Отправлено: 11.05.08 14:30. Заголовок: Видоискатель: Cruel Intentions (тема №2), romance, drama, NC-17 окончание от 07.01.09

Название: Cruel Intentions
Автор: FayC
Переводчик: Indrik
Бета: cattom
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, драма
Фандом: Viewfinder
Пейринг: Михаил х Фейлон
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Аяно Ямане
Статус: в процессе
Оригинал: http://kajornwan.livejournal.com/
Разрешение на перевод: получено
перевод завершен

глава 18 дана в сокращении
главы 1-13

 Отправлено: 10.07.08 10:28. Заголовок: Indrik

Как же эту прелесть не читать
С нетерпением ждем проды и огромное спасибо за работу!!!

 Отправлено: 27.07.08 00:10. Заголовок: Глава 16 Опираясь н..

Глава 16

Опираясь на локоть, Фейлон с нежной улыбкой смотрел на крепко спящего мужчину, даже во сне крепко обнимающего его за талию. Тонкие пальцы осторожно, чтобы не потревожить чужой сон, играли мягкими, золотистыми кудрями. Фейлон лишь недавно начал понимать, как спокойно ему в объятиях Михаила. Не сразу, постепенно, – но это стало его насущной потребностью: просыпаться каждое утро, чувствуя кожей его тепло, видеть, как Михаил улыбается, глядя на него, как искрятся при этом его глаза.

Если бы так могло быть всегда – чтобы его обнимали эти руки, чтобы его пальцы запутывались в этих волосах…

Он ласково коснулся кончиками пальцев любимого лица, к которому успел привыкнуть, запечатлевая в памяти каждую самую крохотную черточку: золотистые ресницы – длинные, даже длиннее, чем его собственные, шершавость щек в тех местах, которые Михаил не сумел выбрить, щекотавших, когда он целовался, идеальную форму носа, губы, что всегда с такой нежностью целовали его.

- Я люблю тебя, – тихо сказал он, надеясь, что слова, которых ему никогда не доставало смелости сказать вслух, каким-то образом будут услышаны в снах Михаила. – Я ведь никогда не говорил тебе этого.

Фейлон подумал, знает ли об этом Михаил, поймет ли хоть когда-нибудь. Голос изменил ему и превратился в шепот. – Люблю, – Фейлон закрыл глаза, пытаясь справиться с поднимающейся в сердце болью. – Это правда.

Осторожно высвободившись из обнимающих его рук, он бесшумно поднялся и оделся. Его чемоданы так и не были распакованы со времени возвращения из загородного домика. Все, что ему нужно было сделать, – просто выйти в дверь. Но почему-то это было самым трудным решением в жизни.

- Фей? – раздался за его спиной хрипловатый со сна голос. Фейлон застыл, осознавая, через что ему теперь придется пройти. – Что ты делаешь?

Зажмурившись, Фейлон глубоко вдохнул, а затем повернулся и взглянул на Михаила. Тот сидел на кровати, полусонный, и ждал ответа.

- Я ухожу, – ответил он, машинально сжав ладонь в кулак.

Михаил запустил пятерню в волосы, откидывая спутанные кудри.

- Уезжаешь? Так скоро? Если можешь подождать еще пару дней, мы вместе поедем.

Отец пока еще не принял его решения отказаться от наследования, и хотя несогласие отца ничего не изменило бы, Михаилу было нужно еще несколько дней, чтобы уладить формальности.

- От тебя, – сказал Фейлон, глядя в глаза Михаилу. – Я ухожу от тебя.

Оба замерли, не отрывая друг от друга глаз. В комнате повисла напряженная тишина. Словно само время остановилось от произнесенных слов. Фейлон почувствовал, как у него вновь сдавило легкие.

- Что? – едва слышно переспросил Михаил, когда до него начал наконец доходить смысл сказанного.

Фейлон знал, что выражение, появившееся в голубых глазах, будет до конца жизни преследовать его – невыносимая тоска и боль, навсегда разорвавшие ему сердце. Он собирался уйти без этого выяснения отношений, именно потому, что не хотел видеть, как Михаил это примет.

- Твой отец рассказал мне, – невыразительно пояснил он. – Ты действительно думаешь, что я позволю, чтобы это случилось?

Михаил тяжело вздохнул, осознав, что именно было причиной немыслимого решения. Сузив глаза, он заговорил:

- Фейлон, это не тебе решать, – его взгляд требовал, чтобы эти слова были приняты серьезно. Это его решение, его жизнь.

- Знаю, – Фейлон сглотнул вставший в горле ком. – Именно поэтому я и ухожу.

Боль теперь пронзала грудь с такой силой, что он не мог дышать, не мог твердо держаться на ногах. Он должен уйти из этой комнаты. Уйти прежде, чем все испортит, прежде, чем потеряет решимость.

Михаил ринулся к нему и, схватив за руку, грубо дернул, заставив повернуться.

- Нет, ты не уйдешь! Я тебе не позволю! – яростно выкрикнул Арбатов, так сжав руку Фея, что тот вскрикнул от боли.

Михаил никогда не разговаривал с ним подобным тоном и никогда не обращался с ним настолько грубо физически. Он сам довел любящего его человека до этого.

- Михаил, – тихо сказал он. – Ты ведь знаешь, что мне и самому нелегко.

Сильные руки схватили его и швырнули об стену. Словно ему и без того не было тяжело, Михаил принялся его целовать, а это всегда заставляло Фейлона покоряться. Он не хотел почувствовать это снова. Не так. Не сейчас.

Михаил колотила дрожь, да и сам Фейлон не многим отличался от него. Разрывающийся между желанием навсегда остаться в этих объятиях и собственной совестью, Фейлон боролся, призвав на помощь всю решимость, что у него оставалась.

- Нет, – пытался он произнести неубедительные слова отрицания, но поцелуи Михаила не давали им сорваться с губ – поцелуи, которые, казалось, истязали самое сердце Фейлона.

Собрав последние остатки силы, Фейлон оторвал от себя руки Михаила, вместе с ними вырывая собственное сердце.

- Я не позволю тебе рушить свою жизнь из-за меня.

Больше не способный сдерживать рвущийся из груди гнев, Михаил грубо прижал его к стене.

- Это моя жизнь! Не смей указывать, как мне жить!

Он кричал. Михаил Арбатов, человек, всегда сохранявший спокойствие и контроль над ситуацией, кричал – на него. Мучительная боль в его глазах лучше всего показывала, в каком он сейчас состоянии. Фейлону не хотелось быть здесь и видеть ее. Быть свидетелем того, как этот сильный, необыкновенный человек сломлен. Им же самим.

Он не был готов к тому, как повернулись события, к тому, что ему придется увидеть Михаила таким, к тому, что ему придется бросать подобное в лицо человеку, который так любит его. Фейлон сделал глубокий вдох и попытался собраться. Но как он ни старался, голос его все же дрожал.

- Я не указываю, как тебе жить. Я говорю, что жить тебе придется без меня.

Потемневшие аметистовые глаза были полны решимости. Михаил знал, что когда у Фейлона появляется такое выражение лица, никакая сила на земле не заставит его изменить решение. Но насколько невозможно для Михаила было заставить Фея передумать, настолько же невозможно было просто дать ему уйти. Никогда в жизни он не думал, что когда-нибудь полюбит настолько сильно, что до такой степени к кому-то привяжется. Фейлон стал для него всем – той частью жизни, ради которой только и стоило жить.

Нет. Он его не отпустит. Даже если это будет стоить ему вечных страданий.

Михаил прижался лбом к плечу Фея, цепляясь за последние крохи надежды.

- Что это даст, Фей? – спросил он шепотом, его голос так дрожал, что Фейлону захотелось расплакаться, – если бы он еще был способен на это – только ради одного человека на свете он заплакал бы.

- Если ты хочешь, чтобы я остался здесь, я останусь. Приму наследство. Будем видеться три раза в год, если это все, что ты захочешь мне дать. Только не бросай меня, – он взглянул ему в глаза. – Я не могу без тебя.

Я не могу без тебя.

Эти слова сотнями игл вонзились в сердце Фейлона. Он закрыл глаза и сглотнул, прежде чем сказать единственную остававшуюся вещь, которая убедит Михаила дать ему уйти, – правду, которую он отказывался признавать семь лет.

- Я так и не смог его забыть.

Фейлон с болью заметил, как блестят слезы в голубых глазах, смотревших на него с бездонной тоской. Но еще больнее было услышать ответ. – Ты думаешь, я не знаю? – сказал Михаил с горькой улыбкой – но к горечи примешивалась униженная гордость. Видеть это было невыносимо.

- Поэтому я не могу продолжать это дальше, – мягко сказал Фейлон и, сняв с шеи цилиндрическую подвеску, медленно опустил ее в ладонь Михаила. Это была та самая вещь, что помогла им воссоединиться, символ любви, обладания, а теперь и жертвы – которую на этот раз приносил он, а не Михаил.

- Прими его как мой ответ. Ты знаешь, что это значит. Что бы нас ни связывало – отныне этого больше нет.

Лицо Фейлона было странно спокойно, когда он прикоснулся к ладони Михаила и задержал в своей на несколько секунд, а затем выпустил ее и ушел.

Закрыв за собой дверь, он минуту постоял перед ней не двигаясь. Он оставил позади себя в этой комнате не просто Михаила Арбатова, но и часть самого себя, ту часть, которая научилась доверять, желать, любить, как все другие люди. В этой жизни ему не было дано такой привилегии. Он не заслуживал такой любви. Его решение было верным, это было единственное, что он мог подарить человеку, которого полюбил, – возможность жить без боли, которую он нес с собой. Михаил найдет кого-нибудь, кто будет подходить ему, кто будет заслуживать его любви.

Михаил молча стоял и смотрел на маленький предмет на своей ладони, дрожа от мысли о том, что только что произошло. Фейлон бросил его. Все его старания, все его терпение вплоть до сегодняшнего дня – все потеряло смысл. Он разозлился сначала. Злость была реакцией на собственную неспособность заставить Фейлона остаться. Но что еще он мог сделать? Он предложил все, что было в его душе, все выплеснул – так, что не осталось ни единого секрета. Так, что не осталось ничего.

Его отношения с Фейлоном всегда были хрупкими, но этот раз отличался от прежних. Все было в открытую. Не было больше недоговоренностей, тайн, недопонимания, ни с одной, ни с другой стороны. Фейлон просто решил положить всему конец – это было обдуманное решение, имевшее под собой основания, а не эмоциональный срыв. Но какими бы благоразумными ни были причины бросить его, Михаил все равно чувствовал, как кипит в груди ярость.

Он знал, что для Фейлона их отношения никогда не были так дороги, как для него, и был согласен на это, как и на то, что японский ублюдок всегда будет стоять между ними. Но Фейлон не дал ему даже этого.

Новая волна гнева заставила его швырнуть подвеску об стену. Сколько он ни старался, он так и не стал достаточно хорош для Фейлона. Не стал достаточно хорош, чтобы заменить Асами. Не стал достаточно хорош даже для того, чтобы Фейлон хотя бы дал ему шанс.

- Я бы никогда не бросил тебя, – пробормотал он, закрыв лицо руками, в первый раз в жизни сломленный поражением и отчаянием. – Никогда.


***

Взревев двигателями, самолет оторвался от взлетной полосы. Фейлон молча сидел, глядя в иллюминатор на покрытые снегом горы Сибири. Яркой вспышкой высветились в его памяти те несколько дней в загородном домике. Он был рад, что это произошло здесь, а не в Гонконге. Пусть то, что было здесь, здесь и остается, вместе с той частью его самого, что принадлежала Михаилу Арбатову. Если бы так же просто было бы отрезать от себя и оставить кусок сердца …

Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, он поднялся и налил себе вина. Итальянское, красное. Изысканное, крепкое и при этом чуть сладкое – такое, какое любил Михаил, – да и в нем самом Фейлон видел те же качества.

Он закрыл глаза и прикусил губу, поняв, о чем думает. С каких пор он так полюбил вино? С каких пор все, что он делал, напоминало ему о Михаиле?

- Ты уверен, что это хорошая идея? – прозвучал за его спиной знакомый голос. – Напиться, находясь в одном самолете со мной?

Алексей. Он и забыл, что попросил Алексея взять его с собой в Гонконг, чтобы не ждать еще несколько дней, пока за ним прилетит его собственный самолет, – и забыл, что младший Арбатов летит этим же самолетом. Странно, но до его сознания почти не доходило ни то, что Алексей здесь, ни то, что он говорит.

- Смотрю, мой план в конце концов все-таки сработал, – сказал Алексей со своей обычной лукавой усмешкой.

- Это ты его сюда привез? – Фейлон уже и сам понял, кто стоял за приездом Асами в Россию, и сейчас просто хотел убедиться в своей правоте.

- Было не слишком трудно убедить отца ради своего любимого сына отдать часть маршрутов, а взамен приобрести нового делового партнера, – беззаботно ответил Алексей, словно рассуждая о самых обычных вещах. И это тоже было не удивительно. В конце концов, Алексей Арбатов был способен оправдать любой свой поступок, каким бы плохим или аморальным он ни был, если это было то, чего он хотел. Но то, как открыто он об этом заявлял, и впрямь делало его слова убедительными.

- Ты вообще не имеешь понятия, что такое стыд, а?

- Не тогда, когда я чего-то настолько сильно хочу, – ответил Алексей низким, хрипловатым голосом, беззастенчиво раздевая его глазами. – А трахнуть тебя я хочу очень сильно.

В любых других устах подобные слова прозвучали бы непростительной грубостью, но Алексей излучал неподдельную искренность – и при этом в его голосе не было насмешки. Он просто был абсолютно откровенен, и то, что должно было показаться грубым, звучало скорее эротично, заставляя Фейлона не столько разозлиться, сколько немного смутиться.

- И ты просто думаешь, что я вот так позволю тебе трахнуть меня, просто потому, что я порвал с твоим братом? – кто бы мог подумать, что в голову Алексею придет настолько смехотворная идея.

- Нет. Я просто думаю, что мой брат – единственное, что удерживает от тебя от того, чтобы трахнуться со мной. И раз ты теперь с ним не связан, препятствий больше нет, – прямо сказал тот и чувственным жестом провел рукой по смоляным прядям.

- Ты забываешь, что я должен действительно это захотеть, – напомнил ему Фейлон. Он признавал, что если бы встретил Алексея раньше, чем познакомился с Михаилом, то и в самом деле всерьез рассмотрел бы вероятность оказаться с ним в постели, но теперь ему была неприятна даже мысль о том, чтобы завести отношения с кем-то другим, а тем более с человеком, приходящимся Михаилу братом.

- А если я попробую тебя убедить? – спросил Алексей со своей особой горловой хрипотцой, поглаживая кончиками пальцев нежную кожу его щеки.

- Убери от меня руки, – Фейлон отбросил руку Алексея спокойным, равнодушным жестом. Он не хотел, чтобы к нему прикасался кто-то еще. По крайней мере, не сейчас.

К его удивлению, Алексей поймал его ладонь и поцеловал с такой силой, что у Фейлона снова ослабели колени. Как бы прямолинеен Алексей ни был, как бы недвусмысленно ни объявлял о своих намерениях, раньше он никогда не пытался подчинить его силой. Но теперь его руки стиснули Фейлона так, что тот едва мог дышать. Он впился губами в губы Фейлона так внезапно, что тот впечатался затылком в иллюминатор. Алексей всем своим весом прижал его к стене, жадно целуя. Фейлон ничего не мог противопоставить этому напору. Его целовали бесчисленное множество раз, но ни один из тех поцелуев не был способен настолько ослабить его самоконтроль, оставить его настолько беззащитным.

- А теперь скажи, что ты меня не хочешь, – прошептал Алексей Фею на ухо, не ослабляя хватки, так как тот непрерывно пытался освободиться.

- Убирайся… – голос Фейлона дрогнул, срываясь на короткие, судорожные вдохи, когда Алексей провел губами по его шее, а затем начал вылизывать чувствительную кожу ниже уха, отчего Фейлон с трудом подавил довольный стон.

Прижав его к стенке, Алексей начал расстегивать пуговицы на рубашке Фейлона, быстрее, чем тот мог этому помешать. Алексей явно не собирался отступать. Это могло казаться попыткой изнасилования, но все тело Фейлона так чувственно откликалось на прикосновения, что ему не хватало решимости высвободиться, хотя физически он мог сделать это без труда. Алексей не хвастался. На практике его способность к соблазнению даже превосходила все его смелые заявления.

Когда Алексей сместился от его шеи вниз, к груди, Фейлон не мог понять, становится ли его собственное дыхание все чаще из-за предвкушения или из-за страха потерять самообладание.

- Нет… – задыхаясь, с трудом выдавил он. Умелые губы прижались к его телу так, словно хотели проникнуть под кожу. Фейлону понадобилось невероятное усилие, чтобы не начать от удовольствия кричать вслух, когда они обхватили его сосок.

Алексей улыбнулся. Он чувствовал напряжение Фейлона, несмотря на то, что тот не проронил ни звука. Фейлон и не подозревал, что его отчаянные попытки сдержать себя заводили Алексея куда больше чем если бы он с готовностью сдался. Не каждый день удается заполучить такого невероятно красивого и непокорного леопарда, и это возбуждало до такой степени, что даже перспектива превратить собственного брата в своего злейшего врага стоила того.

- Нет.

Фейлон собрал все силы и оттолкнул Алексея от себя.

Это вообще не должно происходить. Он не поступит так с Михаилом.

Схватив Фейлона за руки, Алексей развернул его к себе спиной. Тот пытался высвободиться, но все его отчаянные усилия были бесполезны – Алексей был физически сильнее. Крепко удерживая его, Алексей прошептал ему на ухо:

- Твое тело этого хочет. И ты это знаешь.

Фейлон мысленно проклял себя, осознав, что его заставляют совершить непростительный поступок по отношению к человеку, которого он любит. Странно, но это было абсолютно по-другому, чем с Асами. Асами принуждал грубой силой – Алексей же соблазнял его, и благодаря его невероятным способностям, ему даже не нужно было связывать жертву. Фактически это было насилие, но оно было очень далеко от обычного изнасилования, прежде всего потому, что каждая клеточка тела Фейлона молила о нем. Но все равно, это было непростительно – как непростительно для Алексея было все это начинать.

- Он твой брат, – тяжело дыша, Фейлон выругался, надеясь, что, может быть, путь назад все еще существует.

- Но ты его бросил, – Алексей крепко прижал Фея спиной к себе и прошептал, не прекращая целовать его шею: – Разве нет?

Не важно, насколько это было правдой, не важно, как сильно он нуждался в том, чтобы забыть Михаила.

- Все не так просто.

Если бы все действительно было так, как это представил Алексей. Но Михаил значил для него гораздо больше.

- Если нет, то будет. Разреши мне порвать эту связь ради тебя же самого, – даже если бы Фейлон не был сейчас совершенно беспомощен, искушение в этом голосе, такое же невероятное, каким был сам Алексей, заставляло пульс Фейлона бесстыдно учащаться в предвкушении.

- Я смогу трахнуть тебя так, что ты забудешь его, и я это сделаю, – пообещал ему Алексей, скользнув рукой вниз и стягивая с Фея брюки. – И окажу вам обоим большую услугу.

Фей почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела, когда Алексей обхватил его возбужденный член ладонью, заставляя отчаянно вцепиться ему в руки.

- Отдайся мне, и я позабочусь о том, чтобы ты кричал так, как никогда в жизни, – прошептал он, лаская член Фейлона, отчего колени у того подкосились еще сильнее. Сердце Фейлона рыдало по Михаилу, но тело предательски молило о прикосновении Алексея. И в конце концов сердце проиграло эту битву. Он громко застонал, когда рука Алексея довела его до грани безумия.

Понимая, что Фейлон уже близок, Алексей дотянулся до бокала и обмакнул пальцы в красное вино, а затем осторожно прикоснулся к тесному отверстию. Не только Фейлон уже почти потерял рассудок. От его стона Алексей возбудился почти болезненно, став непривычно для себя нетерпеливым. Он не собирался торопиться, наслаждаясь своим трофеем, но потребность немедленно взять прекрасное существо, находящееся сейчас перед ним, стала непреодолимой. Если Фейлон так реагировал на простую ласку рукой, как же он будет стонать, когда Алексей войдет в него…

К его удовлетворению, Фейлон подался назад, почувствовав, как пальцы Алексея входят в него. Красивое лицо исказилось в муке наслаждения, и он вскрикнул так, что Алексей сам застонал, погружаясь в собственное возбуждение.

Больше не в силах растягивать предвкушение, он медленно, но с силой толкнулся вперед, отчего тело в его объятиях выгнулось, и крик Фейлона затмил все воспоминания о других стонах, какие только были у младшего Арбатова. Он начинал понимать, почему Михаилу так тяжело было отпустить своего возлюбленного.

Прекрасно понимая, что его неспособность сдержать стон сама по себе была приглашением к большему, Фейлон уже не мог дальше сопротивляться. С каждым новым толчком он чувствовал, как слабеют ноги, и Алексею пришлось придерживать его за бедра, чтобы он не соскользнул вниз. Он никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным. С Михаилом он всегда в определенном смысле контролировал происходящее, потому что тот был нежен с ним, но сейчас, с Алексеем, он начисто утратил контроль, и физически, и эмоционально. То ли из-за силы проникновения, то ли из-за редкостного умения ласкающих его рук, то ли из-за хриплого, срывающегося дыхания, свидетельствующего, что Алексей возбужден не меньше Фейлона, – реакции, редкой для того, кто взял контроль на себя.

Фейлон резко запрокинул голову и выгнулся, когда пальцы Алексея глубоко впились в его бедра, показывая, насколько он близок к финалу. Еще несколько толчков и судорожных движений руки, и они кончили одновременно.

И – да, он действительно кричал так, как никогда в жизни.

(продолжение следует)

 Отправлено: 27.07.08 00:33. Заголовок: примечание к 16 глав..

примечание к 16 главе: за знание автором российской географии переводчик и бета ответственности не несут

 Отправлено: 27.07.08 11:22. Заголовок: :sm19: :sm19: :sm..

Мы тебя любим очень, очень! Indrik пасибки за проду!

 Отправлено: 30.07.08 14:51. Заголовок: Нежно, трогательно и..

Нежно, трогательно и - что мне особенно нравится - довольно реалистично психологически

И не похоже на многие иностранные сочинения на русскую тему - "гости ели квас под развесистой клюквой" и прочая "аутентичная"(по мнению авторов ) лабуда.

 Отправлено: 30.07.08 14:54. Заголовок: как же мы ждем продо..

как же мы ждем продолжения.

 Отправлено: 24.08.08 17:06. Заголовок: Бедный Фей... :sm51:..

Бедный Фей... Ну, сколько можно его мучить???
Я уже боюсь представить, что будет с его и без того искаверканой психикой...во что после всего этого он превратится
Теперь "Сибирский волченок" так просто от него не оставит ...вдоваль наиграется гаденыш...
И что бубет с Мишей ...прибьет он таки своего брата или нет ?????

 Отправлено: 03.09.08 11:53. Заголовок: Очень понравился фан..

 Отправлено: 08.09.08 19:28. Заголовок: <a href="htt..

[взломанный сайт] [взломанный сайт]

 Отправлено: 17.09.08 17:17. Заголовок: Глава 17 Фейлон сто..

Глава 17

Фейлон стоял посреди своего кабинета, заложив руки за спину. Холст Моне, висящий над его столом, был настоящим шедевром, один взгляд на который всегда приносил ему покой и умиротворение. Но теперь он лишь пробуждал то, о чем Фейлон не хотел вспоминать, то, что он хотел, чтобы оказалось лишь сном. В каком-то смысле оно и было сном – сном о счастье, от которого, как он прежде тешил себя надеждой, ему не придется просыпаться.

Они были знакомы меньше года, но Михаил знал его почти так же хорошо, как Тао, которому понадобились годы, чтобы научиться разбираться в Фейлоне. Для того, чтобы по-настоящему узнать другого человека, требуется много времени. А для того, чтобы суметь сделать это за такое короткое время, нужно быть очень внимательным к этому человеку. Единственным человеком, которому он был настолько дорог, который относился к нему с таким вниманием, был Михаил Арбатов.

Фейлон никогда не упоминал, что ему нравится Моне, а Михаил никогда не был с ним в музее и не мог знать, что он часами стоит у этой картины. Но, видимо, когда они случайно проходили мимо репродукций, Фейлон задержался и, сам не замечая того, улыбнулся. А Михаил каким-то образом это подметил и преподнес ему сюрприз, купив картину. С ним всегда было так. Фейлону было достаточно взглянуть на что-нибудь и улыбнуться, и на следующий день эта вещь оказывалась у него на столе в подарочной упаковке с подписью «Твой, М. Арбатов».

Твой.

Снова и снова, Михаил с абсолютной уверенностью писал это слово, всячески подчеркивая, кому принадлежит его сердце, несмотря на то, что никогда не получал ответного признания. То, что было на душе самого Фейлона, всегда оставалось не высказанным – его тайна, то, что если бы когда-нибудь ему пришлось выбирать, кому принадлежать, он без малейших колебаний выбрал бы Михаила и оставался ним до конца своих дней.

Йо постучал и, дождавшись разрешения, вошел в кабинет.

- Фейлон-сама, – как обычно, почтительно обратился он к своему господину, не повернувшему к нему лица. – Позвольте сообщить, что запланировано на сегодня?

Все еще не отрывая взгляда от картины, Фейлон молча кивнул, но, судя по его виду, мыслями он был далеко отсюда. С момента возвращения в Гонконг прошло четыре дня, и все это время он находился в таком состоянии. Лю Фейлон из Бейше вообще мало говорил, а улыбался и того реже, разве что Тао. В последние месяцы, когда рядом был Михаил Арбатов, он постепенно начал улыбаться чаще, но после возвращения из России даже Тао не удостаивался его улыбки и не мог вспомнить, когда хозяин что-либо говорил. Фейлон почти не ел, и слишком часто остывший чай оставался стоять на столике, забытый.

- В десять у Вас встреча по поводу вложений в казино в Макао. На ней будут главы пяти кланов; ждут, что сегодня Вы сообщите свое решение, – перечислял Йо своим обычным деловитым тоном, сверяясь со списком в руке. – Ваш кузен Хон, прибывший несколько дней назад из Китая, ожидает встречи с Вами за ланчем, он уезжает завтра. После этого вторая половина дня свободна. Кроме того, Ваш сифу* хотел бы знать, когда Вы желаете начать тренировки.

Мастер кунфу, занимавшийся с Фейлоном, спрашивал не зря. Что-то было не так. Человек, настаивавший на ежедневных тренировках даже после возвращения из утомительных деловых поездок, сейчас пропустил четыре дня занятий, не предупредив. К этому моменту все в Бейше догадывались, что что-то произошло, когда Фейлон был в России. Но кто бы осмелился спросить, что именно?

- Избавишься от нее? – произнес Фейлон почти шепотом, не отрывая глаз от картины.

- Что, простите? – Йо не понял, что хозяин имеет в виду.

- От картины.

Значит, дело в Михаиле Арбатове. Теперь это подтвердилось. То, что Фейлон хотел избавиться от картины, означало, что они больше не вместе. Это было единственное объяснение. Хотя Йо и подозревал об этом, он никогда бы не подумал, что русский позволит Фейлону уйти.

- Вы желаете, чтобы я уничтожил ее или продал, Фейлон-сама? – как бы Йо ни хотелось узнать правду, его положение не позволяло спрашивать напрямик. Но по ответу на этот вопрос он сумеет понять, насколько все плохо.

- Просто отдай в какой-нибудь музей. И пришли Тао помочь мне одеться, – тихо ответил тот.

Значит, причиной разрыва была не ссора. Фейлон не был зол, просто не хотел, чтобы ему что-нибудь напоминало о русском. Хотя сейчас он был в не таком тяжелом состоянии, как перед отлетом в Москву, видеть его таким было все-таки больно. Но хуже всего для Йо было то, что, как бы он ни хотел, помочь он не имел права. Даже если бы он попытался как-то его утешить, для Фейлона это бы ровным счетом ничего не значило, лишь усложнило бы их отношения, и Фейлон начал бы чувствовать себя неловко в его присутствии – а это было последнее, чего хотел Йо. Он мог только оставаться рядом с Фейлоном и по мере сил облегчать его груз забот.

Уже собравшись извиниться и уйти, Йо бросил взгляд на стол и заметил, что завтрак стоит нетронутым. Если бы это увидел Тао, он бы расплакался.

- Может быть, Вы позавтракаете перед уходом? Тао так о Вас беспокоится. Он последние дни все время плачет.

Если во всей организации и был человек, способный заставить Фейлона сделать что-то против его желания, это был Тао.

- Спасибо, Йо. Можешь идти, – холодно сказал Фейлон, так и не повернувшись к своему доверенному телохранителю.

Да, у него еще оставался Тао. Для мальчика он был всем, по крайней мере, пока. Однажды Тао вырастет, станет мужчиной. И он даст Тао свободу, которую тот заслуживает, даже если это будет значить, что Фейлону придется с ним расстаться.

Он медленно подошел к столу, на котором его ждал завтрак, и взял чашку с чаем. У него все еще есть Тао, и все время, которое отведено ему в этой жизни, он посвятит мальчику. Возможно это или нет – ведь от его сердца осталось меньше половины – он не знал, но он будет стараться.


***

Встреча была организована в одном из самых роскошных отелей Гонконга. Йо открыл дверь и вошел вслед за хозяином в комнату, уже полную глав наиболее могущественных кланов Гонконга и Макао. Лю Фейлон из Бейше всегда был пунктуален, но при этом предпочитал приезжать последним, чтобы подчеркнуть всем пристутствующим свою власть, тем более на встрече подобного уровня.

За столом сидело шесть человек, хотя, не считая его, должно было быть пять. Он застыл на мгновение, узнав шестого, – молодого европейца с каштановыми волосами и зелеными глазами, которого Фейлон предпочел бы не видеть вообще. Алексей Арбатов. Почему он не сообразил раньше? Речь шла об инвестициях в казино в Макао, и не допустить сюда Арбатовых, которым принадлежала большая половина подпольного бизнеса Макао, было бы проявлением крайнего неуважения и возможной причиной войны. Теперь, когда Михаил вернулся в Москву, здесь управлял Алексей. Он просто обязан был здесь присутствовать.

Когда Фейлон занял свое место, Алексей открыто улыбнулся ему через стол. Едва сойдя с самолета четыре дня тому назад, Фейлон принял решение избегать встреч с Алексеем. По контрасту со своим настойчивым братом, тот предпринял всего одну попытку встретиться, но Фейлон без раздумий отклонил его приглашение. Сейчас он не мог не думать, что, сиди за столом напротив него Михаил, в его глазах читалось бы откровенное желание. Алексей же смотрел на Фейлона глазами хищника, волка, разглядывающего свою очередную жертву, которую он вот-вот поймает и вцепится зубами. Когда Фейлон не хотел, чтобы его беспокоили, настойчивость Михаила раздражала. Но от целеустремленности Алексея у него не в первый раз бежал холодок по коже. Невозможно было предугадать, что Алексей скажет или выкинет в следующий момент, и при этом ему до сих пор всегда удавалось добиваться того, что он хочет.

Встреча началась с обсуждения деталей финансирования и доли прибылей для каждого клана. Фейлон, как обычно, слушал молча, прикидывая риски и внимательно изучая лица потенциальных бизнес-партнеров. Фейлон не только всегда последним прибывал на деловые встречи, высказывался он всегда тоже последним, если вообще говорил. Даже единственное произнесенное слово могло показать остальным, что у него на уме. В его мире жизненно важно было прежде всего разобраться, кто ему враг, а кто союзник – прожить достаточно долго для того, чтобы чего-то достичь, без этого было невозможно.

Все это время Алексей тоже сидел молча. На его лице блуждала привычная насмешливая улыбка, и он продолжал откровенно разглядывать Фейлона, словно происходящее не имело для него никакого особого значения. Либо у него были невероятные способности к блефу, либо он и впрямь абсолютно не интересовался делами. Так или иначе, Фейлону было неуютно под его взглядом и хотелось выйти из комнаты хотя бы ради того, чтобы вздохнуть свободнее. В самом неподходящем месте и в самое неподходящее время Алексей считал вполне уместным раздевать Фейлона глазами, заставляя его чувствовать себя совершенно голым перед всеми здесь присутствующими.

Фейлон почувствовал, как по телу прошла волна резкой боли, заставившая его беспокойно дернуться на стуле. Присутствие Алексея вернуло воспоминания, которые он пытался забыть; память о предательстве и убивающей его теперь вине, память о его собственной слабости, из-за которой он презирал себя настолько, что не хотел видеть свое отражение в зеркале. Он был сам себе отвратителен. Он все еще чувствовал прикосновение рук Алексея к своему телу, все еще слышал постыдные крики наслаждения, которых добился от него младший Арбатов в том самолете. Но хуже всего было не чувство вины и не ненависть к самому себе – а то, что он снова ощущал, как возбуждается под взглядом этих зеленых глаз.

Это было недопустимо, но в то же время неизбежно. Сексуальная привлекательность Алексея была бесспорна. Часть его тянулась к Алексею – та часть, которая тосковала по Михаилу и могла заставить его броситься в объятия Арбатова при первой же возможности. Единственное соображение, достаточно сильное, чтобы остановить его, было понимание, насколько непростительно было предавать Михаила ни с кем иным как с его собственным братом. Как бы сильно Фейлону ни хотелось вернуться к Михаилу, теперь это было невозможно. Он уже никогда не сможет посмотреть ему в глаза. Рано или поздно Михаил все узнает – и подобное оскорбление полностью разрушит их отношения.

Алексей выполнил свое обещание. Разорвал связь между Фейлоном и Михаилом. Или, по крайней мере, полностью уничтожил шанс вернуться к нему. С этой точки зрения поступок Алексея был правильным. Но даже все понимая, Фейлон не мог так просто смириться, и при каждом воспоминании о произошедшем в самолете у него скручивало желудок.

- Не могли бы мы узнать ответ семьи Арбатовых? – чей-то голос оторвал Фейлона от раздумий и напомнил ему, что он все еще на встрече. Похоже, все кроме них двоих согласились на равные доли, и теперь была очередь Алексея.

Алексей улыбнулся и весело побарабанил пальцами по столу, все еще не отрывая взгляда от лица Фейлона. – Я в деле, если Бейше в деле.

При этих словах Фейлон с трудом сохранил свою обычную холодную, бесстрастную маску, но следующее заявление окончательно выбило его из колеи. – И наша доля прибыли будет составлять двадцать процентов для каждого.

Оба действительно обладали влиянием, заслуживающим больше, чем равной доли. Для бизнеса в Макао покровительство Арбатовых было крайне важно, а власть Фейлона в Гонконге и Китае превосходила возможности пяти остальных кланов вместе взятых. Но чтобы требовать что-либо подобное без объяснения намерений, надо быть безумцем. Особенно если ты молод и только недавно занял свой пост. Разумеется, почти все участники встречи были потрясены.

- Вы здесь новый человек, молодой Арбатов. Вы просите слишком многого, – почтительным тоном заметил один из стариков.

Алексей улыбнулся и небрежно ответил: – Со всем должным уважением, вопрос упирается в деньги. И у меня их достаточно, чтобы не вылезать из постели ради чего-то меньшего, чем двадцать процентов прибыли. А если Бейше не войдет в долю, мне из постели вылезать и вовсе не захочется.

А он смел. Фейлон был вынужден признать это. Более того, Алексей явно владел искусством переговоров. Но, учитывая тот факт, что сексуальные предпочтения их обоих были негласно известны присутствующим, его заявление мгновенно создавало впечатление, что они любовники, и пусть Фейлон и сам собирался назвать ту же цифру, поведение Алексея разозлило его настолько, что у него чесались руки выхватить пистолет. К сожалению, он не мог этого себе позволить и поэтому спокойно сидел посреди поднявшейся в комнате суматохи.

- Это просто немыслимо. Сожалеем, но мы вынуждены просить Вас пересмотреть свое предложение, – наконец озвучил кто-то общее мнение.

- В таком случае, джентльмены, боюсь, вы напрасно отнимаете у меня время, – сказав это, Алексей встал и вышел из комнаты.

Это не было поведением глупого, избалованного, неискушенного в делах ребенка. Алексей точно знал, что делает и чего стоит. Ему понадобилось немногим больше часа, чтобы заставить всех присутствующих на собрании осознать, что он не позволит собой помыкать, – на что у большинства людей уходят месяцы, а то и годы.

Поскольку Алексей практически заключил сделку за Фейлона, у того уже не оставалось причин продолжать сидеть в комнате вместе с кучей возмущенно переговаривающихся стариков, поскольку в конце концов им все равно ничего не останется, кроме как согласиться на требуемую долю.

- Я настаиваю на двадцати. Буду ждать вашего решения. А теперь прошу меня извинить, меня ждут другие дела, – вежливо произнес Фейлон и, засвидетельствовав членам собрания свое почтение, вышел из зала вместе с Йо.

За дверью его ждал привалившийся к стене с сигаретой в зубах Алексей.

- Мне нужно с тобой поговорить, – потребовал он таким тоном, словно ему не в чем было чувствовать себя виноватым, и Фейлон разозлился еще сильнее. Но легкое возбуждение, спровоцированное откровенными взглядами Алексея во время собрания, делало прямое столкновение не очень хорошим решением, поэтому Фейлон только молча метнул на него гневный взгляд и повернулся, чтобы уйти.

Сильная рука ухватила его за запястье, удерживая. Фейлон несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и не устраивать сцены на глазах столпившихся у дверей телохранителей.

- Раз уж я только что провернул за тебя сделку, с тебя причитается выпивка, разве нет? – улыбаясь, спросил Алексей. Он, похоже, и впрямь понятия не имел, насколько он разозлил Фейлона.

- Не переходи границу, Алексей, – предупредил Фейлон, метнув на него убийственный взгляд. – То, что я был союзником твоего брата, не означает, что теперь я и твой союзник.

Он говорил тихо, но ясно давая понять, что далек от шуток. Взглянув Алексею глаза в глаза, он резко дернул руку, пытаясь высвободиться.

Не собираясь его отпускать, Алексей сильнее сжал его запястье и быстро затащил его в ближайшую комнату, захлопнув дверь перед самым носом Йо.

- Нет… – Фейлон резко толкнул Алексея прочь, когда тот начал целовать его с силой, угрожавшей заставить его потерять сознание. Каждый раз, когда он боролся, стараясь оторвать руки Алексея от своего затылка, они хватали его снова – чтобы вновь и вновь отдавать на волю жадного рта, безжалостно заглушившего все негодующие возгласы, когда Алексей силой протолкнул горячий язык к нёбу, высасывая воздух из его легких.

Спору нет, в Алексее был огонь, что сжигал Фейлона каждый раз, когда тот оказывался в его руках, огонь, что выжигал разум, оставляя его совершенно беспомощным. Он в своей жизни никого и никогда не боялся – но этот человек стал исключением. Алексей мог заставить его покориться, не завоевывая при этом ни его доверия, ни его любви, как это делал Михаил. Но вместе с тем какой-то части Фейлона нравилась возможность полностью отбросить самоконтроль, который он принуждал себя сохранять с тех пор, как себя помнил.

Когда Алексей разорвал поцелуй, Фейлон едва дышал. Он закусил губу, когда Алексей прижал ладонь к его твердеющему паху, мысленно ругая себя за то, что дал этому ублюдку такую лестную для него возможность убедиться, что возбужден.

- Алексей, хватит, – прошипел он сквозь сжатые зубы, понимая, что, скажи он это чуть громче, и его услышит Йо, который стучал в дверь и обеспокоенно выкрикивал его имя.

- Все такой же заносчивый, как я погляжу, мой прекрасный Фейлон, – прошептал Алексей и с хрипловатым стоном прижался губами к его шее как раз под ухом, целуя и посасывая чувствительное место до тех пор, пока тело в его руках не вздрогнуло от удовольствия, и оставляя яркую метку.

- Я не твой, – запротестовал тот, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно тише – и чтобы сердце не билось так громко.

- Очень скоро будешь, – прошептал он, вылизывая Фею обратную сторону уха и чувствуя, как в ответ на это он вздрагивает в его объятиях. – Еще до того как исчезнет моя метка на твоей шее, я гарантирую.

Прежде чем Фейлон смог что-нибудь сказать, Алексей распахнул дверь, заставив его практически врезаться в Йо. Если бы только это не был брат Михаила, с каким бы удовольствием он убил бы его и стер насмешливую улыбку с его лица. Но еще сильнее его бесило то, что слова Алексея могли оказаться правдой, учитывая его разрыв с Михаилом и то, как реагировало его тело каждый раз, когда Алексей его касался.

- Увидимся, – с этими словами Арбатов вышел.


***

Фейлон неподвижно лежал на кровати – после многочасовых попыток заснуть. С тех пор как он вернулся из России, он спал от силы несколько часов. Слишком много всего прокручивалось в голове, слишком много всего лежало грузом на сердце, а в груди снова собирался комок боли, не дающий ему дышать.

Йо за весь остаток дня не сказал ему ни слова. Он наверняка знал об Алексее. Он не просто так стал его наиболее доверенным телохранителем. Словно ощущение стыда само по себе не было достаточно болезненным, понимание того, что Йо все знает, внушало Фейлону отвращение к самому себе. Позволить тому, кому он доверял, своему подчиненному, человеку, который практически признался ему в любви, увидеть его в такой постыдной ситуации, было выше того, что Фейлон мог перенести. Тяжесть на сердце стала уже совершенно невыносимой, а тот единственный, кто всегда умел развеять его беды, остался в России.

Фейлон закрыл глаза и попытался вспомнить то, о чем ему следовало забыть. Ему хватало одного лишь любящего взгляда Михаила, чтобы почувствовать себя увереннее, одного его поцелуя – чтобы снять с души тяжесть.

С каждым прошедшим днем боль только росла. Михаил так ни разу и не попытался до него дозвониться. Что ж, разве не этого он добивался? Он боялся, что если Михаил позвонит, он бросится обратно к нему в ту же секунду.

Ну как он мог подумать, что способен нормально прожить без Михаила? Как он вообще жил, когда они не были знакомы? Прошло всего четыре дня с момента их разрыва, а он уже совершенно разбит от понимания того, что они, возможно, никогда больше не встретятся. Четыре дня – а его сердце уже тянется к Михаилу.

Фейлон сел на кровати и спрятал лицо в ладонях. Это нужно прекратить. Он должен оставить Михаила. По-настоящему оставить.

Но как?

Телефонный звонок заставил его резко отдернуть ладони от лица. Кто осмелился звонить ему в такой час? Он взял телефон и, увидев, что номер не определился, помедлил, но ответил на вызов. Возможно, что-то важное, а он все равно не спит.

- Wei?

- Ты где? – без вступления спросил человек на том конце провода.

Узнав голос, Фейлон задержал дыхание. – Алексей? – по телефону его голос звучал иначе, но акцент все равно его выдавал. – Откуда у тебя этот номер?

- Это неважно. Идем выпьем вместе, – ответил тот таким тоном, словно они всю жизнь были закадычными друзьями.

- Уже почти три утра. И мой ответ ты знаешь.

- Ну, ты же не спишь. Так что нет, я не знаю ответ, пока ночь еще не кончилась. Я в «Феликсе», увидимся там.

Его собеседник отключился, не дав ему сказать ни слова в ответ. Невероятно. Алексей имеет наглость позвонить ему в три утра и потребовать встречи в клубе – и считает, что Фейлон придет, – после всего того, что произошло. И все же Фейлон поймал себя на том, что затаил дыхание при звуке этого голоса. У него не было никаких чувств к Алексею, но присутствие младшего Арбатова оказывало на него заметное действие. Похоже, это был единственный человек, способный проломить стену его отчуждения, и он же был ответом на вопрос: как бросить Михаила?

Он должен это сделать. Любой ценой. Даже если ему придется вырвать собственное сердце, он должен отпустить Михаила.

Фейлон сделал глубокий вдох и нажал на телефоне кнопку быстрого вызова.

- Йо, через полчаса мне нужна машина. Я сам поведу.


***

Блестящий Астон Мартин ДБС остановился у подъезда отеля Peninsula. Фейлон вышел из машины и, отдав ключи служащему, поднялся в бар на 28-м этаже.

Задержавшись на несколько секунд у входа, он попытался собраться, а затем неторопливо вошел внутрь – гламурный, декорированный в стиле Филиппа Старка, знаменитый ресторан и бар, помимо всего прочего, мог похвастаться открывающейся из окон захватывающей панорамой гавани. Обычно он закрывался в два часа, но сейчас в помещении бара все еще было множество людей, по-видимому, приглашенных на некое особое событие.

По другую сторону полной людей комнаты, поодаль от толпы стоял Алексей, в темной рубашке из серебристого шелка, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Мальчик, которого он обнимал, тесно прижимался к русскому красавцу и гладил его по груди. Мальчик был весьма миловиден, и они неплохо смотрелись вместе. Но если Алексей полагал задеть этим его, он предельно ошибался. Фейлон за всю жизнь никого не ревновал. Он никого не любил настолько, чтобы ревновать. Если бы это был Михаил, конечно, это было бы совсем другое. Но Михаил ни на кого даже не смотрел, когда они были вместе. Скорее наоборот, Михаила было почти невозможно от него оторвать. В этом отношении Алексей отличался от брата – он преследовал его, не имея ни малейшего намерения вовлекать себя в сколько-нибудь серьезные отношения. Хотя, Фейлон был вынужден признать, это было частью его шарма.

Фейлон остановился посередине зала и усмехнулся, встретившись глазами с русским. Тот кивнул ему, коротко поцеловал мальчика и пошел ему навстречу.

- Идем, – Алексей взял его за руку и без каких бы то ни было объяснений потянул в сторону двери.

- Куда? – Фейлон полагал, что они посидят здесь, выпьют.

- В мой номер.

Ответ заставил Фейлона остановиться и взглянуть в золотисто-зеленые глаза Алексея, требуя объяснения.

- Здесь чересчур шумно для нормального разговора. Ты же меня не боишься, нет? – спросил тот тоном, который неизменно вызывал у Фейлона желание стереть с его лица ухмылку. Нет, он ни в коем случае не выйдет из себя по такому поводу и не доставит Алексею лишний повод для злорадства.

- Алексей, следи за своими словами, – предупредил он, подкрепляя слова жестким взглядом.

Тихо застонав, Алексей вкрадчиво произнес: – Обожаю, когда ты злишься.

Если бы Фейлон знал, как сильно заводит его разъяренный взгляд этих аметистовых глаз. Невероятно красивый и вместе с тем опасный – от этого сочетания у него слюнки текут каждый раз, когда он его видит. – Идем, – настойчиво сказал он.

Двери лифта открылись, и они вошли в известный своей сомнительной репутацией Garden Suite, расположенный на крыше здания, с собственной садовой террасой, которая одна только была в пять раз больше стандартного гостиничного номера. Из огромных, от пола до потолка, окон открывался потрясающий вид на гавань Виктория. Увидев шампанское в ведерке со льдом и рядом с ним на столике два бокала, Фейлон остановился и в раздражении прикусил губу. Как неприятно, когда тебя просчитывают заранее.

Алексей чуть заметно улыбнулся, заметив выражение его лица, и пошел наливать шампанское. Фейлон молча стоял и смотрел, спрашивая себя, почему он позволил себе прийти сюда, почему вообще пошел на встречу с Алексеем. Ему это совершенно не было нужно. И неловкое молчание, повисшее в комнате, только усугубляло ситуацию.

- Ну что, – сказал Алексей своим обычным шутливым тоном. – Здесь или в спальне?

Хотя Алексей всегда был прямолинеен, особенно если дело касалось секса, вопрос все равно застал Фейлона врасплох. Он сделал глубокий вдох и попытался отогнать возникшую в мозгу картинку: они вдвоем в спальне.

- С чего ты взял, что мне это интересно? – спросил он спокойно, хотя спокойствие – это было последнее, что он испытывал в присутствии Алексея.

Алексей понимающе улыбнулся и ответил: – Но ты ведь не просто так зашел? – покачивая в руках бокал с шампанским, он взглянул Фейлону прямо в глаза. – Тебе необходимо забыть его, а я единственный, кто сможет тебе в этом помочь, разве нет?

Пусть это и было правдой, но то, как бесстыдно это предложил Алексей, не могло не шокировать Фейлона.

- Ты ведешь себя, как скотина, ты это знаешь?

Алексей, на которого эта фраза не произвела никакого впечатления, от души расхохотался. – Может, и так, раз я собираюсь трахнуть любовника моего брата. Но и ты меня тоже используешь как средство, чтобы забыть его. И чем ты меня лучше?

Его желто-зеленые глаза, глаза хищника, казалось, заглядывали Фейлону прямо в душу. Именно это он сильнее всего ненавидел в Алексее – тот умел видеть людей насквозь и неизменно имел наглость без колебаний сообщать жестокую правду вслух.

- И то, что я тебя использую, тебя не волнует? – спросил Фейлон, отвечая взглядом на взгляд.

- Почему это должно меня волновать? – ответил тот беспечно, не скрывая вожделения, оглядывая изящную фигуру Фейлона и уже представляя, как будет раздевать его. – Я хочу с тобой секса и не собираюсь брать на себя никаких обязательств. Ты хочешь воспользоваться мной, чтобы забыть моего брата, и тоже не собираешься чувствовать себя в чем-то мне обязанным. Мы такая прекрасная пара, ты и я, – Алексей подступил ближе к Фейлону и слегка приподнял его подбородок кончиками пальцев.

Наглость Алексея просто ошеломляла. Но пусть даже это было так, пусть они оба могли дать друг другу то, в чем нуждались, без чувства вины, без последствий, Фейлону все же было тяжело так просто вступить в подобные отношения.

- Вероятно, я ошибся, придя сюда, – произнес он и повернулся, чтобы уйти.

- Такое занудство с твоей стороны. Ох уж эта твоя порядочность, – оскорбительное замечание заставило Фейлона остановиться и в раздражении развернуться лицом к Алексею.

- Ты постоянно борешься с самим собой за то, чтобы поступать правильно, даже если на самом деле хочешь прямо противоположного. Ну что ж, это и делает тебя таким необычным. Давай я тебе облегчу задачу, – улыбаясь, сказал Алексей, вытащил из кармана пиджака маленький, прозрачный пакетик с бледно-голубыми таблетками и зажал одну между пальцами.

- Знаешь, что это? – спросил он с ухмылкой.

Фейлона слегка передернуло, когда он увидел оттиск в виде бабочки на голубой таблетке. Хотя у него всегда хватало ума не пристраститься к наркотикам, все же в круг его занятий входила торговля ими, и он, разумеется, сразу узнал марку.

Алексей медленно подошел ближе, остановившись всего в нескольких от него. – Фейлон, позволь мне помочь тебе. Хорошо? – чувственно прошептал он, а затем чуть приоткрыл рот и положил таблетку себе на язык, в ожидании, примет ли этот экзотический цветок его предложение.

Фейлон секунду молча смотрел ему в глаза, а затем решился. Притянув Алексея за воротник рубашки, он поцеловал его, позволяя таблетке проскользнуть в горло.

- Вот он, твой идеальный предлог, – тихо сказал Алексей, разорвав поцелуй.

Фейлон сглотнул оставшуюся на языке горечь экстази. – Никаких обязательств, Алексей, – сказал он твердо. У него больше нет желания заводить с кем-то отношения, а если бы даже оно появилось, нет на это сил. Алексей должен знать это, прежде чем зайдет дальше.

Алексей улыбнулся и, обвив руками его талию, притянул ближе.

- У меня их никогда в жизни не было и не будет.


*сифу (кит.) – наставник в боевых искусствах

(продолжение следует)

 Отправлено: 17.09.08 18:39. Заголовок: Супер. Новая продка!..

Супер. Новая продка! Я так ждал. <пошел читать>

 Отправлено: 27.09.08 18:14. Заголовок: Вот я интересно: буд..

Вот я интересно: будет ли ХЕПИ ЭНД у фанфикшена?
Осталась ведь всего 3 главы...

 Отправлено: 07.11.08 22:17. Заголовок: Глава 18 Четырьмя ..

Глава 18


Четырьмя днями раньше.

Владимир стоял у окна своего кабинета, глядя на заснеженный сад, где так любила подолгу бродить его жена. Она была очень красива – русоволосая, с удивительно зелеными, как у Алексея, глазами. И никого, ничего он не любил так, как ее.

Именно воспоминание о той любви, смысле всей его жизни, заставило его усомниться, верно ли он поступил. Михаил любил Фейлона, в этом не было сомнений. Конечно, Владимира не могло не беспокоить, что Фейлон – мужчина. Как любой отец, он надеялся на внуков. Алексей всегда интересовался исключительно мужчинами, и Михаил был его последней надеждой, но Владимир не был настолько эгоистичен, чтобы разрушать счастье сына ради своих желаний.

Но связь с Фейлоном грозила Михаилу многим: враждой между братьями, проблемами с японскими якудза, да и опасность самих отношений, с учетом того, какое высокое положение они оба занимают, – одного этого было достаточно для Владимира, чтобы стремиться положить им конец. Но в душе его на самом деле тревожило то, насколько глубоко его сын любил человека, не способного любить настолько же сильно в ответ. Михаил был готов на убийство, на смерть – ради человека, который заслонил от него его врага, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы он, Владимир Арбатов, не вмешался. Если бы на месте Михаила был Алексей, Владимир как отец закрыл бы глаза на происходящее. Он слишком хорошо знал своего младшего сына – тот ни к кому и ни к чему не привязывался надолго и, завладев одной игрушкой, вскоре начинал поиски новой. Михаил, наоборот, привязывался ко всему, что было ему дорого, будь то машины, бизнес, хобби и, конечно, человек, которого он полюбил. Если бы только его избранником не оказался Лю Фейлон из Бейше, они бы получили отцовское благословение. И поэтому то, что он намерен сделать сейчас, только к лучшему, он уверен в этом. В чем он уверен не был, это в том, как это скажется на его сыне.

Короткий стук в уже открытые двери прервал ход его мыслей. Владимир неторопливо повернулся к посетителю, прислонившемуся к косяку с сигаретой во рту, и жестом пригласил его войти.

- Господин Асами, помимо вчерашнего инцидента, я надеюсь, Вы довольны пребыванием здесь? – прозвучал его глубокий, исполненный достоинства голос.

Асами почувствовал, что уместно будет сначала затушить сигарету в хрустальной пепельнице рядом с дверью и только затем шагнуть в комнату. Он не чувствовал со стороны Владимира Арбатова какую-то власть над собой, просто присутствие этого человека требовало проявления уважения в полном смысле этого слова. Владимира окружала такая же аура величия, как в свое время Лю-старшего, но в нем было больше обаяния и властности. Обладая прекрасными манерами, он был неизменно скрытен, но при этом дружелюбен, уверен в себе и спокоен. Выражение его лица никогда не менялось, но глаза мгновенно давали понять, что шутить с ним не стоит. Может, его сыновья и полные придурки – как минимум, один из них, но их отец достоин восхищения.

- У вас здесь очень уютно, – спокойно сделал комплимент Асами. – Но, как я понимаю, Вы меня сюда не на каникулы пригласили?

Он был весьма удивлен, получив несколько дней назад приглашение лично от великого Владимира Арбатова, и находился под впечатлением, что с ним намерены обсудить некое деловое предложение или, возможно, договоренность о сотрудничестве. Бейше всегда вело дела с Арбатовыми. Асами было любопытно, каковы истоки их отношений. И главное, ему совсем не помешало бы заполучить еще одного могущественного союзника. Но что все это могло быть затеяно только ради того, чтобы публично столкнуть его с Фейлоном – с которым он избегал встречаться на людях – он не ожидал совершенно. Мысль о том, что его использовали, как простую пешку, привела его в такую ярость, что он был готов отныне считать Арбатовых за своих личных врагов. Но вначале он должен был узнать правду.

Владимир помедлил, взвешивая слова. – Нет, господин Асами. Так получилось, что у Вас есть то, что мне нужно, и взамен я могу дать многое.

- Это связано с Фейлоном, верно? – Асами спросил напрямик, в надежде заставить Арбатова-старшего побыстрее перейти к делу.

Владимир кивнул. – Как я предполагаю, Вы владеете информацией о местонахождении Лю Янцзу, не так ли?

Асами вздрогнул от неожиданности. Владимир не только знал, что Ян жив, но и был в курсе, что Асами имеет отношение к его исчезновению.

- Причем тут Ян? Он больше не глава триады, – спросил Асами. Что Владимир мог хотеть от человека, исчезнувшего из их мира более семи лет назад?

- Он лишь средство, – спокойно сказал Арбатов, но глаза его полыхнули. – Средство.

Асами усмехнулся при мысли о том, на что способен его собеседник. Если кто и являлся угрозой для Фейлона, то именно его брат, имевший все права на трон Бейше, единственный законный, кровный сын Лю. Семь лет назад он, Асами, пошел на все, чтобы убрать его с пути и сделать Фейлона главой Бейше, и теперь сам по себе, без чьей-то поддержки, Ян беспомощен и не сможет отобрать Бейше у Фейлона. Да – без поддержки. Но предложи Владимир Янцзу союз, и Фейлон столкнется с очень сильным врагом. Пусть старший Арбатов и выглядит величественно и респектабельно, но этот человек – настоящий мафиози.

- И что если у меня действительно есть эта информация? – понимающе спросил Асами.

- Тогда я в свое время, возможно, попрошу Вас об услуге. Если Вы согласны, то можете полагаться на нас как на своих союзников, господин Асами, – сказал Арбатов и протянул руку. – Что скажете?

Не вынимая рук из карманов, Асами усмехнулся. Владимир не учел один важный фактор: Асами Фейлону не враг, даже если тот его таковым считает.

- Когда это время придет, я дам свой ответ. Пока что я должен поговорить с Фейлоном.

Да, им уже пора поговорить. Ситуация вышла из-под контроля.

Мягкая, немного лукавая улыбка появилась на лице умудренного возрастом мужчины, когда он опустил предложенную руку.

- Что ж, прекрасно. Однако, к сожалению, сегодня рано утром Фейлон улетел в Гонконг.

Эта новость оказалась для Асами сюрпризом – такой человек, как Фейлон, никогда бы не сбежал, даже из-за перспективы столкнуться с Асами лично. Что-то еще произошло за это время.

- Что Вы сделали? – его золотые ястребиные глаза сощурились, и он пристально взглянул Владимиру в лицо. Старик явно что-то предпринял – впрочем, Асами не то чтобы был против, ему и самому не нравилось видеть этих двоих вместе.

Владимир едва заметно улыбнулся. – То, что любой отец сделает для своего сына. Приятного дня, господин Асами.

***

Когда Владимир вошел в гостиную, Феодора почтительно поднялась навстречу.

- Ты хотел видеть меня, дядя Влад? – спросила она с любопытством. Ей не часто случалось получать приглашения лично от Владимира Арбатова, и, по правде говоря, она бросилась сюда со всех ног, понимая, что разговор будет связан с Михаилом.

Владимир положил ей руку на плечо и с улыбкой произнес: – Мне нужно тебя кое о чем спросить. Выпьешь со мной чаю?

- Конечно, – ответила она и последовала за ним в комнату для чаепитий.

Аромат мятного чая коснулся ее обоняния – почему-то в этой комнате всегда пахло мятой. Ей рассказывали, что раньше это было любимое место послеобеденного отдыха матери Михаила, и что с тех пор уже больше двух десятков лет комната сохранялась в точности такой, какой была тогда. Когда они были маленькими, играть им здесь не разрешалось. Но дети есть дети, и Михаил несколько раз потихоньку приводил ее сюда, чтобы показать портрет своей матери. Это была очень красивая женщина, с кудрявыми, как у Михаила, волосами. К его огорчению, он был слишком мал, когда она умерла, и совсем ее не помнил.

- Присаживайся, – Владимир жестом указал на стул и, налив чаю, передал его молодой женщине.

- Спасибо, – поблагодарила она и осторожно приняла чашку. – Так как? Чем я могу быть тебе полезна, дядя?

Помолчав, Владимир сказал: – Как у тебя с Михаилом?

Стоило ей услышать это имя, как ее прекрасные глаза погрустнели. – Он влюблен в мужчину, который красивее меня, – как, по-твоему, у меня с ним?

- А если этого мужчины больше с ним не будет?

- Что ты хочешь сказать? – заинтересованно спросила Феодора.

- Фейлон вчера уехал, – спокойно ответил он, неторопливо отпивая чай, – навсегда.

Уставившись на чашку в своей руке, пораженная до глубины души, она долго, молча обдумывала эту новость. Она ведь практически отдала ему Михаила на серебряной тарелочке. Что с ними могло произойти всего за несколько дней?

- Выйдешь ли ты в таком случае за него замуж? – продолжил Владимир.

Глубоко вдохнув, Феодора очень твердо взглянула ему в глаза. – У меня есть гордость, дядя Влад. Я не выйду замуж за человека, для которого я всего лишь на втором месте. Но – да, я люблю его. И если в один прекрасный день его сердце снова будет принадлежать мне, я без колебаний приму его предложение. Но сейчас, боюсь, мой ответ «нет».

Да, она горда. Именно это выделяло ее из толпы, именно за это Михаил ее любил. Прежде. Это слово отзывалось болью каждый раз, когда Феодора об этом думала. Если бы только она настояла на свадьбе до того, как он уехал, может, эти двое никогда бы не встретились. Но, с другой стороны, она знала, что любовь Михаила к ней никогда не была по-настоящему глубока. Как всегда, судьба сама распорядилась человеческими жизнями.

- Дорогая моя, ты воистину благородна. Мой сын тебя не заслуживает, – искренне признал Владимир. Какой позор, что Михаил выбрал не ее – женщину, достойную даже короля.

- Дядя, можно я с ним поговорю? – она беспокоилась, и если в чем-то и была точно уверена, то в том, что Михаил любил Фейлона настолько сильно, что мог из-за него совершить что-нибудь непоправимое.

- Пожалуй, мысль хорошая. Кажется, он сегодня целый день у себя в комнате.

У Феодоры сложилось впечатление, что Владимир сам приложил к этому руку. Но в его голосе был и оттенок печали. Она была знакома с этой семьей с детства – Владимир был лучшим из отцов, поэтому его вмешательство было наверняка продиктовано любовью, и он жалел о том, что вынужден был быть жесток.

- Все будет хорошо, дядя Влад, – сказала она понимающе и, улыбнувшись ему напоследок, вышла из комнаты.



Феодора замедлила шаг у открытой двери гостевой спальни, отведенной Фейлону, и осторожно заглянула внутрь. Постель все еще была расправлена. Она хорошо помнила его особый, сладковатый запах. Теперь в комнате пахло одновременно Фейлоном и Михаилом. Она резко отвернулась от кровати, почувствовав, как больно екнуло сердце, и заметила на полу в дальнем конце комнаты что-то блестящее. Ее сердце пропустило удар, когда, подойдя ближе, она поняла, что это такое.

Ключ Любви.

Она подобрала его, задумчиво баюкая на ладони. Ключ к сердцу Михаила. Если бы только он принадлежал ей…

Порыв ветра распахнул балконную дверь, заметая в комнату снег, и это вывело ее из задумчивости. Феодора подошла ближе и увидела сквозь занавеску высокую фигуру.

- Михаил, ты простудишься, – мягко позвала она человека, неподвижно стоявшего под снегопадом. Наверное, он был там уже давно – его золотисто-коричневый халат стал почти белым. Она потянулась и смахнула ладонью снежинки с его кудрей.

Лицо Михаила было совершенно пустым – его льдисто-голубые глаза не были грустными, просто холодными, а кожа была бледна, как сама зима. Было страшно видеть его таким. Михаил всегда был полон жизни, был ли он счастлив или зол, он всегда открыто выражал свои чувства. А теперь в нем остался лишь холод.

- Я уже знаю, – негромко произнесла Феодора и шагнула ближе, встав рядом с ним.

- Уже донесли, значит, – ответил он саркастично, но эмоции в его голосе по-прежнему отсутствовали.

- Меня вызвал твой отец. Он за тебя беспокоится, – призналась она. Михаил должен знать, что у Владимира добрые намерения.

- Старик, разумеется, знает, что делает, не правда ли? – презрительно фыркнул он, подумав, как торжествует сейчас отец.

- Твой отец тебя любит, – напомнила она.

- Конечно, любит, – сказал он со странной искренностью в голосе. – Я не могу винить его в собственном поражении.

Да, это его поражение – он так и не сумел убедить Фея остаться, так и не сумел заменить в его сердце того, другого. Отец лишь открыл ему на это глаза.

- Я в тебе разочарована, – заявила Феодора, скрещивая руки на груди. – Мой Михаил, который всегда добивается того, чего хочет, признает поражение? Это на тебя не похоже.

Это было правдой. Пусть она лучше увидит Михаила с кем-то другим, чем таким безжизненным, как сейчас. В немалой степени именно его настойчивая натура делала его настолько привлекательным. Его интерес к жизни заставлял казаться восхитительной саму жизнь. Тот Михаил, которого она знала, ни за что бы не сдался.

- Мое терпение имеет границы, Феодора, – ответил он жестко. – И у меня есть гордость.

Это убивало его, но он был готов бросить все раз и навсегда. Достаточно – значит достаточно. Фейлон никогда не был его и никогда не будет. Сколько бы раз он ни пытался, все было зря, и ему, наконец, пора было осознать правду.

Феодора тяжело вздохнула. Его сердце леденело все сильнее, и она понимала, что уже почти потеряла того Михаила, каким она его любила.

- Твой отец сегодня спросил, выйду ли я все-таки за тебя замуж, – сказала она как бы невзначай, плотнее кутаясь в свой шерстяной жакет. – Я ответила, что не выйду за того, для кого я на втором месте, – она запнулась, увидев, как горькая усмешка появилась при этих словах на лице Михаила. – Но я все же здесь, и буду ждать, когда ты придешь в себя.

Это была правда. Она все еще ждала. Может быть, когда-нибудь она встретит в своей жизни кого-то еще – если повезет, но сейчас тем, кого она любила, был Михаил, и она будет ждать, даже если надежда окажется напрасной. Любовь, пусть неразделенная, все равно драгоценна.

- Все мы гордимся тем, что любим, Михаил, – она повернулась к нему и, грустно улыбнувшись, осторожно коснулась его холодной щеки. – А иначе чем бы еще оставалось гордиться?

Она не знала историю их знакомства. Она не знала в точности, что между ними произошло. Но она знала Михаила. Он не был человеком, который легко мог махнуть рукой на то, что было ему важно. За это она его и любила – и хотела, чтобы он всегда оставался таким, с ней ли, без нее.

- А вот на что ты готов пойти ради своей гордости – это действительно вопрос, – сказала она и, взяв его за руку, положила на его ладонь то, что держала в своей.

Золотой кулон в его руке, казалось, весил больше тонны. На него даже глядеть было тяжело. Но, взяв его снова, решать, что с ним делать, – было тяжелее всего, что он испытывал в жизни.

Феодора накрыла его ладонь своей, заставив сжать кулон в кулаке, и улыбнулась.

- На что ты готов ради любви?

 Отправлено: 07.11.08 22:17. Заголовок: Глава 19 Проснулся ..

Глава 19

Проснулся Фейлон только около полудня, со странным чувством – он словно оцепенел до самых кончиков пальцев, не ощущая ни своей наготы под тонкими простынями, ни дыхания спящего рядом Алексея, ни даже собственного присутствия в этой комнате. И тут он понял: жизнь возвращается в нормальное русло. Нормальное – как тогда, когда он очнулся на больничной койке семь лет назад, зная, что все, кого он любил, умерли, а единственный человек, которому он доверился, предал и бросил его. Нормальное – как тогда, когда Михаил Арбатов еще не появился в его жизни.

Насколько проще жить, когда не умеешь чувствовать, вернее не позволяешь себе этого. Теперешняя жизнь ничем от той не отличалась. Ему не осталось ничего кроме боли тогда, и ему не осталось ничего кроме боли сейчас. Тогда закрыть наглухо свое сердце было просто единственным способом выжить. За семь лет он довел это умение до совершенства. Теперь ему всего лишь нужно сделать это снова.

Фейлон бесшумно поднялся с кровати, отыскал свои вещи и начал одеваться, словно этой ночью ровным счетом ничего не случилось. Ничего уже по-настоящему не имело значения – ни запах, оставшийся на его теле, ни синяки на коже.

- Уже уходишь? – прозвучал за спиной голос, слышать который ему не хотелось.

Фейлон не ответил. Даже не обернулся.

Развалившийся на постели Алексей окинул взглядом с ног до головы худощавую фигуру. Это было непривычно – видеть, как тот, с кем он провел ночь, уходит раньше, чем он сам. Но еще непривычнее были его собственные чувства к человеку, который должен был целиком покориться ему. Должен был, да только вот не стал. Сколько раз Алексей ни пытался оставить метку «мое» на этом невероятном существе – от нее через день не оставалось и следа. Лю Фейлон, изнеможенно падавший в его объятия всего лишь несколько часов назад, так и остался непокоренным. В лидере Бейше всегда было нечто недосягаемое, недоступное для него. Это и злило Алексея, и заставляло хотеть большего.

- Останься хотя бы на завтрак, – предложил он.

Ответ прозвучал твердо и без колебаний. – Мне незачем здесь задерживаться.

- Как жестоко! – шутливо запротестовал Алексей. – Мог бы, по крайней мере, придумать отговорку.

Уголки губ Фейлона приподнялись в едва заметной усмешке. – Не обманывайся, Алексей. Мне нет до тебя столько дела, чтобы искать отговорки.

То, что между ними было, – это только секс. Ничего больше. Алексей должен это понимать.

- А знаешь, он звонил.

Фейлон вздрогнул. Существовал только один человек, от которого он ждал звонка, – пусть даже не должен был ждать, не имел на это права. Не раздумывая, он открыл свой телефон.

Не может быть.

- Тут нет пропущенных звонков.

- Конечно, нет, – беззаботно сказал Алексей, закуривая. – Он не был пропущен.

Поняв, наконец, на что тот намекает, Фейлон с ужасом осознал, что жестокая правда теперь вышла наружу.

- Ты последняя скотина, – выдохнул он, чувствуя, как леденеют кончики пальцев.

- Да ну? – улыбнулся русский. – Ты сам хотел оборвать все ниточки. А я просто оказал тебе услугу.

Алексей понимал, что рискует собственной шеей, отвечая на тот звонок. Михаил сейчас наверняка разъярен до такой степени, что способен убить его не задумываясь. Но раз это было тем последним, что мешало Фейлону отныне принадлежать ему одному, оно того стоило. Он всегда получает то, что хочет, и этот раз исключением не станет.

Не сказав больше ни слова, Фейлон развернулся и вышел из номера. Алексей прав. Он сам хотел, чтобы так вышло. Он сам отчаянно искал хоть что-нибудь, что не даст ему броситься обратно, к Михаилу. А теперь, даже если он попытается вернуться, Михаил уже никогда не простит его. Все так, как должно быть, – вот только за исключением факта, что ему сейчас больно настолько, что кажется, будто он захлебывается собственной кровью.

- Это нужно просто пережить.

Он сотни раз повторял в уме эти слова, меряя шагами холл отеля в ожидании, пока его автомобиль подадут к подъезду. У него голова шла кругом от одной только мысли о том, как Михаил его теперь презирает. Но стоило только подумать о том, каково было самому Михаилу узнать такую новость, как боль стала еще острее. Как он мог так поступить с единственным человеком, которому он был по-настоящему дорог, который действительно любил его? Последняя скотина – это он сам. Не Алексей. Это себя он должен ненавидеть.


***

Михаил застыл над валяющимся на полу мобильником. Не часто ему доводилось настолько выйти из себя, чтобы расколотить Vertu стоимостью в десять тысяч долларов. Кровь все еще кипела в венах, а в голове снова и снова прокручивались слова Алексея.

- Он спит. Я его совсем умотал.

Когда он услышал голос Алексея в трубке, волна слепой ярости захлестнула все остальные чувства. Мир перед глазами вдруг померк. Он не помнил, что сказал и сказал ли что-нибудь вообще. А несколько секунд спустя понял, что стоит и задыхается так, словно вообще не дышал все это время.

Фейлон никогда не был по-настоящему его. Он уже давно понимал это. Но до сих пор ему не приходило в голову, что он может принадлежать кому-то другому, и менее всего – его собственному брату.

При этой мысли ярость затопила его с новой силой, и он оперся руками о стул, чтобы удержать равновесие. Всего лишь несколько часов назад он говорил себе, что с него достаточно. И вот теперь одна только мысль о Фейлоне в объятиях другого человека сжигает его заживо. Фейлон… просто проскользнул у него меж пальцев, подобно песку, утекающему с ладони, а он ничего не смог с этим поделать.

Ничего.

- Проклятье, нет! – он резко выпрямился и бросился к дверям.

Фейлон его и только его. Если Алексей полагает, что он вот так просто уступит и отдаст ему своего драгоценного Фейлона на серебряной тарелочке, то он очень сильно ошибается. Пора вернуть то, что ему принадлежит.


***

Услышав шум готовящегося к отлету вертолета, Владимир Арбатов оторвался от обеда и глянул в окно, а затем перевел вопросительный взгляд на одного их прислуживавших за столом слуг.

- Кто-то куда-то собрался?

- Думаю, это мастер Михаил, господин, – строго-формально ответил лакей. Ничего особенно необычного в происходящем не было. Владимир Арбатов всегда позволял своим сыновьям делать все, что им вздумается, с тех пор как им исполнилось восемнадцать, особенно Михаилу, на котором с ранних лет лежал больший груз ответственности.

Так что в том, что его сын уезжает, не сообщив ничего о своих планах, ничего особенного не было, и он – в обычных обстоятельствах – не стал бы вмешиваться. Но сейчас ситуация не относилась к разряду «обычных».

- Ты об этом что-нибудь знаешь? – Владимир повернулся к Феодоре, которую пригласил пообедать с ним вместе, но та отрицательно покачала головой. Она понимала, что слова, сказанные ею Михаилу, могли привести его к мысли попытаться позвонить Фейлону, но раз он так внезапно уезжает, значит, что-то пошло не так.

И тут из гостиной вышел Михаил. Феодоре хватило единственного взгляда, чтобы понять, куда он собрался. На нем было элегантное пальто из шерсти ламы, шарф, на руках его лучшие овчинные перчатки. Хотя многие из тех, кто был богат всю жизнь, не обращают внимание на то, что носят, Михаил всегда выбирал для себя самое лучшее, что мог предложить мир. И это часто отражалось в его выборе женщин… или мужчин.

Когда она встретилась с Лю Фейлоном, то мгновенно поняла, как сильно им дорожит Михаил. В нынешней ситуации существовала только одна причина, по какой Михаил надел бы все самое лучшее.

Судя по его быстрой, торопливой походке, он был готов отбыть немедленно и не собирался останавливаться, чтобы что-то сказать отцу или его гостье. Но когда Михаил уже выходил из столовой, Владимир остановил его.

- Ты куда-то уезжаешь? – он спросил спокойно, но этот тон был способен остановить даже льва.

Не останавливаясь, Михаил повернул к отцу голову, в его голубых глазах горела отчаянная решимость.

- В Гонконг.

Владимиру Арбатову стало понятно, что никакая сила на земле не удержит его сына от возвращения к Фейлону. Никакая – кроме последнего, припрятанного у него в рукаве козыря.

Владимир помедлил, потому что произнести подобное было тяжело даже такому человеку, как он. Но это уладит проблему раз и навсегда.

- Скажи, ты знаешь, кто такой Лю Янцзу?

Последняя карта оказала то действие, на которое он рассчитывал. Михаил резко остановился у самой двери и развернулся.

- Ты хочешь сказать, ‘был’? – его голос опустился почти до шепота. Фейлон никогда не рассказывал ему о своем прошлом, но это не означало, что он не пытался узнать о нем сам.

- Не был, а есть, – сообщил Владимир. – Лю Янцзу, законный наследник трона Бейше, единственный кровный сын Лю, до сих пор жив, – он говорил медленно и четко, давая время фактам уложиться в голове Михаила. – Побежденный и беспомощный, но живой.

- И ты этим хочешь сказать, что… – Михаил в упор смотрел на отца, который, все так же не поднимая взгляда от тарелки, покручивал в ладонях бокал вина.

- Власть такая вещь, Михаил, – он помолчал и взглянул сыну в глаза, с каждой минутой становившиеся все бешенее, – что при правильном воздействии может очень быстро перейти из рук в руки.

Михаил знал, что отец временами умел быть холодным и жестоким. Великий Владимир Арбатов не стал бы тем, кем он был, если бы был добр и справедлив. Но до сегодняшнего дня Михаил ни разу не видел, чтобы он использовал настолько жесткие методы ради того, чтобы приструнить своего сына.

Он никогда бы не подумал, что скажет это, раньше ему бы и в голову не пришло, что он дойдет до того, что начнет униженно просить. Но эта фраза была единственной, которая, как ему казалось, могла заставить отца изменить решение. – Я люблю его.

- Конечно, любишь, – ответил тот без малейших следов сочувствия. – Я на самом деле оказываю тебе услугу.

Продолжая внимательно смотреть на сына, Владимир продолжил: – Он будет поневоле вынужден отказаться от Бейше, и единственное место, куда ему останется броситься, – твои объятия. И тогда он станет твоим. По-настоящему твоим. Разве ты не этого хочешь?

Это была правда. Если у Фея не будет Бейше, их уже ничто не будет разлучать.

- Ты… сделал бы это ради меня? – неуверенно спросил Михаил.

Владимир улыбнулся. – Меня не беспокоят твои отношения с сыном Лю. Но они становятся проблемой, когда мой сын решает отказаться от всего своего будущего ради того, кто не собирается делать то же самое ради него.

Его слова были предельно искренни. Если Лю Фейлон согласится зайти настолько далеко ради того, чтобы остаться с Михаилом, он им мешать не станет.

Михаила передернуло от отвращения. Отец продумал отличный ход – и, пожалуй, это было самое умное испытание из всех возможных, но, самое главное, ему оставалось лишь поздравить отца с тем, что тот дошел до такой жестокости, потому что тот предлагал все это, прекрасно зная, каков будет его ответ.

- Ты знаешь, что я никогда с ним так не поступлю, – тихо сказал он, грустно улыбаясь сам себе. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя настолько беспомощным. – Чего ты от меня хочешь?

- Я не стану вмешиваться, если ты поклянешься порвать с ним навсегда.

Михаил впился взглядом в отца, в надежде, что он поймет – это абсолютно невозможно. Навсегда расстаться с Фейлоном, больше никогда не видеть его было настолько немыслимо, что вообще не рассматривалось, как вариант.

- Или ты можешь жениться, остепениться и взять дела на себя, как я для тебя и задумывал. Тогда твоя личная жизнь уже не будет моей заботой.

Михаил снова улыбнулся сам себе.

- Да, ты мне особого выбора не оставляешь.

Он в любом случае теряет Фейлона. Хотя для большинства людей последний вариант был бы наилучшим решением проблемы, такой человек, как Фей, ни за что не согласится смириться с его женитьбой, да и он сам не унизит Фейлона до статуса, аналогичного любовнице. Отец это сам очень хорошо понимал – каждое его предложение требовало от Фейлона огромной жертвы. Если Михаил не сумеет отказаться от того, что стало частью его сердца, он сам будет для Фея угрозой.

- Других вариантов нет, – твердо заявил Владимир. – Дай мне знать, когда решишь.

 Отправлено: 07.01.09 20:22. Заголовок: Глава 20 Деловое с..

Глава 20

Деловое совещание было непродолжительным – короче обычных встреч, уровень важности которых требовал его личного присутствия. Фейлон сидел молча. Всем было известно, что лидер Бейше, как правило, не высказывает своих суждений открыто. Он просто слушает и решает. Вот только сейчас Фейлон на самом деле вообще не слушал. Машинально поглаживая кнопки мобильника, мыслями он был настолько далеко отсюда, что сосредоточиться не мог совершенно.

С того дня прошло две недели, а он все еще ловил себя на том, что ждал звонка, которого так и не было. Ждал так сильно, что не мог отключить телефон даже на время деловых встреч. Каждый раз, когда телефон начинал звонить, его сердце на несколько мгновений замирало. И каждый раз он ругал себя за это.

Чего он ждет? Чего вообще он может ждать? Расставание было его решением. Отрезать последнюю связывающую их ниточку – было его решением. Так почему он до сих пор ждет? Даже Михаил не сможет простить того, что было. Ни один человек такого не простит.

Йо стоял позади своего господина и не отрывал взгляда от человека, сидевшего по другую сторону стола. Странно было видеть здесь Алексея Арбатова – он появлялся крайне редко, разве что на особо важных событиях, когда отстутствие могло ему дорого обойтись. Йо не знал, замечает ли Фейлон, что эти желто-зеленые глаза то и дело обращаются на него, словно стараясь добраться до чего-то, скрытого под маской невозмутимости. Йо прекрасно понимал, почему Алексей сегодня здесь, что именно он хочет выяснить. Зря он предложил Фейлону прийти на это совещание. Алексей может все испортить. Прежде чем встреча закончится, он должен придумать, как это предотвратить.

- Фейлон-сама, – прошептал он, когда совещание подошло к концу, – нам лучше уехать пораньше, пока нет пробок. У Вас еще одна важная встреча после этой.

Фейлон кивнул. Он и сам не мог дождаться, когда уйдет отсюда. После совещания было принято оставаться еще ненадолго для небольшой беседы в менее формальной обстановке, но сегодня у него не было настроения даже изображать заинтересованность. Он уже собрался встать и попрощаться, когда один из участников встречи подошел и обратился лично к нему:

- Мы увидимся с Вами на следующей неделе в Москве, не так ли?

- Прошу прощения? – с любопытством переспросил Фейлон и повернулся к Йо, предположив, что тот знает, о чем идет речь.

- Боюсь, Лю Лаобан не сможет присутствовать на этом событии, – неохотно ответил Йо.

- Как жаль, – вздохнул его собеседник. – Вы ведь были близкими друзьями, и я думал, что Вы обязательно приедете на помолвку.

- Сожалею, но нам пора, – Йо торопливо шагнул к хозяину, стараясь заставить его уйти.

Это было странно. Йо раньше никогда не торопил его настолько сильно, чтобы заставить прервать беседу с кем-нибудь.

- Чью помолвку? – спросил Фейлон, мысленно перебирая всех своих близких знакомых, которые могли бы устроить помолвку в Москве.

- Арбатова, – с удивлением в голосе ответил мужчина. Он был уверен, что приглашены, по меньшей мере, все здесь присутствующие.

Все еще недоумевая, Фейлон озадаченно произнес: – У меня сложилось впечатление, что у Владимира только двое сыновей… – его голос сорвался, он повернулся и взглянул на Алексея, начиная понимать. В голове на долгую минуту стало совершенно пусто. Наконец он сумел выдавить самый тяжелый вопрос в своей жизни: – Помолвка Михаила?

Ему уже не нужно было подтверждение, чтобы понять, что не ошибся. Его словно ударило молнией, и на секунду сердце перестало биться. Как он мог не предвидеть этого? Михаил выбрал самый лучший способ отправить ему послание: «все кончено». Пока Фейлон боролся сам с собой, пытаясь все позабыть, Михаил положил конец их отношениям с абсолютной ясностью, раз и навсегда.

- Ты не получил открытку? Наверное, она потерялась, – Алексей шагнул к Фейлону и взял его за руку. – Прошу нас извинить.

Не дожидаясь согласия, Алексей вывел его из комнаты. Ему было любопытно, какова будет реакция Фейлона, когда он услышит эту новость, но не ожидал, что удастся увидеть ее собственными глазами. Ему следовало бы торжествовать, но вместо этого он почему-то разозлился. Фейлону должны были сообщить раньше, а не заставлять его узнать эту новость вот так, перед чужими людьми.

- Алексей. Остановись, – негромко запротестовал Фейлон, высвобождая руку. – У меня назначена еще одна встреча, – добавил он спокойно.

При этих словах и Йо, и Арбатов остановились и сомнением взглянули на него. На лице Фейлона не отражалось ничего кроме его обычного холодного и собранного выражения, словно ничего не произошло.

- Не хочешь ни о чем меня попросить? – поинтересовался Алексей. Он ожидал чего-то другого, по крайней мере, хоть какой-то реакции, но не этого – Фейлон, может, и холоден, но не настолько, особенно если дело касается Михаила. Если Алексей и был в чем-то уверен, так это в том, что Михаил значил для главы Бейше очень и очень многое.

- Пожалуйста, поздравь его за меня, – на лице Фейлона появилась едва заметная улыбка. Это было сказано искренне, без иронии. Михаил не заслуживал меньшего.

Больше не было сказано ни слова, и Йо прошел за хозяином к машине. Семь лет он был рядом с Фейлоном и вот теперь не знал, что сказать. С учетом обстоятельств, вряд ли и у Тао найдутся подходящие слова. Но, несмотря на необычное спокойствие Фейлона, молчание в машине было удушающим.

- Мы получили открытку несколько дней назад. Я подумал, что скажу Вам, когда Вы будете меньше заняты.

На самом деле он не мог решиться сообщить об этом. После того как Фейлон вернулся из России, Йо подозревал, что они порвали друг с другом. Но то, что Михаил решил жениться через такое короткое время, стало для Фейлона тяжелым ударом – Йо достаточно долго был его доверенным телохранителем и не мог этого не понимать. Никто не добивался любви его хозяина так настойчиво, как Михаил Арбатов. Никто раньше не был так близок ему, никому не удавалось заставить холодного, сдержанного лидера Бейше улыбаться, даже смеяться. И как, во имя всего святого, он мог сказать Фейлону, что Михаил его предал?

- Йо, – перебил его Фейлон, неотрывно глядя в окно машины.

- Да?

- Никогда больше не скрывай от меня подобных вещей.

Мягкий, ровный голос был так же холоден, как обычно, но в нем было что-то еще, из-за чего Йо захотелось врезать самому себе за то, что не сказал правду с самого начала.

- Слушаюсь, Фейлон-сама. Мне отменить назначенные на сегодня встречи?

Это было все, что он мог сделать для Фейлона. Несмотря на бесстрастную маску, ему казалось, что хозяину сейчас необходимо побыть одному.

- Зачем? – спросил Фейлон, по-прежнему не глядя на него.

- Прошу прощения, – Йо извинился и замолк до самого конца поездки. Если что-то и можно было сделать, это было не в его власти.

Зачем?

Фейлон бездумно смотрел на заполненные людьми улицы Гонконга, а в голове у него вертелось им же произнесенное слово.

Чему тут удивляться? После всего, что он сделал, поступок Михаила был вполне понятен. И при всем этом Арбатову наверняка было нелегко отомстить ему подобным образом. У него нет права злиться, нет даже права назвать это предательством. Окажись он сам в подобных обстоятельствах, то, скорее всего, поступил бы так же, если не хуже. В кои-то веки все было так, как должно было быть.

Ненавидь меня, Михаил.

Хотя бы тогда я смогу простить сам себя.


***

Москва. Неделей раньше.

- Мой ответ ты и так знаешь, – твердо сказала Феодора.

- Феодора, у меня нет выбора, – голубые глаза честно смотрели в ее собственные. – Ты можешь возненавидеть меня до скончания веков за то, что я прошу у тебя такой жертвы. Но я не смогу перенести, если это будешь не ты, – в голосе Михаила был слышен стыд. Он принял решение. И если ему придется ради его достижения стать мерзавцем, он пойдет и на это.

- Это самое глупое предложение руки и сердца, какое я слышала, – сообщила Феодора.

- Прости.

Это было все, что он мог сказать. Прощения этому не было. Феодора была неизменно добра к нему, а он только причинял ей новую и новую боль.

- Ты не попробуешь с ним поговорить? – ей казалось, что это достаточно просто. Фейлон поймет.

Михаил с грустью улыбнулся. – Стоит мне об этом даже просто упомянуть, и я его потеряю навсегда.

Существовала только одна вещь, которую Фейлон ценил превыше всех других. То, что осталось ему от его отца, – Бейше.

- Тогда разыщи Лю Янцзу и избавься от него, – сказала она без намека на шутку.

Он уставился на нее в немом ужасе. Они росли вместе, она была близким другом их семьи – но одной из них она не была никогда.

- Ты начинаешь говорить, как отец.

Или как Алексей, если на то пошло.

- Ты убиваешь без раздумий, – если он полагал, что она об этом не знает, то он ее, безусловно, очень сильно недооценивал. Михаил умел быть добрым и нежным с теми, кого он любил, но невинным младенцем он точно не был. – Так почему бы нет?

Михаил мог хладнокровно застрелить человека и сесть ужинать, положив пистолет на стол. Она никогда не задавала ему вопросов. Бизнес есть бизнес – и Михаил всегда держал его строго отдельно от личной жизни. Так почему не убить Лю Янцзу, если это решит все проблемы?

Судя по выражению лица, с которым Михаил на нее глянул, он не раз и не два обдумывал эту возможность.

- Ты предлагаешь убить его брата.

- Они даже не кровные родственники, – возразила она.

- И все же он ему брат, единственная его семья.

Михаил не знал точно, какими были отношения между братьями. Когда Михаил пытался заговаривать об этом, Фейлон уклонялся от разговоров, каждый раз отмахиваясь с тенью боли на лице. Источники Арбатова сообщили, что между братьями произошла ссора непосредственно перед тем, как Фейлон познакомился с Асами, и что, возможно, именно Янцзу был причиной, по которой он тогда хотел уйти из Бейше. Не похоже, что они ладили. Но пока он не узнает это наверняка, он не осмелится выбрать путь, который может превратить Фейлона в его врага на всю жизнь.

- Я не этот японский ублюдок, – Михаилу даже имя было произносить противно. Он был практически уверен, что к нынешнему моменту Фейлон догадывается, что его брат жив. И если он не взял на себя труд избавиться от него, значит, на то были причины. Это дело Фейлона и его брата. Не ему туда вмешиваться.

- К тому же, если ты думаешь, что отца этим можно остановить, то ты его совсем не знаешь.

Это было правдой. Владимир Арбатов был не из тех, кто легко сдается. Если Михаил решит нанести ответный удар, это может обернуться трагедией. Феодора не смогла сдержать тяжелый вздох. Теперь она уже не сомневалась, что Михаил по-настоящему его любит. Если бы только Фейлон знал, как ему повезло.

- Но ты ведь его все равно теряешь? – спросила она.

Глаза Михаила чуть потускнели, когда он услышал вопрос, которого втайне боялся.

- Наверное.

По правде говоря, он знал, что так и будет. Зачем себя обманывать? Это гордый Лю Фейлон из Бейше, а не какая-нибудь заурядная шлюха. Он не удивится, если при следующей встрече Фейлон прострелит ему голову. Каковы бы ни были причины его женитьбы, все равно это предательство. А если и есть такая вещь, которую Фейлон не простит никогда, это именно предательство.

Но, по крайней мере, так его отец не станет угрозой для Фейлона. Тогда у него снова будут развязаны руки, чтобы продолжать действовать, независимо от того, примет ли его Фейлон снова или нет.

Проблема была в том, что по отношению к Феодоре это делало его подлецом.

- Я пойму, если ты ответишь «нет». Но я правда хочу, чтобы это была ты.

Она не могла не восхищаться его мужеством и честностью. Не важно, что он совершил, не важно, сколько людей убил за свою жизнь, и даже сейчас, когда он стоял перед ней и просил совершенно немыслимое, он был полон гордости и достоинства.

- Знаешь, – она протянула руку и мягко погладила его по щеке, – как бы мне ни хотелось сказать «нет», как же я могу тебе позволить жениться на другой?

Михаил уже принял решение – и она понимала, что у нее самой выбора не остается. Раз он не может жениться по любви, она скорее умрет, чем увидит, как он сочетается браком не с ней.

- Не говоря уж о том, что на мне хочет жениться человек, выбранный русским изданием «Gentlemen's Quarterly» мужчиной года. Как же я могу отказаться? – шутливо добавила она, когда Михаил взял ее руку в свою. Для него это все, конечно, гораздо тяжелее, и она понимала, что он не хотел ставить ее в такое положение. Но ему пришлось это сделать – как пришлось расстаться с тем, кто значил для него больше всего остального на свете. И все-таки он улыбался, печально, но нежно. Вот такой он необыкновенный человек. Кто бы мог представить, что могущественный, хладнокровный русский мафиози, зарабатывающий себе на жизнь убийствами, мог быть настолько теплым в душе и обладал сердцем, способным так любить? Ей исключительно повезло, что этот мужчина будет принадлежать ей. Михаил любил ее – просто того, другого, он любил сильнее.


***

Почти неделю Фейлон до отказа изматывал себя работой. Когда он не работал, то занимался тренировками. И даже Тао не знал, спал ли он ночами. Как будто он считал, что сойдет с ума, если не будет постоянно занят. И за все время он ни слова не упомянул про помолвку. Он не спросил с кем, даже не спросил когда. Конверт с пригласительной открыткой, который Йо ему наконец отдал, по-прежнему лежал у него на столе. Он не распечатал его. Вообще не притронулся.

Не считая этого, все было нормально. По крайней мере, все так думали – кроме самого Йо и Тао, чувствующих удушающее напряжение, растущее с каждым днем. Вот только ни тот, ни другой ничем помочь не могли. Фейлон все держал в себе и категорически отказывался отвечать, когда Йо пытался завести разговор на эту тему.

Вздохнув, Йо вошел в кабинет Фейлона – тот нисколько не изменился, только исчезла картина Моне. В последнее время он входил сюда с тяжелым чувством. Хотя комната и была роскошно обставлена, она все равно напоминала голую тюремную камеру, в которую Фейлон заключил сам себя.

И он, как обычно, был именно там – молча сидел и просматривал кипу бумаг, скопившуюся на столе. Эти хрупкие плечи несли больший груз, чем человек в состоянии вынести. И тем не менее глава Бейше больше семи лет нес свою ношу без чьей-либо помощи. Всегда один.

Кто узнает, сколько всего скрывало за собой безупречно-прекрасное лицо? Сколько сломалось бы, заняв такой пост в столь юном возрасте? Было нетрудно понять, почему все его люди оставались преданны ему. Это была не просто верность – это было обожание. Никто и никогда не усомнился в его способности руководить. И при этом никто и никогда не мог заглянуть в глубины его сердца. Разве что один человек. И как все остальные, кого Фейлон любил в своей жизни, этот человек покинул его.

- Фейлон-сама, – тихо обратился Йо. – Ваша почта.

Не поднимая взгляда на очередную стопку писем, которую Йо держал в руках, Фейлон просто кивнул. – Положи здесь.

Заметив, что Йо не спешит уходить, он спросил слегка раздраженным тоном: – Еще что-нибудь?

Поколебавшись, Йо протянул ему еще одно письмо. – Это пришло сегодня утром, без имени отправителя. Не знаю, захотите ли Вы взглянуть.

Голос Йо звучал как-то странно, и Фейлон взял маленький, аккуратно запечатанный белый конверт, на котором было только его имя, написанное по-английски. Он выронил ручку, узнав так хорошо знакомый почерк. Чувствуя, как дрожат руки, он медленно вскрыл конверт и на целую минуту замер, увидев содержимое.

Внутри был маленький, знакомый предмет – который, как он думал, он уже никогда больше не увидит. Он вынул его и бережно сжал в ладони, а затем достал листок бумаги, лежавший вместе с цилиндрическим кулоном. Тем же почерком на нем было написано:

Твой,
М. Арбатов.

Короткое, простое на первый взгляд послание – да и посланием его нельзя было назвать, но Фейлон почувствовал, как по щекам ползут ручейки слез, когда он вспомнил, что означает этот ключ.

Ты принадлежишь мне, и только я владею ключом от твоего сердца.

Ты, мой друг, владеешь ключом от его сердца.

Фейлон даже не пытался вытирать слезы – он уже забыл, когда плакал, и вот теперь они текли из-за единственного человека, который их заслуживал.

Твой…

До этого момента он не понимал, что это по-настоящему значит, почему Михаил настойчиво повторял это слово вновь и вновь. Всего одно слово, даже не «люблю». Всего одно – но его было достаточно, чтобы сказать ему, каким дураком он был, что хоть раз в нем усомнился.

***

При звуке открывающейся двери лифта Алексей оторвался от своих занятий и повернулся навстречу неожиданному гостю.

- Фейлон? – Это было более чем неожиданно, и он просто потерял дар речи.

- Ты как будто привидение увидел, – невольно усмехнулся Фейлон.

- Не уверен, что это не так. – Новость о помолвке Михаила наверняка была шоком для Фейлона. И все же было совершенно невероятно, что он вот так пришел к нему по своей инициативе.

- Какие же исключительные обстоятельства заставили тебя решиться навестить меня в моем пентхаузе?

- Я пришел не к тебе, – он и не думал, что Алексей все еще здесь. – И это не твой пентхаус. Он принадлежит Михаилу.

- Ты пришел сюда, только чтобы сообщить мне это? – Алексей улыбнулся и зажег сигарету.

- Я пришел сюда, рассчитывая, что ты уже уехал на помолвку.

- Скоро уеду. Полагаю, ты не едешь.

- Нет, – своим обычным тоном ответил тот, вышел на балкон и остановился у бассейна.

На Фейлоне был один из его повседневных костюмов, без галстука. Ничего такого, чего бы Алексей раньше не видел. И все-таки что-то изменилось, и это было явственно ощутимо. На лидера Бейше всегда можно было засмотреться, что бы на нем ни было надето. Но сегодня Алексей просто не мог оторвать от него глаз. От одного только присутствия Фейлона его сердце начало бешено биться в груди.

- Что случилось? – не вытерпел он. Что-то совершенно точно произошло.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты какой-то другой.

Фейлон слегка улыбнулся в ответ. – Правда?

Никогда еще Алексей не видел у него такой улыбки. – Да. И ты все еще не объяснил мне, почему ты здесь.

Тонкие пальцы осторожно потерли белую краску на спинке стоявшего у бассейна стула. – Я здесь кое-что оставил.

- Вот как? – Алексей шагнул ближе, становясь все нетерпеливее от того, каким необычным, незнакомым ему был сегодня Фейлон. Он уже давно хотел его, но никогда еще настолько сильно.

- Серьезно, что случилось? – Алексей развернул Фейлона к себе и наклонился, пытаясь поймать в плен его губы.

Через долю секунды нож с выкидным лезвием уже прижимался к его горлу.

- Еще один шаг – и я тебя живьем выпотрошу, – предупредил Фейлон с абсолютно невинной улыбкой, но рука, твердо державшая нож, показывала, что он явно не шутит.

- Боже мой, – Алексей облизал губы. – Ты и нож. Я умру счастливым.

- Ты умрешь до того, как станешь счастлив, – невозмутимо ответил Фейлон, чуть сильнее нажимая на лезвие. – Руки прочь.

Русский не ответил – его взгляд скользнул по расстегнутому воротнику Фейлона, и он уставился на украшение на его шее. – Ты, должно быть, шутишь…

Поняв, на что смотрит Алексей, Фейлон быстро сделал шаг назад и на несколько мгновений слегка покраснел.

- Так вот почему, – мгновенно осознал причину перемены Фейлона Алексей. – Чудненько. Этот парень изменяет своей без пяти минут невесте практически накануне помолвки – и это меня ты называл немыслимым ублюдком.

Его проклятый братец никогда своего не упускает.

- Поедем со мной в Москву. Это будет весело, – не удержался от предложения Алексей. Без веселья уж точно не обойдется.

Фейлон презрительно фыркнул в ответ на это приглашение. – Твои понятия о веселье слишком специфичны. К тому же, я через несколько дней уезжаю в Токио.

- Токио? – из всех городов мира именно Токио – Михаил уж точно примет эту новость близко к сердцу, зная, кто именно живет в Токио.

- У меня там дело, которое давно пора закончить.

Семь лет как пора, если быть точным. Он слишком долго игнорировал эту проблему. Теперь он положит этому конец.

- Откуда вдруг такой порыв выступить против него? И почему именно теперь?

Любовавшиеся ярко-голубым небом аметистовые глаза немного погрустнели. Он так любил именно этот оттенок синевы – цвет его глаз.

- Я заплатил за это слишком высокую цену, – тихо ответил он.

Слишком долго прошлое преследовало его. Но что еще важнее, оно отобрало у него то единственное, что было ему дорого. Михаила наверняка каким-то образом вынудили на эту женитьбу. И нельзя было отрицать, что в том, что все так повернулось, частично была и вина Фейлона. Настало время встретиться со своим прошлым лицом к лицу, чего бы это ему ни стоило.

Именно поэтому он пришел сейчас сюда. Именно Михаил дал ему эту решимость.

Фейлон глубоко вдохнул, вбирая запах, который еще держался здесь, оживляя в памяти каждый поцелуй и каждое объятье, навсегда запечатлевшиеся в его сердце.

Здесь все началось. Здесь он смог стать сильнее. Он не был уверен, пересекутся ли еще когда-нибудь их дороги. Он не знал, будет ли он через шестьдесят лет все еще владеть тем ключом, что висел сейчас у него на шее. Но в одном он был уверен твердо. Ничто не сможет отнять у него память о том, как Михаил изменил его жизнь.

 Отправлено: 07.01.09 20:26. Заголовок: Эпилог Помолвка п..

Эпилог


Помолвка проводилась в главной московской резиденции Арбатовых. Один только список гостей был длиной с целую книгу, не говоря уже о наводнивших дом журналистах. Именно такого размаха, по мнению отца, заслуживал наследник его трона. О том, какой же тогда будет сама свадьба, Михаил старался вообще не думать. Тем более, что не был бы рад ей в любом случае.

Он молча стоял на балконе своего рабочего кабинета, один, подальше от удушливой атмосферы, от шумной толпы людей внизу, держа в руке пустой бокал из-под красного вина – четвертый или пятый по счету. Но алкоголю никак не удавалось подействовать на него так, как ему бы хотелось.

- Возьми-ка это, – непонятно как пробравшийся сюда Алексей протянул ему сигарету.

Как бы ни хотелось Михаилу хорошенько врезать своему непутевому братцу, настроения затевать драку у него сейчас не было.

Может, позже.

Вдохнув дым, Михаил закашлялся и внимательнее взглянул на сигарету.

- Что это еще за хрень?

- Травка, – как ни в чем ни бывало, ответил Алексей и тоже прикурил.

- Ты меня угощаешь травкой в день моей помолвки?

Он даже не мог понять, чему удивляется. Придумать что-то подобное – это было так похоже на Алексея.

- А что? Кокаинчика хочешь? – в золотисто-зеленых глазах плескалось искреннее удивление.

- Назови мне хоть одну причину, по которой мне не стоит убить тебя на месте, – Михаил бросил на брата яростный взгляд, все еще поражаясь его способности непрестанно действовать ему на нервы.

Наверное, его действительно пора поколотить.

В ответ на угрозу Алексей просто рассмеялся. – У меня есть одна, но очень хорошая, – он сделал еще одну затяжку. – Стоит ли мне сообщить моей будущей невестке, что ты послал ему ту подвеску-ключ?

Михаил не хотел знать, откуда Алексею это известно. Но теперь была его очередь усмехнуться. – Она уже знает.

- Ты счастливчик, – Алексей не мог не сделать брату комплимент. Искренний. Ему не только удалось завладеть сердцем Фейлона, но еще и уговорить замечательную женщину выйти за него замуж, даже при том, что она знала, что любит он другого. Не говоря уж о том, что теперь он стал главой бизнеса. Дураком Михаила Арбатова не назовешь.

- Думаешь? – пробормотал Михаил, затягиваясь. В этот вечер, когда никому не было дано знать, что он чувствует, как ни странно, именно Алексей понял, что ему требуется что-то покрепче алкоголя. – Со всеми моими деньгами и властью я не могу позволить себе одну из самых простых вещей в жизни. И ты называешь меня счастливчиком?

Он понимал, что должен быть благодарен за свое место в жизни. Но слово «счастье» было к нему мало применимо.

- Жизнь такая забавная штука, правда? –Алексей ухмыльнулся. – Вот он я, и свободен делать все, что мне угодно, но то, чего хочу, я не могу получить. Единственное, чего я желаю, принадлежит тебе, но сам ты не можешь это получить.

Вряд ли Михаил понимает, что теперь, когда исчезла надежда получить то, о чем они говорили, Алексей чувствовал непривычную горечь.

- У меня было впечатление, что ты получил то, что хотел, – недоумевающе произнес Михаил. Как бы он ни хотел, забыть такое было нелегко.

- Скажем так, я хочу немного большего, чем уже имею, – саркастично улыбнулся Алексей.

Правда была в том, что он и сам не знал по-настоящему, чего хочет. Постоянные отношения для него по-прежнему были вне обсуждения. Но каким-то образом Фейлон оставил его со странным, ранее не испытанным чувством голода. Которое не был способен удовлетворить никакой секс.

«Как похоже на Фейлона», – подумал про себя Михаил. Его бедный братец даже не понял, во что влип. Да он и сам не знал этого.

- Говоря по правде, я не уверен, что мне и впрямь принадлежит то, что ты хочешь.

- А я думаю, что да, – небрежным тоном отозвался Алексей и прижал палец к груди. – Он носит это здесь, знаешь?

Прямо у сердца.

Рука Михаила застыла в воздухе, не донеся сигарету до рта. Когда до него дошло, что это может означать, его глаза вспыхнули.

- Могу поклясться, никогда не видел, чтобы он так краснел. Еле удержался, чтобы не завалить его на пол, не сходя с места, – с широкой ухмылкой заявил Алексей, невольно представив, что это из-за него Фейлон так заливался бы румянцем, и насколько бы восхитительно при этом выглядел.

- Алексей, – Михаил схватил его за воротник и толкнул к стене. – Никогда. Больше. Не Трогай. Мое.

Как обычно, не впечатленный угрозой, Алексей просто рассмеялся.

- Эй, я тебе только что сообщил лучшую новость твоей жизни. Мог бы уже сделать мне скидку и не убивать меня.

Михаил вздохнул и выпустил его воротник. Алексей был прав, в конце концов, он только что сыграл для него роль Купидона.

- Убирайся отсюда, пока я не передумал.

Уходя, Алексей улыбнулся и заявил напоследок:

- Это был тебе подарок к помолвке, между прочим. Я не всегда такой великодушный.

Так оно и было. В обычный обстоятельствах он бы ни за что не сообщил Михаилу эту маленькую деталь. Но какая, в конце концов, разница? С братом ему в известном смысле не тягаться.

Михаил молча стоял на балконе в золотистом сиянии луны, и на лице его медленно расплывалась нежная улыбка. Наверное, Алексей прав. Наверное, он, вопреки всему, счастливчик. В конце концов Фей признал его любовь. В конце концов он занял место в сердце Фейлона.

конец

 Отправлено: 07.01.09 23:57. Заголовок: Браво переводчику. ..

Браво переводчику.
Осталось собрать в кучу и вывешивать повсюду, как памятник гениальности и такта - у переводчика. Только посмотрите там выше, где-то в районе "не могу позволить тебе жениться на другой" опечатка-повторение "на".

 Отправлено: 08.01.09 00:05. Заголовок: Katoru Yuki спасибо..

Katoru Yuki
спасибо, исправлено)

позже будет еще перевод одного оншота как постэпилог

 Отправлено: 10.01.09 06:52. Заголовок: Indrik и здесь повто..

Indrik и здесь повторю - проделала огромная работа :) Спасибо за перевод :)