудные глаза ласково смотрели на него сквозь черную полумаску, увенчанную клювом.

The End.

Форум » » ГП: "Бал-маскарад", ГП/ДМ, Ромэнс, Юмор, PG-13
	перенос