|
Отправлено: 29.12.08 01:10. Заголовок: * * * Все смешалось..
* * *
Все смешалось, перепуталось в голове юного графа Фантомхайва, когда однажды утром, открыв глаза, он вдруг ощутил странное томление в груди. Там, где раньше располагалась холодная глыба мрамора, ничего не чувствующая, никого не жалеющая, теперь что-то сжималось, болело, жгло. И болезненные импульсы пробегали по телу, отдаваясь ломотой и покалыванием в кончиках пальцев, при мысли о том, что сию минуту войдет дворецкий, раздвинет тяжелые шторы и одарит графа своей сияющей улыбкой.
«Себастьян, - подумал граф, переворачиваясь на другой бок. – Так хочется поскорей увидеть его!» И снова первой мыслью за день стал дворецкий. Сиэль приложил руку к груди и, почувствовав взволнованные толчки там, за сеткой ребер, понял: у него есть сердце. Настоящее сердце, которое умеет болеть. Ведь если не так, разве было бы так трудно дышать? Разве дрожали бы руки так сильно? Разве зубы терзали бы так яростно нижнюю губу, закусывая сильно, до жжения и боли, которые не в силах были заглушить боль иную, столь новую для Сиэля, столь странную и незнакомую. И почему-то столь желанную.
- Изволите ли чай в постель? – спрашивает демон с порога, распахивая двухстворчатую дверь.
- Да, пожалуй, - бормочет Сиэль, утыкаясь лицом в мягкий шелк. И тотчас на кровати чувствуется тяжесть тела: Себастьян садится рядом и участливо касается плеча графа.
- Все в порядке, юный господин? – спрашивает он так ласково, так легкомысленно, словно это не он терзал ночью тело Сиэля обжигающими поцелуями, словно это не его руки, не его губы открыли юному графу самые неизведанные глубины содомского греха!
- Лучше не бывает, - лжет мальчишка и еще глубже зарывается лицом в подушку. Слишком близко, слишком горячо, слишком больно. Внутренний голос звучал так отчетливо, так мерзко и насмешливо, что Сиэль еще сильнее зажмурился.
«Итак, пора признать, юный граф Фантомхайв, Вы влюблены в своего дворецкого. Ваш дворецкий демон, исчадие ада, и Вы любите его граф, признайтесь себе».
- Нет-нет, - тихо застонал он. – Нет!
- Нет? – изумленно повторил дворецкий. – Что значит «нет»?
- Нет-нет! Нет, оставь меня, Себастьян, - отозвался мальчик, мучительно выдавливая из себя каждое слово. – Я не хочу никакого чаю, и вообще не буду сегодня вставать.
- Вы больны, господин? – тот же участливый голос звучит, как приговор, а нежные, но настойчивые руки переворачивают графа в кровати, и прохладные губы касаются лба. – Температуры, кажется, нет.
Зачем? Ну, зачем он это сделал? Неужели нельзя было просто оставить Сиэля, как тот и просил. Просил. Вот в чем дело – слова мальчика прозвучали, как просьба, не как приказ, поэтому Себастьян позволил себе ослушаться. Граф уже открыл рот, чтобы произнести приказ по-настоящему, властно, как и подобает, но отчего-то язык стал деревянным, голос не слушался, пропал. Сиэль не смог приказать дворецкому уйти. Потому что не хотел этого сейчас. Не хотел никогда.
«Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, - все сейчас сводилось к этой мысли. – Всегда, всегда, всегда... Хочу, чтобы ты не оставлял меня ни днем, ни ночью, ни на час, ни на миг... Хочу, чтобы ты...»
- Да, я, наверное, болен, - хрипло произносит Сиэль. – Поэтому оставь меня. Я сейчас не хочу никого видеть.
- И даже меня? – лукаво спрашивает мужчина, с улыбкой глядя на мальчика. Эта его загадочная улыбка. Одинаковая, застывающая на красивом лице, как маска. Она такая же ласковая, когда Себастьян убивает. Она такая же нежная, когда он ласкает тело своего господина. Она почти никогда не меняется, и Сиэлю до дрожи страшно, когда он пытается представить себе, что же скрывается под этой маской, в глубине мрачной души темного дворецкого.
Сиэль смотрит на мужчину обоими глазами, широко раскрытыми от волнения, и понимает, что не в силах сейчас прогнать его. Только просить, умолять уйти. Умолять своего собственного слугу, как низко нужно было пасть! Но Сиэль уже слишком глубоко увяз в черных сетях дворецкого, слишком непростительным был его грех, чтобы сокрушаться о чем-то еще.
«Я люблю тебя, Себастьян, - думает он, и при этой мысли щеки его вспыхивают румянцем, и уши горят нестерпимым жаром».
Любить демона, дьявола, не верх ли глупости?! Себастьян – не человек, он показывает Сиэлю только то, что тот хочет увидеть. Или, все-таки, нет? Так в кого же влюбился маленький глупый граф? Этого он не знает. Знает только, что Себастьян нужен ему, как воздух, как единственное условие его существования.
«Я люблю», - думает мальчик, но не решается произнести этого вслух. Да и нужно ли? Нужно ли говорить что-то, когда знаешь, что дворецкий может читать тебя вдоль и поперек, что ты не загадка для него.
Демон чует смятение юной души, и оно, должно быть, волнует Себастьяна, доставляет ему радость и... удовольствие? На миг в глазах Михаэлиса вспыхивает жадное пламя, он склоняется над господином и жарко выдыхает ему на ухо:
- Я полагаю, от вашей болезни есть лекарство.
И Сиэль не выдерживает, закрывая глаза, он обхватывает Себастьяна за шею и привлекает к себе.
- Никогда не оставляй меня! - требует он. – Никогда, никогда! Никогда, слышишь?
- О чем Вы, господин? – голос дворецкого звучит так удивленно, когда он целует нежную кожу за ушком мальчика, ласкает языком шею Сиэля. – Я буду рядом до последнего Вашего вздоха, и даже после. Верьте мне, мой юный граф.
- Возьми меня, Себастьян, - шепчет Фантомхайв. И снова этот шепот – просьба, а не приказ. Дворецкий лишь усмехается и обжигает поцелуем губы Сиэля...
* * *
Проходит время, и граф понимает, сколь низко и порочно его положения. Как это ужасно, как отвратительно, как невозможно то, что он испытывает к Себастьяну. Когда Сиэль впервые пожелал тело своего слуги, это было так естественно, так нормально, что граф не стал задумываться о последствиях, а просто приказал Себастьяну провести с ним ночь. И не было никаких терзаний, никаких угрызений совести. Ему было четырнадцать, его тело только начинало испытывать влечение, и Себастьян просто помогал снять возбуждение. И только. Кто же мог подумать, как все может обернуться? Маленький глупый граф, неужели мог он тягаться с дьяволом в ремесле искушения? Неужели думал, что устоит перед ловушкой, любезно уготованной ему Себастьяном? Да, думал, что устоит. Потому что тогда юный граф еще не знал, что у него есть сердце. Настоящее, живое. Сиэль не предполагал, что адский огонь растопит лед, оплавит мрамор, и оно покажется на свет, трепещущее, дрожащее, отчаянно бьющееся. И, конечно, он не мог знать, какой болью обернется эта любовь, как отвратительно будет осознавать себя рабом собственного слуги! Как ужасно будет позабывать обо всем на свете ради одного единственного желания – отдать это маленькое несчастное сердце в руки дьявола.
- Ты можешь быть счастлив? – шепчет Сиэль на ухо Себастьяну, отчаянно лаская его, стараясь доставить дворецкому такое же наслаждение, которым тот одаривает мальчика каждую ночь.
Михаэлис смеется в ответ и закрывает рот графа поцелуем. Сиэль с горечью понимает, что для демона, бессмертного создания, физическое удовольствие – не предел. Но предел для него, человека. Ах, как хочет сейчас мальчик знать, о чем думает его дворецкий, проникнуть в тайны его инфернального сознания, разгадать единственную загадку, найти ответ на единственный вопрос.
- Что я должен сделать, чтобы ты был счастлив? – отчаянный стон срывается с губ мальчишки, когда он прижимается разгоряченным телом к телу Себастьяна, чуть прохладному, но все равно обжигающему, ни на миг не дающему забыть о пламени, его породившем.
- А зачем тебе мое счастье? – на лице Михаэлиса играет блаженная улыбка. Не обман ли это? Неужели это Сиэль сумел вызвать такое наслаждение? Мальчик догадывается, что причина тут не в вожделении и утолении плотского желания, демон радуется совсем другому: вот сейчас граф сорвется, вот-вот... и добровольно подарит ему свою душу, совсем даже не думая о контракте, словно его и не было. По собственному желанию. Сгорит в аду. Ради него.
- Я твой, посмотри, возьми меня всего, я хочу принадлежать тебе вечно! – исступленным шепотом умоляет Сиэль, и слова слетают с губ, так неосторожно, так легко и беспечно, но уже поздно: чуткое ухо дьявола ловит шепот, и счастливая улыбка на лице Себастьяна сияет еще ярче. Это экстаз, это наслаждение, это пик удовольствия. Без слов мужчина поворачивается к мальчику и терзает его губы страстным и властным поцелуем, еще и еще, сильнее и глубже. Потому что теперь он может себе это позволить. Хотя формально еще считается слугой Фантомхайва... Но это ненадолго. Ведь оба понимают, кто из них истинный господин.
- Какой прекрасный подарок, - нежно шепчет Себастьян на ухо Сиэлю, и шепот, вибрируя, проходит по телу мальчика и дарит бесконечные волны наслаждения, и граф извивается в руках демона, не в силах справиться с этим беспредельным удовольствием. Оно слишком сильное, больше, чем может вынести обычный человек... – Теперь я, кажется, счастлив.
* * *
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
