Форум сайта "Мир Эсси Эрганы"

Глава 14
Я покажу тебе любовь…

«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!»
(с) Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Лора

Резкий запах, ударивший в нос, заставляет меня поморщиться и чихнуть. Блин, где я и почему у меня сильно болит локоть и голова?

– Лора! Лорочка, открой глаза! – такой знакомый голос, только вот вспомнить не могу, где я его раньше слышала. И почему он так взволнован?

Чтобы это понять, мне приходится открыть глаза. Так, теперь все ясно, я лежу на диване в учительской, а рядом со мной сидит Алексей. Стоп! А что, собственно, я делаю в учительской? И почему рядом он? Я же, вроде, домой пошла, или нет? Так… Лорка, сосредоточься на том, что удается вспомнить. Пустые коридоры – у мелочи летние каникулы… крыльцо… Круглова. Точно, Круглова! Она орала и в чем-то меня обвиняла, а дальше? Хм… не помню… Это что же получается? Я что – хлопнулась в обморок прямо посреди школьного двора? Это значит… Нет, погодите, это еще ничего не значит. Если я была в школьном дворе, то как рядом оказался Алексей?

– Лора, как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. Неужели я слышу панические нотки в его голосе? Наверное думает, что я слишком сильно приложилась головой об асфальт, раз уже несколько минут лежу и тупо пялюсь в потолок.

– А … Нормально. Только голова болит… и локоть, – мда… реакции заторможены и это плохо.

– Локоть ты ободрала, когда упала, – а то я не поняла. Ну вот, уже как Егор выражаться начала… – Что случилось? У тебя какие-то проблемы со здоровьем?

– Да нет, вроде… Я просто устала, – попытка улыбнуться проваливается с треском, так же, как и моя попытка сесть: голова тут же взрывается болью и мир начинает кружиться вокруг меня. Кое-как отдышавшись, я продолжаю, – сами понимаете, экзамены, хронический недосып…

– Сейчас я тебе чаю заварю, – вздыхает он, вставая, – Лора, скажи, почему ты себя так не бережешь?

– Ну, я привыкла получать высшие баллы, даже если ради этого придется пожертвовать сном.

– Дурочка, – произносит он тихо, – поверь, ни одна оценка не стоит твоего здоровья.

– Ты так думаешь? Ой… извините…

– За что? Все отлично, – улыбается он. Ничего себе… никогда бы не подумала, что у Алексея может быть такая красивая улыбка: открытая, искренняя. Кстати, у Кота точно такая же, только вот он редко улыбается…

– А как я оказалась здесь?

– Я увидел тебя и Ольгу в окно и спустился узнать, в чем суть конфликта. А когда вышел на улицу, ты лежала на земле, а госпожа Круглова кричала, что ты умерла, и она тут не причем.

– Идиотка… – блин, ну что за детский сад… Сначала нарвалась на неприятности – сделала моего брата рогоносцем, а когда ей отплатили той же монетой, скорчила оскорбленную невинность. А уж про ее реакцию на мой обморок я вообще молчу.

– Повела она себя не умно, – соглашается Алексей, протягивая мне чашку с чаем.

– Спасибо, – мне все-таки удается сесть и обхватить бока чашки ладонями. Чай в учительской вкусный, черный с бергамотом, мой любимый.

– Как ты? – он так внимательно разглядывает меня, словно боится, что я сейчас опять отключусь.

– Уже лучше, – на этот раз улыбка у меня получается: слабость уже почти прошла. – Горячий чай – лекарство от всех бед. Спасибо. Я сейчас еще немного посижу и домой пойду.

– Я тебя провожу, – видно, что он волнуется… Ну конечно же волнуется, я ведь его ученица.

Последняя мысль оставила неприятный осадок. Странно, с чего бы это?

– Да все в порядке.

– Лора, – суровый взгляд учителю надо еще тренировать и тренировать, – а если, не дай бог, по дороге с тобой что-нибудь случится? – естественно, тогда ему придется за это отвечать, вот поэтому и суетится… Интересно, а если бы я не училась у него, он бы так же волновался? Глупый вопрос. Нет, конечно. Зачем это ему?

– Я живу в соседнем дворе, – получается сердито. Хм, а чего, собственно, я злюсь? Спокойствие, только спокойствие... – Все будет нормально, – вот, уже лучше.

– Конечно. Но я буду спокоен, если доведу тебя до дома.

Достал уже своей заботой! Не нужна она мне!

– Не надо.

– Надо, – ох, ладно, черт с тобой, делай что хочешь…

– Ладно…

***

Кот

Когда мы приехали в больницу, вид раздавленного горем Сергея поверг меня в шок. Я же видел его утром – веселого, жизнерадостного, весь его вид кричал о том, что он счастлив; но всего через несколько часов передо мной сидел совершенно другой человек. Он словно постарел на десять лет за минуту. Известие о нападении на Влада убило в нем весь тот свет, которым он так щедро одаривал окружающих. Он превратился в свою тень. Бросив взгляд на Егора, я понял, что надо срочно уводить его оттуда, он уже был на грани приступа. Хорошо, что Сергей уговорил его поехать домой. Я ничуть не удивился, когда по возвращении Егор напился в хлам.

Сейчас он спит на моей кровати, а меня преследует стойкое ощущение дежа вю пополам со страхом. Потому что я не знаю, как Егор поведет себя. В прошлый раз это ничем хорошим для меня не закончилось.

Уже поздно, а завтра экзамен, пора спать. Как жаль, что диван в комнате не раскладывается, а то бы я ушел туда. Егора не разбудить, уже пытался, видно, придется нам ночевать в одной постели.

Ко мне на колени вскакивает Конрад и начинает мурчать, напрашиваясь на ласку. Соскучился мальчик за день. Как хорошо, все-таки, что он у меня есть. С ним я, хоть, не чувствую себя одиноким.

Конни сворачивается клубком у меня на коленях и готовится впасть в мирный кошачий сон. Э… нет, дружок, так не пойдет, я тоже устал, так что иди-ка ты спать в другое место.

Сгрузив кота (уже кота, и когда только вымахать успел?) на одеяло, я понимаю, что расстелить постель мне, похоже, не удастся, потому как Егор развалился на ней наподобие морской звезды и сдвинуть его с места не представляется возможным.

– Егор! – трясу друга (я и сам не заметил, как этот парень стал для меня не только возлюбленным, но еще и другом) за плечо. – Просыпайся! Или хотя бы подвинься.

– Че те…? – бурчит он сквозь сон.

– Двигайся, говорю! Я тоже спать хочу!

– Спи… – и опять захрапел. Нет, ну что за издевательство…

Видно, придется мне самому его раздевать. Чувствую, как от этой мысли начинает гореть лицо и сердце сбивается с ритма. Так, спокойно. Это необходимость: я с утра поменял простыни и не позволю ему на чистом в уличной одежде спать.

Осторожно стаскиваю с него футболку, ух ты… В первый раз, когда он тут валялся, у меня не было ни сил, ни настроения его рассматривать, а сейчас я просто глаз отвести не могу от его мускулистого торса.

Я и раньше знал, что у него красивое тело, но знать и видеть своими глазами – две разные вещи.

У него, оказывается, родинка есть, рядом с правым соском. Красиво… Взгляд опускается ниже, и я замечаю тонкий белый шрам, разделяющий его живот на две половинки, от ребер до пупка. Наверное, операция какая-то. Осторожно провожу пальцем вдоль белесой полоски. Кожа у Егора нежная, только внизу живота подушечки пальцев щекочут жесткие волоски. Также я обнаруживаю еще оду родинку – на животе. Так и хочется прикоснуться к ней… Нет! Что я творю? Это же нечестно. Он ведь не может меня оттолкнуть. Если я сейчас не могу себя контролировать, то что же будет дальше? Еще джинсы остались.

Вдохнув поглубже, быстро расстегиваю «молнию» и стаскиваю джинсы с ног. Укрыв его одеялом, я могу, наконец, перевести дыхание и попытаться справиться с накатившим возбуждением.

*10 минут спустя*

Все… теперь точно все. Егор тщательно укутан и мне ничего не видно, а это значит, что я смогу спокойно заснуть. Жаль только, что диван у меня полуторный, далеко отодвинуться не получится… И черт с ним! Сам же об этом мечтал, вот, как говорится, получите и распишитесь.

Переодевшись в пижамные штаны и футболку, укладываюсь на самый край постели, стараясь не задеть Егора рукой или ногой.

Так, чтобы заснуть, нужно закрыть глаза и ни о чем не думать. Не думай… не думай… не думай….

***
Егор

– Егор… где же ты? Почему ты меня бросил? Вернись, пожалуйста… – а вокруг только кровь, сочащаяся из многочисленных ран.

– Я здесь!

– Егор! Прошу тебя, вернись… – шепчут разбитые губы, а потом Кот заходится в кашле, выплевывая на пол тягучие черные сгустки. Его зрачки сужены настолько, что кажется – их нет вовсе.

Слышу, как оббитая железом дверь с грохотом ударяется об стену. В подвал заходит человек в куртке с капюшоном, натянутым на лицо. Он приближается к распростертому на полу телу. Я отчаянно пытаюсь преградить убийце дорогу, но он, как всегда, проходит сквозь меня и направляется к Косте.

– Сдохни, мразь! – удар тяжелым ботинком по шее, хруст ломающихся костей и мой отчаянный крик…

Я резко открываю глаза. Сердце стучит где-то в горле, а кровь шумит в ушах. Черт… столько времени было спокойно, а теперь опять что ли? Меня бьет мелкая дрожь, я все никак не могу отдышаться…

Что-то большое и теплое прижалось ко мне… Э?! А эта девчонка откуда тут? Спит, значит я не кричал, ну и хорошо. А то бы еще испугалась… Такая красивая…

Странно, это ж до какого состояния я вчера напился, если не помню, как ее подцепил? Она елозит головой по моему плечу, что-то бормочет во сне и еще тесней прижимается ко мне, обхватывая руками, как маленький ребенок плюшевого мишку. Девушка утыкается носом в мою ключицу, и я чувствую легкое покалывание… Это что, щетина?! Откуда? Тфу ты, епт! Это же Кот! А я его за девчонку принял. Вопрос: какого хрена? Что он творит?!

Стараюсь отодвинуться, но он еще теснее прижимается ко мне и начинает тихонечко хныкать. Замираю и прислушиваюсь к его бормотанию:

– Не уходи… Егор… любимый… не оставляй… как Джимми… – что еще за Джимми? Ладно, не важно, потом выясню. А он во сне совсем другой. Такой нежный, открытый, спокойный. Даже тоненькая морщинка между бровями разгладилась.

– Тш-ш-ш… – сам не замечаю, как начинаю осторожно поглаживать его по голове, – спи, котенок, я никуда не уйду.

Господи… Какой же ты еще маленький… Вот, услышал ласковое слово и уже счастлив – носом трешься и мурлыкаешь… Совсем не похож на себя дневного. Да и я, если честно, тоже. По-хорошему, мне сейчас стоило встать, одеться и пойти к себе домой, как сделал бы на моем месте любой нормальный парень. Но я же псих конченный, это точно, потому что кто, как не псих, будет нести всю эту романтическую хрень и откровенно кайфовать от такого поворота событий.

Лорка, пророк, блин, нашего времени. Как она там говорила: «Внуков я маме с папой нарожаю, совет да любовь…», ну, или что-то в этом роде. Сбылось… и что мне теперь делать? А… похер! Пусть все идет как идет, не буду вмешиваться.

На этой оптимистической ноте я засыпаю.

***

Кот

Открыв глаза по звонку будильника, я понимаю, что день не задался с самого утра, хотя – нет. Если подумать, то он не задался еще со вчерашнего вечера, когда я решил оставить у себя этого придурка.

А теперь я, понимаешь, открываю глаза и обнаруживаю себя в объятиях Егора. Лучшего начала дня просто не придумать. Мало того, что за ночь у меня все тело затекло от непривычной позы, так еще и ощущение того, что ты в постели не один, не доставляет никакой радости.

Стараясь не совершать резких движений, с трудом выбираюсь из медвежьего захвата Егора. Тот недовольно морщится от холода, еще бы, такую грелку отобрали. Нет уж, дорогой, мне меньше всего хочется, чтобы ты понапридумывал себе невесть что, проснувшись и увидев в какой позе мы лежали.

Сажусь у него в ногах, одергиваю задравшуюся во время сна футболку и позволяю себе немного полюбоваться спящим красавцем. Вот только, когда он проснется, тут же превратится в чудовище.

Вот она – моя блондинистая мечта: лежит, раскидав руки и ноги по кровати, и бессовестно дрыхнет, успешно проигнорировав будильник, хотя нам уже пора собираться.

Ах… если бы сбылась моя мечта. Прямо как в той песенке. Если бы Егор был геем, ну, или я девушкой… Ведь проблем бы не было. Во все его заверения, что ему не противно, я поверить не могу, как ни стараюсь. Рано или поздно он наиграется в «запретную любовь» и уйдет, не сказав ни слова. Они все уходят… А я останусь… И в очередной раз буду склеивать окровавленные осколки того, что когда-то было моим сердцем. А это точно случится. Так, может, мне просто исчезнуть, чтобы не питать ложных надежд? Ведь еще можно начать жизнь с чистого листа. Вот только, идти мне некуда…

Господи, как же я хочу перестать бояться и просто начать жить….

Блин, да что со мной? Жалея себя, я далеко не уеду, поэтому нужно подтереть сопли и жить дальше.

На кровать вскакивает Конрад. Он подбегает к Егору и начинает тыкаться мокрым носом тому в губы. Угу, знаем тему: его стандартная побудка, сейчас еще и лизаться начнет. И точно: вижу как шершавый, похожий на розовую тряпочку язык проходится от подбородка до носа, а потом еще раз по губам.

Егор улыбается во сне и бормочет:

– Костя… – что за ...?! Мне показалось или он действительно?..

– Просыпайся, – ворчу я, сдергивая с него одеяло. Ой, да у него эрекция… Стараясь не замечать провокационной выпуклости у него в трусах, трясу Егора за плечо. – Вставай! У нас, между прочим, сегодня экзамен!

– Еще пять минут, – бурчит он, переворачиваясь на другой бок, – сон досмотреть.

– Потом досмотришь! Вставай!

– Задолбал! – Егор садится и недовольно смотрит на меня заспанными глазами. – Ты знаешь, что ты садист?

– Знаю и горжусь этим. Так что приходи в себя поскорее и собирайся.

– Слушай, – тянет он, – мои родители, наверное, с ума сошли от беспокойства...

– Тогда тебе тем более нужно поторопиться, чтобы успеть забежать домой.

Вижу, что Егор покраснел и мнется, словно хочет что-то сказать, потом делает глубокий вдох и выдает:

– Можно в ванную?

– Угу, – забавно наблюдать за его реакцией. Не думал, что он такой стеснительный.

– Отвернись…

– Зачем? – считай, Егорчик, что это моя маленькая мстя.

– Ну…

– Ой, как будто я чего-то там не видел, – вот идиот-то. Это ж надо – стесняться банальной утренней эрекции!

– Придурок, – шипит он и, вскочив с постели, несется в ванную. Спустя несколько секунд оттуда слышится шум воды.

Хихикая себе под нос, подхватываю Конни на руки и иду на кухню. Надо что-нибудь на завтрак приготовить. Думаю, яичница – самое приемлемое блюдо. Егор, небось, тоже голодный.

Я не очень хорошо готовлю. Точнее, на работе я готовлю нормально, а дома мне просто лень, поэтому питаюсь в основном полуфабрикатами, которые только и нужно, что закинуть в микроволновку или пожарить.

Пока разогревается масло на сковороде, споласкиваю чайник и, набрав воды, ставлю на огонь.

Егор бочком проползает на кухню как раз тогда, когда я разбил на сковородку четыре яйца и добавил к ним столько же сосисок.

– Решил свою проблему? – спрашиваю я, не оборачиваясь.

– Не твое дело, – ворчит он. – Кот, скажи, чего ты такой злобный?

– Я? – хм… это на него моя «мстя» так подействовала? – Я – сама доброта. Вон, даже завтрак тебе готовлю.

– Ну не я же! – вскидывается он, благополучно проигнорировав заявление насчет завтрака. – За что ты меня так ненавидишь? – он плюхается на табурет и кладет локти на стол.

Это еще что за заявления?

– Я тебя люблю, забыл? – стараясь выглядеть как можно безразличней, отвечаю я. Все-таки многолетняя практика – великая вещь! На моем лице не дрогнул ни один мускул, голос также остался спокойным, хотя сердце билось как сумасшедшее, а ладони моментально вспотели.

– Нет, – Егор сидит красный как помидор, но при этом не забывает сверлить меня серьезным взглядом, – по тебе этого не заметно. Ты такой же колючий как и раньше.

– Будто бы тебе есть до этого какое-то дело… – я раскладываю яичницу по тарелкам и ставлю перед Егором его порцию. Чайник как раз закипел, так что можно отвернуться к нему.

– Не, ну не интересно ли получается, – тянет он, обращаясь к невидимому собеседнику, – я, понимаешь, тут места себе не нахожу, думаю о нем постоянно, а он уже голову в песок зарыл и сидит довольный.

– Мне нужно расценивать это как признание? – дурацкое сердце, я из-за него почти ничего не слышу…

– Расценивай, – спиной чувствую его взгляд. Боже… что мне теперь делать?

Руки трясутся так, что я просыпаю половину заварки на стол. Кипятком заливать не решаюсь, потому что я сейчас в таком состоянии, что могу запросто ошпариться.

Резко ставлю банку с чаем на стол, разворачиваюсь лицом к Егору и выдаю самую «гениальную» фразу, когда-либо приходившую мне на ум:

– Потом поговорим. Сейчас ешь и собирайся, иначе опоздаем.

– Ловлю на слове.

***

Егор

Зря Костя заговорил про любовь. Стоило мне снова услышать его признание, как я едва не выдал все мысли и чувства, мучавшие меня столько времени. Я сам не знаю, почему мне хочется постоянно попадаться ему на глаза, разговаривать с ним, шутить, подкалывать, выводить из себя… И как это называется? Не любовь же… Помешательство какое-то. Я конкретно двинулся.

С Олей все было по-другому… С Олей… И было ли? Мне до сих пор больно вспоминать о ее предательстве. Нет, не так. Сейчас особенно больно думать об этом, копаться в себе, отыскивая различные недостатки. Неожиданный секс с Костей, его признание, мои попытки вымолить у него прощение, а также подготовка к экзаменам и усиленные тренировки – это съедало все мое свободное время и силы.

А сейчас, когда с экзаменами почти покончено, когда до выпускного остались какие-то две недели, когда понимаешь, что еще чуть-чуть и все – ты уже не ребенок, невольно начинаешь задумываться о том, что ты мог сделать, да не сделал, о совершенных тобой ошибках, и от этого хочется выть.

– Ты меня слушаешь? – из размышлений меня вырвал недовольный Котькин голос.

– Извини, задумался. Что ты сказал?

– Говорю, ешь быстрее, до экзамена остался всего час!

– А куда торопиться-то? Живем в двух шагах от школы, добежать всегда успеем.

– А цветы купить? А переодеться? – не унимается Костя.

– Нафига Алексею цветы?

– Идиот! Не Алексею, а Вилке! Она тоже будет в комиссии.

– Угу, – это единственное, что я могу выдать с набитым ртом. Кстати, а Котик неплохо готовит. Ну и что, что этого всего лишь яичница? Я и ту сделать нормально не могу. Она вечно у меня сгорает.

– Скоро вернусь, – фыркает он и скрывается в ванной. Через несколько минут появляется снова – чисто выбритый и причесанный.

Я бы и сам был не прочь побриться, но времени, боюсь, уже не осталось. А подбородок, зараза, чешется.

– Ты еще не готов?

– Не ори, – ворчу, вставая, – сейчас буду.

***

Приходится забежать домой за костюмом, не идти же на экзамен в джинсах и футболке?

Мама, конечно, не была в восторге от того, что я не ночевал дома. Она сначала накричала на меня, но когда узнала, что я был у Кости, немного успокоилась.

Я не стал ей говорить, что Влад в больнице, нечего ее расстраивать. Просто переоделся, взял деньги, сумку и ушел.

Цветы, кстати, мы так и не купили. Их просто не было. Точнее, цветы-то были, но вот красивых не осталось.

По приходе в школу меня ожидал сюрприз, не сказать, что приятный. Дело в том, что я увидел, как Алексей отвел в уголок мою сестру и о чем-то с ней беседует, причем стоит он к ней непозволительно близко, да еще и по руке поглаживает…

Нет, мне это определенно не нравится. И как назло ни одной училки в зоне видимости.

Быстрым шагом пересекаю рекреацию и останавливаюсь перед этой сладкой парочкой.

– Могу я узнать, что вам нужно от моей сестры? – так как мы находимся в общественном месте, мне приходится перейти с панибратского «ты» на официальное «вы».

– Егор! – возмущенно восклицает Лора.

– Ничего особенного, – спокойно отвечает Алексей, – я просто интересовался самочувствием Лоры.

– С ней все отлично, спасибо за беспокойство. Постарайтесь больше не подходить к ней, если на то не будет крайней необходимости, – хватаю Лорку за руку и, развернувшись, иду к окну в другом конце рекреации. Странно, раньше «комплекс старшего брата» благополучно спал в глубинах подсознания, а именно сегодня решил вылезти на поверхность и сказать свое «мяу».

– Да стой же ты! – сердито шипит Лора, выдергивая свою руку из моей ладони.

– Стою.

– Ты зачем Алексею нахамил?

– А зачем он к тебе клинья подбивал?!

– Он, вообще-то, по делу спрашивал. И если бы кто-то, не буду показывать пальцем, вчера ночевал дома, а не шлялся непонятно где, то знал бы, что я вчера в обморок упала.

– Чего?!

– Того! А Алексей, между прочим, вчера мне очень помог.

– Из-за чего ты сознание потеряла? – это же серьезно. Блин, почему все проблемы имеют свойство появляться в одно и то же время? Сначала Влад, теперь выясняется, что и Лорка плохо себя чувствует…

– Переутомление плюс отравление. Скорей всего, я что-то не то съела, потому что в последнее время чувствую себя не очень хорошо.

– Лор, а ты, случаем, не залетела? – нехорошая такая мысля у меня появилась, и ведь не отпустит, зараза. Я же не знаю, как они там с Костей хм… свечку не держал, но скорей всего без резинки.

– Идиот! У меня месячные идут, какая беременность? – похоже, Лорка не на шутку разозлилась. – У тебя паранойя!

– А я откуда знаю? – хочется орать, просто потому что настроение такое, но вместо этого я вздыхаю и иду на попятную. – Ладно, извини.

– После экзамена подойдешь и извинишься перед Алексеем.

– Да, да, – действительно, у меня паранойя, хороший же мужик.

– А где ты вчера был?

– После экзамена расскажу, – прости, дорогая, но тебе пока лучше не знать подробностей… Тебе пока лучше вообще ничего не знать.

***

Экзамен прошел в спокойной, можно даже сказать, дружественной обстановке. Никто из учителей особо не зверствовал (я боялся, что Алексей затаил на меня обиду, оказалось – нет. Все понял и принял мои извенения), Вилка – та вообще расцвела, получив букет от Кости (староста впихнула ему этот веник перед началом экзамена), да и задания мне попались те, которые я решал не раз, так что проблем не возникло.

Кот сел с Лорой и помог ей с задачами, помня о неспособности моей сестренки к точным наукам.

А сейчас мы всем классом идем в парк Трехсотлетия «ожидать результатов экзамена», иными словами попросту пьянствовать. А я как на зло не могу найти достойного предлога, чтобы свалить.

Не очень хочется бухать с одноклассниками, зная, что Володька еще в больнице. Мда… еще и Лорке про него нужно рассказать. Что-то мне не очень хочется это делать, а придется, пообещал на свою голову…

– Егор, – Лора дергает меня за рукав, – пойдем отсюда?

– Не хочешь праздновать?

– Нет желания. Я бы лучше посидела где-нибудь вместо того, чтобы шататься по пляжу, наблюдая за попойкой.

– Угу, подожди секунду.

Я подхожу к Коту, о чем-то увлеченно беседующему с нашей старостой Катей, и хлопаю его по плечу:

– Извини, что отрываю, можно тебя?

– Милый, – ехидно щурится он, – для тебя я свободен в любое время.

Не понял… а это что за фокусы?

Катька откровенно ржет надо мной, а Костя продолжает как-то странно на меня смотреть. Да что стряслось?

Так, надо взять себя в руки и достойно ответить.

– Вот и отлично, – уф, удалось улыбнуться вполне правдоподобно, – солнце мое, давай отойдем на пару слов... – и не дожидаясь ответа, хватаю его за руку и отхожу туда, где осталась стоять Лора, бросив через плечо, – Кать, извини, дела.

Оказавшись на безопасном расстоянии, я останавливаюсь и разворачиваю Костю лицом к себе.

– И что это было? – сердито спрашиваю я.

– Ты о чем, дорогой? – невинный тон и дикая злоба в глазах.

– Вот об этом! Что это еще за «милый» и «дорогой»?! – я еле сдерживаюсь, чтобы не орать в голос.

– Ах об этом… – Костя на секунду прикрывает глаза, будто собираясь с мыслями, а потом выдает свистящим шепотом. – Не пойму, что тебя не устраивает? Это же ты растрепал всем о моих чувствах. Сволочь! – последнее слово он буквально выплевывает мне в лицо, а потом разворачивается на каблуках и уносится в неизвестном направлении. Картина Репина «приплыли». И что мне теперь делать? Что значит «я растрепал»?

Вздрагиваю, когда моего локтя касаются чьи-то теплые пальцы, а обернувшись, вижу Лору рядом с собой.

– Что случилось?

– Если бы я знал… Кот утверждает, что я рассказал всем про его влюбленность, а я этого не делал… Я только тебе сказал…

– Егор, успокойся, – только сейчас замечаю, что меня трясет. – Я знаю, что ты этого не делал.

– Вопрос в том, кто сделал это за меня?

– Да, проблема… но может быть все не так страшно?

– Не уверен. Кот был взбешен. Бли-и-и-и-ин, почему так?

– В смысле?

– Почему? Я ведь… а он… – Черт! Как он не может понять, что я не стал бы предавать человека, который мне нравится…. Стоп… Что? Нравится? Он? Мне? Черт, да! Придется это признать… Нравится… Мое помешательство перешло на новый уровень, стоило дать ему маленький толчок в виде этой нелепой ссоры.

– Погоди, что ты? – вижу как по лицу сестры, словно краска по воде, расплывается улыбка. – Неужели влюбился? Братец! Я тебя поздравляю!

– Совсем дура, да? – не выдерживаю я. – Яойщица хренова! Твой брат тут, понимаешь, ориентацию меняет, а она рада!

– А что, плакать прикажешь? Не дождешься!

– Блядь! Ебнуться можно! Ну нахера он мне сдался?! – у меня истерика или что-то очень похожее. В любом случае я себя больше не контролирую. Один раз – не пидорас! Ага, сейчас!

– А ну успокоился! – повысила голос Лора. – Нефиг тут панику разводить. Можно подумать, что настал конец света!

– Настал! Моей нормальной жизни конец!

– Идиот! Вот и сиди со своими предрассудками, – Лорка разворачивается, чтобы уйти, но я вовремя успеваю схватить ее за руку. Не хватало, чтобы меня бросила еще и родная сестра.

– Стой. Лор, извини, не хотел тебя обидеть. Но, пойми, мне сейчас тоже не сладко: сначала Володька, а теперь это…

– А с Володей что? – насторожившись. Знаю я это ее состояние, если сейчас разозлится и уйдет, то мириться потом придется очень тяжело, потому что злобная Лора это очень и очень плохо.

– Понимаешь… как бы тебе объяснить… – глубокий вдох, поехали! – Он в больнице, –все равно ведь выпытает, так что лучше добровольно рассказать.

– Что он там делает?

– Он… его… Пошли, присядем? – пытаюсь оттеснить сестру в сторону ближайшей скамейки, но она начеку, и мой маневр проваливается.

– Говори!

– Его… Понимаешь, его изнасиловали какие-то гопники-гомофобы, а после еще и ножом в живот пырнули.

– Что? – Лора в шоке, это видно. Стоит и смотрит на меня недоверчиво, небось думает, что вру.

– Он сейчас без сознания. С ним Серый. Мы вчера с Котом к ним ездили.

– Так. Я еду к ним. В какой больнице они находятся?

– Лор, не стоит. Они даже мне не позволили остаться.

– Знаешь, я все же съезжу. Не могу я так просто махнуть на все рукой. Где они?

– В сороковой.

– Ладно, я пойду собираться. Ты сейчас домой?

– Нет, прогуляюсь немного. Подумать надо.

– Оу, – тянет сестра, – ну, гуляй. Надо всячески поощрять занятие, заставляющее тебя думать. Ну все, я побежала, – она чмокнула меня в щеку и направилась к трамвайной остановке.

Что ж, теперь пришло время разобраться в себе…

***

Я сижу, привалившись к шершавой стене беседки, разглядываю надписи на досках и слушаю шум дождя.

Я не помню, сколько просидел здесь, спрятавшись ото всех, но на улице уже стемнело, так что слова «Коля + Поля = сердечко», выведенные аккуратным девичьим почерком, я различаю с трудом.

Дождь, а если быть точнее – ливень, стеной воды отгородил меня от окружающего мира. Он идет уже давно. А я просто сижу, стараясь не думать ни о чем и слушая как шуршат тяжелые капли по траве.

Коля плюс Поля… Николай и Полина… Интересное сочетание. Она, если мне не изменяет память, названа в честь бога Солнца Аполлона, а Николай значит «победитель народов». Не сказать, что они очень подходят друг другу, но хочется верить, что у них все хорошо.

Интересно, а мы с Костей… мы с Костей подходим друг другу? Мое имя значит «земледелец», а его, кажется, «постоянный». Вот и пригодились знания, полученные в детстве. Мы с сестрой одно время сильно увлекались толкованием имен. Всем знакомым надоели до чертиков, предлагая рассказать об их именах…

Хм… Земледелец и Постоянный. А что еще нужно земледельцу, как не постоянство?

Похоже, мне не скрыться от этих отношений… Хотя, о чем это я? Я не хочу от них скрываться, потому что если бы они были мне неприятны, то я не стал бы тратить столько времени и сил, чтобы сблизиться с Котом. Я просто еще не смирился.

Сейчас, оглянувшись назад, я понимаю, что меня всегда бесили девушки, которые вешались на него, а уж когда он приводил их к себе домой, хотелось от злости лезть на стену.

Закуриваю, любуясь ярким красным огоньком, светящимся в темноте.

И что мне теперь с этим знанием делать? Прийти к Коту и сказать: «Вернись, я все прощу» или «Котик, мы с тобой отличная пара, давай встречаться»? Да он же меня в психушку сдаст! Блин! Как все запутано… Ну почему в отношениях, тем более в отношениях двух парней, ничего не может быть легко и просто?

Рядом слышатся шаги и тихий мат, я не обращаю на него внимания, мало ли какому сумасшедшему захочется выйти в такую погоду из дома? Но шаги приближаются. Я отчетливо слышу как хлюпают по грязи кроссовки. Через мгновение в беседку вваливается мокрое нечто с аметистовыми глазами. Как разглядел? Да они у него, как у кошки, светятся в темноте. Причем светятся как-то нехорошо, словно убить кого-то хотят. И боюсь, что этим «кем-то» окажусь именно я.

– Ну, здравствуй, пропажа, – прохрипело «нечто» голосом Кота. – А вот и я, твоя смерть.

Брр… Да, ему только смертью и работать. Хорошо получится народ до инфаркта доводить, меня, вон, даже дрожь пробила.

– Здравствуйте… «бабушка», – откликаюсь я, пытаясь загнать внутрь истеричный смех. Мда, сейчас мое чудо выглядит не лучшим образом. Мое? Да, мое! И пусть кто-нибудь только посмеет на него посягнуть, тут же в лоб получит. – Знаешь, – говорю я, отсмеявшись, – ты на смерть не очень-то похож. Ты скорее водяной, на крайняк кикимора. Или русалка? Да, русалка из тебя бы получилась что надо, точнее, русал.

– Заткнись! – шипит он. – Ты думаешь из-за кого я в водяного превратился?

– В русала, – не унимаюсь я.

– Отъебись! – куда катится мир? В последнее время Котик стал часто материться.

– М-м-м? – я вздергиваю правую бровь, в таких сумерках, правда, не очень-то и разглядишь, но мне, если честно, все равно. – Чтобы отъебаться, нужно сначала приебаться. Ты хочешь этого прямо здесь? Не боишься, что прохожие увидят? – вот не пойму, над кем я сейчас издеваюсь – над ним или над собой?

– Да что ты… – вскидывается он, но как-то сразу сникает и усаживается рядом. – Я тебя, между прочим, уже часа четыре ищу. Причем два из них – под этим проклятым дождем, – его голос звучит обреченно.

– И зачем тебе это понадобилось? Сам же ушел, а теперь ищешь, чтобы извиниться?

– Еще чего! Лора в панике прибежала ко мне. Говорит, вернулась из больницы, а тебя нет. На звонки ты не отвечаешь. Она себя не очень хорошо чувствует, поэтому попросила меня тебя поискать.

– А что с ней? – вчера обморок, а сегодня что?

– Говорит, отравилась. А еще она устала из-за экзамена и поездки, пусть отдохнет.

– Напомни мне уговорить ее сходить к врачу, – бурчу я.

– Напомню. Кстати, Володя пришел в себя.

– Как он? – единственная хорошая новость за сегодняшний день.

– Слаб еще. С ним сегодня беседовал следователь. Вова говорит, что не видел нападавших. На него напали сзади и приложили головой об асфальт, после чего он на время отключился.

– Погоди, ты сказал «нападавших»?

– Да, их было двое. Влад говорит, что когда пришел в себя, они уже собирались уходить, а когда он попытался повернуться, один из них достал нож.

– Черт! Вот суки!

– И не говори, сам бы придушил голыми руками. Серый, кстати, грозился из-под земли их достать.

– Как сейчас Влад?

– Я тут с Серегой по телефону поболтал, он говорит, что все плохо, но не настолько, чтобы опасаться за его жизнь. А так: сотрясение мозга, сильная кровопотеря и разорванная прямая кишка. Эти твари порвали его очень сильно, так что заживать будет долго. Кстати, Владу повезло: если бы нож прошел сантиметром левее, то была бы пробита артерия, и его бы уже точно не спасли.

– Сплюнь, – говорю я, и Костя три раза плюет через левое плечо.

Минут десять мы сидим молча, я пытаюсь переварить последние новости. Блин, как же это страшно. Похоже, нам придется выстраиваться в очередь, чтобы свести счеты с этими подонками.

Вдруг я замечаю, что Кот дрожит. Черт, он же промок до нитки! Я – идиот!

– Кость, – я осторожно касаюсь его плеча, – пошли домой?

– Угу, – он хлюпает носом и сжимает зубы, чтобы не стучали.

Я протягиваю руку и легонько касаюсь его щеки, а он, кажется, даже не замечает этого. Боже, он весь закоченел! Так, надо срочно возвращаться.

Я стаскиваю с себя пиджак и протягиваю ему.

– Вот, накинь, хоть немного согреешься…

Он нервно кивает и начинает судорожно стаскивать с себя промокшую насквозь футболку.

При виде его обнаженной влажной кожи мне становится жарко, чувствую как низ живота начинает наливаться приятной тяжестью. Нет! Не сейчас. Так, надо срочно подумать о чем-то несексуальном. А! Еще хуже стало… Так… «Сумма синусов двух углов равна удвоенному произведению синуса полусуммы этих углов на косинус их полуразности».

Уф… Кажется помогло…

Костя за то время, что я восстанавливал самоконтроль, успел закутаться в мой пиджак. Одежка оказалась ему велика, поэтому выглядел он в ней весьма комично. Как ребенок, напяливший отцовскую майку.

– Как ты?

– Более-менее. Пошли, я домой хочу.

Нам повезло. Когда мы подбежали к трамвайной остановке, трамвай как раз подошел. Мы залетели в него мокрые и дрожащие от холода. Кондукторша долго ворчала что-то насчет воды, натекшей с нашей одежды, но сделала скидку на погоду и штрафовать не стала.

Доехали без приключений, вот только Костя дрожал все сильнее и сильнее.

Уже стоя на лестничной площадке, я спросил, можно ли мне зайти, на что он ответил:

– Нельзя. Иди домой, Лора волнуется.

– А как же ты?

– Я сейчас залезу под горячий душ, выпью чаю и лягу спать.

– Я положу мобильник рядом с подушкой. Если почувствуешь себя плохо – звони.

– Ладно, – хмыкнул он и скрылся за дверью в свою квартиру.

Форум » » Chronicles, ориджинал, R, humor, angst,romance.В процессе.Глава 14 от 25.04.09 » тема закрыта
	перенос